Бывают моменты, когда жизнь делится на «до» и «после». С Чайлдом подобное случилось на заре его тяжёлого подросткового периода. Сейчас он уже точно не помнил, по какой именно причине ввязался в ту драку, в которой позорно проиграл и остался лежать за углом школы на добрых несколько часов. Но точно помнил, что родители его не искали, потому что у Антона был утренник в детском саду, и они попросту не вспомнили о своём другом сыне.

Да и было бы из-за чего — всегда ведь вовремя домой возвращался. В тот день, когда он лежал на земле и пялился в мрачное, поддёрнутое пеленой облаков небо, при этом слыша, как собственное дыхание с хрипом вылетает изо рта, всё просто… слегка изменилось. Изменилось его мироощущение, и он даже не злился на тех, кто его побил.

Нет, разумеется, он хотел их побить в ответ, но на тот момент эта мысль вилась незначительной тенью на краю его сознания, поглощённого тем, что он чувствовал. Это было крайне странно, поскольку он не испытывал страха, хоть и едва ли мог нормально дышать. Болело всё, и, вроде как, у него был сломан хотя бы один палец. Тем не менее, он просто лежал и продолжал смотреть, медленно погружаясь в это вязкое ощущение собственной беспомощности.

Скарамуш нашёл его первым, и, в каком-то смысле, совершил ещё один надлом в понимании Чайлда. Тот внезапно задумался о том, что дружба с этим вечно недовольным и хмурым соседом по парте, тогда суетившегося вокруг него и вызывавшего скорую, оказалась крепче, чем ему чудилось до этого. Кто же знал, что о нём всерьёз будет так беспокоиться одноклассник, всего лишь потерявший его из виду на какое-то время.

Как после выяснилось, с его «исчезновения» прошло всего часа три. Один из пальцев действительно был сломан, тело всё украшали синяки и ссадины — Чайлд смутно помнил, что его знатно протащили по гравию, пока он пинался, — а родители оказались крайне недовольными, когда прямо с утренника Антона приехали в больницу.

Очень скоро Чайлд незаметно для них и себя в том числе превратился из «хорошего, послушного мальчика» в «нерадивого сына». Не то чтобы это звучало прямо ему в лицо, да и беспокоиться о нём не переставали — продолжали любить так, как привыкли, — но он всё же ощущал некоторую смену настроения.

Нечто, что изменило его и отношения в семье. Младшие его, конечно же, продолжали любить, а вот старшие, умные братья отдалились слишком быстро. Видимо, на их имидж выпускников он влиял не очень хорошо. В любом случае, это всё было не важно, потому что Чайлда очень резко и быстро захватила его разогнавшаяся до световых скоростей школьная жизнь — не успел он оглянуться, как уже научился выбивать дух из сверстников при помощи кулаков.

И да, определённо, это было совсем не то, чем должен был заниматься пятнадцатилетний школьник. Но то внимание, которое он получал, тот адреналин, что заставлял сердце заходиться в истерике, та борьба, что заражала его невиданной болезнью — всё это подкупало и не помогало остановиться.

Впрочем, остановиться пришлось. Потому что выпуск, потому что родители строгие, потому что из-за его выходок начали задирать тогда только поступившего Тевкра — жалкое подобие соперников… В общем, ему необходимо было остепениться и поступить в универ. Желательно в город, конечно же.

Благо, что мозгов хватило, и он не успел отбить их во время драк. Справедливых, между прочим: у них даже был свой кодекс, которого они старались придерживаться. А тех, кто задирал Тевкра из желания мести, очень быстро осадили свои же. Тем не менее, саму проблему то не решило. Потому что за четыре прошедших года она успела по капле набежать в чашу терпения родителей.

Так Чайлд был отправлен на подобие «перевоспитания» в город, чтобы начать быть самостоятельным. Где очередной перелом случился всего две недели спустя после начала первого же семестра. А всё из-за карих глаз, сверкнувших золотом, тёмных волос, собранных в хвост, широких плеч и острого, красивого лица.

Он не позволил себе даже задуматься о том, чтобы отступить, чтобы не придать сбившемуся с ритма сердцу внимания, чтобы проигнорировать это. Скарамуш всегда выступал «голосом разума» в их дружбе, но в ту секунду Чайлд поклялся сам себе, что будет его игнорировать. По крайней мере до тех пор, пока опять не влипнет в какую-то историю.

Справедливости ради — Чжун Ли не выглядел как тот, кто мог бы, например, на третьем свидании увезти его в темноту на своей машине, где после бы изнасиловал. Такой вариант событий слишком отчётливо читался в светлых глазах Скарамуша, но Чайлд решил, что рискнёт. Его вело как мальчишку, он был излишне доверчив, и ему просто повезло. Опять же — настоящий выигрыш в лотерею, не иначе.

А затем Чайлд надел ошейник.

Сейчас, когда ему через три с половиной дня исполнится двадцать два, он не думал, что ошибся в выборе. Что попросту — чрезмерно глупо, — кинулся в руки Чжун Ли, как только предоставилась возможность, и слава богам, что его подхватили, а не дали упасть. Слава всем богам, что ему хватило затем ума обдумать всё тщательнее.

Поскольку какой бы сильной любовью Чжун Ли к нему ни пылал, но он точно не хотел встречаться с кем-то очень глупым, наивным и совершенно незрелым. Необходимость собственного «взросления» Чайлд как никогда ощутил ещё на первом ужине с семьёй Чжун Ли. Время определённо незабываемое, но он слишком отчётливо видел, насколько непонимающе на него пялятся, очевидно подмечая разницу в возрасте.

Поскольку отпускать Чжун Ли он не собирался, ему стоило обдумать варианты, где он не тащился бы за ним мешком. План был достаточно прост — начать вставать на ноги ещё во время учёбы, чтобы показать, что он тут не в нахлебника играет. У него получилось. Как затем не вышло отказать Чжун Ли в том, чтобы съехаться на последнем году обучения. Не потому, что ему не хотелось — ещё как хотелось! — просто это будто бы возвращало его в то состояние… зависимости.

Что не совсем хорошо, верно же? В школе ему приходилось доказывать свою силу и авторитет при помощи кулаков. А чтобы доказать свою состоятельность как партнёра, нужно использовать иные методы — да хоть ту же уборку по дому, собственный заработок, проявление своевременной заботы и поддержки…

Он ещё не был выпускником и только учился, но это не значило ведь, что он может просто расслабляться с Чжун Ли. Ему нужно было готовиться к взрослой жизни рядом с ним, и, конечно, это не так сильно его волновало — просто засело неприятной занозой в мозгу и порой напоминало о себе, вызывая кратковременные вспышки тревоги.

Всё, что происходило последние две недели, отпечаталось в его памяти не столько картинками, сколько ощущениями. О его эмоциональных всплесках, о мурашках из-за суровости во взгляде Чжун Ли, из-за расползающейся по телу неги после поощрений, о том, как он буквально посвящал свои мысли другому человеку, полностью отдаваясь его власти…

И каким, при всём этом, он ощущал себя спокойным. Что ему не надо никуда спешить, что надо всего лишь сосредоточиться на выполнении своих задач и заботиться о Чжун Ли, зная, что получит заботу в ответ за хорошее поведение. Наверное, это было несколько наивно? Незрело? Но Чжун Ли нравилось это.

К тому же, на контрасте со всем случившимся «обычная» жизнь стала казаться слишком странной. Не та, которую он бы хотел, но та, которая привычна, поскольку в ней он провёл большую часть своего существования. Не плохо, но и не хорошо. К тому же, он продолжал ощущать эфемерную хватку ошейника на своём горле.

По его щеке бережно провели пальцем, и он моргнул, приходя в себя. Стоял напротив чистого стекла, за которым толща прозрачной, голубой воды, переливающаяся тысячей красок из-за кораллов, актиний, водорослей и будто бы сотни рыб. Вдохнув, Чайлд повернул голову, пересекаясь с тёплым взглядом.

Голубоватый свет от аквариума тёк по лицу Чжун Ли мягкими бликами, отсвечивая и становясь то светлее, то темнее. В карих глазах отчётливой искрой мелькала слабая тревога, и Чайлд не мог не поддаться ей, пододвигаясь к Чжун Ли ближе и вздыхая в который раз за их свидание:

— Задумался опять. Прости.

На это его прижали крепче, сцепляя ладони у него на животе и обдавая щёку тёплым дыханием. И во время этого короткого мгновения молчания, занятого стуком чужого сердца ему в спину, у Чайлда мелькнула странная мысль — он не хочет отказываться от Чжун Ли. Не хочет отстраняться, не хочет уезжать — а такая идея тоже мелькала между делом, когда он размышлял о чём-то вроде… сепарации.

Слишком умное для него слово, которое незаметно выучил из-за того же Чжун Ли. За всеми этими размышлениями начинала ощущаться некая «вязкость» отношений между ними. Будто они попросту склеились и в чём-то перемешались между собой, начиная быть единым целым. Единым и неразрывным.

Чувства, что переросли в привычку. Потому что им уже почти четыре года. Чересчур сложные материи — Чайлд не привык размышлять обо всём этом в подобном контексте, но как-то ведь получалось. Может, воспиталось в процессе наказаний, когда он уходил в себя и ощущал всё происходящее несколько иначе. Замутнённым сознанием, но до абсурда чётко.

— Не получается отвлечься, — это был не вопрос. Чайлд просто кивнул, наблюдая, как маленький косяк бледных рыбок проплывает мимо стекла и скрывается среди водорослей. На всякий случай скользнул взглядом по сторонам, хотя в этом не было нужды — середина буднего дня, народу было настолько мало, что кроме них двоих в освещаемом водяными отсветами зале была лишь ещё одна парочка. Да и та любовалась на подводные виды на противоположной стороне.

— Если мы поговорим здесь, то свидание ведь не будет испорчено? — тихо хмыкнул Чайлд, возвращая взгляд к стеклу напротив. И теперь замечая в нём нечёткое отражение себя в руках Чжун Ли. Во рту неожиданно пересохло от того, насколько это показалось ему привычной и правильной картиной.

Должен ли он пытаться отстраниться, если не хочет этого? С того короткого разговора на кухне прошло несколько часов, и с самого утра они успели съездить ещё раз позавтракать в другое место, прогуляться по парку, обсудить какие-то совершенно неважные — потому что всё внимание Чайлда до сих пор вилось вокруг вчерашнего, — вещи вроде поездки к его семье в августе, потому что надо было поздравить Тоню с выпуском из школы… И всё в этом духе.

Всё такое будто бы специально подчёркнутое «обычное». То, что могло оставаться частью их жизни и внутри сессии, но с очевидно изменившимся для них контекстом. Не то чтобы Чайлд собирался таскаться по родительскому дому в собачьем ошейнике, но с чокером или ещё чем-то, что обозначало бы его «принадлежность» Чжун Ли… Почему нет?

— Я предложил свидание, чтобы попытаться отвлечь тебя и помочь подсознательно определиться с тем, что ты хочешь, но… — Чжун Ли тихо вздохнул. Без тяжести, а так, словно принимал неизбежность необходимого им разговора. — …меня тоже это гложет с самого пробуждения.

— И ты молчишь, — сморщил нос Чайлд, слегка запрокидывая голову ему на плечо и не отводя взгляда от аквариума. Точнее, от всё того же расплывчатого и мутного отражения в нём их двоих. В этот раз вся красота подводного мира, запертая в этом месте, будет лишь декорациями к их проблеме. Даже немного жаль, но сюда они смогут прийти и в иное время, когда мысли в головах обоих не будут бороться друг с другом.

— Хотел дать себе побольше времени, но снова и снова прихожу к одному и тому же, — ответил Чжун Ли, перемещая ладони с живота Чайлда на его бока и чуть сжимая их. Его губы мягко коснулись щеки в коротком поцелуе, а затем он отстранился. — Пойдём дальше.

— Ты что, сбегаешь? — в недоверии обернулся Чайлд, позволяя взять себя за руку. Чжун Ли хмыкнул и легко помотал головой, уводя его из этого зала в следующий.

Пройдя через небольшую арку в стене, украшенную пластмассовыми кораллами, они оказались в зале поменьше, с рядами небольших окошечек-аквариумов, где плавали маленькие рыбки. Чайлд по привычке пробежался взглядом по «окнам» и остановился около одного из них — своего любимого. Не придав значения тому, что в какой-то момент это он повёл за собой, а не его. Чуть склонившись, он уставился на слабо трепыхающихся в воде ярко-жёлтых, будто бы покрашенных токсичной краской, морских коньков.

— Так, что у тебя там в голове? — спросил Чайлд, удовлетворив своё мимолётное желание и искоса глянув на рядом вставшего Чжун Ли. Тот тоже чуть склонился, смотря на морских коньков, внезапно решивших задвигаться и, дёргая скрученными хвостиками, поплывших от одной стенки аквариума к другой.

— Что нет предела совершенству, — ответил он медленно. Чайлд нахмурился, не понимая, но долго ждать пояснения ему не пришлось — Чжун Ли продолжил почти тут же, поменявшись в лице, теперь смотря на аквариум с некоторым напряжением. И виной этому вряд ли были продолжающие дрейфовать в воде морские коньки. — Я боюсь, что не смогу полностью обезопасить тебя и не навредить. Но при этом мне… хочется продолжать. Это кажется несколько безответственным, потому что, даже понимая риск, я всё равно хочу пойти на него. Если бы речь шла только обо мне, то это имело место быть, но я же рискую ещё и тобой.

Он замолчал, слегка поджимая губы и едва заметно качая головой с таким выражением в глазах, словно разочаровался сам в себе. В ответ на это Чайлд сильнее стиснул его руку — так, что Чжун Ли в непонимании глянул сначала вниз, а затем ему в глаза.

— Я не хрустальный, — тихо прошипел Чайлд, после вздыхая и отворачиваясь к аквариуму в малодушном раздражении на чужие слова. — И что значит «рискуешь ещё и мной»? Я не у тебя в заложниках, и как бы тоже понимаю, в чём прикол. Не надо снова начинать вести себя со мной, как с ребёнком, мне уже не восемнадцать.

— Я помню, — проговорил Чжун Ли тихо и с таким чувством, что всё было вспыхнувшее в груди раздражение резко угасло. Чайлд облизал губы, но не отвёл взгляда от одного конкретного пузатого морского конька, зацепившегося хвостом за водоросль. Зато продолжил слушать. — Но это не значит, что я перестану о тебе беспокоиться.

— И ты не хочешь доводить меня до нервного срыва, — сказал за него Чайлд, устыдившись собственной вспышки и выпрямляясь. Когда и Чжун Ли выпрямился, он всё же заглянул ему в глаза и спросил. — Ты сомневаешься в том, что я смогу тебя вовремя остановить?

Ответный взгляд Чжун Ли, пронизанный тяжёлой смесью из чувств, был красноречивее любых слов. Чайлд вновь стиснул его руку в своей, затем протяжно выдыхая и опуская голову. После чего качнулся на месте и опять угодил в тёплые объятия.

— Этого больше не повторится, — пообещал он. В этот раз вздох Чжун Ли был тяжелее. Он мягко поцеловал Чайлда в макушку и прошептал:

— Хорошо, но нам следует ещё немного подождать.

То, как это было сказано, отдалось неприятной волной прямо в сердце. Чайлд просто кивнул, принимая и соглашаясь. Потому что да, он действительно подвёл Чжун Ли, и тому необходимо было снова довериться ему. Довериться и не бояться. Иначе ничего не получится заново.

В молчании они двинулись дальше по залу мимо окошек-аквариумов, разглядывая удивительных рыбок, кораллов и всякую прочую живность, которую у обычных людей «рыбой» язык назвать не повернётся. Тишина помогала цепляться за мысли, но все их Чайлд упускал — к общему вихрю из размышлений о «правильности-неправильности» его желаний добавилась и эта проблема с «недоверием».

Нет, он понимал, что Чжун Ли ему доверяет, что Чжун Ли понимает и осознаёт его, Чайлда, состоятельность как человека. Просто случившееся вонзилось иглой под кожу, и её пока не получалось вытащить. Возможно, нужно время. Возможно, Чайлду нужно показать, что он… понимает гораздо больше, чем могло показаться со стороны.

— У меня нет чувства неправильности происходящего, — сказал он неожиданно, когда они брели по «водяному тоннелю». Со всех сторон, кроме как под ногами, их окружала толща светло-голубой воды с мельтешащими в ней стайками рыб как маленьких, так и больших. Их накрыла тень, и, задрав голову, Чайлд увидел нежное белое брюхо проплывавшей мимо акулы.

— Что именно? — спросил Чжун Ли, не совсем поняв. Чайлд повёл плечом, собирая все свои мысли в кучу и облачая их в связные слова:

— Я о своём желании продолжать. Должен ли я думать о том, что желание подчиняться тебе и выполнять твои приказы — что-то неправильное? — он взглянул на Чжун Ли крайне серьёзно, но на самом деле в поисках необходимой сейчас опоры. — Не только во время… сессии. Но и сейчас. То есть, я имею в виду, что… не могу перестать видеть в тебе своего «господина». И потому я не совсем понимаю.

Несколько долгих секунд Чжун Ли смотрел на него с выражением глубокой задумчивости. Но вот он моргнул, и его плечи чуть опустились, расслабляясь. Глубоко вдохнул и проговорил, замедляя шаг настолько, что вряд ли бы это можно было назвать нормальным движением:

— Как я уже тебе говорил, я не считаю плохим то, чем мы занимались. И, судя по всему, тебе так сильно это понравилось, что ты до сих пор не можешь от этого отойти, верно?

— О, определённо, — фыркнул Чайлд, чуточку расслабляясь. Даже после вчерашнего Чжун Ли не считал это их новое «увлечение» чем-то ужасным. Значит, что шансы повторить всё это действительно высоки. Если Чжун Ли перестанет получать от этого удовольствие, то какой будет во всём этом смысл вообще? Потому он более воодушевлённо продолжил. — И не думай, что ты там мне «мозги промыл» или типа того, мне действительно это очень нравилось, но я понимал происходящее!

— Точно нет, — усмехнулся Чжун Ли, на секунду отвлекаясь на огромную рыбу, распахивающую рот за стеклом. Та зависла прямо напротив его лица, и он вновь отвернулся к Чайлду. — Все возможности, когда я мог это сделать, я уже упустил.

— У Томы сложилось впечатление, что ты меня принуждаешь, — качнул головой Чайлд, чуть морщась при упоминании соседа. Вновь коротко пожалел, что так и не ударил его тогда за подобные слова. Чжун Ли резко остановился и уставился на него.

— Он такое сказал? — его выражение лица почти не изменилось, но в глазах мелькнула нехорошая тень. Чайлд медленно кивнул:

— Да, он начал нести бред, что я не в себе и не понимаю, какой ты чрезвычайно опасный, и что ты меня принуждаешь… Всё в этом роде. И я очень разозлился вчера, — он раздражённо вздохнул, поспешно добавляя. — Но мы не дрались!

Почему-то у него сложилось впечатление, что факт их возможной драки волновал Чжун Ли в первую очередь. Взгляд того помрачнел, вновь став очень задумчивым, и на несколько секунд воцарилось непонятное Чайлду молчание.

— Что ж, — заговорил Чжун Ли, проясняясь взглядом, — полагаю, эту ситуацию мы обсудим позже.

— Хорошо, — кивнул Чайлд, уловив лёгкое напряжение. И тут же зажмуриваясь, резко выдыхая. — Вот видишь!

На него посмотрели с отчётливым непониманием, и он поспешил объясниться.

— Ты такой: «Мы обсудим это позже», а я типа: «Да, конечно», и я же подчиняюсь тебе! Я имею в виду, что твои слова стали для меня… важнее в несколько раз, и я даже как-то не думаю о том, чтобы тебе перечить! У меня и мысли не возникло, чтобы спросить, почему надо отложить разговор о Томе — я просто согласился с тобой, потому что это ты! И, то есть, — весь его словесный запал иссяк, и закончил он уже не так яро, опустив голову, — я не понимаю, плохо ли это.

Может, это не привычка. Может, это просто его попытка вернуться в то приятное состояние, которое преследовало его все эти две недели. Может, он просто уже пропащий, утянувший во всё это извращение Чжун Ли. С другой стороны — почему ему не должно быть всё равно, если они оба получают от этого удовольствие, верно? Он не мог знать.

— Я думаю, — Чжун Ли заговорил медленно, как взвешивая каждое свое слово, — что ты согласился со мной, потому что знаешь, что моё «поговорим позже» означает именно «поговорим позже» и не является попыткой увиливания, — он слабо улыбнулся, заключая. — Ты доверяешь мне, Аякс. Это — не плохо.

— Конечно я тебе доверяю! — вспыхнул Чайлд мгновенно и чуть понизил голос, когда бровь Чжун Ли чуть дрогнула из-за громкости. Впрочем, в «водяном тоннеле» было так же мало народу, как и во всём океанариуме. А поймать пару недовольных взглядов не так уж страшно. Дальше он заговорил шёпотом. — Если бы не доверял, то не позволил бы таскать себя за ошейник по полу целых две недели.

— Аякс, дело в твоей самостоятельности, так? — спросил Чжун Ли спокойно. Чайлд кивнул, не зная, нужно ли что-то добавлять. Чжун Ли кивнул в ответ и прикрыл глаза, продолжая. — Мне бы хотелось, чтобы ты мог принимать решения самостоятельно. Однако это не значит, что ты не можешь советоваться со мной.

— Я помню, что если спрошу твоего совета, то не буду зависим от твоего мнения, но… — Чайлд лихорадочно облизал губы и всё же выдавил всё тем же шёпотом. — Но что, если все твои советы я буду воспринимать слишком серьёзно? Ты умный, я доверяю тебе, только… я не хочу и правда потеряться в твоём авторитете.

— Будешь ли ты нервничать, если не спросишь моего мнения в каком-то из вопросов? — уточнил Чжун Ли, поглаживая его тыльную сторону ладони большим пальцем. Мягко, тепло, уверенно. Успокаивающе. Чайлд пожал плечами, хмыкая:

— Ну, наверное? Я же не могу делать всё, что мне вздумается.

— Хорошо, — кивнул Чжун Ли и сощурил глаза, снова оглядываясь в аквариум. Ненадолго, как если бы он сделал это только для того, чтобы привести мысли в голове в порядок. Закончив с этим, он опять посмотрел на Чайлда. — Тогда почему бы мне сейчас не передать тебе власть над… нашим домом.

— В смысле? — не понял Чайлд. Над домом? Технически, у него и так все эти две недели была власть над их домом. Хотя делал он всё это, следуя приказам Чжун Ли и расписанию, так что… получается, власти у него не было.

— Ты будешь решать, когда и что мы будем есть, когда убираться, что будем делать… Всякие такие мелочи, где я не буду участвовать, пока ты сам меня не попросишь. Скажем так, займу пассивную роль, — он слегка усмехнулся.

В ответ Чайлд пялился на него долго, моргая и пытаясь понять смысл этого странного предложения. Не то чтобы у них было какое-то чёткое обозначение, кто из них «глава семьи» и всё в этом роде. В самом начале их сожительства всем руководил Чжун Ли исключительно потому, что у него был опыт, и со временем это сгладилось, потому что Чайлд научился ведению такого хозяйства, которое не раздражало бы их обоих. «Притирка», на взгляд Чайлда, произошла достаточно безболезненно, хоть и с некоторыми выяснениями отношений на почве абсурдной бытовухи вроде того же педантизма Чжун Ли касательно расстановки кружек в шкафчике.

И до июля у Чайлда точно не было с этим проблем, в частности — с выбором того, что можно приготовить на ужин или с уборкой… Тут его мысли остановились, и он резко понял замысел Чжун Ли.

Хоть они и сделали перерыв, но рамки расписания сами собой никуда не делись. Поэтому их следовало убрать лично.

— Не боишься, что на ужин у нас будет уха? — усмехнулся Чайлд, улыбаясь довольно и расслабленно. Чжун Ли качнул головой, заражаясь его весельем, и ответил:

— Нет. Потому что я тебе доверяю.

Эти его слова вспыхнули приятной тёплой искрой в сердце Чайлда, и тот неожиданно тихо, едва слышно спросил:

— П-правда? — будто это было не очевидно и как если бы он об этом сам не думал несколько минут назад.

Его руку сжали крепче, переплетая с ним пальцы, и Чжун Ли пододвинулся. Чайлд прикрыл глаза, отрезая себя от водяного окружения, от пляски голубого света в тёмных волосах и от присутствия других людей, встречая короткий поцелуй.

— Чистая правда, — прошептал Чжун Ли ему прямо в губы, чуть отстраняясь. И Чайлд слабо моргнул, глядя из-под ресниц на пляшущие золотые отблески в карих глазах.

***

Этот день окончился достаточно… «обычно». Судя по всему, на контрасте «обычность» становилась слишком заметной и привлекала чересчур много его внимания. Чайлд прижимал к себе новую плюшевую игрушку — в этот раз дельфин — из магазина при океанариуме, и устало пялился в окно машины, наблюдая за мелькающими в наступающих сумерках фонарями.

И с каждой минутой его отражение в стекле становилось всё более отчётливым.

Ему удалось немного отвлечься от мыслей насущных, хоть те и продолжали виться где-то там, глубоко, неустанно привлекая его внимание. Которое он, между прочим, пытался уделять оставшемуся им свиданию. И у него вышло — они не говорили более о сессии и доверии. По крайней мере, не так явно.

Чайлд чуть склонил голову, утыкаясь подбородком в упругую плюшевую голову дельфина, и глянул на Чжун Ли. Тот смотрел на дорогу, и на лице его застыло привычное выражение сосредоточенности, но отчего-то чудилось, будто его мысли тоже находятся не здесь. Не в этом моменте, а где-то… во вчера.

— Чжун Ли, — тихо позвал Чайлд, ощущая, как это имя отскакивает от его языка с неким оттенком непривычности. Всего-то день прошёл. Ему нужно больше времени, чтобы «перенастроиться» обратно? Или он и вовсе не хочет до конца «перенастраиваться». Тогда он ведь сказал правду — он не перестанет видеть в Чжун Ли «господина». Своего «господина».

— Что такое? — спросил Чжун Ли, моргая и действительно возвращаясь в настоящее. На мгновение он отвлёкся, смотря на Чайлда и как проверяя, не случилось ли с ним чего. Оранжевый луч солнца скользнул по его лицу, отражаясь знакомым золотом в его глазах, и Чайлд протяжно выдохнул.

— Ты не будешь меня больше душить, да? — спросил он тихо, не совсем понимая, чего именно хочет добиться. Ему нужно было какое-то… осознание. Ещё раз убедиться, что всё в порядке, и они не собираются просто забыть обо всём этом.

Брови Чжун Ли дрогнули в отчётливом замешательстве, а затем он глубоко вдохнул и протяжно выдохнул, как набираясь сил перед ответом. Молчание надолго не затянулось, и спустя несколько мгновений Чжун Ли заговорил спокойно и размеренно:

— Нет, полагаю, что нет. Это… не очень хорошая идея.

— Я хочу, чтобы это было табу, — слова вылетели изо рта сами, а дальше Чайлд уже не сумел себя остановить, продолжая и резко вспоминая обо всём, о чём думал ещё утром. — И мне не нравится, когда ты сильно тянешь меня за ошейник. Я… я бы хотел, чтобы это было не так сильно. И ещё мне не нравится пояс верности, это… чересчур. Типа, не больно, но неприятно, и я… просто не хочу. Не нравится.

Наверное, со стороны всё это звучало как капризы, но он обещал себе, что будет честным. И если он именно так выражает свои мысли, то значит так нужно. Или, по крайней мере, именно сейчас он хочет сделать так. А ему же надо следовать за своими желаниями и исполнять их, верно? Это придаст ему чуть больше уверенности в себе.

Он замолчал, ёрзая в кресле и ослабляя крепкую хватку вокруг плюшевого дельфина. Чжун Ли чуть наклонил в его сторону голову, слушая, а потом очень медленно кивнул.

— Я понял, — выдохнул он, после добавляя, тихо. — Аякс, я хочу, чтобы о таком ты говорил мне сразу. Пожалуйста. Помоги мне.

— Да, конечно, — облегчённо улыбнулся Чайлд, ощущая, как с плеч пропадает странная тяжесть. Как если бы он в самом деле ждал, что сейчас Чжун Ли может отреагировать с раздражением или с более отчётливым разочарованием. Сухость во рту оказалась внезапной, и Чайлд не сдержался, оставаясь честным до конца. — Ты всё ещё мне веришь?

— Я всё ещё тебе верю, — ответил Чжун Ли, убирая от руля одну из рук и протягивая её к Чайлду. Тот быстро стиснул её, ощущая крепкую, ответную хватку на своей ладони, и кивнул, принимая. — Мне просто кажется, что для осознания некоторых вещей нужно время. Возможно, я всегда буду сомневаться в том, что я хочу делать с тобой, поэтому и прошу о помощи, Аякс. Не забывай показывать мне, что я делаю всё правильно, и что тебе не плохо рядом со мной.

— Хорошо, — прошептал Чайлд, наклоняясь к его пальцам и оставляя на них быстрый, игривый поцелуй. Чувствуя, как облегчение продолжает растекаться по его телу, захватывая и позволяя расслабиться. Отпустить эти мысли и, наконец, суметь войти в «нормальную» колею.

Конечно, всё не так быстро. Но необходимые ему ответы он успел получить. Остальное — дело времени и оставшейся откровенности. Но уже не сегодня — на сегодня хватит. Сегодня ему хотелось уже другого, и раз Чжун Ли так любезно отдал ему чуточку власти, он собирался ею воспользоваться.

Момент настал, когда они доехали до дома и припарковались на привычное место. Когда салон машины перестал едва заметно дрожать от двигателя и погрузился во мрак, Чайлд перегнулся через коробку передач и притянул Чжун Ли к себе за шею. На его несуразный и стремительный поцелуй ответили сначала горячим вздохом, а затем — движением губ.

Ему позволили заползти рукой на обтянутое тканью брюк колено. Ему даже позволили красноречиво стиснуть пальцы, после накрывая его ладонь своей и сжимая — не в попытке отстранить, а будто бы для ещё большего контакта. Чайлд тихо застонал в поцелуй, закрывая глаза и желая утопнуть в чужом жаре.

Его притянули за затылок, заставляя лишь сильнее нагнуться, вжаться губами, судорожно выдохнуть и впустить в свой рот чужой язык. Чайлд задрожал, теснее прижимая к сходящему с ума сердцу плюшевого дельфина, силясь поймать ритм дыхания. И из раза в раз сбиваясь из-за того, как всё же жадно Чжун Ли ответил на его поцелуй.

Глаза приоткрылись сами, и Чайлд на миг отстранился, поражённый пылающим взглядом тёмных во мраке глаз. Отстранился для того, чтобы мгновением позже вновь припасть к горячим губам и заново углубить прервавшийся поцелуй. Ощущая, как по коже в ответ скользил всё такой же горящий, наливающийся возбуждением взгляд. Как от движений языка и губ кровь струится по венам всё быстрее, нагреваясь и заставляя стремительно стучащее в груди сердце тяжелеть, а воздух в лёгких — исчезать.

На мгновение в голову вторглась безумная, абсурдная, но при этом чрезмерно заманчивая мысль. На переднем ряду в машине целоваться не так удобно, как на заднем — абсурдность крылась в том, что эта мысль подразумевала под собой такое же совершенно логичное продолжение. От которого внизу живота всё скручивалось в настоящий огненный смерч.

Ниточка из заманчивых мыслей потянулась дальше, и Чайлд вновь резко оторвался от Чжун Ли, чтобы сказать. Не успел — только было сорвавшееся неразборчивое предложение буквально слизали с его губ, затем опять целуя. Несдержанно застонав, Чайлд послушно повернул голову под сжавшейся в его волосах рукой и расслабился.

Возникшая идея не затухала, билась внутри его головы в такт грохоту крови в ушах, но всё, что сейчас мог делать Чайлд, так это с ещё большим рвением отдаваться только сильнее распалившемуся поцелую. И всё остальное стало каким-то абсолютно неважным, даже если они так и не переместятся с переднего ряда куда-нибудь в более удобное место.

Хотя Чайлд откровенно сомневался в том, что ему хватит выдержки дотерпеть до квартиры, если вдруг Чжун Ли пожелает продолжить именно там. Новая мысль мигнула в голове нечётким образом, однако на удивление резко заставила Чайлда пересмотреть свои возможности.

С чего это он не может утащить Чжун Ли на задний ряд и там продолжить? Сейчас ведь он не должен следовать за ним послушным питомцем, верно? Быть «хорошим мальчиком», безусловно, приятно, но сейчас его цель немного иная.

Стоило ему только определиться с бесхитростными планами, как внезапно тишину, нарушаемую только их тяжёлым дыханием, разрезала переливчатая трель телефона. Зажмурившись, Чайлд буквально ощутил, как атмосфера трескается всё сильнее с каждой новой секундой, и в конце концов Чжун Ли всё же разорвал поцелуй, хрипло шепча:

— Это Ян Фей.

Ну конечно — на каждого важного человека отдельный рингтон. Чайлд тихо, но в голос застонал о потере, не собираясь разжимать пальцы вокруг чужого колена. Впрочем, его не попытались прогнать, только погладили тыльную сторону его ладони. И ответили на звонок, к большому неудовлетворению Чайлда.

— Да? — ладно, возможно, он был несколько доволен тому, насколько низко из-за пережитой волны возбуждения звучал Чжун Ли. Из трубки послышался неразборчивый голос Ян Фей, и он вздохнул. — Нет, не разбудила. Что-то случилось?

Насупившись, Чайлд вернулся на своё сиденье. И вскинул брови, когда его руку протестующе сжали, не отпуская. Это отозвалось приятным теплом в груди, и Чайлд всё же решил простить Чжун Ли, который даже глаза прикрыл, концентрируясь на разговоре. Ещё раз вздохнув, Чайлд переплёл с ним пальцы, потом сжал, задержался взглядом на аккуратных ногтях, на суставах, на проступающих сквозь кожу сухожилиях, ещё видных в неотчётливых тенях вечера…

Чжун Ли крупно вздрогнул и распахнул глаза, тут же отвлекаясь от телефона и глядя на Чайлда. Тот хитро сверкнул глазами, слегка сжимая подушечку одного его пальца зубами. Вздохнув, Чжун Ли убрал руку, бесшумно усмехаясь.

— Прости, можешь повторить? — попросил он, возвращая внимание к Ян Фей. Чайлд сощурил глаза, провожая его ладонь взглядом.

И снова заставил Чжун Ли вздрогнуть. В этот раз, правда, трогая не коленку, а внешнюю сторону бедра. С очевидным желанием залезть ещё и на внутреннюю. Его обожгли предупреждающим, но не таким уж строгим взглядом, но вскоре всё равно отвели глаза, опять слушая слова Ян Фей. Подобное плетью стегнуло Чайлда, и он, ведомый безрассудной игривостью, потянулся рукой дальше, к ширинке.

Как его запястье крепко перехватили, и Чжун Ли, проговорив: «Подожди секунду», прижал телефон к плечу и посмотрел на Чайлда, твёрдо:

— Аякс, не сейчас.

И от знакомой стали в его голосе по всему телу волной пробежались приятные мурашки. Чайлд послушно убрал руку и вернулся к себе на сиденье. На миг мир расплылся. Это случилось так быстро, что он не успел осознать всё в полной мере. Обхватив плюшевого дельфина обеими руками, прижал его к груди и принялся ждать, когда разговор закончится. Не особо даже вслушиваясь в него — пялился на подъезд дома за лобовым стеклом и… думал.

О чём-то неконкретном. Странном, относительном и не совсем понятном. Что-то на уровне того, что он окончательно пропал и был испорчен из-за собственных желаний, жажды ощущений и того, что, видимо, воспитывали не только его, но и он сам воспитывал в ответ. Чжун Ли ведь только что сказал это таким тоном, какой Чайлд слышал от него редко.

И то, раньше это если и случалось, то сопровождалось чем-то смягчающим. Вроде обещания о продолжении чуть попозже или ещё чего-нибудь в этом роде. А сейчас получилось жёстко, и Чайлд не мог сказать, что это его обидело.

Вышло как-то само собой. Кажется, Чжун Ли даже не вкладывал в это смысл «приказа». И, судя по всему, не только у Чайлда за короткий срок успели выработаться некоторые «привычки». Отпечаток этого оказался глубже, чем он предполагал.

Только, опять же, это не пугало.

— Аякс?

Моргнув, пришёл в себя и повернул голову, пересекаясь взглядами с Чжун Ли. Телефон был выключен — звонок закончился. Сейчас из голоса пропала сталь, сменившись озадаченностью и неким беспокойством.

— Я просто извращенец, — выдохнул Чайлд далеко не в порыве самоуничижения. Чжун Ли коротко нахмурился в откровенном непонимании, а потом тряхнул головой.

— Нам нужно поговорить, — сказал он с отчётливой усталостью. Чайлд выпрямился в кресле и просто кивнул, пытаясь сконцентрироваться на смене темы. В своей испорченности и прочем, что терзает его мысли, он успеет признаться.

— Это про Тому? — уточнил он. Чжун Ли неопределенно поморщился и медленно кивнул.

— В том числе. Первое — Ян Фей хочет встретиться завтра. С нами обоими.

— Зачем я там? — не понял Чайлд. Нет, Ян Фей, в каком-то смысле, его знакомая, но… Что-то ему подсказывало, что причина не в его грядущем дне рождения. Тогда что? Двойное свидание? Он даже фыркнул от такого предположения.

— Потому что это связано с нашими соседями, — продолжил Чжун Ли. Несколько мгновений Чайлд тупо пялился на него. Потом закрыл глаза, открыл — нет, логическая цепочка не складывалась в его голове.

— Они знакомы? — всё же спросил он, хотя это звучало логично. Как иначе связаны Ян Фей с Томой и Аято, он понятия не имел. Что успело произойти за его спиной такого страшного, что Чжун Ли посчитал это важным? А важным он это именно что считал, судя по выражению крайней серьёзности на его лице.

Мысленно Чайлд успел пожалеть о том, что от романтического настроя остался только пепел.

— Полагаю, Аято обратился к Ян Фей ради помощи с… одним делом, — несколько запнулся Чжун Ли, и по его выражению лица было ясно — он знает, что это за дело такое. Но Чайлд промолчал, ожидая продолжения. Чжун Ли глубоко вдохнул, откидываясь на спинку сидения с явной усталостью, зазвучавшей ещё и в его голосе. — Ты сказал, что Тома подумал, будто ты в опасности из-за меня, так?

— Он сказал, что я не понимаю происходящее, — поморщился Чайлд, бегло вспоминая о вчерашнем вечере. На секунду раздражение вспыхнуло в груди, но не разрослось. Уже не важно, после таких финтов он не собирался более общаться с Томой и благо, что заблокировал его раньше, чем был осыпан сообщениями с «извинениями» или ещё чем похуже.

Возможно, с этим стоило разобраться и нормально поговорить. Но это произойдёт после того, как Чайлд будет уверен, что не даст ему по лицу в их новую встречу. Это сейчас он не так уж злился, ведь рядом был Чжун Ли.

— Судя по всему, — Чжун Ли остановился, будто примериваясь, должен ли он произносить следующие слова. Спустя пару секунд, всё же вздохнул и посмотрел на Чайлда. — Аято хотел обвинить меня в домашнем насилии.

Ладно, Чайлд поторопился с выводами касательно своей злости.

— ЧТО?! — он подскочил бы на ноги, не сиди он в машине. Так что просто слегка подпрыгнул на сидении, чудом не ударившись о потолок головой и уставившись на Чжун Ли, чувствуя, как слабый огонёк внутри обращается кусающимся пожаром. — Он хотел «что»?! Через Ян Фей?!

Чжун Ли очень медленно кивнул, наблюдая за ним, но не делая ничего, кроме этого. Пометавшись и всё ещё полыхая во вспышке гнева, Чайлд заставил себя сесть нормально и уставился в ответ. Хотя определённо не мог ручаться, что ему вновь не захочется чуть-чуть выпустить злость.

— Полагаю, что так, — ответил Чжун Ли до странного спокойно. Так, словно это его действительно не волновало, и оттого злость невольно утихла. Чайлд поёрзал на сидении и сглотнул, не совсем понимая. Но осознав одно.

— Поэтому Тома мне тогда это сказал, — пробормотал он себе под нос, чуть встряхиваясь и вдыхая. — Они… не так поняли.

Значит, Тома не знает подноготную и говорил все те слова из искренней жалости и сочувствия? Правда хотел помочь? Чайлд слабо поморщился, потирая двумя пальцами висок в моменте лёгкой головной боли из-за внезапно сложившейся ситуации.

— Возможно, — напряжение чуть схлынуло с плеч Чжун Ли, и он глубоко вдохнул. Но его выражение лица приобрело некоторую серьёзность. На следующих словах Чайлд замер. — Однако у меня есть подозрение, что всё может быть несколько сложнее.

— В чём сложнее? — тихо уточнил Чайлд, опять напрягаясь. Чжун Ли помолчал, как подбирая слова, и ответил медленно — так, словно зачем-то пытался смягчить смысл сказанного:

— Я думаю, что здесь может быть замешан корыстный интерес. Аято из семьи Камисато, не так давно унаследовал компанию, и с корпорацией «Ли Юэ» у него назревает контракт.

— Но ты уже давно не работаешь в «Ли Юэ», — проговорил Чайлд, уже догадываясь, в чём дело. И огонёк в груди только сильнее разгорался. Он стиснул обивку сиденья пальцами, сжимая губы в линию и встречаясь с мрачным взглядом Чжун Ли.

— Нет, но моя семья — да, — ответил он, то ли случайно, то ли специально понизив голос. Чайлд тяжело сглотнул, ощущая, как неприятные мурашки бегут по спине. И как пропустили этот момент? Как много он случайно выдал о Чжун Ли, раз теперь его хотят обвинить?

— Скандал хотят? — спросил Чайлд с трудом, не уверенный, что сможет произнести предложение длиннее.

— Не знаю, — качнул головой Чжун Ли. — Может, шантаж через скандал. Хотят получить условия получше. Не могу знать, я… не знал отца Аято или его самого, чтобы делать хоть какие-то выводы.

На всё это Чайлд просто кивнул, отводя взгляд, не выдерживая. В груди неприятно сдавило от смеси из всё не затухающего гнева и острого чувства вины. Потому что это он облажался с Томой, засветил фотографии, позволил узнать слишком много и сделал недостаточно, чтобы развеять сомнения.

А сомнения ли? Если Тома в сговоре с Аято, то всё это было не более, чем спектаклем? Всё это дружелюбие, сочувствие, помощь, даже само знакомство? Но Тома ведь не выглядел «таким» человеком. Конечно, порой его взгляды были странными, как и вопросы, но это же не значит, что он при помощи этого пытался вытащить из Чайлда обвинение Чжун Ли в домашнем насилии!

Мог ли Тома быть жертвой манипуляций Аято? Чайлд отмахнулся от несуразных и несколько несвязных мыслей, не желая мыслить чёрно-белыми категориями. Всё было бы проще, будь жизнь мультфильмом с чётко понятным злодеем.

— Аякс, всё в порядке, ты не виноват.

Чайлд не заметил, как спрятал лицо в ладонях, силясь осмыслить всё это. Убрал их, он посмотрел на слабо улыбающегося Чжун Ли.

— Что будем делать? Может, нам надо с ними поговорить? — спросил Чайлд, слабо взмахивая рукой. Конфликты с соседями, конечно, могут быть весёлыми, но только если при этом никто не попадёт за решётку. А видеть там Чжун Ли ему очень не хотелось, и, к своему стыду, он не совсем понимал силу влияния Аято.

Глава компании — звучало внушительно, только почему-то Чжун Ли это не так сильно нервировало. Тот определённо не притворялся — спокойствие в его взгляде не было ледяным, не было щитом, за которым могла бы виться паника или страх пред будущими проблемами.

— Не уверен, что это не сделает хуже, — он вздохнул, и Чайлд по наитию повторил этот вздох, ощущая, как усталость за прошедший день, за вчера и за этот разговор хоронит все его чувства, оставляя только желание растечься по креслу и просто слушать любимый голос. Даже если этот голос рассказывал не о самых лучших вещах. — Конечно, по сравнению с обвинением в домашнем насилии признание в увлечении БДСМ звучит не так страшно, но это до момента, как это решат вывернуть в прессе или ещё где-нибудь.

— Тебя выгонят из семьи, если узнают, что ты любишь, когда я сижу у тебя в ногах на поводке? — фыркнул Чайлд и секундой позже понял, что сморозил. На него глянули с очевидным укором — ещё одно доказательство, что Чжун Ли не пытался прятаться, — и Чайлд несильно хлопнул себя по губам, выдыхая. — Извини, сдуру ляпнул.

На это Чжун Ли только слегка качнул головой, как принимая извинения, и протянул руку. Чайлд послушно прильнул к его ладони щекой, принимая ласку и поглаживания, после спрашивая.

— Так что будем делать?

— Встретимся с Ян Фей, попробуем понять, насколько всё серьёзно. А сейчас — будем осторожны. Ладно?

— Ага, — кивнул Чайлд, затем наклоняясь и опять целуя Чжун Ли. В этот раз без страсти, а в поддержке. Тепло, мягко, медленно.

Так, как им обоим это было сейчас необходимо.

***

Детального плана у него, конечно же, не было. Бодаться с крупной компанией из Японии — определённо не то, на что сейчас он был способен. Случись это лет десять назад, то для этого у него были бы что силы, что положение и возможности. К его глубокому раздражению, в это оказался втянут не только он и Аякс, но и семья, которая определённо будет не в восторге от подобных перспектив.

Что в теории мог бы сделать Чжун Ли? Попробовать лишить Аято способов к ним приблизиться. То есть в идеале — съехать. Проблема заключалась в том, что быстро и незаметно это сделать прямо у них под носом возможно, но очень сложно. А если они заметят, то это может лишь спровоцировать их к действиям. В том случае, если теория о «заговоре и шантаже» действительна.

Если же это простое недопонимание, то Чжун Ли бы хотел разрешить его как можно скорее, жертвуя каким бы то ни было комфортом в их явно не добрососедских отношениях. Судя по выражению лица Чайлда и его нелестным словам о Томе — он сильно огорчаться не собирается.

Оставалось надеяться, что Ян Фей хотя бы частично даст ему понять, что делать. Спешить рассказать сестре о предстоящем скандале, потому что в одиночку он не сумеет остановить эту корпоративную волну — к которой вообще уже не должен был иметь никакого отношения, — либо же организовать соседскую встречу и всё объяснить.

А можно и не съезжать, а просто уехать на какое-то время. Если бы только у Чжун Ли не было работы и уже образовавшегося должка перед Ху Тао, но, вероятно, подобные сложности ничто по сравнению с возможной угрозой, нависшей над ними.

— Я думал о том, чтобы попросить тебя научить есть меня палочками.

Из мыслей его вырвал Аякс. Переведя на него взгляд, Чжун Ли непонимающе моргнул и взглянул на его столовые приборы с ещё большей озадаченностью. Вилка с ножом, меж которых затесался пакетик с одноразовыми палочками.

— Ещё раз хочешь попробовать? — улыбнулся Чжун Ли, приходя в себя окончательно и возвращаясь в действительность.

Ян Фей для встречи выбрала знакомый ему ресторан около похоронного бюро. Ранее он был только на первом, «общем» этаже, так что, поднявшись на второй, он несколько удивился, увидев ряды из лёгких раздвижных дверей. Комнатки оказались непросторными, но и не то чтобы тесными. По крайней мере, компания человек из четырёх тут уместилась бы без особого труда, и, на самом деле, сплетение светло-фиолетовых и голубых цветов привлекало внимание Чжун Ли в весьма хорошем смысле.

Хоть его и немного напрягала мысль, что это место Ян Фей узнала от Аято. Подозревать близкую подругу в обустройстве ловушки — дело неблагородное. Однако, учитывая образовавшуюся проблему, Чжун Ли назвал бы это «излишней предусмотрительностью». Хотя конкретно сейчас ему сделать ничего не могли — без подтверждения и обвинения от Аякса ничего не выйдет. В полиции.

Что не отменяет провокаций и компрометирующих ситуаций. Если интерес Аято в шантаже так силён, то произойти может многое. Если же для него всё будет слишком сложно, то он может счесть, что игра не стоит свеч и отступит. Если всё вообще просто неудачное стечение обстоятельств, то ситуация ещё проще.

Откровенно говоря, это раздражало несколько сильнее, чем он думал. Всё произошло слишком резко, неожиданно и не вовремя. Ему хотелось проводить свидание с Аяксом без Ян Фей и разборок с попыткой обвинения его в ужасных деяниях.

— Ну, — Аякс тем временем зажал пакетик с палочками между пальцев и покачал его, вздыхая. — Я думал об этом как о… — он искоса и откровенно лукаво глянул на Чжун Ли и улыбнулся так, что слабая искра возбуждения вспыхнула в животе. Помедлив, Аякс вернул палочки на стол и поправил их, после подпёр голову кулаком, щуря глаза. — …как о части моего «обучения».

— Ты… — Чжун Ли вздохнул, не закончив фразу и покачал головой, отводя взгляд. Подумав, вновь посмотрел на Аякса, с которого чуть спал флёр возбуждения, и проговорил, отмахиваясь от очередного наплыва фантазий. — Я подумаю над этим.

В ответ на это Аякс слегка нахмурился, как ожидая другого. Его ладонь неожиданно легла на бедро к Чжун Ли, и тот коротко вздрогнул, слишком резко вспомнив о вчерашнем. Когда ему пришлось отгонять идеи и фантазии о том, как Аякс бы брал в рот, пока он, Чжун Ли, продолжал говорить по телефону.

— Слушай, — тихо сказал Аякс, чуть сжимая пальцы. — Когда я так говорю, то всё же нормально? Да?

— Всё хорошо, Аякс, — Чжун Ли от греха подальше отнял его ладонь от своего бедра и переплёл с ним пальцы. В его голову забрела догадка, которую он тут же озвучил. — Ты думаешь, что давишь на меня?

— А я давлю? — разом посерьёзнел Аякс, темнея взглядом в напряжении, после быстро заговорив. — Ты сказал, что тебе это тоже нравится, но сказал, что нам нужно время. Прошло всего два дня, а я опять завожу об этом разговор, какие-то планы строю…

— Планы — это не плохо, — сказал Чжун Ли, когда голос Аякса почти затих к концу его маленького откровения. — Хотя я бы больше предпочёл, чтобы ты просто свыкся с мыслью о своём…

Он не закончил из-за внезапной мысли. Несколько раз моргнув, пытаясь осознать её, он начал:

— Аякс, тебе…

Закончить ему не позволила отодвинувшаяся дверь. Чжун Ли разом закрыл рот и обернулся, после вставая и кивая впорхнувшей внутрь Ян Фей. Та коротко поблагодарила проводившую её официантку и попросила подойти позже, после хватаясь за руку Чжун Ли и коротко пожимая её в дружеском приветствии.

— Не долго ждали? — спросила она, когда с формальностями было покончено. Аякс мотнул головой, улыбаясь знакомо — несколько натянуто, как в очень хорошей имитации дружелюбия. Ян Фей не заметила. — Хорошо, простите, забегалась, еле нашла время…

Её прервал переливчатый звук рингтона. Чжун Ли тяжело вздохнул и вытащил свой телефон. На экран взглянул и так уже зная, чьё имя там увидит. Но в его душе сохранялась короткая надежда. К его сожалению — она не исполнилась.

— Ху Тао звонит, я отойду ненадолго, — проговорил он, коротко касаясь плеча Аякса и опять поднимаясь из-за стола. Ян Фей понимающе кивнула и обернулась к Аяксу с некоторой неловкостью.

Когда Чжун Ли уходил, то слышал её вопрос о предстоящем обеде. Поведя плечами, он взял трубку, и продолжавший трезвонить телефон, наконец, замолчал. Чжун Ли отошёл от двери недалеко, ближе к лестнице на первый этаж. Коротко глянув вниз, приметил открывающуюся дверь и несильный поток людей. Лестница не была настолько узкой, чтобы он кому-то мешал, так что он прислонился спиной к стенке и понадеялся, что разговор закончится как можно быстрее.

— Привет-привет, проверка здоровья! — раздалось ему в ухо весёлое. Чжун Ли слабо улыбнулся подобному, но не более. Поговорить с Ху Тао ни о чём было бы неплохо в любое другое время.

— Привет, но я слегка занят, — ответил он, бросая быстрый взгляд в сторону коридора. — Я перезвоню попозже, хорошо?

— Да погоди ты, — остановила его Ху Тао. — Ты очень долго отгулов не брал, я, может быть, беспокоюсь, не случилось ли чего.

— Не думаю, что раскрывать подробности будет хорошей идеей, — Чжун Ли слегка нахмурился. — Но всё стало получше.

— Это какая-то жуткая тайна, да? — Ху Тао тихо хихикнула, будто её и правда это всё позабавило, и она не придавала такого уж сильного значения всей этой ситуации. Ответить Чжун Ли не успел, как его перебили. — Ладно, я понимаю, у вас там с Тартальей происходит что-то очень личное, и Ян Фей говорила, что лезть в душу к людям не стоит, потому что им это не нравится…

— У тебя хорошо получается, — немного слукавил Чжун Ли, смотря, как мимо проходят новые посетители. — Давай поговорим попозже, мне надо идти.

— Стой! — неожиданно громко сказала Ху Тао за секунду до того, как он собирался положить трубку. Замерев, Чжун Ли удивлённо отнял телефон от уха, как если бы это могло дать ответ на его немой вопрос о происходящем. Ху Тао вновь заговорила. — Ты же… на следующей неделе уже выйдешь, да?

Очень медленно Чжун Ли прислонил телефон к уху и позволил себе задуматься. Его взгляд в который раз вернулся к разглядыванию коридора. Подозрение обосновалось чрезмерно быстро, и теперь всё казалось ему очень странным.

— Ху Тао, — произнёс он очень тихо.

— Да? — кажется, его переменивший настрой уловили очень хорошо, поскольку голос Ху Тао явно потускнел и приобрёл некоторую настороженность. Чжун Ли мягко спросил, делая бесшумные шаги в сторону раздвижных дверей в забронированную Ян Фей комнатку:

— Тебя попросили мне позвонить? — ответом ему было однозначное молчание, и он вздохнул, уже зная ответ. — Это попросила сделать Ян Фей?

— Ну-у-у, — протянула Ху Тао, пытаясь выкрасть себе чуть-чуть времени на придумывание лжи. Спустя пару секунд она, судя по всему, поняла, что это бесполезно, и уточнила. — Ты злишься?

— Нет, — качнул головой Чжун Ли, останавливаясь напротив нужных ему раздвижных дверей, и сказал. — Я перезвоню.

— Не злись на Ян Фей, пожалуйста! — успела выпалить Ху Тао перед тем, как исчезнуть за гудками. Чжун Ли коротко посмотрел на экран собственного телефона и не был уверен, что может обещать Ху Тао подобное.

Потому что, если честно, ему было очень неприятно.

Он отодвинул дверь и молча посмотрел на Ян Фей. Та несколько напряжённо уставилась на него, пытаясь сделать вид, что ничего не произошло, но затем увела взгляд в сторону. С некоторым удовлетворением заметив проблеск стыда на её лице, Чжун Ли молча прошёл внутрь, задвинул дверцу и сел рядом с Аяксом.

— О чём говорили? — спокойно спросил Чжун Ли, правда стараясь не так уж злиться. Только вот разбираться в мотивации Ян Фей, которая вряд ли хотела ему зла, пока у него желания не было. На всякий случай он взглянул на Аякса — тот посмотрел на него с пониманием и некоторой искрой недовольства в глазах.

— О том, не бьёшь ли ты меня дома, — ядовито улыбнулся он. Чжун Ли не удержался и сжал пальцами переносицу, коротко жмуря глаза в мучении. Под столом его руку нашли и успокаивающе сжали. Хотя он не сомневался, что Аякс и сам раздражён, просто спрятал чувства глубоко внутри до тех пор, пока они не останутся вдвоём.

— И что ты ответил? — спросил он, убирая ладонь от лица и смотря на Аякса с некоторым злым весельем. Которое, определённо разделяли.

— Что это не смешная шутка, — бросил Аякс, переводя взгляд на уже отчётливо пристыженно-смотрящую вниз Ян Фей. В итоге, она не выдержала и выпалила:

— Хорошо, я поняла, что ошиблась! Простите… — она затихла так же быстро, как и вспыхнула. Сцепив руки на столе в крепкий, тяжёлый замок, она протяжно выдохнула и виновато взглянула на Чжун Ли. — Правда, извини…

На что тот ответил молчанием, думая. Ян Фей определённо не была глупой и тем более не решилась бы проворачивать подобное и совершенно неосторожное после того, как буквально два дня назад обещала ему помочь, если его всё же ложно обвинят. К тому же, сама идея была до абсурда неаккуратной, будто она и так знала, что он невиновен, но не обладала необходимой уверенностью.

— Мне интересно, что успело случиться, раз мы теперь… в такой ситуации, — Чжун Ли удержался от рождённой всё ещё не стихшим раздражением грубости. На всякий случай сжал руку Аякса под столом крепче, но его в ответ слабо царапнули ногтями, и он ослабил хватку.

— Я… встретилась с Камисато ещё раз, — ответила Ян Фей, тяжело вздохнув и снова поднимая взгляд. — Думала, может, позвать тебя, чтобы вы всё прояснили, но ты взял отгул. Ху Тао сказала, что это по семейным обстоятельствам, и я подумала, что у тебя сейчас не будет времени, да и хотела, всё же, сама понять, что происходит, и почему он решил, будто ты… — она бегло глянула на Аякса, сидящего с непроницаемым лицом. Но на дне его синих глаз вилось нечто очень нехорошее. Ян Фей повела плечами, останавливаясь и давая непроизнесённым словам повиснуть в воздухе.

— Узнала? — спросил Чжун Ли, пока что не собираясь её жалеть. Обида продолжала неприятно колоть в груди. Ян Фей вновь повела плечами.

— Он сказал, что вместе со своим любовником были свидетелями некоторых подозрительных моментов, — она неуверенно посмотрела на него и снова опустила взгляд. — Слышали, соседи же, видели синяки у Тартальи…

С каждым новым словом лицо Аякса становилось всё бледнее, а раздражение в его взгляде уступало место чувству вины. Чувству, которое определённо не нравилось Чжун Ли. Однако его внимание полностью вернулось к Ян Фей, когда та сказала:

— И у него было… видео. Одно, — она облизала губы и подняла на Чжун Ли серьёзный взгляд. — Мне показалось, что его подозрения не беспочвенны, потому что это и правда выглядело очень сомнительно, Чжун Ли.

— Что за видео? — нахмурился тот, честно понятия не имея, что на нём могло быть запечатлено. Рядом Аякс тоже временно отвлёкся от самокопания — и к лучшему. Взгляд Ян Фей стал серьёзнее, внимательнее, и смотрела она так, словно действительно думала, что Чжун Ли способен на совершение подобных низких и ужасных вещей.

Подобное противостояние длилось недолго. Чжун Ли едва заметно выгнул бровь, ожидая ответа, и Ян Фей сдалась первой, говоря:

— На нём ты… хватал Тарталью за горло, — она перевела внимательный взгляд на чуть наклонившегося вперёд Аякса. — И казалось, что он хотел освободиться.

Повисла тишина. Чжун Ли коротко переглянулся с озадаченным Тартальей, прогнал в голове события последних двух недель и резко повернулся обратно к Ян Фей, вспоминая.

— У подъезда? — уточнил он, и, наверное, со стороны это прозвучало несколько странно, потому что Ян Фей непонимающе нахмурилась. Но медленно кивнула.

— Точно, — вдруг подал голос Аякс, кивая. — На видеорегистратор, что ли, снял?

— Нет, это было на телефон… Подождите! — Ян Фей выпрямилась и взглянула на Аякса как нельзя серьёзно. — То есть, ты был не против?

— Мне казалось, что я ясно дал понять, что меня не насилуют! — возмутился тот, срываясь из-под покрова внешней холодности и яростно сверкая взглядом. — И вообще подозрительнее всех ведёт себя Аято — нормальные люди не снимают других людей в темноте двора! Это странно!

— Это не странно, если речь о предполагаемом насилии! — отсекла Ян Фей, и тут же быстро извинилась. — Прости, Чжун Ли, я не имею в виду, что ты…

— Лучше не заканчивай, — вздохнул он, снова потерев пальцами переносицу.

В этот момент дверца комнатки неожиданно приоткрылись и внутрь заглянула официантка, разрезая всю атмосферу. Аякс неловко вернулся на сиденье, с которого слегка привстал, и сложил руки на груди. Чжун Ли мягко погладил его по бедру, успокаивая. Официантка ушла, не получив заказа и кинув очень подозрительный взгляд.

— В общем, — стоило дверце задвинуться, Чжун Ли посмотрел на Ян Фей. — Ничего страшного не произошло.

Про себя добавив, что ему придётся пересмотреть свои ещё не воплотившиеся планы касательно «развлечений» в общественных местах. Хотя он точно помнил, что тогда не видел во дворе никакого света. Не могли же их поджидать в незаведённой машине, это звучало абсурдно. Даже при учёте, что Аято, возможно, знает о сути их отношений, он не мог предсказать, что именно в тот вечер их надо ждать у подъезда в темноте двора.

— А тогда что это было? — спросила чётко Ян Фей. Чжун Ли молча уставился на неё, сощурив глаза, и в этот раз она отказалась сдаваться. И он не совсем понимал — то ли она всерьёз продолжала его подозревать, то ли просто не хотела недомолвок.

— Может, расскажем? — усмехнулся Аякс. — А то это всё действительно задолбало.

— Хорошо, — неожиданно легко для самого себя согласился Чжун Ли и выпрямился, перестав чуть наклоняться над столом и играть с Ян Фей в «гляделки». Усмешка Аякса переросла в слабую улыбку. Ненадолго — она вновь стала усмешкой, когда он повернулся к Ян Фей и выдал:

— Между прочим, это твоя вина.

— Что? — та округлила глаза в изумлении. Аякс важно кивнул.

— Это ты рассказала нам про то, что люди заключают всякие разные извращенские контракты, — ответил он, начиная забавляться. Чжун Ли кивнул в такт его словам и слегка расслабился, впервые нормально выдыхая за последний десяток минут. Аякс тем временем продолжил. — И мне стало интересно. А потом стало интересно Чжун Ли, и вот — мы здесь!

— Погоди, — Ян Фей на пару секунд закрыла лицо руками, а потом убрала их с предельной серьёзностью уточнила. — Какие-такие контракты?

— Это скорее доверительный уговор, — попытался помочь Чжун Ли. — Скажем так, «добровольное вручение себя в рабство». И всё в подобном роде.

— БДСМ, короче, — закончил Аякс чрезмерно просто.

Ян Фей уставилась на них обоих, и в её глазах сначала было непонимание, затем оно сменилось изумлением, осознанием и, наконец, диким, невыразимым смущением. Её лицо вспыхнуло алым, и она снова спрятала его в ладонях. В тишине комнатки слишком отчётливо прозвучали её обескураженный шёпот:

— Великие Архонты…

Она так и застыла в этой позе, переваривая всё услышанное. С мрачным удовлетворением Чжун Ли слегка кивнул Аяксу и погладил его по колену. Пока что неловкость от «признания» не успела пробиться через все те слои не утихшего до конца раздражения, обиды и лёгкого злорадства. Последнее продолжало подпитываться растерянным видом Ян Фей.

— То есть, Вы… — она на несколько секунд убрала ладони от лица, чтобы взглянуть сначала на Аякса, потом на Чжун Ли, получить от них утвердительный кивок, и снова спрятаться. — Невероятно… Значит, они не так поняли, а я…

— Это уже не так важно, — опять слукавил Чжун Ли, придушивая ребяческое желание поиронизировать ещё немного. — Ты можешь рассказать про свою встречу с Аято?

— Я… — Ян Фей вздохнула, кладя руки на стол и пожимая плечами. — Это была не встреча с клиентом, поэтому могу, но не уверена, что это чем-то полезно. Он хотел узнать про Тарталью, про ваши отношения — знаешь, будто хотел понять, замечала ли я что-то со стороны… — она тяжело вздохнула и потёрла пальцами висок, будто у неё заболела голова, а затем подняла на Чжун Ли слегка рассеянный взгляд. — По идее, единственное, что он может по закону, это пожаловаться в полицию или на шум, или сообщить о своих подозрениях, но во втором случае полиция не имеет права без приглашения вторгаться в вашу квартиру или ещё что-то такое, максимум постоят на пороге и позадают вопросы. Без показаний самого Тартальи они вас не достанут.

— А подделать показания? — вдруг спросил Аякс, напрягшись. Ян Фей удивлённо уставилась на него, и он взмахнул рукой, объясняя. — Вырвать слова из контекста, показать то видео, что-нибудь такое. Не знаю, я с Томой общался, но не помню, чтобы нечто такое говорил ему. Но вдруг.

— Тома? — переспросила Ян Фей, хмурясь.

— Тот самый любовник Аято, — быстро ответил Чжун Ли, ведя плечом и поворачиваясь к Аяксу. — Не уверен, что они могли записывать с тобой разговоры.

— Но видео-то записали, — пожал плечами тот, сохраняя на лице предельную серьёзность. — Ты сам сказал, что это может быть какой-то заговор из-за предстоящего договора с «Ли Юэ».

— Подождите, какой ещё заговор? — остановила его Ян Фей, по виду окончательно потерявшись в их разговоре. — Почему вы просто не можете с ними поговорить, объяснить, что они ошиблись…

— Потому что Аято — владелец компании, которая собирается заключить контракт с «Ли Юэ», — вздохнул Чжун Ли, не особо желая даже думать о том, какой разговор может состояться между ними и соседями касательно их с Аяксом личной жизни. Конечно, это следовало сделать, но не тогда, когда это могло отбросить тяжёлую тень на всю корпорацию, а в частности на младших сестру и братьев. — Я не могу быть уверен, что вся эта ситуация — не спекуляция. И при этом неизвестно, точно ли это всего лишь недопонимание.

— Думаешь, Камисато есть резон устраивать скандал? — нахмурилась Ян Фей. Чжун Ли пожал плечами.

— Поведение Томы теперь кажется мне подозрительным, — вдруг обронил Аякс, задумавшись. Когда на него взглянули, он добавил. — Я имею в виду… он с самой первой встречи слишком сильно ко мне лип, пытался втереться в доверие, понимаете? Хотя он… я рассказывал тебе, — он осёкся в конце, посылая взглядом какой-то знак и проводя ладонью по своей шее. Чжун Ли нахмурился, пытаясь понять, и кивнул.

Тома видел Аякса в ошейнике.

— Мы не можем быть уверены, но рисковать не стоит. Контракт согласуют до конца месяца, после правки в условия будет внести сложнее, — Чжун Ли посмотрел на Ян Фей. — Возвращаясь к вопросу о подделке показаний. Это возможно?

В ответ на него смотрели очень долго. Со всё той же растерянностью, непониманием и лёгкой пеленой усталости от всего этого. После Ян Фей встряхнулась и задумалась, затем медленно говоря:

— Не думаю. Голосовую запись можно смонтировать, а видео — показать, но для составления заявление в любом случае нужен будет лично Тарталья. В идеале ещё и снятие побоев… В теории, конечно, можно подкупить хоть весь полицейский участок да врачей, но это слишком рискованно и дорого. Если Камисато действительно планирует какой-то заговор и подставу, то это очень плохая идея. Легче раздуть скандал в жёлтой прессе, но это легко обернуть в дело о клевете…

— И во время судебного разбирательства вывести нас на признание о том, что мы извращенцы, — фыркнул без веселья Аякс, поддевая пальцем вилку на столе и переворачивая её зубцами вниз. — Типа, раз не домашнее насилие, то какого черта крики из-за стенки?

— Не обязательно, — не согласилась Ян Фей. — Это зависит уже от того, как вести дело. Хотя иск может привлечь немного больше внимания из-за семьи Чжун Ли, но это же способно и вовсе сорвать сделку, поскольку в процессе легко может всплыть, что клевета — спекуляция от самих Камисато. Риск неоправдан.

После её слов наступило молчание — все трое задумались. К раздражению Чжун Ли, он не мог в полной мере оценить хитрость и беспринципность Аято. Что ещё хуже — он не мог точно знать, есть ли у него ещё что-нибудь, кроме той видеозаписи. Если предоставить полиции её одну, то, переступая через смущение, которое скорее перерастёт в злость за вторжение в личную жизнь, они оба признают, что любят порой погрубее — ничего предосудительного.

Хотя да, определённо некоторая часть общественности посчитает, что и это уже извращение. Чжун Ли тяжело вздохнул.

— Думаю, стоит подождать, — произнёс он наконец. Аякс медленно кивнул, как тоже придя к такому же выводу, и Чжун Ли добавил. — Ограничив с ними контакт.

— Они буквально через стенку живут, — усмехнулся тот.

— Предыдущие четыре года это не мешало тебе игнорировать существование наших соседей, — напомнил Чжун Ли, и Аякс расплылся в довольной улыбке, щуря глаза. — Просто подождём, пока тема с контрактом уляжется, а потом выясним, что это было.

Стоило ему это сказать, как всё преследующее его лёгкое напряжение схлынуло, оставив после себя некоторую усталость и нежелание думать об этом ещё больше. Вероятно, им предстояли некоторые трудности, но это были такие трудности, с которыми они были в состоянии справиться. Учитывая, что Ян Фей из чувства вины уже успела вписать себя как их адвоката к возможным судебным разбирательствам.

— Хорошо, — вздохнула она, подхватывая свою сумку и вешая её себе на плечо, затем вставая из-за стола. — Извините ещё раз и… — она замялась, опустив взгляд.

Чжун Ли тоже поднялся, придержав Аякса за плечо, намекая ему остаться. После вручил ему до этого нетронутые меню, лежавшие на краю стола, и попросил:

— Закажи нам что-нибудь, я провожу Ян Фей.

— Ладно, что будешь? — тот понимающе кивнул, раскрывая меню и пробегаясь взглядом по списку.

— На твой вкус, — призрачно напомнил ему об их вчерашнем уговоре Чжун Ли. В него стрельнули внимательным взглядом, но ничего не сказали, позволяя ему уйти вслед за Ян Фей.

В коридоре им повстречалась уже знакомая официантка, и Чжун Ли любезно пропустил её внутрь комнаты, опять поймав подозрительный взгляд. В молчании они с Ян Фей спустились на первый этаж, и там она не выдержала.

— Извини! — выпалила она, чуть склоняясь в поклоне чистого раскаяния. — Я действительно не собиралась тебя в чём-то обвинять, но я всё равно заподозрила тебя, мне правда очень жаль!

Говорила она быстро, но не так громко, чтобы привлечь внимание администратора, стоящего за стойкой неподалёку, ещё сильнее. Чжун Ли коснулся её плеча, безмолвно прося выпрямиться. Ян Фей последовала за его прикосновением, продолжая глядеть вниз, сжимая губы в линию и напоминая попавшего под дождь маленького зверька. Будь у неё звериные уши, они бы были плотно прижаты к голове в выражении чистого стыда.

— Не скажу, что меня это не задело, — медленно проговорил Чжун Ли, не давая ничему, кроме спокойствия и вдумчивости просочиться в голос. — Однако, вероятно, я должен поблагодарить тебя за неравнодушие.

— Оно было бесполезным, — вздохнула Ян Фей, всё же поднимая на него взгляд. — Прости ещё раз.

Помолчав, Чжун Ли кивнул, окончательно задавливая свою злость. С другой стороны — Ян Фей и правда ведь беспокоилась об Аяксе и хотела ему помочь. Этот факт игнорировать было бы совсем несправедливо.

— Точно не останешься пообедать? — сочувствие победило. Ян Фей мотнула головой и призналась:

— Ты не представляешь, как на меня Тарталья посмотрел, когда я попробовала его разговорить. Это реально было страшно, и сейчас он точно не будет рад, если я останусь с вами. И ты, думаю, тоже, — она глянула на него так, словно видела каждую его мысль. И Чжун Ли просто кивнул, подтверждая её слова, потому что верно — это был бы один из самых неудобных обедов в его жизни. Ему повезло, что она сама всё прекрасно понимала.

— Тогда увидимся в понедельник, — слабо улыбнулся Чжун Ли. Чуть расслабившись, Ян Фей ответила ему тем же, снова быстро поклонившись в порыве, и вышла из ресторана. Проводив её взглядом сквозь стеклянные двери, Чжун Ли развернулся и вернулся на второй этаж.

В комнатке уже не было официантки — только Тарталья лениво копался в телефоне. Его взгляд тут же устремился к Чжун Ли, и темнота синевы его радужки рассеялась. Он тут же забыл о телефоне и похлопал рукой рядом с собой, будто думал, что Чжун Ли собирался сесть напротив.

— Всё хорошо? — спросил Чжун Ли, опускаясь. К нему тут же прижались под боком, положив подбородок ему на плечо. Как успев соскучиться по близости, которая при посторонних показалась бы чересчур неприличной. Хотя Аяксу до приличий порой не было никакого дела, но он слишком хорошо помнил, как это порой сковывало самого Чжун Ли.

— Теперь да, — выдохнул он, улыбаясь. — Угадаешь, что я тебе заказал?

— Надеюсь, мне понравится, — усмехнулся Чжун Ли, после чуть наклоняясь и воруя поцелуй. Получая ещё одну волну успокоения и душевного равновесия.

Постепенно, за обедом и лёгким разговором, ему удалось разложить мысли по полочкам. Определиться с чем-то вроде плана и не чувствовать себя под навесом, который вот-вот рухнет под собственной тяжестью. Он бы сказал, что бывало и хуже. Конечно, это всё не вовремя, но не виделось непосильной ношей.

Тем более, что рядом с ним был Аякс — не напуганный, а наоборот готовый к этому, как к вызову. Настолько он был уверен, что Чжун Ли не сомневался — если объявятся полицейские, то Аякс заткнёт их на первом же наводящем вопросе при помощи нескольких слов.

Как оказалось, Аякс не собирался над ним издеваться при помощи рыбы, потому что им принесли сначала по тарелке якисобы — золотистой обжаренной лапши с мясом и овощами, а потом — лёгкий десерт, по сравнению с лапшой выглядевший чересчур необычно, поскольку напоминал прозрачное желе с начинкой бледно-жёлтого цвета внутри. Будто солнце, объятое туманом.

За едой окончательно рассеялось напряжение, оставленное Ян Фей, и Чжун Ли сумел расслабиться. Только в голове вилась какая-то мысль, которую он никак не мог опознать. Словно он о чём-то забыл, и это незначительно отвлекало его от Аякса, говорившего о планах на август.

Если не считать тяжелого разговора и неприятных мыслей о возможном заговоре, день прошёл легко. Настолько, что Чжун Ли в кинотеатре уделял больше внимания губам Аякса, нежели фильму, на который они пришли. Вечером пятницы в зале было много народу, но опять сказалась предусмотрительность Аякса — ещё вчера всё спланировал и купил билеты на задние ряды.

Судя по количеству поцелуев, которые он крал, провоцируя на новые, — фильм он выбирал исключительно наугад, не руководствуясь собственной заинтересованностью. Так что Чжун Ли тоже не собирался в самом деле его смотреть. Но совесть покинула его не до конца, потому он старательно глушил млевшего Аякса, порой как забывающего о том, что рядом были другие люди. Хотя это всё оправдания — тихие, довольные стоны Аякса не должны были касаться чужих ушей далеко не из-за того, что могли смутить.

К концу сеанса губы слегка саднило, но, по мнению Чжун Ли, это того стоило. И он даже позволил себе задуматься о продолжении, как только они приедут домой. Ведь ощущать дикое сердцебиение Аякса, его опаляющее дыхание и слабый, но отчётливо возбуждённый взгляд в темноте кинозала было той ещё пыткой.

— Вот чёрт, — прошептал Аякс неожиданно, руша мирное молчание в салоне машины. Чжун Ли увёл взгляд от дороги и глянул на соседнее сиденье. Глядя в телефон и что-то быстро печатая, Аякс хмурился, а потом объяснил, как почувствовав внимание к себе. — Скарамуш напомнил о пьянке на следующей неделе.

Коротко порывшись в памяти, Чжун Ли медленно кивнул. Из-за событий последних дней это совершенно вылетело у него из головы.

— Поедешь? — спросил он, возвращая всё внимание к дороге перед собой. Ненадолго — встали на светофоре.

— Ну… — Аякс замялся, задумываясь, и на его лице отразилась неуверенность, после сменившаяся предвкушением. — Да, поеду. Хотел же. Надо Люмин денег скинуть, а то меня не пустят, — на последних словах он хихикнул, снова что-то быстро печатая, но молчал недолго, перескочив на другую тему. — И ещё… Скарамуш спросил, буду ли отмечать день рождения. Но у нас были планы…?

Тут он скосил взгляд на Чжун Ли. Ответить на него не вышло — светофор как раз переключился на зелёный и надо было поворачивать. В каком-то смысле, эта заминка дала время, чтобы собраться с мыслями, потому что да — у Чжун Ли были планы на это воскресенье, но от них он уже успел отказаться. О чём он про себя горько вздохнул.

— Это твой день, — ответил он, обуздав порыв.

— Хочу провести его с тобой, — до дикости просто отозвался Аякс, опять глядя в телефон. — Со Скарамушем отметим тогда завтра, схожу к нему. А через неделю отмечу ещё раз повторно на пьянке, совмещу два в одном, звучит же неплохо, да?

— Можешь пригласить Скарамуша к нам, — предложил Чжун Ли, пожимая плечами. Внимательный взгляд Аякса пробежался по его щеке, и он продолжил. — Ты говорил, что он беспокоится о тебе.

— А-а, это такой план, где мне надо его убедить, что наша квартира — не подвал с цепями? — весело фыркнул Аякс, откладывая телефон в небольшое углубление в двери машины. Завозившись на сидении, повернулся к Чжун Ли, садясь на бедро и усмехаясь. — И что ты не замахиваешься на меня плетью каждый раз, когда я… оговариваюсь?

— В том числе, — усмехнулся Чжун Ли, делая мысленную пометку спросить у аль-Хайтама про плети. Пока что его навыки ограничивались только ремнём, но, как он сам сказал вчера — «нет предела совершенству». Может, плеть понравится Аяксу больше?

Пока что эту идею стоило отложить в ящик, но вряд ли дальний.

— И ты позволишь ему притащить пиво на свою кухню? — лукаво уточнил Аякс, и Чжун Ли аж передёрнуло, стоило ему представить эти жестяные банки с отравой внутри на своём столе. Поёжившись, он мотнул головой, отвечая настолько серьёзно, что почти карикатурно:

— Ни за что, у меня есть бутылки с хорошим вином, будете пить его.

— Как скажете, хозяин, — хохотнул Аякс, сдерживаясь от откровенного смеха. От его слов Чжун Ли резко прикусил собственный язык и крепче сжал пальцами руль. Помолчав, всё же тихо и мягко начал:

— Если хочешь, то…

— Я не против, — прервал его Аякс. Чжун Ли удивлённо посмотрел на него и встретил расслабленный, с толикой серьёзности взгляд синих глаз. С лёгкой насмешкой Аякс уточнил. — Ты же не запрещаешь мне пить пиво вообще, а только просишь не таскать его в дом. Об этом, кстати, ты говорил мне ещё когда мы только съехались. Я помню.

Несколько долгих мгновений Чжун Ли молчал, опять вернувшись вниманием к дороге. Так длилось до следующего светофора, когда он всё же сумел заставить себя опустить плечи и развязать тот крепкий, толстый узел напряжения, стянувшийся вокруг его лёгких. Глубоко, успокаивающе вдохнув, он позволил вопросу прозвучать:

— Почему ты не против?

— В смысле? — не совсем понял Аякс, похлопав глазами и как не заметив случившейся заминки. Побарабанив пальцами по рулю, сверля взглядом горящий красным светофор, после чего объяснил:

— Почему тебе всё это нравится?

— А, — только и выдал Аякс, затем замолчав на очередные пару долгих, тянущихся будто бы мучительно секунд. За эту паузу Чжун Ли успел метнуться от решения всё же услышать до желания замять тему. И сам пока не знал, почему об этом спросил.

Но это показалось ему невероятно важным и определяющим. Чем-то, что может помочь ему избавиться от неприятной тени неуверенности в развитии их… нового формата отношений. Потому что в одиночку он не сможет удержать их обоих, и это была неприятная правда. Когда он говорил, что ему нужна помощь Аякса, то не лукавил.

— Один из моих старших братьев женился, когда мне было семнадцать, — неожиданное продолжение разговора ненадолго выбило Чжун Ли из колеи. Моргнув, он в изумлении глянул на Аякса, рассеянно пялившегося в окно машины. — Родители так взбудоражились, что только об этом и говорили три месяца, всё время рвались помочь ему с подготовкой, выбирали подарки по несколько часов… И я просто смотрел на всё это и думал, что, может быть, когда я женюсь, то… — он замялся и неловко повёл плечом, опуская взгляд на сцепленные на своих коленях пальцы. — Может тоже получу так много их внимания. Нас же целых семеро.

Он замолчал, закусив губу, как останавливая себя от новых слов. На мгновение его брови сошлись вместе, и он добавил:

— Я не злюсь на них, я понимаю. Просто в то время мне было обидно, потому что мне каждый раз надо было выдумывать что-то новое, чтобы на меня наконец обратили внимание. Знаешь, я не хотел быть какой-то там нянькой, которая просто помогает с детьми. Сейчас, подумав об этом, мне кажется, что и драться я продолжал, потому что это хоть как-то заставляло их заботиться обо мне больше, чем обычно, — вновь замолчал, опустив плечи и утонув в собственных мыслях и ощущениях.

Светофор невовремя загорелся зелёным, и Чжун Ли двинулся дальше. Только для того, чтобы в образовавшейся тишине взглядом найти тёмную и почти пустую парковку у какого-то магазина и остановиться на ней. Аякс в непонимании поднял голову и глянул на серьёзного Чжун Ли.

А у того в груди вилось нечто горькое и почти даже болезненное. Умом он понимал, что Аякс рассказал это не для того, чтобы получить жалость в ответ. Но порыв сердца сдержать было тяжело, и Чжун Ли потянулся к его рукам. Аякс замер, а потом ответил на его прикосновение и переплёл с ним пальцы.

— Я не думал об этом всём до того, как мы начали, — признался он тихо. — Это потом как-то в голове возникло, и я подумал, как же круто, что мы вместе. Может, мне нравится тебе принадлежать, потому что я знаю, что ты не будешь меня игнорировать, что мне не надо выдумывать что-то изощрённое, чтобы привлечь внимание, что…

Его губы задрожали, и Чжун Ли мягко притянул его к себе. Чуть перегнувшись через коробку передач, Аякс уткнулся носом ему в плечо и порывисто вдохнул, мелко подрагивая всем телом. Как борясь с той огромной волной чувств, что захлестнула и его, и Чжун Ли за одно мгновение.

— Что всё, что ты делаешь, не зря, — закончил за него Чжун Ли. Аякс рвано кивнул, не отстраняясь от его плеча и опять шумно вдыхая, после шепча:

— Да. И я ощущаю себя… ценным. Очень важным, — он чуть отстранился, чтобы посмотреть прямо в глаза Чжун Ли и ещё тише прошептать. — Даже когда ты меня унижаешь. Мне это иррационально нравится, пока не знаю, почему. Но так ты будто ещё раз доказываешь мне, что рядом с тобой я смогу стать лучше.

— Аякс… — поражённо выдохнул Чжун Ли, слыша, как внутри груди всё мрачно воет от пугающего довольства и от сочувствия. От желания притянуть Аякса ближе и спрятать его в своих объятиях, согревая, защищая и в который раз делая его своим. Рыжие ресницы дрогнули, синие глаза на мгновение скрылись за веками, чтобы затем сверкнуть в темноте.

— Может, я слишком к тебе привязался. Прости, — он проговорил это без единой нотки раскаяния в голосе, но Чжун Ли не злился. Да и не собирался, потому что если и извиняться, то по той же самой причине.

Губы Аякса раскрылись тут же, когда он вжался в них в поцелуе. Синие глаза медленно закрылись, и в слабом свете вывески магазина он увидел вспыхнувший на его щеках румянец. Наконец, из головы пропали всевозможные мысли, и Чжун Ли сумел отпустить себя окончательно. Принимая и Аякса, и самого себя со всеми их не совсем обычными желаниями.

Чужое горячее дыхание обожгло его язык, и он отдался этому мгновению с головой. Ощущая, как в голове пляшут нечёткие, пока ещё мутные картинки подчинённого Аякса в ошейнике. Как предстаёт перед внутренним взором не только его силуэт, а то, как послушно он изгибается, как желает этого, как наслаждается, пылая щеками от стыда… Он был тем, кому хотелось не подарить весь мир, а создать его собственный.

Идеальный, безопасный, правильный. Тот, где он будет счастлив; и власть, что он давал в руки Чжун Ли, пьянила. Расползалась под кожей, загоралась в сердце и тянула только ближе к Аяксу в желании овладеть им ещё сильнее.

Он остановился, разрывая поцелуй и пряча лицо в сгибе бледной шеи. Губами ощущая лихорадочный пульс под тонкой кожей. На ухо ему раздавались тяжёлые, горячие вздохи, и ему чудилось, будто он слышит грохот сердца в его груди.

— А почему… тебе… нравится? — с трудом, всё ещё пытаясь отдышаться, спросил Аякс, пальцами цепляясь за плечи Чжун Ли и сминая рубашку с неожиданной силой. Будто полагал, что от него можно пожелать отстраниться в такой момент. Всё, что сейчас Чжун Ли хотел, так это целовать его шею и позволить себе сжимать пальцы на его боках. И не только боках.

Через силу он отогнал подобные мысли, чтобы ответить:

— Ты пробудил во мне мою жадность, Аякс, — он провёл носом вдоль его шеи, добираясь губами до горячего уха и шепча в него. — Меня воспитывали, уча всегда быть первым. Уча быть главным. Я так долго от всего этого отвыкал, но ты возродил это во мне. Заставил вспомнить, насколько это бывает хорошо.

Аякс задушено всхлипнул, срываясь на едва слышное ругательство. Руками резко обхватил голову Чжун Ли, отстранил от себя и чуть наклонил, в этот раз сам впиваясь в его губы поцелуем. Чжун Ли довольно сощурился, отвечая и отбирая всю инициативу Аякса, подминая его и ведя. Наградой ему был глухой стон и обмякшее тело в его руках.

Он слегка отстранился, глядя в мутные, синие глаза и видя в них уже знакомую Бездну. Аякс слабо моргнул, после шепча:

— Если у тебя сейчас зазвонит телефон, я выкину его в окно.

— Хорошо, — согласился Чжун Ли, опять касаясь уже влажных и слегка опухших губ. Аякс обвил руками его шею и издал тихий, разочарованный звук, похожий на скулёж, когда коробка передач не позволила ему стать ещё ближе.

— Поехали домой. — собрался с силами Чжун Ли в перерыве между поцелуями. Последнее его слово упало на язык Аяксу и пропало в очередном касании губ. Аякс чуть отстранился, хотя казалось, что почти не двинулся — его возбуждённое дыхание продолжало опалять влажные губы, маня поддаться вперёд и опять слиться в поцелуе.

— Нет, там… услышат, — прошептал он, и его взгляд на пару мгновений прояснился. — Ян Фей же говорила, что они слышат, да? Туда нельзя.

— Что же делать? — спросил Чжун Ли, улавливая тень мысли об отеле, как Аякс ответил, а на дне его зрачков плясало пламя:

— У меня была вчера… одна идея.

— Какая? — Чжун Ли всё же мимолётно ещё раз коснулся его губ, крадя новый вздох. Аякс зажмурился, борясь с собой и соскребая остатки сознания, чтобы подобрать слова.

— Касательно машины, — он облизнул губы в порыве лёгкой нервозности, но со стороны Чжун Ли это выглядело наглой и соблазнительной провокацией. Ему стоило большого, чтобы не сорваться. Аякс сглотнул, сияя взором и расплываясь в неожиданно шкодливой улыбке. — Может, отвезёшь нас куда-нибудь в более укромный уголок, где никто не заметит, как…

Он многозначительно замолчал, только сильнее вспыхивая щеками. Моргнув, Чжун Ли попытался сосредоточиться на реальности, а не на том, как резко в его голове вспыхнули картинки: с Аяксом, изгибающимся на задних сидениях, в исступлении цепляющегося руками за всё, до чего мог дотянуться; как его бы волосы растрепались, как он бы содрогался, как его бы тело пылало от возбуждения, и как он бы оставлял следы на запотевших стёклах…

— Это будет стоить мне чистки салона, — с лёгким хрипом ответил Чжун Ли, прогоняя наваждения и ощущая, как желание стекает вниз живота. Аякс поджал губы, хитро щуря глаза:

— Ты не сказал «нет».

Ещё раз сглотнув, сильнее сжимая пальцы на его боку, чувствуя упругость его тела сквозь тонкую ткань футболки, Чжун Ли кивнул. Видя в синеве отражение своих голода и похоти.

— Я не сказал «нет».