— Ханьгуан-цзюнь!

      — Ванцзи!

      Кажется, все в этой комнате были рады видеть вошедшего. Кроме Цзинь Гуанъяо: он даже чуть попятился, окончательно уходя за спину Лань Сичэня. Впрочем, это не уберегло его от мрачного, прожигающего насквозь взгляда Лань Ванцзи. Цзинь Гуанъяо в который раз в своей жизни поразился, как братья Лань умудряются быть столь схожими чертами — и столь различными по характеру и поведению. Пожалуй, если бы двадцать лет назад не Сичэнь, а Ванцзи спасал из Облачных Глубин их драгоценную библиотеку, Мэн Яо и не подумал бы ему помочь: такое холодное и отстраненное выражение красовалось на его лице.

      И вообще, с досадой подумал Цзинь Гуанъяо, просто удивительно, как город И, совершенно никому не нужный на протяжении всего своего существования, вдруг стал таким популярным местом. Если сюда заявится Цзян Ваньинь и — а почему бы уже и нет? — Не Хуайсан, то Совет кланов можно будет проводить прямо здесь.

      — Сюнчжан, — Лань Ванцзи почтительно поклонился брату. — Я не ожидал встречи.

      — А я надеялся на нее, — чуть натянуто улыбнулся Лань Сичэнь. — Нам тебя не хватало.

      Лань Ванцзи окинул взглядом юных адептов своего ордена, и те, хоть и без того стояли ровно, и вовсе вытянулись по струнке, одновременно виновато потупившись.

      — Простите, Ханьгуан-цзюнь, — решившись, сделал маленький шажок вперед Лань Сычжуй. — Когда мы сказали, что возвращаемся в Облачные Глубины, — мы и правда намеревались поступить именно так. Но мы… сбились с дороги.

      Он покаянно опустил голову, и остальные последовали его примеру. Цзинь Гуанъяо не рассчитывал, что Лань Ванцзи начнет их отчитывать — тот не открывал рот без необходимости, а ругань, судя по всему, в его понятие необходимого не укладывалась, — и все же он удивился, когда тот, посмотрев брату прямо в глаза, заявил:

      — Мне указали путь.

      Лань Сичэнь перевел взгляд на Цзинь Гуанъяо, и тот невольно поежился от задумчивости в таких обычно теплых глазах. Поколебавшись немного, он вновь призвал на помощь все свое актерское мастерство и бухнулся на колени перед Лань Ванцзи.

      — Простите меня, Ханьгуан-цзюнь! — взвыл он. — Я не хотел нанести вам оскорбление, но мне очень-очень нужен был этот мешочек!

      — Зачем тебе демоническая рука? — голосом Лань Ванцзи, казалось, можно было заморозить пол-Поднебесной. Или, возможно, даже всю.

      — П-подарок… — Цзинь Гуанъяо почти не пришлось изображать заикание и страх в глазах. Холодное давление Лань Ванцзи вблизи пугало едва ли не сильнее, чем огненная ярость Не Минцзюэ когда-то.

      — Это правда, — в отличие от юношей из Гусу Лань, А-Лин пиетета к Ханьгуан-цзюнью не испытывал. Цзинь Гуанъяо вообще подозревал, что после Цзян Ваньиня А-Лин разучился бояться кого бы то ни было из людей. — Этот придурок собирался подарить демоническую руку моему младшему дяде.

      — А в результате преподнес ее мне, — вмешался Лань Сичэнь, с мягкой улыбкой на лице заступая между Цзинь Гуанъяо и братом. — Не сердись, Ванцзи.

      — Она у тебя? — вскинул тот свой неестественно-светлый взгляд.

      — Да, — Лань Сичэнь продолжал улыбаться, на взгляд Цзинь Гуанъяо — теперь уже чуточку нервно. — Весьма… необычный экземпляр.

      — Я думал над тем, чтобы собрать все тело, — соизволил выразиться полной фразой Лань Ванцзи. — И нашел вторую.

      Цзинь Гуанъяо поперхнулся воздухом. Ну вот только еще одного собирателя им для компании как раз и не хватало! Лань Сичэнь мгновение выглядел сбитым с толку, однако сумел быстро взять себя в руки.

      — О, я тоже над этим думал, — произнес он, по-прежнему улыбаясь. — А еще у меня есть ноги.

      Цзинь Гуанъяо зачарованно наблюдал за этой сценой, когда вдруг почувствовал дыхание на своем ухе и тихий шепот А-Лина:

      — Они… делят части лютого трупа?

      Сцена со стороны и правда выглядела несколько неловко. Цзинь Гуанъяо от души надеялся, что Лань Сичэнь не станет информировать брата о том, чьи именно части тела они тут совместно собирают. Тем более ему не хотелось, чтобы об этом услышала толпа недорослей. Если за Ланей еще можно было не слишком беспокоиться, то все остальные разнесут вести по своим орденам — и тогда с репутацией точно можно распрощаться.

      — Сюнчжан, — только очень опытное ухо сумело бы расслышать в голосе Лань Ванцзи укоризну.

      — Извини, — Лань Сичэнь позволил своему лицу приобрести виноватое выражение, однако голос его прозвучал твердо. — Но ночную охоту с главой ордена Цзинь пришлось отложить, поэтому я решил использовать освободившееся время с толком.

      — Скоро Совет кланов, — и опять же надо было проявить немалую сноровку, чтобы угадать легкое ехидство. — У сюнчжана не хватит времени.

      — Хватит, — обезоруживающе улыбнулся Лань Сичэнь. — Я знаю, где находится все остальное. Я как раз успею до Совета.

      «Если ты будешь столь любезен и отдашь мне вторую руку», — буквально прочитал его взгляде Цзинь Гуанъяо. Однако пауза затягивалась, и ситуация становилась все более неловкой. Молчаливый лютый труп Сун Ланя и связанный Сюэ Ян за спиной разряжению обстановки не способствовали.

      — Ханьгуан-цзюнь! — рискнул вылезти вперед Цзинь Гуанъяо. — А как вы нас вообще нашли?

      Лань Ванцзи вновь припечатал его своим тяжелым взглядом, и Цзинь Гуанъяо, почти не притворяясь, пискнул и спрятался за спину Лань Сичэня. Взгляд Лань Ванцзи с подозрением сузился, когда он увидел, как чужие пальцы цепляются за белоснежную ткань ханьфу его брата.

      — Помимо второй демонической руки, — последовал внешне равнодушный, но для внимательных людей вполне выразительный взгляд в сторону Лань Сичэня, — я также нашел тело даочжана Сяо Синчэня…

      Сун Лань сделал шаг вперед из полумрака, и Лань Ванцзи почти выхватил Бичэнь из ножен. Лань Сичэнь перехватил руку брата и покачал головой.

      — Даочжан Сун не опасен, — пояснил Лань Сичэнь. — Он в сознании и полностью воспринимает реальность.

      — Тело сохранено, — медленно, не отводя взгляда от лютого мертвеца, продолжил Лань Ванцзи. — Однако лишено души. При этом я почувствовал, что душа не ушла на перерождение. Я встретил призрак девушки с бамбуковым шестом — и она привела меня сюда.

      — Душа даочжана Сяо? — задумчиво нахмурился Лань Сичэнь. — Даочжан Сун, она у вас?

      Тот покачал головой и обратил свой взгляд на связанного Сюэ Яна. Цзинь Гуанъяо подскочил к нему и, ловко обшарив, сумел обнаружить небольшой мешочек-ловушку для духов. Он очень осторожно достал его и показал братьям Лань.

      — Какой легкий!.. — пораженно выдохнул Лань Сичэнь, бережно взяв мешочек в руки. — Кажется, здесь лишь часть души…

      Он покачал головой, а потом с горечью добавил:

      — Сяо Синчэнь покончил с собой, а перед смертью пережил много боли и отчаянья… Неудивительно, что его душа раскололась…

      — Сюэ Ян поэтому не сумел его поднять? — поинтересовался Лань Цзинъи, не обращая внимание на то, что остальные юноши из Гусу Лань тихонько на него шикнули. — Что? Я спрашиваю! Я учусь!

      — Поэтому, — бросив виноватый взгляд в сторону Сун Цзычэня, все же ответил ему Лань Сичэнь. — Столь поврежденный дух не может вернуться в тело, даже хорошо сохранившееся. Наоборот, тело только мешает душе хоть сколько-то успокоиться и уйти на новое перерождение.

      Сун Лань шагнул к нему, протягивая руки, сложенные лодочкой.

      — Вы… — замялся Лань Сичэнь. — Хотите забрать душу даочжана Сяо?

      Сун Лань кивнул. Он провел рукой сперва вдоль своих глаз, ярких и чистых, потом коснулся груди и покаянно опустил голову. А затем вновь протянул сложенные вместе ладони.

      Цзинь Гуанъяо понял, что тот хотел этим сказать. Принявший от Сяо Синчэня сперва его глаза, а затем и собственную смерть, Сун Лань считал себя навечно связанным с памятью о друге. Правда, по мнению Цзинь Гуанъяо, им куда лучше было бы не разлучаться вовсе — однако не ему, столь неловкому в личностных отношениях, судить поступки других. Сам он, возможно, в подобной ситуации налажал бы еще больше.

      Впрочем, нет. Одно Цзинь Гуанъяо знал точно: от Лань Сичэня он не ушел бы ни за что.

      Тем временем Лань Сичэнь принял решение и аккуратно вложил мешочек-ловушку для духов в поставленные ладони. Сун Лань несколько мгновений смотрел на мешочек словно на величайшую святыню, а затем склонил голову и осторожно спрятал его за пазуху.

      — Ванцзи, — обратился к брату Лань Сичэнь, — я думаю, тебе стоит показать дорогу даочжану Суну к… телу Сяо Синчэня.

      Лань Ванцзи лишь молчаливо кивнул и направился к выходу. Все остальные последовали за ним. Сун Лань, поколебавшись немного, подхватил пока все еще бессознательное тело Сюэ Яна и прихватил с собой.

      На улице, опустевшей и притихшей, их поджидал призрак девушки. Невысокая и худенькая, она сжимала в руках бамбуковый шест, отчаянно к чему-то прислушиваясь. С их появлением девушка сперва отшатнулась, но потом, будто почувствовав что-то, подпрыгнула на месте. На ее усталом измученном личике мелькнуло торжество. Она устремилась к Сун Ланю и, счастливо улыбаясь, положила свою ладошку ему на грудь.

      Даочжан Сун почти отстранился от нее, однако в последний момент замер, поняв, что она поглаживает то место, где был спрятан мешочек с душой Сяо Синчэня.

      — Дитя, — обратился к ней Лань Сичэнь. — Ты этого хотела? Чтобы душа даочжана Сяо больше не была в руках Сюэ Яна?

      Девушка обернулась к нему и энергично закивала. Потом покосилась в сторону спеленатого кулька и выразительно плюнула в его сторону.

      — Он и тебя убил, верно? — с печалью в голосе уточнил Лань Сичэнь.

      Девушка снова кивнула. Затем вновь погладила ханьфу на груди Сун Ланя, себя по голове, а потом ткнула пальцем в Сюэ Яна.

      — Ты хочешь сказать, что вы были вместе? — уточнил Лань Сичэнь. — И ты не оставила даочжана Сяо даже после смерти…

      Девушка кивнула несколько раз, и по ее щекам потекли кровавые слезы. Она в последний раз погладила мешочек с душой Сяо Синчэня, а затем, замерцав, начала растворяться в воздухе.

      — Она достигла своей цели… — благоговейно прошептал Лань Сычжуй, и остальные юноши в унисон вздохнули.

      Хотя первым в списке «Правила трех У» шло «Упокоение», юным адептам редко приходилось с ним сталкиваться. В основном желания покойных были невыполнимы: отомстить обидчику, заполучить любовь желанного юноши или вернуть ушедших родственников. Может, бродячим заклинателям и попадались случаи, когда с духом можно было просто договориться, но учеников великих орденов обычно ожидали более острые ситуации. Девушка же, которая даже после своей смерти несколько лет боролась за того, кого считала другом, вызвала у молодых людей искреннее восхищение.

      В торжественном молчании они дошли до похоронного дома, в котором Лань Ванцзи обнаружил тело Сяо Синчэня. Они вместе с Сун Ланем отдали ему почести, а потом помогли захоронить бренные останки, чтобы лишить дух земной привязки. Затем даочжан Сун поклонился всем и пошел прочь из города И.

      Только после этого некоторое оцепенение, напавшее на молодых людей, начало сходить. Первыми опомнились А-Лин и Лань Цзинъи, уже опять что-то успевшие не поделить. Остальные юноши переговаривались, то обсуждая ужасную историю, конец которой им довелось застать, то обмениваясь впечатлениями об отважной девушке, чье имя осталось для них тайной.

      Один Лань Сычжуй смотрел на Ханьгуан-цзюня страдающим взглядом. Первым не выдержал Лань Сичэнь.

      — Прости их, Ванцзи, — мягко попросил он брата. — Молодые люди совершили множество ошибок, однако это станет им хорошим уроком на будущее.

      — Мгм, — мрачно ответил Лань Ванцзи, одаряя бледного смущенного юношу тяжелым взглядом.

      — Вас прощают, — с улыбкой перевел на человеческий язык Лань Сичэнь. — Сычжуй, забирай остальных и возвращайтесь в Облачные Глубины.

      Перехватив умоляющий взгляд Цзинь Гуанъяо, он с некоторой неловкостью добавил:

      — И, пожалуйста, просьба лично от меня: прихватите с собою молодого господина Цзинь.

      — Да, но он… — Сычжуй растерянно обернулся к своим товарищам, как раз вовремя, чтобы увидеть, как А-Лин и Цзинъи почти вцепились друг в друга.

      — Он, как я вижу, уже сдружился с вами, — улыбка Лань Сичэня, смотрящего на то же самое, стала чуть шире.

      Цзинь Гуанъяо взглянул на своего названого брата с недоверием, вслух предпочел сказать:

      — Да просто отдайте А-Лина его дяде.

      — К-которому? — осторожно уточнил у него Лань Сычжуй.

      — Тому, — безмятежно улыбнулся ему Цзинь Гуанъяо, — которого приведет Фея.

      Фея предсказуемо притащила Цзян Ваньиня, и даже раньше, чем Цзинь Гуанъяо рассчитывал. И все же Цзян Ваньинь, на свое счастье, опоздал и не познакомился с мертвым даочжаном, однако братья Лань с облегчением вручили ему связанного Сюэ Яна. Страстная нелюбовь главы ордена Цзян к темным заклинателям была широко известна, более того, от него еще никому не удавалось уйти. Доверяя ему охрану Сюэ Яна, можно было вздохнуть спокойно.

      А-Лину же дышать спокойно не светило. Если бы Цзинь Гуанъяо не знал столь хорошо, как сильно Цзян Ваньинь обожает их племянника, он сам бы не усомнился, что непослушному мальчишке вот-вот придет конец. От главы Цзян едва ли молнии не летали, а каждое слово, произнесенное нарочито негромким голосом, сочилось ядом.

      Цзян Ваньинь так жаждал поговорить с племянником по душам, что и не подумал задержаться. Он не стал тратить времени на политесы с братьями Лань, а Цзинь Гуанъяо не удостоил даже презрительного взгляда. Прихватив с собой А-Лина, Фею, Сюэ Яна и своих людей, Цзян Ваньинь стремительно исчез, будто и не собираясь останавливаться на ночлег.

      Все остальные добрались до ближайшего поселения и заняли там почти всю гостиницу. Это наутро им предстояло разбрестись по разным сторонам, а пока всем требовались нормальная еда и полноценный сон.

      Лань Сичэню пришлось снять для Цзинь Гуанъяо отдельную комнату, однако тот не решился заснуть в одиночестве. То, что он не представлял, насколько сильно Вэй Усянь овладевает его — их — телом, когда он спит, буквально сводило его с ума. Поэтому Цзинь Гуанъяо твердо вознамерился подождать, пока братья Лань улягутся, а потом прокрасться в комнату к Лань Сичэню.

      Минуло девять часов, и Цзинь Гуанъяо тенью выскользнул в коридор. Он почти добрался до комнаты Лань Сичэня, когда из предыдущей до него донеслись приглушенные голоса:

      — Почему ты не хочешь отдать мне вторую руку, Ванцзи? — голос Лань Сичэня звучал мягко, но настойчиво.

      Ответ Цзинь Гуанъяо не разобрал — да и не был он уверен, что внятный ответ вообще прозвучал.

      — Ты не веришь, что я справлюсь? — с легким удивлением спросил Лань Сичэнь, а затем продолжил: — Нет? Но тогда почему?

      — Почему сам, Ванцзи?

      Лань Ванцзи если и говорил что-то, то очень тихо. Цзинь Гуанъяо прижался ухом к двери, но даже хороший слух не позволял разобрать связных слов. Если, конечно, Лань Ванцзи вообще их использовал.

      — Ванцзи, ты же знаешь, что можешь мне довериться, — вздохнул Лань Сичэнь. — Почему эта рука так важна для тебя?

      — Почему она важна для сюнчжана? — на этот раз ответ Лань Ванцзи был произнесен столь отчетливо, что Цзинь Гуанъяо едва не подскочил на месте.

      — Я… — Лань Сичэнь немного поколебался, а потом ответил, тщательно подбирая слова: — Я знаю этого человека, Ванцзи. Я не смог помочь ему при жизни — но хочу помочь хотя бы после смерти.

      Голос Лань Ванцзи опять стал тише, и Цзинь Гуанъяо едва не застонал от отчаянья.

      — Знаки? — удивленно переспросил Лань Сичэнь. — Какие знаки?

      Тихий низкий гул, похожий на рокот прибоя: голос Лань Ванцзи звучал так же притягательно и так же неразборчиво.

      — Интересно… — протянул Лань Сичэнь. — То есть ты подозревал молодого господина Мо?

      Цзинь Гуанъяо затаил дыхание от напряжения и желания расслышать все поподробнее, но безуспешно.

      — Почему ты так решил? — Лань Сичэнь, казалось, хмурился. — Ты сам говоришь, что никаких конкретных сведений не получал. Ни писем. Ни посланий. Никакой отчетливой информации, переданной словами. Знаки. Почему ты решил, что истолковал их верно?

      — Ванцзи, — теперь голос Лань Сичэня звучал мягко и уговаривающе. Голос ответственного и знающего старшего брата. — Ванцзи, я не знаю, кто стоит за всем этим — но очень хочу узнать. Я понимаю, что он ввел в игру тебя — но я не хочу играть по его правилам. Он поставил на одни фигуры — и решил, что получил преимущество. Однако, действуя вопреки ему, преимущество получаем мы.

      Пауза, последовавшая за этими словами, затянулась. Потом Лань Ванцзи сказал что-то: так тихо, что Цзинь Гуанъяо едва расслышал даже просто звуки его голоса.

      — Я все решу, Ванцзи, — последовал на это твердый ответ Лань Сичэня. — Я обещаю. Ты веришь мне, брат?