Летний зной припекал с удвоенной силой. Середина июня опускалась на разгорячённый город душной волной, наполненной тяжёлыми цветочными ароматами вперемешку с пылью, плавя асфальт и покрывая золотом кожу. Особенно «золотисто» ложась на Тэхёна, как думалось Чонгуку, мечтательно смотрящему сейчас в окно, подперев голову рукой, плавно покручивая вертящийся стул под собой бёдрами вправо-влево.

      Мыслями кассир был совсем не здесь, благо магазин пустовал, и можно было позволить себе эту вольность. Парень витал в облаках, вспоминая последнее свидание с Тэхёном, воспроизводя в памяти момент их прощания снова и снова, фантазируя о возможном дальнейшем развитии их отношений. Чон пока не чувствовал полной ясности между ними, потому что с тех пор Ким не писал, не звонил и не приезжал.

      Периодически Чонгука посещали сомнения по поводу того, серьёзно ли это. Может, байкеру не понравилось? Может, Чон показался ему скучным, когда они познакомились поближе? Однако затем парень вспоминал, как ласково Ким смотрел на него, как сам брал за руку, как сам поцеловал в щёку и таким сокровенным тоном прошептал, что всегда хочет его видеть. Чонгук не мог поверить, что такое возможно сыграть, поэтому мечтательная улыбка так и норовила расплыться на слегка румяном от жары и приятных мыслей лице.

      Не пишет, не звонит, не приезжает — не страшно. Вероятно, просто занят. А Чон сегодня перед сном напишет сам. Спросит, как дела, и пожелает доброй ночи, потому что он ужасно соскучился и уже почти признал своё поражение.

      В Ким Тэхёна не влюбиться невозможно, особенно когда он смотрит на тебя так, словно никого и ничего прекраснее не видел.

      Продолжая блаженно лыбиться своим мыслям, Чонгук не сразу услышал, как в магазин вошёл Сокджин и окликнул его. Вынырнуть из своих приятных фантазий он смог, только когда хён пощёлкал пальцами у него перед носом и проорал что-то прямо в ухо, хотя и после этого младший ещё несколько минут оставался немного пришибленным, не в силах стереть с лица лёгкую улыбку.

      — Господи! — Джин театрально ахнул, прикрывая рот ладошкой. — Ты что, наконец потрахался?

      — Фу, хён, ну как тебе не стыдно! — Чонгук возмущённо раздул щёки, тут же покрываясь розовыми пятнами. Парень до сих пор не мог даже слово «секс» произнести вслух твёрдым голосом и не покраснев, а Сокджин лупит в лицо такими вульгарностями.

      — Ну, а что? От тебя за версту несёт приторно-сладкими флюидами влюблённого школьника, — Ким обожал смущать своего друга подобными разговорами. Может, он просто садист, но вид робеющего и переливающегося всеми оттенками красного Чонгука приносил ему неописуемое удовольствие.

      — Боже, ты невыносим, — Чон закрыл лицо вспотевшими ладошками, прячась от насмешливого острого взгляда своего хёна. Он всегда стеснялся таких разговоров, но сейчас всё было ещё сложнее, потому что у Чонгука появился объект сильнейшей симпатии, и парню совсем не хотелось представлять что-то такое с участием Тэхёна, иначе его сердце не выдержит. — Может, я правда просто влюбился и всё, почему сразу вот это самое? — Чон убрал руки от лица, зло глядя на старшего друга, но тому, разумеется, ни капли не стыдно.

      — Ладно-ладно, монашка, расслабься, — он застегнул последнюю пуговичку на форменной рубашке, принимаясь выставлять новый товар на полки. — И кто же этот волшебник, сумевший вытеснить из твоего сердца книги и овсянку с бананами?

      — Его зовут Тэхён, — взгляд сразу потеплел при упоминании имени байкера, что не ушло от внимания хёна, который украдкой улыбнулся, умиляясь.

      — И кто он такой?

      — Автомеханик.

      — Это Ким Тэхён, что ли? — Джин был немного ошарашен.

      — Да… Откуда ты его знаешь? — Чонгук с не меньшим удивлением уставился на друга.

      — Его все тут знают, не такой уж большой город, это ты один вечно не в курсе, сидишь носом книжки пылесосишь.

      — Хватит на меня наезжать! — Чонгук слегка пнул друга в плечо. — Так… Что ты знаешь о нём? — парень почему-то немного занервничал, запинаясь и хватаясь за край футболки, начиная неосознанно мять его в руках.

      — Да ничего такого, сидит сутками машины крутит то в мастерской, то в своём гараже, кроме своей этой компашки ни с кем не водится особо, в гонках байкерских часто участвует, но это не что-то супер серьёзное, хотя, насколько я знаю, он там непобедимый какой-то или типа того и после каждого заезда деньги чуть ли не лопатой гребёт, — Джин взял с прилавка яблоко и уселся в кресло у кассы, а Чонгук стоял перед ним, как школьник, впитывая каждое слово.

      Ничего нового он не узнал, но всё равно было так необычно слушать о Тэхёне от своего друга.

      — А он, ну... Встречался с кем-то? — задал Чон один из наиболее волнующих его вопросов.

      — Лично я его ни с кем не видел, но я не очень-то часто с ним и пересекался. Слухов вроде тоже никаких не ползало. Может, так, перепихивался с кем-то и всё, — Джин швырнул огрызок в урну у входа, победно улыбаясь, попав в неё, и с довольным видом повернулся к Чонгуку. — Эй, ты чего? — он заметил, что младший будто немного расстроился. — Ты из-за моих слов о его интрижках? Не переживай об этом, уверен, Ким Тэхён не пойдёт налево, если серьёзный романчик с тобой закрутит, а с тобой только серьёзный заводить и можно — на другое ты не годен.

      В Сокджина полетела первая попавшаяся под руку тряпка, а сам он заливисто рассмеялся, глядя на Чонгука, который всегда злился слишком мило и забавно.

***

      Чонгук отпросился с работы пораньше, чтобы встретить маму, с которой проведёт сегодняшний вечер и завтрашнюю половину дня. Он сильно соскучился, и ему не терпелось увидеться с ней, по традиции пойти в супермаркет рядом с автовокзалом, накупить всякой вкусной еды, чтобы потом дома вместе готовить что-то, болтая и слушая музыку, и после смотреть сериал.

      Утром они обычно ходили по магазинам, где мама покупала все необходимые для дома вещи, которые в деревне приобрести не было возможности, заходили в кафешки и гуляли до отхода автобуса.

      Стоя на перроне, в ожидании опёршись плечом об одну из колонн, Чон думал о том, чтобы написать Тэхёну. Он нервничал, но продолжал твердить себе, что в его случае просто спросить как дела не будет навязчивостью.

      Доставая телефон и проводя пальцем по экрану, Чонгук на секунду подумал о том, что надеется однажды сфотографировать Кима, чтобы поставить его фото на заставку. От этой мысли он непроизвольно вздрогнул, одёргивая себя. Господи, превращается в какого-то помешанного. Это не на шутку беспокоит парня, поэтому он на какое-то время даже прячет телефон обратно, пытаясь обуздать чувства.

      Это то, что он привык делать — сажать эмоции на цепь, держать на коротком поводке у самого сердца и чтобы ни на миллиметр дальше. Чонгук боится их, эмоций, боится чувств. В последнее время он ощущает так непривычно много, что порой с мечтательной улыбки хочется резко переключиться на нервный плач, потому что кажется, что всё это раздавит его. Даже того факта, что Тэхён не отталкивал и не давал поводов думать, что Чон ему не нравится, было мало.

      Чонгук всё ещё был не уверен, боялся, не понимал. Борясь с собой, за несколько минут пропуская через себя целую палитру эмоций, Чон всё же решается отодвинуть свои заморочки на задний план, снова доставая телефон.

      «Это просто пара сообщений, которыми обмениваются даже хорошие знакомые, прекрати накручивать себя, идиот», — думал про себя Чонгук, открывая нужный диалог в мессенджере.

Чонгук: привет! Как твои дела?

      Парень сразу заблокировал телефон, заталкивая его поглубже в карман джинс. Чон никогда бы не подумал, что влюблённость может до такой степени выбивать людей из равновесия. Ему вся нервная система только что чуть в трусы не высыпалась от одного несчастного сообщения понравившемуся парню! Нет, он точно безнадёжен. Чонгук думает, что умрёт, пока доделает все нужные шаги к Киму.

      Он думал, что Тэхён сейчас работает, поэтому ответит гораздо позже, но, когда по бедру прошла вибрация, оповещая о новом сообщении, Чонгук, кажется, вспотел везде, где смог.

      зая: Привет, конфетка, у меня всё супер, а у тебя? Ужасно соскучился :*

      Внутренний визг Чона, кажется, случайно вышел во внешний, судя по взглядам проходящей мимо пожилой пары, которые те метнули в притопнувшего на месте парня с широченной улыбкой на лице.

Чонгук: если соскучился, то почему не написал?

Чонгук: (я тоже соскучился)

      Отправляя последнее сообщение, парень густо покраснел, а глаза заблестели ещё ярче, следя за пометкой «набирает сообщение».

      зая: прости, конфетка, много работы. Но обещаю, мы скоро увидимся ;)

Чонгук: я буду ждать

Чонгук: ♥

Чонгук: хорошего вечера, Тэхён

      Улыбаясь ответному пожеланию Кима, Чонгук спрятал телефон в карман, вылавливая взглядом на въезде на автовокзал мамин автобус.

***

      — Признавайся, кто это? — мама помешивала почти готовый ужин у плиты, параллельно шипя и пиная ногой кота, который так и норовил потереться о неё.

      — А? — Чонгук растерянно уставился на Тиен, отвлекаясь от нарезания овощей для салата. — Ты о чём?

      — Не о чём, а о ком. У тебя вместо глаз два скачущих сердечка, как в том мультике, — усмехнулась женщина, вспоминая один из эпизодов «Том и Джерри», которых в детстве обожал её сын, — так что давай выкладывай, кто сделал это с тобой.

      Чон замялся, привычно порозовев и немного поникнув плечами. Его бесило, что эмоции всегда так явно отражались на лице и все считали необходимым об этом спросить и заставить всё выложить. Это его дело, его секрет, его Тэхён, не хочет он делиться.

      — Никто.

      Тиен посмотрела на него взглядом а-ля «кого ты пытаешься обмануть, сынок», но всё же постаралась сильно не давить.

      — Милый, ничего не случится, если ты просто расскажешь. Такими вещами нужно делиться иногда.

      — Значит, сейчас не «иногда», — Чонгук бурчал что-то себе под нос, ни в какую не соглашаясь выворачиваться перед матерью. Может, он расскажет ей позже, но когда сам захочет, а не когда из него снова пытаются чуть ли не палками выбить правду. Чон не любит, когда его принуждают.

      С Тиен он показывает такую сторону своего характера — немного вредную, порой капризную и отвратительно упёртую. С родителями быть таким всегда легче, потому что знаешь, что они, скорее всего, спустят тебе это с рук. Безусловная любовь и всё, что за этим следует. По крайней мере, у Чонгука с мамой именно так.

      Женщина лишь вздыхает, отворачиваясь к плите, понимая, что Чон снова выпустил шипы. Она не обижается на это, но переживает, что сын до сих пор остаётся патологически замкнутым и сдержанным, испытывая, кажется, микроинсульт каждый раз, когда активность его эмоционального фона сдвигается с нулевой отметки.

      До смерти отца он был очень шумным и открытым ребёнком, смелым и безбашенным, пышущим жизнью и готовым подмять под себя весь мир, а затем его словно выключили. Чонгук стал пассивным, молчаливым, всё чаще уходил в себя.

      Мальчику казалось, что ничего не изменилось. Сейчас он убеждён, что с самого детства был таким спокойным и тихим, но Тиен понимает, что он не до конца пережил последствия той травмы, и глубоко в душе винит себя, что не досмотрела, не помогла разобраться сразу. Но, с другой стороны, что она могла сделать? Она заботилась о сыне изо всех сил, какие находила в себе, сама будучи убита горем.

      Женщина просто надеется, что, кем бы ни был тот человек, в которого очевидно влюбился её сын, он не разобьёт ему сердце и поможет вытянуть на свет тот яркий огонь, который, Тиен уверена, до сих пор упорно теплится глубоко в его груди.

***

      — Чон Чонгук, если ты не пошевелишь задницей и не включишь мне сейчас же телевизор, вынуждая пропустить начало серии, я тебя придушу.

      Парень торопливо вваливается в комнату с подносом еды, включает телевизор и плюхается рядом с матерью. Кот вальяжно топчется по ногам женщины, заставляя её брезгливо сморщиться, но животное она не спихивает, просто напоследок бросая на него злой взгляд и складывая руки на груди.

      — Почему ты так не любишь котов? — с усмешкой спросил Чонгук, в очередной раз наблюдая за тем, как мать сама готова разъярённой кошкой зашипеть на несчастное животное.

      — Я люблю, но когда они ходят где-нибудь там, — она ткнула в угол комнаты, заставляя Чона засмеяться. — Так, всё, жуй молча и не мешай мне смотреть.

      Сколько Чонгук себя помнил, Тиен всегда находила какой-нибудь сериал по телевизору, который смотрела от начала до конца. Ей нравилось каждый день в одно и то же время заваривать большую чашку чая и садиться перед телевизором, ожидая продолжение очередной истории. Отец на это постоянно фыркал, называя сериалы мыльными операми.

      Когда Чонгук доел и уложил кота себе на грудь, примостив голову на колени матери, которая тут же запустила руку в волосы сына, их мирный вечер прервал уже знакомый рёв моторов за окном.

      Судя по звукам, мотоциклов было много, видимо, они снова приехали к Намджуну, который, как узнал Чон от Тэхёна в прошлый раз, жил в доме напротив. Тот факт, что они с Чонгуком ни разу не пересеклись, Ким объяснил тем, что Намджун возвращается домой поздно ночью, а мотоцикл оставляет в гараже, расположенном за углом.

      Парень занервничал, понимая, что Тэхён наверняка тоже приехал. Ужасно хотелось увидеть его, но Чонгук не знал, как это сделать, чтобы не попасть в неловкое положение. Он, конечно, мог выскочить вот так в трусах и в огромной старой футболке в мелкую клубничку на балкон, но вдруг там есть незнакомые люди? При них Чон точно ничего внятного не сможет сказать.

      Поэтому он продолжал лежать головой у матери на коленях, бросая частые взгляды на телефон, надеясь, что, может, Тэхён напишет или позвонит.

      Однако Ким оказался куда более непредсказуемым.

      Спустя минут двадцать, когда компания, собравшаяся под окнами, уже активно что-то обсуждала, позвякивая бутылками, Чонгук услышал дикий ор:

      — Джульетта!

      Чон замер. Голос определённо принадлежал Тэхёну, и парень невольно вспомнил ту ночь, когда в его квартиру с улицы прилетела бутылка, и Ким, вернувшийся из магазина и увидевший злого Чонгука на балконе, обворожительно улыбнулся ему, назвав Джульеттой.

      — Джульетта! — повторилось так же громко. — Чонгук! — спустя минуту.

      Чон, кажется, окаменел, покрываясь жгучим румянцем, потея и боясь взглянуть на мать, которая сейчас смотрела на испуганного сына сверху вниз, криво усмехаясь и приподняв одну бровь.

      — Дорогой, кажется, это к тебе, — в её голосе сквозила добрая насмешка, и она потрепала сына по плечу, вынуждая сесть.

      — О Джульетта! Стань у окна, убей луну соседством; она и так… — Тэхён замолчал, видимо, забыв слова, а потом возобновил монолог, вероятно, читая с бумажки: — Она и так от зависти больна, что ты её затмила белизною.

      Чонгук прыснул, глядя на свои смуглые руки.

      — Оставь служить… — Ким снова запнулся, а потом с улицы послышались тихие ругательства, на что Чон беззвучно засмеялся, решая не мучить байкера дальше.

      Подходя к балконной двери, он остановился на несколько секунд, пытаясь успокоить дрожь в ладонях и сделать лицо попроще, чтобы не распугать всех своим видом поехавшей от влюблённости малолетки.

      Выйдя на балкон и наконец глянув вниз, Чонгук увидел Тэхёна, который, заметив парня, заулыбался своей очаровательнейшей квадратной улыбкой.

      — Привет, конфетка, спустишься? — байкер подмигнул, разводя руки в стороны, словно для объятия.

      Остальные ребята стояли в стороне, хихикая. Хосок, как водится, снимал на телефон, не упуская ни секунды. Чонгуку стало спокойнее, когда он понял, что незнакомцев здесь нет. Переводя взгляд обратно на Тэхёна, Чон закусил губу, провально пытаясь сдержать улыбку, и смущённо дёргал край футболки, доходившей до середины бедра. Он кивнул, стряхивая несколько вьющихся прядей на глаза, тут же разворачиваясь, чтобы поскорее спуститься к байкеру, но врезался в вышедшую на балкон мать.

      Женщина обошла сына, с лёгкой полуулыбкой глядя вниз на парня, так шумно нарушившего их вечер.

      Чонгук испуганно посмотрел сначала на мать, а затем на Тэхёна, который тоже растерялся, хлопая своими огромными глазами. Повисла неловкая тишина, которую, однако, Ким быстро прервал, вежливо кланяясь и здороваясь с женщиной, представившись. Та так же вежливо ответила, ещё некоторое время окидывая присутствующих хитрым взглядом, а затем повернулась к Чонгуку, заталкивая его в комнату и подпихивая к дверям.

      — Сынок, не тормози, парень вон как расстарался, давай, шевели поршнями, — они стояли уже в прихожей. Чон отмер, спешно вступая в кеды, заламывая их задок. — Накинь что-нибудь, там прохладно.

      Чонгук кивнул, хватая с вешалки первое, что попалось под руку, и выскочил на лестничную клетку, на ходу натягивая куртку.

      Это оказалась кожанка Тэхёна, которую тот так до сих пор и не забрал.

      Выбежав на улицу, Чон готов был с разбегу запрыгнуть на подошедшего к подъезду Кима, который полностью отключился от реальности, замирая, увидев Чонгука. Парень забыл надеть шорты или штаны, поэтому стоял в одном белье и футболке в клубнички, еле прикрывавшей ягодицы, в накинутой поверх тэхёновой кожанке. Растрёпанный, румяный и с невозможно сияющими глазами. Для Кима в этот момент, кажется, перестало существовать всё, кроме этих огромных улыбающихся глаз-галактик.

      Из транса его вывел свист и хохот друзей сзади, которые не могли спокойно реагировать на этих голубков, при виде друг друга как будто забывавших, как функционировать. Парни никогда не видели Тэхёна таким, они вообще думали, что тому при комплектации забыли установить опцию «влюбляться», поэтому сейчас наряду с шоком забавлялись сполна.

      Ким обернулся, ухмыляясь и показывая друзьям средний палец, а затем взял Чонгука за руку и отвёл за большой жасминовый куст, где стояла лавочка без спинки, укрытая от назойливых взглядов других байкеров и балкона, с которого их могла увидеть мать Чона. Не хотелось, чтобы он робел и стеснялся больше необходимого.

      — Я соскучился, — Тэхён уселся на лавку, глядя на Чонгука, который всё ещё стоял перед ним, заслоняя своей головой яркий диск луны. Парень не спешил садиться рядом, будто решаясь сделать что-то, и Ким помог ему, беря за руку и утягивая к себе на колени.

      Он словно чувствовал, когда парень хочет быть ближе, помогая ему сделать шаг.

      А у Чона дыхание спёрло, когда он голыми бёдрами уселся на крепкие ноги Тэхёна, обтянутые кожаными брюками. Одна из цепочек впилась в ляжку, но Чонгук не обратил на это внимания. Ким приобнял парня за талию, заглядывая в лицо, теперь освещаемое луной.

      — Я тоже соскучился, — Чон робко пощипывал края длинных рукавов кожанки, краснея и опуская глаза. Тэхён всегда смотрел так прямо и открыто — Чонгук не мог выдержать этот взгляд, потому что сердце ходило ходуном, сбиваясь с ритма и, кажется, готовясь разорваться окончательно. От такого Кима становилось жарко, но, боже, как пьянила Чона мысль, что байкер смотрит так именно на него. Только на него.

      — Это была твоя мама? Я хотел сквозь землю провалиться, когда она вышла на балкон, — Тэхён тихо засмеялся, сцепляя руки в замок на чонгуковой талии, притягивая ближе.

      — Да, но ты не волнуйся, она потом взашей меня выгоняла, чтобы я поскорее к тебе спустился, — Чон тоже тихо захихикал, мило морща нос и приподнимая плечи.

      — Как тебе моё представление? Я очень старался, — Ким гордо задрал нос.

      — Я впечатлён, ты смог запомнить наизусть аж две строчки подряд, — Чонгук позволил себе легко потрепать байкера по волосам.

      Тот, в свою очередь, сделал максимально бесстрастное лицо (прирождённый актёр!) и пригрозился сбросить Чона в мокрую от ночной росы траву прямо сейчас, даже глазом не моргнув. Тот на это лишь заливисто рассмеялся.

      Они разговаривали, рассказывая, чем занимались эти дни, что у них нового. Чонгук слегка дёргал ногой, расслабившись в руках байкера, непринуждённо болтая и шутя. Сам себе дивился. Уже давно у Чона не получалось ни с кем вот так свободно разговаривать обо всём и ни о чём, не чувствуя напряжения, не тревожась о том, что и как лучше сказать, не пытаясь контролировать эмоции. Все сомнения, преследовавшие его последние несколько дней, все тревоги вмиг отступили, стоило Чонгуку оказаться на коленях Кима, окольцованным его крепкими руками.

      Слушая очередную историю Тэхёна, парень мимолётом подумал, что прямо сейчас чувствует себя самим собой, свободным и наполненным. Эта мысль вызвала лёгкую улыбку на лице, пока он влюблённо пялился Киму в глаза, очевидно плывя.

      Байкер даже смутился, не веря, что этот мальчик может так на него смотреть. До жути приятно.

      — Чему ты улыбаешься? — спросил он.

      — Да так, — Чонгук продолжал болтать ногой и накручивать на палец прядь кимовых волос, — подумал, что с тобой мне хорошо, — робко признался он, отводя взгляд.

      Сердце Тэхёна пропустило удар.

      — Мне тоже хорошо с тобой, Чонгукки, — он уткнулся носом парню в шею, сильнее сжимая кольцом рук его талию.

      Чон заметил, что в такие интимные минуты Ким перестаёт называть его конфеткой, ласково обращаясь по имени, и от этого парень, кажется, начинал таять, как шоколадка, оставленная под палящим солнцем.

      Они посидели некоторое время в тишине. Тэхён водил носом по чонгуковой шее, а Чонгук перебирал его волосы. Кажется, ещё немного, и они так и уснут прямо на этой лавке. Голоса ребят не стихали — они продолжали что-то обсуждать, громко смеясь, — за домами гудели проезжающие периодически машины, из некоторых открытых окон доносились звуки работающего телевизора и чьи-то голоса, а эти двое словно были отделены от мира тонкой ширмой. Не воспринимая посторонние звуки, ничего не замечая, они в данную минуту были сосредоточены только друг на друге, на тесном объятии и тихом дыхании в унисон.

      Они будто исцеляли друг друга, успокаивая нервы, разгоняя в стороны дурные мысли.

Тэхён поднял голову, заглядывая в сонное лицо Чонгука, скользя взглядом, цепляясь за губы. Ещё раз посмотрев парню в глаза и не найдя там признаков паники или испуга, Ким медленно потянулся к его лицу, рвано выдыхая уже в самый рот. Может, внешне это заметно не было, но он ужасно нервничал.

      Замерев в паре миллиметров от Чона, давая тому возможность отстраниться, он никак не ожидал, что парень наоборот первым потянется, наконец уничтожая расстояние.

      Просто касание губ, без языка, нежное, но такое чувственное. Чонгуку казалось, что его сейчас разорвёт от переизбытка эмоций, он готов был заплакать от того, насколько счастливым себя чувствовал.

      Ким отстранился на секунду, чтобы потом снова чмокнуть сидящего на его коленях парня в губы, затем в щёку, в нос, в глаза — везде, куда смог дотянуться. Порхающие поцелуи щекотали кожу, отчего Чонгук тихо смеялся, запрокидывая голову назад, позволяя Тэхёну поцеловать его в шею.

      Чону захотелось ответить тем же, захотелось быть ещё ближе, и он перекинул ноги по обе стороны от Кима, сцепляя их за его спиной и прижимаясь ещё теснее, грудь к груди, обнимая за шею, поглаживая волосы, накручивая их на палец. Чонгук ещё раз прижался к губам Тэхёна, позволив себе лизнуть нижнюю, попробовать на вкус. Так мягко, так нежно и сладко, что Чон готов душу продать только за то, чтобы целовать Кима каждый день.

      Они не заходили дальше, ограничившись лёгкими касаниями губ, осторожно исцеловывая лица друг друга, шепча всякие приятности и тихо хихикая, прижимаясь лбами. Ещё один секрет на двоих, ещё одно обещание, засвидетельствованное поливающей их молочным светом июньской луной.

      Когда отпускал Чонгука домой, стоя у дверей подъезда, с трудом прекращая чмокать его в губы и обнимать, не смущаясь даже смешков со стороны друзей; когда чувствовал чонгуковы ладони на своих щеках; когда в последний раз смотрел на его раскрасневшееся, но такое счастливое лицо; когда заметил красную полоску от своей набедренной цепочки на его голой ноге, Тэхён понял, что окончательно потерялся и в то же время словно нашёл то самое важное недостающее.

      Ким никогда не чувствовал себя настолько счастливым и опьянённым, и Чонгук, прижавшийся к дверям подъезда с внутренней стороны спиной, пытаясь унять дрожь в коленках и не переставая улыбаться, как никто другой понимал чувства байкера.

***

      Они не виделись после того вечера несколько дней. Тэхён пару раз писал, но переписки у них получались довольно сухими и топорными. Ким туговат на общение в соц.сетях, а Чонгук — на общение в принципе. Открывая в очередной раз окошко с диалогом и не зная, что написать, Чон подумал, что сидение на коленках байкера и молчаливое чмоканье в смуглый лоб вдоль кромки чёрной банданы даётся ему куда проще.

      Парень много думал об этом. Он никогда не был в отношениях, а здесь, кажется, всё к этому шло, даже бежало, и Чонгук, естественно, был немного растерян. Когда приступ эйфории, под влиянием которой он, вернувшись тогда в квартиру, несколько минут просто кричал в подушку и барабанил по кровати ногами, пока мать смеялась над ним в сторонке, отступил, когда Тиен уехала на следующий день, оставив сына один на один с новыми чувствами и впечатлениями, Чонгук начал нервничать.

      За сильной эмоциональной встряской всегда наступало неприятное опустошение, в свете которого испытанная радость омрачалась, умалялась и казалась уже не такой значительной, не такой настоящей.

      Чон боялся, что в этот раз будет то же самое. Он боялся, что то жаркое и волнующее, что он чувствует, снова окажется иллюзией, миражом, который его скупое на глубокие чувства сердце неспособно воспроизвести.

      Парень по привычке стал слишком сильно прислушиваться к своим ощущениям, чем только вымотал себя. Он не понимал, что в отношениях норма, а что нет; он не знал, какое поведение Тэхёна естественно, а какое — нет. Он даже не знал, действительно ли они в отношениях. Да, на коленях у Кима он посидел очень замечательно, и руки байкера приятно ощущались еле слышными ожогами на талии всю следующую ночь, но Чонгук не был бы Чонгуком, если бы не его извечные «а что если?..», «а вдруг?..»

      Когда прошло уже три дня с их последней встречи, и Чонгук в свой очередной выходной ворочался в постели, подставляя лицо под свежий утренний воздух, прорывавшийся в комнату через открытую балконную дверь, он снова начал переживать. Почему Тэхён не звонит, не пишет сам, а на сообщения Чонгука отвечает так равнодушно? Почему не приезжает?

      Да, в прошлый раз он объяснил, что был очень занят, но он что, всегда так сильно занят? Это не был детский каприз на фоне недостатка внимания, Чону не нужно его слишком много, — он просто правда не до конца понимал, стоит ли верить Тэхёну, стоит ли верить себе. Чонгук сомневался в том, правильно ли интерпретирует свои чувства и чужое поведение. Вдруг по неопытности и наивности он упускает что-то, что потом сделает ему больно?

      Но разве может быть несерьёзным то, как Ким его обнимал, как бережно держал в своих руках, целуя? Глаза никогда не врут, а у Тэхёна они в тот вечер были переполнены нежностью.

      Этим Чонгук успокаивал себя, затем снова возвращаясь к сомнениям, и так по кругу. Он не привык выражать чувства, ему всегда неловко впоследствии, если он слишком откровенно себя вёл или слишком много рассказал. И сейчас, когда Ким снова куда-то пропал, почти не реагируя на Чона, парень опять паникует, что слишком много себе позволил, что оттолкнул чем-то.

      Чонгук продолжает ложечкой выедать самому себе мозг, путая, накладывая одно противоречие на другое. На душе неспокойно, потому что нет никакой определённости — есть несколько сладких вечерних часов, отпечатавшиеся в памяти влюблённые глаза и приятные комплименты, прошептанные в самую кожу, а затем несколько дней тишины и незнания, где Тэхён и о чём думает.

      Разозлившись на самого себя за то, что снова так сильно всё усложняет, Чон раздражённо скидывает с себя одеяло, пугая спавшего в ногах кота, и решает отвлечься на домашнюю рутину, забить голову бытовыми мелочами вместо этой неразберихи.

      Переделав всё, что смог, Чонгук идёт на улицу почитать. Под вечер стало пасмурно, недолго накрапывал дождь, не спасая от духоты, но всё же немного остужая прогретую июнем землю, делая воздух свежее, чище.

      Он берёт с собой кота, чтобы тот тоже проветрился, книгу и пакетик сушеных ананасов и устраивается в беседке посередине двора, по балкам которой плетётся белый вьюнок. Чон в детстве очень любил совать нос в эти цветки и втягивать воздух, тем самым "присасывая" их к лицу.

      Чонгук не умеет читать, сидя спокойно, — всегда нужно вертеться, что-то жевать, что-то дёргать, поэтому сейчас, погрузившись с головой в книгу, он вспоминал детскую забаву, присасывая к носу цветок, выдыхая, а затем снова втягивая воздух вместе с белыми лепестками.

      Полностью распределив своё внимание между книгой, ананасами и своеобразной дыхательной гимнастикой, Чонгук ни капли не оставил на внешний мир, благополучно пропуская мимо ушей звуки заехавших во двор мотоциклов и последующие голоса. Очнулся он только когда Чимин пнул его в плечо, срывая с носа цветок, а Хосок громко засмеялся, снимая это на видео, тыкая пальцем в щёку Чона, набитую сушеными ананасами.

      Пока парень пытался выплыть из мира фантазии и вплыть в мир реальной действительности, к беседке подошли Юнги с Тэхёном. Увидев последнего, Чонгук неосознанно засмущался, отводя взгляд и краснея, однако ни от кого не ушло, как радостно сверкнули глаза парня до того, как он потупил взгляд.

      — Как дела, Чонгукки? — Чимин сел напротив, воруя ананасы из пакетика. — Почему к нам не заходишь?

      Чон поднимает удивлённый взгляд на Пака.

      — А можно было?

      Чимин, увидев искреннее недоумение на лице Чонгука, тянет умилительное «оооу», оборачиваясь на друзей, говоря им взглядом, мол, ну вы только гляньте, что за прелесть.

      — Конечно, можно, милашка, — Хосок прячет телефон, довольный отснятым материалом, и присаживается рядом с другом. Он достаёт из кармана маленькую коробку молочного коктейля и протягивает Чону. — Кажется, тебе эти штуки нравятся.

      Чонгук широко улыбается, с благодарностью принимая подарок и тут же присасываясь к мгновенно распакованной и вставленной в отверстие трубочке.

      Юнги курит в стороне, наезжая на Хосока с Чимином за то, что воруют ананасы у младшего, получая в ответ два синхронно поднятых вверх средних пальца, а Тэхён, опираясь плечом о балку на входе в беседку, неотрывно смотрит на Чона с лёгкой улыбкой. Чонгуку очень хочется спросить Кима, почему он снова пропал и всё ли в порядке, но стесняется делать это при остальных. Пока он нервно теребит край своей бледно-розовой футболки с очередным мультяшным принтом — кажется, это что-то из Барби, — ему на плечо прямо из травы за беседкой запрыгивает кот, отчего все испуганно дёргаются, а Чонгук даже тихо вскрикивает.

      Увидев, что это всего лишь его питомец, Чон щёлкает того по носу, отчитывая.

      — Это твой кот? — Чимин удивлённо тыкает в пятнышко на лбу, идеально повторяющее серп луны.

      Чонгук согласно мычит.

      — Ну полный Сейлор Мун! — Пак улыбается, почёсывая подбородок кота, а затем и Чона, за что тут же получает от младшего по рукам. — Эй! — Чимин не ожидал, что этот парень способен ударить. — Такой же недотрога, как Тэхён, — хмуро зыркает в сторону лучшего друга, потирая ушибленное место. Чонгук кажется слабым, но удар у него довольно крепкий.

      Ким на слова Пака никак не реагирует, даже не думая отрывать свой взгляд от Чона. Он смотрит уверенно, открыто, но при этом тепло, так, как не смотрел ни на кого. Его друзья впервые видят Тэхёна таким, и долго думать не нужно, чтобы понять, что к чему.

      Парни давно заметили, что Ким стал чаще погружаться в себя, при этом улыбаясь своим мыслям. Он не делал работу хуже, но очевидно часто витал в облаках, думая о чём-то приятном. О ком-то приятном.

      Сейчас, подпирая собой балку беседки, сложив руки на груди, обтянутый по классике во всё чёрное, их извечно серьёзный и сдержанный друг, не позволяющий себе даже лишнюю слабую улыбку, откровенно влюблённым взглядом облизывает Чонгука с ног до головы, пока тот нервно закладывает волосы за поалевшие уши и гладит кота по голове, не решаясь так же открыто посмотреть Тэхёну в глаза.

      Юнги первым не выдерживает и комментирует:

      — Тэхён, уже даже мне неловко от того, как ты пялишься, — все согласно кивают, а Чон вспыхивает, интенсивнее потягивая через трубочку напиток, набирая полный рот.

      — На своего парня могу пялиться сколько захочу, вас спрашивать не собирался, — ровным голосом, не меняясь в лице.

      В осадок выпал весь двор.

      Кусочки сушеного ананаса дружно посыпались из открывшихся ртов Чимина и Хосока, Юнги от неожиданности этого заявления дёрнулся, чиркая зажигалкой под очередной сигаретой, и обжёг себе подбородок, Чонгук носом пустил свой коктейль, тут же закашливаясь на пару с котом, которому тоже захотелось именно сейчас отхаркнуть комок шерсти.

      Тэхён наслаждался произведённым эффектом. Бесплатный цирк, клоуны замечательные, особенно один из них, всё ещё покашливающий и пытающийся стереть следы коктейля со своей футболки. Ким с кривой ухмылкой протягивает парню макдональдскую салфетку, которую очень кстати нашёл в кармане.

      Чимин, первый отмерший от шока, решил задать вопрос, волнующий сейчас всех:

      — А Чонгук в курсе?

      Чон растерянно смотрит на присутствующих, неясно пожимая плечами. Ещё утром он забивал голову мыслями о том, всё ли у них серьёзно, действительно ли у них отношения, но Тэхён, очевидно, такой дурью не маялся.

      Ким вообще не был склонен усложнять, практически любая проблема была для него проблемой только первые несколько минут. Ему не свойственно разрываться между двумя вариантами, в Тэхёне нет противоречий — всё всегда либо со знаком плюс, либо со знаком минус. Он не любит чего-то среднего и не видит смысла это среднее выдумывать.

Байкеру нравится Чонгук, и это взаимно, если проанализировать их последние встречи. Два плюс два равно они встречаются. Всё просто.

      Только вот Чона всё же стоило предупредить, чтобы несчастный мальчишка не доводил себя до головной боли, в очередной раз пытаясь понять, почему Тэхён игнорирует его либо отвечает холодно. А байкер не сделал этого лишь потому, что был уверен, что Чонгук и сам всё понял, принял и усвоил, но шок на его лице после заявления Кима говорит об обратном.

      Тэхёну не приходило в голову, что это другой человек, а другим людям свойственно мыслить иначе как раз потому, что они другие. Тэхёну не приходило в голову, что раз уж ты вступил с кем-то в отношения, то этому человеку нужно уделять чуть больше внимания и не заставлять его по несколько дней ломать голову, почему ты не берёшь трубку или отвечаешь на объёмное сообщение одним словом.

      Ким пока не уяснил, что твоя жизнь меняется, когда в ней появляются отношения, и Чимин, смотрящий на Тэхёна, как на идиота, явно намерился с глазу на глаз вправить другу мозги и объяснить, как это всё работает.

      Нельзя просто так заявляться, когда тебе удобно, вырывать парня из тёплой квартиры, прерывая его вечер с матерью, обжиматься с ним на лавочке час, а потом за три дня ни разу ему не позвонить и не увидеться. На начальном этапе отношений тем более.

      Тэхён не нарочно — он просто не понял, что так нельзя делать. Все предыдущие кратковременные связи парня всегда проходили в таком режиме, но вот только до него, кажется, не дошло, что кратковременными они были как раз по этой причине.

      Чонгук не нашёлся что сказать, сбитый с толку таким заявлением, запоздало ощущая внутри тихую радость, постепенно перерастающую в ликование. Он выводит пальцами какие-то узоры на столе беседки, другой рукой почёсывая кота, пока Чимин что-то активно объясняет Тэхёну, чьё лицо вмиг посерьёзнело, в сторонке. Чон не слышит и не смотрит, поглощённый своими мыслями. Юнги с Хосоком вместе играют в какую-то игру, периодически покрывая друг друга матом и шуточно дерясь, когда один из них проигрывал.

      Странный день. Какой-то нестабильный, неспокойный. Чонгук внезапно чувствует себя уставшим, хочется спать, и он подпирает лицо ладонью, сонно хлопая глазами. Из мыслей и полудрёмы его вырывает присевший рядом Тэхён, пнувший руку, на которую опиралась голова Чона, из-за чего тот чуть не ударился ею о стол. Ким смеётся, тут же сжимая щёки Чонгука ладонями, когда видит, что тот с хмурым видом собирается возмутиться.

      — Не ругайся, конфетка, — он стискивает щёки ещё сильнее, из-за чего губы парня вытягиваются в трубочку, и Ким не удерживается от одного короткого поцелуя. — Поедешь сегодня с нами повеселиться?

      Чонгук тут же отстраняется, опуская голову и краснея. На них все смотрят, почему Тэхён не может хотя бы одну минуту не смущать его?

      — А куда?

      — Обычная байкерская сходка.

      — А ты уверен, что… Ну… — Чон замялся, не зная, как корректнее выразить свои опасения.

      — Что? — Ким с интересом заглядывает в лицо парня, желая, чтобы тот сам озвучил свои мысли.

      — Что со мной там ничего не случится? — Чонгук всё ещё помнит ту ночь, когда чуть не попал в лапы к мерзкому японцу. Придя в себя после того случая, Чон вспомнил не только Рику и его отвратительно похотливый взгляд, но и ещё примерно десяток таких взглядов, которыми некоторые присутствующие не стесняясь одаривали Чонгука. Парень не вписывается в ту атмосферу, выделяется на фоне байкеров, и сейчас он беспокоится, что это может сыграть против него. В любом смысле.

      Тэхён берёт чужую руку в свою, мягко поглаживая и тепло улыбаясь Чону.

      — Не переживай, Чонгукки, мы будем с тобой, — говорит заботливо. — Я буду с тобой, — уже шёпотом на ухо, словно очередное уверенное обещание, отчего у младшего на секунду замирает сердце. — Это просто шумная тусовка. Обещаю, я отвезу тебя домой, как только ты устанешь.

      Чон соглашается быстро. Желание провести время с Тэхёном сильнее страха, что с ним что-то случится. Тем более, Ким сказал, что будет рядом, а рядом с ним Чонгук всегда в безопасности, в этом он уверен.

      Отнеся кота и книгу в квартиру, переобувшись в кроссовки, Чон с удовольствием умостился на уже полюбившемся мотоцикле, обхватывая уже полюбившийся торс уже полюбившегося байкера. Тот через плечо подмигивает Чонгуку, срываясь с места.

      Встречный ветер кутает голые руки Чона прохладой, и тот запоздало вспоминает, что не взял с собой никакой кофты и даже не переодел грязную футболку. Господи, какой стыд. Едет с самым, кажется, важнецким байкером Чхонджу, являясь, вроде бы, его парнем, а выглядит, как детсадовец, только что выползший из песочницы. Позорище.

      Довольно высокие белые носки согласно подмигивают вышитыми по краю жёлтыми смайликами. На кроссовках шнурки разных цветов: на одном голубой, на втором зелёный; шорты так вообще ни к селу, ни к городу — мягкие в клетку, чуть ниже середины бедра. Чонгук злится на себя и заодно на остальных, что не сказали, что он выглядит как попугай. Сами-то при параде: чёрная кожа, заклёпки, цепи, красивые украшения, у Чимина с Юнги даже лёгкий макияж. Тэхён по умолчанию божество, ему даже усилий прилагать не нужно.

      Нервничая из-за этого, Чон сильнее сжимает торс Кима, и тот, остановившись на светофоре, успокаивающе поглаживает его предплечья, словно чувствуя, что Чонгук переживает. Если бы он знал, что парень волнуется уже из-за своего внешнего вида, а не из-за того, что кто-то из огромной байкерской шайки может попытаться полакомиться его сладкой задницей, Тэхён бы сначала, наверное, рассмеялся, а потом заплакал.

      Байкер абсолютно точно уверен, что на своём мотоцикле везёт сейчас самое восхитительное создание на планете, которое ничто не способно изуродовать.

      Когда они приезжают к нужному месту, Чон уже немного успокаивается и переключает внимание на происходящее вокруг. Всё очень похоже на предыдущую тусовку. Гремит музыка, в воздухе стоит крепкий запах алкоголя и сигарет, небольшой двор какого-то подвального клуба под завязку набит полупьяными разгорячёнными людьми.

      Чонгук жмётся ближе к Тэхёну, который берёт парня за руку, переплетая пальцы.

      — Хочешь что-нибудь выпить? — спрашивает, наклонившись ближе к Чону.

      — Только если ту штуку, которую я пил в прошлый раз, мне от неё не было плохо, — Чонгук вертится по сторонам, настороженно, но с интересом изучая непривычную обстановку.

      Ему немного страшно, но в душе Чон благодарен друзьям, что пригласили: парню всё новое интересно, но он часто (почти всегда) слишком нерешительный, чтобы самостоятельно выйти за рамки привычного.

      Тэхён заказывает Чонгуку коктейль у импровизированной барной стойки, оборудованной прямо во дворе, и просит бармена уменьшить дозу алкоголя, чтобы не рисковать и не испытывать слабый организм парня на прочность. Пока заказ готовится, Ким поворачивается к Чону, который увлечённо рассматривает пару целующихся неподалёку от них девушек. Байкер снова закладывает волосы Чонгука тому за ухо, слегка щипая.

      — Подсматривать нехорошо, конфетка.

      Чон испуганно таращится на Тэхёна, словно застуканный за чем-то постыдным, и краснеет, опуская глаза.

      Рассчитавшись с барменом, Ким тащит Чонгука обратно к мотоциклу. Он крепко держит парня за руку, и Чон, активно вертящий головой по сторонам, в какой-то момент замечает на себе несколько очень недовольных взглядов, прожигающих то его, то Тэхёна. Обводя взглядом присутствующих, Чонгук с удивлением замечает, что на байкера пялится очень много людей, надеясь, что он обратит на них внимание. От осознания того, какой популярный и желанный парень ему достался, Чон смущается, но чувствует приятное душевное возбуждение.

      Ким тоже замечает чужие взгляды, прекрасно знает, что привлекает внимание. Низкой самооценкой он не страдал. Но, повернувшись обратно к румяному Чонгуку, начавшему слегка подрагивать на прохладном воздухе в своей лёгкой розовой футболке, Тэхён не может не улыбнуться, тепло и нежно, потому что Чон — первый, кому, кажется, от Кима ничего не нужно. Он готов уписаться от радости, получив в подарок гелевые ручки, не капризничает и не требует к себе внимания, когда Ким пропадает на несколько дней, хотя имеет на это право, как Тэхёну уже объяснил Чимин. Лучший друг вообще много Киму объяснил за те пятнадцать минут во дворе Чонгука.

      И сейчас, глядя на Чона, который с улыбкой в глазах смотрит в ответ, иногда потягивая свой коктейль маленькими глотками, Тэхён хочет сделать всё правильно. Так, как Чонгук заслужил.

      Ким через голову снимает с себя кофту, оставаясь в чёрной майке-алкоголичке, и протягивает её дрожащему парню напротив. Когда Чон надевает её и убирает с лица спутавшиеся волосы, Тэхён подсаживает его на мотоцикл, а сам устраивается между его слегка разведённых ног, прижимая ближе к себе за талию.

      Чонгук тёплый и вкусно пахнет, такой мягкий и податливый, что хочется остаться в его ласковых объятиях навсегда. Ким не помнит, когда за всю свою жизнь чувствовал себя так умиротворённо. Ни один человек, ни одно место не давало ему это ощущение тихого покоя, когда чувствуешь, что всё хорошо, что ничего больше не болит, а если вдруг заболит, то, кажется, справишься с этим в два счёта.

      Он забирает почти пустой стакан из рук Чонгука, отбрасывая его в стоящую недалеко урну, и Чон робко, но с удовольствием, запускает ладони в густые чёрные волосы Тэхёна. Они молчат, просто обнимая друг друга, согревая, переглядываясь с нежностью в глазах, улыбаясь, зля всех поклонниц и поклонников байкера, сверлящих их сейчас взглядами. Конечно, отчего бы им не беситься: какой-то слащавый безвкусно одетый лохматый мальчишка отобрал себе чуть ли не самого желанного парня города, за которым многие ухлёстывали не первый год.

      Тэхёну всегда было плевать на них, а сейчас плевать вдвойне. Он знал, что должен дождаться свою любовь, верил словам приёмного дедушки, который говорил, что ты почувствуешь, когда увидишь того самого человека. Сам дед любил рассказывать историю о том, как встретил свою вторую — и последнюю — жену: когда он увидел её впервые, он в ту же секунду понял, что с этой женщиной должен прожить свою жизнь.

      Ким думает, что почувствовал, наверное, что-то похожее, когда впервые увидел Чонгука, сонно наблюдающего за ними с балкона тем утром в начале июня.

      Тэхён не собирается обещать Чонгуку всю жизнь, не собирается признаваться в вечной любви прямо сейчас, но с Чоном он правда хочет попробовать, хочет быть рядом, не отпускать.

      Медленно ведя ладонями по спине парня вверх, заставляя того покрыться мурашками и чуть сильнее сжать своими бёдрами бёдра Тэхёна, Ким ведёт носом по щеке парня, ласкаясь, как кот, и тихо спрашивает:

      — Чонгукки, ты будешь моей Сейлор Мун?

      Парень таращится в непонимании, а когда до него наконец доходит, Чон заливисто смеётся, обнимая Тэхёна за шею и откидывая голову назад.

      — Мне казалось, ты уже всё решил, — Чонгук, всё ещё посмеиваясь, склонил голову вбок, со смешинками в глазах разглядывая мужчину перед собой.

      — Так-то оно так, — Ким ведёт руками по бёдрам Чона, вызывая приятную дрожь, возвращая ладони на талию парня, — но одна птичка мне напела, — он глянул через плечо Чонгука на Чимина, который тут же показал жест пальцами глаза в глаза, мол, я за тобой слежу, — что лучше всё же тебя о наших отношениях тоже предупредить, — снова смотрит на смущённого, но жутко довольного парня перед собой.

      Чонгук на это только смеётся, снова накручивая прядь тэхёновых волос на палец.

      — Что ж, я подумаю.

      — И долго ты будешь думать?

      Парень задумывается, прикусывая губу и лукаво улыбаясь.

      — Зависит от того, насколько хорошо ты меня сейчас поцелуешь, — Чон краснеет на своих словах, но отказываться от них не собирается.

      — Ты хочешь прямо по-взрослому? — Ким притворно удивляется.

      — Да, хочу прямо по-взрослому.

      — А ты умеешь?

      — Вот ты меня и научи.

      Тэхён улыбается, снова подвисая, рассматривая такое красивое лицо перед собой. Он думает, что, возможно, со стороны сейчас похож на идиота, но ему простительно. Чонгук просит поцеловать его по-настоящему, и Ким понимает, что тому было сложно сказать это вслух — он ведь стесняется даже самого слова поцелуй, — поэтому эта просьба кажется ещё более важной.

      — Тогда не смею заставлять нас ждать больше ни секунды, — медленно приближается к лицу Чона, который, кажется, дышать перестал в предвкушении, и прижимается своими губами к чонгуковым — нежным и с лёгким привкусом алкоголя и персикового нектара.

      Парень шумно втягивает носом воздух, тут же ближе прижимая к себе Тэхёна за шею. Чонгук не умеет целоваться, он не понимает, что язык Кима хочет от его языка, но старается повторять движения своего теперь уже парня, и чувствует, что поплыл. Пусть поцелуй и неумелый, но до того сладкий и приятный, что у Чона кружится голова.

      Он жутко счастлив, что свой первый поцелуй подарил именно Тэхёну, именно так, сидя на его мотоцикле, обнимая его бёдра своими, пропуская через пальцы его волосы и согреваясь в его тесных, словно защищающих, объятиях.

      Отстраняясь, чтобы отдышаться, заглядывая байкеру в глаза, который обнимает его, утыкаясь носом в изгиб чоновой шеи, Чонгук очень надеется, что теперь таких поцелуев будет много и часто. Всё нутро трепещет, Чон словно плавится в руках этого парня и думает о том, что это, наверное, безумие — так сильно влюбиться в кого-то, о ком ты, на самом деле, знаешь ещё так мало.

      Но это безумие такое манящее, такое желанное. Чонгук целует Тэхёна в щёку и шепчет всякие глупости на ухо, заставляя Кима тихо смеяться, и это ощущается так естественно и правильно, что они оба впервые в своей жизни чувствуют себя на месте.

      Они оба впервые чувствуют себя по-настоящему важными.