Сокджин просыпается от духоты. Полуоткрытым глазом он сонно смотрит перед собой. Там чёрная макушка с торчащими волосами — Сокджин чувствует, как они немного щекочут его руку. Юнги глубоко вдыхает во сне. Его словно не тревожит духота в комнате от слова совсем: он спокойно лежит головой на руке Сокджина, кожа к коже, всё также близко обнимая его, как когда они засыпали.

Погодите, а почему вообще так душно? Сокджин приподнимается на локте — футболка неприятно прилипает к лопаткам — и косится на окно. Оно открыто нараспашку, но из него не доносится ни ветерка, только чириканье воробьёв.

Телефон на тумбочке звенит будильником: шесть сорок, пора собираться на работу. Юнги под боком морщит нос от резкого звука и хватается за его руку, как коала за ветку. Джин целует его в лоб.

— Уже пора вставать? — сипло спрашивает Юнги, не открывая глаза. Спросонья он переходит на сатури, но Сокджин волшебным образом понимает, что он говорит.

— Мне — да, но ты спи.

— Когда у тебя уже будет отпуск, — ноет он. — Чтобы тебе не пришлось вставать в такую рань.

— В следующем месяце.

— Надеюсь, мы весь август не будем вылезать из кровати.

— Развратник, — Сокджин легонько шлёпает его по заднице. — Отпусти мою руку, мне в душ надо.

Со вздохом Юнги отпускает. Сокджин бы заобнимаел его такого: мягкого, сонного, с розовыми щеками. Но потная футболка крайне неприятно липнет к спине, поэтому Сокджин перебарывает свой порыв остаться в кровати подольше, только в очередной раз целует в лоб — напоследок — и встаёт.

Спустя минут пятнадцать вымытый, пахнущий мятной пастой, он выходит из ванной на кухню, не надеясь уже, что успеет перехватить на завтрак что-нибудь существенное, но на кухне Юнги. Стоит, сверкая бледными ногами в шортах, у плиты.

— Что готовишь?

— Кашу, — отвечает он, не поднимая головы.

— Ого, — Сокджин обнимает его, положив подбородок на плечо.

Юнги опускает в кастрюлю ложку, зачерпывает немного каши, дует на неё и поднимает ко рту Сокджина. Небритая щека Юнги слегка колет в скулу.

— Нормально тебе по соли?

Сокджин глотает недоваренную массу. Маловато, мимолётно отмечает он. От Юнги расходится какая-то вибрация, которая как магнитом притягивает руки на его талию.

— Так что, хён? Нормально? Или ещё добавить?

— Ещё, — наконец озвучивает рассеянно.

Сокджин разворачивает его, облизывая губы. Припухшие со сна глаза Юнги смотрят на него всего мгновение. А затем он тянется к нему, прижимаясь к губам. Сокджин целует в ответ, неторопливо, смакуя каждую секунду. Но отрывается, когда Юнги приоткрывает рот, ведёт по его губам языком.

— Иу.

— Утреннее дыхание?

— Утреннее дыхание. Но у тебя ещё есть время, чтобы почистить зубы и поцеловать меня как следует.

Юнги оборачивается назад, на кастрюлю, очевидно колебаясь, что будет лучше: доготовить кашу и не отпустить Сокджина голодным, или всласть зацеловать того перед уходом. Сам Сокджин безоговорочно выбрал бы второй вариант.

— Я доделаю, иди давай, — подталкивает он Юнги плечом в сторону выхода с кухни. — Я, конечно, не так хорошо варю кашу, но не спалю ничего уж точно.

Юнги кивает и всё-таки уходит в ванну.

В итоге Сокджин всё же забывает добавить соли и немного передерживает. У него получается сладковатая густая масса с привкусом гари, но всё это с головой окупается поцелуями у двери.

Щёки Юнги больше не колют, кожа гладкая, мягкая, пахнет влажным бальзамом после бритья. Свежестью веет от всего Юнги. Сокджин не может оторваться. Целовать его в эту духоту также необходимо и приятно, будто пить из чистого ручья после долгого подъёма в гору.

Но работа никуда не девается, и Юнги первым прерывает бесконечный поцелуй.

— Тебе пора, — он легко улыбается уголками рта. — Иначе пропустишь ещё один автобус и точно опоздаешь.

— Ну и что.

— Хён.

Со вздохом Сокджин всё же убирает руки из-под чужой футболки и хлопает по карманам, проверяя, взял ли бумажник и телефон. Входной замок пиликает при открытии двери, Джин разворачивается в последний раз посмотреть на Юнги — розовые коленки и опухшие губы, задранная футболка, из-под которой выглядывает мягкий живот.

— Не делай вид, будто видишь меня в последний раз. Я зайду к тебе около часа, и мы пообедаем вместе.

— Буду ждать тебя.

— Ага. Увидимся через несколько часов, — Юнги машет ладонью и душераздирающе зевает, зажмурившись.

Боже, думает Сокджин, как же мне повезло.