— Как это было?

— Волнительно.

Действительно так. Когда мимо на полной скорости пронеслась чья-то машина — это было волнительно. Чуть погодя Хенджин понял, что он хочет так же.

— Типа… ты обеспокоился этим или тебе хотелось испытать это самому?

— Мне хотелось побыть за рулем в тот момент. Я это и сделал спустя какое-то время.

— И бросил наркоту, да?

— Не совсем, — Хенджин от Эвана ничего не утаивал. — Адреналин, гонки, скорость — это помогло. Но таблетки никуда не ушли. И все остальное… сейчас я стараюсь ничего не жрать, но я все еще периодически не сдерживаюсь.

— Угу… — Эван записал что-то в свой блокнот и потянулся к вейпу. — Теперь ты этим обеспокоен?

— Около того. Я просто… у меня нет больше причин употреблять что-то, — он пожал плечами. — Жизнь — дерьмо, но не настолько. Думаю, я могу справиться без таблеток… и прочего.

— Значит, ты хочешь на лечение?

— Да, когда закончу с работой, — с какой работой, Хенджин не уточнил. — Я пока не могу позволить себе переложить все на Минхо.

— Как он, кстати?

Хенджин напрягся: о том, какой разговор у них произошел, Хван не рассказал. Просто сказал, что решил расставить все точки над i и свалить в туман. Про признание Минхо почему-то умолчал. Хоть и не имел привычки этого делать. Эван чувствовал, что что-то было не так.

— В порядке, я думаю.

— Общаетесь?

— Только по делу. Пока что, — Хенджин пожал плечами. — Я не хочу обрывать с ним связи, он очень дорог мне. Но пока подержусь в стороне, нужно, чтобы все устаканилось. Не хочу себя нервировать.

И его тоже.

— Прекрасно, — Эван улыбнулся. — Растешь на глазах, Хенджин. Горжусь.

Хван неоднозначно хмыкнул.

— А Феликс твой как? С ним общаетесь?

Хенджин заметно покраснел на этом вопросе. Эван заулыбался:

— Ну что? Кидали уже друг другу всякое интересное?

— Что? Нет! — Хван цокнул. Щеки все равно были красными. — Мы просто общаемся. Пока что. Ну… — и глупо заулыбался. — Флиртуем.

Это слово заставило Хенджина покраснеть еще больше. А осознание — ой-ей, Эван думал дать Хенджину льда из морозилки, чтобы к лицу приложить, остудиться.

— То есть, с ним все круто, да? Никаких проблем?

— Да там только одна проблема, у меня на него стоит двадцать четыре на семь…

— И сейчас?..

— Ну, не сейчас, — Хенджин скрестил руки на груди. — Но вообще, когда мы переписываемся — частенько. Это неплохо отвлекает от всего, что происходит.

— Я тебе завидую. Тебя от таких проблем может отвлечь всего лишь навсего стояк.

— Смотря на кого! Стояк на Минхо меня не отвлекал, — Хенджин поджал губы. — Блять, я не хочу думать про это. Мне так круто испытывать что-то… такое с кем-то диаметрально другим. Типа… у меня все еще есть чувство, что я делаю что-то не так, будто я… предаю Минхо.

— Ты никого не предаешь.

— Да, я понимаю это головой, а сердце — сам знаешь. Но я правда стараюсь отвлекаться. У меня хорошо получается это. Мне нравится общаться с Феликсом. Это как… ну, глоток свежего воздуха. Это что-то новое, что меня совсем не тяготит, а наоборот. Я надеюсь, меня это завлечет. Потому что здесь стопроцентно все взаимно.

— Ты мне не рассказал, как ваше свидание прошло. Все окей?

— Мы поцеловались, — Хенджин закрыл лицо руками. Лайт тихо посмеивался. — Я чувствую себя школьником в пубертате. Блять, Эван, я тогда чуть от счастья не умер. Честно. Это было так… ну, блять, это было очень приятно. Мне не хотелось его отпускать. А сейчас я постоянно донимаю его с тем, когда мы снова встретимся. Мне кажется, я похож на больного.

— Как он на это реагирует?

— Спокойно, как мне кажется. Я не думаю, что его это на самом деле напрягает. Ну, я надеюсь…

В этот момент на телефон Хенджина пришло сообщение.

— Извини, — Хван достал сотовый из кармана джинсовки. Заулыбался. Эван тактично промолчал.

Феликс: «Доброе утро, Хенджин»

Феликс: «Не разбудил?»

— Я отвечу? — Хенджин поднял взгляд на Эвана. Тот пожал плечами:

— Феликсу? Конечно.

Хван все еще улыбался.

Феликс: «Увидимся сегодня?»

Феликс: «Я имел в виду, перед гонкой»

Феликс: «Может, вместе пойдем?»

Феликс: «То есть, Джисон у Джексона, они решают какие-то вопросы по поводу машины, меня никто не заберет, а одному идти… стремно»

Хенджин: «Могу встретить тебя, без проблем. Придем вместе)»

Феликс: «Извини, если напрягаю»

Хенджин нахмурился.

Хенджин: «Ты чего? Все в порядке. Я сам хотел предложить, на самом деле. Думал, что ты с Джисоном будешь тусить это время, поэтому не предлагал. Все окей, Феликс, не парься»

— Что такое? — спросил обеспокоенно Лайт, выдыхая пар в сторону. — С ним что-то случилось?

— Нет… — Хенджин все еще хмурился. — Все окей, но у меня чувство, будто он какой-то расстроенный.

— Ты это по сообщениям понял?

— Типа того. Просто чувство, — Хван ждал еще какого-то сообщения от Феликса, но парень ему больше ничего не писал. — Надеюсь, у него все в порядке. Спрошу у него вечером.

— Вы назначили встречу? — Эван поиграл бровями. Хван поджал губы:

— Ну да. Только что.

— Совет да любовь.

— Ой, иди ты.

Оба посмеялись.

***

Чанбин кидал самолетик, сложенный из бумаги. Кажется, это были какие-то старые записи, которые делал Крис. Кристофер тем временем тарабанил по клавиатуре ноутбука, что-то писал.

— Так и будешь молчать?

— Я работаю, — Бан не отвлекался от монитора. — Не мешай.

— Что у тебя случилось? Я же вижу, что-то произошло. Опять поругался с Чонином?

Откуда только в Чанбине было столько проницательности? Крис не понимал, злиться ему или охеревать каждый раз. Окей, ближе Со у Кристофера по-прежнему никого не было, не считая семьи, конечно, хотя Чанбин сам почти семья, но иногда он, осознанно или нет, лез под кожу. И вылезать из-под нее не планировал.

— Да, — Крис решил сказать правду, надеясь, что Со этого будет достаточно и он продолжит заниматься своими оригами на рабочем месте. — Поссорился. Сижу и грущу, работаю, зачем мешаешь?

— Что на этот раз? Расскажешь? Ну же, давай как в твои семнадцать лет: ты изливаешь мне душу, тебе становится легче, а я забываю об этом через пару дней. Идет? Бро, ты кислее цитрусовых, смотреть на тебя больно.

Возможно, Чанбин был в чем-то прав. Возможно!.. Возможно, Крису и впрямь стоило излить душу, как выражался Чанбин, чтобы ему стало легче. Опять же — только возможно! Кристоферу уже не семнадцать, он вполне себе взрослый молодой человек, ему необязательно было…

— Я не знаю, что я чувствую.

Ну да, да, ему необязательно было — но он стал. Со делал из другой бумажки журавля:

— В плане?

— Ну, — Крис отвлекся от писанины и перевел взгляд с монитора в сторону, на стену, на которой висели разные фотографии людей, подозреваемых в каком-либо деле, какие-то записки и прочая ерунда, которая не должна была висеть здесь — например, постеры с Харли Квинн и Металликой. — Как же это… блять, — Крис помассировал виски, устало вздохнул. — Он любит меня. А я не знаю, что чувствовать на это.

Чанбин не отвлекался от оригами:

— В смысле? Ты должен знать, что чувствовать на признание в любви?

— Я боюсь, что то, что я к нему испытываю, это надуманное… из-за того, что я хотел изначально сделать… ну…

— Господи, — Чанбин на секунду поднял взгляд, посмотрел на друга и снова увлекся своим журавликом. — Ты постоянно все усложняешь. Самому не надоело еще? Ты же говорил мне: Чонин тебе дорог. Что сейчас произошло? Он любит тебя, ну так это же хорошо, любовь — это прекрасно, это очень приятное чувство. Что не так?

Кристофер пожал плечами:

— Я боюсь, что сам себе придумал что-то. Я не хочу делать ему больнее.

— Ой-ей, — Чанбин откинулся на спинку рабочего стула. — Ну и началось в колхозе утро, а… Крис, братишка, тебе, может, отрезвляющего пенделя дать? Я знаю, почему ты так загрузился. Это вообще не из-за того, по какой причине ты начал тесное общение с Чонином.

Бан молчал — ждал, что продолжит говорить друг. Со выждал драматическую паузу:

— Это из-за Глории, я правильно понимаю?

— Что? Да это лет десять как в прошлом! — Крис отмахнулся, но Чанбин заметил, как напряженно Бан поджал губы.

— Из-за нее, — подвел итог Чанбин, не обращая внимания на отрицания Криса. — Чувак, ты реально позволил какой-то дряни растерзать твое сердце. Глория — в прошлом, это было просто твое подростковое влечение, к тому же — не очень удачное. Тебе было четырнадцать, ей было семнадцать, и она вертела тобой как сама того хотела. Ты спутал любовь со спермотоксикозом, чувак, это было подростковое. Оно прошло. Тебе уже без шести тридцать, Крис, хватит валять дурака. Пора уже в руки себя взять. И прекратить себя жалеть. У всех был травматичный опыт, но от него нужно отходить. Столько лет прошло…

— Да я про Глорию сто лет не вспоминал!

— Это происходит неосознанно! Ты просто вспоминаешь, как это было больно, когда ты «любил», и не хочешь повторять этого вновь. Ты думаешь, что будет точно так же, поэтому тебе легче от этого отгородиться. Легко в отношениях не бывает — это да, но то, что было у тебя с Глорией — это не отношения, это был пиздец, в котором тебя никто не любил, Крис. И даже не говорил тебе об этом. Только про твою стремную прическу заикались и про партак на руке. И то, и то ты со временем исправил. Так в чем проблема? Гребаная Глория… увидел бы ее — своими бы руками придушил, нахрен!

— Бин! — Крис нахмурился. — Отстань ты от нее, я вообще забыл, что она была в моей жизни! Друг ты хороший, а психолог в тебе умер. Я все понимаю: я был глупым, маленьким, неопытным и влюбленным в ничто. Я это пережил, отрефлексировал и забыл. Я не боюсь любить.

— И почему ты тогда это делаешь? — Чанбин искренне недоумевал. — Не боишься — но не любишь, хотя все возможности есть. С кем ты был после Глории? Ну типа «серьезно», как с ней?

Кристофер промолчал.

— Ну да, ни с кем, — Чанбин хмыкнул. — Наверное, ты был занят учебой? Потом — поступлением, потом — работой, да? Даже подрочить времени не хватало.

— Бин…

— Что — Бин? Ты проблему из воздуха придумал, Крис, прекращай. Чонин дорог тебе? В плане, если с ним что-то случится, ты же первый на помощь прибежишь?

— Я и к тебе первым на помощь прибегу.

— Окей, давай с другой стороны — пососемся? Вот прям сейчас. Или, может, кинуть тебе нюдес на подрочить? Встанет? На меня.

Кристофер закрыл лицо руками:

— Что за бред ты несешь…

— Ну и? Я понимаю, что любовь — это сложное чувство. Иногда непонятное, и всякое такое дерьмо… но ты вообще ни себе, ни ей шанса не даешь, Крис. Ты просто блокируешь это чувство, будто оно у тебя атрофировано. А оно у тебя есть. Харэ его бояться, заебал.

Кристофер устало потер горячий лоб ладонью:

— Он не отвечает мне на сообщения и звонки.

— Сколько?

— Дня два.

— Ну так скатайся к нему, так поговори.

— Да скатался уже… из-за этого и поругались.

Чанбин кинул в голову Криса наспех сделанный самолетик из ободранной бумажульки:

— Блять! Еще раз скатайся, хоть прям щас, я прикрою.

— Не думаю, что поехать к нему в школу — это хорошая идея.

— Тогда после смены.

— Еще лучше — к нему домой?

— Крис, — Чанбин зыркнул на него из-под бровей. Грозно. — Много текста.

Возможно — опять же, только возможно! — Чанбин и был в чем-то прав. Кристофер устало тер пальцами виски.

***

— Ба-лять, — раздалось аккурат с трелью будильника. — Какая сволочь…

Минхо поморщился, поднимая ногу над полом. Он даже с кровати встать не успел, а уже вляпался. Котята пищали где-то за сушилкой для белья.

— Вы почему не в коробке, спиногрызы? — Минхо пытался звучать угрожающе — но едва ли он действительно мог злиться на этих проказников, которым еще и месяца от роду не было. Так, ползали где-то, чего-то делали, особо не напрягали… вот только такие подарочки у кровати Минхо второе утро подряд встречали. Хотя, скорее всего, это была мама-кошка, которая в лоток ходила исключительно под надзором Минхо. — Одни проблемы от вас…

Цыпленок, сидящий в клетке, был солидарен. Только он проблем и не доставлял: ветеринар в клинике, конечно, странно посмотрел на этот зверинец, но лечение прописал, которое, видимо, помогало. Птенец стал набирать в весе и уже выглядел прилично, пипикал иногда что-то, в клетке своей спокойно сидел, кушал по расписанию, даже в туалет ходил в один угол, в строго отведенное для этого место.

— Учитесь у желтого!

После Минхо помыл пол, сходил в душ — помыл себя, покормил себя же и всю эту ораву, переговорил с Шейном и договорился о следующей встрече с поставкой — продуктивненько, учитывая, что ощущал Минхо себя как переваренный огурец, который предварительно покатали по полу и отпинали ногами. Конечно, жить можно было — наверное, даже нужно, а не можно. Минхо в целом привык — к колющему чувству между ребер. Он жил с ним много лет. Великий мученик — не иначе. Кому были нужны такие жертвы? Да никому — самому Минхо они ни в одно место не уперлись. Просто он думал, что так будет лучше. Почему лучше — хер его знает. Может, совесть присутствовала. Хоть какая-то. Кстати, про совесть…

Минхо: «я приду сегодня на гонку. буду болеть за тебя, бельчонок»

Минхо: «что хочешь за победу? :)»

Совесть. Ну да, типа того…

Джисон: «Ептвоюматьсукаблять»

Джисон: «10 утра!!!»

Джисон: «БЛЯТЬ! 10 ЕБАНОГО УТРА! ИДИ ПОСПИ!»

Минхо улыбался в экран. Страдания страданиями, а на развлекаловку Минхо право имел.

Минхо: «не могу. скучаю по тебе, бельчонок!»

Минхо: «так что ты хочешь за победу?»

Джисон: «Чтобы ты от меня отъебался, реально»

Минхо посмеялся сам себе.

Минхо: «да ладно тебе, мне кажется, мы могли бы найти общий язык. если ты понимаешь, о чем я :)»

Джисон: «Найди общий язык с врачами лучше»

Джисон не боялся сказать, как он думал. Джисон был настоящим, и Минхо невероятно ему завидовал. Почему-то ему было важно получать эту искреннюю реакцию. Джисон был способен исполосовать Минхо одним словом, но, казалось, это Минхо и было нужно.

***

Феликс ее особо не слушал. Она так, как фильм на фоне была.

— Феликс, — мать устало выдохнула. — Я действительно такая плохая?

Феликс только пришел со школы. Он даже поесть не успел, а день сегодня должен быть насыщенным, силы понадобятся.

— Да, — ответил просто, проходя мимо нее в кухню. — Я рад, что ты это осознала.

— Да я же все для вас с Оливией делаю, — женщина пошла за ним, но довольно медленным шагом. Будто не хотела. — Почему вы не можете понять мою проблему?

— Проблема? У тебя есть какая-то проблема? Я думал, у алкоголиков нет никаких проблем, мам. Я вообще думаю, что тебе охрененно живется. Тебя как с работы не поперли еще, объясни? Че ты начальнику своему плетешь каждый раз? Болеешь постоянно, да?

— Не разговаривай со мной так.

— А как с тобой разговаривать?

Нет, серьезно. Феликс остановился посреди кухни, обернувшись на мать. Та стояла на пороге и смотрела немного хмуро.

— Как мне с тобой разговаривать? Мам, я пытался по-хорошему. Всю свою сраную жизнь.

— Чего это она у тебя вдруг сраная? — она даже неподдельно удивилась. — Ты на улице живешь? С бомжами коробки делишь?

— Сказать честно? — парень слабо улыбнулся.

— Ну давай, скажи, что все твои проблемы из-за меня.

Феликс пожал плечами:

— Все мои проблемы — из-за тебя. И из-за отца. Но ему спасибо за то, что свалил. В целом, чувак понял свою проблему и решил больше не надоедать.

— Отец тут причем?

— Притом, что он съебался вместо того, чтобы помочь своей жене? Не? Не думаешь, что это характеризует его?

— Ты вообще про отца своего мало что знаешь. И прекрати материться!..

— И слава богу, — Феликс нервно усмехнулся. — Хорошо, что я почти ничего про него не знаю. Помню, правда, как мы из тюрьмы его ждали. И как ты чудила, пока он сидел. Вот за это, мам, отдельный респект. Это прям круто было, от души в душу, душевно, мамуль. И как ты сваливала бухать непонятно с кем и непонятно куда, а я оставался с младшей сестрой и не спал по ночам. Вот это помню — за-е-би-сь.

— Феликс!

— Что — Феликс? — он развел руками. — Что я должен сказать тебе? Ты правда думаешь, что то, что ты делаешь, никак не отражается на мне и на Оливии? Правда думаешь, что я переживаю это все по щелчку пальцев? Что Оливии все равно на то, где ты и с кем ты? Нам, конечно же, насрать, что каждый раз может стать последним, да? Мам, — он склонил голову, не зная, как еще донести до нее свою мысль. — Ты меня зачем рожала? Чтобы я на это смотрел?

Женщина на это смолчала — даже развернулась уже, чтобы уйти. Феликс негромко произнес:

— Лучше бы ты меня не рожала.

— Ты с ума сошел такое говорить?! Ты мой сын!

— И толку?

— Прекрати сейчас же!

— Я удивляюсь, как за эти годы, ты все еще не нашла меня вздернутым на какой-нибудь лестнице. И в этом явно не твоя заслуга.

Феликс взял термос с чаем, который заварил утром в школу и благополучно про него забыл, и ушел в свою комнату, не обращая больше внимания на голос матери, который доносился из-за двери. Конечно же — возмущенно. Это была правда — все то, что он сказал. Умереть, бывало, хотелось вполне не иронично — но Оливия… Приходилось перебиваться периодическими эпизодами дружбы с канцелярским ножом. Затея была так себе в целом, и особенно, учитывая, что животных у Феликса никогда не было и свалить все царапины на домашнего питомца не предоставлялось возможным. Со временем пыл поутих, и Феликс научился справляться с этим состоянием другими способами — едва ли они были полезнее для здоровья. Феликс ждал, когда, наконец, он сможет решать самостоятельно, что делать дальше, и как жить свою жизнь. Немного подождать.

***

Чонин хотел лечь и лежать — насколько он измучился за последние два дня в школе. Из-за творческого вечера, на котором на него обратили внимание какие-то крутые дяди из какой-то крутой организации, классная преподавательница Чонина затаскала его — в буквальном смысле. Он не знал, куда от нее деться.

— Еще вот это надо сделать, и это… и документы распечатать! Копии сдать… иначе тебя не возьмут!

Взять должны были на какой-то конкурс. Обычно Чонин не имел привычки отказываться от выступлений на каких-то школьных мероприятиях — так-то это плюсик в копилочку. Потом можно было при какой-то спорной ситуации напомнить, что, вообще-то, тогда-то выступал там-то и получил то-то. Но в этот раз он подумал, а стоила ли игра свеч — Чонин ушел вчера домой в десять вечера. И пришел за два часа до начала занятий сегодня. Сейчас подходил четвертый час дня, а Чонина все еще не отпускали. Он даже не понимал, какие документы можно так долго оформлять. Что от него вообще хотели? Тем временем активно написывал Кристофер, иногда даже звонил, но Ян не брал трубку: сначала — из профилактики. Потом — из вредности. А потом — потому что даже в туалет вырваться не всегда мог. Чонин пообещал себе, что перезвонит Кристоферу, как только доберется до дома. Да, они немного… поругались, если можно было так это назвать, но он все равно не мог долго жить без общения с Крисом. Он скучал — почти каждую минуту. И надеялся, что Крис все обдумал. Потому что… сколько можно было?..

Сколько можно было — почему время до конца смены длилось так неприлично долго? Чанбин Криса каждые пять минут спрашивал:

— Ты точно поедешь?

Бан показывал другу средний палец. Приезжать к Чонину в школу он точно не стал бы, еще сомнительнее была идея заявиться на порог его дома — да, отец Чонина точно был в командировке, Чонин об этом говорил, а его мать должна была поехать за какими-то материалами, но в какое именно время — он не знал. Чонин обычно возвращался из школы часа в два дня…

— Хоть за цветами ему заедь.

— Бин, — устало произнес Кристофер, вставая из-за стола. — Хватит переживать за мои отношения. Я справлюсь.

— За твои чего? — Со вопросительно приподнял бровь. Крис снова показал ему средний палец и уехал.

И это было пиздецки волнительно. Настолько, что Крис забывал поворачивать. И один раз забыл включить поворотник… что ж, Бан надеялся, что на штраф не нарвался. Крис отмахивался от размышлений про цветы. Ну какие цветы! Чонин его застебет скорее или отхерачит этим же букетом.

Парковочное место недалеко от подъезда дома Чонина нашлось быстро. Крис посчитал это хорошим знаком, но еще минут пять понадобилось, чтобы собраться с силами и выйти из машины. И еще примерно столько же на то, чтобы сообразить, как лучше достучаться до Чонина. В прямом смысле — Кристофер все еще не знал, где именно он живет. Только, что его окна второго этажа выходили на небольшой магазинчик с цветами. Господи, это еще знак?.. Окей, Крис повертелся на месте и все же зашел в этот цветочный магазинчик, но не за цветами, а за декоративными малюсенькими бубенчиками. Хер его знает, видимо, украшение для… чего-то. Кристоферу нужно было что-то не тяжелое, что можно кинуть в окно. Кидать камушки в окно он не рискнул. Итак, у Бана в ладони лежало четыре бубенчика. Четыре его попытки. Он кинул первый — но тот не долетел, отскочив от стены куда-то в сторону. Слишком легкие. Найти его было почти невозможно. Крис выдохнул: у него оставалось еще три попытки. Второй бубенчик полетел следом — тоже мимо. Крис даже удивился, решил, что стоит сходить пострелять на полигон при случае, оглянулся по сторонам и кинул третий. Отскочив от стекла, бубенчик отлетел в сторону дерева и застрял где-то в его кроне. Оке-е-ей… четвертая попытка — последняя, потому что больше такой херни он делать не намерен. Четвертый бубенчик попал в окошко и отскочил в сторону. Крис проследил за его падением. Теоретически, где-то в траве его можно было бы найти…

— Что такое?

Крис удивленно приподнял брови, когда окно в комнате Чонина открылось. Молодая женщина смотрела на него с недоумением:

— Эм… офицер? Прошу прощения?..

— А, это… да, офицер Бан, — зачем-то представился Кристофер. — Ничего не случилось, тут просто… на дереве…

Что — на дереве? Крис панически пытался придумать причину, по которой он делал то, что делал.

— На дереве… это… котенок маленький на дереве! Вот достать пытаюсь, пищит где-то, не могу понять, где!..

— Пищит? Я не слышу писка… кыс-кыс-кыс, — позвала женщина, разглядывая ветки дерева под окном. — Мне кажется, здесь что-то звенело.

— Нет, я точно слышал писк, — настаивал Крис, надеясь, что краснеет не так сильно, как мог. — Где-то он был!

— Кыс-кыс-кыс! — снова позвала женщина, не переставая разглядывать дерево. — Кыс-кыс-кыс!..

Крис закыскыскал вместе с ней. Так стыдно ему еще никогда не было.

— Не вижу! — сказала она в итоге. — Но, может, потому что я без очков… секунду! Погодите, я сейчас выйду…

И отошла. Крис хотел сбежать — или провалиться под землю. Господи… ну какой еще котенок? Что он творит? Еще и женщину незнакомую напряг… а учитывая то, что это с вероятностью в девяносто девять целых и девять десятых процентов была мама Чонина… вообще пиздец. И это мягко говоря, грубо выражаясь.

— А как он туда попал? — задала вполне резонный вопрос женщина, выбежав к нему на улицу.

— Может, мне показалось… — пошел на попятную Крис, неловко улыбаясь. — Вы извините, что я Вас тут напрягаю, Вы идите, я справлюсь…

— Ну как же я теперь уйду! Пока не найдем котенка — я же спать не смогу спокойно!

Кристофер прикусил язык. Хотелось удариться головой о ствол дерева.

— Кыс-кыс-кыс! — женщина щурилась даже в очках. — Да что ж такое!..

— Мам?

Кристофер нервно дернулся — появившийся из-за спины Чонин недоуменно глядел то на одного, то на другую.

— О, сынок! Как ты вовремя… мы с офицером пытаемся найти котенка! Посмотри своим зорким глазом, видишь его на дереве?

Чонин сжимал лямку рюкзака и выглядел ошеломленным. Пока не понял, что произошло.

— Мам…

— Видишь, да? Может, лестницу где-нибудь взять и притащить? Вызвать пожарных?

— Мам! — снова перебил Чонин. Крис стыдливо отвел взгляд в сторону. — Это Кристофер. Знакомься.

— А? — она нахмурилась. — А ты откуда… А-а… а-а, — протянула Анна в итоге, так и застыв с открытым ртом.

— Ага, — Чонин перевел взгляд на Бана, который неловко перекатывался с носок на пятки. — Крис, это моя мама, Анна. Знакомься. И да, мам, там нет никакого котенка.

Крис выдохнул:

— Нет. Я до тебя достучаться пытался.

— Значит, что-то все-таки звенело? — Анна поправила очки. — Офицер, не стыдно?

Кристофер кивнул:

— Стыдно.

Чонин не знал, что ему чувствовать и делать. Все это походило на сцену из тупой романтической комедии.

— Чонин, я тут…

— Я не мог тебе ответить эти дни, потому что был очень занят. Извини. Я планировал написать тебе, как буду дома.

— Ну, раз вы тут, — снова подала голос Анна. — Может, на чай?

— Простите, миссис Ян, но мне нужно ехать на работу. Я приехал только на минутку.

Анна пожала плечами:

— Ладно, заставлять не буду, — она ушла в дом, еще раз обернувшись у входа, может, передумают.

Чонин, наконец, повернулся к Кристоферу:

— Я в ахуе, — честно признался он. — Я не планировал знакомить тебя с мамой в ближайшее время.

— Прости, я все испортил.

— Ты ничего не испортил, успокойся.

Кристофер не был в этом уверен, конечно… Чонин больше не начинал разговор — видел, что Крис хотел что-то сказать, но почему-то не говорил.

— Я просто хотел увидеть тебя, — Бан все же нашел в себе силы что-то сказать. Чонин посмотрел на наручные часы.

— Минутка прошла. Тебе пора на работу, — и посмотрел на Криса без эмоций.

Кристофер должен был сказать что-то еще — сделать что-то еще. Чонин, достав из кармана рюкзака ключи от подъезда, ушел.

***

— Ты нормально доберешься?

— Да.

— Один?

— Я приеду с Джинни.

Джисон на том конце провода скептично хмыкнул:

— Не опоздайте, голубки.

— С чего бы нам?..

— Кто вас знает!.. А, кстати, ты ко мне сегодня? После гонки мы в бар. Не важно, кто будет победителем, тусовка все равно состоится. Ты со мной?

— Ты спрашиваешь?

— Откуда я знаю… может, у вас с Барби свои планы?..

— Они будут после всех сегодняшних мероприятий. Ожидай.

— Ах-ха, окей, как скажешь. Жду!

Феликс сбросил вызов и посмотрел на часы. Хенджин должен был заехать за ним минут через двадцать — готов Феликс был уже как час. Почему-то немного волновался — покалывало в кончиках пальцев — но не критично.

Оливия заглянула к нему в комнату:

— Ты уходишь?

— Да, на ночь к Джисону. У тебя все окей? Ты куда-то хотела уйти?

— Не-а, — сестра пожала плечами. — Куда мне уходить…

— Ливи, — Феликс встал со стула, взял свою джинсовку. — Звони мне, если что-то будет не так, хорошо? Я приеду сразу же.

— Окей, — девушка снова пожала плечами. — Как скажешь, папань.

Феликс цокнул и закатил глаза, но все равно обнял ее. Оливия похлопала брата по спине:

— Резинки с собой не забудь.

— Да я с распущенными волосами всегда хожу, не такие уж они и… а, — Феликс отстранился, — я знаю.

— Понятно. К Джисону он пойдет…

— К Джисону — на гонку, а потом — куда попутные ветра занесут! Не бубни, сестренка, я обо всем знаю. Давай, я пойду.

— Ладно, — она отступила, пропуская брата. — Можно у тебя сегодня поспать? У тебя щеколда нормальная, моя расшаталась. Я не хочу, чтобы мама…

— Конечно, без проблем. А щеколду я тебе новую поставлю… ну, в смысле, Джисона попрошу, — Феликс улыбнулся. — Звони мне, — напомнил в который раз. — Люблю тебя.

— И я тебя, — Оливия потрепала его по волосам. — Хрен знает, за что, конечно… но тем не менее.

Феликс несильно задел чужое плечо своим и снова улыбнулся. Через минуту вышел из дома.

Хенджин не знал, правильно ли он поступал, когда делал это, но пути назад не было. Чисто технически путь назад, конечно, еще был — вот сейчас можно было просто развернуться и… Но эта детка сильно скучала по нему — определенно, а то, как он по ней скучал — даже словами не описать. Это все еще было немного рисковано, но Хенджин не мог себе даже в кошмарах представить, как он поедет на гонку на форде.

— Нихуя себе! — Феликс, кажется, словил крайнюю степень ахера. Он даже проморгался и глаза протер, когда увидел розовую суперледжеру. Барби, да, тот самый Барби, стоял у тачки, прикуривал сигарету — и выглядело это так, будто он снимался в рекламном ролике — не меньше.

— И тебе добрый вечер, — Хенджин выдохнул дым в сторону. Феликс все еще был на расстоянии шагов десяти. — Как дела?

— Вот прям сейчас раз в миллион лучше стали. Мы на ней поедем? — Феликс, оглядывал машину, как единорога. — Нет, погоди, я все еще не готов подставить тебе задницу, чувак. Даже не думай. Я как бы хочу, но не сегодня, знаешь, я не готов к такому.

— Нет же! — Хенджин засмеялся. — Ничего такого, просто захотелось. Только и всего.

— Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Хенджин снова сделал затяжку:

— Сочту за комплимент.

— Но это все равно пиздец.

Хенджин потушил бычок и выбросил его в урну неподалеку:

— Залезай.

— К тебе на коленки? — Феликс не мог перестать улыбаться.

— Это потом, — Хенджин поиграл бровями. — Успеется.

— Снова кринж, — Ли наигранно поморщился.

— Зато ты пришел в себя. У нас есть час. Погнали.

Хенджин обошел машину и открыл для Феликса дверь. Феликс такой жест оценил, но повода не упустил и притворно изумился, приложив руку к сердцу.

— Благодарю, сударь…

— Я тебе сейчас ноги дверью прихлопну, убери.

— Ну вот, джентльмен испарился.

Когда Хенджин оказался на соседнем сиденье, Феликс уже жадно рассматривал салон:

— Она охуенная, — Ли потрогал ткань на спинке. — Бля, чехлы охуенные.

— Мачеха подарила. У нее хороший вкус. Пристегнись, — Хенджин завел двигатель и Феликс на секунду от звука даже прикрыл глаза и, сглотнув, спросил:

— И… Дорогая химчистка для них?

Хенджин, вырулив на дорогу, искоса посмотрел на парня:

— Не знаю, не пачкал.

— Проверить хочешь?

— Не очень, — Хенджин издевался.

— Зануда, — Феликс фыркнул. Перевел взгляд на приборную панель, на которой в хаотичном порядке красовались разные наклейки. — Бля, ты аниме смотришь? Атака, Клинок, Круши-кромсай… Боруто? Какой ужас…

— Что? — Хенджин удивился. — Что не так? Ты не смотришь аниме?

— Смотрю, — Феликс повел пальцем по наклеечкам. — Поэтому и говорю, что ужас.

— Снова камень в огород моего охуенного чувства прекрасного?

— Чувак, ты смотришь Боруто… а еще у тебя тачка розовая — чувство прекрасного у тебя на нуле.

Хенджин вопросительно приподнял бровь. Феликс сдерживался, чтобы не заржать.

— Розовые тачки водят или девчонки, или геи, ты в курсе?

— Надо же, какой наблюдательный.

— Еще как!

— А вообще, твой острый язык знаешь куда засунуть надо за такие разговоры?

— Знаю, — Феликс вдруг приблизился и, обхватил его лицо ладонями, размашисто лизнул щеку.

— Блять, — Хенджин только благодаря опыту не вильнул в сторону. — Я же за рулем!

— Так останови… — это Феликс шепотом проговорил прямо в ухо.

Хенджин резко срулил к обочине, кого-то подрезав…

— У нас пятьдесят пять минут, — голос дрожал — Феликс это заметил.

— Тебе это нравится? — снова на ухо, чуть громче, немного с хрипотцой. Хенджин нашел ладонью его бедро, сжал пальцами. Нет, откуда ему знать, что Хенджин был готов сделать все, что его попросят, лишь бы… да нет, Феликсу неоткуда было об этом узнать. Он же не экстрасенс, в конце-то концов.

— Мы опоздаем, — это было или предупреждение, или мольба — Феликсу по барабану оказалось, раз он продолжил:

— Нравится, вижу, — и повел кончиком носа по чужой щеке, сам распалился до кипения, было невероятно приятно ощущать эту… власть?

— Если не перестанешь, тебе придется узнать стоимость химчистки.

Феликс тихо посмеялся и коснулся губами его скулы — у Хенджина по затылку пробежали мурашки.

— Да ладно, я не делаю ничего такого.

— Блять, ты буквально… блять, — Хенджин должен был отстраниться — ну, наверное должен. А кому? Дорога, действительно заняла бы минут сорок — если не наглеть и не превышать… что там должен был Хенджин?

Феликс чуть отстранился, чтобы посмотреть на него:

— У тебя так мило покраснели уши.

Хенджин промолчал. Ладони Феликса на щеках ощущались горяченными.

— Можно я… — и не договорил, что хотел сделать — просто взял и… Хенджин зажмурился и поджал губы, когда почувствовал влажный язык, мазнувший мочку. — Так нравится?

— Мы опоздаем, — не предупреждение и не остережение — просто факт. Хенджин сжимал пальцами бедро Феликса, задирая штанину шорт. Блять, Феликс был в шортах — Хенджин не открывал глаза больше.

— Посмотри на меня?

Хенджин тихонько мотнул головой в отрицании.

— Почему нет?

— Ты маленький чертенок, ты в курсе? — он все еще не открывал глаза.

— Ты же сам сказал, что мой острый язык нужно куда-то деть…

Феликс провел языком вдоль всего края уха.

Хенджин честно держался как мог. Это было выше его сил — слишком хорошо, чтобы быть правдой. Да, теперь он понимал. Вполне себе доходчиво.

— Ты знаешь, ты такой милый, когда смущаешься, — Феликс коснулся губами козелка и буквально ощутил, как Хенджин расплывался в его руках. Феликса повело — такого Хенджина хотелось разложить на ближайшей горизонтальной — и даже не очень — поверхности. Без ухаживаний и прочих выебонов. Хенджин, судя по всему, и сам против не был. — Потрогать тебя?

— Было бы славно, — ответил на грани слышимости, пробравшись пальцами под край шортов.

Феликс опустил одну руку на чужое колено, повел вверх — неторопливо, совершенно точно поддразнивая:

— Кажется, ты говорил, мы не успеем, да?

— Мы все успеем, — Хенджин прижал свободной рукой ладонь Феликса к своей ноге, и когда тот снова бессовестно что-то зашептал ему на ухо, еле касаясь влажными губами, он, не сдержавшись, абсолютно порнушно простонал:

— Блять-ха, — и потянул Феликса на себя, сжав пальцами чужую поясницу. У него внутри горело все, терпеть не мог, как хотелось… Вспышка света, скользнувшая по салону заставила зажмуриться даже с закрытыми глазами. Впереди них на обочине встала еще одна машина, ослепив их стоп сигналами, Феликс от неожиданности дернулся и отстранился.

— Извините, у вас есть домкрат? У нас, кажется, колесо спустило.

Долбаный Поло. Хенджин, закусив губу от досады, пытался выглядеть вежливо — нет, инструментов у него не было.

Он ударил ладонью по рулю, когда они снова выехали на дорогу:

— Пиздец, — произнес тихо. — Ты — пиздец. Если ты кому-то расскажешь…

— Что Барби сладко стонет, когда ему вылизывают ушки? Ты такой котенок, — Феликс издевался над ним — да, издевался, хоть и сам был расстроен. Хенджин больше не мог на него смотреть. — Это останется между нами. Таким ни с кем делиться нельзя.

Хенджин выдохнул:

— Пиздец. Ну, зато приедем вовремя.

Феликс разглядывал чужой профиль:

— Ты красивый, — зачем-то сказал он, не удержав язык за зубами… да, в который раз.

— Спасибо, — голос Хенджина все еще был тихим. — Весь в тебя.

Феликс тихонько посмеялся:

— Это было слишком?

— Твой язык в моем ухе — было слишком. Сейчас все в порядке… относительно.

— Продолжим ночью?

Хенджин сбился со счету, в который раз Феликс был таким бессовестным.

Доехали спокойнее, чем Хенджин думал: Феликс послушно держал руки при себе и даже молчал, в опущенное окно смотрел, ловил ладошкой попутный ветер. Хенджин поглядывая на него иногда, чувствовал, что уголки губ сами вверх ползут, и даже неудобно за это не было. Ну и что, что улыбался? Феликс даже если и смотрел в его сторону, ничего по этому поводу не говорил. Нет у Хенджина повода улыбаться? Хороший день, почему бы и да?

— Так ты в судьях? — спросил Феликс, отвлекаясь от вида из окна.

— Ага. Никогда не был по ту сторону…

— Все бывает впервые, — пожал плечами Ли, улыбнувшись. — А кто еще?

— Джексон, я, Енджун и девочки из Аризоны… Деми и Лили, вроде.

— Почему пять?

— Должно было быть шесть… Джексон спрашивал Минхо, но он отказался.

— Почему?

— Не знаю, — Хенджин пожал плечами. — Он мне не доложил.

Феликс заметил, что разговор о Минхо улыбку с чужих губ стер. Потому не продолжил расспрашивать.

— За ограждением потусуешь или с нами?

— За ограждением. Хочу быть поближе к дороге, — они как раз подъехали. Феликс отстегнул ремень безопасности. — Джисон уже здесь!

Уже много, кто был здесь: начиная от гостей из соседнего штата, заканчивая небольшой группой кошаков. Не видать было только Минхо. Хенджин припарковался рядом с машиной Джексона.

— На нас так смотрят… — Феликс неуютно зажался.

Хенджин перевел взгляд с парня за лобовое — конечно, на них поглядывали. Могли ли не? Он склонился к нему и притянул, чтобы поцеловать в висок:

— Они на тачку пялятся, давно ее не видели, забей.

Феликса это успокоило.

Хан светился и улыбался, хороший был, его расцеловать хотелось в обе щеки.

— Наконец-то! Наконец-то! — Феликс не отказал себе в своем желании. Джисон жмурился на каждый чмок. — Ты снова в гонке!

— Полегче, — Джисон еле оторвал его от себя, но все равно заулыбался. — Мне кажется, ты рад этому даже больше Джексона.

— Возможно! — Феликс закивал. — Я соскучился по гоночному тебе!

Это на самом деле было так. Еще пару дней назад все могло и не состояться — из-за копа, пригнавшего в сервис Джисона. Но все позади, никаких придирок, никаких обвинений — и Джисон здесь, на своей многострадальной, но все еще бодрой тачке, ждет заезда и выглядит живым. В плане… он явно скучал по этому чувству — Феликс отчетливо это видел.

— Уже придумал, что дарить Джисону за победу? — Джексон потрепал Феликса по волосам.

— Не сомневаешься в моей победе?

— Никто в ней не сомневается, — Хенджин протянул ему руку, чтобы поздороваться.

— Неожиданно, — Хан пожал. — Но очень приятно. Феликс, кстати, покажи закрытые участки тела, проверю, не появились ли татушки, — он улыбнулся.

— А меня проверить не хочешь? — улыбнулся в ответ и Барби.

Хан только подумал о том, что вечер вроде даже очень хорошо проходит… как, прорычав, словно сердитая кошка, на общую стоянку завернула фиолетовая хонда.

— Кошаки на своих парадных приехали? — донесся чей-то голос со стороны. — Тоже гонять собрались?

— Без предупреждения? — ответил кто-то.

Минхо припарковался рядом с леджерой и вышел из машины, не обращая внимания на взгляды в свою сторону. Отработано с годами.

— А вот и мой главный фанат… — произнес негромко Джисон, сунув руки в карманы.

Джексон тут же поспешил перехватить Минхо, пока того не увели:

— Ничего себе! Очень рад, что ты явился. В судьи пойдешь?

— Не, — отмахнулся. — Я чисто посмотреть. Хочу отдохнуть, не напрягаясь. Тем более, что такой повод — сам Джисон вернулся на трассу, не могу пропустить! Я пойду к своим котятам. Барби, — окликнул он. — Тебя, так понимаю, за оградой не ждать?

— Потом подойду. Не скучай.

— Постараюсь!

Между ними ощущалось напряжение — Феликс снова почувствовал себя неуютно, будто был главной причиной этому.

Когда до заезда оставалось всего семь минут, Феликс, оторвавшись от компании судей, прошел ближе к ограде — обязательно здесь ставили, потому что повороты, чтобы ненароком никто не нырнул под колеса, а то народ толпился, чтобы встать поближе. На мэтч-спринте по прямой толпа хотя бы делилась на старт и финиш, а тут — все в куче. Феликс попытался встать ближе, но его опередили.

— Эй, малыш, иди сюда! — позвал знакомый голос откуда-то справа. — Чего ютишься там?

Феликс увидел Минхо у самой трассы, но тут же отвернулся.

— Да не бойся ты, — Минхо усмехнулся, рядом стоявшие его друзья немного потеснили остальных людей, чтобы Феликс мог пройти. — Мы не кусаемся!

Он не был настойчив, и Феликс подошел.

— Хочется быть поближе к драйву? Любишь скорость? — заговорил с ним кто-то из младших кошаков.

— Да не, просто хотел быть в первых рядах, — выдавил из себя Феликс, постаравшись доброжелательно улыбнуться. — Чтобы потом, как в фильмах, перелезть через ограду и побежать обнимать Джисона, когда он победит.

— Ты так уверен, что победит, — посмеялся тоже добродушно незнакомец.

— Я тоже хотел так сделать, — хмыкнув, сказал Минхо тихо, будто сам себе — услышал только Феликс.

Судьи сидели за оградой на высоких пятиступенных стульях — такие обычно у спасателей на пляже стоят. Вроде, с каких-то пляжей они их и стащили. Ограда, к слову, тоже была где-то стырена — из разных мест, по всей видимости, потому что была собрана из деталей, как пэчворк. Даже в этом было что-то андеграундное.

Хенджин нашел Феликса взглядом, но не решился обратить на себя внимание — вместо этого написал сообщение.

Хенджин: «Если что-то будет не так — иди ко мне. Никто не будет против, ладно?»

И отправил какой-то ободряющий смайлик.

Феликс: «Хорошо»

Феликс поднял голову. Хенджин ему улыбнулся.

Шесть кругов, полтора километра каждый. Всего лишь шесть на полтора каждый — Джисон думал об этом последние несколько часов, не считая еще ночь. Всего шесть… его машина точно выдержит — он столько времени и сил в нее вбухал, могла ли она не ответить Джисону взаимностью? Его маленький монстр, которого он ласково называл деткой — разве могла она его подвести? Не, в целом — могла, но он сразу обрубал эти мысли. Он и Мелисса уже были на стартовой полосе — всего две минуты отделяли их от трех гудков, которые откроют заезд. Мелисса выглядела абсолютно счастливой — улыбалась, махала ребятам рукой из окна. У нее была красная импреза, совершенно новая, расклеенная какими-то анимешными картинками с полуголыми пацанами. Джисон отвлекался на ее рассматривание.

— Волнуешься? — крикнула она, повернувшись в его сторону. — Да ладно тебе, чего ты?

— Давно не катался.

— Поддаться тебе?

— Еще чего! — Хан нахмурился. — Только честный поединок.

— Ну хорошо! — девушка посмеялась и подмигнула. — Я согласна на любой исход событий! Я гоняю потому что мне нравится гонять, только и всего… а ты?

— Хочу новую тачку.

Вот этого в присутствии своей детки говорить, наверное, все же не стоило. Джисон осекся:

— В плане, на замену. На всякий случай. Вдруг.

Раздался первый гудок.

Мелисса показала ему большой палец верх.

Второй гудок заставил внутренности сжаться. Пару секунд перед третьим показались Хану вечностью. Справа раздался свист колес — Джисон стартовал не сразу после третьего гудка. Анимешный пацан с импрезы показал Джисону полуголую задницу.

Феликс напрягся, когда Джисон дал форы в пару секунд Мелиссе.

Хенджин тоже: если Джисон хотел пропустить даму вперед, то он точно был или отбитым, или слишком уверенным в себе. Хенджин надеялся на второй вариант. Хотелось верить в победу Джисона. Просто потому что.

Джисон не поравнялся с ней на финише первого круга. Задница анимешного пацана все еще маячила у Хана перед носом. Где-то между ребер неприятно кольнуло — какого черта он начал сомневаться в себе раньше времени? У него были все шансы — акура под капотом об этом буквально орала. Просто Джисон… подзабыл, как это. Ему нужно пару кругов, чтобы прийти в себя. Пару — на финише второго он снова отставал, но у него все еще оставалось четыре круга, чтобы реабилитироваться.

Феликс смотрел на это с замиранием сердца. Джисон слишком дрифтил на поворотах, отставал от Мелиссы.

— Блять… бля-ять, — донеслось слева от Джексона. — Я хочу закрыть глаза.

— Успокойся, — Хенджин не отводил взгляда от дороги. — Ты что, не веришь в своего любимчика?

— Я верю, мне просто впервые страшно. Он давно не катался…

— Сейчас вспомнит.

— Реально, не негативь, — поддержал Енджун.

Джисон был в паре миллиметров, почти что задел боковым зеркалом чужое. Мелисса предупреждающе показала кулак. Но улыбнулась — вроде бы, Джисон особо на нее не глядел, больше за дорогой следил. Они были близко к финишу третьего круга.

— Ты сейчас через ограду упадешь. Не трясись ты, он не новичок.

Только вот спокойный вид Минхо Феликса вообще не убеждал.

На третий круг вышли с разрывом в пару сантиметров. Болельщики приветственно загудели. Феликс не сомневался в Джисоне — еще чего. Но волновался за него и сжал руками ограду от напряжения.

Хенджин сжал ладони в кулаки неосознанно, когда Джисон вырвался на четвертом круге.

— Давай-давай-давай, еще два, — Джексон не мог усидеть на месте. — Еще два!..

Деми и Лили, как ни странно, поддерживали и свою, и чужака. Неплохо.

Джисон отрывался на ничтожные сантиметры. Но финиш пятого круга все равно был за ним. Оставался последний — у Хана горло сковало, пальцы впились в руль, казалось, намертво. Последний круг — и если Джисон его заруинит, он на трассу больше ни одним колесом не заедет. Ни-ко-гда. Мелисса была совсем рядом, когда Хан входил в последний поворот. И не удержался в нем…

У Феликса заложило в ушах. И потянуло назад. В унисон гулу голосов раздался неприятный скрежет металла по металлу.

На финиш Джисон влетел почти боком. Первый.

Мелиса проехала дальше и затормозила.

Задетые бампером листы железа ограды пошатывались в тишине.

— Джисон, — тихо выдохнул Феликс, он был готов бежать, но Минхо, оттащивший его назад, все еще держал за джинсовку.

Хенджин первым добежал до Хана, уже открывшего водительскую дверь. Джисон улыбался.

— Блять, — Хенджин нервно засмеялся. — Ты нормальный?..

— Тормоз почти накрылся, — Хан посмеивался тоже, хоть и нервно. — Я так и знал.

Хенджин подал Джисону руку, помогая выйти из салона. Видимых повреждений на нем не было, но ноги все равно его не особо держали. Адреналин и волнение — скорее всего.

— Сони! — Феликс налетел на него, обнимая за шею. — Ты в порядке?

— В полном! Немного руку только ушиб, — про сломанные тормоза Джисон ничего не сказал. Хенджин промолчал об этом тоже. — А вы? Я выруливал, как мог, но все равно задел, перепугался.

— Спокойно, все целы! Я обожаю тебя! — Джексон тоже подлетел. — Заставил ты меня поволноваться! Ударился?

— Чуть-чуть, все окей на самом деле…

Люди все еще гудели как паровозы, выкрикивали что-то. Мелисса подъехала и показала Джисону большой палец верх — снова:

— Молодчина, — сказала она, улыбнувшись. — Надеюсь на командный заезд в скором будущем?

Джисон нервно хохотнул:

— Надеюсь, он не станет моим последним.

Феликс хлопнул его ладонью по плечу:

— Еще чего!.. Не говори так.

— Мел, далеко не убегай, надо переговорить, — Джексон сел к ней в машину, махнув остальным. — Давайте потом к стоянке.

Феликс еще раз обнял победителя, прежде чем они ушли. Джисон все еще не мог унять стук сердца в груди и ушах. Хотелось посидеть, отдохнуть, он свалился на сиденье, вытянув ноги наружу. Теперь все позади — сколько длился заезд? Он бы не смог сказать — сейчас все было как в тумане. А произошло ли это в действительности? Хан надеялся, что это не сон.

— Я в тебе не сомневался, — Минхо перегнулся через открытую дверь и беззастенчиво потрепал его по влажным волосам.

Джисон не отбрыкнулся — сил не было особо даже думать. Потом подходил кто-то еще — знакомые и не очень, поздравляли, жали руки. Минхо уже испарился.

***

На Чанбина Кристофер не оборачивался, заряжал пистолет. Со трещал над ухом, сняв с него шумопоглощающие наушники:

— Ты совсем свихнулся, чувак, — говорил он который раз подряд. — Заруинил себе вообще все!..

— Прекрати, лучше не делаешь, — Бан отмахнулся от него. — Самому тошно.

— От себя?

Крис промолчал.

— Блять, ну Крис… — Чанбин устало выдохнул. — Ну чего ты такой тугодум? Нахера соврал про работу, сдрейфил?

Кристофер все же на друга обернулся:

— А в глаз?

— Не посмеешь.

И то — правда.

— Ты мне не просто так это рассказал, тебе нужен пинок. Езжай к Чонину!

— Девять вечера.

— Без отговорок.

— И что я ему скажу? — Крис надел защитные очки. Чанбин закатил глаза.

— То, что не сказал сегодня днем, придурок.

Чанбин иногда говорил мудрые вещи. Знать ему об этом было необязательно, конечно же. Крис расстрелял по мишени последнюю обойму и решился.

На самом деле, решиться еще раз пришлось перед тем, как выйти из машины. Он снова был около подъезда Чонина, на пассажирском сиденье справа стоял в коробке шоколадный торт, а у Бана в голове был ворох непонятных мыслей. Может, стоило хотя бы раз не нагружать голову ими и пустить все так, как оно само пойдет?.. А еще было стыдно: за то, что произошло сегодня. Телефон завибрировал от звонка.

— Слушаю.

— На месте? — спросил на том конце Чанбин, хрустя чипсами.

— Пока нет.

— И че ты ждешь?

— Я пытаюсь просчитать, какая у него квартира…

— Сто сорок пятая.

— Откуда ты…

— Меня больше удивляет, что ты ее не помнишь. Удачи.

Чанбин сбросил вызов. Кристофер взял коробку с тортом и вышел из машины — не дал себе времени больше размышлять… Может, такова была судьба — и так удачно из подъезда выходил старичок с черным пуделем на поводке, который придержал для Криса дверь. Бан поблагодарил его и быстрым шагом направился на второй этаж. С каждой ступенью его сковывало волнение и тревога. Он точно поступал правильно сейчас?

— Кто там? — послышался голос Анны из-за двери после звонка. — А, — и она открыла.

— Здравствуйте… Я… Извините, что так поздно, я просто хотел извиниться, что не смог задержаться сегодня. И… в качестве извинения, вот, шоколадный торт… Я не знаю, нравится ли он Вам, но знаю, что это любимый Чонина, — Крис не знал, куда деть глаза.

— А ты сразу с козырей, я посмотрю… — хмыкнула женщина и немного отошла в сторону. — Проходи?

Кристофер не ощущал себя в реальности, будто такого не могло происходить.

— Полы теплые, но если нужны тапочки, они на обувной полке… — продолжала говорить Анна, проходя вглубь квартиры.

Бан тапочки проигнорировал и застрял на входе в кухню. Анна вернулась к нему и забрала коробку из рук, улыбнулась:

— Дверь с табличкой «Не входи, убьет». Желаю удачи!

Дверь с табличкой маячила в конце коридора. Робкий стук оказался, как понял Бан, не услышанным. Собравшись с силами, Крис чуть приоткрыл ее, заглядывая внутрь. Чонин сидел в наушниках за компьютером, играл с кем-то по сети — окошко дискорда светилось в правом нижнем углу.

— А? — спросил Чонин. — Чего?.. Мам, я… — и обернулся. — Ты?

Чонин смотрел с таким недоумением, что Крис даже улыбнулся. На экране кто-то продолжал игру, а в наушниках матерились, что Чонин слился.

Он снял их и закрыл игру.

— Как ты здесь… Оказался?

— Пробрался в твою квартиру через окно, — пожал плечами Крис, и Чонин почти ему поверил.

— Чего?!.. Тебя мама впустила?

— Нет, блин, твой папа.

— Ты мне тут не шути так!..

Чонин включил свет в комнате.

— Я хотел извиниться…

Выражение лица Чонина было каким-то неопределенным:

— Ты точно об этом не пожалеешь?

Кристофер нахмурил брови:

— Почему я должен?

— Не знаю… потому что, судя по звукам, там мама готовит чаепитие, а это серьезно.

Крис улыбнулся снова:

— Да, я поэтому торт принес.

Они молча посмотрели друг на друга какое-то время. Крис почувствовал, как внутри что-то заныло. Опять же — где-то между ребер. Где от Чонина обычно сладко-приятно сдавливало.

— Пойдем, — произнес Бан решительнее, чем до этого. — Ты же не хочешь, чтобы мы с твоей мамой съели его без тебя?

Анна разлила чай и присела в кресло напротив Чонина и Криса, сидевших на диване рядом друг с другом. Не настолько рядом, чтобы касаться, но настолько, чтобы Кристофер переживал, не слишком ли много он позволял себе.

— Ну, рассказывайте, как вы познакомились, мальчики.

Кристофер чувствовал себя немного зажато. Было ощущение, будто он мог сказать что-то не то. Наверное, каждый человек себя так чувствует, когда знакомится с родителями своего парня или своей девушки… что-то вот такое. Волнительное и тревожное. Своего парня… Крис сцепил пальцы в замок:

— Да ничего особенного, просто играли вместе в онлайн-игры и как-то заобщались… вот, два года знакомы почти.

— И встречаетесь из них?..

Уголки губ неловко дернулись в попытке улыбнуться — от волнения. Чонин все еще был спокоен чуть больше, чем Бан.

— Нисколько. Начнем после моего восемнадцатилетия. Ну, наверное.

Анна к словам сына относилась с долей здравого скептицизма:

— Крис?

— Ну, вообще… — начал было он, но мама Чонина его перебила:

— А сейчас — свободные отношения или что?

— Нет, — Крис отрицательно помотал головой. — Никаких свободных отношений. Мне просто совестно думать про Чонина… в ином ключе, пока он несовершеннолетний. Не только из-за моей работы. Да и я не хочу быть человеком, идущим против законов. Поэтому пока…

— Я рада, что ты такой ответственный, — Анна сделала глоток горячего чая и легко пожала плечами.

А как был рад Чонин — но парень промолчал.

— Я не хочу, чтобы Вы подумали, что для меня это какое-то… развлечение, если я не даю определенный статус нашим с Чонином взаимоотношениям. Мне важно, чтобы все происходящее между нами было как можно больше… правильным. Насколько это возможно.

— Короче, он разморозится ближе к зимним каникулам в декабре, а пока что несет вот такую вот хрень, — Чонин устало выдохнул. — Может, тортик разрежем? Чего мы на него любуемся? Я сейчас слюной подавлюсь, совесть имейте.

Разрезанный Кристофером торт оказался разложенным по тарелкам. Чонин смотрел на свой огромный кусок:

— Я физкультуру прогуливаю, если что, — он искоса глянул на Бана. — Так что, если я к зиме стану на три Чонина больше, ты виноват.

Крис хотел что-то ответить — Анна снова его перебила:

— Ты опять физру прогуливаешь?! Чонин! — и пригрозила пальцем. — Только попробуй аттестат себе испортить из-за нее, я тебе потом… блин…

— У меня все под контролем. Тебе хоть раз классный руководитель звонил? Вот и чего тогда…

— Я знаю, что в восьмом классе ты заблокировал на моем телефоне номер своего второго классного руководителя, Чонин.

Чонин поперхнулся. Крис на всякий случай застыл.

— Потому что постоянно прогуливал математику, и тебе должны были понизить общий балл по ней. Директор все равно потом со мной связался. Через отца. И тебе лучше не знать, как я уговорила Джина не всыпать тебе по первое число, сынуля.

Чонин неловко поджал губы. Крис по правое плечо сдерживал смешок.

— Вот-вот, Крис, смотри, кого ты ждешь. Мой косяк в воспитании, конечно, всю жизнь в попу дула — и вот, на тебе, получите-распишитесь. Сначала математика, теперь физра… совести никакой у этого молодого человека.

— У меня все еще почти по всем предметам высший балл, мам, — возмутился Чонин, но Анна на него только рукой махнула:

— Почти!

— А я и не обязан иметь высший по всем, — Чонин фыркнул. — И имею на это право, кстати.

Анна покачала головой:

— Вот и не поспоришь с ним… тебе точно такое нужно, Крис? А то смотри, пока еще не поздно.

Кристофер слабо улыбнулся. Само собой произнеслось:

— Нужно.

Все еще было жутко волнительно и тревожно, он боялся сказать что-то не то, посмотреть как-то не так, вздохнуть, подумать… но ко всему прочему добавилось еще какое-то чувство: оно щекотало и заставляло неосознанно улыбаться.

— А ты авантюрист, как я посмотрю… — Анна хмыкнула. Чонин на это только глаза закатил:

— Может, пришло время прорекламировать мои позитивные качества? Не?

Анна посмеялась:

— Не смотри на меня так, Чони. Ты один из двух самых прекрасных мальчиков на свете, но даже у тебя и твоего брата есть свои недостатки. Об этом нужно говорить. Это не стыдно.

— Мам…

— Ладно, — Анна наигранно устало выдохнула. — Хорошо, буду о хорошем. Сейчас, только вспомню что-нибудь…

Чонин «заэкал», его мама тихо посмеивалась. Крис наблюдал за ними и все еще улыбался.

— Хорошо-хорошо, давай о позитивном… итак, Чонин умудряется последние пару лет каким-то боком очень хорошо учиться, за исключением некоторых предметов, которые он наверстывает в самый последний момент… он очень смышленый мальчик, у него отличное чувство юмора, знает корейский и французский почти в совершенстве, может говорить с британским акцентом и никто не поймет, что он не британец, то же касается и ирландского… кстати, зачем ты их выучил?.. Умеет плести макраме, быстро бегать… особенно, если бежать нужно от проблем… эм… что еще, Чонин? Подскажи.

Чонин скрестил руки на груди и откинулся на спинку дивана:

— Нет, давай сама.

Анна задумчиво поскребла подбородок:

— Что-то ничего на ум не приходит…

— А еще он нравится мне абсолютно любым, сколько бы позитивных и негативных качеств у него ни было. Конец списка, — Кристофер перевел взгляд на Чонина, вопросительно приподнявшего бровь. — Но насчет ирландского акцента у меня вопросы…

— У меня к тебе насчет смеси австралийского и американского — тоже, — Чонин нахмурился.

— Я из Австралии.

— Ну а я душой в Ирландии, чего пристали, я не пойму?..

Анна переключилась на другую тему:

— Из Австралии?

— Да, — кивнул Бан. — Мои родители переехали, когда я был совсем маленький.

— Славно, что все так произошло. Так вы с Чонином познакомились. Прекрасно, предлагаю выпить за это чая с ежевикой, — она взяла чашечку и потянулась чокнуться ею с Крисом и Чонином. — Но особо пока не радуйся, Крис. Это все так хорошо, потому что Джин ничего не знает. А если Чонину приспичит как и Хе…

— Хрену этому, да, мам? Про которого мы в приличном обществе не говорим.

Анна нахмурилась:

— Чонин? Опять за свое? Хватит обзывать брата.

Чонин напрягся — Крис чувствовал это кожей через одежду. Женщина все еще хмурилась:

— Окей… — выдохнула она. — Если Чонину не приспичит раскрыться перед отцом, то в целом жить будете относительно спокойно. Чони, я серьезно. Не попадайтесь Джину на глаза, так будет легче, — она вздохнула. — Извини, Крис, я тебя совсем заболтала? Тебе ведь на работу завтра нужно?

— Да, да. И вас отвлекаю.

— Мне же завтра в офис, кстати, чуть не забыла.

Крис начал вставать и захватил чашку с блюдцем, чтобы помочь убрать.

— Нет, ты что, я уберу все, Чони, проводишь гостя? Рада буду еще раз увидеться в скором времени, Крис.

Анна улыбнулась ему искренне — и Крис постарался улыбнуться в ответ.

В коридоре он долго шнуровал обувь, сидя на корточках.

— Как тебе моя мама? — спросил тихо Чонин.

— Вы с ней очень похожи, — ответил в тон Кристофер.

— Есть такое… — Чонин стоял, уперевшись плечом в стену и скрестив руки на груди. — Думаю, ты ей понравился. Но пока она не начала стебать тебя — рано делать выводы.

— Верный признак того, что все хорошо?

— Типа того.

Крис хмыкнул:

— Тогда я постараюсь добиться, чтобы она начала это делать.

Чонин опустил на него взгляд:

— Тебе необязательно, Крис. Это все еще ни к чему тебя не обязывает.

Крис посмотрел наверх из-под сдвинутых к переносице бровей:

— Чонин, вообще-то я… — Кристофер встал, поравнявшись с Чонином. — Я не хочу, чтобы ты думал, что для меня это не важно. Я много где налажал — и еще много где налажаю, но то, что было сегодня, пусть и случайно… Я рад, что это произошло.

Чонин пожал плечами:

— Я тоже… ладно, иди уже, спать пора. У меня завтра французский первым, мне еще домашку сделать по нему надо, там пятьсот миллионов текстов читать, потом еще…

Потом еще нужно было сделать письменно два каких-то неинтересных задания и дочитать последние страницы «Гензель и Гретель», чтобы написать учителю сочинение-рецензию… все это Чонин не сказал — споткнулся на слове «письменно», практически выдохнув его Крису в губы, когда тот чуть наклонился, чтобы его поцеловать. Чонин перестал дышать на какой-то момент — ровно на те четыре секунды, которые Крис касался его губ. Никакого французского — это даже на поцелуй было похоже только отдаленно, но у Чонина внутри все равно все перевернулось в этот момент. Ян надеялся, что после такого ему не придется в срочном порядке посетить кардиолога. Чонин отмер между второй и третьей секундой — и в самую последнюю успел прижаться к чужим губам чуть плотнее.

— Спокойной ночи, — тихо произнес Крис, слабо улыбнувшись. — Спишемся.

— Ага, — почти неслышно ответил Ян.

Дверь за Баном Чонин закрывал неприлично трясущимися руками. И с неприличной улыбкой на лице.

***

— Тебе какое?

— Вишневое.

— Мне сидр! Две кружки!

Джексон на это кивнул и, подпихнув Джисона в плечо, заставил победителя заезда идти вместе с собой.

— Э, — Хан нахмурился. — Разве я должен всех обслуживать сегодня? Вроде бы, из-за меня праздник!

— Пошли, — Джексон потянул Джисона за рукав спортивной куртки. — Не бухти.

Хан цокнул, но поднялся и пошел за старшим:

— Ликси, а тебе чего взять?

Феликс недоуменно посмотрел на Джисона.

— Сегодня разрешаю, так уж и быть, — Хан рукой махнул. — Что будешь?

— М-м… Кровавую Мери.

— Хрена себе, — Джисон вопросительно приподнял бровь. — И давно ты ее пьешь?..

Феликс промолчал.

— Окей… Барби, тебе чего?

— Я за рулем, — ответил Хенджин, — возьми воды с лимоном.

— Я так понимаю, Феликса сегодня в сервисе не ждать?..

Феликс искоса глянул на Хенджина. Тот слабо улыбнулся:

— Может быть.

Феликс закрыл глаза ладонью. Джексон и Джисон ушли к бару.

— Вы реально вместе? — Енджун редко удерживался от не особо тактичных вопросов. Хенджина они не смущали, а вот Феликс начинал смотреть в стол.

— А что такое? У тебя были виды на Феликса? — спросил Хенджин, склонив голову к плечу. — Извини, нужно было раньше подсуетиться. Уже поздняк.

Енджун легко посмеялся:

— Нет, конечно. У меня есть девушка. Да и засматриваться на младшего Джисона… зная, кто такой Джисон — спасибо, не надо.

— Реально… удивлен, что Джисон так спокойно на это реагирует, — добавил почти всегда молчащий Бомгю. — Нонсенс.

— Джисон не тиран, — Феликс старался расслабиться и выглядеть непринужденно. Все равно было не очень уютно. Внимание Ли явно не любил. — Хватит думать про него так. Он вообще самый лучший человек на свете…

— На самом деле, Джисон — демон, которому я продал душу в обмен на Феликса.

Хенджин подвинулся на диванчике чуть ближе к Ли, касаясь чужой коленки своей. Это не было игривым или пошлым жестом — Феликс почувствовал поддержку Хенджина, и от этого действительно стало спокойнее.

— Руки со стола, — предупредил подошедший с подносом Джексон. — Кто что заказывал — во, держите… Сони, тебе помочь?

— Да что, я поднос не донесу? — Джисон нахмурился. Поднос с водой, сидрами и коктейлями оказался на столе. — Помоложе некоторых буду, тремора в руках пока еще нет.

— Ну вот и славненько… блин, я себе забыл заказать… Секунду, — Джексон снова отошел. Хан присел на свое место:

— Барби, а я точно могу доверить тебе пьяного Феликса? — спросил он, пододвигая к Феликсу его алкоголь. — Потому что, если с ним что-то случится — я с тебя шкуру сдеру и не покраснею.

— Вот об этом я и говорил, — Енджун хмыкнул, прикрываясь бокалом пива. — Совет да любовь.

Хенджин сделал глоток:

— Если Феликс начнет буянить — я тебе позвоню, Джисон.

Хан не сдержал смешок:

— Оке-ей.

Феликс потянулся за кровавой Мери. Хенджин все еще касался его, и вот сейчас подумалось о том, что ведь они действительно могут быть вместе в эту ночь, и это было супер волнительно. Конечно, Феликса никто ничего не заставлял делать, но он сам не был уверен, что сможет удержать себя в руках и в штанах.

Джисон вот себя в руках не удержал — напился, притом напился довольно сильно. Феликс Джисона таким пьяным видел — по пальцам пересчитать. Сегодня Хан, видимо, решил хорошенько отпраздновать свою победу. Феликс тоже был навеселе, поэтому с вида Джисона его не триггерило. Хотя могло.

— Кстати, — Джексон не переставал крутить свою шарманку про гонки. — Предлагают замутить командный заезд на шесть тачек с ребятками из Германии и Франции. Сони, Мелисса, вы бы поехали? После командного Аризона-Калифорния.

— Куда угодно, — Джисон растекся по спинке кожаного диванчика. — С кем угодно.

— Я тоже, — Мелисса пила наравне с Джисоном и снова была самой трезвой в компании, не считая, конечно, Хенджина. — Звучит интересно.

— Призовой фонд — ебнетесь, сколько… угадаете?

Хан пожал плечами:

— Пять?

— Не.

— Шесть? — предложила Мелисса. Джексон отрицательно мотнул головой.

— Сразу видно, с Мюнхеном дел не имели, не катались, — произнес Барби, улыбнувшись. Ван подмигнул ему:

— Давайте, думайте…

— Десятка? — прищурился Джисон и сделал глоток пива.

— Нет, — Джексон заулыбался шире. Мелисса вопросительно подняла бровь:

— Двадцатка?..

Джексон заговорщически приподнял один уголок губы:

— Ну-у…

— Я еду, — во второй раз согласился Джисон. — Запиши меня прям сейчас, я поеду.

Все засмеялись.

— Азарт проснулся?

— У кого угодно проснется, — Мелисса хлопнула в ладоши. — Гонка ради гонки — прекрасно, но двадцать штук баксов на дороге не валяются.

Джексон отсалютовал ей бокалом:

— Евро.

Все присвистнули.

— А ты, Барби? Не хочешь прокатиться? — Джексон смотрел испытующе.

— Два человека желающих вон уже есть — набралось, — он пожал плечами. — Мне не то чтобы нужны деньги сейчас, я пока не нуждаюсь.

— Ой-ой-ой, — Ван надул губы, — посмотрите-ка, кого я вырастил на свою голову… не нуждается он! Ну и ладно, но это еще не значит, что я вас с Минхо не вытащу больше.

Хенджин сдержанно улыбнулся. Феликс, захмелев, решился:

— А почему ты не катаешься? — спросил он у Хенджина на ухо, расплывчатым взглядом пытаясь разглядеть старшего. Хенджин снова пожал плечами:

— Пока что не горю желанием. У меня есть другие дела.

Хенджин ему улыбнулся. Феликс через пьяную дымку не смог понять чужую эмоцию.

— Налакался, да? — Хенджин царапнул легонько пальцами его колено и склонился чуть ближе к лицу. — Дай попробовать.

Феликс, даже будучи пьяным, смутился:

— Ты за рулем, — и отвернулся в другую сторону. — И Джисон тебя сейчас взглядом испепелит.

— Да уж, избавьте, — подметил Джексон, допивая свой стакан пива.

— Ладно, — Хенджин сел прямо, но руку все еще держал на ее привычном месте. — Подождем до дома, а потом смачно ляжем спать, потому что кое-кто навряд ли даже раздеться сам сможет.

Феликс покраснел бы еще больше, если бы не алкоголь:

— Замолчи, — попросил тихо, — мне неловко.

— Да Феликс-то еще ладно… Джисон вот…

Хан засмеялся и кивнул:

— Я даже встать не смогу, — хотя в противовес своему виду говорил довольно бодро. — Поэтому надеюсь, что кто-нибудь довезет меня на такси до сервиса и уложит спать, потому что сам я скорее усну в такси.

Феликс слегка потянул подол футболки Хенджина в свою сторону:

— Джинни, я могу попросить…

— Довезти Джисона? Я сам об этом подумал. Хан, — обратился Хенджин к Джисону. — Если ты мне доверяешь, я тебя довезу.

— У тебя два места.

— Я подожду с Джексоном в баре, — Феликс глянул на Вана. — Не напрягу?

— Базара ноль вообще, — Джексон развел руки в стороны. — Буду рад пообщаться с нашим малышом!

Феликс выдохнул: ладно, Джисон стоил этих жертв.

Так и поступили. На обратном пути Хван ехал чуть быстрее, потому что под боком не было ноющего Джисона, который постоянно говорил, что его сейчас вырвет, а если бы его вырвало в салоне леджеры, Хенджин бы закопал его живьем где-нибудь за углом сервиса.

Феликс сидел с Джексоном на скамейке, уложив голову на его плечо.

— Ну что, у вас правда все в порядке? — Ван прикурил сигарету. — Мне не стоит волноваться?

— Я не уверен, что мы встречаемся, в плане… как парочки, — Феликс сидел с полуприкрытыми веками. Спать хотел невозможно. — Мы только начали общаться, я не думаю, что это серьезно. Поэтому, что у нас может быть не в порядке?..

Джексон хмыкнул:

— Я Барби, все-таки, подольше тебя знаю. Поэтому и спросил. Я в принципе не помню, чтобы он с кем-то постоянно встречался… Я с ним двух парней помню, с которыми что-то прям было. И еще какой-то ему под руку в период отчаянья попался, но я ему сразу сказал, что тип мутный, когда увидел их вместе. Они даже недели не протусили… а потом все. Теперь вот вы тут шатаетесь вместе, милашки, я и подумал, что что-то серьезное.

— Я не думаю, что сейчас самое время обсудить это с ним. Тем более, что я сам не знаю, чего хочу. Погуляем — а там решим… Чего он так долго…

— Уложить спать пьяного Джисона не так просто. Я укладывал как-то раз… задачка со звездочкой.

— В период его буйной молодости?

— Типа того… а, вот твой принц на розовом коне подъехал. Иди давай…

Феликс прищурился из-за света фар. Встал со скамейки, снял косуху, чтобы отдать ее Джексону, и внезапно потрепал его по волосам, в манере самого Джексона, потом только понял, что сделал, замешкался, повертелся и ушел:

Джексон посмеялся и отсалютовал сигаретой Барби.

— Много не безобразничайте!

— Прости, задержался, — первое, что сказал Хенджин, когда Феликс сел в салон. — Куда хочешь поехать?

Феликс расслабленно откинулся на спинку сиденья, повернув голову в сторону старшего:

— У нас большой выбор?

— Ну, или диванчик Джисона, на котором тот уже развалился, или моя кровать, на которой нам обоим хватит места. Выбирай.

Хенджин не заигрывал — говорил вполне серьезно. Феликс не мог воспринимать его слова адекватно своей пьяной головой:

— Еще одна двусмысленность — и это будет твоя машина.

— Понял. Не дурак.

Вот и славно — Феликс так и ответил. Хорошо, что Хенджин был довольно догадливым человеком.

***

Джисон, не продравший глаза, не мог понять, кто стоит перед ним.

— Это я, бельчонок.

А вот интонацию чужую сразу узнал. Джисон, зачем-то открыв дверь Минхо, прохрипел:

— Не буду спрашивать, ебанутый ты или да, просто скажи, сколько сейчас, твою мать, времени?

— Четыре часа ночи.

— Я лег в три. Спасибо, что так любезно разбудил!

— Тусовочка прошла хорошо?

— Да, потому что тебя на ней не было, — съязвил Джисон. — Какого… Что ты тут делаешь?

— Поздравить пришел, — пожал плечами Минхо, будто это само собой разумеется. — Я в бар заезжал, Стелла уже закрывалась, сказала, что все ужрались и, наконец, уехали… Я так-то тортик тебе принес, — он протянул какую-то цветастую коробку.

— Ты ржешь что ли? Какой тортик? Посмотри на меня: я час назад лег бухущий в говно — и я все еще бухой как ебаный пиздец, от меня воняет пивом и водкой, а ты говоришь, что припер мне тортика покушать? Ты или гений, или самый ебнутый человек, которого я знаю.

Минхо выдохнул:

— Я думаю, гений.

Джисон потер виски и страдальчески протянул:

— А-а-а-а… за что мне это все… — вслед закатил глаза и тяжело выдохнул. — Пожалуйста, мне завтра работать весь день.

— Ладно-ладно… ухожу. Где оставить? — он кивнул на коробку в руках.

Джисон махнул головой на столик у двери и сделал пару шагов в сторону — лучше бы, конечно, он не совмещал эти действия, потому что его тут же закружило, и он запнулся о провод удлинителя.

— Вау, — Минхо успел ухватить его. — Летишь ко мне сам в объятия, бельчонок? Аккуратнее.

Хан, откинув шнур ногой, попытался принять вертикальное независимое положение и снова что-то страдальчески промычал.

— Это значит «да»? — Минхо посмеялся.

— Это значит, имей совесть.

— Совесть — последнее, что я хотел бы иметь.

Джисон снова пошатнулся — Минхо не отпустил.

— От тебя пахнет темным пивом и машинным маслом.

— Охуенное наблюдение.

— И еще… — Минхо сделал шаг ближе, чужая ладонь неуверенно уперлась ему в грудь… слишком слабо. — Немного чем-то свежим и сладким, — он наклонился, выдохнул куда-то в волосы. — Наверное, шампунь.

— Минхо…

Джисон должен был его ударить — по стенке размазать там, в нос дать, хотя бы просто грубо к чему-нибудь припереть. Но Джисон не был сторонником насилия, а на пьяную голову можно было и силу не рассчитать, и сделать что-то не так… и… это было похоже на оправдание больше, если честно. Это Хан понимал даже пьяной башкой. И четко ощущал, что сейчас Минхо провел холодным кончиком носа за ухом, а затем коснулся линии челюсти губами — не то чтобы очень ощутимо или настырно, скорее, наоборот невесомо и нерешительно, но у Джисона все равно по позвоночнику ток пробежал, его дернуло и придавило к полу. Минхо повел руками по спине вверх, к плечам, мазнул губами по щеке и прижался к чужому лбу своим. Выдохнул тихонько:

— Можно тебя поцеловать?

Джисон чувствовал огонь между лопаток — как-то совестно жглось. Промолчал, закрыв глаза, но ничего не произошло.

— Извини, — раздалось чуть громче.

Его отпустили, и Джисону пришлось найти стену для опоры.

— Извини, я… лучше пойду, да…

Хлопнувшая дверь немного привела Хана в чувства. Цветастая коробка осталась у входа, но сил хватило только доковылять до дивана и с тяжелым вздохом рухнуть на него.