— Как всё прошло? Учитель получил что хотел?

А то ты сам не знаешь, скотина!

К счастью, зверёныш не торопился с возвращением, и Шэнь Цзю хватило времени, чтобы взять себя в руки и встретить его, чинно восседая за столом с идеально прямой спиной. Он слегка кивнул с равнодушным видом и вернулся к созерцанию свитка на стене.

— Тогда идём?

Он поднялся, игнорируя протянутую руку, и первым вышел на улицу. Над головой распахнулось ясное небо, обрамлённое ветвями шелестящих под лёгким ветерком деревьев, и Шэнь Цзю споткнулся, с трудом удержал равновесие и замер, не в силах пошевелиться. Столько времени в каменном мешке… Он только сейчас осознал, насколько сильно на него давят стены, даже если вокруг не сумрак камеры, а уютный дом, сквозь окна которого льётся солнечный свет.

Когда Ло Бинхэ вёл его сюда, он весь был поглощён мыслями о предстоящем разговоре с Ци-гэ и едва понимал, где он и куда идёт. А теперь он смотрел и видел — нечто гораздо большее, чем запертый невысокими стенами двор. Он мог бы одним прыжком перемахнуть стену, догнать брата, наверняка ещё не успевшего покинуть пределы дворца, и, возможно, вместе им и впрямь удалось бы отбиться. И хотя он слишком хорошо понимал, что делать этого нельзя, ни в коем случае нельзя, всё его существо рвалось отсюда прочь.

Мгновения текли, и осознание упущенного времени удивительным образом успокоило. Слишком поздно, и стало поздно уже очень давно. Всё будет так, как должно. Никто не пострадает ради очередной его попытки обмануть судьбу.

Ну чем ещё, в самом деле, всё это могло закончиться? Он ведь с самого начала знал, что не сможет вечно притворяться благородным заклинателем, что однажды судьба снова швырнёт его в грязь. Сколько от неё ни беги, от себя-то не сбежишь. 

Нужно не побег воображать, а думать, как не разрушить всё окончательно. Монстр ведь только и ждёт, чтобы он оступился! Вот и сейчас — потешается над его слабостью, наверняка!

Он скосил глаза, ища зверёныша. Тот стоял, прислонившись к колонне у входа, глядя куда-то вдаль. Но, разумеется, даже лёгкое движение не ускользнуло от его внимания.

— Учителю здесь нравится?

Шэнь Цзю нарочито неторопливо окинул взглядом павильоны и сад.

— Слишком вычурно. Хотя, чего ещё ожидать от Хуаньхуа. Про чувство меры здесь отродясь не слыхали.

Ответом ему был тихий смех.

— Согласен. Я подумываю переделать здесь кое-что… Со временем.

Шэнь Цзю мог бы поклясться, что это он вовсе не про свой внутренний двор. Старый глава дворца ещё пожалеет, что впустил эту хитрую тварь в свой орден и сам поднёс власть на золотом блюде! И как бы Шэнь Цзю ни ненавидел зверёныша, от этих мыслей он чувствовал злорадное удовлетворение.

— Сейчас у меня есть дела поважнее, — сказал зверёныш. — Пока этот ученик лишь взял на себя смелость заняться обустройством ваших комнат. Надеюсь, учителя не разочаруют его скромные попытки. Учитель хочет взглянуть?

Просто мечтает!

Шэнь Цзю снова проигнорировал протянутую руку и зашагал к павильону, который совершенно точно не собирался считать «своим». Какая бы дрянь его там ни ждала, он не покажет страха перед ней.

Он распахнул дверь, готовый к любой пакости, но вместо свисающих с потолка цепей или выставленной посреди комнаты дыбы наткнулся взглядом на цинь, установленный на низком столике, которого здесь точно не было раньше. Как и заполненного книгами и свитками стеллажа. Вокруг растекался аромат благовоний, такой привычный, за годы слившийся с образом дома. И если появление в его новой камере книг легко объяснялось тем, что Шэнь Цзю придётся работать на благо мелкого ублюдка, то остальное уж точно не было необходимо для содержания раба.

Зверёныш маячил сбоку, Шэнь Цзю чувствовал на себе его взгляд, наверняка заинтересованный.

Цинь тянул к себе словно магнитом. В памяти теснились мелодии. После месяцев тишины в пещере желание услышать пение благородного инструмента наяву затапливало с головой. Шэнь Цзю прошёл мимо с подчёркнуто равнодушным видом.

Комната за лунными воротами* в его отсутствие успела стать кабинетом. Он оглядел письменные принадлежности, ничуть не уступающие тем, что были у него на Цинцзин, раму с натянутым на неё шёлком и краски. 

Всё это выглядело так, словно Ло Бинхэ и вправду ждёт, что он станет наставлять его в четырёх занятиях учёного**.

— Ци не хватает, — буркнул он.

— Доска в верхнем ящике стола, — сказал зверёныш, подходя ближе. — Хотите сыграть?

— Хочу, чтобы ты объяснил, зачем здесь всё это.

— Ваш ученик старается, чтобы учитель не скучал здесь в его отсутствие. Я с чем-то не угадал? Тогда скажите, что ещё вам нужно.

Чтобы ты не стоял так близко! Уйди-уйди-уйди!

— Кончай придуриваться, — прошипел Шэнь Цзю, разворачиваясь и скрещивая на груди руки. — Сэкономь время нам обоим и объясни, к чему весь этот балаган. Что, тебе и вправду понадобилась помощь, чтобы изображать из себя учёного мужа? Оказался настолько бестолков, что Нин Инъин не справляется с вдалбливанием в твою ослиную башку того, чему прекрасно обучена?

— Шицзэ замечательный наставник. Всё, что я знал и умел до того, как ты швырнул меня в Бездну, я усвоил только её стараниями. Ты отлично обучил её, а мне не посвятил ни единого мгновения своего драгоценного времени. А я ведь тоже твой личный ученик!

Говоря это, он подходил всё ближе, нависая, впиваясь взглядом в лицо.

Шэнь Цзю стоял, уперевшись в край стола, сам не заметив, когда успел отступить к нему и вцепиться в столешницу. Второй рукой он шарил вслепую, пока не ухватил что-то твёрдое, округлое, удобно лёгшее в ладонь. Тушеница, должно быть, достаточно тяжёлый камень, в самый раз для хорошего удара. Эта тяжесть слегка успокоила, позволяя наконец сделать судорожный вдох.

Зверёныш отстранился, покачал головой и отошёл от него.

Шэнь Цзю колотило. Только что он готов был ударить, нарушить своё слово, пустить всё прахом, когда уже начинало казаться, что он сможет с собой справиться! 

И суток не продержался! Из-за такой ерунды!

Эта затея была обречена на провал с самого начала. Если бы он мог контролировать свои вспышки ярости, да разве стоял бы он сейчас здесь?

— Учитель?

Шэнь Цзю не стал отвечать. Что тут скажешь, когда всё и так ясно. Оправдываться — только хуже делать.

— Учитель, — повторил зверёныш. Теперь его голос прозвучал совсем близко, и Шэнь Цзю поднял голову, ожидая кулака в лицо или рук на горле.

Уж точно не протянутой чаши с водой. Он выхватил её, осушил парой глотков.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал зверёныш тихо. — Отдыхайте.

И в самом деле развернулся и ушёл.

Шэнь Цзю рухнул на стул и обхватил голову руками. Он и раньше не представлял, что на уме у демона, но теперь и вовсе терялся. Не мог же зверёныш не понять, что не отступи он — Шэнь Цзю раскроил бы его смазливую морду прежде, чем осознал, что творит! Ну не идиот же он в самом деле!

Стоило, наверное, порадоваться, что не сбылся жравший его всё это время страх: что главная цель демона — посмотреть, как долго он продержится, прежде чем всё разрушит собственными руками. Это ведь замечательно, что он не валяется сейчас на полу камеры, скуля от боли под смех и ехидные комментарии «Учитель и вправду мне поверил?». Но в тюрьме он по крайней мере знал, что его ждёт! Он мог делать что угодно, как угодно реагировать на игры своего тюремщика — заканчивалось это всегда одинаково. Ничего не зависело от него и от его способности держать себя в руках!

Шэнь Цзю расхохотался, утыкаясь лбом в стол.

Как бы зверёныш ни пыжился, а худший враг для себя — всё ещё он сам.

***

Ло Бинхэ метался по своим покоям из угла в угол. Внутри него всё кипело и рвалось.

Как будто он с самого начала не знал, что так всё и случится! Как будто не видел сразу, что учитель шарахается от каждого резкого движения, от каждой попытки прикоснуться!

Ну почему так сложно держать себя в руках рядом с ним! Ло Бинхэ ведь может! Скольких своих врагов он побеждал, до последнего притворяясь и скрывая все свои чувства! Он контролировал себя даже с двойником учителя, когда тот был так близко, когда сам проявлял внимание и заботу, о которых Ло Бинхэ бы и мечтать никогда не смел, но…

Двойник подарил Ло Бинхэ надежду, которая придала ему сил. С учителем же… Надежда — это не про него. Их общее прошлое — незаживающая рана. И трогать её нельзя, а руки снова и снова тянутся, даже когда уже точно знаешь, что за этим последует.

Будет лучше им с учителем пока не видеться. Им обоим нужно успокоиться и прийти в себя. Незачем торопиться, тем более когда учитель задаёт неудобные вопросы, а он сам ещё толком и не знает, что именно собирается у него потребовать, кроме внимания. Вмешивать учителя в свои дела по-настоящему слишком опасно, как его ни сковывай ограничениями, как ни запугивай — он от этого станет только злее и коварнее. А чтобы он поверил, что Ло Бинхэ готов и правда идти ему на уступки, что это не ловушка, потребуется время. Много времени.

Ло Бинхэ вспоминал слова двойника учителя: “Предлагай то, что ему нужно, а не заставляй”. Что было бы, если бы он исполнил этот наказ буквально, не маскируя добрые намерения под взаимовыгодную сделку? Учитель, должно быть, хохотал бы как умалишённый. Хотя, скорее, умалишённым выглядел бы Ло Бинхэ — в его глазах.

А сейчас в его глазах он просто чудовище!

Ло Бинхэ сам едва не шарахнулся назад от одного взгляда запаниковавшего учителя. Почувствовал, что готов вилять хвостом перед ним не хуже щенка, лишь бы только учитель не смотрел так. Осознал, ужаснулся и сбежал.

А теперь, когда он снова и снова прокручивал этот момент в голове, его накрыло запоздалым пониманием, что если бы он не отстранился — учитель и впрямь мог бы ударить с перепугу. Ло Бинхэ, выросший на улице, прекрасно видел, что вот-вот должно было произойти. Он знал этот рефлекс, въевшийся в кровь — сначала бей, потом думай.

Он слишком хорошо постарался, чтобы взрастить в учителе дикий страх, способный затмить разум. 

Шантаж — его единственное средство, чтобы удержать учителя возле себя, чтобы не выпустить в мир, где тот успеет сломать ещё немало жизней, и свою заодно. Но что будет, если учитель нарушит их договор — учитывая, какие условия сам Ло Бинхэ ему поставил?! Выполнить свою угрозу он не может — это разрушит всё. Но если не выполнять… Как выкручиваться тогда?!

Однозначно, ему лучше не встречаться с учителем, пока он что-нибудь не придумает. Или по крайней мере стоит свести общение к минимуму, пока он не уймёт этот голод, толкающий его подойти поближе, заглянуть в глаза, прикоснуться — стоит только ослабить над собой контроль.

Следить он, в конце концов, может и тайком, им не нужно расставаться насовсем. Со временем учитель убедится, что здесь он в безопасности, сможет понять, что Ло Бинхэ действительно заботится о нём, перестанет искать в каждом его жесте уловку, как сегодня. Ло Бинхэ понадеялся, что его подарки не валяются сейчас грудой обломков под окном. Было бы обидно, цинь учителю точно понравился.

Что ещё ему может понравиться? Что вообще ему нужно?

Кроме грёбаного Юэ Цинъюаня, конечно же…

Хм… Ло Бинхэ ведь учителю кое-что обещал… И по крайней мере с этой проблемой он точно способен справиться.

Глава школы Юэ — не самая лёгкая мишень, за него не стоит так уж волноваться. Но нужно, пожалуй, перестраховаться, потому что стоит завтра случайному камню упасть ему на голову — и кого учитель в этом обвинит?

Ло Бинхэ поднялся, достал заготовку для талисмана и быстро начертил послание. Через пару мгновений в его комнату шагнул из пустоты Мобэй, а следом за ним — картинно морщащая нос Хуалин.

— Любовь моя, неужели обязательно посылать за мной это северное чудовище?

— Предпочитаешь тратить силы на Сжатие тысячи ли?

— Сил с моих подчинённых не убудет. Зато это куда лучше, чем невоспитанный мужлан, который хватает за руку и тащит за собой! Неужели тебя совсем не волнует, что кто-то смеет прикасаться к твоей женщине?

Мобэй бросил короткий выразительный взгляд на едва прикрывающие её грудь полупрозрачные одежды, пробурчал: “Да нужна ты мне!” — и демонстративно отвернулся.

Ло Бинхэ привычно пропустил мимо ушей их перепалку, привычно приобнял Хуалин, которая тут же прижалась к нему всем телом, заглядывая в глаза, одарил её долгим глубоким поцелуем и отстранился.

— Докладывайте, — махнул он рукой, устраиваясь в кресле. — Хуалин, ты первая.

— О, дорогому супругу не стоит волноваться, у Лин-эр всё под контролем! Ничего, что стоило бы сейчас твоего внимания…

— Хуалин, я сам решу, что мне важно, давай-ка по порядку.

Мобэй довольно ухмыльнулся, Хуалин надулась, но больше спорить не посмела. Ло Бинхэ выслушал их доклады, судорожно пытаясь сложить кусочки памяти вместе, и с облегчением понял, что дела в Царстве демонов сейчас должны идти неплохо, и оба его генерала и правда справятся без проблем. Пока.

— У меня для вас новое задание, — сказал он. — Нужно усилить слежку за Юэ Цинъюанем. Если провороните, что он вступил с кем-то в сговор против меня, я очень сильно разозлюсь. Если он серьёзно пострадает, по любой причине — тоже.

Генералы обменялись полными высокомерного презрения взглядами. На самом деле было бы достаточно поручить слежку агентам Хуалин, Шан Цинхуа и так уже работает за десятерых. Но ревность между Мобэем и Хуалин, соревнующимися за расположение своего Цзюнь-шана, каждый раз творит чудеса.

— И нужно незаметно подлить ему мою кровь.

— Да легко!

— Я этим займусь.

Они сказали это почти одновременно и снова покосились друг на друга.

— Любовь моя, ты ведь не поручишь столь важное дело этой дубине неотёсанной? Ну какой из него шпион!

— Я всё сделаю сегодня же, и никто ничего не заподозрит.

— А если нет? С заклинателями нужно держать ухо востро, а этот ненормальный же вечно прёт напролом!

— Думаю, Мобэй справится, — сказал Ло Бинхэ, выуживая из памяти, успела ли Хуалин уже обнаружить чужого шпиона на Цанцюн, или не стоит пока портить Мобэю игру. — Иди, я жду тебя с хорошими новостями.

— И без них не возвращайся! — сладко пропела Хуалин, подходя к Ло Бинхэ, покачивая бёдрами и томно улыбаясь. — Можешь не торопиться в ближайший… м-м-м… большой час.***

Мобэй вскинул бровь. Ло Бинхэ задумчиво оглядел Хуалин и усмехнулся.

— И правда, можешь не торопиться.

Мобэй поджал губы, поклонился и ушёл.

— Как забавно он бесится, — хихикнула Хуалин, забираясь к Ло Бинхэ на колени. Он обнял её, зарылся второй рукой в её шелковистые косы, перебирая их, а потом сжал, оттягивая её голову назад, пока она не застонала.

— Хуалин, — прорычал он, — если ты опять помешаешь Мобэю выполнить мой приказ, тебе будет совсем не забавно! Поверь мне!

Он отпустил её, и Хуалин торопливо закивала. В её глазах мелькнуло восхищение, примешиваясь к голоду. Ло Бинхэ усмехнулся. В его душе бушевала буря, и от мыслей, что сейчас он своими руками создаёт защиту сопернику, легче не становилось. И страсть Хуалин к соитиям, больше похожим на бой, была ему сейчас очень на руку.

Хуалин ластилась к нему, довольная и расслабленная, и Ло Бинхэ бездумно поглаживал её по спине. С Хуалин было хорошо, очень хорошо, как и всегда, вот только…

У Ло Бинхэ было множество женщин, и за всё это время он ни разу не забывал о том, кто из них сейчас стонет в его объятиях. Даже в череде мимолётных интрижек каждая любовница была для него особенной в момент, когда они разделяли удовольствие. Но сейчас он…

Он ведь не назвал Хуалин учителем хотя бы вслух, когда представлял его в своих руках в пылу страсти?!

— Каким нежным умеет быть мой дорогой супруг, — промурлыкала Хуалин. — Это было неожиданно, но знаешь, для разнообразия… М-м-м… Как-нибудь повторим?

— Обязательно, — пообещал он, оставляя лёгкий поцелуй на её щеке. — А теперь поднимайся.

— Ну-у, не явится же этот зануда без предупреждения. Подождёт, не облезет.

— Хуалин!

— Ладно-ладно. Ты тоже становишься занудой! — она показала ему язык, вскочила с постели и упорхнула в купальню. Ло Бинхэ побрёл следом. Ему повезло с Хуалин, она не будет дуться, что он не заласкал её прежде чем выпустить из объятий и не отнёс на руках. Ему не хотелось отделаться от неё побыстрее, вовсе нет, но продолжать весенние игры сейчас казалось чем-то неправильным.

— Так чего такого важного мы ждём? Не Мобэя же, в самом деле? — допытывалась Хуалин. Смекнув, что на её провокации не реагируют, она быстро выбралась из воды и приводила себя в порядок, поправляя одежды так, что те только сильнее распахивались.

— Прекращай испытывать его терпение. И вообще, не забывай об осторожности, — сказал Ло Бинхэ, ставя на стол кувшин с вином. Хуалин устроилась напротив, не сводя с него томного взгляда.

— Ты ведь не просто так сказала, что посреди заклинательской школы нужно держать ухо востро, дорогая?

— Ну разумеется! Посмотри на меня, разве можно заподозрить в чём-то эту милую шимэй? — она провела рукой по лицу, создавая невинный и нежный облик. Ло Бинхэ совершенно не чувствовал её тёмной ци, и всё-таки…

— Если однажды решишь забраться ночью в восточное хранилище, будь очень внимательна с охраной, — сказал он. На спине Хуалин ещё не было того шрама, едва заметного, но так и не сведённого ими до конца. И Ло Бинхэ очень не хотел, чтобы он появлялся.

— А что мы ищем в восточном хранилище?

— Пока ничего.

— Ладно, ладно, береги дальше свои секреты.

— Не дуйся, дорогая. Твоему невинному личику это не идёт.

Она рассмеялась и вернула себе настоящий облик.

— Скажи лучше, как дела у наших благородных наставников. Не замечала ли ты за ними грешков, недостойных заклинателей Великой школы?

— Достаточно мелких для этого гнезда порока?

— Таких, что несложно вывести на чистую воду.

— Надо подумать… Следы заметать здесь умеют.

— Знаю, знаю, но ты с твоим талантом обязательно что-нибудь найдёшь.

— Мы копаем под кого-то конкретного, или любой сойдёт?

— В общем-то любой, но неплохо бы, чтобы ниточки тянулись на самый верх.

— О-о-о, — сказала Хуалин, вся подаваясь вперёд и восхищённо распахивая глаза. — Мы наконец-то охотимся на действительно крупную дичь?

— Это будет незабываемая охота, — ухмыльнулся он, — вот увидишь.

Мобэй, к недовольству Хуалин, и вправду управился быстро и незаметно. Убедившись, что паразиты в крови Юэ Цинъюаня откликаются на его зов, и с трудом подавив желание устроить сопернику мигрень, Ло Бинхэ отослал своих генералов и устроился в кабинете. У него, как оказалось, успело накопиться немало бумажной работы. Среди этой рутины наверняка была ценная информация, способная напомнить, что происходит в мире именно в этот момент времени, который стал его настоящим. И вспоминать следовало быстро, иначе Ло Бинхэ выдаст, что с ним что-то не так, и вместо того, чтобы воспользоваться своим знанием будущего и избавить себя от проблем, только наживёт новые.

Одну роковую ошибку он уже едва не совершил, как только появился в этом времени — в котором, как оказалось, его не должно было быть в Цветочном дворце. Официально он занимался расследованием где-то на задворках владений Хуаньхуа. Но откуда ж ему было упомнить спустя годы, что в Водную тюрьму он в этот раз пришёл сквозь пространственный разрыв — и через него же должен был убраться обратно в свою ставку на Севере!

Первый ученик, возвращаясь с задания, является из лабиринта и шатается по территории дворца вместо того, чтобы подлететь на мече к главным воротам и первым делом отправиться с докладом к главе школы… Немыслимая наглость!

Счастье, что шок тогда притупил все его эмоции, а стремление выяснить, что происходит в казавшемся чужим мире, пересилило ненависть к «дражайшему наставнику», и Ло Бинхэ решил временно принять здешние правила игры и не рубить с плеча. Что всё удалось обставить так, словно он получил искажение ци и вернулся в школу едва соображая, где он и что с ним. Он сумел унять бушующий в душе шторм и изменить ток ци в теле так, что дворцовые лекари без его подсказки выдали Старому главе дворца вердикт об искажении и услали Ло Бинхэ восстанавливаться в собственных покоях.

В итоге он, пожалуй, даже в выигрыше. У него есть время, чтобы подстроиться под свою новую-старую реальность, чтобы вспомнить всё важное. И чтобы обуздать свою ненависть и при следующей встрече с Главой дворца выглядеть преданным учеником, искренне верящим в его добрые намерения и не выказывающим ни следа гнева или желания убить. Медленно… Ты будешь подыхать очень медленно, тварь!

После своего первого путешествия в чужой мир и прогулки по снам двойника учителя, вернувшись домой Ло Бинхэ тут же бросил своего Первого советника в Водную тюрьму. Но тогда он был в таком раздрае, что допросить его, перетряхнуть сны и выбить признание так и осталось лишь в планах. Сейчас Ло Бинхэ отчётливо понимал, что он должен сделать — разрушить репутацию Старого главы дворца, заставить отвернуться от него всех, кто ему дорог. А затем — натравить на него все четыре великие школы. Только рядом со старым ублюдком, в отличие от Тяньлан-цзюня, в его последнем бою не будет верных соратников.

В голове роились планы, но слишком зыбкие, лишённые опоры на конкретные факты. За столько лет Ло Бинхэ ни разу не усомнился в верности своего тестя, хотя, казалось бы, следил внимательно за всем своим окружением. Как он сумел проворонить то, что смог обнаружить щенок?! Но это ничего, ничего, зато теперь он знает. И собирается разобраться как следует, только вот вечер всё никак не перейдёт в ночь, чтобы Ло Бинхэ мог окончательно убедиться в своих подозрениях, подкреплённых лишь знаниями о чужом мире.

Нужно было чем-то себя занять. 

Он ещё раз попытался вникнуть в содержимое бумаг на столе, добрался наконец до инструкций к своей последней миссии, наскоро изучил их и отправил командиру отряда демонов, которых посылал на задания вместо себя, приказ заканчивать с нынешним как можно быстрее и обставить всё как тяжёлый бой.

На этом его энтузиазм к работе увял окончательно.

Интересно, если он совсем забросит дела и прекратит старательно изображать незаменимого первого ученика, что станет делать старый ублюдок? Ведь заинтересован он, оказывается, вовсе не в его талантах, не в переманивании адепта у конкурирующей школы, а…

Тьфу. Вот же мерзость!

Ло Бинхэ прежде считал своего учителя бесстыдным распутником, полным лжи и коварства. И сбежал от него к тому, кто казался полной его противоположностью.

Он расхохотался, утирая подступившие к глазам от смеха слёзы.

Интересно, как там учитель?

Он вытащил из тайника подслушивающий талисман, парный к тому, что спрятал за свитком с горным пейзажем в стенной нише. Активировал его, и по комнате полилась знакомая мелодия, пробуждающая воспоминания о тех днях, когда шицзэ учила его медитации с помощью музыки. Ло Бинхэ закрыл глаза, представляя, что учитель мог бы играть для него. Следить за тренировками. Устраивать индивидуальные занятия.

Интересно, что бы сказал учитель, узнай он, что Ло Бинхэ слушает его игру сейчас? Но то, о чём он не знает, ему не повредит, верно?

Ло Бинхэ сидел, погружённый в сменяющие друг друга мелодии, да так под них и уснул, когда подошло время — за столом, положив голову на руки.

Во сне Старого главы дворца Ло Бинхэ оказался в центре арены, которую готовили для Собрания Союза бессмертных. Вокруг вовсю кипела работа. Старый глава лично проверял меры безопасности, и хотя казалось, что всё в порядке, воздух вокруг едва ли не звенел от его нервозности. Адепты были недостаточно расторопны, то и дело начинали двигаться медленно, словно ступали сквозь невидимую упругую преграду, путались в указаниях, а то и вовсе пропадали, стоило начать их искать.

«Интересно, — подумал Ло Бинхэ, — Если здесь появится мой образ, он будет таким же болваном?»

Все сны Старого главы, в которые Ло Бинхэ заглядывал, были наполнены тревогой человека, на плечах которого лежит огромная ответственность. В них хватало и грандиозных планов по возвеличиванию своей школы (и защите людей, конечно же), и мелких обид на нерадивых подчинённых, и тревоги за молодое поколение, и чрезмерного временами беспокойства за дорогую доченьку, слишком наивную и нежную для жестокого мира вокруг. Обычные, в общем-то, сны. Вот и этот ничуть не отличался от остальных. Смотреть здесь больше было не на что.

В Царстве снов самого Ло Бинхэ вокруг громоздились скалы Цзюэди. Он расхохотался, но избавляться от них не стал.

— Ну, увидел? — проворчал Мэнмо, возникая перед ним.

— Да. Хорошая иллюзия. И ведь не знай я, на что смотреть, ничего бы не заподозрил. А вы, наставник?

— Если бы этот нерадивый ученик не взял за привычку шататься по чужим снам в одиночестве, оставляя своего наставника довольствоваться малым, кто знает, как давно мы бы уже всё обнаружили.

— То есть вам было бы всё очевидно и без моей подсказки?

— Не сразу, быть может. Но теперь-то ты видишь, что тебе было на что обратить внимание?

— Вижу, вижу. Значит, он не просто знал, что я демон. Он с первого раза почувствовал, что я хожу по его снам. Эта защита вообще не настоящий сон и явно продумана заранее. Впечатляет… Можно отодвинуть эту ширму и проникнуть в его сны так, чтобы он не заметил?

— Мне понадобится время, а тебе — устроить ему хорошую нервотрёпку, чтобы концентрироваться было сложнее.

— О, вот это — с удовольствием!

— Ну-ну.

— Что вам опять не так?

— Да вот думаю, сможешь ты наконец настроиться на дела, или всё так и будет вертеться вокруг твоего ненаглядного Шэнь Цинцю. Как ещё твоё Царство снов не превратилось в его спальню?

— Не превратится, — отмахнулся Ло Бинхэ. — У меня всё под контролем.

— Себе-то не ври, — проворчал за спиной голос, тающий вместе с ускользающим сном. И Ло Бинхэ проснулся, тут же ощутив, насколько плохой идеей было засыпать за столом. Размяв затёкшую шею и руки, он огляделся, пытаясь сообразить, откуда взялось чувство, что что-то не так. 

Талисман, ну конечно же. Он всё ещё был активирован, но вокруг стояла тишина. Что ж, ночь уже перевалила за середину, и учитель наверняка давно уснул. Вот и прекрасно.

«У меня всё под контролем, — повторил себе Ло Бинхэ уже не так уверенно. — Мои дела и учителя касаются, в конце концов! Он нужен мне, а я сейчас нужен ему».

Хотя если бы он сказал такое самому учителю, тот бы, наверное, взял ту разнесчастную тушеницу и как следует ему врезал.

Ло Бинхэ прекрасно понимал, что от него учитель не примет помощь даже в излечении от нанесённых им самим травм. Даже в качестве извинения. Жить с повреждённым телом и разрушенными меридианами для него легче, чем с уязвлённой гордостью. 

Но он не узнает. В конце концов, учитель великий заклинатель, и теперь, когда ничто не мешает ему снова заниматься совершенствованием, он и сам наверняка будет стремиться восстанавливаться. Похоже, что уже начал.

Пусть думает, что справляется сам. Утром он, похоже, ни о чём не догадался. Хотя Ло Бинхэ проделал серьёзную работу и потратил много сил, мгновенного результата ждать не стоит. 

А вот про избавление от следов пыток учитель мог бы и спросить, но… Но это же учитель.

Ладно, если бы Ло Бинхэ надеялся на благодарность, эту затею и начинать не стоило.

Он ожидал, что учитель видит уже десятый сон, но сквозь оконную бумагу гостевого дома лился тусклый свет. Зайдя в комнату для слуг и глянув сквозь щель в стене, Ло Бинхэ обнаружил учителя сидящим за столом с книгой.

— Мы упрашивали господина отдохнуть хоть немного, — шёпотом сообщила А-Син, нёсшая ночную стражу. — Но он нас прогнал.

Ло Бинхэ нахмурился. Паразиты в крови учителя отозвались на его команду, но не обнаружили ничего, что могло бы не давать уснуть. В чём же дело? Боится, что Ло Бинхэ явится, когда он спит? Завтра нужно поговорить с ним. Сказать, что занят и некоторое время не будет приходить.

Но и сейчас оставлять его мучиться беспокойством весь остаток ночи не хотелось. Ло Бинхэ сосредоточился, наводя на учителя сонливость. Тот хмурился, но книгу не откладывал. Хотя Ло Бинхэ видел, что читает он одну и ту же страницу, и по большей части — смотрит сквозь неё.

Наконец, когда его голова начала клониться к столу, учитель отшвырнул книгу и добрёл до кровати. Теперь нужно было выждать,чтобы он крепко заснул, и приступать к делу.

Учитель поворочался, затих ненадолго… Ло Бинхэ, сосредоточившийся на его ощущениях, чувствовал, как неохотно он сдаётся наваливающемуся на него сну, оставаясь на грани между реальностью и забытьём. И в этот момент учитель вскинулся, закричал, судорожно заозирался, левой рукой прикрывая голову. А потом повалился на кровать обратно и забормотал — тихо даже для заклинательского уха, но Ло Бинхэ разобрал. То, что учитель умеет грязно ругаться, он обнаружил уже давно, но то было во время пыток.

Да что с ним творится?!

Ло Бинхэ сжал кулаки в бессильной злости на самого себя. Нельзя было оставлять это вот так, но сам он мог только испугать ещё сильнее.

Он махнул А-Син, и та засеменила в спальню, кланяясь и спрашивая, всё ли в порядке и не нужно ли господину чего-нибудь.

Ло Бинхэ мрачно подумал, что нужно ему, скорее всего, на ком-нибудь сорваться, и даже немного пожалел девчонку. Но учитель только смерил её долгим задумчивым взглядом и отослал прочь. А-Син уже почти дошла до двери, когда он вздохнул и пробормотал:

— Стой. Останься.

Она вернулась и замерла в ожидании приказа.

— Просто… просто будь тут. Можешь заняться чем хочешь, только не шуми.

А-Син закивала и устроилась на стуле возле кровати.

На этот раз учителя удалось погрузить в сон, но действовать снова пришлось медленно, чтобы не зародить в нём подозрений, и пока наконец Ло Бинхэ убедился, что он крепко спит, прошла, казалось, целая вечность.

«Хорошо, что мне не нужно с утра являться пред очи дражайшего наставника, чтоб его свинобегемоты сожрали», — усмехнулся про себя Ло Бинхэ, выскользнул из своего укрытия и отозвал служанку. Нужно не забыть отправить её обратно прежде чем уходить.

Но до этого ему предстоит много работы. Он лёг рядом с учителем, ворча про себя на то, что тот снова свернулся в клубок во сне, и в таком положении работать с его меридианами будет сложнее. И верхние одежды не снял. Придётся потратить больше сил, но что ж делать.

Ло Бинхэ прижался к его спине, представляя, что когда-нибудь они будут засыпать вместе не ради необходимости восстанавливать совершенствование, и учитель сам будет обнимать его.

Иначе… Иначе он просто не выдержит.