***
Первое июня.
Князева, развалившись и закинув ноги на подлокотник, лежала на диване, от скуки уже чуть ли не плюя в потолок. Последние съёмки закончились, новых идей не было, равно как и новых предложений — собственно, первый день лета начинался ужасно муторно. А любимая девушка… Любимая девушка была на работе, которая у неё — в отличии, чёрт возьми, от некоторых — была!
Ксюша перевернулась набок и скучающим взглядом уставилась на входную дверь, благо планировка дома была такова, что прихожая и гостиная являлись практически одним целым. Буравила взглядом вход, не отрывая от него цепких зелёных глаз, как будто вот-вот должно было что-то произойти. Или кто-то. Но ничего не происходило, и никто не приходил. Девушка тяжко выдохнула и вновь легла на спину. Да, скука, конечно, ужасная вещь…
Делать было абсолютно нечего. Протянула руку за тоже уже порядком поднадоевшим, но хоть как-то меняющим информацию в себе телефоном. Быстро пробежалась по социальным сетям, выборочно ответила на комментарии фанаток под фотками — тут же расхохоталась, поскольку фантазия тут же нарисовала массовые обмороки от такого у этих влюблённых в неё дурочек — и раз в десятый за день проверила рабочую почту. Ни-че-го. Ничего нового и интересного.
— Господи, как же я заебалась! — в сердцах выкрикнула потолку, отшвыривая телефон куда-то в сторону. Творческая натура требовала не сидеть на месте, а что-то делать-делать-делать-делать, — Господи, ну, услышь меня!..
И, кажется, её действительно услышали…
В это же мгновение, буквально одновременно, хлопнула наружная дверь и «бздыкнул» с пола новым уведомлением многострадальный телефон. Импульсивная Князева тут же завертела головой туда-сюда, пытаясь разобраться, что смотреть и куда бежать, но через пару мгновений решила, что уж уведомление от неё никуда не денется, а прийти… Прийти могла только она.
— Милая, я дома! — прокричала прихожая голосом Гелены Зарицкой. Ксюша тотчас же подскочила с дивана.
— Я уж думала, ты не придёшь, — хмыкнула, уже стоя прямо напротив снимающей туфли Гели.
— Ну, что ты, как же я могу… не вернуться туда, где меня ждут… — брюнетка хитро улыбалась, сверкая глазами.
— Ну, да, ждут… — пробормотала себе под нос, но тут же вскинулась, обхватывая актрису за руку, — Очень ждут, любимая! Я думала, что умру со скуки, пока тебя не было. Пролежала дырку в диване, исследовала по новой каждый уголок дома, перечитала все книги и выпила весь зелёный чай…
— А ещё разбила телефон, — Зарицкая расхохоталась, глядя через плечо режиссёрши на новенький айфон, грустно валяющийся на деревянном полу экраном вверх.
— Не-не, этот живой, — Князева скривилась, — Он просто меня бесит. Нихуя в нём интересного нет, блять!
— Ага, я так и поняла, — Гелена расхохоталась. Закрытая, холодная и нелюдимая Ксения порой, наедине сама с собой, становилась большим ребёнком, — Ксюш, ты лучше подними телефончик-то, а то до тебя не дозвонится и не допишется никто. Как же ты будешь работать?
— Рабо-о-отать… — с наслаждением, медленно, будто смакуя это слово во рту, протянула девушка, — Работать… — и тут же подорвалась, сайгаком проскакав к дивану, и, улёгшись, свесилась с него вниз головой, — Работать! Я хочу работать! Я устала уже ничего не делать, Гелька… Слушай, а давай с тобой фильм какой-нибудь бахнем?
Зарицкая покачала головой. Прошла к дивану и валяющейся на нём Князевой и, глубоко вздохнув, присела рядом:
— Легко. Давай. Конечно. Бахнем в него все наши деньги, а потом будем жить в коробке из-под холодильника…
— Ну-у-у, что ты всё о деньгах да о деньгах… — Ксюша закатила глаза, — Скучная Вы, Гелена Яцековна. Красота требует жертв. А искусство — ещё какая красота! Так почему нельзя один раз пожертвовать этими бумажками?! Работа-а-ать хочу…
— Милая, ну, потому что на эти «бумажки» мы с тобой существуем… — Геля тихо рассмеялась и мягко опустила руку любимой на плечо, чуть поглаживая, — И я не скучная, я пытаюсь воззвать к твоему разуму.
— Ну, и нахуй тогда! — Князева вдруг резко подскочила с дивана, отбросив женскую руку. Схватила с пола телефон и убежала в сторону кухни, на ходу бросив, — Значит, буду пить чай и деградировать!
***
Уже минут тридцать сидела за барной стойкой и методично буравила взглядом остывающий чай. Пить его не хотелось — напилась уже за день. Но находиться сейчас рядом с Гелей почему-то не хотелось тоже… вдруг. А хотелось… Работать, да, работать, конечно, хотелось. А ещё удивительно хотелось внезапно оказаться рядом с Той, которая не выходила из головы уже две недели… Той, которая запала в сердце вот уже полгода назад… Той, которую сама же и оттолкнула, обидев до глубины души… Такое не прощают, она это прекрасно понимала.
Такое не прощают. Но ничего с собой поделать она не могла… Она не умела, просто не умела выстраивать отношения с людьми… Пресловутая Геля не в счёт, Зарицкая сама «захомутала» её, взяла всё в свои руки. А она — не умела… Она боялась. Боялась Её, боялась себя, боялась сделать что-то не так. И именно поэтому делала «не так» — мягко говоря — абсолютно всё. Абсурдно, но факт.
«Дура, дура, дура, Князева, какая-же ты дура! Идиотка!»
Смахнула рукой непрошенную слезу, предательски выкатившуюся из глаз. Встряхнула головой, стремясь отогнать так не вовремя нахлынувшее наваждение. Наваждение по имени Лиза…
Со всей дури стукнула ладонью по столешнице, расплескав чай из стакана:
— Да ну в жопу все эти пиздострадания! — и уже тише, буквально шёпотом, — Всё равно, ничего уже не исправить… Сама виновата…
И, опять тряхнув головой, разблокировала телефон. Очень вовремя вспомнилось так и не просмотренное уведомление — надо было переключиться…
Уведомлением оказалось новое письмо на рабочей почте — адрес оказался незнакомым, и Князева, подстёгиваемая любопытством, начала щёлкать по экрану с удвоенной скоростью. Работа?..
Наконец открыла письмо и… И разочарованно выдохнула. Это не было предложение о работе. Это было… приглашение? Да, Ксению Сергеевну Князеву неизвестный отправитель (компания «Соул&Арт»??? Где-то она это уже слышала) приглашал на презентацию книги, которая состоится послезавтра. Книга «Коридоры антрактов», как гласило письмо, — это удивительный рассказ о жизни в театральных кругах, литературном творчестве и «анатомии» спектаклей из первых уст, можно сказать мемуары одного из лучших сценаристов современности… Сердце Ксюши забилось в несколько раз чаще. «Коридоры антрактов» — продолжало письмо — первый и уже бесконечно удачный опыт написания полноценной книги потрясающей… Елизаветы Герман!
Ксения подскочила со стула, выронив из рук телефон. Воздуха стало катастрофически не хватать. Залпом осушила уже окончательно остывший зелёный чай и схватилась за голову. Щёки горели, как всегда бывало с ней, когда что-то всё же волновало «непробиваемую» режиссёршу. Безумно волновало!..
Это не укладывалось в голове: Лиза пригласила её на презентацию своей книги! Лиза. Её. Пригласила.
— Охуеть! — не сдержалась. Вырвалось само собой.
Захотелось кричать, петь, танцевать и обнимать весь мир — хотя это и было абсолютно несвойственно для Ксении Сергеевны. Но ведь Лиза её пригласила! А значит простила! Простила-простила-простила! Значит, не всё ещё потеряно!..
Вихрем Ксюша пронеслась по гостиной, в безумном танце сметая всё на своём пути, осветила своим появлением балкончик второго этажа и всё в той же эйфории ворвалась в спальню. Сгребла в охапку сидящую на кровати Гелену и смачно «чмокнула» её в губы.
— Да, да, да-да-да! — эту искрящуюся энергию было не остановить, сознание, замутнённое радостью, не сочло нужным дать понять кого — в лице всего мира — Князева сейчас обнимает.
— Милая, любимая, ты чего?.. — Зарицкая, хихикнув, попыталась отстраниться из цепкого захвата девушки, — Ксюшенька, что такого случилось?
— Всё! Всё случилось!
— Хорошая моя, — актрисе всё же удалось чуть-чуть оттеснить от себя эту пышущую радостью женщину, иначе ей бы грозила смерть в её объятиях, — Да объясни ты наконец, что произошло?
— Лиз!.. — осеклась. Эйфория вдруг разом кончилась. Осознала вдруг К КОМУ и главное С ЧЕМ прилетела… на крыльях любви. Срочно нужно было выворачиваться, — Лизнуть тебя хочу… На радостях!
— Лизнуть — это, конечно, прекрасно, — звонко рассмеялась, — Но, всё же, по какому поводу радость?
— Да меня тут… Это… — замялась, — На презентацию книги пригласили… Послезавтра… Так, на профессиональную тему. Ничего особо интересного, конечно, но! Зато развеюсь! Радость по поводу того, что моя жопа перестанет обниматься с диваном в гостиной.
— Да-а-а, — Геля легонько щёлкнула Князеву по кончику носа, — Это, конечно же, весомый аргумент для сумасшедших плясок по всему дому и бешеных обнимашек…
— Да ну тебя.
— …но я тебя прекрасно понимаю, — нежно обняла девушку и мягко поцеловала в висок, — Сходи, смени обстановку, а там может и с продюсерами какими пересечёшься… — подмигнула, — Ну, ты понимаешь. Сама же говоришь, на профессиональную тему.
— Геля, ты золото! — подняла уголки губ, — Я тебя обожаю…
Почувствовала вдруг ещё один лёгкий поцелуй где-то в районе виска и — дорожкой из мягких прикосновений ниже — по щеке, чуть касаясь губ, по шее… Сжала девушку в своих руках.
— Обожаю…
За пару шагов довела обеих до постели, роняя Зарицкую спиной на гладкую ткань. Нависла сверху и — опять:
— Обожаю…