Слегка растрёпанные, но безмерно довольные друг другом герои-любовники наконец-то вышли из подсобного помещения, торжественно держа перед собой нефритовые баночки.

      — А вы, я смотрю, и не спешили совсем, — проговорила госпожа Мин Ланфен и сердито изогнула тонкую бровь, но, заприметив их сияющие, аки медные тазы, лица, немного смягчилась. Хотя бы на влюблённых стали похожи, и то хорошо.

      — М-мы сожалеем, — сконфуженно ответил Шан Цинхуа, но отпечаток мечтательности на его физиономии весьма наглядно показывал, что ни о чём он, паршивец, не сожалел.

      — Ладно уж, присаживайтесь и начнём. — Изящным жестом знахарка указала на стулья и, по чистой случайности, скользнула взглядом по шее горного лорда, сплошь усеянной багровыми отметинами и укусами. Приглушённо ахнула и перевела изумлённые глаза на Мобэй-цзюня.

      Ну надо же какой внезапный поворот: с виду ледышка ледышкой, а по сути своей страстный мужчина. Занятно-занятно. Ей даже стало как-то интересно: все ли демоны такие?

      И пока она предавалась раздумьям на столь щепетильные темы, парочка явно заворковавшихся в подсобке голубков послушно уселась за стол и протянула ей ёмкости.

      — Кхм-кхм, — кашлянула госпожа Мин Ланфен, дабы пресечь все неподобающие фантазии. — Ну что ж, приступим. — Она деловито придвинула склянки ближе и по степени их наполненности сразу поняла, что одним заходом в кладовой не ограничилось.

      «Ох уж эти мужики!» — внутренне возопила знахарка.

      Впрочем, поорала и быстро успокоилась, потому как все вырученные с добрых молодцев деньги уже ухитрилась мысленно потратить. Оттого-то без лишних возмущений принялась за работу: взяла в руки длинную яшмовую пипетку и, ловко выудив с её помощью немного биоматериала из каждого сосуда, тщательно смешала белёсые жидкости в центре тарелки — зрелище настолько непристойное, что щёки Шан Цинхуа мигом охватило жаром. А вот госпожа Мин Ланфен, напротив, будто и вовсе не ведала о стыде и невозмутимо продолжила свои труды. Дотошно проверив качество полученной смеси, она одобрительно кивнула и потянулась к красивой узорчатой шкатулке, которую без промедления открыла.

      Изнутри шкатулка была выстлана синим бархатом, а на мягкой подушечке вольготно расположились три небольших, переливающихся всеми цветами радуги семени. Знахарка бережно достала одно из них и аккуратно положила его поверх любовных соков, затем дождалась, когда кожура приняла более светлый оттенок, и осторожно накрыла семя талисманом с неизвестным ни лорду, ни королю заклинанием.

      И вот как раз на этом моменте вся расслабленность и послеоргазменная нега Шан Цинхуа улетучились прямиком в космос, а на их место вернулось родное беспокойство. Теперь реально стало как-то не по себе.

      Это что же получается, ребёнок появится из зерна? Это как с телом Шэнь Цинцю в своё время? Его в землю сажать надо?

      Вопросов возникла уйма, однако госпожа Мин Ланфен в объяснения не вдавалась: склонилась над эдаким натюрмортом и зашептала, но слишком тихо, чтобы разобрать хотя бы часть слов. Пара секунд — и иероглифы на талисмане разгорелись подобно раскалённому железу, а потом раздался звонкий хлопок, от которого и Шан Цинхуа, и Мобэй-цзюнь непроизвольно вздрогнули. Знахарка же и ухом не повела: всё шло гладко.

      — Небеса благоволят вам, — с налётом таинственности произнесла она, так и оставив гостей маяться в неведении, что именно означала её фраза. Любопытство сразу же стало пожирать извилины Шан Цинхуа, но, казалось, госпожу Мин Ланфен его интерес нимало не заботил.

      Она присыпала тарелку красным порошком, и спустя мгновение покои озарила ярчайшая вспышка света, что вскоре преобразовалась в прочный купол. И талисман, и семя моментально скрылись в его недрах.

      Северный Король и лорд пика Аньдин ошеломлённо наблюдали за всем происходящим и даже слегка подались вперёд, чтобы лучше рассмотреть образовавшуюся вдруг сияющую материю, да так увлеклись разглядыванием, что снова вздрогнули, когда тишину нарушил женский голос:

      — Такое я спрашиваю нечасто, но… Кто будет матерью?

      Вопрос застал врасплох, поэтому отвечать на него никто не торопился. Мобэй-цзюнь был глубоко убеждён, что он риторический и задавать его бессмысленно; Шан Цинхуа считал так же, но всё равно молчал как партизан, нервно тарабаня по столу пальцами. Ну, во-первых, бросаться в омут с головой — выбивалось из общей концепции характера лорда, так сказать, абсолютно не в его стиле, сперва он предпочитал поныть и поискать пути к отступлению, а во-вторых, северный Король уже шёл сегодня на уступки. Возможно, свезёт опять.

      В конечном итоге молчание чересчур затянулось. Устав ждать ответа, Мобэй-цзюнь с недоумением повернулся к Шан Цинхуа, и в тот же миг его пронзила пара жалостливых глаз. Бегущей строкой в них читались мольбы: «Мой Король, ну вы же демон! У вас и регенерация повышенная, и силёнок побольше. Да для вас это будет раз плюнуть, соглашайтесь! Вот увидите, вам понравится!», однако Мобэй-цзюнь притворился, что искренне не понимает, о чём это он.

      Игры в «гляделки» знахарку умилили, но ждать она не собиралась.

      — Прошу, решайте быстрее, — поторопила их госпожа Мин Ланфен.

      — Ну пожа-а-алуйста, — протянул Шан Цинхуа, словно шанс уломать господина ещё имелся, но спустя некоторое время осознал, что давить на жалость здесь бесполезно. Раздражённо нахмурился и смерил демона своим фирменным взглядом «ну и сволочь же вы, мой Король», потом перевёл внимание на знахарку и настороженно спросил: — А это больно?

      — Лёгкое жжение, не более, — заверила она.

      — А раздеваться надо?

      Госпожа Мин Ланфен посмотрела на лорда как на малое дитя.

      — Конечно. Ничего не получится, если вы будете одеты.

      Шан Цинхуа прерывисто вздохнул. Огромная пипетка в женских руках не предвещала ничего хорошего. Где именно она окажется через несколько минут, страшно было даже представить, хотя… Ему ли не привыкать?

      — Хорошо, я понял. — «Ради спасения мира, ради двадцати тысяч баллов!»

      Храбрец и отчаянный малый, без преувеличения непризнанный герой всех трёх миров неторопливо поднялся со стула и обречённо направился к знахарке.

      — Мой Король, прошу, не смотрите, — попросил он с такой всеобъемлющей подавленностью, что сочувствием к нему прониклась даже посуда на столе.

      «О-о-ох…» — Мобэй-цзюнь неожиданно почувствовал себя распоследним подлецом, что обрекал неразумное слабое существо на немыслимые пытки. И пусть доселе ему такое и нравилось, но Шан Цинхуа… В общем, это был не тот случай.

      Демоническую душу моментально стало бросать из крайности в крайность: от «ну её, эту гордость, взвалю все тяготы деторождения на себя» до «не родился ещё человек, ради которого я позволю что-нибудь в себя засунуть». Так и углубился в ментальные терзания, не замечая ничего вокруг.

      Шан Цинхуа думать вообще ни о чём не хотел, очистил многострадальную голову от ненужных стенаний, скинул верхние одежды и принялся развязывать пояс на нижних штанах. Тут-то госпожа Мин Ланфен его и остановила:

      — Пожалуйста, обнажите живот, этого будет достаточно.

      Лорд пика Аньдин резко поднял голову и устремил на неё ошеломлённый взор; Мобэй-цзюнь, до сего момента упорно не реагирующий на внешние раздражители, проделал в точности такие же действия.

      — Что? Живот? — не поверил своим ушам Шан Цинхуа.

      Это что, шутка такая? Если да, то она совсем не смешная. Его боевой дух и без того был практически сломлен.

      — То, что ниже пояса, меня не интересует. Можете расслабиться.

      О боги, это ведь реальность? Не сон, нет? В него правда ничего запихивать не будут?

      — Раздевайтесь, пожалуйста, а после подойдите ближе и приготовьтесь.

      Радость-то пришла откуда и не ждали!

      Счастье тотчас заполнило глаза лорда влагой, и, отбросив все печальные мысли по поводу беременности, которой всё равно не избежать, он принялся охотно раздеваться до нужного предела.

      Северный Король также заметно повеселел. Коль уж пытки оказались не столь мучительными, то он единолично решил: Шан Цинхуа сильный и со всем справится. Не зря же он в него влюбился!

      Послушно обнажившись по пояс, лорд пика Аньдин принялся со всей педантичностью складывать свою одежду, словно намеренно тянул время, и только после этого подошёл к госпоже Мин Ланфен. Та, порядком утомлённая поведением двух богатых наглецов, устало взглянула на «операционное поле» и… впала в настоящий ступор. Любовные узоры покрывали всё: и грудь, и плечи, и живот, алели похлеще отметин на шее.

      «Небеса, я тоже хочу себе такого демона, — ненароком подумалось сильной, независимой, одинокой женщине. — Пожалуй, стоит наведаться в Царство Демонов», — но потом она осознала, не без грусти конечно, что её там быстрее сожрут, нежели понаставят засосов, и оттого включила в список будущих покупок кувшин вина и сорок кошек.

      У Мобэй-цзюня мысли были чем-то схожи, но лишь отчасти: мазнув вожделеющим взглядом по лордскому полунагому телу, так ювелирно разукрашенному его скромной персоной, не удержался и в который раз признал: «Горяч!» Неимоверно возжелалось вновь утащить его в укромное местечко.

      И только Шан Цинхуа всё это время старался объяснить самому себе, как он вообще умудрился вляпаться в подобную херь?

      — Ну что ж, — вернув самообладание, проговорила знахарка, — продолжим.

      Естественно, она была удручена и чуть-чуть завидовала чужому счастью, но в первую очередь госпожа Мин Ланфен являлась профессионалом, а потому, отринув неуместные страдания по скудной личной жизни, вернулась к работе. Взяла со стола небольшой зелёный камень с выбитым на нём непонятным символом — не иероглиф и не буква латиницы, скорее, что-то напоминающее руну — и стала усердно выводить на животе лорда знак.

      Место соприкосновения камня с кожей действительно немного жгло и тут же краснело, а когда ритуал завершился, Шан Цинхуа разглядел спиральную линию, начинающуюся на пупке и идущую от него семью оборотами.

      — Сейчас будет самый ответственный момент, — предупредила знахарка, из-за чего горный лорд, разумеется, струхнул не по-детски. — Готовы?

      Да что за вопросы такие? Конечно не готов!

      Будь его воля, он бы давно уже пятками сверкал по направлению к хребту Цанцюн, однако вслух произнёс короткое:

      — Да. — А смысл метаться? Мобэй-цзюнь и из-под земли его достанет.

      Получив ответ, госпожа Мин Ланфен кивнула и скороговоркой зашептала новые мантры — её тело постепенно окутал серебристый ореол, а через минуту он сконцентрировался в хрупких ладонях.

      «Мамочки!» — мысленно заголосил Шан Цинхуа и в страхе зажмурился, но знахарка не обратила на его реакцию никакого внимания.

      Лёгким касанием правой руки она развеяла купол над тарелкой, осторожно взяла семя и приложила его к пупку будущей «матери», левой же — надавила на мужской пресс чуть ниже грудной клетки.

      Ощущения были странные, жгучие, но вполне терпимые, поэтому лорд пика Аньдин больше дрожал от непомерного, парализующего ужаса, нежели от боли. И покамест он всё дрожал да дрожал, госпожа Мин Ланфен с усилием сжала левую ладонь и потянула на себя, будто бы что-то вытягивала, — и точно, за её пальцами наружу устремились нити духовной энергии.

      Шан Цинхуа почувствовал неприятную сдавленность на золотом ядре, а после внедрение в свои меридианы, что заставило ещё сильнее сомкнуть веки.

      «Хоть бы выжить! Хоть бы выжить! Я хочу жить, чтоб вас всех за ногу!!!» — но не успели тараканы в его голове масштабно запаниковать, как весь дискомфорт внезапно исчез.

      — Ну вот и всё, — послышался усталый голос госпожи Мин Ланфен.

      Лорд пика Аньдин боязливо приоткрыл один глаз.

      — Всё? — отчего-то решил уточнить он.

      Знахарка кивнула и ещё пару секунд придирчиво всматривалась в его живот. Шан Цинхуа набрался смелости и опустил взор. Семя, которое надёжно крепилось к его пупку, было заботливо прикрыто прозрачным пластом духовной энергии, что искрился тёплым золотистым светом.

      — Энергетический щит весьма хрупок, поэтому его следует беречь, — заговорила госпожа Мин Ланфен, но горный лорд пропустил её слова мимо ушей.

      Сказать по правде, он был несколько обескуражен.

      Вот прямо взяли, прилепили к пупку какое-то зерно, и теперь из него получится ребёнок? Реально?

      — Дитя будет питаться посредством ци. Пожалуйста, следите за своими потоками, хорошо питайтесь и не перетруждайтесь.

      Однако Шан Цинхуа и на этот раз её наставлениям не внял, а посмотрел на знахарку с подозрительным прищуром. Возникло стойкое ощущение того, что где-то их всё-таки наебали.

      — То есть вы хотите сказать, что ребёнок появится из этого? — Он недоумённо указал на свой живот. — Нормальный полноценный ребёнок?

      «Мой Король, спасайте ваши деньги! Мы наткнулись на шарлатанку!»

      Госпожа Мин Ланфен нахмурилась и бросила на Шан Цинхуа сердитый взгляд.

      — Если вы сомневаетесь в моих методах, то зачем же тогда пришли именно ко мне? Я в своей работе уверена.

      «А я вот не очень», — не унимался лорд, смутные сомнения не спешили покидать его разум.

      Как из семени на животе мог появиться ребёнок? Это ж даже не в землицу его закопать, чтобы рос, а банально налепить на живот рисовым клеем — и вуаля, бутафория готова!

      — Если вы волнуетесь насчёт физического и умственного развития ребёнка, то я появилась из точно такого же семени. И как видите, проблем у меня нет. — Речи лились, как ручейки, убеждать госпожа Мин Ланфен очевидно умела. Прямо как работники мошеннических финансовых пирамид, из-за которых бедолага Самолёт когда-то лишился знатной суммы денег. А потому он немедля возжаждал вывести обманщицу на чистую воду, открыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но его опередил Мобэй-цзюнь:

      — Позвольте узнать: а что за семя вы использовали? — В отличие от возлюбленного, тот был явно впечатлён, поэтому в голосе появились почтительные нотки.

      — Семя демонического чёрного лотоса, — без утайки ответила госпожа Мин Ланфен.

      — Д-демонического? — Шан Цинхуа мигом позабыл про недавние волнения и предался новым.

      — На свете не так много магических цветов, способных преобразовываться в человеческие тела. Демонический чёрный лотос — один из них. Достать весьма трудно, оттого и цена немалая. Помимо всего прочего, семена этого цветка обладают незаурядным свойством: впитывать крупицы любовных соков и развиваться под их воздействием. Будущее дитя получится неоспоримо вашим по крови и плоти. Мне же только и оставалось, что призвать в это тело душу.

      — Д-душу? — Что ни ответ, то новое потрясение. — П-простите, душу кого?

      — Увы, но таких вещей я знать не могу. Чья душа отозвалась, та и будет обитать в теле вашего будущего ребёнка. Порой от душ нет никакого отклика, тогда я не могу помочь паре, но вам небеса благоволили.

      Шан Цинхуа громко сглотнул — лучше бы она оказалась мошенницей.

      Да он ведь с ума теперь сойдёт, переживая, что там за душа вселилась в их будущее дитя. Добрая, злая? Вашу мать, какая?

      — А разве для призыва души не нужна кровь? — на свою беду спросил Мобэй Цзюнь.

      Очаровательная венка на прелестном женском лбу опасно вздулась.

      — Тогда призванная душа завладела бы телом хозяина крови, я же использую особое заклинание и ритуал. Душа занимает исключительно бездуховную оболочку. — «Достали вы меня своим допросом!»

      — Поразительно, — высказал свои восхищения северный Король. С таким он сталкивался вот, ей-богу, впервые в жизни.

      Госпожа Мин Ланфен от его похвалы заметно расслабилась, но обиду за проявленное недоверие всё же затаила.

      — Повторюсь, первые две недели будьте особенно осторожны. Больше отдыхайте и гуляйте на свежем воздухе. Ну и супружеские утехи пока под запретом.

      Мобэй-цзюнь моментально дёрнулся.

      — Что, совсем-совсем? — тихо поинтересовался он и прямо весь напрягся, боясь услышать ответ.

      — Духовный покров нестабилен, поэтому если вы действительно хотите дитя, то придётся сдерживать свои порывы. В идеале до родов.

      — До самых родов? — ещё больше ужаснулся Мобэй-цзюнь.

      Знахарка сочувственно кивнула. Вообще-то, близость запрещалась только в первый месяц, а после вплоть до шестого — не возбранялась, но госпожа Мин Ланфен была женщиной пусть и доброй, но, зараза, мстительной.

      — Ох, мой Король, ну как же так? — Шан Цинхуа всеми силами старался подавить рвущуюся изнутри улыбку и состроить на лице всепоглощающую скорбь, но получилось откровенно плохо. Всё же актёром он был похуже, чем писакой. Потому-то и получил гневный взгляд от господина, включающий в себя слово «заткнись» и все его синонимы. Но гневался Мобэй-цзюнь недолго, очень быстро его поглотило полнейшее уныние.

      — Обычно дети появляются через девять месяцев, но в случае с демонами я не могу сказать точные сроки. Возможно, чуть раньше. — Она сделала глубокий вдох и, натянуто улыбнувшись, зарядила стандартную речь: — Поздравляю! Совсем скоро вы станете родителями. Берегите своё дитя, хольте и лелейте. От вас зависит его будущее и то, каким чело… кхм, полудемоном он вырастет. — «Валите скорее, валите, валите». — Мне же только и остаётся, что пожелать вам удачи, терпения, а также всего наилучшего. А теперь не смею вас больше задерживать. — «Валите!» — Очередь.

***

      Шан Цинхуа с самого утра пребывал в своих покоях, особо никуда не высовываясь. Причина — сущая банальность: Мобэй-цзюнь ещё вчерашним вечером отбыл из дворца по неотложным делам и его с собой, увы, не взял. Как бы ни упрашивал лорд пика Аньдин, северный Король ответил категорическим отказом, на что Шан Цинхуа, конечно же, обиделся.

      Ну как, просветите, можно оставлять его в одиночестве, когда вокруг так и кишели демоны?

      Впрочем, никто к нему не лез — разве что кухарка, которая исправно приносила вкусные завтраки, обеды и ужины — и на его трусливую душонку не покушался. Поэтому к середине следующего дня Шан Цинхуа расслабился и вот уже несколько часов кряду беспрерывно крутился возле зеркала, разглядывая живот.

      — Интересно, — приговаривал он, поворачиваясь то так, то эдак.

      К своему огромному несчастью, только очутившись в Северном Королевстве, лорд пика Аньдин понял, что не поинтересовался у знахарки: болезненны ли роды. И теперь подобное незнание буквально снедало изнутри.

      Ехать обратно, чтобы спросить один-единственный вопрос, — выглядело несусветной глупостью; признаваться королю в своей такой неприятной оплошности — смущало, поэтому ничего более не оставалось, как покориться судьбе-злодейке. Хотя он старался мыслить позитивно и оптимизма не терял. По крайней мере, его беременность априори являлась необычной, лишённой всех ужасов последующего проталкивания ребёнка через свои чресла, а потому Шан Цинхуа без устали тешил себя надеждами, что больно не будет. Вот нисколечко.

      Он осторожно дотронулся до пласта духовной энергии, что охватывал талию, подобно чемпионскому поясу боксёра, и от его пальцев сразу же стали расходиться слабые круги волн. Лорд пика Аньдин моментально отдёрнул руку, боясь навредить.

      За прошедшие две недели энергетический щит действительно стал намного плотнее и приобрёл упругость, но всё равно вызывал острое желание быть аккуратнее, а вот семя совсем не изменилось — оно и понятно, прошло-то всего ничего. Шан Цинхуа тоже чувствовал себя вполне сносно, если не брать во внимание усталость, наваливающуюся порой огромной глыбой, да усилившийся аппетит. В остальном же никаких изменений.

      Что нельзя было сказать о Мобэй-цзюне, его поведение поменялось в корне: носился с ним как с писаной торбой, наводил ужас на всякого, кто осмеливался просто взгляд косой кинуть в их сторону, но самое главное — ни разу не грозился лорда убить.

      По первости Шан Цинхуа так и распирало спросить: «Кто ты и где мой Король?», но интуиция подсказывала, что это очень, очень плохая идея. Оттого-то он только смотрел на демона да удивлялся, а потом внезапно осознал, что совершенно не против такого трепетного к себе отношения. Как-никак, он вынашивал для господина наследника и, безусловно, заслуживал его ухаживаний.

      Да и, признаться, Мобэй-цзюнь стал гораздо спокойнее: не раздражался по пустякам и практически не хмурился страшно, как того боялся лорд пика Аньдин. В общем, было в этом что-то такое, что ему, несомненно, нравилось.

      А если прибавить ко всему прочему неприкосновенность обожаемой попочки на грядущие полгода — северный Король неукоснительно чтил все наставления госпожи Мин Ланфен и не приставал, — то получалось, что у него наступала прямо-таки не жизнь, а сказка.

      До рождения ребёнка всё представлялось в весьма и весьма радужном свете.

      «О небеса, у нас будет ребёнок!» — Глаза лорда в тот же миг расширились, взгляд стал расфокусированным, а брови поражённо приподнялись.

      Обычно, когда в мыслях возникало слово «ребёнок», Шан Цинхуа впадал в режим осмысления ситуации, и его разум начинал размеренно проходить через все стадии принятия данного обстоятельства. Такое случалось по несколько раз на дню.

      «У меня и Мобэй-цзюня реально появится ребёнок! Общий! Кровь от крови, плоть от плоти! И он будет, мать вашу, полудемоном!!!» — На этом моменте, как правило, его прошибал холодный пот, ибо аспект расовой принадлежности будущего чада пугал больше всего.

      В его жизни и одного демона хватало с лихвой, а вот как отражать нападки сразу двух — не представлял. Да и как растить полудемона? Какой уж тут воспитательный процесс, если и слово поперёк побоишься вставить. Ведь вставить могут и в ответ, и хорошо если слово, а то, возможно, и несколько грамм железа под рёбра. Что ни говори, а родственные связи среди демонов были не в чести.

      Отсюда закономерно вытекало другое волнение: а будет ли господин вообще любить своё дитя? Не получится ли так, что бедному лорду пика Аньдин придётся защищать не только свою жизнь, но и жизнь ребёнка, а то какая же он мать — то есть отец, — если не заступится за свою кровиночку.

      В общем, тревога на тревоге и тревогой погоняла. Тем для раздумий было много, для переживаний — ещё больше. Однако же хотелось верить и по возможности непоколебимо, что дитя появится на свет добрым, любящим и в перспективе оберегающим своего такого уязвимого папочку от всех зол демонического мира.

      — Цинхуа… — Дверь в покои с тихим скрипом отворилась, и в проходе появилась величавая фигура Мобэй-цзюня.

      — Мой Король! — обрадованно воскликнул Шан Цинхуа, запахивая ханьфу и бросаясь ему навстречу. — Вы вернулись!

      Северный Король зашёл вглубь комнаты и машинально развёл руки для объятий, но как только темень коридора прекратила скрывать его облик, лорд пика Аньдин остановился точно вкопанный и изумлённо на него уставился. На Мобэй-цзюне были надеты непривычные для глаз красные одеяния.

      — Ох, мой Король, красный цвет вам к лицу, — проговорил Шан Цинхуа, отчего-то заливаясь румянцем. Сейчас господин действительно ослеплял своей красотой.

      Мобэй-цзюнь, осознав, что так и стоит дураком с раскинутыми руками, быстро их опустил. Долгожданных объятий не последовало, что, вне всяких сомнений, разочаровывало.

      — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, неторопливо приблизившись к Шан Цинхуа.

      — Ой, да всё хорошо, — не сдержав улыбки, отмахнулся лорд. Откуда-то изнутри прямо-таки фонтанировал ненормальный восторг. Лишь сейчас Шан Цинхуа понял, как дико скучал по королю.

      Да, всё же стоило наконец признать, Мобэй-цзюнь — прямое доказательство его латентной гомосексуальности, иначе как же ещё объяснить, что Самолёт-пронзающий-небеса сотворил этого персонажа таким… таким… таким привлекательным.

      — Я хочу посмотреть. Можно? — спросил северный Король, активировав все запасы деликатности и тактичности. Приказывать не хотел, пусть прежде только так и общался.

      — Можно. Секунду. — Горный лорд суетливо распахнул ханьфу и обнажил живот, но при этом невообразимо застеснялся.

      Мобэй-цзюнь неспешно наклонился и пару мгновений рассматривал семя, будто бы пытался углядеть изменения, затем протянул руку, но на полпути остановился в нерешительности.

      — Хорошо, — задумчиво произнёс он и выпрямился, к духовному покрову так и не притронувшись. — Я рад, что с тобой всё в порядке.

      А через миг Шан Цинхуа почувствовал прикосновение холодных пальцев к своей щеке. Даже оторопел от столь волнующего действа.

      — Кхм, я тебе кое-что привёз, — спустя несколько секунд проговорил Мобэй-цзюнь, отнимая ладонь от лица возлюбленного и направляясь к кровати. Лорд пика Аньдин тут же подметил в его руке небольшой свёрток.

      — Что это? — в непонимании спросил Шан Цинхуа. На подарки король расщедривался нечасто.

      — Твоё свадебное одеяние, — без тени эмоций ответил Мобэй-цзюнь, словно говорил обыденные вещи. Хотя руки едва заметно подрагивали, а сердце колотилось как бешеное. — Сегодня наша свадьба, — развернул свёрток и разложил шёлковые одежды на постели.

      — Ч-что? — Горного лорда так и прибило подобной новостью к полу.

      — Переодевайся. Поклоны будем отбивать в зале Силы Предков. Всё уже готово. — Северный Король бросил короткий взгляд на ошеломлённого Шан Цинхуа, а после немедля направился к выходу. Он так волновался, что хотелось побыстрее скрыться из виду. — И ещё, с этого дня ты будешь жить в моих покоях, — добавил он, подходя к двери. — Переодевайся, не заставляй меня ждать. — И стремительно вылетел из комнаты, пока предательски покрасневшие щёки не выдали его с потрохами.

      Дверь закрылась, время мерно отсчитывало минуты, а Шан Цинхуа так и стоял огорошенный, не смея пошевелиться.

      Так, значит, король не лгал? И вправду надумал жениться? Вот это да, чёрт побери!

      Он нервно почесал макушку и посмотрел на свадебный наряд, а потом его лицо озарила глуповатая улыбка.

      Ну надо же, прокачка персонажа ему удалась на славу, тут и не поспоришь! От трупа, брошенного на съедение собакам, до супруга могущественного демона.

      «Ай да я, ай да молодец!»

      Тут же Система оповестила: [Поздравляю! +300 баллов к общему счёту за изменение сюжета в более позитивную сторону]

      — Ой, да ну не стоит, — отозвался скромняга Шан Цинхуа.

      [Аннулировать полученные баллы?]

      — Даже не думай!

      Приятные вести приходили одна за другой, и на пике эмоционального подъёма Шан Цинхуа вдруг грешным делом подумал: а может, прав был Ло Бинхэ, и Мобэй-цзюнь действительно любит его. Несколько секунд усиленно размышлял.

      Да ну не-е-ет, как-то не верилось. Скорее всего, у демонов было не принято, чтобы дети рождались вне брака. Ай, да и какая разница, уж всяко лучше, чем удостоиться незавидной роли отца-одиночки.

      Он перевёл взор на своё отражение в зеркале и задорно ему подмигнул.

      Ну что ж, кажется, в лояльности будущей госпожи Северного Королевства к себе любимому он более не сомневался.