Остаток пятого июня и все шестое я провела в сомнениях. Со временем идея оставить себе книгу стала казаться заманчивой. И это меня пугало. С другой стороны, я чувствовала себя отвратительно из-за своих мыслей, смотря на лежащего на кровати брата.

 Не сказать, что я привыкла ждать до последнего момента, но сейчас откладывала принятие решения как могла. Несколько раз вспоминала разговор с Соломоном Исааковичем, садилась с книгой на кровать и уже будто была готова от нее отказаться, когда резко меняла свое решение. Я даже пыталась вспоминать, о чем думала после того, как увидела воздействие гримуара на окружающих, но в голову настойчиво лезли слова о положительной стороне владения артефактом. А если этот орден обучит меня пользоваться ей нормально, или вся магия строиться на таких жертвах?

Дотянула я до дня концерта. 

С самого утра вокруг меня была суматоха. Сначала мама носилась по квартире, несмотря на мои возражения, помогая собраться. Потом уже перед музыкальной школой все чересчур суетливо занимали места в автобусе. Хор успокоился, только приехав на место. 

Большое здание филармонии встретило нас холодным безразличием при свете утреннего солнца. Оно сверкало в арочных окнах, проникало за колоннаду при главном входе. На парапете треугольной крыши сидела стайка голубей, внимательно изучающих проходящих мимо людей.

- Так, заходим, вешаем куртки! У нас еще много работы, - раздался позади голос Натальи Александровны.

Мы послушались, и, преодолев высокие двери, оказались внутри. Я не раз ходила на концерты с мамой, но в полутемном пустом коридоре концертного зала оказалась впервые. Это зрелище было странным и вызывало слабую тревогу где-то глубоко внутри. Я поспешила повернуться к идущему рядом Яну. Хоть он был и не в состоянии петь, но решил ехать со всеми, чтобы помочь за кулисами и поддержать выступающих. И его можно было понять: столько готовиться, чтобы в конечном итоге не попасть на сцену из-за моих эгоистичных решений. Или нелепой случайности, с его точки зрения.

Мы оставили вещи в большой гримерной и стали распеваться. Сначала обычные упражнения, потом перешли к основному репертуару. Все время репетиции я ощущала себя предательницей, хотя, по сути, так и было. Ведь даже имея возможность решить проблему Яна и всего выступления, продолжала занимать его место. Когда Наталь-Асанна объявила перерыв, я первая поспешила со сцены. Меня мутило.

В гримерной никого не было. Я зашла и быстро нашла в рюкзаке гримуар. Посмотрела на часы – до концерта, с учетом перерыва и прихода зрителей, оставалось меньше тридцати минут. Надо решать сейчас. Я вышла и пробралась за занавес. На сцене концертмейстер настраивал рояль, а вокруг него крутился Ян. О чем они говорили, я отсюда не слышала. Пианист внимательно выслушал мальчика, тяжело вздохнул, судя по тому, как вздымалась его грудь под парадным пиджаком, и сыграл несколько аккордов из главной партии. Певец подхватил, но снова ничего не вышло. Ян с раздражением сжал кулаки и обошел инструмент. Концертмейстер сочувственно пожал плечами и продолжил заниматься своей работой. 

Я снова посмотрела на книгу в своих руках, открыла ее. Внутри новых надписей так и не появилось. Я с сомнением захлопнула книгу. Как там Соломон говорил? Перекрестить три раза. Последний раз взвесила все в голове. Нет, лучше поступить как изначально и планировала, при желании я и сама смогу добиться чего угодно, без всякой магии! Уже более уверенно я перекрестила книгу, как говорил волшебник. Один раз, два, три… Артефакт отреагировал неестественным светом золотой тесьмы, дыхнул мне в лицо пылью и затих. Я на пробу потянула за обложку. Книга не открылась. Я довольно улыбнулась, с души будто камень свалился.

За спиной раздались шаги. Это был ведьмак.

- Здравствуйте, Соломон Исаакович, - в этот раз я первая поздоровалась с ним. – Ваша книга, я полагаю.

- Премного благодарен, - старик усмехнулся. – А тебе стоит предупредить своего друга, ему ведь еще готовиться к выступлению.

- Верно. Можно последний вопрос? – Соломон удовлетворительно покачал головой. – Я была близка к тому, чтобы заключить сделку с дьяволом?

- Ха-ха. Нет, абсолютно нет. Я же уже отвечал на этот вопрос, я всего лишь скромный городовой, а не злодей наподобие Воланда.

На этих словах волшебник махнул рукой и зашел в коридор, ведущий за сцену. Я поспешила следом, но когда заглянула за угол, его там уже не было. Кажется, закончилась моя волшебная история. Я устало вздохнула. В любом случае, следовало предупредить Яна.

Солист нашелся в другой кулисе.

- Ян! – еще подходя к нему, я окликнула друга. – Идем, тебе надо распеваться!

- Вера, сейчас не лучшее время, - раздраженно ответил он, снова отвернувшись от меня. – Ты поешь главную партию!

- Нет, я обещала, что на концерте выступать будешь ты! Не верю, что ты все эти дни не повторял текст.

Ян встал передо мной. Он был на голову выше и явно сильнее, на секунду проскочила мысль, что он достаточно зол для удара, но парень абсолютно спокойно сказал:

- Ладно, идем.

Хор вернулся с перерыва. Все строились. Пока еще оставалось несколько минут, я села за пианино и наиграла другу гамму. Он спокойно, но без особого старания, пропел. И попал во все ноты. Я наиграла чуть быстрее, Ян с азартом вторил инструменту. Я перешла на одну октаву выше – солист без особых трудностей сделал то же самое. Я сняла руки с клавиш. Ян в шоке хлопнул себя по щекам. На его лице светилась радость.

- Вер! – он порывисто стиснул меня в объятиях.

В зал, хлопнув в ладоши, вошла Наталья Александровна. Репетиция продолжалась.

- Наталь-Асанна! Ян запел! – крикнул кто-то из девочек-альтов.

Художественная руководительница недоверчиво вскинула брови. К ней тут же подбежало несколько человек. Она их выслушала и жестом подозвала солиста. Я уступила место за инструментом концертмейстеру. Ян напел свою партию учительнице, она радостно потрепала его по голове. 

- Так, почему отлыниваем? У нас двадцать минут! – еще оживленнее, чем обычно, напомнила Наталь-Асанна. Она поднялась на сцену и подошла ко мне.

- Знаете, я же обещала, что на концерте будет петь Ян, - я уверенно посмотрела учительнице в глаза. Она, кажется, поняла меня.

- Как хочешь, раз уж к нему вернулся голос. Когда-нибудь ты у меня все же споешь главную партию! – Наталь-Асанна покачала головой. Я выдохнула: нам не влетело за внезапную рокировку. 

Несмотря на долгий перерыв, Ян отлично помнил соло. Он чуть ли не светился, стоя на своем законном месте перед хором.

Когда мы закончили репетировать, в зал стали приходить первые зрители. Хоть я и потеряла главную партию, вернувшись на подпевки, но волнение от выступления никуда не ушло. Я прижималась к занавесу, время от времени поглядывая в почти полный зал.

- Эй, спасибо, - тихо сказал подошедший Ян. 

- Мне-то за что? – так же отозвалась я.

- Я не знаю, что конкретно ты сделала, но это прямо магия какая-то! Ты ведьма, Вера, - посмеялся Ян. И что же. Он был почти прав!

- Ой, не дури, - вместо этого сказала я.

Передний занавес распахнулся под аплодисменты – пора было идти.