Это было страшное время. Следует отдать мне должное: стадия отрицания у меня была кратковременной. Один день я позволял себе думать, что исчезновение Мелло – это сон, розыгрыш или ещё какая неведомая хрень, которая рассеется к утру следующего дня. С этой мыслью я потерянно метался по квартире до самого вечера, пытаясь занять себя делами, отвлечься на учёбу, работу. Потом был беспокойный сон. А за ним и пробуждение…

В этот момент я вспомнил, что надежда – глупое чувство. А ещё я осознал, что мой любимый несносный блондин больше не вернётся. Не материализуется рядом со мной или хотя бы на пороге нашей… нашей, чёрт возьми, квартиры. Я был убеждён, что и звонить на его телефонный номер нет смысла. Он исчез, а я даже не мог понять, был ли он на самом деле. Может, Мелло – мой персональный Тайлер Дёрден? Просто необходимая мне вторая личность. А сам я – псих и шизофреник. Может, книга профессора М. – это лишь связка в цепочке иллюзий больного мозга. Не факт, ведь, что я на самом деле видел тот выпуск новостей. Не факт, что Мелло выступал вместе со мной на конференциях – я мог просто докладывать о своих исследованиях от двух разных лиц. Эдакий милый сумасшедший, со слушателей станется не придать этому значения. Мне нужны были доказательства того, что блондин действительно существовал. Все наши статьи в соавторстве – не доказательство, ведь мы писали их «вдвоём», а делая скидку на то, что шизофрения вполне может иметь место… В общем, неубедительно. У нас не было общих вещей, общих фото… Ничего общего, кроме грёбаной работы. Были ещё люди, с которыми он общался, но это, опять же, мог быть второй я. Они же могли быть источником денег, с которых потенциально воображаемый Мелло платил мне зарплату. Проверить себя на болезнь я бы так же не рискнул – это поставило бы крест на моей карьере ещё до её начала. А этого никак нельзя было допустить, ведь после того, как я остался без заработка, получаемого у моего светловолосого босса, мне пришлось вернуться на работу в клинику. Я прекрасно понимал, что если я когда-то работал на каких-то там важных людей, то они наверняка меня найдут, и это лишь вопрос времени. Поэтому я ждал.

Неделями я ломал голову над своей навязчивой идеей, попутно пытаясь не сдохнуть от навалившегося на меня одиночества. Иногда мне казалось, что сами стены отстраняются от меня, норовя сделать комнаты ещё больше и пустыннее. Мне осточертел воздух. Я курил почти не переставая, словно в надежде, что однажды организм всё-таки не выдержит. Но сигареты кончались. А вместе с ними деньги, еда, силы и желание существовать дальше. Я совершенно точно не мог жить в пустой квартире, где раньше мы жили вместе. И я решил вернуться в местечко вроде моей старой коморки. Я снова нашёл эдакую собачью будку недалеко от универа за сущие гроши. Маленькая квартира-студия. Очень маленькая. крошечная настолько, что даже мне одному было в ней тесно. Переезд туда не занял у меня много сил и времени – у меня никогда не было много вещей. Зато он дал мне столь необходимую тогда подсказку.

Это был субботний вечер. Небритый, лохматый, не выспавшийся и злой на весь мир, я складывал в сумку свои вещи. Сначала я хотел просто покидать их туда, но потом понял, что так меньше влезет, а с переносом их в другую квартиру тянуть не хотелось. Мне так всё надоело… Меня достало жить с мыслью, что я болен. Сигареты, одна из которых неизменно зажата у меня в зубах, давно не помогают. Разве что, способствуют ускоренной деградации и без того совершенно разбитого организма. Чёрная рубашка… Стоп, рубашка? У меня?! Ах, да. Я купил её для конференции. Это была первая наша совместная конференция, и мы тогда напились в хлам. Было весело. Нам?.. Или мне?.. В тот момент я понял, что согласен быть больным, лишь бы мой разум вернул мне Мелло. Мозг, я всё прощу, честно! Только позволь мне увидеть его снова…

Я в какой-то нездоровой задумчивости перебирал руками чёрную ткань, пока мои пальцы не встретили неожиданную неоднородность. В грудном кармане что-то было. Что-то бумажное. Деньги? Но бумага слишком плотная. В нетерпении, не пытаясь даже догадаться, что это, я двумя пальцами выудил загадочное содержимое кармана и замер в изумлении. Совместное фото… Даже три. В больших торговых центрах частенько встречаются кабинки, где можно сделать целую серию фотографий. Похоже, одну из них мы всё-таки посетили. Почему я этого не помню? И почему он не спрятал это фото, как и все остальные вещи? Ах, да… Мои он не трогал. Итак, мы имеем три фотографии у меня, три – у него. Но я всё ещё исхожу из гипотезы, что Мелло – результат моей шизофрении, а значит… Значит, подлинность фото надо проверить.

Поспешно покидав вещи в сумку, я повесил её на плечо и поспешил на автобусную остановку. Народу там оказалось немного, но мне хватит. Поколебавшись пару секунд, я уверенным шагом направился к пожилой женщине.

– Извините, вы можете мне сказать, что видите на этих фото? – смущаясь от нелепости этого вопроса, протягиваю ей фотографии.

Дама поднимает на меня взгляд, совмещающий в себе недоумение и презрение, а потом молча отходит подальше. Дождавшись автобуса, я то же самое спросил у какого-то явно офисного работника: рубашка, классические брюки и галстук не дадут соврать - но тот и вовсе обозвал меня пидором. Я даже не обиделся, ведь, во-первых, в некотором смысле слова это правда, а во-вторых, это давало надежду на то, что там действительно изображены мы двое. Потом мне пришла в голову мысль, что если я шизофреник, то любой из незнакомцев может быть плодом моего воображения, и их ответы, вообще говоря, ничего не значат. И как тогда выяснить подлинность фото, не сойдя за полного психа? Расстроенный и поставленный в тупик, я ввалился в свою коморку, кинул сумку в крошечной прихожей и уставился на фото. Что мне, чёрт возьми, делать?

Желудок жалобно заурчал, намекая, что неплохо бы его покормить чем-то кроме сигаретного дыма, прежде чем погружаться в раздумья вселенских масштабов. Я не мог с ним не согласиться. Решил спуститься в магазин недалеко от дома и купить хоть какой-то еды в свой пустующий холодильник. Когда я уже стоял в очереди к кассе, меня осенило. Вот продавец – это то, что мне нужно. Потому что он наверняка существует. А если правильно задать вопрос, то и за психа я не сойду.

– Здравствуйте. Скажите, а Вы никогда здесь не видели этого блондина? – протягиваю женщине фото.

Она внимательно так на него посмотрела и отрицательно покачала головой, выдавая мне сдачу.

– Спасибо.

– Не за что. Удачи в поисках!

Вот оно как бывает. Абсолютно адекватный человек. Никогда бы не подумал, что можно встретить понимание у кассирши продуктового магазина субботним вечером. А потом до меня начало доходить… Снова медленно, как-то издалека. Он действительно есть на этом фото. Значит, Мелло действительно существовал. Значит, мои руки и губы в самом деле касались его. И божественный запах его волос тоже не моя выдумка. И сам я никаким боком не шизофреник. Я просто рыжий лохматый идиот, вляпавшийся в странную и запутанную историю. И единственный нужный мне человек просто исчез. С расчётливой точностью и почти хирургической чистотой, как и подобает человеку с его складом ума. И ему плевать, что я мог бы рехнуться, не найдя это фото. И в могилу себя свести я, вообще говоря, тоже мог бы.

Войдя в квартиру, я поставил пакет с едой рядом с сумкой и, ощущая себя не то больным, не то побитым, прислонился к двери спиной, а потом и вовсе сполз по ней, закрыв лицо руками. За что?

Сейчас мне стало ещё паршивее, чем раньше. Быть сумасшедшим или шизофреником всяко приятнее, чем быть брошенным тем, кого любишь. Тем, кто без твоего ведома стал даже не центром твоей Вселенной или смыслом жизни. Нет. Он просто тонкой нитью своего почти незримого присутствия прошил всю твою жизнь, каждую секунду бытия, став его частью. Его нельзя просто взять и вырвать оттуда, потому что он везде. О нём напоминают самые неожиданные вещи, с ним ассоциируются практически все песни в плеере, реклама шоколада, каждая грёбаная кондитерская лавка и даже запах кофе. Это то, чему не придаёшь значения, пока он рядом, и поэтому не можешь остановить. Просто не видишь проблемы. В конце концов, что плохого в том, чтобы постоянно вспоминать о том, кого любишь? Если не писать ему при этом сопливо-романтичных СМС-ок, как влюблённая старшеклассница, то отношения продолжают казаться вполне себе правильными и рациональными. Но однажды он исчезает. И вместо нитей его скрытого присутствия остаются только дыры воспоминаний о нём. Какой он был. Какие чувства вызывал одним своим взглядом и любым жестом. Какими оттенками блестели на солнце его золотистые волосы.

Мелло… Это так похоже на него. Столь цинично и со стерильной чистотой исчезнуть из жизни человека, для которого он значил больше, чем кто-либо и что-либо в ней. Я был его верным псом, а такие часто оказываются за дверью – сейчас я понимаю это. Наверное, темпераментным блондинам просто становится скучно, и они тактично сваливают из жизни преданного им щенка, не отдавая себе отчёта в том, что гуманнее было бы его усыпить, чтобы местному дворнику не пришлось убирать с дороги его мозги, когда он бросится под проезжающий мимо грузовик.

Я потёр переносицу. Мои мысли, кажется, совсем охренели и увели меня куда-то явно не туда. Я – Майл Дживас. Раздолбай, геймер, студент-медик и оптимист. Я не сопливая размазня. Пусть мне сейчас больно и плохо. Пусть вся эта херня длится уже много месяцев. И пусть Мелло вышвырнул меня из своей жизни – у него наверняка были свои причины. Пусть вся полюбившаяся мне жизнь катится ко всем блондинистым чертям. Пусть. Я должен встать и пойти дальше, пока моя жалость к себе окончательно не убила меня. Я уже не говорю о том, что чуть не довёл свой организм до полного отказа, нет. По-настоящему страшно то, что я чуть не потерял самого себя! Истинный я никогда не пытался бы умертвить себя сигаретами и голодовкой, не стал бы впадать в депрессию на несколько месяцев.

Кое-как поднявшись с пола, я взял пакет и понёс в комнату, которая у меня и спальня, и кухня в одном параллелепипеде. До меня стало доходить, что когда-то очень давно, когда я жил себе поживал в гордом одиночестве, у меня была очень хорошая мечта. Работы, написанные при сотрудничестве с Мелло, на пару шагов приблизили меня к её исполнению. Так с какого же такого хрена я тут ною и расклеиваюсь в прокуренную субстанцию непонятной консистенции?! Небритое рыжее недоразумение.

Оказывается, ругать себя – очень полезно. Моему внутреннему голосу до одной загадочно исчезнувшей личности, конечно же, далеко, но эффект на лицо. Я склеил себя обратно и пошёл варить пельмени. Вот что по-настоящему похоже на меня – начинать новую жизнь с пельменей. Отлично. Мне нравится такое начало. Особенно если сверху тёртым сыром посыпать.

***

С той роковой весны прошло почти ровно три года. Я уже с отличием окончил университет и ожидал диплом об окончании элитных курсов по хирургии, попутно набирая стаж в качестве работника скорой помощи и подрабатывая в лаборатории крови, как во времена студенчества. Я стал вполне себе примерным парнем: курю не больше половины пачки в день, каждый вечер бегаю на беговой дорожке, помимо полуфабрикатов иногда готовлю нормальную еду и сплю минимум по пять часов в день. Да, ко мне снова вернулось моё геймерское задротство, и я не могу спать положенные семь часов, но я же и не должен быть идеальным! Я даже пару раз пытался встречаться с девушками, но выходило не очень, а кончалось и вовсе паршиво. Не цепляли они меня, хоть и хорошие были, неглупые. Наверное, дело просто в том, что ни одна из них не могла вызвать во мне те чувства, что я испытывал к Мелло. А с парнями вместо него я встречаться не хотел. Все равно таких, как он, больше нет, а я не испытывал особой тяги к иным представителям своего пола.

Так и жил. Рыжий волк-одиночка, у которого одна неделя похожа на другую. Совсем как тогда, когда я впервые встретил Его. Судьба так странно столкнула нас в то время… Знакомство в секс-шопе… Его книга… Всё это было очень странно и подозрительно не похоже на мою скучную жизнь… А сейчас всё вернулось на скучные и обыденные круги своя, и больше я об этом не сожалел. Ещё одну подобную встряску я не вынесу. Так я думал во время очередного затишья перед бурей. А потом случилось то ночное дежурство.

Я сидел в полутёмном кабинете и играл в PSP. Устать я ещё не успел, настроение было вполне нормальное, и всё, кажется, шло хорошо. А потом в кабинет влетела запыхавшаяся медсестра Мичи, и я понял, что всё, что шло хорошо, бодро свернуло куда-то нахрен.

– Доктор Дживас, крайне срочный пациент!

– Да я по тебе вижу, что срочный, но что…

– Нам сейчас же нужен хирург! Время идёт на минуты, ни один из наших не успеет вовремя. Майл, ты же можешь попробовать?.. – в панике почти выкрикивает она, а я тут же подрываюсь с места.

– Веди, - я быстрым шагом следую за ней. – Что с ним такое-то?

Она ведёт меня в операционную и, пока я меняю халат и всячески готовлю себя к операции, быстро вводит в курс дела:

– Я сегодня новости смотрела, вот там показывали погоню: вычислили какого-то не то наркодиллера, не то незаконного производителя наркотиков – этого я так толком и не поняла. Короче, там была погоня, достойная голливудского боевика. Куча полицейских машин преследовала фургон, которому каким-то чудом удавалось от них скрыться. Я даже подумала, что каналом ошиблась. Так вот, в какой-то момент водитель не справился с управлением, и фургон перевернулся. Машина в один момент воспламенилась, там ещё и взрывалось что-то, и такой дым страшный валил, ужас просто! А потом этого водителя привезли к нам – мы ближе всего к месту аварии, оказывается. Как он выжил, непонятно. Но у него смесь термического и химического ожогов второй-третьей степени на пол-лица, шее и части плеча. Нужно удалить омертвевшую кожу. Особенно ту, которая находилась в контакте с химикатами, потому что их состав для нас – большая загадка. Они продолжают разъедать кожу, и его нужно спасти, пока он не умер от болевого шока или отравления химией и пока от той половины лица хоть что-то осталось.

Меня раздражало количество ненужной информации в её рассказе, но саму суть я понял, и это главное.

– Ну и где он?! – спрашиваю я уже возле операционной, где никого похожего на пациента ещё не было.

– Везут! Хорошо, что ты так быстро подготовился.

– А кто он, известно?

– Не-а. Документов при нём не нашли, а то, что могло быть в машине, сгорело.

– Слушай, это что же получается, я его сейчас спасу, а когда он выздоровеет, ему прямая дорога в тюрьму?

– Ага. Не повезло парню. С другой стороны, он же злодеище тот ещё! Я как врач ненавижу всех, кто связан с созданием и распространением наркотиков.

– Согласен… – задумчиво проговариваю я.

И всё-таки жизнь странная штука. Вот и думай теперь, хочет ли человек, чтобы его спасли… Наверное, хочет. Практически все люди, как бы они ни сетовали на судьбу, на самом деле не хотят умирать. Это вообще нормально – хотеть жить. Так же, как хотеть сдохнуть, когда паршиво. Главное – хотеть не слишком сильно и расхотеть в нужный момент. В этом наша суровая реальность. Во всяком случае, моя именно такая.

Из коридора донёсся топот ног, и очень скоро в операционную привезли носилки. Мне нельзя было терять сосредоточенность и душевное равновесие перед операцией, и осознание этого факта – единственное, что помогло мне справиться с обрушившейся на меня бурей чувств. Мгновенно. Я стал холодным и рассудительным. Ещё более безэмоциональным и хладнокровным, чем если бы на носилках лежал совсем посторонний человек. И всё же, прежде чем начать операцию, я негромко проговорил своему пациенту:

– Мелло, не вздумай сдохнуть сейчас.