Кванджу, октябрь 2021.

Они не уходят. На улице вечереет, а на мили вокруг хоть и не горные равнины, но вероятность найти относительно безопасное место для ночлега с уверенностью стремится к нулю. Остаются все в одном доме, тело мальчишки выносят на задний двор, решая похоронить его утром. Глупо? Возможно, учитывая, сколько трупов вокруг них ежедневно. Но такие ритуалы напоминают людям о том, что они то еще дышат. Похороны — это в принципе не про мертвых, так как им уже все равно. Ну, сдох и сдох, что дальше? Превратишься в удобрение для чьих-то посевов. Даже если существует душа и загробный мир, вряд ли тебе после перехода через тоннель к свету будет дело до своих бренных останков. Похороны — это про живых, про тех, кто остался на земле. Про тех, кому нужно найти в себе силы жить дальше и отпустить, попрощаться. А если кто-то уходит внезапно, да так, что ты не знаешь, что с ним случилось… Ну, тут гораздо сложнее пытаться не прокручивать в голове перед сном самые страшные варианты произошедшего. Что хуже, просто умереть или стать одним из этих бесчувственных кусачих гадов?

Юнги с Чимином размещаются в дальней комнате, предусмотрительно закрывшись изнутри. Чонгук остается дежурить, думая, что все равно не сможет заснуть в одном помещении с человеком, который вот-вот обернется. Он все еще думает, что гуманнее было бы решить это иным путем. Не потому что он жестокий, просто стоит ли оно того - продлевать мучения бедной женщины? Тэхену кто-нибудь помог? Чон очень хотел, чтобы ответом было «да».

Примерно к полуночи кашель Мин Ен больше становится похож на звуки того, что человек чем-то захлебывается. Всё всегда протекает одинаково — сначала поднимается температура и все симптомы напоминают обычную простуду, через пару часов добавляются жуткие хрипы, а температура растет до сорока, потом инфицированный начинает откашливать кашу из собственных легких вперемешку с кровью, а в конце впадает в бред и в итоге умирает. Лекарства нет, температуру уже на начальных этапах не сбивает даже самое сильное жаропонижающее. Когда все началось, в новостях говорили, что нулевой пациент прибыл откуда-то из Китая. Инфекция распространилась не за недели — за дни, чему поспособствовало бездействие со стороны правительства. Несмотря на агрессивность вируса, живых осталось не так мало. То тут, то там люди организуют своего рода общины или большие лагеря, пытаются создать видимость нормальности, насколько это возможно. По слухам, одна из таких общин находится в Пусане. Чонгук с друзьями не раз слышали о ней, именно поэтому и решили двинуться именно туда. В любом случае, в таком мире, как этот, нужна хоть какая-то цель. Пока что это Пусан.

Юнги считает, что у всех, кто остался, есть иммунитет к первоначальному штамму. Ведь перво наперво вирус передавался воздушно-капельным путем, как все та же злосчастная простуда. Позже средством передачи стали укусы, царапины и даже просто попадающая на открытые раны зараженная кровь. Им повезло, что заразиться нельзя просто через кожу, коснувшись мертвеца, например. Хотя Чонгук считает, что действительно им повезло бы, если бы откинулись еще в начале.

***

Джун Хо не отходит от жены до самого конца. К четырем утра она в бреду начинает звать кого-то по имени, а муж лишь шепчет ей успокаивающие слова и гладит по волосам. К пяти утра все звуки в той комнате стихают.

Обоих умерших хоронят на заднем дворе под небольшой яблоней, чтоб хотя бы после смерти они находились в приятной прохладе в тени, отбрасываемой ветками дерева. Идти дальше Джун Хо отказывается наотрез, аргументируя тем, что он останется с ней и смысла идти в Пусан больше нет.

***

Утренний туман противно липнет к коже, оставляет ощущение, будто и волосы, и одежда насквозь пропитываются влагой. Тишину в первый раз с момента отбытия нарушают только примерно через час.

— До сих пор не могу привыкнуть, — тихо, будто бы самому себе, говорит Чимин. — К тому, что все происходит так быстро.

В ответ все лишь молчаливо соглашаются.

Начинается дождь и Чонгук думает, что никогда еще он не скучал так сильно по прогнозу погоды. Простой дождь перерастает в ливень и им приходится спрятаться на время под козырьком старой полуразрушенной остановки. Капли барабанят по пластику с неимоверной силой и Чон ужасно благодарен за этот шум, потому что звенящая тишина ему уже осточертела.

А потом сквозь звуки ударяющихся о землю капель они начинают слышать музыку.

— Скажите, что мне не кажется, — говорит Юнги, глядя то на одного, то на другого парня.

— Либо это коллективный глюк, либо… Бля, да я даже придумать другой вариант не могу, — Чимин встает, начиная собираться. — Живее, нужно понять, что это! — командует он остальным.

Все чуть ли не бегом следуют за звуком.

— Насколько я помню, впереди должна быть заправка, — Чонгук жадно ловит ртом воздух, перебирая на ходу возможные варианты. По мере приближения, звук становится все громче, даже получается распознать песню, которая, судя по всему, играет на репите.

Чон оказывается прав, так как песня грохочет вовсю из минимаркета на заправке. Парни останавливаются через дорогу от него, не зная, как поступить дальше.

— Стремно это всё, — говорит Чимин, — Нам точно нужно туда идти?

— Там есть люди и генератор, что уже неплохо, — озвучивает свое мнение Чонгук.

— Только мы не знаем, кто они. Может, это целая банда, как еще им удалось отжать этот хренов генератор? — Юнги настроен не так оптимистично.

— Не узнаем, пока не проверим. Да бросьте, что терять то? — с этими словами Чонгук решительно переходит дорогу и направляется к двери.

— Голову, например, придурок, — бормочет Юнги, но все равно плетется следом.

Они тормозят перед дверью.

— Постучим или…?

Юнги закатывает глаза, делает шаг и дергает дверь на себя.

Картина внутри разворачивается, мягко говоря, странная. Освещает помещение цветной мерцающий прожектор. Магазинные стеллажи сдвинуты, на свободном пространстве посередине стоит накрытый скатертью стол, на нем тарелки с чем-то мало напоминающим еду на них, а в довершение ко всему спиной к ним за столом неподвижно сидит женщина, чуть склонив голову вперед. Второй стул пустует. Песня — Хангри Хартс, как опознал ее Чонгук — звучит из динамиков старого музыкального автомата на другом конце комнаты. Юнги осторожно приближается к столу, держась на расстоянии и обходя его чуть вокруг. И как только он оказывается в том положении, когда может рассмотреть сидящую женщину, двое других парней видят, как его лицо в ужасе вытягивается, а рот в удивлении приоткрывается, образовывая букву «о».

— Что за нахуй? — вырывается у Юнги, пока он стоит, не в силах двинуться с места и отвести взгляд. Остальные подходят к нему и тоже смотрят. На стуле сидит не женщина. Точнее там то, что когда-то ею было — на трупе женская одежда, к груди приколот бейджик — видимо, когда-то это была сотрудница заправки — а в таком положении ее удерживают веревки, которыми обмотан корпус и которые прикрепляют ее к стулу, запястья бережно уложены на подлокотниках. Женщина, судя по всему, мертва уже продолжительное время, от того вид еще более пугающий.

Чонгук выходит из ступора и выключает проигрыватель, резко дернув за провод. Помещение мгновенно погружается в тишину, которая давит на барабанные перепонки из-за резкой смены звука.

— Я думаю, отсюда нужно валить, — негромко говорит Чимин, хватая Юнги за рукав и подтягивая в сторону выхода.

— Даже не останетесь на чай? — доносится скрипучий голос из угла магазина. На свет выходит немолодой мужчина с растрепанными седыми волосами, одежда на нем выглядит так, будто он не менял её ровно с тех пор, как начался конец света. Старикан приближается и когда свет от прожектора падает на его руку, Чонгук замечает металлический отблеск. Пистолет. — Мы с моей Лин обожаем гостей, да, любимая? — мужчина подходит к «Лин» и нежно проводит кончиками пальцев по ее лицу. По тому, что было ее лицом. Чонгук изо всех сил сдерживает рвотные позывы.

— Мы, кажется, немного заблудились, — Чимин пытается скрыть дрожь в голосе и натянуть на лицо подобие дружелюбной улыбки. Мужик ведется, радостно всплескивая в воздухе руками, будто не держит в одной из них пистолет, и обещает непременно подсказать им путь, а заодно вручить карту — одну из тех, что раньше тут продавали проезжим.

Юнги взглядом указывает Чону на выход, незаметно направляя туда же Чимина. Получается, что они с мужчиной медленно обходят стол вокруг, пытаясь отвечать на бредни сумасшедшего о прекрасной погоде за окном и любимой песне Лин. Но стоит им чуть ускориться, на лице психа отражается понимание и он внезапно вспоминает о своем оружии.

— Еще шаг и я выстрелю, — мужик судорожно бегает взглядом от Чонгука к Юнги и Чимину, и обратно. Пистолет он то и дело опускает трясущимися руками и едва ли не целится парням прямо в голову.

— Спокойно, — говорит Юнги, выставив вперед руки в примирительном жесте. — Мы пойдем своей дорогой, а ты останешься наедине с… Лин, — медленно проговаривает слова Юнги.

— Вы наши гости и вы останетесь, — стоит на своем псих, подходя к трупу женщины и кладя свободную руку ей на плечо.

Несколько долгих мгновений Юнги неотрывно смотрит мужчине в глаза, а затем бросает:

— Валим, — и все втроем дают дёру к входной двери. А потом раздается выстрел. — Блять! — кричит Юнги падая на пол и хватаясь за левую ногу.

Сумасшедший вопит что-то нечленораздельное, бросает пистолет под ноги и сбегает через заднюю дверь.

— Этот урод меня подстрелил, — цедит сквозь зубы Юнги.

— Дай посмотрю, — Чимин силой убирает руки Юнги в сторону. Пуля попала в лодыжку и, чтобы осмотреть рану, парень разрывает штанину примерно до колена.

— Хён, что там? — спрашивает не на шутку взволнованный Чонгук.

— Дело плохо, она не прошла навылет, поэтому придется пулю вытаскивать, — отвечает Чимин, осторожно осматривая рану.

— У нас нет инструментов, — Юнги проводит ладонью по лицу, жмурясь от боли, — Даже если достанем её, рану нужно зашить, а для этого как минимум нужен антисептик, которого у нас нет. Иначе я откинусь из-за заражения крови.

Чонгук обследует все полки и ящики, надеясь найти хоть что-то дезинфицирующее, но все тщетно. В это время Чимин перевязывает ногу старшего, чтобы хоть как-то предотвратить кровопотерю.

Чон запускает руку в волосы и пытается придумать план действий, а когда это удается, он подбегает к остальным и говорит:

-Хён, я достану антисептик! Тут недалеко есть оптовый торговый центр, там наверняка есть аптека внутри.

— Сдурел? — спрашивает Чимин громче, чем ожидал. — Ты хоть представляешь, сколько там зомбарей?

— Да, и именно поэтому мне нужно туда. Раз там много этих выродков, значит велика вероятность, что там еще не всё растащили, — на скептический взгляд Чимина он добавляет: — Я буду в порядке, клянусь. Запритесь изнутри, я постараюсь вернуться к утру.