Миа покинул комнату жены и притворил за собой дверь. Он устало вздохнул, касаясь кончиками пальцев лба - ему казалось, что его голова вот-вот расколется от непонятной ноющей боли, которая была похожа на продолжение вечернего жара. Интересно, это все еще последствия непонятного “подарка” от Хроноса, или он просто слишком много думал в последнее время?

Пройдя от двери до постели, он обессиленно рухнул плашмя на застеленную поверхность. Ему казалось, что стоит обдумать свои будущие действия - несмотря на то, что он вернулся из будущего и горел желанием изменить его, все его потуги будут совершенно бессмысленными, если он не составит хотя бы примерный план действий, но для того, чтобы сделать это, сначала надо было понять, с чего начать. Логичнее всего - с поиска информации, ведь герцог долгое время был в своеобразном информационном вакууме и не мог точно сказать, что происходило снаружи во время его отсутствия во внешнем мире. Но для этого нужно узнать, какой сегодня день… а слуг, как назло, не было поблизости.

– Как же бесит… - пробормотал герцог, слегка приподнимаясь и протягивая руку к колокольчику, стоящему на прикроватном столике. Лица, однако, от подушки он так и не поднял - а потому позорно взвизгнул, наткнувшись ладонью по пути на что-то мягкое, волосатое и, очевидно, живое. “Что-то” громко рассмеялось и, не дав герцогу опомниться, весом всей своей трехлетней тушки обрушилось на него откуда-то сверху.

– Явился, - раздалось злорадное хихиканье Леоны где-то над головой - увлеченный своими мыслями герцог, когда входил в комнату, не заметил в ней засады, устроенной его детьми, а сейчас даже не успел снять с себя младшего сына, как на его же многострадальное тело сверху рухнуло еще около семидесяти килограмм живого веса. - Доброе утро, папенька. Как вам спалось?

– Неплохо, милая, - прохрипел Миа. Кажется, Оливер встал на ноги и решился пройтись по позвоночнику своего отца, падая на колени к сестре. Герцог стоически стиснул зубы, надеясь прямо сейчас не испустить дух: что-то ему подсказывало, что если он падет, будучи раздавленным своими же детьми, Хронос умрет от смеха, и неважно, что он бессмертное существо. - Но если вы с меня подниметесь, я буду вам крайне признателен.

Леона хмыкнула, поудобнее перехватывая Оливера, устроившегося на ее коленях. Мама, видимо, либо не слышала шум из комнаты своего благоверного, либо тактично не обращала внимания, оставив отца на растерзание брату и сестре, что не могло Леоне не нравиться. Отца она видела только если приходила с поручениями в башню, и то раньше это было проще сделать, ведь буквально пару лет назад маги обитали чуть ли не у самых дворцовых стен. Оливер же герцога видел только в те редкие моменты, когда мужчина приходил домой по случаю каких-то важных событий и было действительно чудом, что он мало того, что запомнил Мию, так еще и не забыл, что это его отец, а не просто какой-то дяденька, иногда навещающих герцогство. Никто не задавал Мие вопросов по поводу его отсутствия, ведь в доме было принято считать, что если отец что-то делает (в рамках разумного, конечно же), то, значит, так и надо. Да и вряд ли кто-то рассчитывал услышать ответ от герцога, не задумываясь о том, что несмотря на магические приемы, которыми тот овладел за всю свою жизнь, телепатом он все-таки не был и многие вещи ему нужно было услышать вслух.

– Мы слезем только в том случае, если папенька пообещает, что никуда сегодня не уйдет, - заявила Леона, легко похлопав Оливера по голове. - Верно, Оливер!

– Да! - мальчишка радостно закивал, поддакивая старшей сестре, и та довольно улыбнулась. Она не рассчитывала услышать слов обещания, так что хотела просто подразнить своего отца. И Оливера ей было немного жаль, ведь в отличие от нее, которая буквально не слезала с рук Мии в детстве, он сейчас видел его, дай Богиня, в пятый раз, из-за чего девушке хотелось бы, чтобы герцог задержался хоть ненадолго, а не упорхнул, как птичка в открытое окно.

– Я уже пообещал вашей матушке остаться дома, - герцог повернул голову набок, встречаясь взглядом с изумленной Леоной, которая и ответа не ожидала. - Этого достаточно?

Леона надула щеки, с неохотой сползая вместе с Оливером на матрас - и в ту же секунду герцог, секунду назад казавшийся ослабевшим и беззащитным, сделал резкий бросок телом вперед, сжимая детей в объятиях. Кажется, он даже слегка дрожал - стыд ли это за то, что он так надолго ушел из дома? Или последствия той температуры, о которой все утро шептались слуги?

Миа же был не уверен в том, что он чувствует сейчас, но эти же ощущения руководили им в тот момент, когда он обнял ночью Диану: сжать этих малышей, и плевать, что старшая малышка уже почти дебютантка, в своих объятиях и никуда никогда не отпускать. Глаза сильно щипало от подступивших слез, но мужчина лишь сморгнул их, не желая сейчас пугать и без того удивленных детей.

– Я скучал, - прошептал он едва слышно. - Сможете ли вы и ваша мать меня простить?

Леона замерла. Видела ли она герцога когда-то таким слабым и не уверенным в своих действиях? Если подумать, то нет. Мужчина всегда был тихим, задумчивым и мягким, но при этом редко показывал свои внутренние переживания. Пожалуй, она и злым его видела только один раз - далеко в детстве, когда драгоценные часы отца чуть не были разбиты. Если бы Леону попросили описать герцога одним словом, то этим словом было бы “отстраненный”, не от мира сего. За это Диана его когда-то и полюбила, и именно такого отца знала и сама Леона.

– Ну, ничего ужасного ты не сделал, - девушка мягко, насколько позволял ее нрав и хмурый облик, улыбнулась. - Так что я не думаю, что у кого-то из нас есть причина не прощать тебя.

Миа в ответ лишь улыбнулся - как-то особенно печально, - но лишь кивнул в ответ.

– Спаси… - договорить он не успел - нежный аромат яблоневого цвета окутал троицу в тот миг, когда в комнату неспешно вошла Диана. Скорее всего, уже давно - и лишь сейчас дала знак о том, что она здесь, заключив в крепкие объятия своих детей и мужа.

– Леона права, Миа, - она легко взъерошила макушку герцога, и, отстранившись, легко взяла на руки притихшего Оливера. - Но я была бы рада, если бы с этого дня ты брал часть бумажной работы на себя. Верно, Леона? - обратилась она к дочери. Теперь оценивающий взгляд скользил по сразу закивавшей девушке.

– А теперь марш по своим комнатам переодеваться! - женщина передала сына девушке, и та, крепко прижав малыша к себе, послушно кивнула и, расправив плечи, гордо направилась на выход. - Ты тоже переодевайся. Доктор подойдет после завтрака, а тебе не помешает провести его с семьей, - Диана щелкнула по лбу Мию, который мог лишь подобно Леоне послушно кивнуть, и, развернувшись, вышла из комнаты.