В середине рабочего дня на телефон Артема пришло сообщение: «Добрый день. Это Виктор. Мне сказали, что вы хотели бы поговорить со мной».

Некоторое время Артем смотрел на него, перечитывая. А потом свои сообщения, которые тоже начинались с: «Добрый день». Нужно поговорить, ваш контакт мне дали, ничего страшного, пожалуйста выйдите на связь. Виктор же отвечал так, словно предыдущих сообщений не было и он писал первым. Но Артем был рад уже тому, что с ним вышли на связь, так что возражать не стал и продолжил тоже, словно первое сообщение писал: «Да, добрый день. Меня зовут Артем Гликин, я занимаюсь делом вашего пропавшего друга. Хотел бы поговорить только о его исчезновении. Я могу гарантировать, что ваше имя и прочие данные не будут фигурировать в деле. Я хочу только разобраться с тем, что происходит, и мне нужна любая информация».

Отложил телефон. Это было их обычное собрание, и Польский подсчитывал, сколько деревень проверили. После него Артем снова должен был ехать за город, куда скажут, поискать уже там подходящую машину, место, свидетелей. Вызовов о том, что в том районе кто-то слышит крики, не было. Хотя, судя по следам пыток, орать там должны были громко.

У Артема снова завибрировал телефон, и в этот раз Польский бросил на него недовольный взгляд, новички с опаской покосились. Они считали, что у Артема с начальством натянутые отношения. И вообще он весь такой профи из Москвы, который несмотря на конфликты раскроет это дело. Хотелось бы в это верить и самому Артему. Взгляд Польского он встретил невозмутимо, сделав вид, что вообще не у него телефон вибрирует и он не переписывается ни с кем во время собрания. И, стоило начальнику снова отвлечься на бумаги, Артем спрятал телефон под стол и открыл сообщение: «Да, мне передали. Я сейчас в Нижнем Новгороде, но вечером уже поезд, так что, если бы вы могли, хотел бы закончить с этим сегодня».

Артем бросил взгляд на начальника, чтобы убедиться, что тот все еще занят, и не смотрит. Левую руку положил на стол, чтобы если что отвлечь внимание, и ответ написал одной только правой. Остальные кроме Польского конечно видели, что он с кем-то переписывался, но их скорее веселила ситуация, чем раздражал Артем.

Ответив, снова сделал вид, что очень внимательно слушает, хотя и до сообщений Гликин старался подавлять зевоту. А когда собрание закончилось, Артем чуть не забыл спросить, в какую деревню его в этот раз послали.

Это было его работой до конца дня. Наверняка предполагалось, что он закончит с ней пораньше и поедет домой, не заезжая в отделение, но теперь получалось, что Артему нужно было еще незапланировано поговорить со свидетелем. В хостел он скорее всего вернется наоборот поздно.

Сейчас они сосредоточились на том, чтобы объехать соседние деревни, поговорить с участковыми, со свидетелями, которых могли встретить на улице, проверить, что там по заявлениям в полицию вообще, нет ли чего примечательного. Ощущение того, что они почти поймали убийцу, очень быстро пропало. Артем старался не думать о том, что Марк умер зря, и по следам на нем нельзя выйти на преступника. Место убийства — не такая простая вещь, которую можно просто скинуть со счетов или быстро продать. В любом случае останется запись, что этот дом, гараж, дача принадлежали тому человеку, а значит они все же оказались чуть ближе к раскрытию этого дела.

Виктор ждал его на остановке. Он выделялся среди остальных людей — на вид ровесник Артема, одет прилично и по-деловому, в дорогом плаще, без шапки, довольно стильный и представительный. Артем боялся, что его свидетель откажется садиться в полицейскую машину. Но когда увидел Виктора — побоялся, что Виктор откажется не потому, что машина полицейская, а потому, что она и выглядела не очень. Виктор поморщился, хотя и не понятно чему конкретно, но в машину сел.

— Отвезите к ярмарке, пожалуйста, — приятным голосом попросил он. Артем это принял и только уточнил, правильно ли понял, к какой конкретно. И повез, словно в качестве таксиста тут оказался.

— Мне сказали, что у вас личный интерес в этом деле, — продолжал Виктор, глядя на дорогу и сложив руки на чемодане на коленях. Руки у него тоже были ухоженные, разве что ногти не накрашены.

— Да, — признал Артем.

— Вы врете. У вас не может быть личного интереса, иначе вы не занимались бы этим делом. Так что давайте сразу без лжи.

— Не имеет значения, верите вы мне или нет, — вздохнул Артем. Его собеседник все еще выглядел напряженным и словно старался ничего в машине не касаться, разве что пристегнулся. — Мне сказали, что вы были в клубе вместе с ****. Я не спрашиваю, в каких вы были отношениях, это особо и не важно, но он писал вам тем вечером или в тот день? Он собирался куда-то?

Виктор молчал, глядя на дорогу, и Артем очень хотел бы поговорить с ним не будучи за рулем, потому что сложно было и на дорогу смотреть, и эмоции отслеживать. Но Виктор приложил ко лбу две пальца, словно решался на что-то, наконец драматично выдохнул:

— Это все из-за меня… Он с матерью поссорился, ее опять что-то в нем не устраивало. Хотела, чтобы он говно за ее животными убирал, словно это он их заводил. Он написал мне, что больше так не может, она его достала. Я сказал, чтобы приезжал ко мне. Это я виноват…

— Как он должен был приехать? Ведь была ночь, — спокойно спросил Артем, и Виктор смерил его возмущенным взглядом — он, скорее всего, ему первому сказал то, что наболело. Что он в этой смерти винит себя.

— Я оплатил ему такси.

— Вызвали?

— Нет. Дал денег… У них такси в этот скотник не заезжало, нужно было выйти на остановку, чтобы его забрали. Я должен был сам за ним поехать… Я же говорил ему не экономить мои деньги. Говорил взять такси… столько раз просил его не связываться с попутками.

— Он часто на них ездил? — Артем постарался напустить в голос печали, но получилось не особо, и Виктор глянул на него еще более возмущенно.

— Да. Это же деревня. Говорил, что он парень, с ним ничего не случится. А иногда правда было проще поймать попутку, чем такси или автобус… Он собирался переезжать в Нижний после школы, поступать в институт, потом снять где-то в городе квартиру… простите, — Виктор отвернулся. Он не плакал, но голос стал глуше. Артем в целом понимал это чувство, поэтому в следующем вопросе сочувствие получилось более настоящим:

— Вы были с ним на связи в ту ночь? Как это случилось?

— Где-то в одиннадцать он написал, что поссорился с матерью. Мне кажется, он ее немного недолюбливал. Она и правда довольно неприятная, как мне показалось… В тот вечер он очень сильно разозлился, написал, что поедет ко мне. Я на тот момент был в городе. Я пытался его отговорить. Написал, что заеду утром. Он отказался. После этого я перевел ему денег на карту.

— Он несовершеннолетний, — напомнил Артем и тут же прикусил изнутри щеку, свидетель мог замкнуться после такого. Но тот кивнул:

— Я сделал ему карту.

— Вы ее не проверяли потом?

— Подождал пару дней, с карты не было операций, да и денег там было немного. Через неделю ее заблокировал. Готовился говорить, что у меня ее украли… Тогда я думал, что его найдут… Мне было очень неудобно так его подставлять, понимаете?.. Но если он уже мертв, то ему это уже никак не навредит…

— Вряд ли это спасло бы, — возразил Артем, поворачивая на набережную.

— Понимаю.

— Он не скинул номер машины или кто за рулем? Любая информация пригодилась бы.

Гликин понимал, что будь номер машины, этот человек не побоялся бы пойти в полицию. Значит, никакой конкретики не было и информации, что у него имелась, было недостаточно для того, чтобы подставляться самому.

— Последнее, что он написал, это: «Ты не поверишь, кто меня везет». Правда, это самое последнее. Я слово в слово запомнил.

Дальше Гликин вез его молча, пристально глядя на дорогу. В мозгу зудело. Словно разгадка была близко, но он не знал даже как к ней подступиться. Главное — это не просто попутка. Может быть, кто-то знакомый. Может быть, какой-то важный человек. Может и вовсе знаменитость. Это не значило ничего, и в то же время означало что-то конкретное.

Высадив Виктора около нижегородской ярмарки, слева от которой был какой-то дорогой отель, Артем только чуть отъехал в другой конец площади, там заглушил двигатель и из этого угла позвонил Гальцеву. Тот два раза нагло сбрасывал звонок, на третий наконец раздраженно ответил:

— Тебе херли надо?

— Ну тебя на работе почти неделю не было. Удивился. Что случилось?

— Ты мне тут тупого не строй, — потребовал Гальцев. — Ты знаешь, что меня с этого дела сняли.

— Ага, знаю. А за что?

— Пошел на хер, — с наслаждением даже послал Гальцев. — Я тебе ничем не обязан.

— Да ладно, ну ты чего, нормально же общались, — Артем улыбался, но улыбка тут же стерлась с его лица, он уже более угрожающе прошипел: — Послушай сюда. Моих связей хватило, чтобы вернуть меня в это дело. Их хватит и чтобы тебя за твоим приятелем следом отправить. Ты отлично знаешь, когда увольняют, могут испортить репутацию так, что тебя и охранником на турникет не возьмут. У меня же простой вопрос, и я хотел бы знать на него ответ. Когда я отлучался, ты готов был заниматься этим делом до конца и бросать не собирался, так что случилось?

— А ты сам вообще так и не понял? Почему следов нет, почему все так просто удается, почему они прямо мимо камер пропадают? Нет?

— Почему? — терпеливо спросил Гликин.

— Артем, Тема, ты зря вернулся. Уходи с этого дела. Там такие люди замешаны, ты охуеешь.

— Какие? — терпеливо спросил Артем. Он не мог поверить, что Гальцев без него раскрыл дело и сбежал. Нет, скорее просто перетрусил.

— Я ебу? Но был бы это какой-то хмырь, давно бы нашли. А так… помнишь, первые его на крутой тачке видели. Много кто у нас на таких тачках ездит? И единственный свидетель, сдохших в СИЗО, разве не странно?

— Ты только из-за каких-то догадок?

— Мне звонили по этому делу. Интересовались им. Какой-то высокопоставленный хер…

— Олег? — переспросил Артем.

— Ты херли все знаешь?

— Я с ним говорил, это не он.

— Ясно, что не он! Что его подослали просто! Слышал когда-нибудь, как верхушка развлекается? А потом конечно и концов не найдешь и не все трупы найдешь. И тебя никто не найдет, если копать будешь. А они же ну, что с них взять? Будто по ним кто-то плакать будет. Не, Тема, я подумал и решил, что я себе живой нужен. Ебал я в рот эту вашу группу. Роста по службе никакого, а опасно пиздец. Ты спрашивал, за что меня, да ни за что, я сам попросился.

— Так резко?

— Да, допекло! — выкрикнул Гальцев и тут же сбросил звонок. Артему не очень в это верилось. Может быть, Гальцев нашел что-то важное. Значит, нужно было его дожимать. И Артем снова звонил, на этот раз не Гальцеву. Звонил со злорадным чувством, как же охренеет этот человек, когда поймет, что у Артема есть его номер.

— Добрый день, Олег Григорьевич, — поздоровался Гликин. — Это полицейский, который недавно у вас был. Мой коллега сказал мне, что вы ему звонили.

Некоторое время с той стороны молчали, затем и вовсе сбросили звонок, но после лаконичного: «Я перезвоню». Артем успел вернуться к отделению, когда ему и правда перезвонили. Ответил он уже без веселья:

— Да?

— Откуда у вас мой номер? Это личный, связывайтесь через помощника впредь.

— Вы звонили моему коллеге.

— Ну да. Сказали, что вас отстранили за что-то там. Я решил набрать его.

— А зачем? — продолжал Артем.

— Ну как зачем… говорят, вы подозреваете, что это мой бывший у вас людей убивает. Я попытался его найти, но, если честно, не смог… Я не могу быть уверен, что он на это не способен. Он был довольно… неуравновешенный.

— Вы сказали об этом Гальцеву? — продолжал Артем, чувствуя, что в этом тоже есть смысл.

— Да. Говорил. Что-то случилось?

Артем вернулся в кабинет и как ни в чем ни бывало стал проверять последние записи по делу. В основном опросы свидетелей. Что-то еще успел заполнить Гальцев — немного. Похоже, и правда ушел сразу после того, как Гликин запил. Артем всматривался в его записи и никак не мог понять — да почему ни слова про подозреваемого? Конечно, притянуть не за что, но все же ведь ниточка. Тем более Гальцев ушел из этого дела вскоре. Он обязан был записать.

— Простите, не могу найти записей… У нас в деле не было никого под именем ******, — как бы невзначай спросил Гликин. Польский от своего стола кивнул, поднялся и забрал бумаги, который до этого листал Артем.

— Был, — подтвердил Польский. — Буквально недавно стал фигурировать. Человек с деструктивным поведением.

Артем уже проверял по компьютеру. Там было проще найти, но там тоже не было информации.

— Как странно, — вскоре произнес Польский. — Я точно помню, что его имя недавно фигурировало и предполагалось его проверить. Кто же это должен был сделать… А, Гальцев. Он что, с собой унес бумаги?

— Видимо да, заработался, — как можно более легкомысленно отозвался Артем. — Ничего страшного, я его проверю.

— Это не имеет значения, — спокойно предупредил Польский. — Это не может быть он, мы уже проверяли.

— А, — только и смог сказать Артем. — Он мертв?

— Нет. Уже семь лет как сидит, — Польский вернул ему папку, но сверху положил еще одну. — Давай, не трать время, займись лучше тем, что правда может нам помочь. Кстати, разве ты не должен сейчас быть на выезде?

Кабинет и правда был пустой. Артем согласился, достал из стола сендвич остывший и соврал:

— Да я только за обедом заезжал, отвлекся на бумаги. Уже еду.

***

Артем мало того, что освободился поздно, он еще и поехал не спать в хостел, а снова позвонил Кириллу. Так что после всех посещений деревень под Нижнем, пришлось ехать еще и в другую часть города, на часах был уже десятый час вечера. Потеплело, и снег снова становился рассыпающейся кашей. Дороги, особенно за городом, развезло, и уазик больше напоминал вездеход. Странно, но он не застревал. Его очень сильно качало, Артема внутри бросало из стороны в сторону, но машина преодолевала всю эту снежную кашу на ура. Хотя при мысли о том, что в ближайшие дни они только этими деревнями и будут заниматься, Артема мутило. Но, что поделать.

Кирилл встретил его в халате и полотенце на шее, доброжелательно, но осторожно. Словно какой-то косяк за собой знал.

— Ты тут прописался, что ли? — спросил он. Когда Артем вошел, он увидел разложенный диван, покрытый сбившимся постельным бельем, но слишком устал, чтобы как-то отобразить свою брезгливость. Ждал, когда Кирилл уберет хотя бы белье. Но на диван в итоге сел сам Кирилл, не включая общего света, оставив только приглушенный. Артем включил свет, подогнал себе компьютерное кресло, сел в него напротив дивана. Стола между ними сейчас не было, и из-за этого было не так удобно, когда из сумки Артем вытащил банку пива и бутылку коньяка, молча предложил на выбор.

— Не, я все еще в завязке, — отказался Кирилл. Артем молча предложил еще раз, подождал и предупредил:

— Тебе может понадобится.

Улыбка сползла с лица Кирилла, он провел рукой по мокрым волосам и попросил:

— Слушай, я очень не хотел бы это все знать. Как его убивали, чем его убивали. Давай без этого, ты кому-то другому пожалуешься. Никто с тобой вместе страдать не обязан.

Артем поставил алкоголь на пол, полез в карман за телефоном, там молча нашел что-то, но показывать не спешил. Кирилл выглядел так, словно готовился бежать и вообще уже жалел, что его впустил.

— Ты сказал, что у тебя есть знакомые в полиции, — осторожно заговорил Артем, держа телефон к себе близко, прижав его экраном к себе. — Откуда?

— А все тебе расскажи.

— Очень серьезное дело, — покачал головой Артем. — Я же с тобой не как мент, ты же видишь. Почти что как друг.

— Тебе чего надо? — Кирилл теперь с опаской смотрел на телефон, словно это было оружие. Артем понял, что только больше пугает его, развернул телефон экраном, как мог осторожно спросил:

— Это он?

Вопрос был странным и не к месту. Кирилл возмущенно взглянул на экран, поморщился, словно горошек перца раскусил, но взгляд на Гликина поднял растерянный, обезоруживающий. Дважды молча кивнул.

Артем сфотографировал фото из дела. Парень-блондин, молодой, все такой же худой, но высокий. Взгляд ледяной, немного пренебрежительный, и это несмотря на то, что снимали его уже в СИЗО. Демин Роман. Артему и правда было сложно говорить. Марк предупреждал, что с Кириллом что-то случилось, но еще тогда Гликину очень не хотелось в это лезть. Он прочитал материалы дела: Кириллу было четырнадцать, он познакомился с этим человеком в интернете. В сети обходительный и вежливый, казался очень осторожным и приличным. Кирилл поверил и согласился приехать погулять в его районе. Сначала гуляли по парку, потом зашли домой к Демину, оттуда Кирилла до утра не выпускали. Несмотря на рассказы про этого человека, он был один. Возможно, считал, что Кирилл никому не расскажет. Но теперь он сидел за изнасилование несовершеннолетнего.

— Там было две переписки, — произнес Кирилл. — У меня и у него. У меня было: «Приезжай, угощу кофе, посмотрим кино». У него было: «Я хочу, чтобы ты взял меня грубо, связал» и прочая грязь.

— Вам отвечали с разных телефонов?.. В смысле, вы говорили не друг с другом? — продолжал Артем.

— Да. Я этого так и не понял… Все думал, кто меня настолько ненавидел, чтобы под него подложить… В школе было несколько прям мерзотных гомофобов. Но откуда они его знали? Наверное, тоже на сайте нашли… Но ведь он мог же быть другим. Мог же сказать, что да, вышла ошибка, и отпустить.

— Да, ты прав, кто-то знал, что он так не поступит, — согласился Артем. — Ты так и не узнал, кто?

Кирилл отрицательно покачал головой. Он сцепил руки в замок и его немного трясло, у его ног стояла бутылка коньяка, но Кирилл все еще ее не трогал, видимо думал, что сам справится. Он заметил взгляд Артема и нехотя бросил:

— Я уже на таблетках. Мне нельзя алкоголь.

Артем некоторое время сам смотрел на бутылки, но тоже ничего не взял, признался:

— Я потратил время на то, чтобы его отыскать. И только недавно узнал, что он сидит.

— Разве такого отморозка не стоило прежде всего по тюрьмам искать?

— Я так и сделал. Но он сменил документы, — пожал плечами Артем. — Просто жаль потраченного времени… Я думал, это он. Откуда еще такой мрази взяться? А получается, кто-то шифруется даже лучше, чем мы думали. Ужасно, теперь все с начала начинать…

— Я не знал, что об этом надо рассказывать, — не особо расстроенно заметил Кирилл. — А просто так говорить об этом было бы странно. Что, совсем никаких вариантов?

— Что там случилось? — ответил вопросом на вопрос Артем. Кирилл снова поморщился. Он заговорил как-то механически, было видно, что ему приходилось часто рассказывать эту историю, и он абстрагировался от нее каждый раз.

— Когда мне было четырнадцать, красивый парень постарше позвал меня на свидание. Он обещал, что ничего не будет и далеко заходить мы не станем. Мы много общались, и при личной встрече он тоже не показался мне каким-то опасным или страшным. Я испачкался, и он предложил зайти к нему, почиститься, так как жил недалеко. Я подумал, что ничего страшного…

— Я тебя не виню, — напомнил Артем, который устал от бесконечных косвенных: «Я не виноват. Я просто дурак. Я не заслужил этого». Кирилл понял, кивнул:

— Он отказался выпускать меня из квартиры. Если до этого и были какие-то романтические мысли, то там стало вообще не до этого. Я испугался, его это больше взбесило… Если честно, он был настолько пугающий, что я до утра думал, что меня там просто убьют нахер… Поэтому, когда меня отпустили, был даже рад. Но меня ночь не было дома. Да и я подумал, нахера я буду молчать?.. Может, если бы он просто отпустил, то я бы и не говорил никому. Но он же с таким еблетом самоуверенным мне втирал про то, что у него связи. Я сорвался, написал заявление… Родители узнали, я же к нему добровольно пошел. Выгнали из дома. Ко мне тогда еще один клинья подбивал, как Виктор этот ебаный. Мне некуда было идти, да и я подумал, ну ладно, в конце концов, что он со мной сделать может, выебет меня?

— На суде других жертв не было?

— Нет. Больше никто не заявлял… Ты не понимаешь, что ли? Я сознательно шел на риск, зная, что меня после этого в свой же дом на порог не пустят. Но мне хотелось, чтобы эта сука сидела. Насрать даже кого он еще там мог обидеть, все сами о себе заботиться должны. Но лично я собирался его посадить. Я тогда правда ждал, что меня убьют за то, что его сдал. Но если мне и звонили с угрозами, так то дружки его. Врал он, короче, про свои связи.

Артему не хотелось разочаровывать и говорить, что когда-то у Демина связи и правда были. Но с такими людьми само собой — если тебя поймали, то остальные делают вид, что не знают тебя, чтобы и их не проверили. И все же, скорее всего у дела была огласка. Даже прошлых связей хватило бы, чтобы его замять, а значит кто-то очень постарался, чтобы не замяли.

— Ты извини, — продолжал Артем. Тут же кинулся вперед и сам отобрал у Кирилла банку пива, за которой тот потянулся. — Ты на таблетках, не забывай.

— Да ты сам притащил!

— Я не знал.

— Я уже вроде пережил это все. Думал, что отпустило. Когда Игорь пропал — насрать было. Но Марк… Вот на нем меня сломало. Вот в нем я себя тогда увидел. Он же знал об этом. Он мне сочувствовал. Он сказал, что это ужасно. Еще когда Паша, этот ебарь-террорист блядь… я еще тогда думал, что если я его увижу, я бля сам сяду, но его тоже живым не отпущу. Потому что Марк. Потому что он был тем, кто никакого говна от этого мира не заслуживал. Его будто берегло, ему везде везло. И родители приняли, и первым же мужиком ты ему попался. Я думал, у него до конца все хорошо будет…

Кирилл держался спокойно, когда рассказывал о себе до этого. Но когда речь зашла о Марке, со смерти которого и недели не прошло, не выдержал, снова разрыдался, скрючившись. Артем подумал: «Как странно. Он сказал, что Марку повезло и со мной». Он постоянно прислушивался к себе, ему было нормально, он держал себя в руках, он готов был продолжать этот диалог. Но на этой мысли и его сломало.