— ёбанные лодыри, — раздражённо сокрушается мирон и затихает на несколько долгих минут.

ваня вжимается в своё кресло и старается барабанить по клавиатуре как можно тише. нервно поправляет наушник, натягивает капюшон. перестаёт прижимать ноги к груди, садясь ровно. выпрямляет спину. делает, в общем, всё, чтобы под раздачу не попасть.

мирон на диване затягивает с остервенеем шнурки на ботинках, продолжая тихо ругаться под нос о том как всё его заебало и помощи вокруг никакой. он злой как чёрт ещё с утра. всё из-за идиота дани, который разрядил обойму боевых, стреляя по птичкам на заднем дворе базы, а во время задания, оказался безоружным.

ваня вжимает голову в плечи, стараясь врасти в грёбанное кресло и одновременно успевать следить за показателями локи, который что-то бормочет себе под нос, двигаясь по левому коридору здания. он сейчас единственный на задании.

— нет, ну! — возмущается снова он и всё-таки смотрит на ваню таким взглядом. — почти вся группа свободна, а идти должен я один! и зачем командиром стал?

ваня пожимает плечами и вернув внимание к большой панели экрана бубнит в микрофон:

— локи, двое за третьей дверью по правой стороне.

в ответ благодарно бурчат. мирон встаёт, упирая руки в бока и продолжает смотреть на ваню. ване под этим взглядом становится неуютно, но он терпит. потом мирон устало вздыхает и опускает руки. и это на сто процентов запрещённый приём. ваня обречённо стонет и переключается на общую линию связи.

— все свободные в рубку, — говорит он и не желая выслушивать протесты и отговорки, отключается, поворачиваясь к мирону. — доволен?

мирон ехидно улыбается, будто и не изображал секунду назад вселенскую скорбь и показывает ване большие пальцы.

***

рация на поясе слабо шипит и сквозь помехи прорывается спокойный голос:

— в восточном крыле чисто. перехожу в центральный коридор.

мирон ускоряет шаги, желая поскорее воссоединиться с командой, попутно открывая все двери, чтобы уж точно убедиться в отсутствии кого-либо.

эта операция оказывается скучной. хотя, скорее, просто среднестатистической: ни заложников, ни бомб, ни психопатов.

просто координаты одной из баз преступной организации и приказ взять всех.

мирон бы точно от скуки тут загнулся в одиночку, если бы ваня не собрал всю команду в своей крохотной рубке, отсеивая половину и остальных отправляя с мироном, почти приказным, недовольным тоном. почему его слушались, а мирона, непосредственного, между прочим, начальника — нет, было не понятно.

— принято. чёрный вход перекрыт. большинство в ловушке в подвале, — через секунду отзывается другой голос.

— у вас трое поднимаются на четвёртый, — сообщает ваня по общей связи, явно попутно что-то жуя. — могут уйти через окно.

мирон напрягается, крепче сжимая в руке пушку, осознавая что на четвёртом этаже как раз он.

— я на четвёртом, — предупреждает, зажав кнопку на рации всего на несколько мгновений. — кого-нибудь из молодёжи ко мне. вейвса или лауда.

он старается идти бесшумно, но получается плохо — шипованные берцы скрипят по начищенному ламинату.

— вас понял, — быстро отзывается лауд на другом конце. — сейчас буду.

мирон снимает предохранитель и медленно прижимается к стене спиной.

— я иду, — шёпотом говорит он, собираясь вывернуть из-за угла.

— стой, лауд уже почти у тебя, — недовольно ворчит ваня в наушнике.

мирон тормозит всего на секунду, а потом закатывает глаза и готовится идти в наступление.

— стой, блять, мирон! — благим матом орёт ваня.

— помолчите, агент охра. жуйте свою китайскую лапшу, — всё так же шёпотом отрезает мирон и рывком выскакивает вперёд, выставляя вперёд пушку,

но прежде чем он успевает выстрелить, стреляют в него. пуля из чужого глока оглушает мирона громким хлопком, ввинчиваясь в плечо. пуля из собственного калечит одного из трёх. с лестницы чёрной стрелой залетает лауд и кладёт обоих с поразительной точностью.

мирон болезненно стонет и зажимает дыру в плече. ваня громко матерится по общему каналу.

***

— а я говорил, — голос пропитанный самодовольством, почти фонтанирует от удовольствия и это ничто иное как садизм.

мирон стонет, хнычет и хватается свободной рукой за край столика. женин зажим холодно проезжается по краям раны, когда она проталкивает его вовнутрь в поисках пули. «какая анестезия?» — говорит она, — «царапина. делов на десять минут.»

мирону кажется что его окружают садисты. всем, кажется, весело, но у него в миллиметре от кости семь граммов свинца и ему пиздец как непонятно отчего.

— говорил он, блять. в жопу себе своё ехидство засунь, — выплёвывает мирон с паузами на глубокие шумные вдохи и мычание сквозь зубы. — лучше бы водки дал.

он опять орёт, но женя только крепче придавливает его к дивану, упираясь свободной рукой в грудь и продолжает нащупывать пулю. ваня встаёт, прогулочным шагом обходит всю рубку и вытаскивает из-за своего любимого кожаного кресла бутылку голландского винсента и открутив пробку, делает глоток, после отдавая мирону. мирон делает два больших глотка и утыкается носом в свою же руку, ожидая пока нёбо перестанет жечь.

когда женя заканчивает, она выглядит победительницей, показывая мирону свою окровавленную добычу.

— вот и всё. говорю же, царапина, — как ни в чём не бывало говорит она и принимается зашивать рану.

— царапина, — с иронией соглашается мирон и делает ещё глоток.

— может ваня зашьёт? у меня там локи с отравлением аконитом, — вздыхает женя и грустными глазами смотрит на мирона.

мирон молчит и переводит взгляд на притихшего евстигнеева.

— у меня лапки! — отговаривается он, в подтверждение поднимая руки вверх, демонстрируя татуированные ладошки.

— зашьёт, — кивает мирон и сам перехватывает иглу, пока женя собирает все свои инструменты.

она уходит уже через несколько секунд и мирон выжидательно смотрит на ваню, который недоверчиво приподняв бровь, не сдвигается с места. спустя минуту зрительных баталий он всё же подходит и продолжает женину работу, уверенно пользуясь иглой. мирон закатывает глаза, — ваня больше строит из себя чёрти что, чем им является.

— ты мог сдохнуть нахуй, — тихо и убито внезапно говорит ваня, не отрывая глаз от ровного шва. — если бы это мудло не промахнулось, ты бы сдох прямо там.

мирон молчит. ему и нечего ответить по сути, потому что, ну, да, мог. на каждой из своих операций мог, вообще-то, ну и что. хотя, он понимает о чём ваня говорит. он мог сдохнуть, просто потому что не послушал ваню и решил в очередной раз, что всё знает лучше всех. поэтому ваня стебал и подкалывал, — потому что на самом деле был чертовски зол.

— позволил бы ты мне так легко сдохнуть, как же, — ворчит в ответ мирон, снова присасываясь к бутылке и отворачиваясь от вани.

молчат они долго. ваня заканчивает со швом, накладывает повязку и отбирает у мирона бутылку, падая рядом с ним, почти вплотную из-за скудных размеров диванчика. он смотрит на пустую коробочку из-под лапши, на потухшую панель, на дверь, хоть куда, лишь бы не на мирона. мирон смотрит на свои руки.

— пустишь меня в поле? — в который раз за последний месяц, наконец спрашивает ваня.

мирону кажется что то, как он закатил глаза, было осязаемо в воздухе. ваня рвался в бой, в оперативную группу, туда где опасно, туда где «веселье». рвался, потому что ему было скучно сидеть на жопе ровно, скучно быть навигатором, он вообще подыхал от скуки в этой дурацкой рубке.

— что, смешные видосы с енотами кончились? — спрашивает мирон, поворачиваясь к нему лицом и смиряя недовольным взглядом. — нет, вань.

— хуянь, — огрызается в ответ евстигнеев и замолкает.

***

ваня в форме горячий. ему идут и камуфляжные штаны, и высокие берцы на толстой подошве, и чёрная майка, обтягивающая торс. мирон не позволяет себе пялиться дольше тридцати секунд за раз, но взгляд упорно прилипает то к ключицам и «цепи» выглядывающим из-под ворота майки, то к превосходной заднице. на шее у вани болтается чёрный шнурок с той самой пулей, что пару месяцев назад вытащила из мирона женя.

пока ваня бежит между толстенными соснами, она подпрыгивает, бьёт его по щекам, но ваня отказывается её снимать, а миронов мозг отказывается сосредотачиваться на операции, когда в ней участвует ваня.

такой расклад крайне хуёв, потому что они оба как долбоёбы имеют отвлекающие факторы и оба же отказываются от них избавляться. ваня потому что стиль — это важно, мирон из-за того, что бессильный гей. команду это бесит, но они молчат. за дисплеем навигатора мраз и он в этом крайне хуёв, но никто не загонит ваню обратно в рубку, поэтому особого выбора и желания возникать нет.

ваня упирается спиной в одну из сосен и проверяет кобуру на поясе. двое из пяти у них безоружны и благо ваня не в их числе. он держит руку на кобуре, выглядывая назад, где по идее должен быть кто-то из их преследователей и не заметив никого, опрометчиво снова бросается дальше. мирон в трёх метрах от него, но не может крикнуть чтобы тот оставался на месте, потому что есть шанс что засекут их обоих.

стоит ване сделать пару шагов, как в него всаживают пулю, — она входит в его бок где-то слева.

мирон отстреливается в ответ вслепую, но на удивление попадает, сразу же бросаясь к ване.

они в сыром заросшем овраге, где-то в двадцати метрах раздаются выстрелы и крики, а пальцы мирона у него в брюхе, — вот что первое осознаёт ваня после ранения.

— ядовитая, — шепчет или орёт мирон и загоняет свои пальцы ещё глубже в дыру. — она ядовитая, вань. мне надо вытащить.

ваня кивает, мол вытаскивай. он всё равно ничего не чувствует, что ниже подбородка. кроме того, как пальцы мирона елозят совсем близко с его кишками. это было бы даже смешно, если бы не было так пиздецки страшно. ваня готов разреветься, потому что он блядски сильно хочет жить, но сил у него нет, поэтому он закрывает глаза.

— эй, нет! не смей отключаться, понял, сука? — орёт мирон и ване кажется что он запихал в него уже всю пятерню, хотя в нём всего два пальца, едва ли наполовину. — смотри на меня, блять. смотри!

ваня открывает глаза и пытается сфокусироваться. мирон расплывается серым обеспокоенным пятном, но ваня продолжает пытаться.

— мирон, — тихо говорит он и хватает его за свободную руку. — эй, мирон. я люблю тебя, типа.

ваня улавливает как мирон напрягается, потом замирает, но потом продолжает своё дело, сведя брови на переносице.

— даже не думай подыхать, мудила, — раздражённо выплёвывает мирон и на секунду закрыв глаза, вытаскивает пальцы с пулей и пережимает другой рукой рану. — только попробуй сдохнуть раньше меня.

ваня проваливается в блаженную тьму, захлёбывается ей, но потом почти возвращается, обрывками видит окровавленные пальцы мирона, прижимающиеся к его, ваниному, животу, видит локи, который помогает дотащить ванину полуживую тушку до фургона, видит спокойное лицо жени.

***

ване, после пробуждения хочется захрипеть «пииииить», но даже этого не удаётся и он только открывает глаза, беспомощно озираясь вокруг. стоит сердцебиению чуть-чуть ускориться, о чём сразу сообщает пищащий прибор справа, как мирон на стуле подскакивает, укутанный в белый халат и своими огромными глазами смотрит на еле живого ваню.

— блять, ваня, — ласково говорит он и хватает стакан с тумбочки, помогая ване сделать несколько глотков. — очнулся, мудак.

ваня криво дёргает уголком губ и откидывается назад на подушку, неуверенно прощупав повязку у себя на животе.

— хуй ты от меня отделаешься, — хрипит он не своим голосом и прикрывает глаза. — походу даже блядская смерть не разлучит нас.

мирон усмехается и скинув кроссы, забирается к ване со стороны здорового бока. он укладывается сверху, закинув на него руку и ногу и прижимается щекой к голой груди.

— пиздец я конечно испугался, — шёпотом говорит он и прислушивается к размеренному буханью за грудной клеткой. — ещё часа три, после того как тебя зашили, руки тряслись.

ваня ведёт плечом и приобнимает мирона, опуская взгляд на его бритый затылок. на глаза попадается почти такая же, как у него самого пуля, только эта меньше. она тоже на шнурке, специально переделанная под сувенир, но болтается на шее у мирона. ваня подцепляет её непослушными слабыми пальцами.

— что это? — спрашивает он.

мирон смотрит на него как на дурака, приподнявшись и нависнув над ним, так что теперь ваня смотрит снизу вверх.

— твоя шальная подруга, — мирон хмыкает многозначительно и дёргает бровью. — тебе повезло что у нас женя спец по токсинам.

ваня тихо смеётся, тут же чувствуя как тянет мышцы и как начинает колоть в боку.

— вместо обручальных колец? — спрашивает он.

мирон устало качает головой, возвращаясь назад к нему под бок. он засыпает даже быстрее вани, поэтому когда заходит медсестра, ваня зыркает на неё недовольно, одним взглядом выпроваживая из палаты.

может и не обручальные кольца, но даже блядская смерть им, кажется, не страшна.