Итэру четырнадцать.

Итэр сидит на балконе небольшой квартиры, расположенной на краю города, и наблюдает, как его друг, устроившись на ограждении, медленно выкуривает сигарету с какой-то приятной добавкой; он улыбается, смотря прямо Итэру в глаза, резко дергается назад и смеется, видя, как Итэр в тот же момент испуганно подскакивает, чтобы схватить его за руку.

— Чего ты так боишься? Я же дурачусь.

Да, ему было всего четырнадцать.

      Итэр горбился за компьютерным столом, дописывая конспект по обществознанию, в то время как Сяо тихо устроился на диване напротив, уже час молча листая ленту в телефоне. Итэр предложил ему чай, когда они только зашли, но Сяо отказался — неудивительно, только представить можно, как неловко тот чувствует себя в сложившейся ситуации, а потому Итэр старался не давить на него еще сильнее.

      Ему было всего четырнадцать — а он разгребает последствия до сих пор.

      Люмин еще не вернулась: она должна быть сегодня позже обычного, сама предупреждала утром, что задержится на курсах по физике, и Итэр радовался довольно удачному стечению обстоятельств: одно дело, когда в квартире их только двое, и никто друг друга не трогает, а другое — если бы здесь была Люмин. Конечно, она бы не стала задавать неудобных вопросов при Сяо, но обязательно сделала бы это позже, наедине с Итэром, и это абсолютно нормально — интересоваться, что делает человек, которого она впервые видит, у них дома. Но... Она все равно вернется.

      И наверняка поняла бы, если бы Итэр попытался ей объяснить, потому что Люмин знает. Люмин не стала бы его осуждать.

      Его сестра в тот день сидела и слушала бесконечные душераздирающие рыдания, перемешанные с истерическом бредом, и мягко поглаживала Итэра по спине, со страхом наблюдая за тем, как сильно трясутся при каждом судорожном всхлипе чужие плечи.

      С Сяо в квартире воспоминания нахлынули на Итэра с новой силой. Он не жалел о том, что позвал Сяо к себе — все совершенно наоборот, но Итэр не ожидал такого внезапного потока тяжелых мыслей о прошлом — об отвратительном прошлом, про которое он хотел бы забыть, как про страшный сон.

      Не выходило. Оно шло за ним по пятам и никак не отпускало.

      Итэр развернулся на стуле, и Сяо поднял голову, обратив на это внимание.

      — А ты не будешь делать? Ну, домашку.

      — Э… — Сяо заметно смутился. Он еще больше сгорбился, отводя взгляд, и сильнее сжал в руках телефон. — А что там?

      — Мы завтра сочинение сдаем, ты помнишь?

      Сяо тяжело вздохнул. Итэр понял — не помнит, а если и помнит, то даже не брался за него. Но он затронул эту тему не ради того, чтобы и так нервный Сяо еще больше разнервничался — нет, совершенно нет.

      Итэр, больше не сказав ни слова, вернулся к работе. Он загорелся идеей.

      — Я не иду завтра, — вдруг ответил Сяо. — Поэтому мне нет смысла писать.

      — Она ведь все равно соберет…

      — Да и хуй с ней, — цокнул он. Итэр невольно улыбнулся. Ему даже несколько нравилось это равнодушное отношение Сяо к учебе, хоть он и думал, что появилось оно не просто от того, что тот бездельник: Итэр утром решил, что у того просто слабый иммунитет, и это напрямую влияет на работоспособность, но все оказалось гораздо сложнее.

      Но он даже немного завидовал, потому что сам забыл, когда последний раз не переживал из-за не сделанного домашнего задания.

      Но на самом ли деле Сяо было настолько плевать?

      Итэр не знал. Он вообще ничего о Сяо не знал — мог только предполагать. К примеру, проблема крылась далеко не в школьных отношениях, и травмы эти — тоже наверняка не от злых хулиганов, судя по тому, что Сяо, все еще ему не доверявший (Итэр чувствовал это — тот вел себя так скованно и сухо, что складывалось впечатление, будто они видятся впервые), согласился поехать к нему, к левому, считай, человеку, домой, лишь бы…

      Не возвращаться к себе?

      А какая тогда еще может быть причина?

      Совсем как он.

      От этой мысли Итэр невольно вздрогнул — и чирканул ручкой прямо по нескольким написанным строчкам. Он устало вздохнул. И решил сменить тему:

      — Слушай, там моя сестра должна скоро вернуться.

      Когда Итэр заговорил, Сяо даже отвлекся от телефона:

      — Я не помешаю ей?

      — Нет-нет, — заверил его Итэр, — я просто предупредил. К тому же… — он усмехнулся, сделав задумчивую паузу, — если у Аякса все получится, она уйдет ближе к вечеру.

      — На свидание?

      Итэр шумно потянулся, выгибаясь в спине так сильно, как только позволяло его тело, и отложил тетрадь в сторону:

      — Типа того, — и вновь развернулся боком к Сяо. Ему нужно было немного передохнуть от домашней работы, поэтому лучшим вариантом Итэр сейчас считал попробовать разговорить своего гостя. — А ты бы хотел?

      — Че?

      — Ну, на свидание.

      — С ума сошел? — недовольно буркнул Сяо. — Ага, прямо-таки мечтаю.

      Итэр прыснул.

      — Правда?

      — Конечно, — для пущей убедительности он даже кивнул, — разве по мне не видно?

      — Видно, — подтвердил Итэр. — Значит, ты уже бывал на свиданиях?

      — Да, — безразлично ответил Сяо. — Мою девушку зовут Ванесса.

      Итэр на мгновение замер, не совсем понимая, шутит он или нет — Сяо выглядел так серьезно, да и говорил вполне себе ровным тоном, и не совсем был понятен уровень сарказма в каждой его фразе. Сяо, заметив, как Итэр изумленно пялит на него, закатил глаза и добавил:

      — Успокойся. Ванесса — моя кошка.

      — А-а-а, — Итэр нервно усмехнулся. — Понял. Стоп, у тебя есть кошка?

      — Ага, у бабушки живет.

      — Ну и пафосное имя для кошки…

      — Согласен, — Сяо едва-едва приподнял уголки губ; видимо, подумал Итэр, кошку он любит, — мы ее зовем Ваней.

      Итэр улыбнулся. На самом деле, он был рад, что ему удавалось довольно легко разговаривать с Сяо: тот даже не игнорировал все его слова, не грубил и вел беседу с полным спокойствием — разве что взглядами они пересекались редко, но это, впрочем, нисколько Итэра не удивляло. Он уже привык, что Сяо почти не смотрит людям в глаза — и, к сожалению, Итэр не был исключением (хоть и очень хотел).

      Откровенно говоря, всего пару дней назад он и подумать не мог, что сможет вот так свободно обсуждать с Сяо совершенно стороннюю от учебы тему.

      — А у меня не было никогда кота, — грустно произнес Итэр, — у мамы аллергия на шерсть.

      — Может, когда-нибудь покажу тебе свою.

      — Ловлю на слове.

      Послышался звук открывающейся двери, и Итэр поднялся, чтобы выйти в коридор, напоследок бросив Сяо:

      — Люмин вернулась.

      Ему понадобилось несколько минут разговора полушепотом, чтобы объяснить Люмин, что к нему пришел одноклассник, позаниматься вместе физикой (Итэр про себя усмехнулся: в таком случае физику бы преподавал Сяо). В конце концов, та, зайдя в комнату Итэра и впервые увидев Сяо, только негромко спросила:

      — Все… С ним все хорошо? Нет-нет, я, — резко попыталась объясниться она, заметив полный непонимания взгляд Итэра, — я имею в виду, ему не надо сменить повязки?

      — О… Кстати, да, — боже, как он сам до этого не додумался? — У нас есть аптечка. Можешь отойти в ванну, если нужно.

      — Нет… Не нужно, — Сяо отрицательно замотал головой. — Там нет ран, только ушибы.

      — И что? — Люмин, нахмурившись, подошла к рабочему столу Итэра и полезла в висевшую над ним полку. — Вот, — она достала оттуда тюбик какой-то мази и кинула ее на диван, а следом за ним — единственный маленький рулон бинта, — держи. Это от ушибов.

      — Я же сказал…

      — Нет, это я сказала, — строго заявила Люмин. Итэр стоял в дверном проеме, наблюдая за этим с едва скрываемым смехом — да уж, узнает свою сестру. — Ванная — дверь напротив кухни в коридоре.

      Сяо поднял взгляд на Итэра в поисках поддержки от него, но тот лишь сделал шаг в сторону, открывая проход на кухню, как бы говоря: все, давай, иди, Люмин приказала — приказы выполняются, по-другому в их доме никак.

      Он со вздохом взял лежащие рядом медикаменты и поднялся с дивана.

      — Спасибо… — Сяо прошел мимо Итэра и, вдруг остановившись, с усмешкой произнес: — Вы и правда очень похожи, — и зашел в ванну.

      Люмин рассмеялась.

      — А он забавный, — она с прищуром окинула взглядом комнату, — правда, что-то незаметно, чтоб вы тут физикой занимались.

      — Ох… — Итэр, неловко улыбнувшись, прикрыл дверь и очень тихо ответил: — Я потом тебе все объясню, ладно?

      — Да без проблем, — Люмин лишь пожала плечами и, больше ничего не говоря, прошла к себе, оставляя Итэра в одиночестве дожидаться, пока Сяо закончит и выйдет к нему.

      Он был уверен, что сестра его поймет — все-таки, Сяо верно отметил, их взгляды действительно во многом схожи, разве что Итэр сам по себе был, наверное, чуть мягче, в связи со многими обстоятельствами. К тому же Люмин никогда не забывала упомянуть, что она старше. На две минуты. Но старше.

      Остаток дня они в основном провели в молчании. Сяо еще раз поблагодарил его за помощь, после чего устроился на том же диване, а буквально спустя час, примерно в пять вечера, Итэр услышал, как тот тихо сопит, заснув — прямо так, сидя, закрыв одной рукой лицо, чтобы тусклая лампа не светила в глаза.

      Итэр решил не будить его, дав отдохнуть еще какое-то время, и, плотно закрыв дверь, вышел на кухню, где Люмин заваривала чай, сидя за столом и подперев рукой подбородок. Когда Итэр зашел, она тут же обратила свое внимание на него, удивленно изогнув одну бровь:

      — Ты чего?

      — Тс-с-с, — Итэр поднес указательный палец к губам и устроился рядом с Люмин, — он уснул.

      — А когда он пойдет домой? — она перешла на полушепот.

      — Через час разбужу его, так что скоро, — Итэр вздохнул. — Прости, если тебе это мешает.

      — Нет, не мешает, — Люмин аккуратно, стараясь не касаться ложкой стенок чашки, чтобы лишний раз не издавать громких звуков, мешала сахар в чае, задумчиво смотря куда-то мимо Итэра. Спустя несколько секунд она нахмурилась и со всей серьезностью спросила: — Ты уверен, что тебе это надо?

      Итэр моментально понял, о чем та говорит.

      — Нет, в этот раз…

      — Итэр, — перебила Люмин его, — ты уверен?

      Он заметно нервничал и медлил с ответом.

      — Я не знаю.

      И, правда, не знал. Старался всеми силами убедить себя, что делает все это из чистого искреннего желания помочь, из интереса к личности, из обычных, самых теплых побуждений, но все упиралось в одно маленькое обстоятельство.

«Прости, Итэр, я не уверен, что ты готов сейчас это прочитать, но если бы я совсем не оставил тебе письма, это было бы крайне грубо с моей стороны. Ха-ха, ну, ты сам понимаешь. Можешь отложить его в сторону и вернуться позже, если все совсем плохо… Прости, я лишь предполагаю, как ты можешь на это все отреагировать. Мне жаль, правда, что я не смог справиться с собой. Просто… Просто послушай…»

      Итэр едва заметно вздрогнул: это письмо до сих пор лежало в его давно забытом личном дневнике; оно мятое, с кривыми буквами, с местами кровавыми капельками, въевшимися в бумагу, несколько раз скомканное, несколько раз выброшенное, но Итэр все равно доставал его из мусорного ведра и перечитывал, и перечитывал, и перечитывал, и чувствовал, как тревога сдавливает его грудь — каждый раз, даже спустя два (почти три) года после произошедшего, Итэр не мог отделаться от ощущения, что…

      Он мог все исправить.

      Если бы он успел, если бы он в нужный момент сказал нужные слова, если бы не проигнорировал чужой крик о помощи, если бы… Он мог все исправить. Он ненавидел себя за то, что у него ничего не получилось.

      Итэр лгал самому себе, когда думал, что это никак не влияет на его отношение к Сяо — лгал прямо, безбожно, лгал так, что сам себе медленно начинал верить, но Люмин, старавшаяся предотвратить еще одну трагедию, вовремя вставила в свое слово и теперь наблюдала, как Итэр в сомнениях сжимает руку в кулак, бегающим взглядом осматривая кухню — чтобы смотреть не на Люмин. Ему стало плохо физически, и он на мгновение потерял связь с реальностью.

      Ведет себя сейчас как последний урод — снова ведь дает надежду, снова ведь протягивает руку, но сможет ли он и дальше так жить? Сможет ли не выгореть, не подставить другого человека своей внезапной отрешенностью?

«Я не умею писать — да еще и прощальные письма, но я знаю, что должен сказать тебе хоть что-то, прежде чем… Уйду. На самом деле, на душе мне чертовски паршиво, и последнее время мне становится все сложнее и сложнее это скрывать. Я бы хотел сказать, как раньше, что все хорошо, но… Мне не хорошо. Ох, ну, ты знаешь, я думаю… Да, знаешь. Ты слишком внимателен, чтобы не заметить этого. Так вот, я отошел от темы… Ты просто должен знать, что…»

      Люмин аккуратно потрогала его за плечо, и Итэр сделал глубокий вдох: хорошо, что он сидел, а не стоял, иначе бы падения на пол не избежать: от тревоги в глазах мелькали мушки, голова кружилась, а руки дрожали, и Люмин, кажется, звала его, но Итэр слышал ее как из-под толщи воды; он продолжал глубоко, медленно дышать, чтобы вернуться в норму, чувствуя, как Люмин взяла его ладони в свои, мягко поглаживая.

      Через несколько минут ему стало легче.

      Люмин виновато склонила голову.

      — Прости, наверное, мне не стоило…

      — Люми… — вымученно простонал Итэр, — что мне делать? Скажи, что мне делать?

«Я никогда не винил тебя. И сейчас не виню.

И ты не должен винить себя»