Наконец, первая учебная неделя закончилась, и наступили долгожданные выходные, которые Карина еще вчера решила провести у тети. Поэтому почти сразу по возвращении в деревню она живенько переоделась, поменяла в сумке книги на нужные (она и уроки там сделает!), туда же сунула пару сладостей, кукол, волшебную палочку — словом, все то, без чего ну никак не может обойтись любая уважающая себя юная ведьмочка — и, даже не пообедав, отправилась в другой конец деревни. Мамы сегодня были слишком заняты работой, чтобы как-то остановить этот неудержимый комок энергии, поэтому даже не попытались. Только когда Каринка уже вовсю неслась вниз к остальным домам, мама Мэй выкрикнула из окна что-то вроде «Только поешь нормально!» Девочка лишь хихикнула себе под нос: трудновато будет в доме тети найти хоть сколько-нибудь нормальную еду!

Ночь была ясная, но неожиданно прохладная: в начале недели взрослые ведьмы говорили, что на выходных снег точно-точно растает и наступит пора теплых весенних вечеров, а пришли заморозки и, прямо как зимой, подул холодный ветер. Каринка даже замерзнуть умудрилась, потому что забыла перчатки и решила не поправлять съехавший практически на плечи шарф. Но вот показался старый деревянный забор, а за ним — большой двухэтажный дом с мрачными сероватыми стенами, поросшими каким-то вечнозеленым ползучим растением — Карина точно не знала его названия, и была уверена, что специально его туда никто не сажал. Тетушка старалась следить за домом, но внешний вид его все равно выдавал то, что там еще прабабушка ходить училась. Не желая задерживаться во дворе среди колючих кустарников, Каринка поспешила к двери.

Через пару минут она уже сидела на кухне. В тетушкином — а точнее бабушкином, но той уже давно нет — огромном доме это, пожалуй, было единственное место, где всегда тепло, светло и уютно. Кухня отделялась от куда менее оживленной столовой аркой и занимала довольно большую комнату, кажется, одну из самых больших в доме. Однако Карина этого совсем не чувствовала. Все пространство от пола до потолка, от дальней стены до ближней занимали деревянные тумбочки, ящики, столы, разумеется, стоял огромный котел, где постоянно что-то бурлило (впрочем, обычно совершенно безобидное) — и все это было увешено, уставлено, заполнено всевозможной утварью. Помимо глиняной посуды, полотенец, баночек с травами, здесь располагались так же связки сушеных грибов, развешанные где только можно, странно-пахнущие настойки с верхних полок, парочка больших сосудов с отвратительными чайными грибами и… большая деревянная тарелка с кашей. Прямо перед носом Каринки.

— Ешь давай, — усмехнулась тетя, выныривая откуда-то из недр нижних ящиков с очередной коробочкой непонятных ингредиентов. — Я по глазам вижу, что ты голодная ко мне явилась, а моя сестрица мне глаза выколет, если я тебя опять грибами накормлю.

— Но ведь каша тоже грибная, — догадалась Карина, пододвинув тарелку ближе и принюхавшись.

У тети на кухне всегда пахло грибами, а еще пряностями и травами. Такой запах Каринке нравился чуть меньше, чем приторные запахи выпечки, глазури и ядов из родной кондитерской, но он был по-своему уютным. От него веяло жаром, что совсем неудивительно: кухню тетя всегда топила очень щедро, причем использовала настоящий огонь, а не магические кристаллы, и это ощущалось совсем иначе. Для освещения так же использовались свечи, но от них никогда ничем не пахло, а вот дома мама Мэй всегда ставила свечи для ритуалов. От них веяло холодом и мятой. Совершенно противоположные тетиной кухне запахи.

— Конечно грибная, но не беспокойся, это совершенно обыкновенные съедобные грибы! Светиться в темноте не будешь! — отшутилась тетя, смахивая пот со лба и поправляя свою накидку. Из всех ведьм ковена, насколько Карина помнила, тетя единственная не носила сарафанов, зато плечи (и, вообще-то, большую часть тела) ее скрывали длинные накидки с вышивкой по краям.

— Она же совершенно не сладкая! — фыркнула Карина, засунув ложку себе в рот.

— Мне не нравится несладкая еда!

— Каша и не должна быть сладкой, — пожала плечами тетушка. — Я обычно солю ее!

— Это… странно, — призналась Карина, тем не менее, продолжив уплетать свою порцию. Сладкая или соленая, а она сегодня ела только перед школой! — А что ты, кстати, варишь? — Тут же спросила она, заметив, что тетя перестала обращать на нее внимание и снова увлеклась забрасыванием всяких трав в шумный котел.

— Насколько я знаю, отвар от обычной простуды, — не поворачиваясь ответила тетушка.

— Наша дорогая Марта жаловалась, что их вечно не хватает в это время года, а городские алхимики задирают цены выше крыши! Хорошо, что труд ведьм сейчас ценится так низко, что наша деревня обеспечивает препаратами все Северные Предгорья! — почти пропела она таким же невозмутимым и довольным тоном, хотя Карина, немного поразмыслив над словами, подумала, что это не очень хорошие вещи.

— Но ведь наша деревня одна на все Предгорья! И не все в ней зельеварки!

— А тебя так волнует, будут ли все жители наших болот обеспечены лекарствами? Ну, о скучных подробностях жизней лекарей тебе расскажет Марта, если решит навестить нас, а мое дело только выполнять заказ!

— Ну пожалуйста, тетя! — Карина хитро прищурилась, отодвигая полупустую (и, похоже, бездонную!) тарелку в сторону. — Я пришла сюда, чтобы слушать, как ты что-то рассказываешь! Даже если это скучные взрослые дела, ты умеешь говорить про них интересно!

— Моя дорогая, — тетя посмеялась в рукав, стуча коротким ногтем по малюсеньким медным карманным часикам, но голову все еще не повернула. — Я всего лишь вслух размышляю своим монотонным голосом, а в перерывах кривляюсь да ругаюсь, что моя дорогая сестрица явно бы не одобрила. Ух! Ты посмотри, опять эта железка замерла! Ну и как я теперь узнаю, сколько времени до готовности осталось?

Каринка перелезла на стул поближе к котлу, выгнулась до чуть ли не горизонтального положения, но, наконец, увидела лицо тети. Та, несмотря на раздраженный шепот, выглядела вполне расслабленной, только губы скривила в подобие разочарованной ухмылки. Пару секунд простояв, недовольно прицокивая, она махнула рукой и затушила огонь.

— Ну, если что, в эпидемии отравления буду виновата не я, а то, что в наших лесах нормального часовщика не найдешь! — снова пропела она, пожав плечами и направившись расставлять сосуды для отвара на столе. Большие ладони тетушки сумели ухватить так много банок, что даже помощь магии не понадобилась, и как только все они со звоном расставились на столе, старшая ведьма, наконец, обернулась к Карине. — Наелась?

Каринка кивнула, устраиваясь поудобнее на стуле. Она обожала мебель на тетушкиной кухне! Родной дом, конечно, был заполнен заботливо сшитыми и вязаными изделиями мамы Джун, но тетушка шила и вязала на порядок хуже: все ее покрывала и подушки были слишком большими, порой неопределенной формы, с торчащими швами и толстенными нитями — и Карине это жутко нравилось! А еще везде угадывались изображения грибов или вышивка, схожая с той, что покрывала тетины накидки.

— В общем, не понимаю я, за что ты так любишь меня слушать! Я уж точно не нанималась проповедником, когда моя сестра решила завести ребенка! — на этих словах Каринка фыркнула, подавив смешок: она представила свою крупную тетю, покрытую родинками и грибами, в одежде священнослужителя. Ее бы приняли разве что в храм Бинры*, да и то только из-за коричневой одежды! — Будешь чай, кстати?

— Буду-буду, — ради этого предложения стоило пройти через соленую кашу! У тетушки был лучший чай во всей деревне и, наверное, во всех Предгорьях вообще. Правда, Каринка пробовала чай не в своей деревне всего пару раз, так что наверняка утверждать не могла. В любом случае, перед тем, как пить что-то вкусное у тети, стоило предостеречься, чтобы это было действительно вкусным: — Только никаких чайных грибов!

— Очень зря, — тетя покачала головой, открывая очередную деревянную дверцу. — Обычного чая ты могла и дома у себя напиться!

— Неа! У тебя заварка особая!

— Ну, тебе лучше не знать, из чего я ее делаю, — тетя поставила коробочку на тумбочку, а большой желтый чайник — на огонь. — Хотя, тебе много чего не стоит знать, но ты же знаешь, — добавила она, понизив голос, словно шепча какую-то страшную тайну.

Карина действительно уже знала многое в свои десять. Например, она знала, что из ее окна есть неплохой незаметный путь на улицу, прямо к лесу. А еще то, что на запертом ранее чердаке жила целая куча оживших игрушек. И поэтому она знала, что эти игрушки можно оживлять! Знала, как готовить многие сладости из их кондитерской, знала, что при необходимости может подменить своих мам в работе. Знала, какими заклинаниями стоит отгонять глупых-преглупых мальчишек из соседних деревень, а какими — мелких духов их ближайшего леса. Знала, что к маме Мэй лучше не соваться во время ритуалов — особенно без шапки, ведь становится холодно! Знала и то, что пока мама Мэй занята ритуалами, а мама Джун зельеварением, можно стащить несколько сладостей с прилавков. Знала, что потомственные ведьмы лучше обращенных. Знала, что… да, она многое знала! И ничего из этого не было тем, что ей знать не следовало — наоборот, это все знания, которые только необходимы для нормальной жизни! А еще неделю назад Каринка пошла в школу, и теперь узнавала еще больше всего, правда, уже куда менее важного: как правильно складывать числа и какие стихи какой дядька написал.

— А ты ходила в школу? — внезапно спросила Карина, вспомнив, что как раз жутко хотела задать этот вопрос кому-нибудь из старших ведьм. Пока что она знала лишь то, что мама Мэй училась дома, а мама Джун ходила в какую-то старенькую школу из соседней деревни — из того же разговора выяснилось, что там недавно построили новую.

— Нет, — отозвалась тетя. — Мать всех троих нас оставила на домашнее обучение. Впрочем, обучением это было назвать трудно: усердно занималась лишь твоя мама, Марта в одиночку читала книжки, запершись в верхних комнатах, а я… я убегала в лес и болтала с грибами.

— А зачем?

— Не знаю, наверное, потому, что больше особо со мной никто не хотел общаться в то время…

— Да не-ет! — капризно перебила Карина, дернув ногой под столом. — Почему вас не отправили в школу? Ваша мать была предыдущей главой ковена, неужели у нее не было дел поважнее, чем учить вас самой?!

Тетя накрыла котел какой-то плотной тканью и, сорвав с ближайшей нитки большой сушеный гриб, засунула его себе в рот. Каринка поморщилась.

— Да, этот вопрос звучит логичнее. Ну, он, вообще-то, должен быть довольно простым для тебя, как мне кажется.

Карина фыркнула. Ее всегда злили ситуации, когда она не знала ответов на вопросы, на которые, по чьему-то мнению, должна легко отвечать.

— Домашнее обучение — это только дополнительные затраты! — важно произнесла она, стараясь подражать серьезной речи взрослых. Таким голосом ее мама обычно обсуждала дела ковена с другими очень взрослыми и очень умными ведьмами на шабашах. — В школьных библиотеках книжки бесплатные, а тут их отдельно покупать приходится!

— Ну, матушка хотела воспитать себе достойную преемницу, — Каринке почему-то дико понравилось, что тетя, кажется, восприняла ее всерьез. Некоторые из старших ведьм бы лишь снисходительно похихикали! — И поэтому она не пожалела денег и времени на нее.

— А вы?

— А что, книги на один раз лишь брать? Знаешь, сколько они стоят? Нет уж, фавновы дудки. Мы, в отличие от других детей из многодетных семей, никогда не донашивали за Мэй одежду, а книжки вот пришлось. Но я, знаешь, только травоведенье с удовольствием листала, правда, так ничего и не запомнила: наставнице пришлось много со мной работать после, — тетушка усмехнулась, присев на стул и пока оставив свой отвар в покое.

— Значит, мама Мэй была любимицей в семье?

— Она так никогда не скажет, но, мухомор побери, да! Неудивительно, что нашу милую Марту так рано отпустили в соседнюю деревню к ее лекарю ненаглядному, — тетя до сих пор выглядела веселой, но из ее рта все-таки вырвался вздох, и она снова понизила голос. — За пять лет до совершеннолетия.

— Чем контр… конкр…конкретно занимается тетя Марта? Она ведь не маг-целитель, никого одним взмахом руки не вылечит, почему она пошла в лекари? — Карина потянулась к чайнику, из которого уже во всю шел пар, но тетя легонько шлепнула ее по рукам, и принялась возиться сама. Ей никогда не составляло труда совмещать болтовню с любым другим делом, но тут она ответила не сразу.

Меньше чем через минуту, перед Каринкой оказалась большая чашка с каким-то цветастым пестрым узором. В ней плавали чаинки, за которыми девочка даже немного понаблюдала: все равно тетя почему-то молчала, а кипяток, который та налила, пить запрещали обе мамы. Тетушка никогда не разбавляла чай холодной водой. А еще она не клала туда сахар, но он все равно всегда лежал в овальной вазе на столе, рядом с невкусными твердыми конфетами и несладким сухим печеньем. Каринка бросила пять кубиков в чашку: можно было бы и шестой, только они кончились. Противные сладости в вазе ее не интересовали, поэтому она притянула свою сумку и достала оттуда свежие булочки.

— Жителям нашего королевства трудно принять, что магия жизненно необходима не для всего на свете, — наконец произнесла тетя, убирая ткань с котла. — Марта не сращивает переломы и не убирает шрамы своей энергией, но помогает лечить болезни — знаешь, их довольно муторно вытягивать магией, тем более деревенским магам-самоучкам. Я уж не говорю о более повседневных проблемах, вроде отравления. В конце концов, она все-таки тоже умеет колдовать: Марта, как и я, варит зелья.

— Но она все равно никогда не добьется большего!

— Не добьется, — выдохнула тетя, зачерпывая густую зеленую жидкость и переливая в банку. Каринке наконец удалось разглядеть варево получше: несмотря на отвратительный вид, пахло оно вполне приятно — а может это из-за других многочисленных запахов тетушкиной кухни. — Я в детстве тоже не понимала этого странного желания. Но ведь и мы в своей деревне тоже не станем величайшими ведьмами всея Лаурии, так не все ли равно?

— Ну, я стану главой ковена! А мою маму знает вся область! — Карина гордо вскинула голову, произнося последние слова с набитым ртом. Мама Мэй сделала бы замечание, но тетушка не обратила внимания.

— Во-первых, — тихо произнесла она, закручивая первую банку, — не ты, а та, кого выберет ковен.

— То есть скорее всего я?

— То есть скорее всего ты, — фыркнула тетя. — Это все привычки. Кто станет следующим правителем? Старший сын королевы. Кто станет наследником рода? Старший ребенок его главы. Вот и мы это переняли. Хотя на юге, где богачей побольше будет, ведьмы почему-то нечасто передают пост главы по наследству. Ладушки… ты сама-то хочешь быть главой?

— Наверное, — пожала плечами Каринка. — Мне в детстве казалось, что это весело, но мама говорит, что это большой труд!

— Так любому ребенку говорят, — усмехнулась тетя, отставив в сторону уже третью готовую банку. — Чтобы сильно не расслаблялись. Даже про обычную магию!

— А что, магия — это не труд?

— Это спасение от него. Нет, тебе конечно, могут рассказывать, насколько ей нужно долго учиться и правильно контролировать и все такое, но я лично очень рада, что половину работы по дому я проделываю с помощью колдовства, а не руками. Особенно когда дело касается коз!

Карина удивленно посмотрела на тетушку, которая продолжила невозмутимо разливать отвар. Ей редко говорили нечто подобное. Мама Мэй утверждала, что магия — это ответственность, мама Джун — что нужно много и упорно учиться, если хочешь добиться каких-то значимых результатов. Из книжек Карина узнавала про магов, которые не справлялись со своей внутренней энергией и получали травмы, дичали, умирали… Даже в школе, что не удивительно, на первом же вводном уроке по магической теории, учительница целый час твердила, что магия — это не игрушка. А тетя… просто взяла и сказала совершенно противоположную вещь? Карине захотелось поспорить.

— Если магия — это легко, то почему мне так сложно оживить своих кукол?

— Даже легким вещам надо учиться, знаешь ли, но я и не имела ввиду, что магия не сложная сама по себе. Слушай, ты же сама только что утверждала, что те, кто умеют лечить магией, ценятся больше тех, кому приходится лечить лекарствами и повязками. Неужели не догадываешься, почему?

— Потому что это легче, — смущенно признала Карина, и, чтобы отвлечься от этого чувства, принялась рыться в сумке, высаживая своих кукол на стулья рядом. Булочки к этому времени уже были съедены.

— Ну и все. Знаешь, что-то простое не обязательно менее ценное. Местные лекари мой обычный отвар от простуды, созданный из простейших трав и ведьминской магии, оторвут с руками охотнее, чем какую-нибудь алхимическую химеру!

Карина хорошо поняла эти слова. Пончики с карамелью, которые они с мамами пекли каждые выходные, ей тоже нравились больше сложных тортов на заказ. И то, что они простые, совсем не значило, что она над ними не старалась!

— Совсем из головы вылетело! — тетя уже почти закончила с банками, когда резко отвлеклась и принялась рыться в нижнем ящике. Каринка, уже почти допившая свой чай, пока что занималась тем, что возилась со своими куклами. Ей не очень нравилось расчесывать их, но не хотелось, чтобы волосы свалялись.

— Вот, держи! — из ящика был выужен огромный петушок на палочке. — Я как-то подумала, что ты ходишь ко мне часто, а у меня ничего особо вкусного нет, ну и запаслась на рынке такими вот штучками. Только не думай стащить их все, пока я буду спать, а то я тебя знаю!

Карина хихикнула и с радостью приняла леденец из рук тети. Разумеется, в кондитерской имелись формочки для создания таких же, только поменьше, а в кармашках девочки часто водились лишние монетки для их покупки, но Каринке всегда было проще съесть карамель сразу же, а не заливать и долго ждать пока застынет, а деньги копились на более важные вещи. К тому же, было очень приятно, что тетя о ней вспомнила и позаботилась! Каринка просто обожала внимание от взрослых, тем более, если оно означало получение новых сладостей.

— Будешь играть в чаепитие? — тетя только сейчас заметила, что на стульях появились куклы. — Могу одолжить лишнюю посуду для этого дела!

Карина фыркнула.

— У меня не получается играть с куклами, как раньше, когда я не знала, что их можно оживить! Теперь они мне только для этого и нужны!

— У Джун, насколько я помню, таких проблем не возникало, — тетя пожала плечами и закрутила последнюю крышку. Каринке жуть как захотелось узнать, будет ли она клеить этикетки, и если будет, то не понадобится ли ей помощь. — Постоянно сидела где-то и игралась.

— Ну, с оживленными я тоже играю иногда, — Каринка как раз закончила причесывать единственную заколдованную из тех, что взяла с собой. Магия в этой кукле была слабенькая, поэтому она мало что умела, но зато на ней можно было учиться контролировать такие игрушки. — Только не в чаепития. Куклы ведь все равно не могут есть сладости, даже если ожившие. Ты будешь подписывать банки?

— Нет уж, моя работа сделана! — тетушка вылила в котел несколько ведер воды, стоявших до этого у входа и пошевелила пальцами. Тряпка тут же взлетела со стола и принялась оттирать черные стенки.

Тетя же вытерла руки большим клетчатым полотенцем и устало плюхнулась за стол. Каринка разочарованно пискнула.

Кухня совсем затихла: давно уже ничего не кипело и не бурлило, а когда прекратилось и бульканье отвара, стало совсем тоскливо, даже с улицы послышалось пение сверчков. Верный признак того, что пора гасить свет и расходиться наверх, по своим спальням. Ох, Карина просто терпеть не могла такие моменты! И после праздников, когда гости начинали уходить, и после игр с подругами, когда наступало время идти домой, и в гостях, как вот сейчас, когда самая интересная часть проходит и приходится готовиться к скучным утренним делам, а потом и ко сну. Оставалось только вцепиться в свой леденец и смотреть, как тетя тушит свечи.

— Я опять сплю под крышей? — на всякий случай осведомилась Карина, медленно сползая со стула и прижимая к себе кукол.

— Мне казалось, ты уже прижилась там. Что-то не так?

— Нет, мне нравится моя комната, хоть она и маленькая. Но там очень скучно!

— Поверь, в остальных верхних комнатах так же скучно. Да и нижних, не считая моей кухни, тоже, — тетя погасила последнюю свечу и взяла Каринку за руку, направляясь к лестнице.

Единственное окно на кухне было всегда задернуто плотной шторой, так что нельзя было понять, что происходит на улице. Выйдя же в прихожую, Каринка обнаружила, что ветер подул сильнее, а небо затянули плотные тучи. Не очень приятно гулять в такую погоду! Хорошо, что у тети теплее.

Разумеется, Карина знала, что остальной дом был гораздо менее интересен, чем кухня. Более-менее уютными оставались лишь пыльная гостевая на втором этаже, тетушкина спальня там же, вся в неровных покрывалах и рассаде грибов, да малюсенькая комнатка на чердаке, выделенная для самой Карины. Там стояли старая кровать, покрытая тонким клетчатым одеялом, и прикроватная деревянная тумбочка со светильником (свечи Каринке пока не доверяли), а над ними — маленькое окошко, задернутое кружевной шторой, которая была единственным украшением в помещении. Напротив кровати, рядом с узкой дверью, располагался небольшой старый шкаф, куда Карина обыкновенно складывала все свои вещи. Все остальные комнаты, ненужные одинокой ведьме, были заставлены всяким хламом и заперты на замок, «до лучших времен», как она выражалась. Там было холодно и темно, как и в коридоре второго этажа.

— Хочешь, приходи ко мне, — предложила тетя, опираясь на одну из дверей, когда Карина уже готова была подняться на чердак. — Спать еще рано, могу дать полистать свои книжки: они, правда, совсем старые и наверняка неинтересные, но может что-то приглянется. Грибы посмотришь. Знаешь какие у меня боровики у окна растут?

— А зелья дашь попробовать? — усмехнулась Карина.

— Дала бы, да сомневаюсь, что эффект за три дня выветрится. А Мэй меня потом сама ими напоит, если ты так домой придешь.

— Ладно, все равно загляну!

И Каринка побежала наверх по узкой скрипучей лестнице.

Как она и думала, в комнате под крышей ничего не изменилось, да и не могло измениться: самым неожиданным событием здесь была бы разве что поломка светильника от разрушения амулета, но он зажигался так редко, что магии в нем хватало надолго. В остальном же спаленка оставалась нетронутой с каждого Каринкиного ухода. Тетя сюда не заходила, только изредка во время уборки направляла напичканные магией метелки и тряпки, чтобы все совсем не заросло пылью.

Карина поставила сумку рядом с кроватью, а сама распласталась на шершавом покрывале и позволила себе расслабиться, но ненадолго: через пару минут раздался приглушенный (Каринка из дальней комнаты еле-еле его услышала) стук во входную дверь, а затем тетя повернула ручку своей комнаты и спустилась вниз. Карина нахмурилась, вытащила изо рта едва уменьшившийся леденец и прислонилась к двери, прислушиваясь и готовясь вот-вот выскочить и побежать смотреть, кто же пришел. «Кого вообще могло принести в такую погоду?» — гадала она, невольно кривившись. В маленьком окошке ничего не было видно, кроме сплошной темноты (совсем-совсем без звезд!), но зато отсюда прекрасно слышалось завывание стремительно усиливающегося ветра. Да уж, не позавидуешь тому, кому приходится сейчас находиться на улице.

— Карина! — крикнула тетушка, тут же отвечая на все мысленные вопросы племянницы. — Спускайся и поздоровайся с тетей Мартой!

Каринка даже присвистнула. Разве тетя Марта должна была приехать так скоро? Да, ей нужны были отвары, которые уже дожидались на кухне, но примчаться забирать их в тот же вечер, когда приготовился последний, было совсем не в ее духе. Если честно, не в ее духе было приезжать в принципе: обе тети крайне неохотно покидали собственные дома (для тети Марты домом служила клиника), а еще неохотнее деревни, в отличие от мамы Мэй, которая шаталась по всей области постоянно, помогая жителям устранять проблемы с назойливыми духами, и никогда не отказывалась от вылета на шабаш или поездки в город. Так что обычно тетя Марта ждала, пока заказ привезут ей самой, прямо под дверь, и пока что было совершенно непонятно, что заставило ее изменить своим привычкам.

Впрочем, Каринку долго звать не пришлось: как только ее небольшой шок от неожиданного гостя прошел, она вылетела из комнаты, хлопнув дверью, и резво сбежала по лестнице.

Тетя Марта стояла у двери. Как и всегда, на ее лице сморщилось крайне неприятное выражение, обветренные губы были поджаты, а сама она вся ежилась, фыркала и горбилась. От нее веяло холодом, каким веет абсолютно от каждого после долгой прогулки по морозу, и пахло горькими травами. Как-то раз, несколько лет назад, Каринке пришлось гостить у тети Марты в клинике, и ребята из ближайшей деревни признались, что побаиваются вечно недовольную помощницу лекаря. Юная ведьмочка прекрасно понимала почему, но сама этих чувств не разделяла: с тетей Мартой было общаться куда сложнее, чем с ее сестрами, но бояться? Каринка никогда ничего не боялась! Зажатой ворчащей ведьмы уж тем более.

— Привет, мелкая, — прокашляла тетя Марта жалким подобием доброжелательного тона. — Гостишь? Ну отлично. Эйп! Неси уже банки!

Карина, которой даже слова не дали вставить, надула губы и недовольно ими подвигала, впрочем, без всякого раздражения. Тетя Марта никогда не разбрасывалась на лишние слова, и теплоты от нее ждать не приходилось — это любившая внимание Каринка поняла очень давно. Так что она перевела взгляд на тетушку Эйприлу, которая, вопреки раздраженному оклику сестры, даже не сдвинулась с места. Она стояла, прислонившись спиной к стене, теребила край своей накидки и недовольно посматривала на Марту, но, заметив удивленный взгляд Карины, расплылась в своей привычной беспечной улыбке.

— Как я всегда говорю: «Вспомнишь поганку — она уже в банке», — усмехнулась она, подходя к сестре и крепко обнимая, не обращая внимания на возмущенное шипение. — Или же, в нашем случае, «пришла за банкой». Мы с Карюшей как раз о тебе говорили!

— Очень рада, отдай отвар и говорите дальше.

— Поганочка моя, мы не виделись уже сотню циклов, дай мне хоть посмотреть на тебя как следует! — с каждым словом тетя Эйприла едва заметно понижала голос, косясь на Карину, и та поняла, что сейчас придется прислушиваться, чтобы услышать что-то очень интересное, что от нее попытаются утаить.

— Что ты творишь? — прошипела тетушка таким тоном, что и тетя Марта, и раздраженная мама Мэй, и мама Джун в гневе показались сущими ангелами.

— Что я тво…? — растерялась Марта, но закончить ей не дали, нагло прервав глубоким вдохом и резким отстранением от объятий: крупная тетя Эйприла развернулась с такой силой, что ее сестра чуть не упала.

— Что ж, не хочется, конечно, ругаться тут при ребенке, но она все равно все вынюхает, так что смысла говорить тихо, как ты обычно кряхтишь, нет, — тетушка подмигнула Каринке, и снова повернулась к Марте. — Тем более, что это будет не ужасная семейная ссора, а отчитывание другого ребенка, только постарше. И поглупее, — не дав сестре даже возразить, Эйприла жестом поманила к себе племянницу. — Скажи-ка, Карюш! Вот ты бы сейчас хотела прогуляться?

— Не-ет! — замотала головой Каринка. — Там ветер прямо как будто ураган, наверное! И тучи! Может дождь быть!

— Что, серьезно? — наигранно удивилась тетушка, а тетя Марта, уже догадавшись, к чему ведет это представление, закатила глаза и прислонилась к стене. — Даже на другой край области съездить не хочешь? Совсем-совсем?

— Не хочу! Ну, если очень нужно, то только если меня обмотают кучей одеял!

— Нет уж, фавновы дудки: из одежды будет выдан только свитер, погрызенный молью и пальто, толщиной в лист бумаги! Как тебе такая поездочка?

— Плохо! Лучше дома сидеть!

— Вот и я о том же, — кивнула тетя Эйприла. — А кое-кто сидеть дома не хочет, да?

Две пары глаз уставились на тетю Марту, которая мысленно наверняка уже успела проклясть всеми антибогинями Эйприлу, отвары и, скорее всего, Каринку заодно. Она все еще была в верхней одежде, ну, то есть тонюсеньком кожаном пальтишке с опознавательными знаками из зеленой ткани, которое успела расстегнуть — очевидно, стоять и выслушивать нотации стало жарковато, особенно если учесть, что под пальто был свитер. Тетя Эйприла, воспользовавшись заминкой, оказалась за спиной сестры и легко стащила с нее пальтишко, повесив его на крючок повыше: Марта была ей по плечо, и забрать свою одежду теперь так просто не могла. Вздохнув, лекарша сбросила большие, явно не ее размера, сапоги и прошла ближе к лестнице.

— Ты уж прости, — тетушка Эйприла пожала плечами, приобнимая раздраженную сестру, и хватая Каринку за руку, — но я не могу тебя отпустить обратно. Здесь переночуешь, и если завтра погода будет лучше — поедешь, как сказала мелочь, замотавшись в одеяла. С твоим-то здоровьем, в такую даль, по такой погоде! Чем ты…

— С ума сошла?! — на словах про ночевку тетя Марта потеряла последние крупицы терпения и скинула с себя большую мягкую ладонь, резко развернувшись обратно к выходу.

Тетя Эйприла тут же преградила путь к вешалке, чтобы у младшей не было даже шанса подпрыгнуть и достать пальто, выскочив затем за дверь (хотя куда ей выскакивать, без отваров-то?). Карина же осталась на лестнице и уселась за ступеньку, с интересом наблюдая за дальнейшим развитием событий.

— Думаешь, мне охота было переться сюда в такую холодрыгу?! Да ни за что на свете! Но ситуация неотложная! Я сейчас не то что оставаться, я медлить не могу, а по твоей милости тут стою и выслушиваю претензии! — с каждым новым вскриком голос Марты все меньше напоминал речь разумного существа и все больше походил на хруст сухих ветвей в лесу, перемешанный с шипением злобной бродячей кошки. Карина невольно поморщилась, тетя Эйприла же осталась абсолютно спокойной.

— Не срывай голос, успокойся и объясни все как следует, — с равнодушным вздохом заметила она. — Мы тебя с удовольствием послушаем.

— Да что тебе объяснять? Эпидемия намечается, — сухо выплюнула тетя Марта, и в ее голосе послышалось что-то похожее на горечь. Карина напряглась.

— У нас каждую весну и осень эпидемии! — фыркнула тетушка, нисколько не впечатленная словами сестры. Впрочем, улыбка с ее лица сползала с каждой репликой той.

— Помимо сезонной эпидемии простуды! — порывшись в шуршащих карманах, лекарша достала смятый кусочек бумаги и, немного замявшись, молча протянула его тете Эйприле. — Призрачная лихорадка. У нас в клинике уже треть коек забито зараженными ею, мне надо побыстрее лечить простуженных, пока ты готовишь…

— Призрачная лихорадка? М, да, это мне придется опять идти за ядовитыми грибами, а я их терпеть не могу! Кроме тебя, конечно же, Марта. И Мэй. Вы мои две любимые поганки: повыше и пониже.

— Тебя словно не волнуют мои слова!

— А тебя не волнует собственное здоровье, и что? Я в любом случае не поменяю своего мнения: в такую погоду никто новых пациентов тебе все равно не повезет, если они не дураки и не хотят вместо одного больного заработать еще несколько, — тетя Эйприла убрала рецепт куда-то под свою накидку, и таки дотянула Марту до лестницы. Карина к тому времени как раз доела леденец: он никак не хотел уменьшаться «законным» способом и пришлось его кусать. К счастью, тети были слишком увлечены своими проблемами, чтобы обращать внимание на сохранность ее зубов. — А если сляжешь сама — а ты можешь слечь гораздо легче любого среднестатистического жителя, даже не отрицай — то всем точно конец, потому что из более-менее толковых лекарей у нас поблизости… эээ… очень сравнительной близости, конечно, кхм… в общем, только ты и твой наставник.

— Ох, ладно! Я посплю у вас, но учти, что я поеду ранним днем! Даже не думай спать до следующей ночи!

— Конечно-конечно. Не помню, чтобы я была главной соней в нашей семье. Карюша! — тетушка поманила Каринку к себе и потрепала по голове. — Проводи тетю Марту до моей комнаты! Я принесу ей горячего чая. Следи, чтобы она не сбежала через окно, дымоход и… все остальные пути, которые есть — ты явно знаешь их больше, чем я.

— Подожди!

— Что такое?

— Ты сказала, что тетя Марта и мама поганки. А мы с тобой тогда кто?

— Я боровик, — усмехнулась тетя Эйприла, а Марта в который раз раздраженно фыркнула. — А ты — чайный гриб. Вроде противненький, но мой самый любимый!

— Фу-у! — Каринка высунула язык и рассмеялась.

В комнате тетушки было очень уютно, пусть и не так, как на кухне. Они втроем — Карина, деловито расположившаяся на большой мягкой кровати и листавшая под свечой свой учебник по чтению; тетя Марта, почти неподвижно сидящая в кресле с кружкой горяченного чая в руках и в теплых шерстяных носках, которые на нее чуть ли не силой напялила сестра; а так же сама тетя Эйприла, возившаяся со своей рассадой грибов на столике у окна — находились в приятном полумраке. Массивные шторы были плотно задернуты, горело всего несколько свечей и то, что где-то там за окном гудит ветер и намечается эпидемия призрачной лихорадки, казалось уже совсем неважным и нестрашным. Не то, чтобы оно и раньше было таким — по крайней мере, для Каринки.

— Мы с Карюшей вспоминали наше детство! — мягко улыбнулась тетя Эйприла, как всегда не поворачиваясь к собеседницам. — Ты не помнишь, кстати, куда мама убрала наши старые учебники? Я бы ей показала!

— Один из них ты лично сожгла, — пожала плечами тетя Марта, сделав небольшой глоток. — Обязательно такой кипяток наливать?!

— Да-да, счастливые воспоминания, правда? Вот, Каринка, а у тебя такой возможности нет! Твои-то учебники школьные!

— Мэй таки отправила ее в школу? — Карина почувствовала на себе недоверчивый взгляд и приподняла глаза от учебника. Тетя Марта хмыкнула, скептично приподняв бровь. — Небось еще и городскую?

— Городскую! — кивнула юная ведьмочка, переполненная гордостью. Другие девочки из их деревни ходили в школы соседних деревень: маленькие и неказистые, но дочь главы ковена каждый день ездила в город, чтобы там сесть за новенькую парту каменного двухэтажного здания.

— И как тебе первая неделя? — тетя Эйприла плюхнулась на кровать рядом с Каринкой, от чего та аж подпрыгнула. — Я что-то совсем не расспросила тебя о впечатлениях! А нам с тетей Мартой жутко интересно, у нас же самих никогда ничего подобного не было! Правда, Марта?

— Не представляю, как бы я каждый день ходила в место, переполненное толпами кричащих детей, — прошипела лекарша.

— Ты в нем работаешь, милочка.

— Мне нравится в школе, хотя некоторые дети там совсем глупые, а проклятиями их бить нельзя! Учеба пока легкая, потому что я уже умею писать и считать, а некоторые этого пока совсем не умеют.

— Ну, — хмыкнула тетушка, — и не все дети с семи лет работают в кондитерской.

— У нас хорошие учителя, кроме того, который ведет чтение — он жутко вредный и не любит, когда мы запинаемся! А сам читает совсем некрасиво, потому что старый уже — он же зверолюд, а они стареют. Зато у нас очень милая учительница по природоведенью! Вот у нее голос красивый! Она нам пока рассказала только то, что мухоморы и поганки есть нельзя, потому что они ядовитые — но это же каждый младенец знает! Но ее все равно приятно слушать! Лучше бы она вела чтение и читала нам вслух.

— Как-то больно мирно для такой занозы, — внезапно удивленно произнесла тетя Марта.

— Неужели ты до сих пор ничего не выкинула? Ни за что не поверю! — поддакнула ей тетя Эйприла.

— Неа! Честное слово! — пожала плечами Карина. Она ни за что бы не призналась, что в городской школе, вдали от родной деревни, других ведьм и своих мам немного робеет, в первую очередь из-за риска быть отчисленной. Ей совсем не хотелось бы опуститься до деревенских школ! Но все же она не была тем ребенком, которые могут обходиться без неприятностей, тем более в каком-то дико скучном месте. А мухоморы и нудные рассказы про природу уже начали ей надоедать! — Я пока присматриваюсь. Дети из классов постарше говорили что-то про секретные ходы, откуда можно на переменах быстро бегать до улицы с мелкими лавками, чтобы учителя не заметили. И я собираюсь найти еще больше таких ходов!

— Вас не выпускают на улицу?!

— Нас — нет. Четвертый и пятый классы выпускают, потому что они уже взрослые и в городе не заблудятся. А нас пока нет, — Карина откинулась на подушку, думая, что бы еще такого сказать. — Еще я однажды подсмотрела как учитель по чтению и учительница по природоведенью целуются. Я спросила у них об этом и мне дали леденцов за молчание!

Обе тети уставились на нее с широко распахнутыми глазами.

— Вот глупые! — продолжила Каринка, довольная тем, что ее слушают. — Я же в кондитерской живу! Ну я и рассказала старшеклассникам, когда они мне показывали путь через сломанное окно в туалете…

После секунды гробовой тишины комната сотряслась от смеха. Первой расхохоталась тетя Эйприла, аж согнувшись пополам. У нее всегда был довольно приятный смех, похожий на приглушенное урчание какого-нибудь древнего лесного духа, но сейчас Карина впервые видела, чтобы тетушка так разошлась. Теперь это было больше похоже на хрюканье свиньи, причем пробежавшей два километра перед этим, потому что сопровождалось вдохами, похожими на одышку. Но, впрочем, громкий смех над ее рассказами (только если они не планировались серьезными!) Каринке нравился, и она тоже захихикала, сама не до конца понимая, над чем. Кажется, взрослым просто нравятся выходки детей, причиняющие неудобства другим взрослым, если, конечно, эти жертвы не семья, не друзья и не какие-то очень важные гости. Смеялась даже тетя Марта, смех которой Карина тоже, кажется, никогда не слышала, и он был похож на треск старого, уже сухого дерева, разламываемого пополам топором лесника. Тетя Марта смеялась гораздо тише тети Эйприлы, прикрывая рот рукавом своего толстого свитера. Вторая же не выдержала, и, зашедшись в очередном приступе смеха, грохнулась с кровати на пол.

— Дура, — беззлобно ухмыльнулась тетя Марта, отсмеявшись.

— Нет, и это ребенок еще говорит, что ничего еще не натворил! Ничего не натворил, как же! Я не могу-у!

— Знаешь, по ее меркам это действительно ничего. По твоим, кстати, тоже: она, по крайней мере, не сожгла еще ни одного учебника, не выбила глаз ни одному ребенку, и даже не затеяла массовую драку.

— Еще не вечер, — прохрипела снизу еле-еле успокоившаяся тетушка. — А за все перечисленное тобою, поверь мне, не берут на шабаши! А Каринка только-только получила возможность бывать на них постоянно.

Это была чистая правда: Карина была на Общем шабаше — туда слетались все тринадцать лаурийских ковенов — всего пару раз до этого, в детстве, и мало что помнила. Но теперь ей было целых десять лет, и мама Мэй дала торжественное обещание брать ее на каждый-каждый шабаш. Впрочем, все-таки в одной вещи тетя Эйприла ошиблась: Карину никогда не оставляли дома в качестве наказания. Ее вообще никогда не наказывали. Мама Мэй только в самых крайних случаях говорила с ней очень строгим голосом, но из-за ее спины улыбалась и подмигивала мама Джун, так что это совсем не тянуло на серьезный выговор. И в другой момент Каринка бы тут же важно поправила тетушку в этой неточности или принялась говорить о шабашах, расспрашивать о них, делиться своими ожиданиями, но не сейчас. Сейчас ее зацепили слова тети Марты (которые, ко всему прочему, были неплохим списком идей).

— Массовая драка? О чем вы говорите?

— А ты разве не знаешь? — тетя Марта даже приподнялась, отставив уже пустую к тому времени кружку на стоящий рядом комод. — Пф, как ты могла рассказывать о нашем детстве без перечисления своих подвигов, Эйп?

Каринка перекатилась на край кровати, чтобы взглянуть в раскрасневшееся лицо тетушки, все еще лежащей на полу. Та расплылась в довольной мечтательной улыбке, кажется, что-то вспоминая, и не обращала пока никакого внимания ни на вопрос тети Марты, ни на племянницу, которую умудрились застать врасплох.

Еще первое упоминание того, что тетя Эйприла сожгла учебник как-то насторожило Карину, но та подумала, что ей просто нужна была сажа для зелий или что-то вроде того. В любом случае, это звучало так, словно тетя просто избавилась от вещи, которая ей уже давно не требовалась. Но теперь, после перечисления всего остального, это приобрело совсем другой оттенок, который ну никак не вязался с образом любимой тетушки. Разбитые носы и драки совсем не сочетались с тетей Эйприлой в одном предложении! Только не с этой полноватой и неизменно спокойной женщиной, которую, казалось, невозможно вывести из себя, и которая почти на все происходящее в мире отвечает лишь усмешкой и мягкой улыбкой. Только не с той, чья жизнь неспешно протекает в уютной кухне и не менее уютном грибном леске неподалеку, за варкой зелий и редкой болтовне с обитательницами ковена за чаем. Только не с обладательницей таких больших, мягких и теплых рук, в конце концов, которые могли ударить разве что матрас, если его требовалось взбить!

Тетя Эйприла не спеша поднялась с пола, снова усаживаясь на кровать.

— Да, Карюш, не смотри на меня так, как будто впервые видишь! Марта права, я была той еще занозой в детстве. Даже, наверное, похлеще тебя: ты-то ребят обычно шпыняешь магией или гусей натравливаешь, а я чуть что сразу лезла драться. И не просто подзатыльников навешать: после меня вся детвора из соседних деревень очень долго ходила «разукрашенная»!

— Не скромничай, ты еще и на язык ого-го была, — усмехнулась тетя Марта, ерзая в своем кресле. — На своем втором Общем шабаше она умудрилась так поругаться с девчонками другого ковена, что ее потом на них вообще не брали!

— Да от меня даже свои шарахались — настолько неприятно было со мной общаться, — вздохнула тетя Эйприла с каким-то неопределенным выражением лица. — Ну и ходила я, язва такая, одна, убегала в лес, болтала с грибами… и вот я здесь, Грибная ведьма, здравствуйте. Доболталась до того, что они у меня теперь даже в волосах растут! — тетушка хихикнула в рукав, но Каринка почувствовала в этом смешке что-то не то. Какой-то он слишком вымученный получился.

— И что, ты больше никогда-никогда не была на Общих шабашах?!

— Не была. Когда наказание перестало действовать, я просто заупрямилась и на всех разобиделась, а сейчас уже… пф, ленивая стала. Да и боюсь метла под моим весом сломается, — на этих словах Каринка фыркнула, подавив смешок. — Вот и не летаю больше. Марта, кстати, тоже.

Вот это уже новостью не было.

— Я сдалась еще раньше Эйп — после первого же шабаша. Там такая ситуация неприятная произошла…

Тетя Эйприла резко встала. Тетя Марта с Кариной даже вздрогнули от неожиданности и замолчали, уставившись на нее, но та отвернулась, и ни одна из них не смогла увидеть выражение ее лица. А через секунду тетушка снова, как ни в чем не бывало, расплылась в беззаботной улыбке. Каринке теперь жутко хотелось расспросить ее обо всем поподробнее: любопытство требовало и истории о том неприятном случае, и продолжения рассказов из детства тети Эйприлы. Хотелось нащупать хоть какую-то связь между драчливым подростком с тяжелым характером и тетушкой, являющейся олицетворением слова «уют». Но Карина, вопреки привычке исполнять свои желания сразу же, как они появились, не решилась задать ни одного вопроса. Никогда раньше тетушка не прерывала разговор так неожиданно.

— В любом случае! Если тебе, Карюш, понадобится узнать все тайные тропинки нашего леса — ты знаешь, где меня найти, — хитро подмигнула тетя Эйприла, после чего отошла к столу у окна и принялась там над чем-то возиться. Вероятно, опять над грибами. — Да, надо обязательно показать тебе краткий путь через лес до главной дороги…

— Уверена, Мэй тебе будет за это очень благодарна! — голос тети Марты прозвучал, как обычно, недовольно, но Карина, повернув голову, заметила на ее лице неожиданную, пусть и мрачную, ухмылку. — Впрочем, так ей и надо.

— Чем Мэй-то провинилась? –мягко спросила тетя Эйприла таким снисходительным тоном, которым обычно разговаривают с капризными детьми. Каринка же притихла, слегка нахмурившись и готовясь вслушиваться в любую деталь разговора: все-таки, обсуждали ее мать.

— Доиграется скоро! Ходит баламутит магию в деревнях, и вот уже, пожалуйста, призрачная лихорадка! А что дальше-то будет?

— Ты преувеличиваешь, — тетушка медленно подошла к сестре и облокотилась об кресло, постукивая пальцами по комоду. — Не могла наша Мэй вызвать эпидемию, да еще и на другом конце области.

— Не могла, конечно, но, — быстро пробормотала лекарша, нахмурившись, — это может служить одним из факторов и…

— А что такое призрачная лихорадка?! — громко перебила Каринка. Ее терпение лопнуло. Весь вечер обсуждают это таинственную эпидемию, а что она из себя представляет даже рассказать не удосужились!

Тетя Марта вздохнула и страдальчески закатила глаза.

— Это когда на теле появляются магические пузырьки, которые нельзя лопать, — тут же пояснила тетя Эйприла. — И что-то там еще про повышение температуры, да. В любом случае, насколько я знаю, она совершенно не смертельная, так что зря Марта тут сидит как на гвоздях.

— Смертельная или нет, а малоприятная. Тем более для деревенских, когда надолго сваливает рабочие руки в постель.

— Но причем тут мама?! — Карина сложила руки на груди, и подвинулась ближе к тетям, свесив ноги с края кровати, чтобы выглядеть полноценным участником обсуждения. — Магические болезни вызывает внутренняя магия существ вообще-то!

— Поэтому призрачная лихорадка и не магическая болезнь, хоть и связана с магией, — немного заносчиво фыркнула тетя Марта. Карина обиделась и показала ей язык.

— Она возникает когда магический фон определенной территории пляшет, — снова подсказала тетя Эйприла, отходя от кресла к окну и заглядывая за шторы. — Ну вот, скоро уже рассвет! Вам не кажется, что мы заболтались, м? Так или иначе, сестрица, у тебя нет никаких оснований обвинять Мэй. Она в последнее время никого серьезнее духов из печки, которые у хозяек пирожки воруют, не изгоняет!

— Но…

— И я не хочу даже слышать ничего, — эти слова она проворковала все тем же размеренным тоном, но Каринке подумалось, что на месте тети Марты она не рискнула бы ослушаться. Так даже ледяной голос мамы Мэй не действовал, — об этом всем. По крайней мере точно не сейчас! Сейчас мне Карюшу спать уложить надо! И тебя кстати тоже.

Тетушка погасила две свечи, оставив только одну — ту, что у кровати — и потрепала племянницу по голове. Тетя Марта вздохнула и поднялась с мягкого кресла, к которому, казалось, уже успела прирасти, после чего, поджав губы, быстро удалилась из комнаты, скрипнув дверью.

— Я еще загляну к тебе! — пообещала ей вслед сестра.

Каринка хихикнула и сползла на пол, после чего, нехотя, тоже направилась к выходу, не забыв захватить свой учебник. После теплой комнаты с мягкими покрывалами темный коридор показался ей еще мрачнее и холоднее. Быстро перебирая ножками (от чего доски в полу заскрипели), Карина добежала до лестницы. И тетя Эйприла снова ее окликнула.

— Не злись на Марту, хорошо? Она взвинченная, потому что ей предстоит долгая возня с кучей лихорадочных.

Каринка и не думала злиться. У нее впереди было целых три выходных дня с любимой тетей, и, кроме того, она раньше, чем планировала, увидела вторую тетю: будет, о чем рассказать маме Мэй! Только, наверное, придется умолчать о последнем разговоре… или нет, зачем? Будет интересно узнать, что на это скажет сама мама!

«Ладно, это все потом, — подумала Каринка, залезая под одеяло и зевая, — завтра будут дела поважнее. Я хочу узнать все тайные дорожки в лесу!»