Утро понедельника у Артема снова было тревожным. Накануне он ознакомился с данными той жертвы, к родителям которой должен был ехать. С утра ожидаемо он видел, как парень, еще живой, как на фотографии, сидит на спинке его кровати и смотрит, как Артем спит.
Он не понимал, откуда были все эти иллюзии. Он не считал себя впечатлительным, но это дело его как-то задело. Любил ли он раньше говорить с трупами? Бывало, но наверняка ровно так же как работники музея со своими экспонатами, а домохозяйки с цветами в горшках. То есть идти к психиатру еще рано. Но эта «игра» выходила из-под контроля по утрам. Такое было и раньше, но не так часто.
Артему не хотелось, чтобы мертвые теряли для него свою человечность. Он насмотрелся на людей, для которых трупы становились просто материалом, из которого можно выжать подсказки или улики. А если нет — то в утиль. Артем не хотел становиться таким же, но он работал в архиве, у него не было доступа к родственникам убитого, к его прошлому, к чему-то, что делало этот труп человечнее. Тогда Артем и начал «говорить» с ними. Он по сути выдумывал их для себя. Какими они могли быть, что ему сказать. Не всегда приятное, но по крайней мере так он ощущал их жившими. А так он чувствовал перед ними некоторую ответственность.
Но и вину тоже ощущал.
За машиной Польского пришлось ехать к отделению полиции. Начальник никогда не опаздывал, и сегодня его машина уже стояла на парковке, хотя до начала смены было еще минут пятнадцать. Конечно, она не была его личной, а полицейской, со всеми отличительными знаками, но закреплена за их начальником. Он следил, чтобы она была на ходу, он же и пользовался ею в служебных целых. А еще Польский, кажется, был перфекционистом, и Артем заметил, что, прежде чем отдавать ему машину даже на день, ее хорошо помыли. Он хотел предложить начальнику взять пока что свою машину, но обернулся на замаранный уазик и стало стыдно, что не догадался сам привести его в порядок. А ведь у него были свободные выходные, в которые он должен был только дело изучить.
— Доброго утра, Гликин.
Удивительно, как со своей комплекцией Польский умудрялся подкрадываться незаметно. И он, и Артем сегодня были в форме, хотя и не всегда в таком виде приходили на работу. Но сегодня опрос свидетелей.
— Здравствуйте, — кивнул Артем, оборачиваясь. Заметил протянутые ему ключи от машины и неловко начал копаться по карманам в поисках своих.
— О нет, я на твоей не поеду, — отказался Польский. — Я на своей личной. С этим тарантасом только ты и можешь справиться, других он возить отказывается.
И прошел мимо, оставив Артема стоять с ключами.
Дождя еще не было, но небо хмурилось. Вообще этой осенью солнечных дней было меньше, чем дождливых. Артем не мог вспомнить, когда еще была такая осень. Возможно, из архива погода за окном казалась лучше, когда не нужно было никуда ездить…
До деревни где-то полчаса от города на машине. С дорогой по городу чуть больше часа, но Артем никуда не спешил. На пустой бетонной остановке подросток, скорее всего школьник, поднял руку поймать машину, но опустил, когда увидел, что едет полицейская. Артем и не думал останавливаться, не хотелось пускать посторонних в чужую машину. Мало ли, что пропадет, а свалят на него. Не хотелось портить отношения с Польским, он был хорошим начальником — прикрывал остальных, если они опаздывали или не выходили вовремя из запоя. Артем их не судил, на этой работе чего только не насмотришься. Он в институте хотел быть образцовым и не пил, и не курил. Но первый же год работы это исправил. Потом хотя бы курить бросил. И бросил потому, что человеку, который ему нравился, были противны курящие. Правда у них в итоге тоже ничего не получилось…
Дорога в одиночку вообще заставляла голову работать, но, не имея полезной пищи для размышлений, мозг переваривал прошлое. Прошлое было грустным, о нем не хотелось, и Артем заставлял себя думать о настоящем.
Марк писал ему пару раз. Дежурные: «Привет. Чем занят? А есть еще вот такой вот бар, тоже прикольный». Артем отвечал ему так же нейтрально, и к концу выходных начал сомневаться уже, что они друг другу понравились.
Когда Артему сказали, что ему нужно ехать в деревню, он представил себе что-то вымирающее, с трухлявыми домами, с заросшими травой полями. Почти это он и увидел, но не так плохо, как ему думалось. Просто небольшие дома, на два этажа максимум. Между ними пролегала дорога, по которой туда-сюда носились машины, это была междугородняя трасса. По краям — бетонные изрисованные остановки с переполненными мусорками. Окна домов — на дорогу. Странно, Артему казалось, что деревня это тихое место и люди туда бежали от городской суеты. Если бы это дело расследовалось без привязки к маньяку, то можно было бы предположить, что жертву случайно сбили и забрали труп с собой, чтобы незаметно выкинуть. Но это был один из тех трупов, которые они нашли. Та же бичевка, те же повреждения шеи. Пальцы все на месте, но одного ногтя не хватало. А еще это была самая младшая жертва — ему было пятнадцать.
Что еще выделяло эти дома, так это металлические двухметровые заборы, через которые ничего не было видно. И звонок на двери тоже отсутствовал, а на стук никто не отзывался. Артему пришлось звонить, и уже после недоверчивого: «Аллё», он представился:
— Здравствуйте, я Артем Гликин, из полиции. Я у вас перед дверью, хотел расспросить о смерти сына.
— Вы нашли, кто его убил? — спросила женщина.
— Как раз сейчас занимаюсь этим, — ответил Артем. По ее тону ему казалось, что в ответ он получит: «Ну вот и идите ищите дальше», но женщина отозвалась: «Сейчас». Звонок сбросила и некоторое время было тихо, но Артем слышал шаги за забором, в огороде. Потом послышался детский голос: «Мамочка, там дядя незнакомый. Я не открывала, как ты и просила».
Артем даже не слышал, чтобы за дверью кто-то был, но похоже, что подошли они не вместе. Ему открыла женщина в годах и весе, в расстегнутом сером ватнике. За ней полностью прятался ребенок — девочка, но возраста Артем понять пока что не мог, слишком мало видел.
— Простите, что напугал, — Артем начал с этого только чтобы наладить контакт и произвести хорошее впечатление. Казалось, что ему и тут не рады, хотя он занимался поисками убийцы и был союзником для этой женщины. Она поджала губы и извинения приняла молча, бросила ребенку:
— Пойди в комнату.
Девочка тут же исчезла, почти беззвучно. А Артема проводили через коридор на кухню. Женщина села за стол, предлагать чаю или еще что-то не собиралась — не в гостях. Артем предупредил:
— Я запишу разговор, — и положил на стол телефон с включенным диктофоном. Не дождавшись ответа, мягко напомнил: — Мне нужно, чтобы вы подтвердили вслух.
— Вы до сих пор никого не нашли? — вместо этого начала с атаки женщина. Она уже задавала этот вопрос. Конечно, это больше всего не давало ей покоя.
— Мы занимаемся этим. Расскажите, что тогда случилось.
— Сколько можно рассказывать?
— Я не смогу помочь, если вы не будете содействовать, — напомнил Артем. — Куда он ушел в тот день?
— Я не знаю, никто не знает.
— Ему же пятнадцать было?
Не тот возраст, чтобы говорить: «Он у меня не отпрашивается». Тем более, что подросток ушел ночью, ближе к полуночи.
— Мы поругались. Я его попросила по дому помочь, вечером вернулась — а он проиграл весь день, и ничего не сделано. Я сорвалась, я тоже не железная. Я думала, он только в сарай уйдет. Там посидит и вернется.
— Может, так и было? Вы слышали, чтобы он выходил?
— Слышала. Но я была зла на него. Да и как я его… догоню, что ли?
Кухня небольшая, двоим тут уже было тесно. Стол чисто номинальный — с одной стороны холодильник, с другой стена. Тут только двое и могли сидеть. Вряд ли на кухне собирались всей семьей. Вряд ли вообще собирались. Но впрочем, у Артема в его съемной квартире была такая же кухня и так же поставлен стол, разве что без аляповатой липкой потрепанной клеенки на нем.
— Какие-то еще звуки? Резкое торможение? Крик? — продолжал Артем.
— Нет.
Она сообщила о пропаже сына на вторые сутки. Видимо, очень сильно была зла. А может, пыталась искать сама… Впрочем, Артему казалось, что она слишком спокойна. С другой стороны, он редко общался с семьями жертв. Может, и такая реакция нормальна.
— Так вы так и не поняли, что с ним случилось? — опять этот вопрос. Артем терпеливо ответил: «Нет». Она неприятно усмехнулась:
— Даже мне уже понятно… не найдете вы никого. Украли для какого-нибудь богатого папика. И убили. А вы только вид делаете, что ищите.
Артем не мог сказать ей, что в городе маньяк. Он и Марку не говорил. Просто, что ищет убийцу его друга. Никто не должен был узнать этого. Во-первых — пресса их прополоскает за это и будет ныть над ухом, что они до сих пор никого не нашли. Во-вторых, самому маньяку желательно не знать, что преступления связали в серию. Мало ли, кто может проболтаться.
— Такие версии тоже есть, — терпеливо ответил Артем и снова решил задобрить: — Мне жаль, что это с вами случилось, но мы…
— Да пошел он… — внезапно произнесла женщина. Ее ломало так же, как и Павла тогда в лесу в машине. Лицо не знало, что ему выражать. Она злилась, но, кажется, не на Артема. Он переспросил:
— Кто «он»?
— Слава.
«Слава» — имя ее мертвого сына. Артему даже показалось, что так зовут еще кого-то. Но женщина наклонилась ниже и зло зашептала:
— У него ноутбук остался. Ну мы как похоронили — так младшей его отдали. А потом она как зовет: «Мам, а это что такое?» А там эти… ну, которые в жопы порятся. Мне откуда знать, куда он ушел? Может, к мужику какому сам ушел и тот его прирезал. Все равно ж не найдете, вы этих прикрываете, я знаю. Мне с младшей теперь что делать? Она увидела это! У меня денег на лечение нет! Вдруг она теперь с ума тронется, как он? Я вам так скажу, хорошо, что…
Артем резко поднялся, выключил диктофон. Женщина удивленно замолчала. Его немного трясло. Словно посреди разговора из собеседницы одержимость полезла и она стала головой вокруг своей оси вертеть и по стенам ползать.
Изначально Артем не думал о ней плохо несмотря на неопрятный вид. Но сейчас захотелось отодвинуться. Заметил неприятный запах на кухне, приписал его женщине. Стала раздражать. Но он даже не поморщился, никак не выдав своего отношения.
— Я могу посмотреть его ноутбук? — в том же тоне продолжал Артем. Она замялась, смотрела на него, словно он что-то неумное сказал, также как глупому проговорила:
— Мы стерли все. Как только увидели, просто все стерли, не разбираясь. Даже систему новую ставить пришлось.
«Ну и как с вами убийцу искать?» — мысленно выругался Артем. Вслух он ничего сказать не мог. Наверное, стоило сразу забирать ноутбук, а отдавать только когда проверят. Телефон пропал вместе с подростком и найти его так и не удалось, так что его проверить они не могли. Артем все еще надеялся, что где-то могли сохраниться переписки. Что маньяк не случайно выбирает жертв.
— Вы выглядывали на улицу, когда он ушел? Там проезжали какие-то машины?
— Не выглядывала, я спать легла, — женщина произнесла это словно бы с вызовом. Хотя Артем старался вести себя нейтрально и спокойно, ему показалось, что его отношение все же просачивается в их общение, и ее реакция — ответ на него, а не злость на все произошедшее. Но все же Артем решил и внутренне успокоиться и сосредоточиться на деле.
— У него есть близкие друзья в деревне? С кем-то можно тут поговорить?
— Не, хотя у нас его возраста пацаны были… Он все в город ездил. У него там какие-то друзья были.
— С ними как-то можно связаться? — без особой надежды продолжал Артем, и когда получил отрицательный жест — поднялся уходить.
Как было бы хорошо сейчас выйти из этого дома и закурить, стереть с себя этот запах и ощущение липкости. И даже дождя не было.
Деревня пахла как-то иначе, не как город. Может свежим воздухом, а может навозом. Артем прошел вдоль трассы в разные стороны пешком, осматривая валяющийся вдоль шоссе мусор. Возможно, это сделали еще после смерти подростка, а может быть и нет — тогда ведь не предполагали, что действует маньяк со своим автомобилем. Думали, подросток сам сбежал, потом что его убили за что-то. Никто не осматривал обочину. И, хотя времени прошло очень много, мусор в таких местах мог валяться годами. Но Артем не нашел ничего, что привлекло бы его внимание. Только кроссовок — сорок третьего размера, Слава носил тридцать седьмой.
Артем пока не мог привыкнуть к тому, что он бесполезный и лишь зря потратил день. А может быть какой-нибудь коллега сегодня узнал что-то важное, вплоть до номера машины маньяка. Или достал переписки. А Артем нашел только мусор. Название одно, «столичный полицейский». А по факту, толку от него не было. И ладно бы просто сидел и ничего не делал, но он же старался. За то, что тогда повторно пошел лес обыскивать вообще сейчас стыдно было.
Когда он садился в машину, у него зазвонил телефон. Он думал, что это Польский его уже ищет, волнуясь за закрепленный за ним транспорт, но звонил друг из Москвы. Артем поспешил сесть в машину, но не заводил ее пока. Принял звонок сидя внутри, надеясь, что никто не услышит.
— Привет, — поздоровался он.
— В смысле, «привет»?! Ты два дня не звонил. Потому что все хорошо или потому, что все плохо?
— Я на работе сейчас, — спокойно и даже по-деловому отозвался Артем, хотя сам улыбался.
— Перезвонить? — с готовностью предложил друг. Артем подумал о том, что потом он будет в дороге, потом в отделении, потом вернется в отель и захочет отдохнуть, и в целом сейчас самое удачное время.
— Да не, я могу говорить. Чего тебе, Стас?
— Ну как «чего?» То «привет», то «Чего»! Будто в пятницу сам не писал! Ты в следующий раз похвастаться захочешь, я тоже скажу: «Ну, чего тебе?» Ты мне одно скажи: что-то было? Или ты динамщик?
— Да что там будет, — Артем попытался изобразить скуку, но это было словно бы игрой между ними. Артем знал, что притворяется, Стас подыгрывал. — Куда я его поведу? К себе в отель? Так туда чужих нельзя, к тому же это служебный номер, доложат…
— Ты мог снять другой номер, — перебил Стас. Немного подождал, слушая тишину, и вслух понял: — Ты не догадался, да?
— Мы просто выпили вместе. Это может быть вообще дружески.
— Ты говорил, он еще молодой. Девственник, что ли, что ты о нем заботишься?
— Не думаю, — Артем вообще об этом не задумывался раньше. — Он довольно популярный там. Общительный. Такие обычно одни долго не бывают.
— Хорошо, что есть ты, — протянул Стас.
— Да прекрати, я еще не решил ничего.
— А что? Ты же говорил, он хорошенький. Что ты не решил?
— Он-то да, — согласился Артем и продолжать не стал.
— Ой да ладно, ты тоже ничего, только от мешков под глазами купи себе, что я советовал. И подкачайся хоть немного. Можешь прям на работе гантелю качать, они оценят там, скажут, к делу готовится.
— Да хватит, они и так считают, что я выделываюсь.
— Так ты и выделываешься. Приехал из Москвы такой красивый с батей генералом. Тём, я тебе говорю, они пытаются тебя принизить, но ты там не сдавайся! И парню ты наверняка понравился, лови шанс.
— А потом что с ним делать? В Нижний переезжать? Город большой, а толку от этого… А с собой я его куда возьму?
— А куда ты его везти собрался? Ты думаешь, вы завтра его найдете и все докажите? Я тебе говорил уже, перевози ко мне вещи, ты там надолго, в этом Нижнем. А парень… Твои самые долгие отношения, насколько помню, год и восемь месяцев продлились. Что, ты там настолько не задержишься, что ли? У тебя там друзей вообще никого. Тут хоть будет с кем трахаться.
Артем немного помолчал и обиженно возразил:
— Я все же надеялся его в ближайшее время найти.
— А есть предпосылки?
— Не могу распространяться, — откашлялся Артем, хотя Стас и так знал слишком много. Просто он понимал, что можно рассказывать, а что нет.
— Да к чему постоянно эти сложности? Нравится — переспите. Не нравится — не надо. Почему ты каждый раз начинаешь думать, что ты можешь им дать? Сможешь ли куда-то забрать. В конце концов, может ему от тебя тоже кроме хуя ничего не надо.
Артем молчал, поджав губы.
— Ладно, я пошутил. Я просто к тому, что ты в чужом городе, один. Отчего бы не завести себе кого-то? Ну уедешь, ты ж его не бросишь сразу. Попробуете на расстоянии, там видно будет.
Артем откинул голову на мягкую подголовную подушку на водительском сидении, теперь помолчал не в наказание, а потому что думал. Честно сознался:
— Я старше. Я ничем кроме работы в жизни не занят. Если я как-то и понравился, так только внешне. Ты говоришь, что я всегда ищу, что я могу им дать. Именно, что нечего. Поэтому они и уходят через год.
— Ой да забей, что я говорил, Тём, — тут же исправился Стас. — Можешь хоть всю жизнь вот такими короткими перебежками проотношаться. Иначе что у тебя, работа только?
— С чего мы вообще решили, что я кого-то заинтересовал?
— Так он сам тебя позвал.
— Его друга убили, он хотел помочь.
— И все? И кроме дела вы ни о чем больше не говорили? Никуда больше не ходили? Погоди, а ты ему новую встречу назначил? Спорим, нет? А знаешь, на что спорим? На то, что ты положишь трубку, и сразу после этого позвонишь ему и скажешь — я тут целый месяц уже, а города толком не видел. Покажи мне свои любимые места. Так и скажи, «Свои любимые места». С намеком ты не сможешь, но если ты ему нравишься, то он сам додумает. Покажи ему свои шрамы потом.
— Да я же просто с велика упал, — напомнил Артем. Он чувствовал, как от разговора пылали уши и шея. Хорошо, что по телефону, у него на лице сейчас все было написано.
— Ты можешь, раз такой честный, потом это прибавить. Но чтобы показать шрамы надо показать тело. Понимаешь? Ты ж бревно, ты вообще не умеешь флиртовать. Так что слушайся меня и не парься. Вы в разных городах, если его не устроит твой возраст — он откажет или уйдет. Но в крайнем случае будет приятное воспоминание. Рискни, правда.
Артем не то чтобы был несмелым. У него не так уж много отношений в жизни случалось, каждый раз инициативу проявлял не он, каждый раз и расстаться предлагал не он, хотя под конец отношений и чувствовалось напряжение — последний его парень за месяц до расставания предпочитал ночевать у себя дома, а не у Артема. А потом Артем узнал, что и дома он тоже не появлялся. Даже не успел решить, готов ли это терпеть и как к этому относиться, когда парень словно воспользовался тем, что он все узнал, и предложил разойтись. А ведь за тот месяц на выходные он заезжал и к Артему. Успокаивала только мысль, что и тому призрачному третьему он тоже изменял, через свое присутствие и секс поддерживал иллюзию продолжающихся отношений.
Еще только понедельник, и Артем не думал так быстро делать ответный шаг навстречу, но сейчас пришла мысль: «А чего вообще выжидать?» И, только закончив с одним звонком, он набрал Марка.
А тот сбросил вызов. Пока Артем думал над тем, чем мог провиниться или что сделал не так, пришло сообщение: «Я перезвоню».
Точно. Утро понедельника, он по-любому со своими хобби, учебой и подработкой где-то занят. Но Артему нужно было ехать, и он только написал в отчет: «Я в городе уже давно, но почти не видел его. Хочешь показать свои любимые места?»
Вот так. Все как учил Стас. У Стаса постоянные отношения продлились лет пять, с девятнадцати. После этого он ни на ком особо не задерживался и был контактный, открытый к новому и убеждал всех, что люди не способны прожить с одним человеком всю жизнь, поэтому лучше сразу заявить о несерьезности намерений и просто наслаждаться друг другом. Артему такой подход претил: ему сложно было даже знакомство завязать, и ему хотелось бы быть для кого-то самым близким. Познакомились они со Стасом странно. Того ограбили, и он пытался как-то выяснить, двигается ли дело. Кто-то из его знакомых дал ему номер Артема со словами: «О, а я с одним из полиции раньше в школе учился». Артем объяснил, что помочь тут не может никак, но общаться почему-то продолжили. Опять же, потому что Стас греб к себе в компанию всех, с кем доводилось общаться. С одним из бывших Артема как раз он познакомил.
Когда Артем ехал обратно, стал накрапывать дождь. Он помнил слова Польского о том, что машина будет грязной после дождя, и потому прибавил скорости, хотя как человек, только недавно сдавший на права, водил Артем не очень уверенно. Хорошо, что трасса пустая.
Для него было понятно, что у маньяка работа, связанная с разъездами. Слава поругался с матерью, вышел поздним вечером из дома. Для чего? Он и правда мог пересидеть в сарае. У него были друзья в Нижнем. Было поздно и ничего уже не ходило. Тут трасса междугородняя, в том числе для крупногабаритных машин. Скорее всего, Слава поймал попутку. Скорее всего, он и сам очень хотел доехать до города и его даже затаскивать не надо было. Так поздно деревня уже спала, да и если нет — лишних глаз не так много. Кто-то посадил его в машину и увез. И все, когда труп нашли, он настолько разложился уже, что визуально его опознать было невозможно.
Артем постоянно одергивал себя, когда для него маньяк превращался во что-то страшное, потусторонее. Словно вот идет ночью подросток вдоль дороги, останавливается машина, и за рулем — что-то черное, жуткое, что и говорить нормально не может. Хтоническое что-то, в чем давно нет человеческого. Нет, маньяк явно прочно влез в шкуру нормального человека, и она ему не жала. Скорее всего он, несмотря на рост, выглядел безобидным. Много улыбался, располагал к себе. Потому что все они были такими, а если уже потеряли человеческий облик и были реальными чудовищами, то жертв им заманивала мать, и такие случаи были. Этот же охотился сам.
Фото с камер дорожных стали искать поздно, единственная надежда была на то, что маньяк попал на штраф, пока ехал с жертвой. Поэтому к делу была прикреплена только выписка штрафов из того дня. Возможно, однажды они пригодятся. Но для того, чтобы пригодились, нужно было больше информации.
Ловят же их как-то… по днк, по горячим следам, по ошибкам, но в основном либо по случайностям, либо потому, что совсем страх теряют.
Столько технологий появилось, а почти ничего не изменилось. Разве что когда его поймают наконец — доказать будет проще. Подтвердить, что его телефон был в этом районе, по штрафам тем же. А пока что оставалось только искать эти ошибки.
Марк перезвонил, когда Артем был еще на трассе. Пришлось съехать на обочину, чтобы принять вызов — и подставлять начальника на штраф не хотелось, и водил Артем еще не так хорошо, чтобы и по телефону в волнении разговаривать, и никуда не врезаться.
— Да, конечно, давай погуляем, — выпалил Марк, не дожидаясь приветствия, как только он принял вызов. — Ты где был? Только в центре? А куда там заходил?
— Помедленней, — попросил Артем. И Марк замолчал, растеряв тут же все слова. — Я гулял по центру, был в кремле и на набережной. Был в каких-то ебенях по службе. Это все, что я видел.
— А тебе цивильный и красивый город или окраины интересно? — нашелся тут же Марк, но говорил уже со всей серьезностью, словно о работе договаривался.
— Давай начнем с центра, — согласился Артем. Ему самому очень понравилось, как он это сказал «начнем».
— Хорошо. Начнем с центра, — Марк словно и не заметил этого слова, но согласился легко. Возможно, не заметил потому, что для него все происходящее было само собой и уж для него это давно не новость, что эти вот осторожные разговоры и приглашения под какими-то надуманными предлогами — только начало.
Артем подумал об этом, и ощутил такой жар, что полез проверять, не включил ли случайно печку в машине.