***
Всё ещё восемнадцатое июля.
— Ты какого хера тут делаешь, а?
Лиза снова не могла себя собрать. Оказалось, достаточно одного лишь приветствия, пары прикосновений да секундного поцелуя, чтобы весь её заново — с превеликим трудом — выстроенный мир рассыпался на тысячи кусочков. Князева стала, кажется, первой настоящей любовью и в то же время её главным проклятием. Сердце снова отчаянно мельтешило в груди, будто птица в крохотной клетке. Но девушка постоянно напоминала себе о том, что верить Ей больше нельзя. Столько раз она доверяла вновь и вновь обжигалась, раз за разом умирая внутри себя. Этот был последним. Всё. Больше она ей ничего не простит. А сердце, рано или поздно, разлюбит. Должно ведь?..
В общем, постаравшись засунуть куда подальше все свои наивные эмоции и чувства, Герман стоически выдержала полтора часа этого «праздника». Все полтора часа она честно старалась даже не смотреть в сторону Ксении, занимая себя бесконечными разговорами с друзьями-приятелями. Но, несмотря ни на что, нет-нет да и поглядывала в сторону режиссёрши. Мол, я здесь не причём, просто интересно, чем она там занята, что делает, не захочет ли вдруг подойти… А Князева не подходила. Она вообще, казалось, увлечена исключительно бокалом виски да парочкой общих знакомых. За эти грёбанные полтора часа она не приблизилась к Елизавете ни на миллиметр, даже, кажется, всё больше отдалялась. И, оставленная без желанного внимания, — как бы отчаянно она не заявляла сама себе об обратном, — Лиза в какой-то момент не выдержала.
Промчавшись фурией через весь импровизированный банкетный зал, на деле являющийся просто огромной крытой уличной площадкой с кучей столиков, подскочила к Ксюше и, буркнув её собеседнику короткое «Мы на минутку!», утащила девушку в самый дальний уголок. Так что сейчас стояла, подпирая спиной стену одного из коттеджей, и буравила Князеву раздражённым взглядом.
— Что?
— Какого хера ты тут делаешь, спрашиваю? — всем своим видом выражала откровеннейшую неприязнь к собеседнице, — Ты зачем припёрлась? Праздник мне испортить хочешь? Так поздравляю, у тебя это получилось.
— Очень рада, — Ксюша осклабилась и глотнула виски, прихваченный с банкета.
— Рот закрой! Можно хотя бы в моей день рождения мне жизнь не отравлять? — прошипела Лиза. И, дождавшись насмешливого кивка, продолжила, — Ты вообще как сюда попала? Я тебя не приглашала! Я десять раз проверила, что тебя не было ни в одном списке, который я давала Саше!
Князева расхохоталась:
— Но, видимо, он решил, что ты просто сошла с ума. Как же! Забыла вписать в список гостей подругу семьи! Непорядок! Так что да, меня пригласил твой блядоверный.
— Купи себе учебник русского языка. Это слово произносится через «благо».
— Нет, я всё правильно сказала.
— Тогда могу ответить тебе тем же! Где же твоя бесконечно люби-и-и-имая женщина? — Лиза скривилась, — Или ты нашла себе новую игрушку для своих утех?
— Нет, меня устраивает старая, — усмехнулась, двусмысленно намекая то ли на свою официальную девушку, то ли на саму Герман.
Сценаристка поморщилась. Ненавидела Ксению за такие намёки всей душой.
— Тогда что же? Почему не приехала с ней? Уверена, что Саша высылал приглашение вам обеим.
— Так получилось, — Ксюша невозмутимо пожала плечами, — Сейчас лето, самые съёмки. Так что да, Гелечка, увы, работает.
— Хуелечка! — рявкнула так, что Князева рефлекторно вздрогнула, и стакан с виски выскользнул из её рук и, жалобно звякнув напоследок, разбился о землю.
— Блять! — растерянно осмотрела всё, что осталось от посуды, — Ну какого хуя было так орать? Как теперь на трезвую голову слушать твои тирады?
Елизавета задохнулась от возмущения:
— Князева! Что, не нравлюсь больше? Планировала напиться и забыться?
— Нет, просто уверена в том, что ты рада меня видеть гораздо сильнее, чем говоришь…
— Наглая эгоистичная сволочь!
— …и поэтому трезвой слушать тебя просто смешно. А с виски внутри начинает казаться, что ты просто ломаешься.
В эту секунду Герман захотелось просто взять и ударить Ксюшу по её наглой, абсолютно самодовольной физиономии. Припёрлась сюда, после всего, что натворила, да ещё и пытается выставлять её безвольной блядью! Как же мерзко, как же низко это всё с её стороны… На глаза навернулись злые слёзы.
— Пошла ты нахуй, Князева! — выплюнула это ей в лицо и практически бегом бросилась в сторону банкета. Остановилась лишь на секунду, обернувшись, — И не попадайся мне больше на глаза!
— Конечно-конечно, моя дорогая… — нахально протянула уже в пустоту, глядя, как Герман скрывается за поворотом.
***
Июль. Ночь с восемнадцатого на девятнадцатое.
— Спасибо тебе за этот день…
Сидела за туалетным столиком в спальне их с Аркатовым коттеджа и выплетала украшения из волос. Праздник, за редкими исключениями в лице одной редкой сволочи, и правда вышел приятным. Вышеупомянутая Сволочь Сергеевна Князева, на удивление, последовала брошенному ей «совету» и до конца вечера не отсвечивала. Однако, Лизины мысли режиссёрша так и не перестала занимать. А приятными, впрочем, для Елизаветы уже давно считались те дни, в которые ей лично не надо было ни о чём беспокоиться. И сегодня она была искренне благодарна Саше: несмотря на то, что ей казалось, что отсутствие желания что-то организовывать её убивает, подготовку собственного дня рождения она бы не вывезла. А Аркатов действительно постарался для неё.
— Ну, что ты, Лизуня… Сегодня — всё только ради тебя! — улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок.
Герман хмыкнула. Так улыбался, на её памяти, только в двух случаях: либо для всех своих многочисленных ролей, либо ей.
— А всё равно — боже, как приятно! — проговорила, вынимая последнюю шпильку из волос.
Отложила её на стол, к другим. В сознании яркой вспышкой промелькнули экстравагантные князевские причёски, на которые, наверняка, заколок уходило просто немыслимое количество. Встряхнула головой, пытаясь выгнать настойчивый образ этой невыносимой женщины из сознания. Всё, хватит. Никаких больше Князевых. И так уже слишком сильно обожглась об эту безразличную, чёрствую, бесстыдную стерву.
«Блять, блять, блять!»
Пытаясь сконцентрироваться на настоящем и будущем, а не на прошлом, взглянула сквозь зеркало на Аркатова. Сидел на кровати в одних брюках и что-то сосредоточенно печатал в планшете. Улыбнулась. Всё такой же привлекательный, как и почти восемь лет назад, когда только познакомились. Всё такой же мужественный и харизматичный. И даже, вроде бы, снова её. Не сказать, что теперь она испытывала к нему какие-то яркие чувства, — скорее смесь из остатков уважения и желания забыть новую, убивающую её любовь, — но она сама сделала свой выбор. И кирпичики в возродившуюся семейную жизнь необходимо было подкладывать.
— Саш…
Встала из-за трюмо и, мягко опустившись на кровать, села рядом с мужчиной. Аркатов тут же заблокировал планшет и поднял взгляд на девушку:
— Малышка?
Положила руку ему на плечо и, мягко проведя ладонью по шее, прошептала:
— Всё-таки очень хочу тебя ещё раз поблагодарить…
***
Телефонный звонок раздался именно в тот момент, когда «благодарности» достигли своего апогея. Лиза блаженно постанывала в такт ритмичным толчкам и совершенно не собиралась отвлекаться на какие-либо разговоры, когда до неё дошло, что так бесцеремонно трезвонить ей в час ночи может только один человек на свете.
— Милый… Ммм… Саша… Саш!
— Малышка… Ну не сейчас же!..
— Саш… Саш, мне ответить… надо… Вдруг важное… мм… что-то…
Буквально заставила мужчину выйти и, оттеснив его от себя окончательно, перекатилась на другую сторону кровати. Подняла с тумбочки всё ещё надрывавшийся айфон. Ну, так и есть. Интуиция не подвела. Абонент «Не бери больше, дура!» настырно пытался ей дозвониться и даже не думал это прекращать.
— Лизонька… Ну… — актёр тяжело дышал, — Неважное ведь, правда? Иди ко мне, малышка…
Герман тяжело вздохнула. Важное. Ей в очередной раз названивает её главное наказание, от которого она ещё час назад так усиленно пыталась отречься.
— Важное, милый, важное, — постаралась придать своему лицу максимально удручённый вид, — Мне надо ответить. Это по работе.
— В час ночи?!
— ДА! — рыкнула в очередной раз за день.
— Малышка, ну, а как же… — недвусмысленно поиграл бровями и предпринял очередную попытку увлечь девушку на себя.
Герман, ещё раз тяжело вздохнув, — на этот раз мысленно, — ловко вывернулась из мужских объятий.
— Сам, Саша, сам! Рука не отвалится!
И быстро выскользнула на балкон.
Там, отойдя подальше от входа в спальню, тяжело привалилась к стене и попыталась привести дыхание в порядок. Получилось из ряда вон плохо. Хотя, правильнее будет сказать, что не получилось вообще. Дыхание всё ещё сбивалось, ноги слегка подрагивали, а тело требовало разрядки. Но, вместо того, чтобы продолжить такой желанный секс с наверное любимым мужчиной, она сейчас стоит голая на балконе. И обязательно возьмёт звонок от абонента, с которым клялась себе больше никогда не разговаривать. Театр абсурда какой-то, ей богу.
Но — вдох-выдох и прыгает в бездну.
— Чего тебе? — вместо приветствия. Получается несколько грубее, чем планировала, но собеседница явно заслуживает худшего.
— Зайди ко мне.
Нагло, развязно и бесцеремонно снова врывается в её жизнь. Отвратительно.
— Князева, ты на часы смотрела? — прикрыла глаза и шумно выдохнула, — Совсем рехнулась?
— Смотрела. Час двадцать одна. Я пытаюсь дозвониться до тебя уже четырнадцать минут.
— Какая поразительная точ… — дыхание снова не вовремя сбилось. Опять выдохнула и сползла на пол спиной по стене. Плевать.
— Точность?
— Мгм… — что-то невразумительное в ответ.
— О, — Ксюша на том конце смеётся, — Трахаешься?
— Да!
— Класс. Порно — весело и задорно!
— Князева, отъебись. От меня надо тебе что?
— Зайди ко мне, говорю.
— Ты рехнулась? Каким образом?
— Господи боже! — опять заливистый смех, — Ну, дотрахаешься и приходи.
— Я тебя убью сейчас! Зачем, мать твою?
— Подарок тебе подарить хочу.
— Не могла раньше?
— Не могла. Ты сказала не подходить до конца твоего дня рождения, а я така-а-а-ая послушная-я-я-я.
— Ну?
— Что «ну»? День рождения твой закончился, вот, подарок хочу отдать. Приходи, а?
— Не приду. Как ты себе это представляешь?
— Как все — ногами.
— Ебанутая!
— Взаимно. Ну, придёшь?
— Саше я что скажу?
— Придумай что-нибудь, ты девочка взрослая. Так мне тебя ждать?
Герман в очередной — по-видимому, сотый — раз обречённо вздохнула. Взвесила в уме все «за» и «против» и, послав к чёрту остатки разума, произнесла:
— Ладно. Через час приду.
На том конце слышится радостное бурчание.
— Номер коттеджа скажи.
— Седьмой. И… спасибо, — и отключается.
А Лиза, отчётливо понимающая, что в очередной раз пожалеет, ложится спиной прямо на деревянный пол балкона. И, глядя в тёмное ночное небо, догоняется прямо там. Оргазм получается ярким, насыщенным и морально болезненным. Как и всё, что делает с ней Ксения Князева. Даже на расстоянии. Даже по телефону.