В саду не летали светлячки. Там не стояло фонарей. С наступлением темноты зелёную стену поливало бледным светом, и от этого света начинали как мерцать цветы. Конечно, если только в небе горели звёзды и луна. Если нет, то за окном как открывалась бездна — бесконечно чёрная и глубокая. Сад утопал в темноте, гасли белые цветы, и даже если включить свет и потом прижаться к стеклу, то ничего не увидишь, кроме собственного отражения.

Можно было не пользоваться зеркалом. С горящим светильником около кровати, даже не приближаясь к окну, Этан глядел на себя. По шее бежала неровная и местами рваная тёмная полоса, словно неудачно падающая тень. Может, Вальтер перестал подсыпать исцеляющее в еду — синяки даже и не собирались сходить. Хозяину они понравились, поэтому он решил их оставить?

Этан опустил голову и взглянул на запястье — небольшой круглый след, перечёркнутый свежими белесыми полосами от ногтей. По спине прошлась дрожь, и Этан тяжело вздохнул, снова глядя на себя в окне. Будто он на самом деле снаружи, а не в комнате.

Проведя рукой по следам на шее, он поморщился. Укус на загривке до сих пор ныл, и изо рта вырвалось шипение, когда он дотронулся. Его взгляд опустился, уткнувшись в колени. В горле встал ком — из-под края туники выглядывали красноватые царапины. Этан моргнул, хмурясь, и снова провёл пальцами по шее.

Поморщился, коснувшись укуса, но теперь на ключице. Сгрёб легко волосы на затылке. Опустил руку к царапинам на бедре. Взглянул на синяк на запястье. Пальцы у хозяина холодные. Жесткие. Длинные и тонкие. Они были везде и болезненно хватали. И всё равно нагнали огонь в кровь за одно касание.

«Захотелось» — он дёрнулся и оглянулся. Никого, да и дверь не скрипела. И шагов не слышалось. Этан стиснул в пальцах одеяло и судорожно выдохнул. Внутри разлился непонятный жар, и голову посетила мысль. Мысль простая, заставившая поднять взгляд на дверь. И в животе стало горячо, но не так сильно, как после выпитого из флакона. Не так, чтобы лечь на кровать и терпеть, а так, чтобы выгнуться и тяжело дышать, разгоняя тепло по всему телу.

Этан резко вздрогнул и затряс головой. Зажмурившись и до ноющей боли стиснув челюсти, он забрался под одеяло, чуть не запутавшись, и выключил светильник. Уставившись в мрак за окном, он сжался, умоляя уже отвернувшихся от него богов, чтобы пришедшее чувство растворилось так же внезапно, как и появилось.

Утром ничего не сошло: ни синяки не стали светлее, ни тепло не ушло. Как въелось грязью в кожу, и невозможно содрать мочалкой. Но то была видимая грязь. Снова тело местами горело, там, где руки хозяина только мимолётом скользили, не оставляя следов. Особенно внизу живота.

Струи воды били в спину, лоб холодило плиткой. Этан заскрёб ногтями по стене, стараясь удержать руки, не опустить их к поясу, где снова предательскими волнами расходился жар. Глаза щипало, но вода быстро остужала разгорячённые щёки. Резко вывернув кран и глухо простонав от ледяной воды, Этан сжал волосы на загривке и зашипел от ставшей яснее боли — укус до сих пор не зажил.

Всё те же сорок два бутона, и девятнадцать распустившихся. В свете дня сад за окном не казался бездной, где можно было видеть своё отражение. А форточка под потолком до сих пор издевательски открыта. И всё равно душно, душно до начавших чуть гореть лёгких. Душно до мокрых волос уже не от воды, а от пота.

Шаги. Этан вскинул голову и на мгновение поморщился: тяжёлые. Со скрипом двери внутрь вошёл охотник. Поднос — как обычно, но тарелка стояла на книге. Этан подполз к краю и поднял тарелку. И чуть не уронил её, содрогнувшись. «Ведьминский бал» на обложке.

— Сэр сказал, чтобы вы её забрали, — равнодушно проговорил охотник, и от его голоса как мороз пробежал по коже. Этан поднял голову и сощурился, всматриваясь в мрачные глаза охотника. В которых не было ничего, как чёрное зеркало, как бездна за окном, где можно было лишь видеть своё отражение.

— Что с вами? — неожиданно прохрипел Этан и судорожно сглотнул от боли, пробежавшей по горлу. Охотник моргнул и кратко ответил:

— Контракт, — после чего указал на поднос. — Ешьте.

Онемевшими пальцами Этан вытащил книгу, и отчего-то их слегка обожгло. Притронувшись к еде, он снова взглянул на охотника и спросил:

— Можете рассказать, в чём заключается контракт?

Лицо охотника не дрогнуло, будто он вопроса вовсе не услышал. Этан поджал губы и чуть отпил из стакана странное молоко, как прозвучал ответ:

— Моя сторона — служба до последнего издыхания. Сторона сэра — защита и полное мысленное очищение.

— Очищение? — спросил Этан и содрогнулся от кивка охотника — так кивала какая-то игрушка, которую он видел в одной лавке в городе. Просто, без смысла, без умысла. Чуть наклонишь голову такой игрушки — и она закивает, не имея на то никаких причин, кроме приказа нажимающего.

— Человеческое мешает, — продолжил охотник. — Сэр это убирает и покровительствует, позволяя вседозволенность. Ешьте, — повторил он, указывая пустым взглядом на поднос.

Этан опустил взгляд в тарелку. Вилка дрожала в руках так, словно он был болен тем, что обычно терпят на старости лет. Усиленно моргнув, он заставил себя прожевать новый кусок. Когда он всё же с этим расправился, и на тарелке, и в стакане больше ничего не было, охотник привычно забрал поднос. Глядя ему в спину, Этан обхватил себя руками и судорожно выдохнул.

Вчера и было такое «очищение»? Для хозяина это больно делать. Этан посмотрел на книгу и перебрался с ней к изголовью кровати. Страницы как новые, всё ещё неприятно жгли, если по ним провести пальцами. Этан задумчиво посмотрел на них. Его взгляд плавно перешёл на синяк на запястье.

Тряхнув головой, он вернулся к третьей главе, и поджал губы, когда по низу прошлась привычная волна. Призывная, тягучая, которая лучше бы повторилась, надо было лишь помочь. Стиснув зубы, Этан уставился на первое слово и сделал несколько рваных вдохов и выдохов.

Ведьма из истории чуть не испортила весь шабаш по собственной глупости. Неуклюжая, неопытная, рассеянная — все ведьмы были такими в начале? Был ли таким хозяин? Этан не удержался от смешка — неуклюжий хозяин, на которого кричат остальные на шабаше за то, что он перепутал чаши. Губы обожгло хлопком — Этан зашипел от собственного удара и снова принялся за чтение, но уже мрачнее. И сцены с неуклюжестью ведьмы перестали казаться весёлыми.

В деревне ведьм не водилось. Они жили по соседству, но все казались безобидными, порой помогали. Как-то раз одна даже вызвала дождь — пора тогда выдалась настолько засушливая, что скот и люди с ног валились от солнца. Хозяина добрым назвать сложно. Помогал ли он тогда той странной женщине?

Снова шаги. Этан вскинул голову и бросил взгляд на часы. Затем почти неверующе посмотрел на книгу, где до конца вдруг оказалось меньше половины. Дверь скрипнула, снова показался охотник с подносом. И взгляд у него был всё таким же пустым.

После он собирался уйти в полнейшем молчании, как на пороге остановился и сказал:

— Сэр просит вас не выходить, у него гости.

Скривившись, Этан кивнул. И сощурился, когда охотник прикрыл за собой дверь, но не полностью. Оставил щель, через которую виднелась стена коридора. Тяжёлые шаги удалялись, и Этан не сдержал смешка, но в этот раз он вышел слишком горьким.

Встав, Этан подошёл к двери и прислушался. Шаги всё отдалялись и отдалялись, пока не исчезли. Охотнику нужно на кухню, отнести поднос, а затем он пойдёт в сад. Он же был там в прошлый раз, не зря же. Насколько гости хозяина опасны, раз рядом всегда должен находиться Вальтер? Даже та сухая женщина предоставляла опасность?

Если охотник и уйдёт, то что дальше? Бежать в неизвестный коридор, там через дверь или окно — как повезёт, а затем — ворота. Заметить должны не сразу. Этан положил руку на ручку двери, когда снова послышались тяжёлые шаги. Не приближались, просто охотник проходил мимо. Затем плавно стихли — ушёл.

Этан опустил взгляд и прищурился. Не заметят сразу, если только…

«Вальтер разве не передал мою просьбу не выходить?»

Он дёрнул дверь на себя, захлопывая её со скрипом. Пусть хозяин в саду услышит. Если он в этом саду вообще находится. Отойдя от двери, Этан вернулся на кровать с ещё более мрачным настроением, чем до этого, и начал читать. По спине пробежали мурашки от новой горячей волны — если у хозяина гости, то он не придёт до вечера. Или хотя бы в ближайший час. Пусть так.

Нечитаемым взглядом Этан покосился в сторону открытой форточки, но единственным шумом был лишь шорох листьев. Опустив голову, он уставился на страницу и лёг на живот, но тут же содрогнулся всем телом и перевернулся на спину.

Белый скучный потолок. Как в кабинете хозяина. Взмахнув руками, Этан резко сел и зашипел, вцепляясь пальцами в одеяло. Захлопнув книгу, он распахнул дверь в ванную и чуть поморщился от скрипа. Ледяной душ, как и утром, прогнал жар.

Снова упирался лбом в плитку и чуть ли не царапал её ногтями, сжимал губы, давя рвущиеся разочарованные стоны. Он ни за что не станет прикасаться к себе. Не из-за мыслей о хозяине. Тот что-то сделал с воспоминаниями, точно, пробрался в голову, вчера. Когда закончил со своим делом. Этан зажмурился, проглатывая подступившую к горлу желчь и снова выкручивая кран.

Когда вышел, снова с мокрыми волосами, то кинул испепеляющий взгляд на входную дверь. До вечера хозяина точно не появиться. И пусть не появляется. Пусть его гости задерживаются тут хоть до самой ночи, хоть до завтрашнего утра. Этан рухнул на кровать и уткнулся в книгу, стараясь не поднимать головы.

Книга заканчивалась вместе с днём. На сад снова опускалась беспроглядная тьма, и ни единого фонаря не зажглось. Хотя, может, их было не видно из-за стены. Этан лежал на боку и старался размеренно дышать, но волосы, уже высохшие после последнего, третьего, душа, мокли от пота. По виску бежала капля, а по венам как тёк жидкий огонь, собираясь внизу.

Убрав несколько прядей с виска, Этан тяжело сглотнул. Снова приходил охотник, и от еды легче не стало. Лучше бы это всё было результатом ледяной воды, хотя вряд ли Этан мог вообще заболеть, если три раза в день он глотал спрятанное исцеляющее зелье. Вряд ли же хозяину понравится он заболевший — ещё расчихается и всё настроение собьёт.

Он усмехнулся горько и закрыл книгу, тяжело и хрипло выдыхая. Проведя рукой по лицу, он посмотрел на своё отражение в тёмном стекле и прикрыл глаза. Гости же должны были уже уйти, такая темень. А хозяин всё равно не пришёл. Этан поднялся и проглотил едва ли не болезненный стон.

Воздух. Ему нужен воздух. Единственная форточка не спасала от царившей духоты, лёгкие болеть начинали. Навалившись на ручку, Этан чуть ли не вывалился в коридор. Толкнув пронзительнее обычного заскрипевшую дверь, он быстро направился в гостиную. Перед глазами плыло марево, и от того он шатался, уже по привычке цепляясь за стену.

Никого. В светлой гостиной — никого. «Ловушка» — прошептало у него в голове, и он всё равно двинулся к стеклянным дверям. Его обдало прохладным воздухом. Вдохнув полной грудью, он медленно осел на ступени, ещё сохранившее тепло ушедшего солнца, и зарылся руками в волосы. Дышал так, будто до этого тонул и только вырвался — жадно, хрипло, устало, как на последнем издыхании.

С каждым новым порывом ветра как выдувало жар. Этан открыл глаза и вздрогнул — развилка уходила в никуда. Коридоры вели в беспроглядный мрак, в бездну, что до этого была лишь за окном. Моргнув, Этан задрал голову к такому же тьмущему небу, полному облаков. Он зажмурился, снова протяжно выдыхая от ветра, обдувшего его шею, и света, проникающего через двери из гостиной.

Может, ему даже удастся уснуть ночью. И не придётся мучиться от этого фальшивого жара. Он приоткрыл глаза и несколько раз моргнул, когда на него упала тень. Сердце рухнуло раньше, чем он успел осознать. Резко обернувшись, он мгновенно встретился взглядом с глазами, что снова заинтересованно сияли.

Хозяин, чуть склонив голову, стоял за дверьми, сложив руки за спиной. Этан моргнул и тут же захлопнул рот, сдерживая крик от очередной горячей волны, необычайно сильно прошедшейся по всему телу. И всё равно хозяин вдруг улыбнулся и полностью развернулся, толкая стеклянные двери.

На краткий миг Этан оглянулся в сторону лабиринта, где лежала густая тьма, и даже сполз с первой ступени, как ноги подогнулись сильнее от пробившей тело дрожи. От касания холодных пальцев он выгнулся и зашипел, оборачиваясь. Лицо хозяина оказалось слишком близко — он присел напротив, довольно щурясь.

— Воздухом дышишь? — растянуто спросил он, и его рука скользнула вверх, теперь касаясь горящей щеки. Этана снова пробило, и прикрыл глаза, до звёзд перед ними стискивая зубы и впиваясь ногтями в каменные ступени. Хозяин только шире улыбнулся. — Или меня искал?

— Воздух, — тут же выдавил Этан, сглатывая. Хозяин как-то разочарованно покачал головой, но взгляд продолжал светиться довольством. Он провёл большим пальцем под глазом Этана, и сказал:

— Не стоит тут сидеть, замёрзнешь.

Этан сощурился и прошипел:

— Скоро вернусь к себе.

— У тебя там окно не так хорошо открывается, — отвлечённо ответил хозяин, снова проводя пальцем, и улыбнулся. — А у меня в комнате не душно.

Он отстранился, и Этан чуть не упал, потянувшись за его пальцами вслед. Оглушено выдохнув, он поднял взгляд на вставшего хозяина. Тот, со всё той же улыбкой, вдруг протянул ему руку и проговорил:

— Пойдём.

Пальцы онемели от боли, ноги как ватные. При всём желании Этан не смог бы встать, даже убежать в лабиринт. Усиленно поморгав от вновь защипавших глаза слёз, он поднял руку и неуверенно схватился за ладонь хозяина. В мгновение ока холодные пальцы змеями обвились вокруг его запястья и дёрнули на себя, чуть не отрывая от ступеней. Этан уставился на свою вторую руку — из-под ногтей начала сочиться кровь, слишком крепко цеплялся.

Лицо начало гореть, стоило переступить порог. За стеклянными дверьми остался прохладный воздух. Но не настолько прохладный, как пальцы, продолжавшие держать его. Этан сглотнул, учащенно моргая, но марево никак не отступало. От жара должна была уже кожа лезть, но она лишь горела как изнутри, и мелкая дрожь бежала от места, где хозяин держал его.

Он прерывисто вдохнул, когда дверь перед ним распахнулась и его снова обдало прохладой сада. Даже запах цветов, как будто вся комната была усеяна ими. Этан вдохнул полной грудью и моргнул. Осознание обрушилось на него каменным обвалом. Он выдернул руку и отшатнулся обратно к уже начавшей закрываться двери.

Хозяин оглянулся на него через плечо и оскалился. Этан уставился на него и рукой нащупал ручку, рвано выдыхая. Пальцы обожгло холодом, до самой головы пробило, и он смог сощуриться уже не от накрывающего желания, а от напряжения. Хозяин же мотнул головой и покосился в сторону открытого чуть ли не на распашку окна.

Этан перевёл туда взгляд и замер. Вдалеке, в поглощающей тьме горели огни. Не как в ту ночь, когда пришёл торговец. Неподвижные, яркие, как от света в домах. Сердце ухнуло в живот, перестав биться, изо рта вырвался истеричный смешок. Дома. До города отсюда недалеко. Или до деревни. Этан сглотнул и посмотрел на хозяина. Тот снова склонил голову набок и продолжал довольно скалиться.

Пальцы как сами отпустили ручку. Вместе с этим сердце вернулось в грудь и забилось. Этан поджал губы и отвернулся от окна. Хозяин издал смешок:

— Не попробуешь даже?

— Вы издеваетесь, — тихо проговорил Этан, морщась от впившихся в ладони ногтей. «Не подходи к забору». Этот забор окольцовывал дом.

Снова смешок. Мягкие шаги. Этан поднял взгляд — хозяин отошёл к кровати. Судорога прошлась по всему телу, и Этан вдруг хмуро огляделся. Вещей тут было точно больше, чем у него, да и сама комната шире, даже нашлось место для целого шкафа, а не только для его узкого подобия, напоминавшего в прошлом книжную полку. Двуместная кровать, тумбы по бокам от, светильники как у него, стол с ящиками, тот самый шкаф. И ни единого намёка на ковёр на полу. Этан тихо вдохнул и ещё раз моргнул, после взглянул на хозяина.

Сознание снова помутилось, и он чуть осел, цепляясь опять за дверь. Раздался щелчок — закрылась окончательно. Обхватив живот в призрачной попытке хоть как-то облегчить жар, он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

— Мне закрыть окно? — неожиданно протянул хозяин, оборачиваясь и вертя в пальцах какой-то флакон. Этан уставился на него и зажмурился от очередной волны. Скоро рвать на части начнёт, не иначе. Хозяин хмыкнул и указал рукой на кровать. — Садись.

На подкашивающихся ногах Этан добрался до неё и тяжело опустился. Будто к себе вернулся. Он уныло хмыкнул и напрягся, когда раздался пробирающий свист, а затем хлопок. По спине пробежались мурашки, и на краткую секунду Этан снова зажмурился, когда шаги начали приближаться. Сердце пустилось в пляс.

Он распахнул глаза и проглотил рвущийся наружу стон от пальцев, огладивших щеку. Хозяин замер напротив него, уже не скалясь, но улыбаясь. Улыбаясь довольно и жутко. Его глаза будто сияли ярче включённого светильника. Этан заставил себя отвести взгляд от зрачков хозяина, что расширились и почти скрыли ледяную радужку.

Большой палец скользнул по виску, рука опустилась, касаясь теперь шеи и посылая новые волны из мурашек и внутреннего жара. Перед глазами всё снова начало расплываться, и Этан стиснул в кулаках одеяло, только бы не вернуть руку хозяина выше.

— Открой рот, — от чего-то шёпотом сказал он. Этан замер, переместив взгляд на замерший в чужих пальцах флакон. И отшатнулся, тут же забираясь на кровать дальше и морщась. Хозяин покачал головой и протянулся к нему.

Этан обернулся на окно, и его как хлестнуло ясностью. Синяки на шее вспыхнули сильнее прежнего, словно их оставили только что. Он развернулся и хотел было соскочить на пол, как захрипел. Вжавшись лицом в одеяло, он попытался подняться, но давившая на шею рука обхватила не хуже тугих кандалов. Этан замер от прикосновения сзади и зажмурился, проклиная всё.

— Просил же по-хорошему, — сказал хозяин без единого намёка на сожаление. Этан дрогнул, когда по его спине, снизу вверх, прошлась вторая рука в холодной ласке. Она замерла на и так задравшемся краю туники, и Этан стиснул зубы от усилившегося давления.

— Ты же хочешь этого, — отвлечённо проговорил хозяин, будто не имел ко всему этому отношения. Этан дёрнул головой и кое-как положил её на бок. Теперь он мог видеть хозяина, чуть ли не до боли поворачивая глаз. Хватка на шее слегка ослабла.

— Вы это сделали, — прошипел Этан, — это из-за вас.

И сощурился, когда его отпустили. Хозяин усмехнулся и ответил:

— Верно.

Этан рваным полу-стоном выдохнул, когда его резко подхватили за талию и надавили на поясницу, заставляя прогнуться. По коже как разряды маленьких молний прошлись, фигура хозяина размылась в мареве. Этан учащенно задышал от скользнувших по коже чужих пальцев. Они прошлись по бёдрам вверх, к поясу, скользнули под тунику, и он только сильнее выгнулся. Как вчера хозяин медленно пересчитал позвонки.

— И всё же, — чуть ли не проурчал он от новой попытки Этана сдержать стон, — хочешь ведь. Ты точно крестьянин? — неожиданно спросил он, и его пальцы замерли, вернувшись на поясницу. Этан выдохнул, жмурясь. Хозяин хмыкнул. — В тебе слишком много драконьей гордости для простолюдина. Может, твои родители беглые дворяне?

Его руки резко скользнули с поясницы на грудь, и Этан охнул, резко выпрямляясь. Перед глазами заскакали чёрные точки, по спине ударилось чужое сердце и ухо опалило дыханием. Он задрал голову, уставившись в потолок и судорожно сглатывая от вновь сдавивших шею пальцев. «Когда же это закончится?» — простонал внутренне Этан, тяжело выдыхая.

— Впрочем, — прошептали ему на ухо, — не так важно.

Дыхание переместилось выше, и хозяин вдруг зарылся носом ему в волосы, слишком шумно и откровенно вдыхая. Этан замер, прикрыв глаза и снова впиваясь ногтями в ладонь. Внизу как настоящий пожар разгорелся, расходясь по всему остальному телу, а сзади в него упиралось твёрдое. И преступно хотелось двинуться навстречу.

— Что вы со мной сделали? — прошипел Этан, снова судорожно сглатывая и цепляясь взглядом за потолок — будто он позволит ему не двинуться с места. Кожей он ощутил ухмылку хозяина.

— Говорил же: мне больше нравится, когда ты стонешь, — тягуче ответил он, чуть ослабляя хватку. — С твоей злостью ко мне это проблематично, — его вторая рука вдруг скользнула по животу Этана и замерла напротив места, где туника задиралась будто бы самостоятельно, — но есть же один способ.

— Не трогайте, — сквозь зубы процедил Этан, хватая его за руку, останавливая и повторяя. — Не трогайте.

— Хочешь сам? — хозяин усмехнулся и снова провёл носом по волосам. — Это не поможет. Завтра проснёшься с таким же желанием, как и сейчас. Если я ничего не сделаю.

Этан зажмурился и горло ободрал стон, когда из его ослабевших пальцев вырвалась рука и накрыла низ. Он выгнулся, вжимаясь головой в плечо хозяина, и стиснул зубы, из последних сил давя рвущийся наружу голос. А рука огладила через ткань, медленно, издеваясь, как издевался хозяин, открыв проклятое окно и дав увидеть огни.

— Уберите это, — прошептал Этан и поморщился, когда тело само толкнулось навстречу ладони. Будто к нему прикрепили ниточки и теперь дёргают, как марионетку. Кажется, кукловод дышал ему в висок.

— Я могу убрать всё, — прошептали, и чужие губы внезапно коснулись уха. Этан задрожал сильнее. — Чтобы ты не изнывал завтра весь день.

— А взамен? — хмыкнул Этан и закрыл глаза от раздавшегося ледяного смеха. Рука остановилась, и Этан раздражённо зашипел, опять толкаясь в неё.

— Сообразительный, — довольно протянул хозяин и во второй раз коснулся губами уха, затем поднимая голову. Этан приоткрыл глаза и вздрогнул, встретившись взглядом с ним. Хозяин сощурился и выдохнул:

— Попроси взять тебя.

Холод как от недавнего душа прокатился по всему телу. Этан моргнул, но лицо хозяина, всё такое же жадно улыбающееся, никогда не пропадало. Сердце забилось в груди, разгоняя очередной огонь по крови. Дыхание застряло где-то в горле, всё ещё сдавливаемому пальцами. А рука в низу остановилась и легла на живот.

— Ответ? — протянул хозяин, начиная скалиться как в самом начале. Этан судорожно выдохнул, всё же справившись, и зажмурился.

Тело до сих пор горело, вымаливая прикосновений. И рук только на животе и горле не хватало, ужасно не хватало. Больше, хотелось больше. Податься назад, утыкаясь телом в тело хозяина, чтобы его сердце билось ему прямо меж лопаток, чтобы ощутить вчерашнее, чтобы быть заполненным во всех смыслах и утонуть в огне.

И вместе с этим огнём в груди поднималась липкая волна. От неё дрожь мешалась с дрожью желания, и глаза жгло слезами. Он вцепился в руку хозяина, фальшиво-невинно лежавшую у него на животе.

Где-то тут охотник. За окном — забор. С другой стороны — лабиринт. Тут — холодные руки. Этан закрыл глаза и сипло спросил:

— Обещаете?

— Обещаю, — урчащим голосом ответил хозяин. Этан зажмурился и всё же посмотрел на него.

Липкая волна омыла нутро, на секунду прогоняя жар, будто бы спасая. Но он вернулся, с новой силой разгораясь внутри. Этан сморгнул слёзы и прошептал дрожащими губами, выталкивая из себя слова:

— Пожалуйста, возьмите меня.

Холодные губы неожиданно коснулись его лба. Хозяин отстранился, улыбаясь как-то совсем иначе — всё так же довольно, но теперь искренне. Этан мимолётно нахмурился и вздрогнул, когда рука с его живота скользнула в сторону. И вскоре в рот толкнулось нечто холодное.

— Пей, — проговорил хозяин. Этан сделал глоток и рвано выдохнул, когда его внезапно отпустили.

Содрогаясь всем телом, он осел на кровать и сделал пару хриплых вдохов. По горлу катилось знакомое зелье — вода водой. Яростно утерев выступившие слёзы, Этан обернулся. Хозяин поставил пустой флакон на тумбочку, расстёгивая воротник. Он ухмыльнулся, подняв взгляд, и Этан дёрнулся подальше от края. И глухо застонал в ладонь от слишком внезапно острых ощущений.

В животе привычно разгорался огонь, но в этот раз болезненный. По сравнению с ним всё, что было до этого, казалось нежной лаской. Этан скрючился на кровати, тяжело дыша от внутреннего пожара и вскинул голову, когда его коснулись. Оказавшийся слишком близко хозяин хмыкнул, и его руки стремительно схватились за тунику.

Кожа в момент покрылась мурашками. Слабым взглядом Этан проследил за тем, как его одежда пропала за краем кровати. В помутнении он оказался опять прижатый лицом к одеялу. Чужая рука заставила его прогнуться, упереться грудью, а вторая задержалась на пояснице. Этан простонал в одеяло, сжимая его пальцами, и в голове у него стучала только одна мысль: «Быстрее».

Если не сейчас, то от него и горки пепла не останется.

Он вскинул голову, уставившись в окно и содрогнувшись всем телом. Изо рта вырвался стон от скользнувших внутри пальцев. За спиной раздался смешок:

— Раньше ты был против.

— Это ваша вина, — выдохнул Этан, снова вздрагивая и уже вцепляясь зубами в одеяло — от очередного стона всё равно как прострелило голову.

Хозяин как нарочно водил там, откуда рождались всё новые и новые волны, тянувшие в пучину. Этан сжал собственные волосы, оттягивая, но боль подвела, смешиваясь с жаром и только распаляя сильнее. Внезапно всё кончилось, и Этан замер, затем непонимающе обернувшись.

На коже бёдер появились влажные следы. Хозяин хмыкнул и наклонился вперёд. Этан подавился воздухом от прошившей его горячей молнии от соприкосновения.

— Можно? — спросил насмешливо хозяин и подался чуть вперёд. Этан зажмурился, тяжело выдохнул и, до боли сжав челюсти, едва кивнул.

Он так сильно зажмурился, что перед глазами заскакали звёзды. Яркие, как на небе, и такие же ослепительные. Кожу обожгло из-за простыней, дыхание в миг сбилось, и Этан уткнулся лбом в матрас, стоная сквозь зубы и думая: «Всё как обычно».

Только горло рвало не криком. Только тело дрожало, выгибаясь как против воли. Только Этан подавался назад между толчками. И ноги разъезжались, потому руки хозяина держали его неожиданно крепко — не для того, чтобы удержать на месте. Этан запрокинул голову, до онемения цепляясь пальцами за одеяло и глядя перед собой.

Всё те же мерцающие в ночи огни за окном. Единственное в раскрывающейся бездне, где было лишь движущееся отражение их двоих. От открывшейся картины Этан зажмурился и опустил голову. Закусив губу, он охнул не от толчка, а от цапнувшей его боли.

Вдруг опора исчезла, ноги не выдержали, и Этан распластался на одеялах, морщась от пустоты внутри. Он приподнялся на трясущихся руках и повалился на бок, хрипло дыша. Холодные пальцы медленно легли на его бёдра и сжали. Этан поднял голову и мотнул ей. Но хозяин на это только улыбнулся.

Этан зашипел, когда его протащили по простыням, и до хруста выгнулся от нового толчка. Хозяин огладил рукой его грудь и склонился, обжигая дыханием. Этан поднял на него взгляд и сглотнул. От ещё одного толчка он застонал и вцепился ногтями в плечо хозяина.

«Ближе» — мелькнула туманная мысль.

Грудь у хозяина оказалась тёплой. Даже горячей. Обхватывая его за шею, Этан прижимался к ней, зажмурившись и уже просто сипло дыша от каждого движения. На ключице и шее пульсировали новые укусы, плечи и бока ныли от очередных следов, и всё равно Этан иступлено скрёб ногтями, не зная, куда деть вырывавшееся наружу чувство.

Вспышка настигла его резко, заставив вжаться в тело хозяина сильнее, как в желании полностью слиться с ним. В ухо летело загнанное дыхание. Этан закрыл глаза, из последних сил сжимая, но усталость ядом копилась в мышцах. В голове звенело от пустоты. Этан обмяк, отпуская и падая на одеяло. На животе неприятно стягивало кожу что-то влажное.

— Молодец, — прохрипел хозяин, возвышаясь над ним. Этан оглядел его грудь и поднял чуть занемевшую руку. Его палец ткнулся в небольшую тёмную отметину на бледной шее хозяина.

— Вы обещали, — просипел он наконец. Хозяин хмыкнул и кивнул. Последнее, что ощутил Этан перед падением во тьму, это знакомый холод пальцев на своём виске.

***

— Какое мне должно быть дело?

Впервые голос хозяина звучал настолько устало. Этан разлепил веки и зудящими глазами уставился на дверь. На пороге возвышалась огромная фигура, а хозяин, почти что полностью обнажённый, сидел на кровати. Светильник потух, только звезды с прояснившегося неба светили. Этан отрешённо моргнул, кидая взгляд в окно, а затем на дверь.

Огни никуда не исчезли. Никакой стены из лабиринта. Он перевёл взгляд на хозяина и подавил стон, утыкаясь лицом в подушку. Голова как чугунным котлом стала.

— Вы дали обещание, — раздался голос охотника от двери. Этан приподнял голову, хмурясь. В звёздном свете он разглядел на тумбочке какой-то стакан, а рядом с ним — пузырёк. Хозяин устало взъерошил волосы и проговорил:

— Ты можешь сказать мне, кому я это обещание дал?

— Только через два дня, сэр, — ответил охотник. Хозяин утомлённо вздохнул и сказал холодно:

— Днём ты должен быть тут, к приезду, — он осёкся и сжал переносицу пальцами. После мучительно проговорил. — Даны. У меня нет желания разбираться с этим.

— Понял, — ответил охотник и вышел, закрывая за собой дверь. Этан глянул на хозяина, забирающегося под одеяло, и сжал в пальцах подушку. Охотник уезжал? Этан сощурился и стиснул зубы — он не сможет сейчас даже встать, не то, что попытаться убежать.

Вдруг холодная рука легла ему на висок. Хозяин хмыкнул:

— Проснулся, да?

Пальцы прошлись по волосам, как расчёсывая. Этан подозрительно посмотрел на дверь и тихо вздохнул — если он и захочет придушить хозяина, то вряд ли у него выйдет. Всё тело до сих пор как ватой напихали, ещё и болит.

— Спи, — прошептал хозяин, и мир снова канул во мрак.