Кажется, ему приснился какой-то причудливый затянувшийся сон – так решил Миа, резко вскочивший среди ночи в своей кровати. Ничего не понимая, он дико начал озираться по сторонам, не узнавая окружающих его предметов: не то пространство, не кабинет в башне, не темница… Переведя дыхание, он понял, что находится в своих покоях в поместье – по крайней мере, комната была заполнена его вещами, а дверь, соединяющая его покои с покоями супруги, была слегка приоткрыта, словно кто-то из них недавно заходил ко второму и забыл закрыть ее полностью. Сердце бешено стучало, в ушах все еще стоял звон от переноса между пространствами, в груди все еще было горячо, но внутренняя волна жара постепенно отступала, уступая место переполняющей его странной энергией.

- Сон?.. – Миа хрипло выдохнул. Осознав себя в пространстве, он с удивлением обнаружил, что сжимает в руках свои карманные часы – хотя готов был поклясться, что никогда не ложился с ними спать, хоть и держал их всегда неподалеку от себя. Одним нажимом на кнопку механизма, герцог открыл крышку, с удивлением обнаружив, что часы не идут несмотря на то, что механизм в целом был исправен, о чем говорило привычное размеренное тиканье. Захлопнув крышку и сжав часы в ладони, Миа, решив проверить, сон это был или же не сон, встал с кровати и направился в сторону большого зеркала, стоящего немного в стороне. Начертив в воздухе символ огня, он слегка дунул в сторону ближайшей свечи. Фитиль загорелся, слабым светом освещая комнату и давая Мии подробнее рассмотреть свое отражение.

В зеркале перед Мией предстало несколько непривычное отражение – он четко помнил, что его волосы, под влиянием магии в башне, своей длинной доставали до пояса. Сейчас его волосы едва касались кончиками плеч, а лицо было не таким уставшим. Чистая кожа, ни одного шрама на теле...

«Не сон», - подумал Миа. Внутри что-то тревожно екнуло, и он развернулся в сторону двери, что вела в покои герцогини. Интересно, спит сейчас Диана или чем-то занята? Напольные часы показывали около трех часов ночи, и Миа разрывался между желанием увидеть жену – здоровой и живой, - и боязнью потревожить ее сон. Подойдя к двери, он нерешительно замер около нее, пытаясь заглянуть внутрь в щель, образовавшуюся из-за того, что дверь была не закрыта, а лишь прикрыта. Была причина, по которой он чувствовал себя неуверенно и сомневался в том, имеет ли он вообще какое-либо право на любовь своей семьи. И она была проста – откровенно говоря, он считал себя весьма посредственным мужем и отцом из-за того, что последние несколько лет он был совершенно не в курсе того, что происходило с его семьей и домом. Возможно, если бы он не находился постоянно в своей башне, он бы был в курсе происходящего и хоть как-то смог повлиять на события? Поздно сожалеть о событиях прошлого, когда у него появился еще один шанс, но как можно простить себя за такой конец?

- Миа? – голос Дианы из-за двери вывел герцога из раздумий. Он вздрогнул, с удивлением уставившись на дверной проем, и, услышав шаги, автоматически сделал несколько шагов назад. Дверь распахнулась и перед ним предстала жена – высокая, сильная, с блестящими светлыми волосами и полными жизни изумрудными глазами. Миа сглотнул и, не дожидаясь каких-то слов или действий с ее стороны, ухватил ее за протянутую руку и притянул к себе, заключая женщину в крепкие объятия, на которые она с удивлением ответила.

- Ты чего?

Ничего не отвечая, Миа уткнулся в ее плечо и прикрыл глаза, вдыхая знакомый теплый запах. На мгновение он даже вздохнул с облегчением, захотев подумать, что произошедшее было и правда лишь ночным кошмаром, но часы в кармане рубашки резко нагрелись, будто напоминая о произошедшем.

– Просто дурной сон, не переживай, - Миа покачал головой, с неохотой выпуская жену из объятий.

Диана, несмотря на объяснения герцога, выглядевшее совершенно неубедительными, все равно выглядела встревоженной. Вместо того, чтобы отстраниться, она подалась немного вперед, своим лбом утыкаясь в лоб Мии. Потом нахмурилась, упирая руки в бока, и выпрямилась, заглядывая прямо в глаза мужа.

– Ты заболел, - решительно, будто перед ней был не непонимающий, что происходит вокруг, муж, а какой-нибудь солдат, произнесла женщина. Тряхнув волосами, она, движением, не терпящим никаких возражений, вновь сжала его руку в своей, и завела в свои покои.

А может, у него правда жар и все, что он видел, лишь галлюцинация? И неисправность часов не более чем механизм, который не выдержал столетнего использования, и оттого перестал двигать стрелками? Было бы славно проснуться утром и обнаружить, что часы сами собой восстановились, а то, что с ним произошло - лишь невнятный сон, забывшийся к утру.

– Скорее всего, перетрудился. Останусь дома до тех пор, пока не станет лучше, - Миа безмятежно улыбнулся - наверное, будет странно, если он с бухты-барахты заявит, что отныне будет проводить больше времени дома, чем на работе. Тем более, что Диана с искренним удивлением посмотрела на своего мужа: всем было известно, что башня сейчас разбирается с чем-то важным, из-за чего почти все маги крайне редко покидали рабочее место, только по случаю чего-то важного.

– Точно заболел, - Диана вздохнула, толкнув нерадивого муженька на кровать. - Быстро под одеяло! - дождавшись, когда Миа исполнит ее просьбу-приказ, она вновь окинула его взглядом и тяжело вздохнула, опускаясь на край постели. Герцог потрогал свой лоб - кожа действительно была горячей, но не настолько, как когда он только открыл глаза. Может быть, это какой-то побочный эффект от перехода между пространствами, ведь было бы странно, если бы это прошло так легко и гладко. Интересно, что Хронос имел в виду под “подарком”? Температуру или сломанные часы?

Смирившись, что так просто его не отпустят из кровати, Миа послушно лег и прикрыл глаза в ожидании. Где-то вдали раздался звон колокольчика: видимо, герцогиня вызвала кого-то из слуг и, судя по немного изменившейся атмосфере в комнате, в спальню явился дворецкий; кровать слегка прогнулась под весом севшей рядом супруги, которая аккуратно и неторопливо провела ладонью по волосам герцога.

- Спи давай, болезненный, - женщина, судя по ее интонации, слегка улыбнулась, и Миа, наконец, позволил себе уснуть.