Кванджу, ноябрь 2021

— Уверены, что не хотите с нами? — спрашивает Чимин, поправляя лямку рюкзака.

— Не, чел, мы все-таки тут останемся, — Хоуп улыбается своей заразительной улыбкой, похлопывая парня по спине.

— Там люди. Возможно, какая-никакая цивилизация. Вы же тут не сможете навечно остаться, верно? — пытается переубедить своих новых знакомых Юнги.

Парни провели в доме Джуна и Хоупа около месяца. Ровно столько, чтобы Юнги смог нормально ходить. Конечно же, ранение давало о себе знать, вспыхивая ноющей болью при каждом шаге, и он очень заметно прихрамывал, но оставаться на одном месте до холодов ни у кого желания не было. Мало того по снегу добираться сложнее, так еще и ночлег не в любом месте устроишь. Друзья до последнего пытались уговорить своих спасителей пойти с ними, но те отказывались, ссылаясь на то, что покидать такое удобное насиженное место глупо. И никакие доводы в духе «когда-нибудь в окрестностях просто нечего будет собирать» совсем не помогали поменять чужую точку зрения.

— Нет гарантии, что вы не придете туда и не наткнетесь на кладбище. А вернуться благополучно обратно может уже и не получиться — стоит на своем Джун. — Сколько там до Пусана? Километров двести?

— Сто девяносто три, если верить путеводителю.

— Да-а, нехилая прогулочка, — говорит Хоуп, присвистнув.

— Если учитывать отдых, доберемся дня за четыре-пять.

— Ну, а док то потянет такой марафон? Не, я без всякого! Типа не пытаюсь быть тут самым пессимистом! — Хоуп в волнении вскидывает руки, боясь, что его поймут неправильно.

— Не парься, для пессимизма у нас есть Чонгук, — отвечает Чимин, хохотнув. — На крайний случай придется где-нибудь переждать в укромном месте.

— Не придется, — вдруг говорит Джун и снимает с крючка ключи. — Вот. Возьмите.

— Что? Боже, нет, мы не можем забрать у вас машину!

— Бензина все равно надолго не хватит, а вам она нужнее. Скорее всего, до самого Пусана на ней не доедешь. Но большую часть пути преодолеть поможет.

— Я оставлю вам координаты. То место недалеко от побережья, вот тут, — говорит Чонгук, показывая точку на карте. — Если там будет пустошь, вместо лагеря выживших, мы пробудем там неделю. Так что, если решите присоединиться…

— По рукам.

Прощание выдалось не из легких. Раньше, в нормальное время, ты ежедневно встречал сотни людей. В метро, на улицах, на работе и учебе. Людей было так много, что к концу дня ты едва ли смог бы вспомнить лицо какого-нибудь незнакомца. Каждый занимался своей жизнью, спешил. Нередко бывало, что стоило надеть наушники и ты мог настолько погрузиться в себя, что даже на многолюдной улице чувствовал себя одиноким. Лица сливались в одно сплошное серое пятно. Чонгук любил Сеул за то, каким живым все было вокруг. Иногда ему нравилось просто выйти на прогулку вечером, когда все витрины и вывески вспыхивали яркими цветами, и просто бродить. Город, казалось, никогда не спал и был в вечном движении. Сейчас же живой человек — нечто настолько редкое, как коза посреди автострады. Людей можно смело заносить в Красную книгу. Поэтому к новым знакомым прикипаешь быстро. Встречаешь кого-то, кто как ты и будто бы впитываешь его живую энергию. Как там говорят? Человек — существо социальное? В таких условиях ощущается особенно остро.

Чонгук никому не признавался — даже самому себе отчасти — но когда они оставили Джун Хо, после смерти его жены, ему было действительно жаль. Не в том смысле жаль, как если ты раньше видел новости о чьем-то убийстве по ТВ — когда ты вроде бы сочувствуешь, но вся эта жалость больше идет от подсознательного «хорошо, что это случилось не со мной». С Джун Хо они не были особенно близки, разговаривали не часто, в отличие от Джуна, с которым в течение последнего месяца они частенько заседали вечером на крыльце. Но парня было жаль, будто ты оставляешь если не друга, то, как минимум, хорошего приятеля.

Все пятеро действительно сдружились. Жили под одной крышей, вместе ходили на вылазки. Но как бы ни хотелось остаться, Чон понимал — в одиночку долго не протянешь. Нужна группа, чем больше, тем лучше. И нужно безопасное место. Кто знает, может, не весь мир превратился в один сплошной фильм ужасов?

***

Бензина хватает до Чинджу. Как и предполагал Джун, проехать удается две трети пути. По трассам они бы смогли проехать дальше, но почти все асфальтированные дороги, особенно близ населенных пунктов, были забиты брошенными машинами или разным мусором. Поэтому ехать приходилось обходными путями, накручивая лишние километры. В сам город было принято решение не заходить, дабы не искать неприятностей на задницу. Но, едва миновав Чинджу, парни вышли к автостраде. Причин для этого было две: Юнги проще идти по ровной дороге и желание найти что-нибудь ценное.

День близится к финалу. Друзья только-только вышли к дороге и медленно лавируют меж оставленных, местами битых, автомобилей, заглядывая внутрь. Запертый транспорт не трогают, боясь, что сработает сигнализации. Меньше шума — меньше проблем.

— Бля, я нашел клад, — негромко говорит Юнги, поднимая вверх небольшую картонную упаковку, которую он откопал в багажнике.

— Это что? Протеиновые батончики? — Чонгук не верит такой удаче и подходит ближе, чтобы рассмотреть.

— Ага. Владелец авто явно знал толк в спортивном питании, — отвечает Юнги. — Глядите, тут банки с протеином и еще всякое.

— Нужно взять с собой.

— Так не жевать же этот порошок всухую. За еду не сойдет.

— Можно размешать в воде, — говорит Чонгук и, видя, как Чимин морщит нос, добавляет, — Да, на вкус будет редкостная гадость, но, может, хоть голод заглушит. У тебя место в рюкзаке есть?

— Пару банок влезет.

Привал решают устроить прямо здесь, забравшись в кузов пикапа и развернув каждый по батончику.

— Боже, мои вкусовые рецепторы будто в раю, — говорит Чимин с полуулыбкой на губах, осторожно играя свободной рукой с волосами Юнги, который устроился головой у него на коленях.

— Надеюсь, тот лагерь — какая-нибудь большая бывшая столовая, — Юнги прикрывает глаза, подставляя лицо заходящему солнцу.

— Надеюсь, у них есть запасы коф… Вы слышали? — Чонгук резко поворачивает голову и вглядывается вперед. — Вот же сука! Там!

Остальные смотрят в ту же сторону и замечают среди машин движение. К несчастью, оказывается, что мертвых впереди как минимум четверо и они бредут, гремя своими дохлыми костями, прямо на парней.

— Они слишком близко, если побежим с дороги, сто процентов привлечем их внимание!

— Так, без паники, — тихим, но командным голосом говорит Юнги. — Давайте думать трезво — остаться тут мы не можем.

— Можем, если внутри, — говорит Чимин, поглядывая то на одного, то на другого. — Машина рядом с нами открыта и места внутри хватит на троих. Залезем внутрь и переждем.

Не долго думая, все приходят к выводу, что это решение единственно-верное. Оставив рюкзаки в кузове пикапа, они максимально тихо пробираются в рядом стоящий автомобиль и закрывают дверцу. Чтобы быть как можно менее заметными, они опускаются на пол между сиденьями и замирают, насколько это возможно.

Первый мертвец проходит справа, шаркая по асфальту и обтираясь боками о корпус. Противный хрип слышно даже сквозь поднятые стекла. Чонгук задерживает дыхание — больше инстинктивно, чем осознанно — и не спускает глаз с проходящего мимо.

Потом проходит второй, пятый…

После десятого становится по-настоящему страшно. Но спустя время трупы начинают возникать в поле зрения все реже. Видимо, толпа заканчивается. Один из них останавливается около дверцы и начинает подергивать головой, будто бы зверь, который принюхивается. Он делает шажок вперед и снова тормозит. Поворачивает голову вправо, слегка наклонив к плечу, и сначала невидящим взглядом смотрит будто бы прямо перед собой. А потом он резко моргает — движение век настолько быстрое, что Чонгук думает, что ему показалось. Но тот моргает еще раз и зрачки его помутневших глазных яблок будто бы фокусируются прямо на Чимине.

— Какого х… — начинает он шепотом, но Юнги тут же зажимает ему рот ладонью.

Мертвец спустя мгновение будто бы снова не видит перед собой абсолютно ничего и только парни думают, что их пронесло, раздается звук. Звук, с которым дергают запертую дверную ручку. И с каждым разом все громче и громче.

— Он сейчас привлечет остальных, — шипит Юнги.

Чонгук зажмуривается, судорожно пытаясь что-нибудь придумать и озвучивает единственное, что приходит в голову.

— Вылезаем через противоположную дверь и пиздуем отсюда, — шепчет он четко, чтобы друзья точно услышали.

— Сдурел? Там целый гей-парад на выходе!

— Они отошли от нас достаточно, чтобы можно было сбежать. Просидим чуть дольше, и эта машина превратится в наш гроб! — не унимается Чонгук.

Секунда раздумий и все трое кивают.

— Чим, ты хватай сумки, а я помогу хёну, — инструктирует Чонгук.

Они тихо отсчитывают до трех и резко распахивают двери с левой стороны автомобиля. Чимин вылетает первым, ловко обегает машину и со всей силы толкает мертвеца на землю, затем он добирается до пикапа и вытаскивает рюкзаки, до которых удается дотянуться, не залезая внутрь. Чонгук тем временем не видит иного варианта, кроме как усадить раненного Юнги на спину и пуститься наутек. Они бегут на обочину и дальше, скрываясь между деревьев и останавливаются только оказавшись на достаточно большом расстоянии. Чонгук приваливается спиной к дереву и опускается на землю, пытаясь отдышаться. Перед глазами пляшут черные мушки, в висках стучит пульс, а горло жжет от жажды.

- Это... то, о чем ты говорил? - спрашивает Чимин младшего, хватая ртом воздух.

- Да. Когда я искал аптеку, один из этих тоже таращился прямо на меня, - отвечает тот.

- Это пиздец как крипово выглядит.

- Это странно, - задумчиво начинает Юнги. - Они же мертвы. То есть, теоретически их мозг тоже мертв, но сегодняшний экземпляр... он понял, что сделать, чтобы дверь открылась.

- Может, у них иногда всплывает что-то в памяти из прошлой жизни? Подумайте, еще ведь нет тех, кто попытался бы мертвецов изучить. Что, если в их черепушке все не так просто, как кажется на первый взгляд?

- Да уж, - Юнги начинает подниматься на ноги. - В любом случае, у мертвого мозга никакой памяти быть не может.

- Скажи это трупам, которые в принципе должны мирно валяться в деревянном ящике, - отвечает Чимин.

Парни не позволяют себе долгий отдых и отправляются в путь.

К точке назначения они добираются уже в кромешной тьме. Они идут по узкой асфальтированной дороге, которая, если верить карте, должна привести их точно к цели. Вокруг высокие деревья и заросли кустов и, несмотря на то, что до места, судя по всему рукой подать, впереди кромешная тьма и нет даже признака жизни. Первым что-то замечает Юнги.

— Кажется, дошли.

Перед ними во тьме вырисовывается силуэт небольшой — может, высотой в этажа два — арки, на которой едва различимо можно увидеть вывеску «Залив» — гольф-клуб».

— Я так понимаю, это то самое место, — говорит Юнги.

— Похоже на то, — Чонгук замедляет шаг, пытаясь подавить в себе зарождающуюся тревогу. Место выглядит абсолютно… заброшенным. Ни намека на то, что впереди могут быть люди. Живые люди. И Чон, сам того не желая, начинает внутренне паниковать, потому что этот лагерь был их последней надеждой. И сейчас они стоят, считай, посреди леса ночью.

— Блядство, — ругается Чимин, чьи мысли, судя по всему, совпадают с чонгуковыми.

Они с каждым шагом все больше замедляются и, почти достигнув арки, откуда-то сверху слышится щелчок, с которым взводят курок. А потом хриплый голос из ниоткуда говорит:

— Стоять. Держите руки так, чтоб я их видел.