— Я и правда не знал, сколько ему лет, — тихо начал Сатору, стирая слезы с щек.

Воспоминания прошлого отзывались болью в груди. Он был полнейшим идиотом и принял свою ошибку как должное, но все те шутки от знакомых и унижения в социальных сетях с призывом к суициду оставили свой след. За долгие годы Годжо не проронил ни слезинки перед людьми — он привык прятать свои настоящие эмоции. Никто и не мог подумать, как тяжело ему приходилось всё это время.

Нанами так и не произнес ни единого слова, а лишь стоял в растерянности. Сатору протянул ему свою рубашку, лежавшую на спинке дивана, где он и сидел не в силах держаться на ногах, крепко сжав в руках подушку, прижимал ее к себе как спасательный круг. Кенто не торопил Годжо, ждал да и только, потому что каждый раз, когда Сатору начинал свой рассказ, его голос срывался, и очередной всхлип застревал в горле, душил. Жжение в груди расплывалось, уничтожая недавнюю радость. 

Годжо смотрел в пол, боясь поднять глаза, ведь тогда ему придется встретиться взглядом с Нанами. Явный признак лгущего человека, но так уж Сатору был научен жизнью. Тогда отец не заметит тебя, так ты становишься невидимым для людей. 

— Мы познакомились на вечеринке моего однокурсника. Не знаю даже, как он там вообще оказался. Мегуми не выглядел на пятнадцать лет, — Годжо посмотрел на Кенто, ожидая получить осуждение, но тот был непроницаем. Голос еще дрожал, и Сатору прокашлялся, прежде чем продолжить. 

Музыка рвется из динамиков, оглушая танцующую толпу. Кто-то в таком шуме пытался вести беседы, но постоянно приходилось перекрикивать и переспрашивать друг друга по несколько раз, поэтому многие удалялись подальше от гостиной. Годжо вальяжно обходил дом, выискивая в толпе своего недавнего ухажера, пока не заприметил на диване гостиной темноволосого парня, который равнодушно смотрел на людей. Он то и дело взбалтывал напиток в пластиковом стаканчике, но не пил из него. Черные пряди спадали на лоб, прикрывая глаза.

Незнакомец выделялся в толпе. Куда не посмотри, все разодеты и веселятся, но парень не выглядел радостным. Черная футболка на несколько размеров больше, а в пару к ней такие же черные джинсы. Поссорился ли с друзьями или отшила девушка, но Сатору не мог просто так пройти мимо него.

Годжо зарулил к угрюмому мальчишке, попутно подхватив бутылку виски, которая бесхозно стояла на тумбочке. Он завалился на диван, отчего парень дрогнул, а стаканчик из его рук едва не выскользнул.

— Привет, красавчик, наполнить тебе? — Сатору без разрешения плеснул алкоголь, даже не спросив, что вообще парень пьет, — держи.

Просияв, Годжо приподнял бутылку и отхлебнул прямо из горла, а темноволосый парень так и не притронулся к своему напитку. Он исподлобья смотрел на наглого Сатору, который так беззаботно начал с ним диалог.

— Прошу извинить за мои манеры. Я Годжо Сатору, — выкрикнул он, наклонившись в сторону молчаливого собеседника, чтобы тот точно услышал через шум, — тебя как зовут?

— Фушигуро, — парень не отрывал взгляда от виски в своем стаканчике.

— Не расслышал, — Сатору наклонился ближе, приложив ладонь к уху.

— Фушигуро. Фушигуро Мегуми.

— Рад знакомству, Фушигуро Мегуми, — Годжо протянул руку, а парень с сомнением ответил на рукопожатие, — ты здесь один?

— С другом, но он куда-то ушел со своей девушкой, — Мегуми сделал небольшой глоток, но сразу закашлялся, морщась от горечи.

Сатору усмехнулся и похлопал нового знакомого по спине.

— Мой вот друг тоже куда-то запропастился, — Годжо оглядел толпу, но так и не смог найти партнера на ночь. Да и вообще он уже забыл, как тот парень выглядел. Футболка вроде была с изображением рок-группы или типо того, — не хочешь поболтать где-нибудь в другом месте?

Фушигуро поставил стаканчик на журнальный столик и поднялся с дивана. Все равно делать нечего, а так хоть кто-то обратил на него внимание. Одежда и правда висела на нем мешком, что делала парня миниатюрным. Сатору вел парня за собой во двор, где почти никого не было. Здесь собирались такие же, как они любители поболтать. На ступенях террасы сидели две девушки, прислонившись друг другу. Одна из них неразборчиво пыталась рассказать историю, но все время запиналась и повторяла слова по несколько раз.

— А вот и свободное место, — Годжо указал на садовые качели, где сидела девушка, — не против, мы тут присядем? Места хватит на троих.

Незнакомка оторвалась от своего смартфона и оглядела Сатору с Мегуми. Она вернулась к своему телефону в надежде, что они оставят ее в покое, но Годжо без разрешения сел на качели, закинув руки на спинку.

— Фушигуро, чего стоишь? — он похлопал рукой по сиденью, и Мегуми неуверенно сел на край.

Девушка только фыркнула, поднявшись с качели, направилась в дом.

— Пока-пока, — Годжо помахал ей вслед довольный своей выходкой, — расскажи о себе, Фушигуро. С какого ты направления?

Мегуми вздрогнул, когда рука Сатору легла на его плечо. Он помотал головой на предложение выпить из бутылки.

— С юридического.

— Так ты у нас будешь блюстителем закона в будущем? Будешь засуживать плохишей как я, — Годжо наклонился к самому уху Фушигуро, улыбаясь тому, как он краснеет и глядит на свои руки, будто сейчас они представляют самый большой интерес для него.

— Ну, не все юристы работают в полиции, — Мегуми сгорбился и продолжил смотреть на свои ладони.

— Эх, весь подкат испортил, — Годжо состроил обиженное лицо и снова отпил виски, — часто бываешь на вечеринках?

— Первый раз.

— А ты немногословный парень, — Сатору похлопал Фушигуро по плечу.  

— Эй, Годжо! — парень на террасе махнул Годжо рукой, а тот сразу стер улыбку со своего лица.

У него только появилась более приятная замена своему новому знакомому на ночь, которого он подцепил без раздумий. Все же на вечеринке не было ни одного стоящего кадра, а тут настоящее благословение.

— Иду! Что ж, Фушигуро Мегуми, мне пора бежать, поэтому давай быстро обменяемся номерами.

— Что? Зачем? — Мегуми нахмурил брови.

— Понравился ты мне. Есть в тебе какая-то загадка.

Сатору уткнулся носом в подушку, сделав небольшую паузу. Он предчувствовал шквал вопросов от Нанами, но последовало томительное молчание. Кенто терпеливо ожидал продолжения, подводя итоги в свой голове.

— Потом мы начали общаться, без романтики и отношений. Просто болтали о разном, точнее я. Мегуми всегда молчал, почти не рассказывал ничего о себе. Плел сказки, что он студент первокурсник. В какие-то моменты я увидел в нем себя, самую малость. А после все закрутилось, Мегуми признался в своих чувствах.

Годжо завис, уставившись в пол.

— Мы тогда поцеловались, я отвез его домой. Знаешь, мне позвонила Сёко, моя подруга. Если бы не она, кто знает, что бы я натворил. Так вот, Мегуми обронил свой кошелек в машине, а я из любопытства заглянул. Там была карточка ученика старшей школы. Пятнадцать лет, ему было пятнадцать чертовых лет.

Сатору стиснул подушку. Желваки на его лице заходили от злости на самого себя.

— После нашей ссоры нарисовался его отец, а дальше ты и сам знаешь. Вот и вся история. Нанами, я не солгал тебе. Ты веришь мне?

Кенто неотрывно смотрел на картину с геометрическими фигурами, раздумывая над ответом. Все никак он не мог взять в толк, отчего он вообще согласился провести сегодняшнюю ночь с Годжо. Нанами не был дураком, которого легко заманить на красивую обертку. Да, безусловно Сатору имел необычайную внешность. И по правде говоря, личность не такая уж и гнилая у него. Очередное “но” проскакивало в голове, которое не мог объяснить Кенто. История Годжо не звучала как ложь. Ему хотелось верить, даже если для него это обернется потерями.

За долгое время работы в полиции Нанами научился отличать настоящие эмоции от наигранных. Что-то внутри него подсказывало, что все слова были правдивыми, но здравый смысл пытался заглушить этот голос. Кенто вздрогнул, Сатору взял его за руку и слегка сжал, ожидая ответа. Он уже смирился с жизнью отщепенца, и ему не хотелось терять новую каплю счастья в его жизни. Годжо давно не чувствовал себя настолько живым. За тот небольшой отрезок времени, что он знает Нанами, Сатору смог вернуться в норму.

— А как же суд? Почему тогда Фушигуро пошел в полицию?

— Думаешь, он сам? — Годжо хмыкнул, кладя голову на плечо Кенто, — его отец погряз в долгах. Думаю, решил нажиться на мне. Нанами, я не знаю, не знаю.

— А твой отец? Он вытащил тебя из полиции без проблем, а значит и присяжных мог подкупить, что скажешь?

— Он не хотел пачкать свое имя, спасая меня из этого всего, так что папочка просто наблюдал, — подушка, которую Сатору держал все это время, скатилась с его колен из глухим хлопком упала на пол, — мой папа жестоко обращался со мной, без сексуального насилия, но даже в таком случае я бы ни за что не прикоснулся к несовершеннолетнему. Знаю, каково страдать от взрослых.

Кенто вытащил свою руку из руки Годжо и положил ему на плечо. Солнечные зайчики бегали по стенам и потолку, оставляя отблески на зеркальных поверхностях. 

— Завтра у мальчиков тренировочный матч, а после мы хотели сходить на пикник. Хочешь с нами? Я хоть вас наконец познакомлю как следует.

Сейчас, после истории о Фушигуро Мегуми, это было самое неуместное решение. Просто слетело с языка без раздумий. Слезы на светлых ресницах и дрожащие руки Сатору не казались наигранными. Встреча с одним человеком не вызовет столько эмоций, если воспоминания, связанные с ним, ложь.

— Не боишься, что я их совращу? — Сатору слабо улыбнулся, разглядывая свои ноги, где едва были заметны шрамы.

— У меня рука тяжелая, следи лучше за своей головой в таком случае, — Нанами улыбнулся краем губ, глядя в глаза Годжо.

Он наклонился, чтобы поцеловать Сатору. Губы его мягкие и теплые, а кончик носа совсем холодный. И руки его холодные, впрочем, как и всегда, касаются открытого живота Кенто, двигаясь вдоль резинки нижнего белья.

— Почему у тебя руки как ледышки? — Нанами нехотя отстраняется. Он берет руки Годжо в свои, прижимает к своему телу, накрывая ладонями.

— Потому что я уже мертв, — Сатору продолжает поцелуй без каких-либо объяснений, потому что слов сегодня уже было достаточно.

За сегодня он рассказал о себе намного больше, чем хотелось бы. Вся та стена, которую он выстраивал вокруг себя, отгородившись от людей, друзей и даже собственной семьи, дала трещину, когда появился Кенто. С грохотом падал кирпич за кирпичом, и теперь все его тайны становились явными, но чего еще стоило ждать от отношений с полицейским. Даже если бы они не встретились в участке, Нанами смог бы с легкостью раскрыть все карты Годжо.

Сейчас ему хотелось побыть эгоистом и забыть, что Сатору не достигает уровня Нанами. Примерный семьянин и ответственный работник. Их пара была взрывной смесью, что вот-вот воспламенится от одной лишь искры. Где-то там, глубоко в сознании Годжо понимал — их отношения разовая акция на его счастье. Долго ли продлится и насколько глубокий шрам оставят их отношения на нем, но наверняка не настолько глубокий, как Сатору ранил свои руки раз за разом.

Со своей пессимистичной склонностью Годжо не мог перестать думать об ужасных вещах, как бы он не старался отбросить ненужные мысли. В этот момент он хочет наслаждаться прикосновениями шершавых ладоней Кенто, подставлять свою шею под его поцелуи и засосы, чувствовать его резкие толчки, выгибая спину. Сатору, ты заслужил это за ужасное детство и юность. Наслаждайся, Сатору, и не думай ни о чем.

Когда Нанами ушел, оставив лишь после себя аромат своего одеколона и метки на животе и шее Годжо, уже начало темнеть. Кенто поцеловал Сатору в лоб на прощание, как в один из их вечеров, но сейчас это было осознанное действие. Без всякого интима, а столько тепла и заботы в нем. Сердце упало в пятки и приятным покалыванием ощущалось биение внутри. Годжо давно уже позабыл чувство влюбленности, отдаваясь лишь плотским наслаждениям.

Сатору лежал на диване, свесив ноги с подлокотника, и болтал по телефону с Гето, пока тот корпел над домашними заданиями. Он пропускал мимо ушей описание ночных игрищ своего друга, переписывая конспекты по анатомии. Сугуру обернулся, когда его сосед по комнате начал ворочаться в кровати, и опустил настольную лампу ниже к столу.

— Что? У этого сопляка еще хватает наглости заявиться к тебе домой? — воскликнул Гето, но тут же опомнился, что он не один в своей комнате, перешел на шепот, — как твой офицер на это отреагировал?

— Как-то без эмоций, — Сатору перевернулся на живот, подложив подушку под голову, 

— Нанами вообще редко показывает свои эмоции, обычно выглядит равнодушно. Даже после моих объяснений особо не поменялся в лице.

— Ты серьезно ему всё рассказал? Думаешь, он поверил?

— Да черт его знает. Сказал же, по его лицу вообще непонятно. Пригласил на матч его детей. Это хоть что-то да значит.

— Так у него еще и дети есть. Почему ты не говорил об этом раньше? Болтал о Нанами часами напролет, но такую важную деталь не упомянул ни разу — Сугуру отложил ручку и откинулся на спинку стула, — ты пойдешь?

— Конечно, почему нет? Нанами не с родителями меня собрался знакомить, переживать не о чем.

Оба собеседника умолки. Годжо ждал ответа Гето, а тот не мог подобрать нужных слов. Сугуру прекрасно знал, что его друг прямо сейчас из-за переживаний заламывает пальцы рук, сжимая их до боли.

— Сатору.

— Я слушаю.

— Я, то есть мы с Сёко беспокоимся о тебе. Ты многое умалчиваешь по каким-то своим причинам, но мы в любую минуту готовы сорваться и прийти к тебе на помощь. Только скажи, не скрывай ничего от нас, хорошо?

— У вас обоих сейчас завал на учебе, так что не переживайте. Да и Утахимэ убьет меня, если снова доведу Сёко до слёз.

— Сатору! — Гето даже шепотом звучал угрожающе.

— Понял-понял, спасибо.

— Ты спишь хорошо?

— У тебя включился режим мамочки, Сугуру, я кладу трубку. Пока-пока, — не дождавшись ответа, Годжо сбросил вызов и уткнулся в подушку.

Спит он или нет — лучше не становится, а кошмары только ухудшают его состояние. Его излюбленное лекарство давно ожидало приема, поэтому поднявшись с дивана, Сатору поплелся в гардероб, где в забитом всяким хламом ящике лежал так нужный сейчас пакетик.

<center>***</center>

На стадионе раздался свист, доносясь до трибун, где почти не было зрителей. В основном одни школьники, пришедшие поддержать своих друзей. На самом верху сидел Дзюнпей, с которым дружил Юджи. Он не интересовался бейсболом и другими видами спорта, но всегда приходил на игры своего друга. Рядом с ним сидели еще двое школьников, вроде и с ними Юджи дружил, но Нанами никак не мог вспомнить их имена.

Команды начали свою расстановку на поле, громко переговариваясь между собой. До Кенто доходили лишь непонятные слова и термины и бейсбола. Сукуна толкнул брата в плечо, пока тот надевал шлем, и указал на Нанами. Юджи помахал рукой, улыбаясь во все зубы.

И вот очередной свисток, возвещающий о начале игры. Все игроки на своих позициях. От ребят с трибун полились подбадривания команды. Насколько понимал Нанами, группы поддержки школы противников здесь не было. Только сами игроки и их тренер приехали. Ну еще бы, они же с другого конца города сюда добирались.

Кенто посмотрел на часы — Годжо опаздывал. Вообще они договорились встретиться за двадцать минут до начала, но Нанами устал ждать у ворот школы и, отправив сообщение, двинулся к стадиону. Ответа не было, как и предупреждения о задержке. Оставалось думать, что Сатору не придет. Даже в таком случае мог бы написать. Внятного ответа вчера от него тоже не было.

— Простите, малышня, я здесь пройду, — не успел Кенто мысленно выругаться на Годжо, как он появился на трибунах.

Он извинялся перед школьницами за то, что уронил чью-то сумку с сиденья. Девочки обомлели при его виде и смущенно отвечали на его извинения.

— А вот и ты, — Нанами оторвал взгляд от игрового поля.

Сатору держал в руке пакет, на котором красивыми завитками вырисовывалось название кондитерской. Он сел рядом с Кенто, закинув ноги на сиденье перед ним.

— Ты опоздал.

— Не злись, я заезжал купить сладостей, чтобы заманивать маленьких девочек к себе, — Годжо демонстративно потряс пакетом, и пластиковые упаковки тут же отозвались шуршанием.

— А минивэн свой, где припарковал?

— Прямо у ворот школы, чтобы жертв легче было затаскивать.

Юджи отбил мяч, и Сукуна тут же побежал к следующей базе. 

— Так держать, Сукуна, Юджи!

Сатору соскочил со своего места, едва не уронив пакет, но Нанами вовремя его подхватил. Юджи обернулся и помахал рукой, а его брат, Кенто был готов поклясться, краснеет сейчас от стыда.

— Думал, всю энергию из тебя вчера выбил, — Нанами ухмыльнулся, не отрывая взгляда от поля.

— Ты меня недооцениваешь, Нанамин, — Годжо игриво подмигнул, кладя голову на плечо Кенто, — но ходить немного больно сегодня.

— Будешь говорить такие вещи, когда вокруг одни школьники, нас посчитают извращенцами и прогонят. 

— Они так далеко сидят, даже не слышат ничего. Можешь не беспокоиться, папочка. Ой, смотри, кажется команда твоих ребят снова обгоняет по счету, — Сатору быстро перевел тему и так спокойно говорил, будто прямо сейчас не гладит ногу и живот Нанами, прикрываясь пакетом из кондитерской.

— Тогда в следующий раз ты вообще не сможешь встать с кровати, — прошептал Кенто, шлепнув Годжо по руке. Тот надул губы, но все же прекратил приставать.

— Как давно они играют в бейсбол?

— Со средней школы. Увидели по телевизору матч и на следующий день пошли записываться в клуб. Сукуна, правда, хотел пару раз бросить, но не смог оставить Юджи.

— Хвостиком друг за другом?

— Что-то вроде того, — Нанами снял с себя толстовку и положил на корзину для пикника, — у всех близнецов особая связь, но у мальчиков она в разы крепче.

Матч закончился с большим отрывом команды близнецов. Годжо радовался больше самих игроков, выкрикивая поздравления. Школьники оборачивались на него с недоумением, будто увидели местного дурачка.

— Хорошая игра была, — сказал Сатору, когда они с Кенто подошли к школьным воротам.

— Какой клуб посещал в свои школьные годы? — Нанами пнул кончиком ботинка камешек на тротуаре.

— В футбольный. А ты?

— Легкая атлетика.

— А вот и чемпионы!

Годжо выглянул из-за плеча Кенто, размахивая рукой близнецам.

— Хорошая игра была, — Нанами приподнял руку, чтобы Юджи мог обнять его.

— А меня обнять?

Юджи со стеснением посмотрел на Сатору, а потом обратно перевел взгляд на отца.

— Я могу вам дать пять, — он протянул руку, улыбнувшись.

— Так держать! Ого, крепкие же у тебя руки, — Годжо посмотрел на свою краснеющую ладонь, — Сукуна?

Сатору протянул руку второму близнецу, но тот лишь угрюмо посмотрел и, взяв корзину из рук Кенто, ускорил шаг, чтобы отделиться от компании.

— Не обижайтесь на него, ему трудно с новыми людьми, — Юджи выпустил руку папы и побежал за братом, — Сукуна, подожди меня.

— Ты уж извини, но такой у него характер, — Нанами похлопал Годжо по спине, — ничего, привыкнешь к нему, да и он к тебе.

— Они — близнецы, но такие разные. Думал должно быть наоборот. 

Кенто хмыкнул.

— Это точно. Пошли, иначе Юджи не оставит нам еды.

По пятницам, а особенно в такой солнечный и теплый день, в парке всегда было полно народу. Юджи убежал вперед, глядя по сторонам в поисках места для пикника. Он стянул с себя желтое худи и обвязал вокруг талии, чем вызвал недовольство отца.

— Растянешь рукава, если будешь постоянно так делать. Лучше положи на плед.

— У пруда было бы лучше, но там так много людей, — Юджи все же послушался Нанами и убрал кофту.

— И дети кричат, — Сукуна расправил уголки пледа и сел на край.

— И тени там нет, а тут хоть прохладно, — Кенто поднял взгляд на усмехающегося Сатору, — чего?

— Нет, все в порядке, — он помахал перед собой руками, — просто вы такие милые.

Все трое озадаченно посмотрели на Годжо, в одинаковой манере приподняв брови. Сукуна фыркнул и что-то пробурчал себе под нос, продолжая доставать из корзины еду.

— Годжо, у тебя нет ни на что аллергии?

— Нет. Так, я купил пирожные и несколько кусочков шоколадного торта, — Сатору сел ближе к Нанами, якобы случайно касаясь его ноги.

— Можно мне торт? — Юджи сложил руку в молитве и состроил милую рожицу, глядя на отца.

— Сначала сэндвичи, сладкое еще успеешь поесть. И не смотри так, знаешь, что на меня твои трюки не действуют.

Годжо улыбнулся, когда взгляд перевели на него.

— Спорить с вашим папой я не буду. Нанами, это ты все приготовил? — он взял онигири.

— Ага. У нас есть сок и горячий чай, что тебе налить?

— А вы основательно подготовились к пикнику. Мне сок, пожалуйста, — ответил Сатору, жуясь.

— Папа ко всему серьезно подходит. Пока не перепроверит все по сто раз, — Юджи не успел договорить, как подавился.

— Это называется ответственность, — брат похлопал его по спине пару раз и протянул стакан с соком, — запей. Дурак, сколько раз тебе говорили, не болтать, пока ешь.

— Сукуна.

Кенто строго посмотрел на сына, и сразу тут же извинился перед братом. Вот так просто, без подзатыльников, подумал Годжо с долей зависти.

— Фух, думал, умру, — Юджи пару раз похлопал себя по груди.

— Будешь и дальше так делать, точно помрешь, — ответил Сукуна, откусив кусочек яблока.

— Вот возьму и умру назло тебе. И ведь ни слезинки не прольешь, — Юджи выставил язык, а брат ущипнул за него, — ну все, ты сейчас получишь.

Между близнецами началась драка, но больше она была шутливой и всерьез никто не бил. Да и бил ли вообще, мальчики просто щипали друг друга и тянули за одежду, а Нанами со вздохом прислонился спиной к дереву, прикрыв глаза.

— Если вы сейчас же не прекратите, то мы закругляемся и идем домой. Хоть бы Годжо постеснялись.

Было забавно наблюдать, как Юджи и Сукуна сразу прекратили свой бой, обмениваясь незначительными толчками в бока. Заметно, что в их глазах не страх наказания, а уважение к отцу. Он для них был бесспорным авторитетом, которого никто не смел ослушаться, даже два буянящих подростка.

А Сатору только рассмеялся, звонко, совсем как ребенок. Кенто открыл глаза и посмотрел на него.

— Все в порядке, Нанами, пусть дурачатся. Я вот рос один, поэтому не знаю, каково это иметь брата или сестру.

Годжо тоже прислонился к дереву, укладывая голову на плечо Кенто, отчего поймал на себе два любопытных взгляда. Юджи смущенно отвернулся и потянул брата за рукав.

— Сукуна, ты доел? Пойдем побросаем мяч.

— Чего? Ты еще не устал?

— Ни капельки, пошли.

Юджи достал бейсбольный мяч и перчатку из своей сумки.

— Пусть вдвоем побудут, — шепнул он брату, утягивая его за собой.

Нанами запустил пальцы в волосы Сатору, а он чмокнул его в щеку.

— Юджи больше всех хотел, чтобы у меня появились отношения. Вот и радуется теперь.

В животе Годжо потеплело от этих слов. Он положил руку на грудь Кенто.

— Они ведь тебе не родные? Сначала думал, они в маму пошли, но в их лицах от тебя ничего нет.

— Я был знаком с их родителями, — Нанами зевнул и накрыл своей рукой руку Сатору, — они попали в аварию, а потом я помогал их дедушке. Отвезти в детский сад, переодеть, накормить. Через год после смерти родителей и его не стало.

— Сколько им было?

— Шесть, когда умер дедушка.

— А как твои родители к этому отнеслись?

— Сначала негативно, даже серьезно поссорились с ними. Я же тогда в университете учился, а тут раз и стал молодым отцом. Не мог бросить мальчиков, я их с пеленок знаю. Потом родители оттаяли и помогали мне.

— Из тебя вышел хороший отец.

— Надеюсь на это. Годжо, это не великая тайна, но не заговаривай с ними на эту тему, а особенно с Сукуной. 

— Детская травма?

— Что-то вроде того.

Кенто не был готов вываливать все скелеты из шкафа. Не сейчас, когда отношения только начались. Он не мог делиться всеми секретами, которые преследуют их семью до настоящего момента. Друзья, коллеги и одноклассники близнецов знали, что мальчики приемные. Только вот они не любили говорить об этом и остальных отвадили. 

— Хорошо. А теперь, чтобы скрепить мое обещание, я должен тебя поцеловать. Можно?

— Люди вокруг.

— Никто не смотрит. Ну, пожалуйста, — начал умолять Сатору.

— Не строй такие глазки, иди уже сюда.

Нанами притянул Годжо за ворот и лишь на миг остановился, когда их лица были в паре сантиметров друг от друга, дразня провел большим пальцем по подбородку. Их губы соприкоснулись в теплом поцелуе. Сатору положил руку на шею Кенто, наслаждаясь движением его языка. Для него поцелуи Нанами всегда были приятными. От неторопливых и нежных движений Годжо млел и требовал больше. Ему не хотелось останавливаться. Хоть час, хоть два, пока губы не покраснеют и не опухнут, но пусть этот поцелуй никогда не прекращается.

— Какой ужас, — громко произнес Сукуна, закатив глаза. Он сел на плед и развернулся спиной.

Мужчины отпустили друг друга и виновато смотрели на землю, как подростки, которых поймали в школьном туалете за непристойностями.

— Юджи хочет торт, а я чай.

Нанами с Сатору зашевелились: один стал разливать чай, а другой распаковывать сладости. Воцарилась небольшая тишина, пока все были заняты едой.

— Раз уж вы старшеклассники. Решили уже, куда после школы? — спросил Годжо, протягивая Юджи коробку с пирожным.

— Пойду учиться на археолога, а Сукуна на юриста.

Брат толкнул Юджи локтем в ребра.

— Не отвечай за меня.

— Звучит здорово.

После чаепития компания улеглась на плед. Юджи положил голову на колени брату, пока Сатору с Кенто оставались у дерева, обнимаясь, иногда ловили на себе косой взгляд Сукуны. У Годжо с Юджи завязалась игра: они рассматривали облака, называя на что те были похожи.

Ближе к вечеру, когда тем для разговора становилось меньше, и беседа все чаще перетекала в приятное молчание было решено ехать домой. С сонными лицами компания собирала вещи и пустые упаковки из-под еды. То и дело кто-нибудь зевал, а за ним остальные. Им всем пришлось вернуться ко школе, где Сатору оставил свою машину. Мальчики, уставшие после матча и длительного времени на свежем воздухе, завалились на заднее сидение и молча разглядывали мелькающие в окне дома. 

Внутри Годжо теплело от уютной семейной обстановки, которую, кажется, впервые в жизни он ощущал. Болтовня ни о чем и шутливые ссоры, смех мальчиков и частые улыбки Нанами. Сатору с трепетом в груди наблюдал, как Кенто похлопывает мальчиков по плечам, как ерошит им волосы. Ему до безумия хотелось стать частью их семьи и проводить в их кругу как можно больше времени.

Годжо припарковался возле дома и обернулся на своих пассажиров. Близнецы задремали в дороге и, как только машина остановилась, встрепенулись как птенцы.

— Спасибо за этот день, — Сатору постучал пальцами по рулю.

— Надо будет еще как-нибудь выбраться на природу. Может в поход, пап? — пробурчал сонным голосом Юджи.

— Было бы неплохо. Эй, Годжо, не хочешь у нас остаться на ночь?

— Что? — раздалось синхронно от Сатору и Сукуны.

— Тебе ехать чуть ли не на другой конец города, да и ты уже сам засыпаешь. Не хватало еще в аварию попасть, — Нанами махнул рукой, выбираясь из машины, — идем, места хватит.

Годжо не был готов спорить в данный момент и без лишних препирательств пошел за всеми. Вчетвером они завалились в квартиру, оставив корзину в прихожей, — никого не волновала сейчас распаковка. Быстрей бы принять душ и пойти спать. И каким же долгим процессом казалась подготовка ко сну, и какими тяжелым казалось тело.

— Это точно не место для секса, — сказал Сатору, сев на диван, который отозвался скрипом.

— Если учесть, что за стенкой еще и дети спят, — Кенто принес вторую подушку для Годжо.

— Теперь я понял, почему ты так набросился на меня, — шепотом сказал Сатору, ухмыляясь.

Нанами кинул подушку ему в лицо и, выключив свет, по заученному маршруту дошел до дивана так, чтобы не задеть ничего и не столкнуться с креслом.

— Это тебе, конечно, не твои апартаменты, но одну ночь переживешь, — Кенто протянул руки для объятий, и Годжо с радостью лег поближе.

— У вас уютно. Все по-домашнему. Слушай, я все спросить хотел, да как-то при мальчиках неудобно. Что за шрамы у них под глазами?

Нанами ощутимо сжал руки.

— Не отвечай, если тема больная. Я сегодня слишком любопытный.

— Все в порядке, — Кенто замолчал и, прислушавшись взглянул в сторону комнаты мальчиков, — в средней школе какие-то придурки решили проучить Юджи за то, что он вступился за своего друга. Избили, а потом вырезали метки под глазами.

— А тогда у Сукуны они откуда?

В ответ лишь тяжелый вздох.

— Он решил, что это его вина. Раз не защитил брата, то должен получить точно такие же. Вот и вырезал себе кухонным ножом.

Сатору поперхнулся воздухом и чуть ли не выругался вслух.

— Сукуна с детства ведет себя, будто он старший брат. Несколько минут разницы в рождении, но у него чувство долга необъятное. Прости, что вываливаю на тебя это всё.

— Я же сам спросил, — Годжо поцеловал Нанами в лоб, — спокойной ночи.

— У нас немного чудаковатая семья. Каждый со своими тараканами в голове, но ничего, справляемся понемногу.

Греясь в объятьях, Сатору начал раздумывать о том, как отреагирует Кенто на его проблемы. Ему невыносимо сильно хотелось рассказать о них, чтобы сбросить как балласт. Нанами поймет, он не будет осуждать или насмехаться. Годжо чувствовал, что встретит поддержку.

Так странно ощущать сонливость, а когда еще и слушаешь тихое дыхание человека рядом. За окном сигналили машины, по трубам слышно двигалась вода. Давно уже Сатору не спал так крепко, без кошмаров, убаюканный в руках Кенто.