— Сяо…

      Итэр шептал, повернувшись лицом к соседу по парте, в это время безразлично смотревшему в свою тетрадь. Услышав, как Итэр его зовет, Сяо лишь вопросительно поднял бровь, не отрываясь от задания.

      — Как это уравнять?

      Сяо немного нахмурился — и бросил косой взгляд на записи Итэра. Спустя несколько секунд он негромко ответил:

      — Три у кислорода поставь, — и снова уткнулся к себе. Итэр удивился тому, как тот за такое короткое время увидел, сколько и чего ему нужно добавить, но в правильности не сомневался: он доверял Сяо и его знаниям по химии.

      Да и сдавать эту работу они все равно не будут — так что ничего страшного, даже если ответ неверный.

      Итэр немного волновался насчет Сяо. Тот выглядел слишком хмурым — несмотря на то, что Сяо в целом не особо любитель поговорить, в этот день он был не то чтобы холодным, скорее… Грустным. Итэр видел это — у Сяо взгляд такой отрешенный и пустой, что это заставляло Итэра переживать. Неужели за прошлый вечер что-то случилось?

      Внешне, кроме печального взгляда, Сяо никак не выдавал себя. И, наверное, Итэр бы неделю назад даже по глазам ничего не понял — потому что он научился читать его не так давно; потому что он увидел, как может смотреть Сяо, не так давно.

      Пока учительница отвлеклась на разговор с одним из учеников, Итэр, решив, что на них на задних партах все равно никто не обратит внимание, серьезно спросил:

      — Сяо, все в порядке?

      Сяо не ответил.

      Сяо даже не оторвался от тетради — только на секунду перестал писать, словно задумавшись о чем-то, но спустя мгновение продолжил выполнять задание. И это говорило о многом — Сяо ничего не произнес, но действиями явно показал, что нет, не в порядке.

      Итэр уже хотел сказать еще что-нибудь, чтобы надавить, но не слишком сильно, однако Сяо не дал ему это сделать:

      — Я не приду сегодня, — он говорил спокойно, но все еще не смотрел на Итэра. Это напоминало их диалоги в самом начале общения, проходившие примерно одинаково: Итэр говорит много, Сяо отвечает сухо и всегда переводит взгляд на что угодно, кроме самого Итэра. И он думал, что они уже прошли этот этап, потому что Сяо перестал так делать, но, видимо, была какая-то другая причина, из-за которой все повторялось.

      Но какая?

      — Хорошо, — Итэр улыбнулся. Ему было стыдно признавать, но в этот момент он заставил себя улыбаться. — Сяо, если тебя что-то беспокоит…

      — Все нормально, — отрезал он.

      — Но я же вижу, что что-то не так…

      — Не лезь ко мне.

      Да блять.

      Итэр глубоко вдохнул и выдохнул. Он медленно закипал. Если Сяо продолжит бежать от прямых разговоров и не начнет хоть немного рассказывать, из-за чего у него отвратительное настроение, они никогда не сдвинутся с мертвой точки. Итэр, конечно, неплохо видит людей и может предположить, что случилось, но даже так он не способен просто залезть к Сяо в голову и узнать.

      А так, черт возьми, хотелось.

      — Ладно. Как хочешь, — Итэр произнес это резче, чем планировал, и сразу после этого подумал, что, наверное, прозвучал слишком грубо, но извиняться не стал. В конце концов, Сяо тоже был груб, но еще ни разу не сказал «прости» ни за одно свое слово. А Итэр, если что, точно такой же человек. И он тоже может обижаться. И ему тоже может быть неприятно.

      Итэр больше не улыбался.

      И больше не пытался заговорить. Весь оставшийся урок он просто молча переписывал с доски уравнения.

      После химии Сяо вышел из кабинета — наверное, покурить, Итэр, в общем-то, старался убедить себя, что ему плевать, — и, вернувшись на место, обратился к Итэру:

      — Извини.

      Итэр хотел съязвить, но одернул себя. Если бы он сделал это, то наверняка смутил бы Сяо и вряд ли бы в ближайшие пару лет точно еще раз услышал бы от него извинения. Нужно быть мягче. Ты же умеешь, Итэр, ты же всегда такой. Будь мягче. Мягче. Особенно с Сяо. Ты не можешь просто разбить сейчас всё, что ты так долго выстраивал с ним.

      — Ничего, — он покачал головой. — На самом деле, меня просто раздражает, когда я вижу, что тебе плохо, но не могу ничего сделать. Поэтому я был бы рад, если бы ты хоть немного делился своими переживаниями.

      Сяо явно колебался, нервно кусая губы. Итэр, заметив, что тот таки может что-то сказать, но, судя по всему, боится, осторожно добавил:

      — Тебе самому будет легче, если ты выговоришься.

      — Дома проблемы, — на выдохе выпалил Сяо, будто сам испугался, что через еще мгновение передумает это говорить. — И я не знаю, чем закончится сегодняшний день.

      Итэр нахмурился.

      — Давай обменяемся номерами.

      — А? — Сяо удивленно вскинул брови.

      Итэр резко развернулся так, чтобы смотреть Сяо прямо в глаза — и, что удивительно, Сяо тоже обратил свой взор на Итэра, затаив дыхание, пока тот негромко, четко говорил:

      — Обещай мне, если тебе будет плохо, ты позвонишь мне.

      Сяо молчал.

      — Обещай мне, — но Итэр сдаваться не собирался. — Можешь ничего не говорить, просто позвони…

      — Зачем? — мрачно спросил Сяо.

      — Разве это не очевидно? — Итэр начинал злиться. Интересно, Сяо в самом деле не понимал или просто специально выводил его из себя? Разве он недостаточно показывал, что ему важно чужое состояние? Сяо, что, издевается над ним?

      — Опять меня со своим другом сравниваешь?

      Итэр внезапно подскочил, и Сяо испуганно вздрогнул: однако, Итэра это не особо волновало. Он глубоко вдохнул и, едва сдерживаясь, ровно, тихо сказал:

      — Давай выйдем. До урока еще десять минут.

      Сяо сам не хотел привлекать ничье внимание, поэтому, глубоко внутри благодарный за то, что Итэр не стал кричать на весь класс, согласно поднялся следом, и они оба вышли из кабинета. Итэр шагал быстро, почти бежал, и Сяо едва поспевал за ним и, если честно, немного боялся предстоящего разговора, потому что Итэр, видимо, не на шутку разозлился.

      Когда они подходили к туалету, оттуда вышел парень из параллели, окинув их взглядом, и Сяо молился, чтобы там не оказалось никого больше: другого места без лишних ушей в их школе не существовало.

      Бог таки услышал его мольбы.

      Сяо прошел первым, а Итэр за ними закрыл дверь, и они не стали проходить вглубь, чтобы заметить сразу, если сюда еще кто-то зайдет.

      — Ты думаешь, что я общаюсь с тобой только из-за Томо? — без лишних прелюдий начал Итэр — он, скрестив руки на груди, не сводил хмурого взгляда с Сяо — а Сяо под этим взглядом было, мягко говоря, некомфортно, но он старался держаться.

      Итэр также неосознанно назвал Томо по имени, зная, что Сяо не в курсе, как звали его друга, но, видимо, Сяо и без объяснений понял, о ком идет речь.

      — Ты сам так сказал.

      — Прямо так?

      Сяо цокнул.

      — Не прямо.

      — А как тогда?

      — Что я напоминаю его тебе.

      — Так и было, — Итэр не стал оправдываться. — Послушай меня. Только постарайся правильно меня услышать, ладно?

      — Я что, по-твоему, совсем тупой? — Сяо закатил глаза.

      — Ты не тупой. Ты любишь накрутить себя, — Итэр сделал секундную паузу, после чего продолжил: — Так вот. Да, я обратил на тебя внимание из-за того, что ты показался мне похожим на Томо. Но на этом всё! — он несдержанно всплеснул руками, и Сяо дернулся в сторону. Итэр мгновенно осекся и заговорил в разы тише: — Прости… Блять, прости. То есть… О, черт, — прямо сейчас ему хотелось что-нибудь ударить: стену, раковину, себя, но он не делал этого, зная, что резкое движение только ухудшит ситуацию.

      Сяо молча ждал, пока тот сформулирует свою мысль, и это произошло, надо сказать, довольно быстро, по большей части из-за того, что Итэр говорил на эмоциях:

      — Я имею в виду, я не дорожу Томо. Томо умер, блять, уже как два года, и да, я уверен, что я отпустил его, — во взгляде Сяо читалось полное недоверие, и это только увеличивало желание Итэра биться головой об стену. — Дело не в том, что вы похожи… Вы не похожи. Это было ошибкой. Дело в том, что Томо ничего мне не говорил, как и ты, и что из этого вышло? Он убил себя, Сяо! И я ничего не смог сделать!

      Он вновь неосознанно повысил голос, но заметил это слишком поздно. Оставалось лишь надеяться, что его не было слышно в коридоре, хотя, если говорить честно, Итэру плевать, кто там и что услышит — главное, чтобы Сяо его понял.

      — Я не дорожу Томо, — повторил он. — Я дорожу тобой. Блять, я, правда, я очень, очень дорожу, я не знаю, как еще показать тебе это, я стараюсь, и я буду дальше стараться, если ты сам не захочешь, чтобы… Чтобы я, э, чтобы я перестал… — Итэр запинался, путаясь в словах, но ему некогда было обдумывать их: времени до звонка оставалось не так много. — Я понимаю, что тебе тяжело, но мне тоже тяжело. Я просто… Я просто не хочу, чтобы ты закончил как Томо, и я… — Итэр вдруг замолчал.

      Сяо стоял напротив него, прижавшись к стене, и мелко подрагивал, устремив взгляд в пол: Итэр уже давно заметил, что тот не смотрит на него, но подумал, что ему стоит закончить свою речь, дабы потом не возникло еще больших недопониманий.

      — Прости… Прости меня, — прохрипел Сяо, и его глаза блестели от подступавших слёз, — я не мог поверить, что… Что кто-то может переживать за меня, — он говорил тяжело, медленно, едва слышно, но Итэр не прерывал его, потому что теперь очередь Сяо высказываться — ему необходимо сделать это прямо сейчас, иначе они никогда не покончат с этим. — Ты прав, мне… Мне хуево. Но я, — он криво усмехнулся, — не хочу умирать. Поэтому тебе нечего волновать…

      — Идиот.

      — А?..

      Сяо судорожно выдохнул, когда Итэр резко сократил между ними расстояние и прижал его к себе, заставляя уткнуться в плечо.

      — Как ты не понимаешь? Самоубийство — это последствие боли. Я не хочу, чтобы тебе было больно, — он говорил, чувствуя, как Сяо трясется в его руках, и прижимал его сильнее, — и это главная причина. Я не могу просто… Наблюдать за тем, как ты страдаешь. И ничего не делать.

      Прозвенел звонок, но ни одного из них это не волновало.

      Итэр не мог прервать все из-за чертового звонка, потому что Сяо впервые дал волю чувствам — он разрыдался в его объятиях, не предприняв абсолютно никаких попыток вырваться — не хотел и не видел смысла, — и поэтому только продолжал плакать, громко, без всяких стеснений всхлипывая, сминая пальцами рубашку Итэра, пока тот, прикрыв глаза, мягко поглаживал его по спине.

      Ему почему-то было так спокойно.

      Словно все встало на свои места.

      Этот разговор, наконец, случился, и Итэр только надеялся, что смог правильно донести до Сяо свою мысль, и Сяо его правильно понял, и теперь у них все будет хорошо.

      Пожалуйста, пусть только у Сяо все будет хорошо.

      Итэр искренне желал этого — Итэр сделал бы для этого всё. Он не знал, откуда в нем столько воодушевления, откуда в нем столько привязанности, но зато Итэр был уверен в том, что его эмоции никак не связаны ни с Томо, ни с его давним синдромом спасателя, подавляемым достаточно долго, чтобы от него остались только небольшие порывы помочь незнакомым людям.

      Но Сяо уже не был для него незнакомцем. И если бы это все было лишь очередным бзиком Итэра, он бы уже давно все бросил, не получив той отдачи, которая ему нужна. И если несколько недель назад он сомневался насчет своих намерений и в самом деле предполагал, что его тяга к Сяо — это последствие психологической травмы, то сейчас Итэр думал, что, даже если это так, ему все равно. Он чувствовал, как его рубашка постепенно становилась мокрой от слез, он чувствовал, как Сяо дрожал в его объятиях, и он чувствовал, как бешено колотилось собственное сердце — и Итэр думал, что плевал он на все это, к черту предрассудки и все эти навязчивые мысли о будущем и о том, что в какой-то момент все это может угаснуть. Ему нужно направить мысли в другую сторону. Ему нужно сделать так, чтобы не угасло, сделать так, чтобы его привязанность не оборвалась так же резко, как появилась, сделать так, чтобы...

      Оба были счастливы.

      Они простояли так несколько минут, пока Сяо, наконец, не отстранился, утирая рукой покрасневшие глаза. Итэр, заглянув в них, мягко спросил:

      — Ну так что, позвонишь мне в случае чего? Пожалуйста.

      Сяо громко прокашлялся, возвращая голос в норму.

      — Хорошо. Я позвоню, — он сделал несколько шагов в сторону. — Мы опоздали на урок.

      — Ничего, — Итэр улыбнулся. — Скажу, что тебе плохо стало, и я помогал.

      — Так и есть, — Сяо усмехнулся.

      — Ты не прав, — и он непонимающе уставился на Итэра. — Это не я тебе помог. Это ты мне помог, — с этими словами тот открыл дверь и переступил порог. — Идем. Если еще немного задержимся, англичанка нас расстреляет.

      — Да и хуй с ней, — равнодушно произнес Сяо, выходя следом, и остановился. — Может, пойдешь пока без меня?

      — Хм? Почему?

      Сяо еще раз утер остатки слёз и громко шмыгнул носом.

      — Я выгляжу ужасно.

      — Неправда, — отрезал Итэр. — Но умыться, наверное, все же стоило. Хотя… Не думаю, что кто-то обратит внимание.

      — Надеюсь, — Сяо тяжело вздохнул.

      Он чувствовал себя слишком хорошо. Как будто всё, что до этого на него давило, разом исчезло: раньше, когда он плакал, такого не происходило — всё становилось только хуже, — но сейчас, наверное, из-за того, что рядом был Итэр, и из-за того, что это были скорее слёзы счастья, чем слёзы боли, ему стало намного легче. Конечно, он все еще переживал насчет того, что ждет его, когда Сяо вернется домой, но теперь… Теперь Сяо знал, что может положиться на кого-то.

      Сяо знал, что он больше не один.