— Почему ты так уверен, что твой Мастер во дворце? — Чонгук уже помылся, но ему все равно казалось, что от кожи несет чужой кровью. Кровью ублюдка Дэгона. И это будило в нем раздражение, неприятное, которое клубком ворочается где-то в груди, грозя вот-вот выплеснуться. Он изо всех сил старался держать себя в руках, нарочно медленно выбирал одежду, стоя перед платяным шкафом, осторожно касался шелковой ткани рубашек, концентрируясь на ощущении мягкости.

— Я почти уверен, что почувствовал запах его крови на нашем правителе, — последнее слово тот буквально выплюнул, и это было настолько нетипичным для Тэхёна проявлением эмоций, что Чонгук, который надел штаны и собрался было застегивать рубашку, замер, удивленно воззрившись на него.

— Так… А что?.. А как?.. То есть, я хочу сказать, почему твой Мастер вообще должен находиться во дворце? Как так получилось, что тебе неизвестно его местонахождение?

— О, это долгая история, — губы горько скривились.

— Я хочу знать, — стараясь звучать уверенно, потребовал Чонгук. Он все еще прощупывал границы, за которые можно было заходить, а за какие не стоило. И ответь Тэхён сейчас отказом, он бы не посмел спорить. — Я думаю, что у меня есть на это право.

— Да? — вот теперь Тэхён улыбался, ехидно, но не зло. — Мне нравится, каким требовательным ты становишься, Чонгук-и. Совсем еще юный птенец, а уже раздаешь команды своему Мастеру.

Щеки запылали, и самое ужасное, что даже полумрак комнаты не спасал его от взгляда Мастера — тот, наверняка, увидел, как покраснел Чонгук, услышал, как быстрее забилось его сердце. Чонгук абсолютно не мог скрыть свое состояние, и это откровенно смущало. Но где-то в глубине души ему нравилось то, насколько он открыт перед Тэхёном. Осознание, что кто-то читает тебя, как раскрытую книгу мало кому понравилось бы, однако, не в их случае. Пускай Мастер считывал каждый его вдох и выдох, знал о нем абсолютно все — это словно бы делало их еще ближе.

— И все же, я настаиваю, — Чонгук вскинул взгляд, глядя прямо на Тэхёна, хоть для этого и потребовалось набраться смелости.

А тот, наверняка, нарочно издеваясь над ним, молчал несколько томительно-долгих секунд.

— Ну раз настаиваешь, то я не могу тебе отказать, — Тэхён похлопал ладонью по кровати рядом с собой. — Иди ко мне. И, прошу тебя, не застегивай рубашку.

— Мне снять ее? — приблизившись, поинтересовался он. Чонгук сам жаждал прикосновений, его так и тянуло прижаться к Тэхёну, кожа к коже.

— Пожалуй, — подумав, ответил тот. Чонгук тут же скинул рубашку на пол и забрался к Тэхёну, прижавшись спиной к его груди. На плечи легли теплые руки. — Хранитель знаний рассказал тебе, что люди, порой, пытаются проникнуть к нам, чтобы заполучить хранящиеся у нас знания, — это не было вопросом, а значит, разговор Чонгука с хранителем был доведен до сведения Мастера. — В последний раз это попытались сделать чуть меньше двух лет назад. К сожалению, меня тогда не было в замке и я не участвовал в битве. Книги тогда удалось защитить, но Мастера смогли… похитить, скажем так. Его ранили, сильно, почти смертельно, а по мне ударило таким откатом, что я несколько дней не мог прийти в себя. Но я очнулся, и это означало, что мой Мастер остался жив.

Тэхён замолчал, лишь дышал часто — Чонгук спиной ощущал, как вздымается его грудь, слышал биение сердца и… ему казалось, понимал его боль. Как бы он сам чувствовал себя, если бы Мастера у него забрали? На стенку лез. Выл. И рыл бы носом землю, лишь бы отыскать — Чонгук был в этом уверен. Подчиняясь секундному порыву, он взял руку Тэхёна в свою и переплел их пальцы, сильно сжимая, словно желая удостовериться, что тот рядом.

— Разумеется, я начал поиски, отправил вампиров во все концы света. Искал, анализировал поступающую информацию, пытался понять кому и зачем это надо. В итоге нашел одну зацепку, нам удалось выйти на лабораторию, в которой, судя по всему, проводились исследования вампирского бессмертия. Но, к тому моменту, как мы туда прибыли, она уже несколько дней как пустовала. Однако, теперь я точно знал, зачем им понадобился мой Мастер — там оставалось несколько старых записей о том, что… новобращенные, молодые вампиры слишком быстро погибают. А значит, нужен кто-то сильный.

Погибают… Слово эхом отдалось в голове, а страх сжал внутренности. Он замер, озаренный страшным пониманием и с трудом выдавил из-за перехваченного ужасом горла:

— Если твой Мастер погибнет, то и ты… — произнести вслух «умрешь» он просто не смог. Понимал, что последует за Тэхёном, вспомнил, что тот говорил о связи Мастер-птенец, но собственной смерти не страшился.

— Нет, Чонгук.

— Нет? — он вывернулся из объятий, чтобы посмотреть на Тэхёна. — Значит, есть способ разорвать связь?

— Не будь его, мы бы уже давно вымерли как вид. У каждого вампира есть или был Мастер, иным путем мы просто не можем размножаться.

Звучало… Логично. И почему столь очевидная мысль не пришла в его голову прежде?

— Мастер может разорвать связь, это происходит медленно, болезненно для него, настолько, что некоторые вампиры сходили с ума от боли. Нам приходилось уничтожать их… Обезумевший вампир — слишком страшное существо.

— Значит ли это, что твой Мастер разорвал вашу связь?

— Разрывает. Но еще не закончил. Это как… пальцами расплетать очень длинную цепочку с мелким плетением. Я чувствую, порой, как слетают звенья нашей связи. Поначалу шло медленно, но теперь все быстрее и быстрее. Я… думаю, он понимает, что умирает, и хочет защитить меня таким образом. На самом деле, есть еще один способ сберечь птенца, чтобы тот не погиб при смерти Мастера. Но о нем чуть позже. Что касается короля — до меня не так давно дошел слух о его болезни, смертельной болезни, Чонгук. Разумеется, информацию об этом держат в тайне, но все те ниточки, что вели меня в столицу, в королевский дворец, наконец-то начали сплетаться в цельную картину. Он ищет способ излечиться, а возможно стать бессмертным.

— Поэтому ты хочешь присоединиться к мятежникам? Чтобы найти Мастера?

— Да. Сам понимаешь, одних подозрений было слишком мало, чтобы я отправил вампиров штурмовать дворец — он действительно хорошо защищен, а мы слишком немногочисленны. Но в тот день, на аудиенции, ощутив отголоски запаха своего Мастера, я окончательно уверился в том, что он там. Спрятан где-то, скорее всего, глубоко в подвалах, раз я его не чувствую. Значит, выбора нет, нам нужно его освободить, и кланы, решившие свергнуть нынешнюю власть, пришлись как нельзя кстати. Жаль, действовать придется быстро, нет времени на подготовку, но вампиры уже потихоньку стекаются в столицу.

— Ты все продумал, — Чонгук вновь прислонился к Тэхёну, желая пропитаться его запахом.

— Я подозревал об измене кланов, знал, что близится день, когда они решатся напасть. А теперь получил конкретную дату и не собираюсь упускать такую возможность. Мне хочется оставить тебя здесь, — Чонгук напрягся, дернулся, намереваясь развернуться и высказать свое возмущение, но Тэхён не позволил, удержав за предплечья. — Я сказал «хочется», а не «оставлю». К моему величайшему сожалению, тебе придется пойти со мной.

Он расслабился, вновь прижавшись к Мастеру и поинтересовался:

— Почему? Если ты не хочешь брать меня с собой, то зачем берешь?

— Вот тут мы и подошли к тому второму способу, о котором я говорил ранее, — Тэхён зарылся пальцами одной руки в волосы Чонгука, позволяя насладиться мягкими поглаживаниями. Обычно, такие успокаивающие, сейчас они не помогали совершенно: посторонний запах на его теле все еще раздражал, а разговор, который они вели, заставлял все больше и больше переживать. — Птенец может выжить, если выпьет своего Мастера.

— Ч-что?.. — голос подвел и вышло хрипло. Чонгук продолжал сидеть на месте, чувствуя, что хватка в волосах стала сильнее — Тэхён чётко давал понять, чего от него хочет.

— Если меня удастся смертельно ранить, то я, в любом случае, не погибну мгновенно. Ты успеешь выпить мою кровь, всю, Чонгук, и тогда останешься жив. Понимаю, что тебе…

— Хватит! — процедил он. — Перестань говорить о… о таком! Какого черта? Ты думаешь, что я смогу убить тебя?

— Если понадобится, то сможешь.

— Нет. Я не буду, слышишь?

— Я не спрашиваю у тебя, Чонгук, — обманчиво мягким голосом заговорил Тэхён. Но он уже знал все оттенки этого голоса и понимал, что сейчас тот самый случай, когда стоило прикусить язык. — Я объясняю, что ты должен будешь сделать. Ставлю перед фактом, если угодно. И, нравится тебе или нет, ты подчинишься, ясно?

Пробирающий до позвоночника шепот обжигал шею, а страх клубами скручивался желудке. Нет, он знал, что Тэхён не причинит ему вреда, да и не пугала его возможная физическая боль — стерпит, если потребуется. Куда сильнее страшила мысль, что он разозлил, расстроил своего Мастера… Нельзя. Пускай весь мир в нем разочаруется, но только не Тэхён.

— Ясно, — прошептал едва слышно. Он сделает, как тот ему велит. Выживет. Чтобы разорвать всех, кто останется в живых во дворце к тому моменту. — Я подчинюсь. Прости, что… Я не оспариваю твои приказы, правда.

— Я знаю, Чонгук-и, — мягко прошелестел в самое ухо, — знаю. — Скользнул кончиками пальцев по шее, повел по плечу. — И не стоит расстраиваться раньше времени, мы всего лишь обсуждаем один из возможных вариантов, чтобы ты был готов. Однако, убить меня очень непросто, поверь.

В голосе звучала улыбка, но Чонгуку было не до смеха. Одна лишь мысль, что его Мастер может умереть, приводила в ужас.

— Ну что ты там уже себе напридумывал? — Тэхён надавил на плечи, заставляя развернуться, и теперь они сидели лицом к лицу.

— Мне больно даже думать о том, что тебя когда-то может не стать, — признался. Легко признался, без капли стеснения. Тэхён стал для него всем, целым миром.

— Глупый птенец, — тот мягко провел ладонью по его щеке, а затем, приблизив свое лицо, осторожно поцеловал — совсем коротко, едва коснувшись губ.

А ему мало. Чонгуку хотелось большего, намного большего, это, считай, потребность — ощущать Тэхёна. Смазать, стереть с кожи посторонний запах, вжиматься в твердое тело, ощущать прикосновения своего Мастера. Забыть, забыть пугающие его мысли, знать, что тот рядом, с ним, никуда не уйдет. Голодный до его тепла, набравшись решимости, Чонгук сам подался вперед, жадно впиваясь в губы. А Тэхён, явно не ожидавший подобного от него, замер на мгновенье, но тут же ответил, пуская язык Чонгука в рот, позволяя обласкать, облизать, прикоснуться. Он впился пальцами, сминая рубашку на спине Тэхёна, и тихо постанывал в поцелуй, нелепо ёрзая на постели.

— Так сильно голоден? — оторвавшись, лукаво поинтересовался Мастер.

Чонгук было мотнул головой в отрицании — недавно же напился крови. Но тут же понял, что тот говорит об ином голоде…

— Безумно, — на выдохе. И, умоляюще заломив брови, попросил: — Прошу, пожалуйста, мне так необходимо… необходим ты.

— Все, что захочешь, Гук-и, — нажимая ладонями на плечи, вынуждая упасть спиной на кровать, — я дам тебе все, о чем ты попросишь.

Губами коснулся шеи Чонгука, и он тут же запрокинул голову, открывая доступ, молча прося большего. И Тэхён не отказал — широко мазнув языком по коже, прикусил зубами, не прокусывая, но причиняя легкую боль. Такую желанную… Она вспыхивала на месте каждого следующего укуса, пуская по телу волны дрожи, а Чонгук вскрикивал совсем тихо и шептал:

— Сильнее…

— Еще рано, — Тэхён съехал чуть ниже и надавил языком — самым кончиком — на сосок. Повел им по кругу, смачивая слюной, так что влажную кожу обдавало прохладой от каждого выдоха, и вдруг сжал зубами. Да! Чонгука выгнуло в пояснице от прокатившей по телу волны удовольствия. — Я знаю, тебе хочется, чтобы я прокусил, до крови. Чтобы напился, насытился тобой. Все будет, обещаю.

Он верил. Жадно ловил каждое прикосновение, наслаждался им. Гнулся, отзываясь на каждый поцелуй-укус, внутренне ликуя от осознания, что на коже останутся следы. Метки.

Когда Тэхён взялся за пояс его брюк, Чонгук вскинул бедра, помогая себя раздевать. И выдохнул с облегчением — стояло так, что высвобожденный от одежды член шлепнулся о его живот, оставляя следы вязкой смазки.

— Ты раздвигаешь ноги передо мной, — низко промурлыкал Тэхён, ведя ладонями по его бедрам. — Хочешь, я зайду дальше сегодня?

Чонгуку потребовалось несколько секунд, чтобы замутненным разумом понять, о чем его спрашивают. Слишком он нуждался в близости сейчас, слишком красиво выглядел Тэхён, хищно оглядывающий его тело, неудивительно, что возбуждение охватило Чонгука еще тогда, когда они только начали. А к этому моменту стало почти нестерпимым, настолько, что он сам нетерпеливо гладил себя по груди, в погоне за наслаждением.

— Да, — ответил, без капли сомнений, — очень хочу. Не представляешь даже, как сильно.

Тэхён кивнул, выглядя при этом удовлетворенным, и по телу Чонгука прошла еще одна волна жара.

— Насколько далеко? — спросил, прикусывая внутреннюю сторону бедра. Местечко было чувствительным, и даже от малейшего прикосновения зубов вспыхивало сладкой болью.

— До конца, — ответил, привстав на локтях, и облизал пересохшие губы. Чонгук смотрел прямо в глаза Тэхёну и видел полыхающее там адское пламя.

— Уверен? — еще один укус, и Чонгук застонал, продолжая смотреть в упор, удерживаемый чужим, завораживающим взглядом.

— Да.

— Хорошо, — довольство в голосе, казалось, можно было пощупать, и Чонгук залился краской наслаждения. Это нормально — возбуждаться, истекать смазкой и едва ли не скулить лишь от того, что его Мастер доволен? Им доволен — Чонгуком. Ответа он не знал, да и не так уж важно, на самом деле. Просто факт остается фактом — он хочет угодить и получает не только эмоциональное, но и физическое удовольствие, когда у него получается. — Ляг на живот, — попросил. А сам приподнялся, затем и вовсе встал с кровати и двинулся куда-то в сторону шкафов.

Что он там делал, Чонгук не видел — он, поспешив подчиниться, лег, как было велено, и несдержанно потёрся зажатым между животом и кроватью членом о бельё. Раз, второй…

— Нетерпеливый птенец, — раздалось насмешливое сверху, а ягодицу обожгло звонким шлепком. — Не вздумай сам доводить себя до оргазма, это сделаю я.

— Прости, — Чонгук замер, пристыженный. Ну будто юнец какой… Хотя, по меркам Тэхёна, действительно, ведь совсем юный. — Я не смог сдержаться.

— Это льстит мне, — ладонями сжимая, сминая ягодицы. Жадно, сильно, наверняка, до красных отметин на коже. — Привстань, — ухватив его за талию, Тэхён потянул на себя, заставляя встать на колени и локти. — Нет, руки опусти, ляг лицом на кровать, — приказал, и Чонгук, без раздумий, подчинился. — Мне нравится, как ты выглядишь в этой позе, Чонгук-и, — продолжал озвучивать свои мысли, ужасно смущающие мысли, надо сказать, — Ты так красиво гнешься, — и провел ладонями по пояснице.

А Чонгук порадовался, что может уткнуться лицом в одеяло и не показывать, как горят его щеки. Ну… Тэхён, наверняка, и так знал, что в эту секунду он краснеет и смущается.

— Что ты?.. — ощутив, как ладони раздвигают его ягодицы в стороны, а сжатого колечка мышц касается теплое дыхание. — Ты собрался?..

Он не успел договорить — пискнул жалобно, чтобы тут же зажать свой рот ладонью, ощущая мокрый от слюны язык. Тэхён кружил им вокруг отверстия, надавливая и вылизывая, а Чонгуку казалось, что жар с его полыхающих щёк стёк даже на шею. Боги! Стыдно. Но так одуряюще-приятно. Когда Тэхён толкнулся языком внутрь, совсем чуть-чуть, Чонгук <i>заскулил</i>. Подобно дикому животному, не иначе.

— Убери руку от лица. Я хочу слышать, как ты стонешь.

  Чонгук подчинился, а в голове пронеслась мысль, что слышать будет не только Тэхён, а все обитатели дома. Вампиры уж точно, с их-то обострённым слухом. Правда, в голове эта мысль не задержалась, ее вымело лавиной ощущений, когда Мастер вернулся к своему занятию. Тот увлеченно вылизывал, втягивал чувствительную кожу, чтобы тут же отпустить и толкнуться языком. Кажется, того ничуть не смущало, какие мокрые, хлюпающие звуки раздавались в комнате, а Чонгук с упоением слушал, сквозь собственные, отнюдь не тихие всхлипывания.

Когда внутрь, мягко надавливая, вошел палец, Чонгук напрягся. Просто… не привык получать подобную ласку.

— Я не причиню боли, Чонгук-и. Обещаю.

— Нет, — ответил, не решаясь обернуться и посмотреть на Тэхёна. И, не дожидаясь расспросов, пояснил сам: — Причини. Я… хочу, чтобы было немного больно.

Сзади раздался шумный выдох, и Тэхён сильнее впился ногтями в его бедро.

— С ума меня сведешь, — восхитительно-низко, снова двигая пальцами внутри. Понять, сколько их, было сложно, но точно больше одного.

Чонгук, как мог расслаблял мышцы, старался раскрыться для своего Мастера. Он не сразу понял, что скольжение легкое, а значит, Тэхён воспользовался какой-то смазкой… которая тоже хлюпала, едва движения руки стали резче. И почему эти треклятые звуки так смущают и возбуждают одновременно?!

— Ах, — выкрикнул постыдно-звонко, когда Тэхён, просунув одну руку между его ног, коротко обласкал член, а пальцами второй ударил куда-то вниз. И, хмыкнув, так что Чонгук чётко расслышал, вновь повторил это движение. И еще раз. А он, не в силах сдерживаться, вскрикивал на каждое — чувство было такое, словно его скручивает маленьким оргазмом, Чонгук даже не понял, как начал подаваться назад, и сам, все быстрее и быстрее насаживался на имеющие его пальцы.

— Нет, — Тэхён так резко вынул пальцы, что Чонгук зашипел от разочарования. — Ты не от этого должен кончить. — Он все же нашел в себе силы, чтобы обернуться и посмотреть на своего Мастера. И выдохнул восхищенно — тот был <i>голоден</i>. Смотрел так жадно, словно сожрать его — Чонгука — готов. И это будило в груди восторг, которым, казалось, можно захлебнуться. Осознание, что Тэхён хочет его так же сильно, заставляло сердце еще чаще биться о грудную клетку, а губы сами собой растянулись в счастливой улыбке.

— Я хочу кончить, когда ты будешь во мне, — голос подрагивал, но Чонгук чувствовал необходимость сказать это. И не пропустил того, как расширились на секунду глаза Тэхёна от удивления, какое нетерпение вспыхнуло затем во взгляде. — Давай же!

— Ты опять командуешь своим Мастером, — это не было настоящим укором и потому вызывало лишь улыбку. — Несносный.

Он отвернулся, когда внутрь, медленно преодолевая сопротивление мышц, толкнулась головка. Тэхён крепко сжимал его талию, осторожно проникая глубже, двигался коротко, раскачиваясь. А Чонгук не сопротивлялся, он ничего не хотел сейчас так сильно, как ощутить того внутри полностью. Лишь дышал шумно, да жмурил глаза от болезненных ощущений, жаром бьющих в пах.

— Вот так, — голос Мастера подрагивал, лаская слух, — вот так, ты такой молодец, Чонгук. Все хорошо?

Тот замер в нем, войдя до упора — Чонгук чувствовал, как непривычно-сильно его распирает, ему нравилось быть таким… заполненным. Это приятно.

— Хорошо, — шепотом. — Двигайся, — и, подумав, добавил: — пожалуйста.

За что удостоился еще одного негромкого смешка.

— Не смею спорить, — дернув бедрами назад и вновь качнувшись вперед, сходу ударяя головкой по той самой точке, от которой удовольствием выстреливало прямо в член. — Иди сюда, — Тэхён потянул его за плечо, заставляя выпрямиться.

Так что теперь он оказался стоящим на коленях, с изогнутой поясницей, а сзади к нему прижимался Тэхён, который все сильнее и сильнее толкался в него, до звонких ударов о ягодицы.

— Такой узкий, — обдавая жарким шепотом ухо, — ты такой потрясающий, мой хороший. — Сорвано, сквозь собственные резкие выдохи, повторял Тэхён, продолжая вбиваться в его тело.

Посторонних запахов больше не было, Тэхён стер их все, заменил своим, который, забиваясь в нос, оседал сладостью на языке. Чонгук распахнул губы, жадно вдыхая воздух, которого отчаянно не хватало; запрокинул голову, прижался спиной, чувствуя спиной чужое, влажное от пота тела. Вскрикивал, вторя низким стонам Тэхёна. Не удержавшись, завел руки за спину, цепляясь за крепкие бедра своего Мастера — ему нужно было держаться хоть за что-то. Ощущал ладонями разгоряченную кожу и то, как сильно напрягаются мышцы при каждом движении.

Одной рукой Тэхён ухватил его за шею, чуть ниже челюсти, а вторую опустил на член Чонгука и сразу резко двинул рукой. Его выгнуло — стимуляция была слишком сильной, всего было слишком много. Подмахивая, то насаживаясь на член, то толкаясь в сжимающую ладонь, Чонгук держался на грани оргазма из последних сил.

— Кончай, — раздалось требовательное.

А потом Тэхён впился клыками в его шею, прокусывая. Эйфория затопила сознание, он всхлипывал, глаза закатились от удовольствия, а Мастер все продолжал пить его кровь, мощно имея сзади. Когда тот замер, Чонгук ощутил, как его заполняет семенем Мастера, а по шее стекает кровь, и содрогнулся следом, кончая в ладонь.