Магия была силой неоднозначной.

Она могла дать власть и могущество для достижения целей, подарить надежду на лучшее и исцеление. А могла низвергнуть в бездну, смертельно проклясть и уничтожить за одно лишь упоминание о тебе. Когда ты живешь бок обок с такой невероятной субстанцией быстро свыкаешься с мыслью, что без нее тебе точно не протянуть долго. Вот и Рипто не отпускали тревога и напряжение.

После всех событий, в ходе которых он наконец-то избавился от сосущей жизнь Пустоты и, едва не померев в процессе избавления, теперь его магия медленно восстанавливалась. Колдовать было все еще неимоверно тяжело, порой даже больно. Первые разы выматывали настолько, что от слабости ящер не мог даже встать с кровати. Приходилось брать альтернативой, в особенности во время путешествия с Уиллом по мирам. Пригодились навыки в варке зелий и изготовление одноразовых амулетов, а также от опасностей спасала пресловутая защита, наложенная на него покровительницей.

Динозавр надеялся, что вылечится быстрее, если будет шастать вместе со своим другом в магических мирах, но его Ядру разницы было никакой. Что в обычном мире, что в волшебном, оно игнорировало все его потуги поскорее заделать прорехи и возобновить использование полного резерва магии, оставляя на дне лишь крохи для базовых потребностей. Как никогда оно напоминало ему дырявый сосуд, залатать который у него не получалось самостоятельно. Сунуться к Каину он не мог, они и так рисковали, когда заходили в какие-то густонаселённые места, ведь он как никак в бегах, а уж соваться к драконам было чистым безумием. Другие целители разводили руками и отдавали все на волю случая, ибо это было не в их области. Отсутствие быстрого результата неимоверно злило колдуна, с каждым днем все сильнее осознающего свою бесполезность и слабость без магии.

Время неизменно шло, жизнь Рипто делала кульбиты и виражи, в конце концов вставая на спокойную колею повседневности. Колдун с каждым новым днем без волшебства и вдали от него чувствовал, как нарастает градус внутренней боли и страха, несмотря на трепетную поддержку Уилла и подчерпнутые в двух мирах знания по медицине.

Появление партнера благоприятно сказывалось на них обоих, побуждая работать над собой и пытаться помочь любимому, но ящеру казалось что он делает не достаточно. Наблюдая за тем, как работает и старается Чикс для их общего комфорта, Рипто ощущал себя нахлебником и должником. Еда, одежда, квартира - все содержалось за счет адвоката, в то время как копилку колдун пополнял весьма редко. Работать, как нормальные люди, в сфере обслуживания или офисе, ему не подходило. Он взрывался или рубил правду в лицо, за что его быстро увольняли. Другие профессии были для него либо скучны, либо требовали местного диплома об образовании, которого у него не было. Невзирая на временные документы, Рипто им сильно не доверял и старался поменьше светиться, чтобы не подставлять ни себя, ни Уилла. Поэтому он слонялся без дела уже продолжительное время, подрабатывая время от времени в местной библиотеке и помогая там же с переводами на заказ.

В очередной день, когда не было ничего чем бы он мог себя заняться, а Уилл был в конторе, Рипто вновь попытался дозваться до покровительницы. Последний раз он общался с ней очень давно, когда они с Уиллом только помирились и начали встречаться, и его беспокоила тишина с ее стороны. Она обещала что будет рядом, что она будет присматривать за ним, что она свяжется с ним как только он поправится. Рипто этого было мало. Он хотел ответов и объяснений, ибо снедающая невыразимая словами тоска и боль все сильнее сжимали внутренности.

Бонусом был прискорбный для него факт того, что покинуть мир Уилла он больше, чтобы он делал. У него банально закончились запасы марблсов и прочих средств для перемещения своей тушки, а для заклинания требовалась едва ли не половина его прежнего резерва, которого у него не было. К порталам у него тоже не было доступа, ведь после вакханалий Кортекса и Энтропи их строго отслеживали.

От осознания собственной некомпетентности хотелось побиться головой об стену и выть. Его словно заперли в просторной и красивой комнате без возможности позвать на помощь. Он сам загнал себя в ловушку, став заложником мира из-за недальновидности и отсутствия средств для легальной покупки камней.

Не то чтобы ему не нравился мир Вилли. Он был наполнен интересными вещами, особенно на поприще искусства и развлечений, однако в большом и многолюдном городе Рипто было необъяснимо душно. Словно воздуха не хватало, а на языке вечно горчила загаженная прогрессом экосистема. На него давили каменные многоэтажки, тянувшиеся ввысь, нервировал постоянный гул неутихающих улиц, и люди… Людей было очень много. Огромные толпы сновали повсюду, ни на минуту не освобождая пространство и не замолкая. Выросший среди дикой природы и мятежно слоняющийся с места на место колдун с трудом приспосабливался к жизни в городе. Он выработал свой алгоритм взаимодействия с каменными джунглями: старался не покидать квартиру в час пик или пережидать его в парках; не пользовался общественным транспортом; за покупками ходил рано утром или в малолюдные магазины; гулял только до семи утра и после десяти вечера в будни, за исключением пятницы и многое другое. Казалось бы, жизнь налаживается и без магии, однако всегда есть пресловутое «но».

Уилл развивался как адвокат, поэтому ему требовалась не только поддержка моральная, но и защита, которую Рипто едва ли мог дать. Он изводил себя, выдаивая ядро до суха, трудился до черных точек перед глазами, лишь бы оградить любимого от опасности. В глубине души он надеялся, что подобным способом сумеет подстегнуть свою магию к излечению, однако все вышло сугубо наоборот. У него начало портиться здоровье, ящер впервые за много лет заболел. Больше двух недель его кошмарила температура, от слабости с трудом получалось открыть глаза, поэтому он спал и снились ему кошмары, в которых у него забирали все что у него было. Уилл ради него взял отгул, понимая всю серьезность и опасность ситуации, и неотступно был рядом. Подбирал лечение Чикс методом проб и ошибок, очень тесно консультируясь с врачами и доступной литературой, но сумел поставить Рипто обратно на ноги.

Для самого колдуна это стало звонком. Его начало бросать из крайности в крайность, эмоции бурлили, не находя выхода. Страх подтачивал его рассудок, выводя на необоснованную злость. А не возможность выговориться угнетала еще сильнее, ведь фрукточеловек достаточно хорошо знал ящера, чтобы понять что что-то не так. От этого Рипто казалось, что он мерзкий предатель и лжец, от чего дистанция между ним и адвокатом только увеличивалась.

Медитация слабо помогала справляться с гневом, но она же позволяла заглянуть поглубже в себя и рассмотреть астральное тело. Увиденное Рипто не радовало. Каналы были тонкими и слабыми, приток магии был очень мал, а трещина в груди слишком медленно затягивалась. Камень едва ли наполовину слился с ядром, но накопленную энергию так и не отдал, все еще удерживая огромную часть его сил под незримым замком.

Это бесило.

Это пугало.

Это огорчало.

Колдун не понимал, что делает не так и от чего процесс застыл на месте. Поэтому он остро нуждался в совете той, что сделала с ним подобное.

Рипто звал. Звал нагло и громко, звал каждый день по нескольку часов, забывая о сне и еде. Его крик постепенно перерос в отчаянную мольбу.

Но в ответ была тишина.

Тишина гнетущая, полная отчаянья и страха.

Что-то внутри Рипто рухнуло в бездну.

Не выдержав накатывающей безысходности, колдун закричал. Крик рвал горло, напоминая вой раненного зверя и переходя в надрывный хрип.

Вспышка гнева длилась недолго. Спустя разодранные диванные подушки, разбитую чашку и брошенный в стену стул, ящер расстроено уткнулся лицом в спинку дивана, свернулся в один нервный калачик и продолжал кричать в обивку. Хотелось разодрать ткань в клочья, хотелось еще что-нибудь сломать, хотелось ругаться. Но выплеск эмоций плавно сменился апатией. Руки, что до боли сжимали обивку, упали в бессилье. Напряженное тело застыло в одном положении. Разум отрешился, зависнув в вакууме последней мрачной мысли, теряясь в ее хитросплетениях.

Рипто пролежал так целый день, не вставая и не меняя положения. Игнорировал голод и пробирающийся через распахнутое окно зимний холод, от которого тело безостановочно дрожало. Игнорировал шум за окнами и стенами. Как и проигнорировал возвращение Уилла домой.

Даже когда тот зашел в квартиру, Рипто даже не дернулся чтобы встать и поприветствовать его, как обычно. Он банально не слышал, как зовет любимый из прихожей. Не заметил, как рядом раздались шаги. Он настолько погрузился в темноту бичевания и съедающего страха, что даже аккуратное прикосновение к плечу не пробудило его от апатичных грез. Лишь когда мутант обеспокоенно сел рядом с ним и стал аккуратно касаться лба и спины, только тогда его рассудок выплюнуло из тягучего смрадного болота.

— Эй, ты чего? Что-то болит? — теплые руки мягко прикасались к коже. — Божечки, Рипто, ты ледяной! Как долго ты здесь лежал? Заболеть удумал?

Не дожидаясь ответа, Чикс поспешно направился к окну чтобы закрыть его. Рипто осоловело моргал, более-менее осмысленным взглядом осматриваясь. Однако ему помешал плед, в который его уверенно укутали. Пока он отогревался, мутант вернулся в прихожую, где сбросил куртку и взял пакеты, которые отнес на кухню, зашуршав их содержимым сразу же после исчезновения за дверью. Потеряв фрукточеловека из виду, ящер вновь выпал из реальности, уставившись в какую-то точку на ковре и возвращаясь обратно только с возвращением Уилла, вновь присевшего на диван рядом с ним.

— Что случилось, милый? — мутант мягко провел по гладкой щеке, заглядывая в тревожно пустые любимые глаза, которые старательно не смотрели в его.

— Ничего, — безразлично пожал плечами динозавр, чуть дернув губами в попытке заставить застывшее лицо улыбнуться, но не вышло. Мышцы на лице словно окаменели.

— Но ты расстроен, — обеспокоенно сведя брови, настаивал Чикс.

— Это не важно. Как у тебя дела? Как работа?

— Рипто, не переводи тему. Что тебя так опечалило?

Казалось бы обычный вопрос, а язык словно распух. Хотелось рассказать, хотелось высказаться, но что-то мешало. Какой-то странный, бесконечно ледяной барьер мешал объясниться с любимым. Внутри поднималась нервная дрожь, сжимающая легкие и сердце в колючей хватке. От собственной никчемности становилось только хуже. Так гадко и мерзко Рипто давно себя не ощущал. Он не хотел врать Уиллу. Только не Уиллу. Он не заслужил обмана. Так отчего так сложно сложить слова в предложение?

— Я… Мне… я не…

Голос отчего-то надломлено дрожал. Сцепленные в замок руки визуально дрожали. Лицо дёргалось неконтролируемом спазме. Колдун вправду пытался пропихнуть слова через строптивое горло, сжимавшееся в диком спазме.

Видя, что ящер не справляется, адвокат решил помочь и отвлечь.

— Так. Давай по-другому. Я тут тебе кое-что принес, — он деловито продемонстрировал контейнер, быстро раскрывая содержимое и демонстрируя его. — Вот смотри. Это торт из той кондитерской в центре, которая тебе понравилась.

Рипто восхищенно уставился на ароматно пахнущий кусок торта. В руки аккуратно была вложена ложка, а контейнер положен на колени.

— Это там, где куча дорогих и классных сладостей? Там же очереди километровые и разбирают всё за минуту?! Как ты достал?! — задыхаясь от восторга, спросил ящер.

Адвокат на это хитро улыбнулся и ничего говорить не стал, одними только глазами предлагая попробовать и оценить покупку.

Отправляя первую ложку новой сладости в рот, Рипто ощутил приятный слегка горьковатый вкус шоколада. Мягкий, тающий во рту вкус темного шоколада, проливался чистым бальзамом на душу колдуна. Он и сам не заметил как съел половину, при этом беззастенчиво улыбаясь и жмурясь. А Уилл наблюдал за этим, отчетливо улавливая как черная апатий прячется куда-то в глубине печальных любимых глаз глаз.

— Я же вижу, что тебе плохо, — на середине съеденного куска подал голос мутант. — Не знаю в чем причина и почему ты молчишь. Просто знай, я всегда рядом и готов выслушать. Тебе не нужно бороться одному, дорогой. Я помогу. Всегда.

Ощущать любовь столь открыто и явно было все еще непривычно, но от чего-то именно сейчас у ящера воздух застрял в горле. Эмоций поднялись откуда-то из центра его естества и не желали исчезать, даже когда он проглотил угощение.

Глаза покалывало.

Было так горько. Так больно и обидно.

Уилл не ожидал, что динозавр отложит угощение, ради того, чтобы взобраться ему на колени и крепко обнять за шею, уткнувшись носом в плечо. Он вжимался всем телом, дрожа и отчаянно цепляясь за костюм.

— Рипто? Что такое? Тебе не понравилось? — Уиллу на секунду показалось, что он почувствовал что-то влажное на коже, от чего непроизвольно застыл на пару секунд.

Пытаясь отодвинуть и заглянуть в лицо, адвокат встретил сопротивление и вскоре перестал, замирая и медленно поглаживая трясущиеся плечи. Ящер в его руках едва слышно сопел и продолжал молчать, ища поддержки и понимания. Его потряхивало от шквала непонятных ему чувств. Коктейль из растерянности, грусти и страха переполнял его, а рядом с адвокатом было не так страшно. Не так темно и тоскливо. Тепло. Сладко.

— Спасибо, — тихо сказал он бесконечные минуты спустя, когда горло перестало сдавливать от эмоций.

— За что? — не прерывая поглаживания, смутился Чикс.

— За все. За то что остаешься, когда многие бы ушли.

— Ох, любимый, — мягкая щека прислонилась к острой скуле. — Все наладится. Чтобы это не было. Я буду рядом.

Рипто медленно отпрянул, осторожно ловя ладонями любимое лицо и смотря на него странным, ни на что не похожим взглядом увлажнившихся глаз. Уилл смотрел на него с беспокойством и с любовью. Кто из них первый подался вперед, было абсолютно не важно. Губы мягко коснулись других, не встречая сопротивления. Целомудренно, почти невинно, но полное благодарности.

Впервые горечь собственного поражения была непередаваемо приятной.