Прошедший вечер чудился ему сном. Горячим, приятным и чрезмерно идеальным. Да, сначала он немножко облажался, но к чему это привело? К тому, что Чжун Ли трахнул его на задних сиденьях так жадно и жёстко, что у Чайлда онемели бёдра, а внутри всё пульсировало даже на следующее утро.

Частично чувство вины сохранилось — Чайлд не был уверен в правильности своего предложения. «Поиграть», как же. Совсем немножко, на пару часов, чисто ради секса. Опять же — и какого! Но та сторона Чайлда, что искренне пыталась быть взрослой, мучительно тянула его сердце, задавая неприятный вопрос: «А ты уверен, что этим не сделал хуже? Не поступил эгоистично? Не расстроил Чжун Ли?».

Хотя последнее вряд ли. Стоило только вспомнить голодный золотистый блеск его глаз, когда он вколачивался в тело Чайлда, почти что больно, но так приятно, что дыхание спирало. Когда зажимал рот Чайлду, глуша его несдержанные высокие стоны, из-за чего его лицо преображалось, наполняясь чем-то диким. Таким, что Чайлд ощущал себя добычей, попавшийся в крепкие когти высшего хищника.

Его сердце рвалось прямо из-под рёбер наружу от одного лишь взгляда, от одного лишь шипения, пронизанного якобы пренебрежением, презрением и ядом — идеальные маски, в которые веришь в моменте, но после понимаешь, что за ними скрываются совершенно иные, тёплые чувства. Чайлд лип кожей к обивке сиденья, плача от ощущений и искренне наслаждаясь тем, что он вновь спрятан в тёплых ладонях Чжун Ли.

Всего на чуть-чуть, но счастье птицей пело в его груди. И он не мог остановиться.

Только всё же: правильно ли он поступил? Стоило ли ему продолжить притворяться? Попробовать обмануть Чжун Ли, сделать вид, будто ему очень приятно от их «обычного» секса? Мысль о том, что Чжун Ли поймает его на имитации, откровенно его испугала тогда на несколько секунд. Потому что он наверняка увидел бы непонимание, озадаченность, а затем и разочарование. Разочарование не в нём, не в Чайлде — Чжун Ли мог разочароваться в самом себе, сделав свои выводы.

Потому честность была единственным, что не привело бы к каким-то недомолвкам. Ведь Чайлд пообещал себе говорить с Чжун Ли о своих желаниях без утайки. Но это же не обременит его?

Чайлд нахмурился от собственных мыслей, бродя в лабиринтах разума и занимаясь завтраком. Шёпоток неприятных размышлений тянул его всё дальше и дальше, приводя к тому, что даже эта его инициатива может быть для Чжун Ли каким-то «бременем». Мол, «посмотри, что ты со мной сделал: я теперь буду готовить тебе завтрак, как ты и требовал от меня во время сессии!»

Никак не удавалось до конца понять, в чём именно суть этой раздражающей тревоги. Умом Чайлд понимал, что Чжун Ли всё вчера понравилось. Причём настолько, что он и правда не ограничился одним разом — поставил Чайлда коленями на сиденье, упёр его лбом в стекло дверцы и взял повторно, в этот раз до ужаса медленно. «Учил терпению» — так он назвал то, как Чайлд рыдал от нехватки стимуляции и умолял ускориться, а его открыто игнорировали, продолжая в ленивом темпе, при этом дразня всеми возможными способами при помощи рук.

Так что неудивительно, что, спустя несколько часов сна, у Чайлда продолжали слегка дрожать колени. Упираясь бёдрами в кухонную тумбу чуть сильнее, чем необходимо, он методично взбивал вилкой в миске смесь из яйца, сыра и зелени. Мысли продолжали вяло бродить в его голове, рождая всё больше и больше ненавистных сомнений.

В итоге всё равно сводилось к одному: он мог перегнуть. Но Чжун Ли бы сказал, если бы не хотел, верно? Судя по всё тому же выражению лица, он не делал это через силу. А лгать Чайлду он бы не захотел. Верно?

На его бока легли тёплые ладони, и Чайлд едва не швырнул миску со смесью через всю кухню. Крупно вздрогнув, застыл, а прикосновения с его боков мгновенно убежали.

— Ты не слышал меня? — дыхание Чжун Ли прошлось по его оголённой шее, покрывшейся мурашками. Чайлд медленно вдохнул и выдохнул, заставляя себя расслабиться. Оставив в покое миску, глянул через плечо:

— Задумался, — он глянул из-под ресниц на Чжун Ли и усмехнулся. У того в глазах проглядывалась не до конца спавшая сонная пелена, а от укладки ничего не осталось, и волосы торчали в разные стороны. Хотя тут Чайлд бы сказал, что он тоже постарался — ещё вчера вечером, задолго до сна, Чжун Ли был таким непривычно растрёпанным, что невольно вызывал смех.

— О чём-то хорошем? — спросил Чжун Ли, и его ладони вернулись на бока Чайлда. В этот раз он не вздрогнул, возвращаясь к взбиванию смеси. Впрочем, та уже была готова, и Чайлд попросту вылил её в кастрюлю с бульоном.

— Да так, — Чайлд на мгновение прикусил губу, гадая, как бы так спросить, чтобы не вывалить с утра пораньше на Чжун Ли всю свою тревогу. Он же ощущал мерное биение сердца себе в спину, спокойное дыхание и общую расслабленность тела. Портить утро не хотелось, и потому Чайлд, перебрав в голове слова, остановился на простом. — О вчерашнем вспоминал.

Чжун Ли издал одобрительное гудение, и его сухие губы в мимолётной ласке скользнули по шее Чайлда. Почему невинное и привычное прикосновение отозвалось в том резкой вспышкой жара внизу живота — пока осталось загадкой. На всякий случай Чайлд сильнее прижался к тумбе, стараясь сглотнуть как можно менее заметно.

— Мне стоит извиниться за кое-что, — выдохнул Чжун Ли, спускаясь своими ладонями с талии Чайлда до его бёдер. Неожиданное чувство уязвимости пробралось под кожу, и Чайлд невольно пожалел, что на нём сейчас только футболка да нижнее бельё. И от этого тепло широких ладоней казалось лишь ощутимее.

— За что? — попытался отвлечься Чайлд, слегка убавляя огонь на плите. Возникло некоторое подозрение, что скоро ему будет не до всего этого. Жар внутри начинал сгущаться, а вместе с этим и мысли бежали не в том направлении. Все те тяжёлые и раздражающие думы показались сейчас такими неважными.

— За грубость, — ответил Чжун Ли, проникая большими пальцами под край футболки Чайлда и мягко очерчивая на его боках круги. — Когда я назвал тебя… так, будто сомневаюсь в твоей верности. Мне показалось, что ты был не против, но всё же спрошу: всё хорошо?

— Как ты интересно завуалировал слово «шлюха», а, — не удержался от усмешки Чайлд, приникая всем телом к нему и чуть поворачивая голову. Ловя внимательный взгляд и видя в глубине его зрачков разгорающееся пламя. Облизнув резко пересохшие губы, замечая то, как опасно сощурились карие глаза, Чайлд ответил. — Всё хорошо. Это было… очень в тему. Я же говорил, что не против таких «оскорблений», — следующая мысль соскочила с его языка раньше, чем он успел её обдумать — не то, что взвесить. — Да и не могу я быть шлюхой чисто физически, ты единственный у меня.

Зрачки Чжун Ли медленно расширились, став похожими на два огромных чёрных озера, в которых играл свет. Чайлд сглотнул, пытаясь сдержать порывистый вздох, слишком отчётливо ощущая, как в него упёрлись.

— Ты опять меня провоцируешь? — спросил Чжун Ли медленно, и его движения пальцами остановились. Но с каким-то будто бы обещанием продолжить, если Чайлд сейчас ответит «да». Ему этого сделать не позволили — Чжун Ли слегка мотнул головой. — Не надо, это может быть опасно и больно. Ты до сих пор дрожишь весь после вчерашнего.

Его попытки проявить благоразумие были весьма очаровательны. Чайлд улыбнулся, чувствуя, как румянец затопляет его щёки, и как уши вспыхивают огнём. Намеренно повёл тазом, потираясь, и делая хватку пальцев Чжун Ли лишь крепче.

— Ну, входить не обязательно, — слова вышли горячим шёпотом, и Чайлд отвернулся, кожей чувствуя на себе вожделеющий взгляд. Справившись с дыханием, закончил. — Можно… бёдрами…

Повисла недолгая тишина. Спустя несколько секунд сбоку запищала плита — Чжун Ли выключил её, затем вцепляясь ладонью в край тумбы и склоняясь к уху Чайлда. Глухой, похожий на рычание звук пробрал приятной судорогой до самых костей:

— Паршивец… — Чжун Ли сильнее надавил своим телом, прижимая Чайлда к столешнице крепче. Сердце забилось в груди отчётливее от тихих, осторожных слов. — Снова хочешь подчиняться?

— Да, пожалуйста, — вырвалось прежде, чем он успел подумать. Наградой ему были лёгкий, довольный укус в холку и вибрация смеха в прижимающей к его спине груди. И всё это стёрло в пыль его сомнения. Им, конечно, придётся поговорить, но это случится после того, как Чайлд перестанет чувствовать себя не более, чем страдающим по весне котом.

Что ж его так повело внезапно?

Этот вопрос сгинул в небытие от прозвучавшего строгого приказа:

— Нагнись и ляг грудью на тумбу. Быстро.

Выполнил поспешно, только сильнее утыкаясь задом в бёдра Чжун Ли и ярче ощущая его становящееся твёрже возбуждение. Если так подумать, то ведь утро субботы. А его учили, что утром выходного дня он должен делать своему господину приятно. Всё это, конечно, части «настоящей» сессии, а не происходящей спонтанной игры, но подобные мысли заставили Чайлд усмехнуться.

Дрожь в коленях не отпускала, но не помешала ему чуть шире раздвинуть ноги. Уже горячие ладони скользнули вдоль его тела, и он послушно прогнулся, не дожидаясь, когда на поясницу требовательно надавят пальцами. Руки сложил перед собой, стараясь уместиться на тумбе. Тут его чуть дёрнули в сторону от плиты, заставляя проехаться грудью по гладкой поверхности. Где-то на дне раковины пропала использованная для суповой смеси тарелочка.

— Сегодня будешь терпеливым, или повторим вчерашний урок? — усмехнулся Чжун Ли, поддевая пальцами край его нижнего белья, оголяя. Чайлд повторно вспыхнул ушами и помотал головой. Нет, было, конечно, хорошо, но сейчас ему хотелось другого.

— Буду терпеливым, господин, — ответил он, глядя через плечо. Чжун Ли улыбнулся, погладив его по шее в порыве нежности. А затем отстранился. Чайлд дрогнул, но остался на месте, только и провожая взглядом.

Вернулся Чжун Ли быстро, со знакомым тюбиком в руках. Про себя Чайлд удивился, как тот не закончился ещё вчера, но это стало неважным, когда Чжун Ли вновь прижался к нему и стянул с него бельё. Ягодицу несильно обожгло лёгким хлопком. Чуть вскинувшись, Чайлд заставил себя лечь обратно, дрожа уже не от пережитого вчера, а от нетерпения и горящего в венах возбуждения.

Тюбик щёлкнул крышкой, раздался звук выдавливаемой смазки, и влажная рука слишком стремительно проскользнула между ног Чайлда. Вздох обернулся полустоном, и Чайлд невольно подался назад. Чтобы замереть и чуть ли не позорно запищать от того, как резко его сжали пальцами.

— Приподнимись, — зашипел Чжун Ли, разжимая хватку. Внизу всё слегка ныло, но Чайлд выполнил, сильнее заваливаясь на тумбу и едва ли не утыкаясь лбом в стенку, увешанную утварью по типу половника, лопатки и всего того, что так необходимо при готовке. Стоять на носочках было не совсем удобно, только это не имело никакого значения, когда Чжун Ли с силой стиснул бёдра Чайлда и сказал. — Сожми их. Давай, будь умницей.

Жар от похвалы полыхнул по всей спине. В одной футболке стало неожиданно тесно. Бельё расхлябанной петлёй стягивало лодыжки. Чайлд закусил губу, делая так, как приказал Чжун Ли. И заскулил, ощущая, как между его сжавшихся бёдер проникает горячая плоть.

Ладонь Чжун Ли сжалась на холке Чайлда и надавила, заставляя уткнуться лбом прямо в сгиб между столешницей и стенкой. Вторая рука продолжала крепко и почти болезненно держать его за бедро, помогая ему стоять на носочках. Раздался тихий, довольной выдох, за которым последовал смешок. Чайлд лишь сильнее стиснул бёдра на первом толчке.

Это казалось странным. Ощущения были не настолько приятными, однако его натурально потряхивало от происходящего. Его давно стоявший член тёрся головкой о гладкую дверцу тумбы, и приятные разряды проникали под кожу, но слабо и несущественно. А его внимание всё равно сконцентрировалось на удовольствии: на пока что ещё мягких и медленных движениях между его ног.

Вновь вернулось вчерашнее ощущение собственной принадлежности. Не такое сильное, не такое мощное, как раньше, не закреплённое при помощи ошейника. Ладонь Чжун Ли обнимала его шею, но этого было недостаточно, чтобы ввергнуть Чайлда в то прекрасное ощущение. Не хватало, чтобы вновь та связь опутала его сознание.

Однако здесь и сейчас всё было хорошо. Тихий стон сорвался с губ Чайлда от набирающих силу чувств. Сердце пылало, воздух в лёгких горел, возбуждение всё сильнее стягивалось в крепкий узел, от которого волны бежали по всему телу. Его только крепче вжали в тумбу и вновь обдали дыханием его ухо.

— Тебе так нравится, когда тебя используют, Аякс? — прошептал Чжун Ли с легко читающейся в голосе издёвкой. Чайлд дрогнул, чувствуя, как большой палец скользит вдоль его бьющейся вены, и как движения замедляются. — Мне даже входить в тебя не надо, а ты уже готов кончить. Твоё тело развратно, Аякс, какой участи ты заслуживаешь?

— Я… — Чайлд начал хватать губами воздух, силясь сосредоточиться на словах. Рациональность ускользала от него, кожа пылала, и он действительно был близок к концу, так ни разу себя и не коснувшись. Это из-за вчерашнего? Он всё ещё слишком чувствительный? Слова с хрипом вылетели из его рта. — Моё место под Вами, господин, только под Вами, пожалуйста…

Умолял, не до конца понимая, чего именно желая. Ему хотелось быть в этих руках, под этим телом, ему хотелось вверить в любимые ладони собственное сердце; ему хотелось всегда ощущать этот взгляд, подобно ножу, вскрывающему его грудную клетку. Ему хотелось, чтобы Чжун Ли продолжал видеть его оголённую душу, каждую пульсацию крови в его теле, каждое желание в его глазах. Ему хотелось, чтобы Чжун Ли обладал, чтобы Чжун Ли жаждал обладать.

Ему хотелось…

Он захлебнулся в стоне от укуса в шею и новых толчков. Сознание окончательно помутнело, и только приказ продолжал держать его тело в напряжении, чтобы Чжун Ли было удобнее использовать его.

Понять, когда именно всё закончилось, не удалось. Чайлду попросту позволили расслабиться, разжимая хватку на его ноге. Между бёдер было влажно, горячо и липко, а сердце заходилось в лёгкой истерике, птицей ударяясь о рёбра. И с каждым новым ударом всё больше тепла затапливало его тело, подобно тому, как долгожданный ливень затапливает измельчавшее озеро.

Лёгкий поцелуй в макушку вызвал очередной тихий стон в его груди. Чжун Ли усмехнулся, зарываясь носом в его волосы и прошептал:

— Всё хорошо? Аякс?

— Всё прекрасно, — предельно честно прохрипел Чайлд, моргая и медленно приходя в себя. Эйфория начинала отступать, а за ней тянулись и послеоргазменная слабость, и менее приятные ощущения в виде липнувшей к спине футболки и остывающей между ног спермы.

Попробовал пошевелиться, но его опять поцеловали в затылок и успокаивающе прошипели что-то. И затем его начали вытирать. Просто салфеткой, собирая самый мокрый слой, и Чайлду всё равно придётся быстро сбегать в душ попозже, однако сейчас он позволил себе расслабиться. Чжун Ли продолжал гладить его и мягко целовать, вытирая, и Чайлд таял от всего этого, медленно приходя в себя.

Без лишних слов он приподнялся на тумбе, обернулся и прижал к себе Чжун Ли, целуя его в губы благодарно и счастливо. Ему ответили тем же, после помогая надеть бельё и подталкивая к выходу из кухни.

— Я уберу всё, — ответил Чжун Ли на немой вопрос. Мгновение Чайлд раздумывал над тем, чтобы возразить, но отступил, со стыдом замечая, что вся дверца тумбы была залита белёсыми каплями. Какой ужас.

В ванне пробыл не долго, а когда вернулся, то беспорядок исчез, и Чжун Ли сидел за столом с двумя мисками яичного супа. Чайлд подошёл и опустился напротив, мысленно похвалив самого себя за то, что не поддался дрожи в ногах и не растянулся на полу. Внизу слегка ныло — ещё в ванной заметил, что кожа внутренней стороны бедра покраснела.

В странном молчании съели по первой ложке.

— Спасибо за завтрак, — проговорил Чжун Ли медленно, и Чайлд просто кивнул, смущённо улыбаясь от следующей похвалы. — Это вкусно.

— Мама это готовила, когда я был ребёнком. Сегодня захотелось, — повёл плечами Чайлд неловко, вновь кожей ощущая пристальный взгляд на себе. На волне храбрости поднял голову, смотря в глаза Чжун Ли. Тот несколько раз моргнул, и сказал:

— Полагаю, это теперь будет частью нашей интимной жизни, так?

Вряд ли он говорил об яичном супе, кухонной тумбе или межбедренном сексе. Дурачиться на эту тему не хотелось, и Чайлд просто пожал плечами, невольно утыкаясь взглядом в свой суп. Скачок настроения от «идиллии после занятия любовью» до «у нас какие-то проблемы» не то чтобы был неожиданным, но весьма резким.

— Я не думаю, что это так сильно похоже на то, что было до этого, — начал Чайлд, возясь ложкой в тарелке. — Типа… ты не пытаешься меня прям воспитывать-воспитывать или вроде того. Всё не настолько серьёзно выходит.

— Если мы, — Чжун Ли зазвучал задумчиво, как взвешивая каждое своё слово, — остановимся только на этом, то будет ли этого достаточно?

Будет ли достаточно только таких коротких проблесков принадлежности, где суть сводится скорее просто к сексу? Чайлд нахмурился, слишком быстро находя ответ у себя в голове. Нет, конечно нет. Его желание было глубже, объёмнее и, что ещё хуже, обладало жадностью. Он хотел вернуть себе ошейник и он хотел, чтобы Чжун Ли его за этот ошейник крепко держал, не отпуская от себя.

Смел ли Чайлд просить об этом? В растерянности от собственных размышлений он поднял взгляд. В глазах Чжун Ли нельзя было прочитать хоть что-нибудь — там стояла толстая непроницаемая стена из абсолютного спокойствия, разбавленного равнодушием. Игроки в покер обзавидовались бы, увидев.

Чайлд остался один на один со своими решениями. Вероятно, ещё и совестью. Отпустив ложку, он вздохнул и сделал тот же выбор, что и вчера, и позавчера, и четыре года назад — быть до ужаса честным. Потому что Чжун Ли никогда бы не осудил его.

— Мне будет недостаточно, — ответил он, поджимая губы, а затем вздыхая. — Но если тебе достаточно, то мы можем что-нибудь придумать, да?

Он искренне надеялся, что могут. Какой-нибудь график. Например, только по выходным, или раз в пару недель на целый день, или ещё что-нибудь такое. Чайлд точно не знал, как часто и долго ему нужно ощущать себя на привязи. Судя по тому, что он читал, кому-то хватает всего пары часов в месяц, а кто-то нуждается в этом несколько раз в неделю или того чаще. О своих временных границах он пока не мог утверждать с точностью.

Всё, что произошла вчера и сегодня было спонтанным всплеском. То, как они до этого с Чжун Ли любили друг друга в кровати и на других различных плоскостях, было классным, но теперь казалось несколько пресным. Чайлду откровенно не хватало тяжёлой правящей руки в своих волосах или на шее, чтобы наслаждаться на все сто процентов, как это было раньше.

Вот это да: он так привык к удовольствию, что теперь не мог понизить планку даже умышленно — тело не слушалось. Чжун Ли в этом плане невольно выдрессировал его за месяцы до того, как случился тот роковой корпоратив с Ян Фей.

— Ответишь на ещё один вопрос? — спросил Чжун Ли. Чайлд поёрзал на месте, не понимая, что это значит, и кивнул. На всякий случай ещё раз поймал его взгляд — нет, тот совершенно не изменился. Чжун Ли слабо улыбнулся. — Тебе не тяжело… быть вне роли?

— А? — откровенно не понял Чайлд, склоняя голову набок. Поморгал, осмысливая, и его лицо, судя по всему, было таким озадаченным, что Чжун Ли ощутил необходимость объяснить:

— Ты две недели слушал все мои приказы. Меня беспокоит, как ты себя чувствуешь себя. Не тяжело ли тебе быть… обычным? — он слегка нахмурился на последнем слове, как если бы решил, что не совсем правильно подобрал его. Чайлд несколько мгновений долго смотрел в ответ, а затем помотал головой, уловив суть.

— Нет, не думаю. То есть… — он пожал плечами. — Всё нормально. Немного странно, но мне просто надо было вернуться в колею или как там, — в лёгкой озадаченности он почесал щёку. — Сейчас всё хорошо. Но мне бы, конечно, хотелось повторить, и не раз. Ты понял.

В конце увёл взгляд, не уверенный, что это самое «повторить» имеет право на существование. На мгновение он действительно пожалел о том, что не может читать мысли. Залез бы в голову Чжун Ли, и дело с концом: не надо было бы мучаться под этим его спокойным взглядом. Естественно, так Чжун Ли пытался не влиять на его личные решения — достаточно простая задачка, Чайлд не идиот, — но это вызывало ощутимую нервозность.

Несколько мгновений Чжун Ли молчал, а затем издал такой силы облегчённый вздох, что Чайлд в искреннем недоумении поднял голову. Чжун Ли протёр лицо, и фальшивое спокойствие в его глазах крошилось, обнажая уходящее под давлением всё того же облегчения беспокойство.

— Это очень хорошо, — он улыбнулся, легче, довольнее. — Я всё ещё настаиваю на том, что мы не будет повторять полноценные сессии до того, пока не разберёмся с нашими соседями, но я рад, что всё хорошо.

Честно говоря, Чайлд не до конца понял, что именно произошло. Но его определённо порадовало, что Чжун Ли выглядел расслабленным и удовлетворённым его ответом. И ему тоже нравилось то, что нравилось Чайлду.

От этого сердце в груди забилось с новой силой.

***

Хоть утро и началось не так спокойно, как он планировал — и к лучшему, надо сказать, — но ему предстояло решить ещё несколько важных дел. Накрывать стол к приходу Скарамуша не хотелось, и потому Чайлд ограничился ленивым салатиком да парой бутылок вина из запасов Чжун Ли. Сам Чжун Ли вскоре уехал ставить машину на чистку салона, и Чайлд старался не думать о том, насколько плохо могли выглядеть задние сиденья после вчерашнего.

В темноте он не разглядел, но по ощущениям там всё было залито не одними лишь смазкой и потом. Оставалось только удивляться тому, как Чжун Ли не сгорает со стыда перед работниками мойки. Подобные мысли Чайлд старался гнать от себя как можно дальше — от них слишком уж сильно пылали щёки.

— Я приеду поздно, — тяжело вздохнул Чжун Ли из трубки. Чайлд нахмурился, на мгновение откладывая в сторону нож и беря телефон в руку, переставая опасно прижимать его к уху при помощи плеча.

— Что-то случилось? — благодатная атмосфера последних часов разрушалась от одного-единственного воспоминания: Тома и Аято никуда не делись из их жизни и могли доставить проблем. Чайлд надеялся, что сегодня никто, кроме Скарамуша, в дверь не постучится под каким-нибудь благовидным предлогом одолжить соли.

— Я заеду к сестре, — ещё один вздох, тяжелее предыдущего. В удивлении Чайлд вскинул брови — вроде, время для семейного ужина ещё не настало, а в иные месяцы Чжун Ли очень редко ездил к семье, если не думать о праздниках вроде дня рождения. Не успел Чайлд выразить свою озадаченность вслух, как уже получил ответ. — Хочу понять, что именно за планы у Камисато. Может, просто выдумываю.

— Если выдумываешь, то мне стоит готовиться к ужину с нашими соседями и выяснению отношений? — выгнул бровь Чайлд насмешливо. Из трубки раздался добродушный смешок.

— Как пожелаешь, хотя я бы ограничился простым разговором. Ужин предполагает обсуждение дольше пяти минут.

— Ты бы не хотел рассказывать, как привязывал меня цепью к кровати, я понял, — Чайлд опёрся бедром о столешницу, но тут же отступил от неё на шаг. Тёплый разряд проник под кожу, стоило лишь вспомнить, как его к этому краю прижимает чужое тело. Честное слово, он чересчур перевозбудился. На него так влияет резкое снижение воздействия, или дело в чём-то другом?

— В том числе, — спокойствие в голосе Чжун Ли трещало под напором веселья. — В любом случае, останусь там на ужин, приеду позже. Не буду мешать вам со Скарамушем отмечать.

Чайлд подозрительно сощурился, слыша некую неловкость, но решил не уточнять. Надо быть слепым, чтобы не заметить некоторого напряжения между Чжун Ли и Скарамушем. Не агрессивного, не полного неприязни. Скорее, они будто бы оба недоумевали, как так вышло, что им приходилось общаться друг с другом.

Не то чтобы Чайлд хотел сдружить их до гроба. Вполне хватало и того, что они могли при необходимости поговорить друг с другом. Ещё и Скарамуш невольно превращался из язвы в подобие вежливого человека.

— Хорошо, — просто пожал плечами Чайлд. — Тогда буду ждать тебя вечером и пьяный.

— Люблю тебя, — усмехнулся на прощание Чжун Ли, вновь заставляя Чайлда вспыхнуть щеками и ощутить себя смущающимся всего восменадцатилеткой.

— И я тебя, — к своей гордости, он произнёс это не дрогнувшим голосом. Положив трубку, прижал телефон к груди и протяжно выдохнул. Опустил взгляд, уткнулся им в многострадальную дверцу тумбы и вышел на кухню, чтобы через пару минут вернуться с чистящим средством и губкой.

Нет, Чжун Ли всегда был хорош в уборке, и тумбу отдраил на совесть. Просто Чайлду было необходимо сделать это самостоятельно, стирая и чудившиеся ему следы прошедшей страсти, и собственный стыд. На всякий случай.

Ближе к вечеру в дверь раздался стук. Выглянув в глазок, Чайлд облегчённо вздохнул, увидев там чёрную макушку Скарамуша, а не зелёные, грустные глаза Томы.

— Здаров, — буркнул Скарамуш, переступая порог. Подарочный пакет из не менее праздничной блестящей бумаги протянул с ходу. — Держи, с днём рождения и всё такое.

— Очень душевно, — закатил глаза Чайлд, принимая подарок и про себя коротко удивляясь, что тот больше и тяжелее конверта с наличкой. Обычно именно подобным они со Скарамушем и обменивались, не решаясь тратить время на выбор чего-то конкретного.

— Ты один? — спросил Скарамуш, быстро заглядывая сначала на кухню, а затем в гостиную. Как ожидая, что Чжун Ли притаился где-то здесь. Чайлд поймал Скарамуша за плечо и пихнул на кухню, невольно думая о том, не забыли ли они где-нибудь нечто компрометирующее вроде цепи-поводка.

Хотя все эти вещи Чжун Ли педантично прятал в шкаф, и единственное, что могло очень прозрачно намекнуть на их увлечение, так это полка с парафиновыми свечками, висящая в коридоре меж гостиной и спальней. Скарамуш вряд ли поймёт, потому шкодливая сторона Чайлда так и просила как-нибудь изощрённо намекнуть, чтобы чисто на взглянуть реакцию.

Порыв подавил, пока доставал из холодильника салат и ещё пару закусок, за которыми ранее пришлось быстро сбегать в магазин. За столом Скарамуш уже активно осматривал бутылку, всем своим видом требуя штопор.

— Ты празднуешь так, словно тебе уже пятьдесят, — сказал он, стоило Чайлду этот штопор ему дать.

— Отпраздную через неделю на вечеринке близнецов ещё раз, ничего не потеряю, — повёл плечами Чайлд. Скарамуш бросил на него снисходительный взгляд и покачал головой.

— Как удобно, — он насмешливо фыркнул, выдёргивая пробку из бутылки и довольно разливая вино по бокалам. — Открывай свой подарок.

И взглянул так, словно ожидал какого-то представления. Подозрение мгновенно созрело в груди, и Чайлд с неуверенностью глянул в сторону блестящего пакета, который поставил на свой стул. Стараясь не показывать злобному Скарамушу некую нервозность, с якобы спокойствием взял пакет и засунул внутрь руку. Облегчённо выдохнул, когда нечто в свёртке не оказалось твёрдым и продолговатым — учитывая, что он рассказал Скарамушу, с него сталось бы подарить ему какую-нибудь чушь из секс-шопа, чтобы поржать.

Вытащил непроницаемый свёрток из мягкой чёрной бумаги, неаккуратно сцепленный при помощи одного единственного квадратика скотча. Глянул на Скарамуша — тот впился взглядом в его лицо в ожидании, безуспешно пытаясь сделать вид, что вино в бокале интересует его больше, чем никак.

— Оно как детёныш Чужого мне на лицо прыгнет, когда открою? — спросил Чайлд, цепляясь пальцами за скотч и думая о том, чтобы попросту разорвать нехитрую упаковку. От неожиданного комментария Скарамуш фыркнул в бокал и тут же убрал его от своего лица, мотая головой.

— Открывай уже, — несколько ядовито хихикнул он и помахал рукой. Со вздохом Чайлд всё же сорвал упаковку.

Первое, что он увидел, это чёрный, твёрдый корпус. Линии пластика или чего-то подобного сплетались между собой, образуя нечто вроде крупной сетки, которая крепилась к трём ремешкам. Несколько секунд Чайлд тупо пялился на подарок в своих руках, а затем покраснел — то ли от злости, то ли от стыда.

— С Днём Рождения, — съехидничал Скарамуш, очевидно наслаждаясь его выражением лица.

— Это не смешно! — буркнул Чайлд, небрежно обматывая собачий намордник порванной упаковкой и жёстко запихивая его обратно в пакет. Румянец пылал уже не только на щеках, но и на ушах и шее, и факт того, что Скарамуш это видит, только сильнее распалял злость.

Но ещё сильнее его злило то, что он сразу вспомнил каждое слово Чжун Ли, вчера обжигавшее что его уши, что сознание. Про пса, про хорошего мальчика, про… вообще всё. И стыд так невовремя окатил возбуждением кожу, что Чайлд поспешно опустился на стул и свёл ноги, надеясь, что Скарамуш будет продолжать думать, будто краснеет он от гнева.

— А мне кажется, что очень смешно, — продолжал злорадно хихикать Скарамуш, возвращаясь к вину. — Ты в ошейнике, значит, пёс, а псов надо в наморднике выгуливать.

— Заткнись, — буркнул Чайлд, от греха подальше тоже делая глоток. И со Скарамушем можно было поспорить — Таромару гулял без намордника. Хотя и опасность он представлял разве что для голубей, и то не особую — гонял чисто веселья ради, не пытаясь их задавить. Отбросив сумбурные мысли о собаке соседей, Чайлд попытался успокоиться.

— Должен же я получить хоть какую-то компенсацию за моральный ущерб от твоих извращенских откровений, — Скарамуш как никогда выглядел довольным собой. Чайлд сверлил его взглядом несколько секунд, а потом пожал плечами.

Стоило чуть-чуть успокоить мысли, как они вернулись к наморднику в пакете, упавшего у стула. Со вздохом Чайлд наклонился и поправил его. Ладно, из чисто-дружеских чувств он промолчит о том, что Скарамуш, вероятно, только что добавил извращения в их с Чжун Ли жизнь.

— Смейся-смейся, — пробурчал Чайлд, топя в вине остатки вышедших из-под контроля эмоций. Алкоголь чуть погорчил на языке, и Чайлд отставил бокал в сторону, тяжело вздыхая. Потерев лицо, как пытаясь смахнуть всё ещё гуляющий по лицу жар, поднялся и достал тарелки из шкафчика. — Отравлю тебя, посмотрим, кто будет ещё смеяться.

В ответ раздалось лишь мерзкое хихикание, неумело спрятанное в бокале вина. Не сдержавшись, Чайлд ответно усмехнулся, ведя плечами и будто бы стряхивая с них некую скованность. Ему казалось, что будет хуже. А пока что он накладывал салат Скарамушу, и их разговор продолжился о чем-то отвлечённом и не таком смущающем.

Намордник не более, чем насмешливый подарок, и тут уж Чайлд виноват, что проговорился о лишнем ещё в самом начале, ляпнув про ошейники и поводки. Так что поплатился за это соответствующе. И пока что думать об этом не хотелось.

— Как старый дед, честное слово, — буркнул Скарамуш, когда с нехитрым ужином было покончено. Оба завалились в гостиную с тарелкой чипсов, которые Чайлд днём неожиданно откопал в одном из шкафчиков — Чжун Ли, что ли, купил и забыл сказать? Или это Чайлд припрятал их когда-то давно, а потом не вспомнил? — и полупустой бутылкой вина. Скарамуш упал на диван с тарелкой в обнимку и продолжил ворчать. — Как нормальный человек отметил бы в большой компании, тебе ж не сорок.

— Нахер, — мотнул головой Чайлд, ставя и бокалы, и бутылку на столик перед диваном, а затем сел на корточки перед телевизором. Выудив коробку из ящика, принялся перебирать диски. Впрочем, идеи, что они смотреть собираются, у него не было, поскольку всё внимание забрал всё тот же Скарамуш. — Лучше так, на вечеринке оторвусь. Уезжать куда-то, бронировать, алкоголь покупать, торт ещё…

Он резко остановился и вздохнул, поняв.

— Ага, ты даже торт не купил, — фыркнул Скарамуш с дивана.

— Вот именно, нахер всё это, — повторил Чайлд, махая рукой и тут же отметая мимолётное разочарование. — Лучше с тобой потусуюсь, завтра с Чжун Ли, а потом через неделю вечеринка — и у меня День Рождение будто бы целую неделю!

— Ты просто халявщик, — из-за количества пренебрежения в голосе Чайлду даже поворачиваться не нужно было, чтобы понять — Скарамуш закатил глаза. Причём с усердием. Он продолжил рыться в коробке, как его прервали. — Мать твою, у вас же телек работает через интернет, нахрена тебе эти диски?

Замерев, Чайлд тупо моргнул, а потом вздохнул и грубо пихнул коробку обратно в ящик. Воцарилось какое-то странное молчание, и совсем недавно ушедшая скованность вновь обвила плечи. Чайлд зачесал чёлку и обернулся на Скарамуша. Тот пялился на него в ответ, а затем открыл рот.

— Он на тебя влияет.

— Естественно, он на меня влияет — мы живём вместе! — разом вскинулся Чайлд, не найдя в себе желания поиграть в дурачка и задать вопрос «Ты про кого?». Ясное дело, что про Чжун Ли. С шумным вздохом Чайлд поднялся и подошёл к дивану. Протерев лицо ладонями, упал рядом со Скарамушем и схватил лежащий на подлокотнике пульт.

Щекой чувствуя на себе будто бы осуждающий взгляд. Экран телевизора мигнул, включаясь, и Чайлд вновь вспылил, резко повернувшись к Скарамушу:

— Ты вроде за «извращённые» подробности компенсации требовал, а теперь поговорить хочешь? Зачем намордник тогда подарил?

— Я думал, ты поржёшь, и всё окажется не так серьёзно! — разом зашипел Скарамуш, выпрямляясь и щуря глаза. Руками вцепился в тарелку с чипсами, но после пары секунд злобной борьбы взглядами с Чайлдом отставил её в сторону и понизил тон, пытаясь звучать спокойно. — Меня это реально начинает напрягать.

— Тоже скажешь, что меня тут насилуют и принуждают? — выгнул бровь Чайлд, и Скарамуш слегка округлил глаза.

— Что значит «тоже»? — но затем помотал головой и сказал. — Нет, стоп, сначала о другом!

— Не надо меня за идиота считать, — шикнул Чайлд, ощущая, как обида растекается в груди от мысли, что всё предыдущее их хорошее настроение было всего лишь выдумкой и ложью. Ему искренне казалось, что они тут всё прояснили, но, видимо, так думал только он один.

— Ты иногда очень сильно походишь на идиота, если честно, — съязвил Скарамуш и сощурился в ответ, когда Чайлд поморщился.

— О, знаешь что? — он взмахнул руками, стискивая пульт в пальцах с такой силой, что побелели костяшки. А затем ткнул им Скарамуша в грудь. — Мне не нужно твоё разрешение на то, чем мне заниматься!

— Зато тебе нужно разрешение Чжун Ли! — отбил пульт Скарамуш, копируя его тон.

— Только потому, что я ему это позволяю!

Это вышло несколько громче, чем он думал. Настолько громче, что Скарамуш резко захлопнул рот, до этого готовый вновь сказать какую-нибудь гадость. Чайлд поджал губы, пытаясь вместе с протяжным выдохом выгнать из себя хоть чуток разросшегося в пожар гнева. Отвернулся, не уверенный, что не захочет вмазать Скарамушу по скуле, и отпустил многострадальный пульт. На экране телевизора высветилось меню с иконками различных стриминговых сервисов.

Желание что-либо смотреть пропало напрочь, хотя и можно было включить что-нибудь и сделать вид, будто сейчас совершенно ничего не произошло. Чайлд фыркнул от такого соблазнительного варианта и вдавил кнопку на пульте, выключая телевизор.

— Это опасно, — сказал Скарамуш, в этот раз действительно спокойно, делая над собой усилие. И Чайлд был искренне ему благодарен за то, что он не использует этот идиотский тон, будто говорит с ребёнком. Но не захотел поднимать на него взгляд, вместо этого уставившись на плюшевого дельфина, пару дней назад купленного в океанариуме и приютившегося в углу дивана. Недолго думая, Чайлд стиснул его в руках, ища успокоения.

— Я знаю, — холодно отозвался он. Помолчав, добавил. — Просто скажи, что именно тебя так в этом бесит.

— Не бесит, я… — Скарамуш пробормотал какое-то слово себе под нос. Понять, какое именно, было не сложно, но Чайлд не смилостивился, всё же повернув голову и спросив:

— Что-что?

— Беспокоюсь я о тебе, придурке, — через силу процедил сквозь зубы Скарамуш с видом мученика. Чайлд ядовито улыбнулся на это, подначивая продолжить, но Скарамуш сказал иное. — Я почитал про это немного, и это ведь реально стрёмно.

— Тебя никто не приглашает пробовать, — пожал плечами Чайлд, прижимая дельфина к груди. Скарамуш зло нахмурился, очевидно, сдерживая себя от чего-то в разы более грубого. Сделал глубокий вдох, и невольно Чайлд вспомнил о том, что его приёмная мать, Нахида, очень долго водила Скарамуша на всякие терапии по контролю гнева.

Не прошли даром.

— Меня твои отношения правда… очень напрягают, — медленно начал говорить Скарамуш, и звучал он так, будто каждое слово даётся ему с огромным трудом. Чайлд тихо вздохнул и заставил себя заткнуться, желая выслушать до конца.

Он будет терпеливым. Это бывает полезно именно в таких моментах. На всякий случай отвёл взгляд в сторону, осматривая гостиную, сталкиваясь с мерцающими пластмассовыми глазами плюшевой черепахи, лежащей у телевизора. Когда он в последний раз чистил игрушки? Точно не во время последних уборок. Надо будет пропылесосить. Чжун Ли, конечно, не называл спрятанные по всей квартире игрушки из океанариума «пылесборниками», но вряд ли оценит тот слой пыли, который мог на них появиться.

— Я знаю, что Чжун Ли не плохой или вроде того, — Скарамуш продолжал, и постепенно напряжение в его голосе немного сгладилось. Не до конца, но уже лучше. Чайлд задушил порыв фыркнуть и просто едва заметно кивнул самому себе. — Но эта ваша разница. И то, что у него работа, важная там семья; то, что он может так сильно влиять на тебя; то, что, он нацепил на тебя ошейник, и хрен знает, что вы вообще делали… Это всё правда заставляет меня нервничать.

Ответить хотелось много. Правда, много. Нелестного, полного злобы, гнева и того, что повредит дружбу. Вместо всех тех слов, кружившихся вихрем на его языке, Чайлд просто запрокинул голову к потолку, с силой вжимая затылок в спинку дивана, а дельфина — себе в грудь. И ограничился одним словом:

— Почему?

— Да потому что ты же не сможешь ему отказать, — ответил Скарамуш. Чайлд напрягся — в памяти пронеслись картинки того, как он рыдал от удавки на шее. Это же иррационально позволило ему расслабиться. Неожиданно. Резко.

— Скарамуш, — выдохнул Чайлд медленно и снова взглянул на него. Тот нервно перебирал пальцами край футболки и пялился на него в ответ остро, пытливо. Чайлд слабо улыбнулся. — Я себя никогда ещё не ощущал в такой безопасности, как рядом с ним.

— Вот об этом я и говорю, — обречённо закатил глаза Скарамуш, и Чайлд сел нормально.

— Нет, — он покачал головой, опуская плечи и чувствуя себя несколько опустошённым. — Ты не знаешь, что именно он делает: на каждую вещь он спросил моего разрешения. На каждую. Буквально, — он потёр рукой лоб и слабо усмехнулся.

Вчера за тот укус в плечо он не получил даже пощёчины. Чжун Ли слишком отчётливо понимал эту грань между лишь увеселением и чем-то серьёзным, подобном тому, что было до этого. Его контроль был тем, в чём Чайлд готов утонуть без страха захлебнуться.

— Тарталья, это буквально твои первые отношения, — Скарамуш произнёс это с ещё большим чувством обречённости, чем раньше. — Всё не может быть так радужно, ну не будь ты таким наивным. Ладно, если бы вы расстались до того, как занялись этим… этим. Но ты же к нему только сильнее привязываешься…

— Стоп, — Чайлд непонимающе моргнул. Затем ещё раз. И ещё. После повторяя. — «Если бы мы расстались»?

— Я к тому, что просто подумай! — попытался исправиться Скарамуш. — Это и так тяжело, а что, если это произойдёт сейчас? Ты будешь в состоянии прожить в одиночку без него? Без его, не знаю, приказов или типа того? Вот что меня беспокоит.

Несколько долгих секунд Чайлд тупо молчал, глядя на Скарамуша. На Скарамуша, который действительно, с пылкостью, вывалил на него все эти предположения. И Чайлд, конечно, невольно позволил себе задуматься о том, что с ним будет, если они с Чжун Ли расстанутся, но тут же нахмурился и выбросил это из головы.

— Да с хрена ли мне вообще думать о том, что я буду делать, если мы расстанемся?! — выпалил он, стоило дару речи вернуться к нему. Скарамуш всплеснул руками, как бы пытаясь сказать, что это глупо о таком не думать. Но Чайлд встряхнулся и замотал головой. — Зачем мне заранее готовиться к тому, что мы с ним расстанемся?! Я, наоборот, хочу готовиться к тому, что мы с ним…

Он резко осёкся. Собственная мысль ослепила его озарением, не давая договорить, и он попросту застыл, хлопая глазами. Пытаясь осознать. Осознать то, что именно он сейчас чуть не сказал. Скарамуш тоже в недоумении замер. Дельфин слабо мерцал ненастоящими глазами, как глядя прямо в душу. Спустя несколько долгих мгновений Чайлд закончил мысль — в этот раз тихо, почти шёпотом, ощущая тяжесть каждого слова, что соскальзывает с его языка:

— …что мы с ним проведём всю жизнь вместе.

Сглотнул и взглянул на Скарамуша со всей серьёзностью, ощущая, как гулко и быстро трепыхается сердце в груди.

— К этому я хочу готовиться, а не к расставанию.

Ответом ему был тихой вздох. Скарамуш спрятал лицо в ладонях, и гостиная погрузилась в абсолютную тишину. Чайлд отвернулся, силясь разобраться в собственных, только нарастающих, ощущениях. Знакомое тепло окутало продолжавшее скакать сердце, будто бы обнимая его нежными крыльями. И стало так невыносимо от мысли, что Чжун Ли сейчас не дома.

Хотелось обнять его, вжаться носом в его шею, втянуть его запах и услышать густой перелив голоса. Чтобы родные ладони пробежались вдоль спины, чтобы тонкие пальцы чуть сжались бережной хваткой на боках, чтобы прядь тёмных волос пощекотала щёку. Чтобы любимые глаза слегка прищурились в довольстве, чтобы каряя радужка отлила золотом, чтобы аккуратные и нежные губы оставили на коже поцелуй.

Тоска была такой резкой и такой тягучей, что Чайлд едва не задохнулся. Затем силой возвращая себя в реальность.

— Дай мне слово, — внезапно сказал Скарамуш, убирая руки от лица и глядя до непривычного серьёзно и холодно. Так, как не смотрел с тех пор, как нашёл валяющегося на земле после драки Чайлда за углом школы. — Что если у Чжун Ли сорвёт башню, или ещё что-то в этом роде; если он перестанет спрашивать твоего разрешения, если тебе будет плохо рядом с ним — ты мне позвонишь, и я помогу тебе от него сбежать.

Невольно Чайлда прорвало на неуместный смешок. Ошеломляющее чувство, пришедшее с озарением, немного уступило чему-то щемящему, похожему на то, что Чайлд испытывал к своим братьям и сестре.

— Спрячешь меня у тёти Нахиды? — улыбнулся он.

— Если понадобиться, — отсёк Скарамуш. — Обещай.

— Этого не случится, но обещаю, — кивнул Чайлд. Ладно. Он простит Скарамушу то, что тот настолько не доверяет Чжун Ли. Может, нужно ещё несколько лет, чтобы он успокоился и перестал думать, будто бы Чайлд настолько несмышлёный, что его нужно только поманить — и он будет похищен.

Всё раздражение отступило, и внезапно подобный надзор со стороны Скарамуша показался даже милым. Недолго думая, Чайлд резко потянулся к нему, откинув дельфина в угол дивана, схватил округлившего глаза Скарамуша и притянул к себе, сжимая в крепких объятиях.

— Ты чё творишь?! — забился Скарамуш, пытаясь вырваться из плена, но Чайлд только захохотал, прижимая его ближе. Ненадолго — пришлось отпустить, когда Скарамуш, матерясь, дал локтем ему в бок. Вырвавшись, встряхнул взъерошенной головой и диким взглядом уставился на продолжающего хихикать Чайлда. — Чё ты ржёшь?!

— Ты такой милый, когда беспокоишься! — Чайлд откинулся на спинку дивана, продолжая хохотать так, что слёзы выступили на глазах. Вытерев их, взглянул на Скарамуша, и его только сильнее прорвало, когда он увидел гневную красноту на его привычно бледном лице.

И он не мог остановиться, даже когда Скарамуш кинулся на него в ответ. Боролись они на диване недолго — в итоге Чайлд, продолжавший сотрясаться от хохота и потому проигравший, полетел на пол. Больно ударившись локтем, остановился и разлёгся, утомившись.

— Всё? — спросил Скарамуш, пытаясь отдышаться и завалившись на подлокотник. После его тычков болели бока, плечи и почти всё тело. Чайлд выпустил воздух:

— Да.

— Давай фильм смотреть, придурок, — буркнул Скарамуш, и на лоб Чайлду упал пульт, чуть не угодив прямо в глаз. Фыркнув, Чайлд взял его и, выглядывая из-за столика, принялся включать телевизор, а там и какой-нибудь фильм.

На диван всё же вернулся, когда пол перестал казаться очень уж удобным. Снова на экране что-то взрывалось, из динамиков звучали пафосные фразы, а Скарамуш по старой привычке придирался к каждой мелочи, в том числе и к физике. Хотя, казалось бы, какая к Бездне физика, когда у главного героя маленький атомный реактор в груди.

Ощущая себя до странности разомлевшим — виновато вино, вторую бутылку которого они открыли очень уж скоро, — Чайлд невольно задремал на подлокотнике и проснулся ближе к концу. Скарамуш немилосердно пнул его по ноге, дополнительно приводя в чувства.

— Когда твой приедет? — спросил он, вздыхая. Чайлд нахмурился, нашёл телефон в кармане штанов, глянул на время.

— Не знаю, — протянул он вяло, пожимая плечами. — Сказал, что будет поздно. А что?

— Думаю собираться, — буркнул Скарамуш и поднялся. Только встав на ноги, опасно покачнулся и поморщился, ловя равновесие. — Всё нормально. Выпил много.

— Хочешь, останься до утра, — предложил Чайлд, разблокировав телефон. — Не думаю, что Чжун Ли будет против. Он поймёт.

— Не, я домой, — отмахнулся Скарамуш, доставая телефон и неожиданно замирая. Со странным выражением лица облизал губы и что-то кому-то напечатал, хмурясь так усиленно, что не оставалось сомнений — пытался скрыть настоящие эмоции. Спустя минуту тихо буркнул. — Меня заберут.

Чайлд ещё немного на него посмотрел, оценивая, стоит ли настаивать на ночёвке, а затем стёр сообщение, которое собирался отправить Чжун Ли, и кивнул.

— Ладно.

Скарамуш собирался не особо быстро. Тем более, что собирать ему было нечего — пришёл налегке, притащив лишь серебристый пакет со своим гениальным подарком да самого себя. А уходил с почти бутылкой вина в крови. Чайлд тряхнул головой, прогоняя мысли и всё же проводя рукой по одной из игрушек — плюшевый тюлень с огромными жалостливыми глазами притаился меж книг на книжной полке. Вроде, пыли было не особо много, и Чайлд понадеялся, что завтра вспомнит об уборке.

Или не завтра, а на следующей неделе. Потому что убираться в свой день рождения, конечно же, он не хотел. По крайней мере, по собственному желанию.

— Могу тебе с собой завернуть, — сказал Чайлд, наблюдая, как Скарамуш то ли из-за алкоголя, то ли из-за чего-то нервничая, быстро доедал маленькую тарелочку салата. На его великодушное предложение отмахнулись. В этот момент его телефон мигнул фонариком от уведомления.

— Всё, я пойду, — вздохнул Скарамуш, встряхиваясь и будто бы пытаясь окончательно протрезветь. Чайлд скептично уставился на него, не совсем улавливая причин, но его мозг был слишком пьян, и оттого любопытство оказалось не таким сильным.

— Спасибо, что пришёл, — половина слогов утонула в зевке, но Чайлд старался. Скарамуш фыркнул, надевая кроссовки. И замер, когда дверь заскрежетала от ключа.

Всю сонливость как рукой сняло. Чайлд встрепенулся и расплылся в расслабленной и радостной улыбке, когда на пороге квартиры появился Чжун Ли. Он несколько удивлённо моргнул, совершенно не ожидая встретить Скарамуша прямо в прихожей, но не успел ничего сказать. Оттолкнувшись от стены, Чайлд протянул к нему руки, и его разом подхватили, прижимая к широкой, тёплой груди. Прижавшись к ней ухом и слыша гулкое сердцебиение, Чайлд тихо пробормотал:

— Господин Чжун Ли…

И довольно улыбнулся, буквально услышав, как чужое сердце пропустило удар. С глубоким вздохом его прижали ближе, и голос Чжун Ли приятной вибрацией проник под кожу:

— Всё было хорошо?

Чайлд издал согласный звук, но внезапно голос подал Скарамуш:

— Да, он просто пьян, — сказал небрежно, без затаённой злости. Чжун Ли провёл ладонью по голове Чайлда, и тот прикрыл глаза, растекаясь от тепла и нежности, какими было пропитано это небольшое движение.

— Хорошо, спасибо, что пришёл, — ответил Чжун Ли, и в его голосе прозвучала усталость. Чайлд коротко задумался, а затем на пару секунд вжался носом в грудь Чжун Ли и глубоко вдохнул. Чтобы поморщиться от оказавшегося слишком резким запаха чистого салона машины. Как до этого не заметил? В голове аж немного прояснилось, и Чайлду хватило воли выпрямиться, перестав виснуть в кольце чужих рук.

— Ещё бы я не пришёл, — буркнул Скарамуш. Хватило одного взгляда, чтобы понять — ему было до ужаса неловко, хотя он очень пытался это скрыть. Может, Чжун Ли этого не замечал, но Чайлд видел эту знакомую ему хмурость бровей и едва заметно дёргающийся уголок губ.

— Спасибо, — Чайлд повторил за Чжун Ли и коротко кивнул в сторону двери. Скарамуш мимолётом облегчённо выдохнул и спрятал руки в карманы джинс. Затем его взгляд копьём вонзился в Чжун Ли — пристально, изучающе. Но не более.

— С днём рождения, — сказал Скарамуш, кивая Чайлду и, спустя миг промедления, Чжун Ли. Судя по движению — Чжун Ли кивнул в ответ. После этого Скарамуш покинул квартиру, не забыв захлопнуть за собой дверь.

Не разжимая объятий, Чжун Ли потянулся одной рукой и повернул щеколду, запирая. Чайлд вновь зарылся в него носом, но уже не в грудь, а в сгиб между шеей и плечом. Его вновь погладили по голове, в этот раз вплетаясь пальцами в волосы на его затылке.

— Полагаю, хорошо отметили? — спросил Чжун Ли, спустя какое-то время, и его голос приятно загудел в ушах Чайлда.

— Да, — повёл плечами Чайлд, не желая упоминать его небольшую стычку со Скарамушем. С этим можно разобраться и без Чжун Ли, тем более, что он и сам ощущал напряжение между ними. В любом случае, Чайлд не хотел это ворошить.

Повинуясь порыву, поднял голову и коснулся губ Чжун Ли, прикрывая глаза и долго выдыхая. Ему ответили, и Чайлд хмыкнул, скользнув языком по его губам и ощущая остроту на языке. Точно, ужин с сестрой.

Чжун Ли отстранился и внимательно посмотрел. Так расслабленно и нежно, что сердце Чайлда таяло под этим взглядом подобно льду под лучами солнца. И чувства, глубина которых оказалась сопоставима с глубиной океана, вновь дали о себе знать, прорастая желанием никогда не отпускать Чжун Ли. Выразить это в чём-то таком, что будет понятно каждому, что подобно ошейнику придаст их связи материальности.

Ему не удалось закончить мысль — голова опустела от поцелуя в лоб. Чжун Ли вздохнул:

— Надо умыться, и пойдём спать, да?

Видимо, сегодня он уже не хотел говорить о том, что узнал. Впрочем, Чайлд не ощущал себя настолько протрезвевшим, чтобы воспринимать серьёзную информацию. Потому он просто кивнул, снова поцеловал его и прошептал прямо в губы:

— Ты первый.

В ответ Чжун Ли усмехнулся. Его пришлось отпустить. Нехотя, Чайлд отстранился, чувствуя себя лучше. Наблюдая за тем, как Чжун Ли удаляется по коридору в сторону ванной, он пошёл следом, но свернул в спальню. Старательно выгоняя все лишние мысли о том, что можно было бы перед сном ещё немного потискаться, не важно, где, хоть в той же ванной у раковины. Благо, что возбуждение угомонилось под давлением алкоголя.

Мысли напоминали дымку — никак не удавалось схватить. В лёгкой задумчивости Чайлд добрёл до окна в спальне и отодвинул штору, выглядывая в тёмный двор. До земли было восемь этажей, и в свету фонарей на парковке он без труда увидел две фигуры. В лёгком недоумении нахмурился, издалека признавая бирюзовую кофту Скарамуша.

Но больше его, конечно, удивило то, что он стоял рядом с кем-то около мотоцикла. Некто опирался о него, и фонарь подсвечивал его светлые, казавшиеся и вовсе белыми, волосы. После этот некто взял один из шлемов и протянул Скарамушу. Тот тут же взял его и надел на голову. Не прошло и минуты, как оба уселись на мотоцикл и со слышным на весь двор урчанием уехали прочь.

«И правда — не сказал, что нашёл кого-то» — отстранённо подумал Чайлд, после фыркая про себя и задёргивая штору. Из ванной доносилось журчание воды, и под него он переоделся в свою спальную футболку. Бухнулся на кровать, чувствуя, как сон опасной волной накатывает на него, обещая утянуть за собой.

Он заставил себя открыть глаза, когда дверь в ванную распахнулась и послышались шаги. Чжун Ли появился в дверном проёме и вздохнул. Чайлд уставился на него в ответ, не поднимаясь с кровати, и улыбнулся, когда к нему приблизились. Кровать чуть прогнулась под весом второго тела, тёплая рука вновь нырнула в рыжие волосы.

— Уже спишь? — прошептал Чжун Ли и издал смешок, когда Чайлд намерено потёрся головой о его ладонь.

— Почти. Думаю о… чём-то, — он поморщился, не в силах взмахнуть рукой, чтобы отчётливее выразить своё замешательство. Глубоко вдохнув и не слыша от Чжун Ли уже такого резкого запаха чистого салона, он несколько раз моргнул, пытаясь сопоставить мысли хоть в какую-то цепочку, не то, что по полочкам разложить.

Внезапно в памяти всплыло сегодняшнее утро. Не часть про осквернённую ими кухонную тумбу, а про то, какие слова он ляпнул перед тем, как это произошло. За этим потянулась мысль о Скарамуше, его беспокойстве, его убеждённости, что всё не может быть так уж хорошо. Конечно, Чайлд не дурак.

Он до сих пор очень хорошо помнил, как мог злиться на Чжун Ли из-за простых мелочей вроде той же расстановки кружек, аромасвечей, педантичности касательно порядка в шкафу, мусора в машине, порой излишней, хоть и чаще очаровательной, осторожности по отношению к нему…

Но точно ли им просто везло, что не произошло нечто такое, что могло их крупно поссорить и развести их дороги? Или же таких возможностей была целая уйма, и каждую они сумели преодолеть? Он мог лишь подозревать, не в состоянии чётко проследить этот момент. Ему предстояло научиться многому, и… так хотелось, чтобы именно Чжун Ли продолжал учить его любви и жизни с ней в сердце.

— Что такое? — Чжун Ли мягко коснулся его щеки, нависая над ним и упираясь в постель рукой рядом с его головой. Чайлд моргнул, внезапно ощущая нечто невероятное, нечто, что обволокло его сердце.

— Я просто… подумал, — он заговорил тихо, чуть наклоняя голову и потянувшись за прикосновением. Чжун Ли подарил ему ещё касания, продолжая гладить, и Чайлд выдохнул. — Подумал о том, что у меня и правда не было никакого опыта. Нет бывших, и всё в этом роде.

На мгновение Чжун Ли замер, очевидно удивившись подобной теме разговора. Но всего на секунду, после которой его прикосновение продолжило скользить теплом.

— Почему ты подумал об этом? — спросил он, и Чайлд честно не знал, потому пожал плечами. Заглянул в глаза Чжун Ли, вновь видя в них своё отражение — маленькое, нечёткое и расплывчатое, но отражение.

— Помню, что в начале было очень страшно, и мне хотелось стараться, чтобы впечатлить тебя. Но я просто не понимал, как, — он моргнул, неловко улыбаясь. — Как идиот повёл тебя на тот дурацкий фильм на третьем свидании.

— Это было смело, — Чжун Ли с усмешкой качнул головой. — Ты пошёл на риск, в каком-то смысле.

— Я не сразу понял, что ты можешь подумать, будто я всё ещё ребёнок, — Чайлд сморщил нос, вспоминая. Потому что фильм действительно был дурацкий, где ничего, кроме графики, и не было. Со Скарамушем или в одиночку подобное смотреть было весело, но Чжун Ли, с его возрастом, с его иным взглядом на мир, слишком легко обнажал поверхностность интереса Чайлда. Слишком уж явно было то, что ему не место на том киносеансе.

И при этом сейчас вместе с Чайлдом он продолжал смотреть эти фильмы или в кинотеатре, или на диване в их гостиной.

— Я так не подумал, — ответил Чжун Ли, и усмешка переросла в улыбку. Чайлд фыркнул, недоверчиво.

— Ты не любишь эти фильмы, не ври, а, — пробормотал он несколько невнятно из-за невовремя напомнившего о себе вина. — Там нет глубокого сюжета или типа того, даже я это понимаю. Не твой формат, тебе больше по душе исторические хроники или это, как его… что-то про философию, но не сама философия.

Всё его бормотание выслушали послушно. Чжун Ли только улыбался, и правда ведь, судя по внимательному взгляду, вникая в смысл пьяных мыслей Чайлда. Это только сильнее согревало начавшее сильнее биться о рёбра сердце.

— Мне честно сказать тебе? — спросил Чжун Ли, когда наступило молчание. Чайлд просто кивнул, отдыхая после своего небольшого словесного потока. Его вновь погладили по щеке пальцами, а затем приникли всей ладонью. — Как ты и сказал, их сюжет мне не кажется глубоким. Для меня он прост и тривиален, я редко могу увидеть в нём нечто, что будет мне действительно интересно, — он пожал плечами, и на его лице возникло нечто, похожее на чувство вины. Будто бы он правда хотел извиниться за то, что не может проникнуться должным интересом. А затем продолжил. — Но ты помнишь, что я сказал о них на том нашем свидании?

В растерянности Чайлд наморщил лоб, пытаясь вспомнить. Память отказывалась попросту выдать нужное воспоминание, поэтому их пришлось усердно перебирать. И когда Чжун Ли уже собирался подсказать, открыв рот, Чайлд выпалил:

— Краски, — и тут же зажмурился, исправляясь. — То есть, красочные. Ты сказал, что они красочные, и что тебе это нравится.

— Верно, — улыбка Чжун Ли стала теплее солнца, и Чайлд внезапно ощутил, как глаза начинает щипать. Чжун Ли склонился к нему, обдавая свежим после зубной пасты дыханием, и проговорил, тихо. — Когда мне не нравится цельная картина, то я всегда ищу деталь, которая будет мне интересна.

— А я… — это вырвалось прежде, чем Чайлд успел себя удержать, и, только начав, не захотел останавливаться. — А я… деталь или цельная картина?

У Чжун Ли не получилось сдержать смешка, и его глаза засверкали, переливаясь довольством и чем-то таким же невообразимо глубоким. Чем-то, что находило отражение в душе Чайлда.

— В тебе я люблю каждую мелочь и всё то, что эти мелочи составляют в итоге, — он вдохнул, наклоняясь ещё ниже и касаясь губами губ Чайлда, шепча в них. — Хоть наши увлечения не всегда совпадают, но каждый раз я буду искать в них то, что позволит мне разделить твой интерес.

Горечь слёз всё же затопила его взор. Чайлд сморгнул, а после и вовсе закрыл глаза, выдыхая немое признание в любви в новый поцелуй. И не услышал, а ощутил, как Чжун Ли отвечает на него тем же.