Когда эти двое ушли, Ло Бинхэ принялся оглядывать их новое пристанище. Домик, похоже, и в самом деле принадлежал им — взгляд цеплялся за знакомые вещи, и всё-таки это место вызывало недоумение. Бамбуковая хижина учителя тоже была небольшой и выглядела просто обставленной — но только на первый взгляд. На самом же деле все вещи в ней были весьма дорогими и тщательно подобранными, а их расположение — точно выверенным. В такой обстановке страшно было сделать лишнее движение, чтобы не нарушить идеальную гармонию.

В здешнем же домике не было и следа той утончённой безжизненности. Никаких изысков, самый минимум мебели и украшений. Разве что редкие фолианты в небольшом книжном шкафу привлекали внимание.

Такое жилище подошло бы отшельникам, но никак не повелителю царства демонов и его учителю.

Ло Бинхэ ни за что не поселился бы в столь убогом месте по доброй воле. Как и не стал бы носить такую простую одежду, в которую был сейчас одет его двойник. Ему вспомнилось, как в детстве он лежал, свернувшись в комок в продуваемом всеми ветрами дровяном сарае, и мечтал о том, как однажды у него будет собственный дом — самый большой и прекрасный во всех трёх царствах. Как этот дом будет ломиться от роскоши, и никогда больше Ло Бинхэ, несомненно, величайшему из великих, не придётся испытывать нужду в чём-либо, мёрзнуть и голодать.

У его двойника, выросшего в уюте и комфорте, похоже, не сложилось правильного представления о том, к чему следует стремиться. Добрый учитель, потакая его капризам, совершенно его разбаловал, лишив воли к великим свершениям.

Стал бы сам Ло Бинхэ столь же никчёмным, будь его учитель таким, как этот?

И был бы Ло Бинхэ счастлив, живя вот так… С ним?

Глупости! Совершенно очевидно, что никто в обоих мирах не стоил того, чтобы растрачивать потенциал священной демонической крови в таком жалком существовании! Чем вообще двойники тут занимаются?

Он подошёл к рабочему столу и заглянул в недописанный свиток. Учитель сочинял трактат о чудесных растениях, произрастающих в здешней местности. Работа, возможно, и представляла интерес для науки, но стоило ли ради неё покидать дворец императора демонов, когда подручные могли собрать всё необходимое и выполнить любые исследования? Неужто учитель и привычкой перекладывать все неприятные и муторные дела на подчинённых здесь не обладал?

Прямо кладезь добродетелей, а не человек! Хотя так он мог восприниматься разве что на фоне своей гнилой копии. Этот «чудесный учитель», к которому Ло Бинхэ так стремился вернуться, позабыв обо всём, когда-то подсунул ученика вместо себя демону, позарившемуся на его драгоценную шкуру. И до того успел натворить немало гнусностей — слишком знакомых, бередящих старые раны. Хотя Ло Бинхэ почему-то не удалось пробиться в воспоминания времён детства щенка, он всё-таки уловил торопливо сменявшие друг друга обрывки, где его маленькая копия билась в путах под ударами кнута, привязанная под потолком, падала от усталости, таская воду, и стояла на коленях на солнцепёке. Даже разнесчастной чашки чая здешний Ло Бинхэ не избежал!

Хотя в воспоминаниях учителя Ло Бинхэ и уловил его раскаяние — успев мельком увидеть, как годы спустя тот в своём сне безуспешно пытался обнять плачущего от его скотского обращения малыша.

Но раскаяние не помешало ему скинуть ученика в Бесконечную бездну — пусть его мотивы и оказались в этом мире совершенно неожиданными. И после учитель обращался с ним холодно и высокомерно, держал на расстоянии, даже поняв, что тот не желает ему зла.

И вот этого человека Ло Бинхэ жаждал заполучить всей душой!

Хотя, будь учитель совсем уж идеальным, заботливым и добрым, Ло Бинхэ не поверил бы в его реальность. Если бы такой человек и существовал — то это точно был бы не Шэнь Цинцю!

Но мог ли его ублюдок каким-то чудом стать хотя бы таким, как здешний его двойник? Может ли? Ведь теперь он жив! Он жив — и Ло Бинхэ не знает, что делать с этим, ведь снова разорвать его на куски он больше не хочет. Это не поможет и ничего не исправит.

Но он не представлял, что вообще могло бы исправить то, что натворил учитель с его жизнью. И что способно хоть немного улучшить характер твари с куском льда вместо сердца. Единственный раз, когда Шэнь Цинцю повёл себя по-человечески, стал его концом. Ло Бинхэ помнил, как смотрел на сходящего с ума от горя учителя — и не мог поверить, что тому искренне кого-то жаль. Он был так растерян, что пропустил момент, когда пальцы, с нежностью поглаживающие осколки меча, вдруг ухватили один и направили к ярёмной вене.

После Ло Бинхэ долго ещё думал о том, что кровяные паразиты могли спасти жизнь учителя, если бы он не отступился, столкнувшись с отчаянным сопротивлением остатков духовной силы, нахлынувшей на него, пока в зелёных глазах-льдинках угасала жизнь. Он позволил учителю продавить себя по большей части от изумления. А ещё — в глупом минутном порыве он подумал, что так будет правильно. Ло Бинхэ обещал учителю, что больше не станет причинять ему настолько сильную боль, когда после отрывания обеих ног тот сдался и впервые за всё время принялся умолять его. Он сделал что было приказано, и в ответ Ло Бинхэ собирался сдержать слово. У него было в запасе множество других наказаний, которые учитель мог бы выдержать, не сломавшись. Но стоило ему увидеть, что учитель способен на хорошее отношение к кому-то — не к нему! — и ярость затмила разум. В тот момент, глядя, как он корчится в агонии, а из обрывка плеча хлещет кровь, Ло Бинхэ отчётливо понял, что сдерживаться с ним теперь не сможет. Но и радости от его мучений он больше не чувствовал. Гибель Юэ Цинъюаня должна была втоптать учителя в грязь, продемонстрировав ему в очередной раз, что все свои мучения он заслужил. Она не должна была сломать вообще всё!

Столько времени прошло, а Ло Бинхэ всё ещё не мог забыть, как учитель плакал, гладя осколки Сюаньсу.

Тогда ему удалось унять ярость, уговорив себя, что всё это не важно. Даже если учитель и был привязан к старшему брату, это не значит, что он мог испытывать тёплые чувства к кому-то ещё — тем более к ученику, который сам полностью зависел от него и не мог дать ничего особенного взамен. Легко завоевать чьё угодно расположение, когда ты глава величайшей из школ и с лёгкостью можешь защитить своих близких, что бы они ни натворили и в какую бы беду ни попали. Шэнь Цинцю не выжил бы без этого подонка, изображающего из себя добряка, но заботящегося только об избранных. И Ло Бинхэ совершенно не стоило грызть себя, сравнивая с ним и гадая, почему.

Он сам себя убедил и сам себе поверил. А теперь судьба ткнула его носом в реальность, в которой другой Ло Бинхэ каким-то удивительным образом смог то, что ему самому казалось невозможным.

Ло Бинхэ ненавидел этого удачливого ублюдка так, что в глазах темнело, когда тот открывал пасть. Но хуже было то, что со дна души поднималось чувство давно забытое, загнанное отчаянным усилием воли. Ненависть к самому себе. К бесполезному, жалкому ребёнку, который не в силах даже понять, что и когда сделал не так.

Он не должен был давать этому чувству волю — и уж тем более не сейчас, когда добрый учитель рядом, и нельзя пугать его ни в коем случае. Но как же это тяжело!

К тому моменту, когда дверь домика снова открылась, Ло Бинхэ был внешне собран и спокоен и даже смог изобразить приветливую улыбку. Внутри же бушевала буря, способная смести всё на своём пути.

— Извини за ожидание, — сказал учитель, нервно помахивая веером. — У моего ученика есть условия, на которых ты можешь остаться. Этот учитель считает, что они вполне приемлемы.

— Этот лорд слушает, — сказал он, глядя в глаза двойнику и радуясь, что может держать себя в руках и не сжимает ещё его горло в своей хватке.

— Ты поклянёшься своей кровью и духовной силой, что не станешь причинять вреда нам обоим.

— Так же как и нашим близким в нашем мире, — закончил за него учитель. Щенок торопливо кивнул.

— Это всё? — Ло Бинхэ рассмеялся. — Мастер, подумайте сами, стали бы вы на моём месте соглашаться на подобное? Дай я такую клятву — и тут же превращусь в лёгкую добычу.

— Мы хотим только чтобы ты вернулся в свой мир и оставил нас в покое. И если моего слова тебе не достаточно…

— Увы. К тому же, вы не демон, и ваша кровь вас не сдерживает. Я могу стребовать клятву с вашего ученика и даже надеяться на её выполнение, но я прекрасно знаю, как люди держат слово.

— Ты обвиняешь учителя в подлости?!

— Знал бы ты моего, ты бы ни за что не смог доверять ему.

— В таком случае этот мастер не понимает, что привело тебя к нему снова.

— Я хотел понять, действительно ли наши миры столь различны, — сказал он и сам осознал, что, хотя вело его сюда вовсе не это — сейчас этот вопрос стал действительно важным.

— И окажись, что различия не так уж велики — что дальше?

— Откровенно говоря, я надеялся на обратное. Хотел убедиться, что вы просто другой человек, и в этом всё дело.

Учитель едва заметно вздрогнул и спрятал лицо за веером.

Ло Бинхэ подавил вздох. Он уже достаточно зла причинил этому учителю просто из желания отомстить вовсе не ему. Не удивительно, что он так насторожен. Хотелось верить, что дело только в этом, и у милого доброго двойника не запрятан в рукаве кинжал.

— Вот что... Сейчас я не в лучшей форме, вас двое, и вы вполне способны справиться со мной, вспоминая прошлый раз. И я это прекрасно осознаю, как и то, что застрял в чужом мире. Так что пока вы не нападаете и не пытаетесь причинить мне вред — вам и вашим близким с моей стороны ничего не грозит. Я не буду клясться, но я готов пообещать. Слово повелителя Царства демонов для вас что-то значит, мастер?

— Я говорил, он не согласится! — взвился щенок.

— Ты сам поставил невыполнимое условие, а виновным пытаешься выставить меня?

— Так мы ни к чему не придём, — вздохнул учитель. — Слову своего ученика я бы поверил, разумеется. Но с тобой я едва знаком. И раз уж ты сам сказал, что я на твоего учителя не похож, почём мне знать, насколько различны вы.

Они стояли, бросая друг на друга сумрачные взгляды. Ло Бинхэ частенько сталкивался с упрямством другой стороны на переговорах, и каждый раз всё решали сила и страх или обман и подкуп. Взаправду убеждать противников в своей искренности ему ещё не приходилось.

— Думаю, я могу предложить компромисс, — сказал учитель наконец. — Мне нужна будет твоя кровь, отданная добровольно.

— Зачем?

— Сделаю для себя талисманы. Это не оставит тебя беззащитным, в отличие от клятвы, но мне так будет гораздо спокойнее.

— Знания этого мастера поистине впечатляют, — Ло Бинхэ улыбнулся, скрывая растерянность, и бросил быстрый взгляд на щенка. Тот выглядел обрадованно, и свернуть ему шею хотелось всё сильнее. Он настолько доверяет своему учителю, что выбалтывает тайны священных демонов? Оставалось пожелать наивному идиоту, чтобы учитель использовал эту наивность против него по полной программе. — Однако не могу не напомнить, что кровью вашего ученика в вашем теле я воспользоваться смог. А значит, и активация талисманов может подействовать на нас обоих.

Учитель помрачнел.

— Переживу! — буркнул щенок. — Соглашайтесь.

— Хорошо... Я всё-таки надеюсь, что не придётся пускать их в ход. Не хотелось бы причинять боль… вам обоим.

— Тогда вы точно не похожи на моего учителя, — вздохнул Ло Бинхэ. Учитель грустно улыбнулся.

Когда крови натекло на половину миски, учитель решил, что её будет достаточно. Щенок тут же подхватил миску и унёс, при этом ни на секунду не выпуская их обоих из поля зрения. Учитель достал платок и протянул Ло Бинхэ. Тот ухмыльнулся и залечил рану усилием воли, но платок всё-таки принял, оттирая кровь с запястья. А потом незаметно сунул в рукав.

Пусть будет, на память. Коса и так уже порядком растрепалась, и…

Он вздрогнул, впервые за этот долгий день задумавшись о казалось бы очевидной вещи. Оглядел свои руки. Те ли сейчас на нём одежды, что и до того, как он переместился в вероятное прошлое? После возвращения из здешнего мира он приводил себя в порядок почти машинально, всецело поглощённый своей идеей, но, кажется, среди императорских одеяний не было ничего с таким узором. Он осторожно поднёс руку к голове и едва не взвыл. Под пальцами были только привычные гладко зачёсанные локоны. Коса исчезла!

Он действительно ухнул в прошлое, более того, в собственное тело в прошлом!

Это не страшно, пока учитель рядом, но что потом? Он уже терял однажды своё главное сокровище, единственную память о матери, и вспоминать об этом было тяжело до сих пор. Коса за эту неделю успела стать для него чем-то почти столь же важным. И вот теперь её нет!

— С тобой всё в порядке? — спросил учитель своим обычным ровным тоном, но в глазах плескалось беспокойство. — Голова болит?

— Нет, я просто задумался. Полагаю, мне пора уже искать подходящее место для медитации. В вашем доме я сосредоточиться точно не смогу.

Смог бы, но совсем не на медитации. Просто сидел бы и смотрел в эти глаза целую вечность...

— Что ж… Здесь есть подходящая поляна. Иди вниз по склону. Мы протоптали тропу к реке, но тебе нужно левее. Ищи большое дерево, расколотое молнией — и от него иди прямо. Поляна недалеко, и уверен, ты почувствуешь её сам и с пути не собьёшься.

— Здесь рядом есть иньское место силы? И вы согласились поселиться возле него?!

— Почему нет? Оно достаточно отдалено, чтобы не причинять мне вреда, а Бинхэ может понадобиться.

— Разве не проще было найти место сосредоточения светлой Ци? Для вас обоих?

— Здесь такое есть, хотя расположено не то чтобы очень удобно. Что? Ты же не думал, что мы просто выбрали для своего дома первую попавшуюся поляну?

Он пожал плечами. Разумеется, учитель ничего не делал просто так. Но то, что он всерьёз заботился об интересах ученика, всё-таки было удивительно.

— Знаешь… — учитель задумчиво оглядел его, — там довольно прохладно, не ровён час и снег пойдёт. Тебе нужна тёплая одежда?

— Свою не дам, — пробурчал щенок.

— Мастер очень добр, но холод мне не помеха.

— Хорошо. Вернёшься сегодня?

Ло Бинхэ задумался. Он мог бы медитировать несколько суток подряд, но если учитель сам предлагает — он был бы дураком, упустив шанс провести с ним побольше времени. Он кивнул.

— Хорошо, тогда приходи как стемнеет.

Он отвесил учителю поклон, прошёл мимо закипающего щенка и распахнул дверь. Снаружи и впрямь была уже стылая осень, вот-вот готовая уступить место зиме. Он даже не почувствовал мороза, сидя под окнами — кто знает, как долго. Но это ерунда. Подстроить потоки энергии так, чтобы не чувствовать холода, было делом одного мгновения. Гораздо больше его беспокоило неприятное чувство под сердцем. Покидать учителя даже ненадолго не хотелось. Но и злоупотреблять его доверием было нельзя ни в коем случае. Это самое важное сейчас — не спугнуть.

Поляна нашлась быстро. Сосредоточившись, он почувствовал, что ныне спокойное и тихое место когда-то было ареной жаркой битвы. Энергию для демонического совершенствования здесь можно было черпать вдоволь — хотя ни в какое сравнение с главными местами силы, что принадлежали ему в его мире, она, разумеется, не шла. Но если неподалёку и правда есть источник светлой энергии — этот лес действительно ценная находка для его двойника. Интересно, как он его обнаружил? И почему самому Ло Бинхэ за время его странствий он не попался?

Нужно хорошенько запомнить место и разыскать его в своём мире.

Он устроился в центре поляны и закрыл глаза, пытаясь выбросить из головы лишние мысли. Если учитель с щенком попробуют сбежать — он их отыщет. Если вздумают напасть — почувствует. А остальное и вовсе не имеет значения.

«Ты и в самом деле собираешься поскорее насытить Синьмо и уйти отсюда? — хмыкнул Мэнмо. — Хороший пёсик».

«Я спрашивал твоего мнения?»

«Ты, кажется, предпочёл побежать за советами к своему глупому “учителю”, помахивая хвостиком, стоило ему только один раз почесать тебя за ухом. Как будто не видишь, что он всё та же подлая тварь».

«Он мне нужен. И он действительно оказался способен помочь. А тебя где носило?»

«В самом деле, где носило твоего настоящего учителя в тот момент, когда ты был в таком раздрае… Чем он мог заниматься, как ученик считает?»

Ло Бинхэ прикусил губу. Он привык укреплять барьеры в разуме, как только начинал выходить из себя — чтобы Мэнмо не воспользовался его слабостью.

Но не извиняться же перед ним!

«Уверен, ты всё равно всё видел».

«Этот учитель видел достаточно, чтобы начать всерьёз беспокоиться. Давно ученик не заставлял его старое сердце так волноваться».

«У этого ученика всё под контролем».

«Ты всерьёз в это веришь?»

«Потерянные годы я наверстаю, в конце концов, теперь я знаю планы врагов наперёд».

«Это в том случае, если на этот раз ты станешь уделять врагам больше времени, а не бежать чуть что к своей любимой игрушке».

«Вы бы не забывали, старейшина, кто в чьей голове сидит. И кто кого с лёгкостью из неё вышвырнет».

«И кто останется один разбираться со всем тем бардаком, что наворотил, не воспользовавшись мудрыми советами своего наставника».

Ло Бинхэ тихо зарычал и повалился спиной в траву. Какая уж тут медитация… Старый хрыч его до белого каления доводит не хуже, чем дражайший учитель… И ведь что самое паршивое — он снова прав! Прав, но…

К чему завоёвывать мир, если не к кому обернуться и спросить — вы гордитесь мной, учитель? Ло Бинхэ приходил к Шэнь Цинцю после каждой своей победы, в красках расписывая все свои удачные ходы, всех поверженных противников. Тот оставался безучастным, но Ло Бинхэ ловил каждое лёгкое движение, каждый вздох и каждый раз, когда сердце учителя начинало биться быстрее. За ледяной бронёй учитель скрывал достаточно страха, отвращения и зависти, чтобы насытить хоть отчасти желания Ло Бинхэ — нужно было только перестать надеяться на восхищение и признание, и этих крох становилось довольно.

Шэнь Цинцю давно уже не был тем недостижимым идеалом, к которому маленький оборвыш стремился всей душой. Ло Бинхэ уже превзошёл его во всём и успел повстречать куда более достойных уважения и почитания личностей, и всё-таки никто больше не был в силах претендовать на то место, что его образ занимал в сердце.

Даже крохи его внимания, выбитые силой, были драгоценны.

Но сколько в учителе было знаний, опыта и мудрости, которые ученик не мог получить — хотя они должны были принадлежать ему по праву! Ло Бинхэ столько времени стремился к ним, пока не отчаялся, решив, что раз не может завладеть — так уничтожит.

Он и не предполагал, что однажды снова решит обратиться к учителю за помощью, более того, что тот станет первым, кто придёт на ум. А уж вообразить, что тот действительно поможет и будет беспокоиться за него...

Пусть даже этот Шэнь Цинцю — всего лишь искажённое отражение.

По здравому размышлению, идея была провальной. А уж учитывая, как они расстались в прошлый раз... Но в тот момент Ло Бинхэ просто уцепился за образ человека, так самоотверженно защищавшего его недавно, вспомнил, как когда-то тянулся к учителю — который знал, казалось, обо всём на свете...

Это могло очень плохо кончиться, в таком раздрае он едва соображал, что творит. Но в итоге выбор оказался верным. Просто потому, что он выбирал сердцем.

Ло Бинхэ выжил в Бездне во многом благодаря Мэнмо и силе Синьмо, но ещё у него была причина, не дававшая опустить руки даже когда становилось совсем невыносимо. Он твердил себе — я выберусь, и тогда эта тварь мне за всё ответит! Месть была его путеводным маяком. Со смертью учителя не осталось ничего, чтобы освещать его путь.

А теперь маяк зажёгся вновь среди кромешной тьмы, в которой он так долго блуждал. Яркий, манящий, обещающий тепло и кров. Вот только путь к нему оказался куда извилистее, чем Ло Бинхэ мог предположить.

Какие-то сутки назад всё было просто. Выбор состоял лишь в том, похитить ли учителя тайком или навязать щенку бой, продемонстрировав учителю, насколько Ло Бинхэ его лучше. В конце концов он вынужден был признать, что сражаться, увы, не вариант. В его родном мире смерть Юэ Цинъюаня сломала учителя мгновенно — хотя долгие годы его не могло сломить ничего, как бы изощрён Ло Бинхэ ни был в искусстве причинять страдания. А здешний учитель наверняка любит щенка не меньше, чем шисюна, да и выглядит, откровенно говоря, более уязвимым, чем привычный высокомерный ублюдок. Как он отбивался, почуяв подмену! В его взгляде было отчаяние — и Ло Бинхэ, вспоминая об этом, всё сильнее убеждался, что испугала его вовсе не собственная судьба, а пропажа ученика.

Ломать учителя было нельзя — иначе всё потеряет смысл. Но Ло Бинхэ надеялся, что, забрав его себе, со временем сумеет достучаться до его сердца, показать, что заслуживает его любви, что с ним учителю будет лучше, чем с жалко скулящим щенком, который не смог ни нормально признаться в своих чувствах, ни пробудить в нём страсть, ни обрести контроль над своими силами. Идиот, погубивший учителя из-за собственной слабости и едва не сотворивший подобное ещё раз, едва обретя его вновь, не достоин любви и верности — а с настоящим Ло Бинхэ учителю бояться нечего. А если он этого не поймёт и не оценит — тем хуже для него!

Ло Бинхэ не сомневался в своём решении, ведь других вариантов у него не осталось. Но будет ли этой замены достаточно, сможет ли он наконец унять своё мятущееся сердце?

Здешний Шэнь Цинцю прекрасен, он несравнимо лучше своего двойника — да вот только все эти дни Ло Бинхэ возвращался мыслями именно к своему жестокому, подлому ублюдку. Даже помня, что ничего, кроме желания избивать, пока кровью не захлебнётся, эта тварь не вызывала, Ло Бинхэ не мог о нём не думать. Почему он — не ты? Почему ты не такой? Ты-ты-ты-ты-ты! Учитель!

Только вот задать этот вопрос учителю было уже невозможно. А потому оставалось не упустить свой второй шанс и надеяться, что его окажется достаточно.

Ещё вчера Ло Бинхэ хотел заполучить двойника Шэнь Цинцю любой ценой — а если бы он и не покорился, то даже разозлённый, ведущий себя так же высокомерно и непреклонно как настоящий, он был бы для Ло Бинхэ тем единственным, ради чего стоит просыпаться по утрам.

Но один взмах Синьмо изменил всё. Здешнего Шэнь Цинцю больше не нужно похищать — сейчас, немедленно, лишь бы больше не сходить с ума. Ведь теперь Ло Бинхэ в любой момент может спуститься в подземную тюрьму к своему учителю, с которым не придётся сдерживаться, на которого можно выплеснуть весь гнев и боль, скопившиеся в душе. Которому можно задать все те вопросы, что сводили с ума всю бесконечную неделю после столкновения с другим миром.

А его двойника можно приучать к себе постепенно, завоёвывать его доверие, убеждать, что Ло Бинхэ заслуживает его. Так гораздо больше шансов, что этот милый учитель по доброй воле захочет быть с ним, делиться теплом и заботой.

Нужно только не торопиться и держать себя в руках. Но он справится.

Спасибо подлому ублюдку за то, что он снова — есть.

От медитации почти не было толку — взбудораженный Ло Бинхэ не мог настроиться, мыслями то и дело возвращаясь в прошлое. Но если раньше воспоминания о мучениях учителя наполняли его сердце ликованием, то теперь они только сбивали настрой. Учитель получил то, что заслужил, но что-то в этом было неправильное. Как будто Ло Бинхэ упускал что-то важное, и если б он мог хотя бы предположить, что именно!

Но у него теперь есть возможность в этом разобраться. Лишь бы удалось вернуться!

Мысль о том, что на этот раз он не сможет попасть уже в прошлое, обдала жаром, но он подавил панику. Он не станет поддаваться страхам — и уж тем более не рядом с врагом, только и ждущим, чтобы он оступился!

Он дошёл до домика, прикидывая, как бы улучить хоть немного времени наедине с учителем, но щенок, разумеется, вертелся вокруг него.

— Я уж собрался было тебя искать, — сказал учитель. — Скоро окончательно стемнеет.

— Вы волновались за меня?

— Этот учитель чувствует себя ответственным, раз уж всё это произошло из-за той нашей встречи.

— Учитель может убедиться, что этот ублюдок себя ответственным ни за что не чувствует, — пробурчал щенок. — За попытку изнасиловать вас, к примеру.

— Этому лорду очень жаль.

— О, я прям слышу раскаяние!

Ло Бинхэ тяжело вздохнул.

— Думаю, мне стоит объясниться.

— Пожалуй, стоит, — кивнул учитель, жестом подзывая его к свободному креслу напротив своего. Это дало Ло Бинхэ надежду, что он не сердится так уж сильно.

— Мой мир, — осторожно начал он, — похож на этот, но в нём всё иначе. И мой учитель совсем другой. Я не мог поверить, что всё, что вы делали, мастер, было искренним — потому что тот человек скорее отгрыз бы себе руку, чем протянул её демону. Впрочем, он вообще был не способен на сострадание к кому бы то ни было.

— «Был!» — прошипел щенок. — Ты убил его!

— Он это заслужил.

— С твоих слов!

— Он натворил столько, что его собственные братья отреклись от него, лишили звания горного лорда и права носить данное их поколению имя. Они как один поддержали решение заточить его навечно. На суде никто не встал на его защиту. Как по твоему, достоин такой человек сострадания?

— Учитель, вы этому верите?

— Не знаю. Но должна же быть причина, почему вы двое настолько разные.

— Хо-ро-шо! — прорычал щенок. — Я не хотел этого говорить, простите, учитель, я надеялся, что не придётся! Но я не позволю этому ублюдку втираться к вам в доверие, изображая жертву! В том мире я искал вас везде.

— Зачем же? — фыркнул Ло Бинхэ. — Спросил бы Мобэя или любую из моих жён, и они с удовольствием рассказали бы тебе, что не стоит тратить время.

— Я искал, — глухо повторил двойник, вперясь в него пылающим взглядом. — И первым делом я пошёл на Цанцюн. Я нашёл только кости и пепел. Учитель, он — чудовище!

Учитель опустил голову. Он не выглядел поражённым, в его глазах не было недоверия. Только боль. Как будто он был готов услышать что-то подобное.

Неужели Ло Бинхэ сделал достаточно за две короткие встречи, чтобы учитель реагировал подобным образом?

— Заклинатели с Цанцюн первыми объявили мне войну, — сказал он холодно.

— И ты их уничтожил! — прошипел щенок.

— А что ещё можно сделать, когда люди вознамерились стереть с лица земли «демоново отродье», умник? Мы для них — монстры по умолчанию. Если тебе каким-то чудом попался человек, способный тебя защитить, то подумай — как бы ты выкручивался без него?

— Я никого не убивал! Думаешь, мне было легко? Они штурмовали Цветочный дворец пять лет, но я не опустился до того, чтобы разрушать родную школу!

Ло Бинхэ расхохотался.

— Родную! — простонал он. — Ну рад за тебя! Мне тамошние ублюдки родными никогда не будут. Ничего хорошего я от них не видел.

— Прям таки ничего и ни от кого? А шицзе Нин?

— С ней всё в порядке. Как и с Лю Минъянь.

— И представляю, как они были счастливы, когда ты уничтожил их дом!

— Они не возразили мне ни словом.

— А могли?!

— Ну что ты, разумеется могли. Я люблю своих жён и ни за что не обижу.

— Но ты спросил, хотели ли они этого? — глухо сказал учитель, не поднимая головы. — Хотела Нин Иньин, чтобы ты убил её друга детства? Хотела Лю Минъянь остаться без брата и любимой наставницы? Ты вообще о них думал?

— Если бы мои жёны не считали, что это было заслужено, они бы воспротивились.

— А я не спрашиваю, заслужено или нет. Я спросил — ты подумал о том, что твои близкие чувствовали, когда ты делал то, что было лучше для тебя, уничтожая то, что дорого им?

Щенок вдруг дёрнулся и втянул голову в плечи.

Учитель поднялся со своего места, заложил руки за спину и принялся мерить шагами комнату.

Ло Бинхэ не чувствовал ни капли вины за уничтожение Цанцюн, ни один из тамошних выродков не заслуживал его милости. Но сейчас его охватило что-то похожее на сожаление. Учителю больно, а ведь это даже не его мир!

Проклятый щенок, если б только можно было заткнуть ему рот, не причиняя учителю ещё больше боли!

— Когда-то, — сказал учитель тихо, — этот Шэнь убил человека, который мучил его долгие годы. И всех мужчин в доме, потому что они… Хм… Он даже не задумался ни разу, заслужил ли снисхождение кто-то из них. Он пощадил тамошних женщин, потому что они ничем перед ним не провинились, а сестру своего мучителя вынес на руках из начавшегося пожара. Он думал, что поступает правильно. Пока не столкнулся со своей жертвой годы спустя.

Ло Бинхэ уставился на него.

— Вы ведь не о Цю Хайтан сейчас?

— А ты слышал эту историю?

— Слышал. Историю семьи, которая подобрала жалкого оборвыша и растила как родного, в любви и заботе. Как различны наши миры…

— Не так уж и различны, — учитель криво усмехнулся прежде чем маска спокойствия сковала его лицо. — В нашем мире моя прекрасная жёнушка рассказывала то же самое. Что самое страшное — она действительно верила во всё, что говорила. Её-то брат окружал заботой и вниманием. Для меня он был чудовищем, но она-то в чём виновата? От неё я видел только добро. Этот Шэнь спасал свою жизнь, а разрушил жизни женщин, потерявших близких. Я боюсь думать, сколько жизней.

— Но если эти ублюдки заслужили…

— А их семьи — нет.

— И что теперь, жалеть кого-то только потому, что у него есть близкие? Законы на это не смотрят.

— А, законы, — учитель ухмыльнулся. — По закону какое право ты имел вредить своему учителю и взрастившей тебя школе? А уж если вспомнить, что законы Царства людей говорят о демонах…

Ло Бинхэ вскочил. Он не собирался ничего делать, его просто подкинула на ноги ярость, он всего на мгновение потерял контроль над собой.

Двойник повалил его на пол и сдёрнул Синьмо, отшвырнув куда-то себе за спину. Лезвие Чжэнъяна холодило горло.

— Бинхэ, — тихо сказал учитель, — не надо.

— Пусть лучше он вас убьёт?!

— Я не собирался…

— Я тебе не верю! Учитель, почему вообще вы тратите время на эту тварь? С ним же и так всё ясно!

— Потому что на его месте мог быть ты.

— Я. Не. Он!

— И ты не представляешь, как я рад, что тебе не пришлось пережить то, из-за чего он так озлобился!

— Сам виноват!

— Бинхэ, я знаю. Но пожалуйста!

— Последний раз, ты понял, скотина? Только дёрнись в его сторону — и тебе конец!

— Я не причиню ему вреда, — сказал Ло Бинхэ, устало прикрывая глаза. Он со всей отчётливостью понял, что действительно не сможет. Не после этих слов. — Я клянусь.

Он поднял руку и прижал к лезвию, вспарывая кожу.

— Клянусь, — повторил он, и кровь на мече зашипела, вспыхивая, подтверждая его клятву.

***

Это было странное зрелище — то, как учитель осторожно заматывал Синьмо в слои талисманов. Более непочтительного обращения с легендарным мечом и вообразить себе было сложно — хотя его ученичёк уже проделывал подобное.

Ло Бинхэ не возражал. Отнять меч — не проблема. Гораздо сложнее вернуть доверие учителя. Если от него хоть что-то осталось.

— И что творится в вашем мире в тот момент, куда тебя отправил Синьмо? — спросил учитель, не поднимая глаз от своей работы.

— Чего его спрашивать? Давайте пойдём и сами выясним! — прорычал щенок, не сводивший с Ло Бинхэ пристального взгляда. Он стоял за спиной учителя, как верный телохранитель, и его пальцы подрагивали, готовые в любой момент схватиться за оружие.

Учитель покачал головой, откладывая меч на стол.

— Лезть в чужой мир, не зная, что нас там ждёт?

— Выясним!

— И дальше что?

— И, если ещё не поздно что-то изменить, сделаем это! Ваш двойник, возможно, ещё жив!

— Откровенно говоря, этот человек волнует меня далеко не в первую очередь.

— Вы верите этому?!

— Разумеется, не до конца — учитель бросил на Ло Бинхэ сумрачный взгляд. — Но не на пустом же месте возникла такая вражда. Учитель должен отвечать за своих учеников.

— Учитель, — пробормотал щенок, — я же тоже на вас злился, и я представляю, как Синьмо может распалить злость до желания уничтожить всё на своём пути! Раз уж его забросило в наш мир — может, это судьба? Может, мы должны что-то исправить?

— Ага, давай, исправляй, — буркнул Ло Бинхэ, ухмыляясь и запрокидывая голову, приваливаясь макушкой к стене, у которой сидел. — Давай-давай. А я посмотрю, на сколько палочек благовоний хватит твоего настроя на мирное общение прежде, чем тебе захочется свернуть ему шею.

— Или тебе.

— Наивный.

— Значит, — учитель вздохнул, — он жив. А Двенадцать Пиков?

— С ними всё в порядке.

— Они уже знают, что ты демон?

— Нет.

— Хорошо… Скажи честно, что послужило началом войны?

— Может, — взвился щенок, — главе школы было просто достаточно того, что его брат в лапах у этого подонка? А уж про Лю Цингэ вообще молчу! Они отказались от учителя и позволили его заточить? Ха, да с чего бы?

— Лю Цингэ мёртв, — сообщил Ло Бинхэ, поглядывая на учителя из-под ресниц. Тот тут же отвернулся.

— О, уже? — прорычал щенок.

— Его убил мой учитель. В пещерах Линси, много лет назад. Когда его братья узнали, они были в ярости.

Щенок казался раздосадованным. Что, сложно цепляться за образ невинной жертвы, когда вред причинён кому-то не чужому?

— И как же они узнали? — проворчал он. — И почему не сразу? Учитель, зачем бы вам его убивать?

— Мы… не ладили. И, честно говоря… я едва не сделал то же самое.

— Что?! — гаркнули они в два голоса.

— Не преднамеренно, — учитель печально улыбнулся. — У шиди было искажение ци, он напал на меня, я едва успел понять, что происходит. Отбивался, ни о чём не думая, кроме того, что он сейчас убьёт меня и убьётся сам. Потом пытался успокоить его мятущуюся энергию и гадал, выживет или нет. Мне повезло.

— Да нет, не может быть! — пробормотал Ло Бинхэ. — Мой учитель… Они не просто не ладили, учитель при каждой встрече клялся его убить!

— Если б этот учитель убивал всех, кому такое обещал в юные года…

Ло Бинхэ едва не застонал от досады. Да что ж такое… Почему у них становится всё больше общего?! И при этом сейчас перед ним сидит человек, который защищал его, хотя Ло Бинхэ дал ему уже кучу поводов желать ему смерти!

Что и когда пошло не так в его мире? Почему его ублюдок мог быть таким — но не смог?!

Щенок вздохнул и положил руку учителю на плечо. Тот благодарно улыбнулся.

— А глава школы? — спросил учитель тихо.

— Он жив.

— И что с ним не так, что он не пытался спасти учителя? Да он же… Этот человек даже Шан Цинхуа простил и принял под свою защиту!

Учитель хмыкнул.

— Ну ладно, ладно, — проворчал щенок, — я его попросил. Но я же не настаивал!

— А Шан Цинхуа, значит, тоже жив? — фыркнул Ло Бинхэ. — Ну и мир у вас! Может, он ещё и не шпион?

Щенок расхохотался. Учитель печально покачал головой:

— Ты от вопроса не уходи.

— Что ж… Пожалуй, мастер имеет право знать. Когда я сказал, что все братья отреклись от моего учителя, я не упомянул одну… деталь.

— Вот, так и знал! — вскинулся щенок.

— Мастер, вы знаете, что за меч у вашего главы школы? Если он вам дорог, то лучше бы вам никогда, слышите, никогда не позволять вынимать его из ножен!

Вот теперь на лице учителя было искреннее потрясение.

— Что?!

— Иначе меч может его убить.

Щенок побелел. Ло Бинхэ было любопытно, что сейчас творится в его маленьких мозгах, но не провоцировать же при учителе, пока тот готов его выслушать.

— Что с ним случилось?! — спросил учитель.

— Когда Цю Хайтан явилась с обвинениями, из ордена Цанцюн рядом был только глава Юэ. И после того, как Старый глава дворца отдал приказ арестовать учителя, он обнажил Сюаньсу. Я никогда не видел такой мощи! Они вполне могли отбиться и сбежать, если б подмога из Цветочного дворца не подоспела. Когда глава Юэ вдруг потерял сознание, и учитель понял, что не сможет уйти вместе с ним, он согласился сдаться в обмен на его безопасность. Глава Юэ очень долго не приходил в сознание, а поскольку своей попыткой устроить побег преступнику себя дискредитировал — было решено провести суд без него.

Учитель окончательно утратил способность держать свою невозмутимую маску — на его лице было написано искреннее потрясение. Он что-то прошептал едва слышно. Тонкий слух демона на этот раз подвёл Ло Бинхэ — что ещё за «са-ма-лёт-бля-ть»? Впрочем, это было не важно. Главное — учитель явно не ожидал услышать такую историю. Интересно, почему? Неужто и в этом мире они с главой школы настолько не в ладах, что не способны сказать друг другу больше пяти предложений, чтобы не разбежаться, пылая яростью?

— Ах, Юэ Цинъюань, Юэ Цинъюань, ну что ж ты... — пробормотал учитель, и Ло Бинхэ тряхнуло. На секунду он увидел на лице учителя кровь, а в ушах загремел сумасшедший хохот. Он помотал головой, отгоняя наваждение. С учителем всё в порядке, всё в порядке, всё хорошо…

— И кто ж позвал на помощь тех адептов Цветочного дворца? — прорычал щенок, о котором Ло Бинхэ в какой-то момент позабыл. — Кто виноват, что глава школы едва не убил себя, а его брат оказался в плену? А потом заклинатели Цанцюн вдруг ни с того ни с сего на тебя напали?!

— Он не должен был покрывать убийцу!

— Он знал, что творилось в доме Цю, — вздохнул учитель. — И он наверняка не оставил смерть Лю Цингэ без подобающего расследования.

— Тогда зачем было отбивать учителя, а не дожидаться суда, если он верил в его невиновность?

— Убийство есть убийство?

— Учитель, — пробормотал щенок, — вы потому сдались? Потому говорили, что подожди я месяц — и от вашей репутации ничего не останется? Вы правда считаете себя виновным?!

Учитель опустил взгляд.

— Я надеялся, что правды будет достаточно, но... Ты же видел, как легко все поверили в мою виновность, стоило только найтись поводу.

— Если эта Хайтан снова объявится, или ещё кто-то посмеет только вякнуть — им конец!

— И ты пойдёшь и сотрёшь их орден в порошок, — мурлыкнул Ло Бинхэ.

Учитель вздрогнул. Щенок потупился.

— Пожалуй, — пробормотал учитель, — для одного дня с меня более чем достаточно.