Успевшая задремать М.М. вздрогнула от шорохов за спиной.

- Дома есть кто-то ещё?

Девушка тут же обернулась и в ужасе села, а потом подскочила к Мукуро, вцепилась в него объятием, не понимая, что он кряхтит от боли в её хватке; отрицательно замотала головой. Она не могла говорить, у неё из глаз снова потекли постыдные слёзы, которые ей не по силам было сдержать.

- Что с тобой?

Рубашка на парне была разодрана, на рёбрах наливались тёмные кровоподтёки, его лихорадило, он держался за дверной косяк, и из-под манжет виднелась ссадины от наручников, а разбитые переносица и нижняя губа были покрыты коркой запёкшейся крови. По её прикидкам, живого места на лидере Кокуе-лэнда было не сыскать. Он чуть обнимал её, но не мог или не хотел говорить.

- Принеси в ванную аптечку и свежую одежду, - попросил он, наконец, совсем негромко, а когда стало ясно, что отпускать его рыжая не намерена, с нажимом добавил. – Пожалуйста.

Тогда она шмыгнула носом, кивнула, вытирая слёзы, и побежала в сторону шкафчиков, а сам Рокудо поплёлся в ванную, на ходу снимая рубашку. М.М. зашла с полотенцами и аптечкой, когда он уже стоял под едва тёплыми струями воды. В зазор между стеной и шторкой было видно, как кровяные разводы растекаются по ванне и вьются узорами прежде, чем уползти в водосток.

- Я положила всё на тумбу, - проговорила она и, помявшись, всё же спросила. - Мукуро-кун... откуда столько крови?

Парень молчал, только, полуобернувшись, задёрнул шторку посильнее.

- Это он, да? Бьякуран? Да?! - слёзы кончились, и рыжая снова смогла злиться сердцем и голосом. Со сжатыми кулаками дышалось легче.

- Я всё тебе расскажу. Дай мне побыть одному.

Проглотив очередной вопрос, девушка замялась, смутилась, вдруг осознав, что он там обнажён и, должно быть, совершенно разбит не только физически. Кивнула, хоть он её и не видел, и тихо прикрыла за собой дверь. Сделала ему травяной чай с ромом и смиренно ждала, пока он не показался в дверном проёме, непривычно домашний в простой футболке и свободных штанах. Только синяки за это время проступили отчётливее, и от них бросало в дрожь. Он сел напротив, сумев не поморщиться от боли, и поблагодарил за чай.

- Что со спектаклем?

Ему нужно было время, а М.М. больше не могла терпеть, её колотило изнутри. И всё же...

- Без тебя совсем не то, - проговорила она и, глубоко вздохнув и пригубив свой чай, продолжила. - Но мы не потеряли боевой дух. Все выложились по полной, даже Эмералд, хотя, казалось бы...

- Он заменял меня?

- Тебя не заменить, - рыжая брякнула чашкой о стол, едва не расплескав содержимое. - Но если бы не он, всё сорвалось бы. Может, оно было бы и к лучшему. Может, это лучше, чем неидеальное представление. Я не знаю.

- Не говори так, - Рокудо чуть качнул головой. - Я благодарен, что вы не дали спектаклю сорваться. Думаю, так он стал даже лучше, потому что лишён моих идеализаций.

- Думаешь, он всё ещё может стать твоим козырем в этом противостоянии? - М.М. слегка оживилась, но вмиг сникла, увидев, как помрачнел Мукуро.

- Я выхожу из игры, она слишком далеко зашла, - он увидел, как девушка вскинула брови, но продолжил не сразу. - Ничто не стоит тех жертв и того риска, на который я вынужден буду пойти. Я бы сказал, что боюсь за вашу безопасность, и это правда, но лишь отчасти, лишь вершина айсберга. Всё гораздо эгоистичнее. У Мельфиоре есть компромат, который может сломать мне жизнь.

- То, что они делали с тобой сегодня? - девушка чуть привстала и подалась вперёд. - Избиение? Пытки? Они не смогут это никому показать. И выдержать такое не позор! Это сделает тебя...

- М.М., - Мукуро посмотрел на неё исподлобья таким тяжёлым взглядом, что она сразу опустилась обратно на стул. - Откуда, по-твоему, столько крови?

Они смотрели друг на друга с минуту, пару раз парень отпивал из своей чашки, но не отводил взгляд.

- Нет. Не может быть.

Увидев в её глазах нужное понимание, он отставил чай, поднялся и направился в сторону спальни.

- Мы можем выкрасть плёнку, - привстала рыжая, сжав руки в кулаки. - И тогда сможем их шантажировать...

- Нет, М.М.! - рыкнул Рокудо, мрачнея ещё сильнее.

- Но почему мы не можем...

- Я сказал, что не пойду на этот риск, а не что мы что-то не можем, - и совсем тихо добавил. - Это всё того не стоит.

Дверь мягко закрылась за ним на втором этаже. Мукуро не злился ни на кого, кроме себя самого.

* * *

Никто из участников вчерашнего празднества не пришёл на пары бодрым, а Рокудо и Фран не явились вовсе. Хаято отправил другу ехидное: «Что, зелёный, голова раскалывается?», – но тот не ответил. Блондин счёл грешным будить человека, пытающегося справиться с, возможно, первым в жизни похмельем и решил зайти к нему после занятий - отдать должок за сегодня и посмотреть, где нашёл своё место новый раритетный жилец.

В столовой парень впервые увидел ненакрашенную заплаканную М.М., разговаривающую с мрачными, как пара привидений, Кеном и Чикусой. Хоть эти двое и бросили на него предостерегающий взгляд, он всё же подошёл и поинтересовался:

- Ананас объявился?

- Иди куда шёл, - буркнула рыжая и отвернулась в противоположную от него сторону, скрестив руки на столе перед собой.

- Да, у него были… дела, - покривил улыбку Джошима и отвёл взгляд в стол, а Какимото его оттуда и не отрывал.

- Видок у вас скорбный, всё же неплохо прошло, - не унимался парень.

- У нас тоже есть свои дела… - начал Чикуса.

- Которые тебя совершенно не касаются, - перебила его М.М. и вонзила взгляд в непрошенного гостя.

Хаято, морщась от накатившей вместе с раздражением головной боли, плюнул до поры до времени на это дело и отправился искать Хроме, но и её не нашёл, как будто вся вселенная ополчилась против его желания быть сегодня с кем-то. Потом он признал, что не хватает ему именно Франа - привык уже к этой язвительной хмурой тени, что волочётся за ним и периодически комментирует происходящее. Пустое место рядом доставляло дискомфорт, неприятно нудящий чуть ниже рёбер.

После пар парень позвонил подруге и поинтересовался, почему её все пары днём с огнём не сыскать и где можно найти её сейчас.

- Ох, Гокудера-кун, я ушла сразу после последнего семинара, мне нужно подготовиться к свиданию, - услышал он виноватый и взволнованный голос из трубки, и его брови очень своевольно поползли вверх.

- С Хибари, что ли?

- Да, он... потребовал опять. "Докуро, завтра жду тебя в чайном доме в четыре", - спародировала его она особо грозным голосом. - Говорит, хочет показать мне, что скромность и красота кимоно мне очень к лицу и отражают меня гораздо лучше, чем то, что я ношу.

- И ты согласилась с таким наездом на твою индивидуальность? – возмутился блондин. – Да я ему...

- Хибари-сан просто старается держать лицо, - отмахнулась девушка. - Я передвинула время на пять, он согласился. А что-то случилось?

- Нет, просто тебя нет, Франа нет, курить не на кого, – проворчал Хаято. – Расскажешь потом, как прошло. А я пойду искать эту вечнозеленую бестолочь.

- Хорошо.

- Кстати, Мукуро объявился? У ребят мрачные рожи, но узнать ничего не вышло.

- Не успела ещё. Собрание вечером.

- Серьёзно?! Он собирает друзей на собрания? – Хаято возмущённо выдохнул дым через нос и так зыркнул на мимо проходящего рыжего члена Мельфиоре, что тот отшатнулся и выронил книги. Он не знал, что это Ириэ Шоичи и кто это такой, иначе такая встреча закончилась бы иначе. Парень совсем не чувствовал запаха надвигающегося шторма.

Когда Хаято дошёл до дома Эмералдов, его сердце пропустило пару ударов, прежде чем забиться быстро и загнанно. Он потрогал опечатанную жёлтыми лентами дверь, постучал в неё, будто это какая-то злая шутка, и ринулся обходить дом, когда в поле зрения попался так и оставшийся на траве возле кустов разбитый магнитофон. Сердце упало куда-то вниз, тогда же пришло осознание. Накатило тугой волной и комом в горле, как тошнота. Из соседнего дома вышла старушка сердобольного вида, подруга миссис Эмералд, и направилась к парню, а он - к ней.

- Вы знаете, что случилось?

- Избитого Франа подбросили на крыльцо дома. Когда скорая приехала, увозить на носилках пришлось обоих. Никто ничего больше не знает, – женщина только покачала головой. - Ночью было так тихо. И в этом спальном районе давно ничего не случалось...

- Вы знаете, куда их увезли?

- В ближайшую клинику, с той остановки доедете, – она кивнула в нужную сторону и сочувствующе на него посмотрела, будто хоть что-то в его чувствах понимала.

Гокудера кивнул и метнулся туда, проклиная Мельфиоре, проклиная всё, что с ними связано, и созданный ими озлобленный мирок заодно.

В реанимацию не пускали – когда Хаято, наконец, добрался до нужного этажа, ему сказали уходить. Добиться чего-то от врачей не получалось. Он опустился на скамью у двери в отделение и уронил голову – отсутствующе-шокированное выражение лица спряталось за пепельными прядями, а несколько секунд спустя потекли слёзы, которые он не мог остановить и которых было слишком мало, чтобы полегчало, чтобы боль, разрастающаяся внутри него адским шипастым плющом, стала меньше. Он не рыдал и не срывался, но чувствовал, как отчаяние оплетает нервные окончания – одно за другим. Внутри своей головы он орал и метался, как одержимый, и не понимал, почему так, они с Франом не были настолько близки. Или всё-таки были?

Гокудера достал из сумки бутерброды – сегодняшний, первый должок за проигранный спор. Вспомнил, как их делал, даже не подозревая, что его друг попал в такую беду. Говорят, люди могут чувствовать, когда с близкими случается что-то плохое. Почему же он не такой? Хлеб раскрошился в невольно сжавшей его руке, потом бутерброд полетел в мусору. Хаято вспомнил, что у Эмералда был не он один и что Хроме тоже имеет право знать. Написал ей SMS: "Франа избили, он в реанимации, к нему не пускают", – и название больницы. Чем дальше тикали секунды, тем острее он чувствовал, как трудно выносить это всё в одиночку. Он сам не заметил, как написал ещё одно сообщение: "Ты нужна мне здесь", – но не смог отправить. Потом пальцы стали неметь и больше не хотели бегать по экрану. Часы тикали с оглушающим грохотом, будто гигантская секундная стрелка перемещалась прямо у него в голове. Гокудера ждал хоть каких-то изменений, не в силах встать со скамьи. Надпись "Реанимация" над дверьми сочилась красным.