Спустя несколько дней ему самую малость полегчало. Ну, если быть точнее, Тигнари просто сумел окончательно смириться с происходящим.

      Им довезли оставшиеся вещи, которые Эрфан принялся потихоньку расставлять и раскладывать, и сама комната Тигнари уже не казалась такой пустой — по крайней мере, теперь у него имелись небольшой комод и его любимое старое кресло, чудом уцелевшее при перевозке (Тигнари настоял — уж слишком мягкое и комфортное, греющее душу одним своим нахождением в комнате).

      Также отец уже подал документы в школу (которая находилась, к слову, в пяти минутах ходьбы, что не могло не радовать), однако Тигнари, если честно, не слишком был этому рад — прошлый год он учился на домашнем и хотел бы продолжить так дальше, однако Эрфан настоял на то, что ему необходимо социализироваться и хотя бы попробовать позаниматься «в нормальном ритме». Тигнари, конечно, был с ним крайне не согласен, однако спорить не стал за неимением сил — и имением блеклой надежды, что, возможно, отец прав, и спустя какое-то время именно благодаря появившимся друзьям Тигнари станет легче… Но верилось в это слабо.

      — Держи.

      Эрфан протянул ему пакет. Тигнари, взяв его, заглянул внутрь, заметив какую-то кучу одежды, и поднял на отца вопрошающий взгляд.

      — Отнеси в прачечную, пожалуйста.

      Тигнари вздохнул.

      — На нулевом, да?

      — Да. Спасибо.

      Он выходил из комнаты только для того, чтобы съездить в школу день назад, и больше из нее не высовывался — а смысл? Тигнари не считал нормой ходить и знакомиться с соседями, думая, что это как-то некорректно и неловко, однако его отец, наоборот, уже успел со многими пообщаться, пока выгружал мебель. Он рассказал о том, что люди здесь живут совершенно чудесные, и Тигнари, хоть и был склонен верить отцу, отнесся к этому скептично.

      Поэтому надеялся, что по пути к стиральной машине никого не встретит.

      Правда, его надежды в момент разрушились, когда Тигнари, спустившись на нужный этаж, сначала услышал удивленный вздох, а затем — уже увидел того, кто его издал.

      — Здравствуйте… — пробормотал он, проходя к столу, приставленному к стене.

      — Здравствуй-здравствуй!

      У входа в какую-то квартиру стояла женщина — с виду ей было около тридцати пяти, но Тигнари боялся так сразу прикидывать и оценивать, — в домашнем халате темного цвета и пушистых тапочках; ее длинные светлые волосы были собраны в высокий хвост, как бы подкрепляя этот ее образ обычной, немного уставшей хозяйки.

      Тигнари невольно задался вопросом — интересно, а у них действительно так можно ходить по этажам? Может, ему тоже тогда не стоит так заморачиваться с одеждой?

      — Ты сын Эрфана, да? — тепло продолжила она, и Тигнари не мог игнорировать ее — поэтому кивнул в ответ, пока засыпал порошок. — Знакома уже с ним, знакома. Мы тут пересекались совсем недавно. О, я Анайя, к слову…

      — Приятно познакомиться, госпожа Анайя, — Тигнари заговорил уже громче: судя по всему, женщина эта относилась к нему весьма добродушно, хоть они и встречались впервые, и это, несомненно, располагало. Не почувствовав негатива, он заметно успокоился. — Меня зовут Тигнари.

      — Ну, чего ж так официально. Зови меня просто Анайя.

      — Хорошо…

      И хоть Тигнари и было неловко вот так обращаться к человеку, который явно его сильно старше, но, раз уж она сама попросила, решил не препираться и не настаивать. Если ей так удобнее и комфортнее — пусть будет так. В конце концов, он может и привыкнуть.

      Анайя прислонилась спиной к стене, скрестив руки на груди, и примерно в этот момент Тигнари понял, что разговор их на обычном знакомстве не закончится. Собственно, чутье его не подвело — спустя буквально пару секунд она задала еще один вопрос:

      — Как тебе здесь? — весьма ожидаемый, к слову.

      — Неплохо, — это было почти правдой. Тигнари бы ответил: средне, тоскливо, не так, как он ожидал, но решил сказать простое «неплохо». Это хотя бы звучало максимально нейтрально и не влекло за собой еще больше расспросов.

      В этот момент он, наконец, включил машинку.

      — Ну ничего, свыкнешься еще, — однако Анайя, несмотря на более-менее положительный ответ, видимо, просекла его общее настроение — Тигнари оценил это. По крайней мере, говорила она хорошо и производила впечатление человека весьма тактичного. — Ох, а тебе сколько лет-то? Пятнадцать?

      — Шестнадцать, — поправил ее Тигнари.

      Та вдруг заулыбалась, как-то мгновенно повеселев.

      — У меня сын есть, — о, значит, Тигнари, возможно, почти угадал с ее возрастом. — Твой ровесник, — добавила Анайя. — Не хочешь познакомиться? Он мальчик у меня хороший, добрый… Спокойный очень. В общем, вы похожи, наверное…

      Создавалось ощущение, будто она своего сына сватает — и Тигнари едва сдержал смешок. Это выглядело слишком забавно — тем не менее, он не мог не оценить такого жеста с ее стороны.

      Но и общаться с кем-то, особенно с ровесником, пока не желал.

      — Ну, как-нибудь зайду… — и обижать Анайю — тоже. Тигнари оказался в замкнутом круге.

      — Да можешь прямо сейчас, он в своей комнате, — а вот она отступать даже и не думала.

      — У меня здесь стирка, — все же попытался отмазаться Тигнари.

      — Ничего, у нас камеры висят, вон, смотри!

      Он поднял голову туда, куда указывала худая рука — и действительно: в самом углу находилась камера, что, конечно, отменяло необходимость следить за тем, чтобы вещи не унесли (ну, в случае чего — все зафиксируется, да и вряд ли кто-то осмелится прямо под наблюдением воровать).

      Тигнари как-то неосознанно дернул хвостом, как делал, когда нервничал, но Анайя проигнорировала это — конечно, ей не знать, к чему такая реакция. На самом деле, он был признателен ей за отсутствие вопросов касательно его физиологических особенностей, да и взглядов пристальных на ушах и хвосте не замечал, что лишь добавляло лишние плюсы в карму, так сказать. И оттого Тигнари было все тяжелее ей отказать.

      Может, действительно стоит попробовать?

      Ну, если ничего с этого общения не выйдет, это же не конец света будет, ведь так?

      — Хорошо, — выдохнул он, переминаясь с ноги на ногу, — и где вы живете?

      — Да вон, квартира моя, — Анайя кивком указала в сторону ближайшей двери.

      Что ж, это многое объясняло: и то, почему она ходит в таком виде (возможно, просто вышла точно так же постирать вещи и решила не заморачиваться с одеждой, раз рядом), и то, почему они вообще встретились именно здесь.

      — Заходи, заходи, не бойся. Он не опасен.

      Тигнари кивнул и на всякий случай медленно, несколько нервно постучал в дверь (просто привычка), прежде чем открыть ее и пройти внутрь.

      Их квартира не слишком отличалась от той, в которой жил Тигнари — ремонта здесь тоже не было, но заставлена она, конечно, получше и поплотнее: видно, что местные уже давно освоились (Тигнари мог только предполагать, сколько те здесь жили). Устройство было аналогичное: после входа сразу кухня, через дверь — комната, через другую (Тигнари заметил ее не сразу) — вторая.

      Еще одной отличительной чертой стали развешанные картины — стиль немного странноват, но, в целом, выглядело симпатично. Возможно, Анайя и ее сын те еще ценители искусства или вроде того…

      Правда, любоваться ими у Тигнари не было времени — человек, к которому он, собственно, пришел знакомиться, находился прямо в кухне.

      — А… Ой. Привет, — спешно начал Тигнари, замечая на себе пристальный, но не злой взгляд. — Я только переехал. И, эм, твоя мать сказала, что я могу зайти и познакомиться с тобой. Я Тигнари.

      — А-а-а… — протянул парень, разворачиваясь к нему всем телом. — Узнаю свою маму, — на самом деле, Тигнари все еще чувствовал себя неудобно из-за того, что так вломился, но надеялся, что Анайя хорошо знала своего сына и не стала бы предлагать делать то, что ему бы могло сильно не понравиться. — Привет. Сайно.

      — Клевая стрижка, — как-то невпопад вставил Тигнари, через секунду подумав о том, что сморозил полную глупость — но быстро успокоился, заметив, как Сайно кратко усмехнулся:

      — Спасибо. У тебя тоже.

      Прическа у него действительно была необычной — чем-то напоминала маллет, но как будто уже значительно отросший (возможно, когда-то это и было маллетом); осветленные до платинового цвета волосы лежали на плечах и ниспадали на карие глаза, и смуглая кожа на контрасте с белым смотрелась просто прекрасно.

      В общем, Тигнари не раз отметил, что сын Анайи до ужаса красив — впрочем, как и сама Анайя.

      — Ну, раз ты пришел, — Сайно сделал шаг в сторону, и Тигнари заметил разделочную доску и лежавшие на ней кусочки колбасы рядом с хлебом. — Будешь чай?

      — Давай, — легко согласился он.

      Сайно пригласил его сесть за стол, и Тигнари плюхнулся напротив него, подпирая рукой подбородок и наблюдая за тем, как тот продолжает плавно резать колбасу, аккуратно выкладывая ее на хлеб. Тигнари уже поел с утра, однако был не против выпить чая — за знакомство, так сказать. Тем более раз, во-первых, он так удачно зашел, во-вторых, Сайно предложил сам.

      В общем, их общение началось вполне себе с приятной ноты.

      — Извини, не хотел объедать тебя, — Тигнари тихо посмеялся, прикрывая рот рукой. — Я не специально.

      — Ничего страшного, — покачав головой, Сайно поставил две чашки чая, подвинув одну ближе к своему гостю. — Видимо, ты очень понравился моей маме, раз она даже предложила тебе зайти.

      — Она очень хорошая женщина.

      — Да, — Сайно кивнул — и сменил тему: — О вашем переезде много кто говорил.

      — О? Почему?

      — К нам редко кто новый заселяется, — он пожал плечами, а Тигнари задумчиво хмыкнул.

      — Да, у вас тут тихо… Я ожидал, что будет намного громче.

      — У меня тут тем более ничего не слышно.

      — А ты… Давно здесь живешь?

      Тигнари взял в руки бутерброд, который ему с тихим бурчанием протянул Сайно, и откусил немного, пережевывая медленно и тщательно — привычка, появившаяся еще в детстве, благодаря матери.

      Он заметил, как взгляд Сайно скользнул по ушам, но только скользнул — после чего тот вновь посмотрел Тигнари прямо в глаза, спокойно отвечая:

      — С рождения, — он отпил немного чая, прежде чем продолжить: — Эта квартира, считай, принадлежит матери.

      — Ого. А как так вышло?

      — Долго объяснять, — Сайно вздохнул, и Тигнари решил, что тогда лучше не продолжать — обычно, когда люди так говорят, они имеют в виду, что просто не хотят вдаваться в подробности.

      Может, когда-нибудь, если удастся сблизиться, Сайно и расскажет.

      — А ты в школу зачислился? — а пока он весьма удачно нашел другую тему для разговора — уже во второй раз.

      — О, да, — спешно подтвердил Тигнари. — В вашу, — он не знал, зачем уточнил это — школа-то единственная, — в десятый, — но букву класса называть не стал — она тоже одна.

      Сайно протянул непонятное по настроению «о-о-о-о» и откусил от бутерброда, поэтому Тигнари пришлось дождаться, пока тот дожует, чтобы объяснить свою реакцию.

      — Я в нем же учусь. Получается, мы одноклассники.

      Одноклассники… Да, все складывалось куда удачнее, чем рассчитывал Тигнари.

      Теперь, когда он уже относительно знаком с Сайно, не составит труда обратиться к нему за помощью касательно организационно-технических моментов (по типу домашнего задания или расписания), а, значит, не придется узнавать это у людей, которых Тигнари увидит первый раз в жизни. Это радовало. Он даже облегченно выдохнул — Сайно не выглядел как человек плохой, скорее наоборот.

      По крайней мере, явно был не таким, как его прошлые одноклассники. Друзья.

      — На самом деле, я… Э… Давно не учился, — Тигнари глубоко вдохнул. — Поэтому сильно отвык.

      — Ничего. У нас преподы не очень требовательные.

      Ответ Сайно, надо сказать, удивил.

      Тигнари ожидал, что тот задаст вполне закономерный вопрос — почему? — однако этого не произошло. Сайно, видимо, всеми силами старался не лезть не в свое дело, продолжая говорить только о том, что не выходило за личные рамки, и Тигнари был по-настоящему ему за это благодарен: судя по всему, эту тактичность Сайно привила мать, от которой тоже не последовало ни одного неловкого вопроса.

      Хотя больше всего Тигнари переживал именно за это.

      В его старой школе он прошел через сотни издевок и шуток касательно его ушей и хвоста, однако в этом месте все либо относились к этому как к чему-то совершенно обычному, либо игнорировали (что более вероятно), дабы не тревожить Тигнари, чье моральное состояние и так шатается из стороны в сторону и все никак не стабилизируется. Может, по нему даже видно, как сильно он устал, а оттого и люди относятся с пониманием…

      — Это хорошо. Значит, я быстро вольюсь, — он нервно усмехнулся, но вот Сайно воспринял его слова серьезно — и кивнул. А потом вдруг полез в карман, доставая мобильный. По одному этому действию Тигнари мог легко предположить: — Хочешь добавить меня?

      — Да, — а Сайно подтвердил его догадку. — Раз уж мы теперь одноклассники.

      Они быстро обменялись номерами — на случай, если Тигнари что-то понадобится узнать (хотя Сайно добавил, что тот может в любое время зайти к нему — только сначала предупредить об этом в СМС), — и еще немного поговорили о школе и ее устоях. Как оказалось, слишком строгих правил в ней не было, но класс с небольшим количеством людей («ходят человек десять» — как сказал Сайно) предполагал повышенное внимание к каждому, особенно к новенькому. В любом случае, Тигнари надеялся, что его как-нибудь удачно пронесет с этим — давление еще и в виде школы он боялся не пережить. Он ведь переезжал не для того, чтобы вскрывать все свои старые болячки.

      Также Тигнари узнал, что Сайно — староста класса, а потому уж тем более все вопросы нужно решать через него. Забавно, конечно, получилось, что благодаря одной доброй женщине Тигнари убил двух зайцев: у него появился знакомый человек (главное — ровесник!) и в общежитии, и в своем классе, еще и, видимо, не последний (если, конечно, их система не отличалась от системы в его старой школе), что облегчало адаптацию в разы.

      К слову об этой доброй женщине…

      Тигнари повел ухом еще в тот момент, когда заслышал шаги совсем рядом с дверью, а затем — скрип, свидетельствующий о том, что она открылась. Он мгновенно посмотрел в сторону входа — и, конечно, увидел уже знакомое лицо: Анайя вернулась в квартиру. Сайно, сидевший спиной к двери, развернулся полубоком, чтобы посмотреть на нее, когда та заговорила:

      — Ой, мальчики, да я вижу, вы поладили!

      — Сайно замечательный, — поспешил ответить Тигнари, легко улыбаясь. — Спасибо, что предложили мне попробовать.

      Сайно смущенно отвел взгляд, так же смущенно прокашлялся и негромко вставил:

      — Да, оказалось, что мы и учимся вместе.

      — Как повезло, — протянула Анайя, проходя на кухню. — А вы здесь только с отцом, а, Тигнари? — он в ответ лишь кивнул, и Анайя продолжила: — Ну, если что не будет получаться, заходите, поможем. А то мужчины обычно не очень хозяйственные… — она мягко рассмеялась, и Тигнари не смог бы удержать улыбки, если бы не подумал о том, что после ухода из жизни матери им действительно стало тяжело — несмотря на какое-никакое разделение обязанностей, отец все равно не готовил так вкусно, забывал поливать цветы, пока Тигнари находился в школе или на дополнительных занятиях, не следил за грязной и мятой одеждой — в общем, к новому устройству жизни пришлось привыкать долго, а учитывая их общую хандру и бесконечную тоску, из-за которой Тигнари совсем поник, будучи какое-то время не в состоянии делать вообще ничего, дом пришел в настоящее запущение.

      — Спасибо, — поэтому он легко согласился, отходя от своих печальных мыслей. — Если что-то понадобится, я обязательно загляну к вам, — и с этими словами Тигнари поднялся из-за стола. — Я пойду. Меня ждет отец с вещами. Стирка уже закончилась, наверное?

      — Да, когда я шла, машинка уже достирала, — подтвердила Анайя. — Хорошо, хорошо, иди. Господин Эрфан наверняка тебя заждался.

      — Спасибо вам большое за гостеприимство. Было приятно с вами познакомиться.

      — Нам тоже, — кивнул Сайно, смотря вслед выходившему из квартиры Тигнари.