I. СЕРЕЖА

Лето выдалось до безобразия жарким. Кондиционеры, холодный душ и напитки, наполовину состоящие изо льда, стали единственным спасением от теплового удара. Но кондиционер или душ с собой не потаскаешь, а на прохладительные напитки почти никогда нет времени, поэтому приходится терпеть.

Сережа бессовестно радуется, что ему не нужно с утра до ночи торчать в душном офисе — точнее, в офисе-то он торчит, как раз целыми сутками, но он, в отличие от большинства работодателей, побеспокоился о качественной системе охлаждения. За последнюю неделю не было ни дня, чтобы его не тормознул фактически на лету кто-то из сотрудников с блестящими от радости глазами и словами глубочайшей признательности за комфортные — можно сказать, божественные — условия.

Он, конечно, молодец и признает это, но лично ему хватает и минуты ходьбы от офиса до машины, а потом обратно, чтобы взвыть. В такие моменты он искренне считает, что метро неспроста находится под землей: эскалаторы определенно спускают толпы людей не к поездам, а прямиком в ад.

Вернувшись в офис после двух утренних встреч, Сережа сразу бежит к холодильнику. Вот тебе и закрытый гештальт, а по итогу — святая святых, уверенно сбросившая с этого пьедестала серверную в соседней комнате.

— Марго! — зовет Сережа, выхлебав сразу половину банки.

Через секунду со стороны двери раздается вечно веселый голос:

— Да, Сергей?

— Умоляю, скажи, что все оставшиеся на сегодня дела будут в офисе!

— Вынуждена расстроить: в шестнадцать часов вас ждут в казино «Золотой дракон», там состоится встреча с инвесторами. Мне договориться о переносе места или даты?

Сережа страдальчески стонет, допивает остатки газировки и бросает банку в мусорку.

— Нет, не надо. Придется ехать, это важно.

Он прикрывает глаза, прислоняет прохладную от банки ладонь ко лбу. У него только-только всё стало получаться, соцсеть наконец-то, спустя годы бессонных ночей разработки, запущена — но работа, по сути, только теперь началась по-настоящему. Нельзя давать слабину, только не сейчас.

Эта мысль вызывает в памяти какую-то мысль, и Сережа, хмурясь, достает из кармана телефон, игнорирует кучу уведомлений из Вместе, открывает календарь. Двадцать первое июня. Никаких особых заметок, но в них нет необходимости.

Он медленно идет к дивану, продолжая сверлить дату тяжелым взглядом. Садится, убирает телефон, нервно прикусывает большой палец.

Еще тогда, перед новым годом, получив послание Ириды, он твердо решил для себя: никаких поисков, никаких пророчеств. Он понятия не имеет, кто остальные шесть полубогов, избранных для этой миссии, но отчего-то уверен, что среди них нет молодого миллиардера с только что открытым бизнесом. Уж кто-кто, а он точно имеет полное право сказать, что у него есть дела поважнее.

— Сереж, — снова зовет Марго мягче, и Сережа поднимает на нее взгляд.

Она, конечно, знает. Хоть и человек — но знает с самого начала, с тех далеких времен, когда они оба жили в детском доме и стали друг для друга единственной опорой. Не говоря уже о том, что Марго обладает редкой для смертных способностью видеть сквозь Туман, и никакие волшебные явления от нее не скрыты.

То послание она тоже видела — в отличие от собравшихся вокруг Сережи инвесторов, которые очень подозрительно смотрели на него, неожиданно вскочившего и перепуганного. Только Марго тогда и помогла ему остаться в здравом уме и притвориться, что ничего особенного не произошло.

— Мы же всё обсудили, да? — осторожно спрашивает она, и Сережа пару раз кивает, хотя вообще ни в чем не уверен.

Он не готов куда-то ехать и что-то решать, уж точно не готов рисковать собой. Однако он не может быть уверен, что его не принудят к этому. В конце-то концов, речь идет о богах, и если они захотят, то одним взглядом закинут его куда-нибудь в океан — спасибо, если с лодкой и картой, — и спрашивать не будут.

Сережа отворачивается от Марго и смотрит на картину, висящую напротив его стола. «Рождение Венеры», Боттичелли. Почему-то именно это изображение всегда нравилось Сереже больше всего. Оно завораживает, вынуждает остановиться на месте, куда бы ни спешил и о чем бы ни думал, замереть, глядя богине в глаза.

Они с Марго долго обсуждали это, сначала под бутылку дорогого шампанского, потом под две бутылки рома, а после на трезвую голову. Да, они всё обсудили, и Сережа своего решения не поменял — хотя Марго ясно дала понять, что не согласна.

— Тебе-то легко говорить — ты в любой момент можешь уехать куда угодно хоть навсегда, — выпалил тогда Сережа на эмоциях. — А я не могу, у меня соцсеть, башню только отстроили, офис, я не могу всё бросить!

Марго дождалась паузы и тихо сказала, глядя куда-то в сторону:

— Я тоже не могу.

— Можешь, ты не привязана к компании, поэтому…

— Я привязана к тебе.

Примерно тогда они решили найти еще одного личного помощника для Сережи, на которого в случае отъезда — не в поиск, любого отъезда, хоть в отпуск, хоть в командировку — можно будет оставить дела Вместе. Задача осложнялась тем, что Сережа никому, кроме себя и Марго, не доверял достаточно.

Он поднимается на ноги и, не отрывая взгляда от картины, подходит ближе к ней. Внутри всё скручивается от неясного, тяжелого предчувствия неизбежности. Ведь, как бы то ни было, пророчество прозвучит, и с этим он точно ничего не сможет поделать.

— Ты ограждала меня от опасностей всю жизнь, — проговаривает Сережа вполголоса, продолжая смотреть в нарисованные глаза Венеры — Афродиты. Сглатывает, прогоняя непрошеные эмоции. — Всё, о чем прошу… Еще несколько лет. Чтобы всё успеть, чтобы твердо встать на ноги, чтобы найти людей, которым можно доверить мое дело. — Он прерывисто вдыхает. — Пожалуйста, мама.

Картина, конечно же, молчит. Он и не ждал ответа; боги вообще редко отвечают даже своим детям. Однако если Афродита и дает ему знаки, то точно не вот так. Не по запросу, не в момент слабости и не через картину.

Может быть, она его не слышит. Сережа так и не рискнул спросить.

Он пару раз медленно втягивает воздух и так же медленно выдыхает, собираясь с мыслями.

— Марго, принеси, пожалуйста, все документы по сегодняшней…

Раздается негромкий стук, и Сережа от неожиданности дергается, быстро оборачиваясь. И тут же срывается с места, подлетая к Марго и успевая подхватить ее точно вовремя, чтобы не упала на пол вслед за своим планшетом.

— Марго? Марго! — зовет Сережа, но та не отзывается, хотя ее глаза открыты. — Марго, воды? Или скорую вызвать? Что такое?!

Он кое-как доводит ее до дивана, но больше ничего не успевает сделать: голубые глаза Марго вдруг подсвечиваются зеленым. Сережа отшатывается. Ему отчего-то совсем не страшно — точно не за себя, — он просто… не осознает, как будто мозг замкнуло и информация просто отказывается поступать.

Изумрудное свечение окружает Марго слабой дымкой, подсвечивает тонкие руки, взметает в воздух снежно-белые короткие волосы. В этот момент освещение в офисе начинает сбоить, лампы мигают и потрескивают, и, несмотря на середину солнечного дня, становится пугающе темно.

В этой темноте Марго кажется пылающим факелом, только не огненным, а неестественно зеленым. Ее глаза, и без того светящиеся, как две цветные лампочки, загораются совсем ярко. И она начинает говорить. Не своим голосом, гулко, низко и как будто разом с трех сторон:

И встретятся семеро, чтоб обратиться двенадцатью,

Давно отреченные миром вернутся на родину,

Найдется, что было потеряно солнцем и мудростью,

А сердце Олимпа предстанет в крови, как рождение.

Со встречей двух ангелов грань меж мирами растает,

И то, что в огне утонуло, навеки восстанет.

Едва договорив последнее слово, она резко закрывает глаза и падает на диван; одновременно с этим зеленый свет гаснет, а лампы офиса вновь зажигаются. Сережа, помедлив секунду, бросается к ней, убирает с ее лица волосы, успокаивающе поглаживает по спине.

— Тише, всё хорошо, — дрожащим голосом говорит он, отчетливо чувствуя ее страх и непонимание, как свои собственные.

— Я чт… ч-что-то ск… с-сказала?.. — с трудом проговаривает Марго сквозь сильную тряску; кажется, от дрожи у нее стучат зубы.

— Тихо-тихо, всё потом.

В любой другой ситуации Сережа сам бы испугался до трясучки — не в первый раз. Но на такие случаи у него всегда была Марго, собранная и готовая раскромсать обидчикам лица длинными ногтями, при этом не оставив ни пятнышка на белом брючном костюме.

А сейчас ей самой плохо и страшно, и это пугает Сережу посильнее только что услышанных слов — но заставляет держаться и думать.

Он присаживается на краешек дивана, не убирая руки с плеча Марго, тянется за своим телефоном и быстро находит нужный номер. Только бы был в офисе, только бы был в офисе, только бы…

— Алло, Сергей Викторович? — звучит из трубки настороженно и со старательно вежливой интонацией, которую не удается выбить вот уже три месяца.

— Леша, умоляю, скажи, что ты в офисе!

Алексей Макаров стал его вторым, младшим помощником еще в марте. Учитывая, что ему нет и шестнадцати, а живет он в детском доме, Сереже пришлось сильно постараться, чтобы официально устроить его на стажировку. Но упускать такой светлый ум не хотелось, а Леша был счастлив поработать у своего кумира — тогда еще, правда, не осознавая, что его приглашают не просто бумажки разносить или пыль вытирать.

— Д-да, я сегодня до че…

— Всё, отлично, ты на сегодня за Марго, — выдыхает Сережа, облегченно прикрыв глаза. — Отмени все мои встречи, перенеси, не знаю… У Марго в календаре посмотри свободные даты, не знаю, неважно. Меня нет.

Леша молчит всего секунду, прежде чем с энтузиазмом затараторить:

— Понял, Сергей Викторович, всё сделаю! Еще что-то нужно?

— Нет, всё, отчитаешься утром.

Возможно, сбрасывать звонок парня вот так, без «спасибо» и «до свидания», было не очень вежливо, но Сереже, честно, не до того. Ему еще приводить в чувства свою помощницу, лучшую подругу и названную сестру, и при этом самому не свернуться где-нибудь в уголке со слезами и паникой.

Сережа машинально смотрит на часы. Двенадцать семнадцать. Солнцестояние наступило в четырнадцать минут первого.

…Через некоторое время они с Марго сидят рядышком на диване и пьют горячий какао — хотя, казалось бы, только что хотелось ледяной газировки.

— У тебя раньше, — неуверенно начинает Сережа, — было что-то подобное?

— Не так, — коротко отзывается Марго, поежившись.

Расспрашивать ее сейчас — явно не лучшая идея, так что Сережа ставит себе мысленную галочку и больше вопросов не задает. Вместо него спрашивает сама Марго, потерянно и тихо:

— И что теперь?

Пускай Сережа и отказывается от поиска, но что с остальными шестью? Он понятия не имеет, кто они и где их искать, получили они пророчество тем или иным образом или нет. Если нет, то как передать его? Стоит ли вообще это делать?

Может, всё как-то само собой уляжется?.. Хотя кого он обманывает. Боги не оставят их в покое, пока не получат желаемое.

— Нужно как-то сообщить остальным, — проговаривает Сережа и морщится. — Я мог бы найти любого человека за час, даже за полчаса, но я не смогу найти полубога!

— Одного нашел бы, — слабо улыбается Марго. — Даже двух, наверное. Но шесть…

Мысль приходит внезапно. Она очень простая и логичная, и Сережа не знает, почему не подумал об этом сразу, еще полгода назад, после того послания Ириды. Впрочем, полгода назад про его соцсеть никто не знал, ничего бы не вышло, — но хотя бы сама идея должна была появиться!

— Я вброшу пост во Вместе, — говорит он, чувствуя неожиданный прилив воодушевления, какой всегда бывает, когда ему в голову приходит что-то гениальное. — И тогда они сами меня найдут.

Пока Марго обрабатывает информацию, Сережа уже оказывается за столом и быстро-быстро печатает код на сенсорных экранах. Можно было сделать это с телефона, но так привычнее.

— И что ты напишешь? — неуверенно переспрашивает Марго. — «Даешь авантюру»? «Еду в супер-поиск чего-то, не знаю чего, — кто со мной?» или…

— Нет, — отзывается Сережа, не отрываясь от кода. — Напишу то, что обычные люди примут за загадку, разгадают и получат бонус типа стикерпака, и никто ни о чем не догадается.

— Думаешь, они увидят пост?..

— А это будет не пост. — Сережа придумал это секунд пять назад. — Всем, у кого есть смартфон, придет уведомление из Вместе — у меня карт-бланш на такие фишки примерно до конца года, чтобы приложение скачало как можно больше людей, — поясняет он и пожимает плечами. — Заодно и реклама.

Марго молчит всё оставшееся время, пока он дописывает код, а затем текст. Еще несколько несложных команд и — вуаля! У них обоих одновременно звякают мобильные.

Сережа, полностью довольный собой, возвращается на диван и приваливается к Марго, хмуро читающей уведомление. Ее тревога ощущается густой, тяжелой прохладой.

— Уверен, что они увидят? — бормочет Марго, опуская голову ему на плечо.

— Конечно, — отмахивается Сережа. — Покажи мне человека, у которого нет смартфона?

II. ИГОРЬ

Щека саднит, по брови, кажется, стекает капля крови, ребра неприятно ноют от новых синяков — но больше всего болят сбитые костяшки. Отлично.

Из темного подвала, в котором от жары воняет в три раза сильнее обычного, Игорь вываливается с довольной ухмылкой, потому что информацию он получил, а это самое главное. Солнце тут же опаляет все полученные в обмен на сведения раны, но кого бы они волновали.

Стерев тыльной стороной ладони кровь, Игорь оглядывается, вспоминает, в каком находится районе, прикидывает новый маршрут и уверенно разворачивается в нужную сторону.

Но он не учел, что в выученной до автоматизма рабочей схеме с некоторых пор завелось новое звено.

— Игорь!

Ухмылка сползает с губ, как по щелчку, и только титаническим усилием воли Игорю удается не закатить глаза. Он упорно ускоряет шаг, хоть и знает, что смысла в этом нет.

— Игорь, подожди!

Белобрысая макушка мелькает где-то на периферии. Обычно ее вполне успешно удается игнорировать, но сегодня Игорь почему-то ходит на нервах, как будто забыл о чём-то важном, но не может вспомнить, о чём.

Ему последние две недели совсем не до ерунды — появилось новое дело, запутанное так, что чёрт ногу сломит: ни улик, ни свидетелей, ни зацепок. Ищи, Игорек, то, не знаю что.

Наличие под боком молодого напарника больше мешало, чем помогало, но периодически оказывалось решающим. Не зря всё-таки Фёдор Иванович решил оставить их работать в паре — очень уж хорошо показали себя в поимке маньяка с огнеметами.

В некоторые моменты Игорь об этом жалеет.

— Игорь!!!

— Да чего тебе? — хмуро бросает Игорь, резко останавливаясь, отчего Димка Дубин едва не врезается ему в спину.

С тех пор, как тот пришел стажером в их управление, изменилось не так уж и много — в глобальном смысле. Но конкретно Димка, по ощущениям, меняется каждый день.

Жаль, что в какую-то неправильную сторону.

— Тебе надо обработать раны, это во-первых, — решительно заявляет он и тянется к своему рюкзаку, который успел стянуть с плеча и открыть. — А во-вторых, скажи, какой у тебя план.

Изобразить строгий тон у него получается хреново, а вот жесткий взгляд успел натренировать; Игорь тушуется и невнятно мотает головой.

— Да какие там раны.

— А пока, — продолжает Димка мягче и под шумок утягивает Игоря к скамейке (успел же приметить), — поможешь мне разгадать загадку.

Игорь фыркает. Подумаешь, пара царапин. Но на скамейку всё-таки плюхается, всем своим видом показывая, что просто хочет немного отдохнуть, вот и всё. Тем более, что она удачно расположена в блаженной тени.

— Так че за загадка? — спрашивает через пару минут, потому что Дубин не спешит ничего объяснять. И когда он вообще сообразил таскать с собой бинты, какие-то ватки и перекись?

Димка хмыкает и весело смотрит на него. Игорь надеется, что достаточно отчетливо передает взглядом «заткнись и не вздумай комментировать, иначе хрен тебе, а не мозговой штурм».

Димка и не комментирует — выучил уже, что лишний раз лучше не нарываться.

— Буквально полчаса назад, — делится он, и по голосу слышно, как он взбудоражен, — прилетело уведомление из Вместе, и там…

— Так, ты с этими своими интернетами не по адресу, сам знаешь, — перебивает Игорь, мгновенно теряя интерес.

Он не планирует расставаться с родной Нокией, пока та не убьется, то есть примерно никогда.

— Да подожди! Интернет не при чем, там просто загадка от создателя — я так понял, это мини-квест лично от него. Для рекламы, конечно, но кто угадывает, получает всякие приятные бонусы.

— Так раз уже угадывают, просто спроси ответ, — хмыкает Игорь, не до конца понимая такого энтузиазма.

Димка морщит нос, как недовольный кот, и мотает головой.

— Нет, так неинтересно. Хочу сам разгадать.

— Тогда зачем тебе я?

— Ну Игорь! — Он шутливо шлепает Игоря по плечу и расплывается в широкой улыбке, когда видит, что тот смеется. — Вдвоем веселее, помогай давай.

Игорь только плечами пожимает, ничего не отвечая, но и не противясь. Загадка так загадка.

Дима достает телефон кармана, быстро находит что-то и читает:

— «Ты герой? Тогда отправляйся в путешествие! Всего пять кликов и семь секунд на скачивание приложения!» Все зацепились за эти цифры, кто-то подумал, что нужно переслать это пяти или семи друзьям, кто-то пытался лайкать посты Разумовского, а кто-то…

Он продолжает тараторить, но Игорь его уже не слышит.

Когда некоторые особо впечатлительные потерпевшие или свидетели делились ощущениями, они часто описывали ужас как «ледяной». Игорь считал, что это лишь художественный оборот, подцепленный из книг.

Но вот он сидит в жаркий солнечный день и чувствует, как холод заполняет его до кончиков пальцев.

Герои — так называют полубогов.

Пять и семь. Семь полубогов, которым пришло послание Ириды. А пять… Пять месяцев с того дня? Да нет, прошло уже почти шесть…

Это всё может быть глупым совпадением, но, черт, какое сегодня число? Игорь спрашивает об этом у Димки, отчаянно надеясь, что ошибся, но ментовской чуйкой уже знает: всё правильно, по-другому и быть не может.

— Двадцать первое, — тут же отвечает Дима, непонимающе хмурясь. — Ты чего? Вспомнил что-то?

Ты даже не представляешь, что именно. Игорь, конечно, не говорит этого — даже если бы хотел, объяснить вот так с ходу не сможет. Но сейчас это не главная проблема.

— Дай глянуть, — бросает он сквозь зубы и тянется к Димкиному телефону. Раньше вырвал бы прямо из рук, не спрашивая, но в последнее время пытается работать над мало-мальской вежливостью.

Хотя бы с теми, кто прикрывает ему спину, чтоб больше не было всяких… инцидентов.

Дима тут же протягивает ему телефон без вопросов — и вдруг слышится короткий треск. Он подпрыгивает и ойкает.

— Ты меня током ударил!

Звучит без упрека, просто как констатация факта. Но Игорь на несколько секунд замирает, тупо глядя куда-то мимо него.

Ладно. Надо успокоиться.

Он поворачивает телефон экраном к себе. Называть эту лопатищу телефоном кажется тем еще кощунством, но что поделать, раз таков прогресс. Игорь громко сопит, выражая таким образом свое отношение к устройству, но в остальном ничего не комментирует — ему, в сущности, всё равно, на чем смотреть текст послания.

— Говоришь, Разумовский лично написал?

— Вроде да. Он потом еще пост разместил, на своей личной странице.

— И чего там?

— Вообще никаких пояснений — просто пожелание удачи и благодарность всем, кто разгадает. А, и просьба не раскрывать отгадку до завтрашнего дня.

Ну понятно. Позаботился о том, чтобы несколько миллионов простых смертных (ха) не дернулись действительно куда-то ехать — трудно сказать, может ли кому-то прийти в голову такая идея, но парень явно решил перестраховаться.

Другой вопрос, сам ли он полубог из той семерки или знаком с таковым, и является ли это… весьма специфическое послание приглашением к нему в офис и знáком, что пророчество получил именно он. А может, Игорь вообще надумывает, и всё это — совпадение?

— Чего, Игорь? — переспрашивает Димка, который каким-то образом незаметно оказался сидящим совсем рядом.

И, кажется, Игорь стал бормотать что-то себе под нос, даже не заметив.

— Солнцестояние, — повторяет он громче.

А потом встряхивается и поднимается на ноги. Как бы то ни было, его вся эта история не касается — никуда он не пойдет, дел и без того хватает. У него, вон, очередной бешеный маньяк не пойман.

Решение реальных проблем — оно здесь, в куче дерьма, которое ты берешь и руками разгребаешь. А не когда сидишь перед компьютером, поглядывая на мир с высокой башни. Еще и под кондиционером.

В целом, к богам относится то же самое. Они только и горазды, что подкидывать квесты типа выживания двенадцатилетних подростков в мире, полном монстров, а когда дело касается реальной помощи, они, видите ли, не могут вмешиваться в ход событий.

— Что?.. В смысле, да, точно, сегодня же… А при чем здесь… Стой, ты про буквы? — Димка семенит за ним, продолжая что-то бормотать и, кажется, подсчитывать по пальцам. — Семь и пять, двенадцать… Блин, а я думал, подойдет. В слове «солнцестояние» тринадцать букв.

— Ну ты сам — тринадцатый, — бросает Игорь, особо не думая.

— Точно! — Димка равняется с ним и, только что счастливый от возможной догадки, снова сникает. — А что с этим делать… И кстати, я вот думаю, почему пять кликов, если при переходе по ссылке нужно всего два? Открыл — скачал.

Это продолжается следующие двадцать минут, в которые Игорь старается выкинуть лишнее из головы. Но, хоть убей, сосредоточиться на деле не получается — мозги теперь накрепко заняты загадкой.

На ответ ему, в сущности, плевать, потому что очевидно, что Разумовский затеял этот интерактив только, чтобы оставшиеся полубоги (неизвестно, со сколькими знаком он сам) могли выйти на него. Если, конечно, всё это не простое совпадение.

В конце концов, он даже не уверен, что правильно понял подсказку про количество букв.

Однако, как бы он ни старался притворяться, что ничего не видел и не понял, есть один человек, который не даст ему об этом забыть. Звонок от Пчелкиной настигает уже на подходе к заданной точке, когда он почти смог перестроиться обратно в рабочий режим.

— Ты в курсе про квест от Разумовского? — выпаливает Юля без приветствия, потому что невнятное «првт» вряд ли можно считать.

Игорь медленно вдыхает, прикрывая глаза и отчаянно пытаясь успокоиться, пока не шибанул кого-нибудь разрядом посильнее, чем у статического электричества.

— Ну.

Юля, давно привыкшая к его манере общения, не пытается переспрашивать.

— Тогда тебе лучше сказать, что прямо сейчас ты уже на пути в его башню. Иначе, — продолжает, прекрасно понимая, что такого ответа не дождется, — я сама к нему пойду, ясно?

— Не вздумай! — тут же вскипает Игорь.

Он тысячу раз пожалел, что в тот декабрьский вечер остался у нее, помогая украшать дом и, в частности, комнату-студию для съемки роликов. Вот, что значит подруга-блогер.

А подруга-охотница Артемиды значит, что послание в радуге Юля тоже видела — и потом чуть ли не с пытками пыталась выяснить, почему Игорь так отчаянно не хочет ввязываться в истории, замешанные на чем-то с корнем «бог».

— Гром, ты сам знаешь, я не особо в восторге от богов и их заданий, — проговаривает Юля в трубку. — Но пророчества… это то, что выше даже их воли, понимаешь? Есть вещи, которые предопределены, и если тебе предсказ…

— Юля, нет! Ты можешь делать, что хочешь, но с меня давно хватит, ясно?! — Игорь старается говорить хотя бы не очень громко, но лучше пусть он будет орать на всю улицу, чем случайно жахнет молнией своего напарника или прохожего. — Никакого поиска! Никаких… — Он прикусывает губу. — И даже не пытайся меня уговорить.

Он сбрасывает звонок и устало трет лицо. Чёртова Юлька со своим чёртовым энтузиазмом.

Кстати об энтузиазме. Димка неожиданно вскидывает руки вверх с торжествующим «Есть!» и, радостно блестя глазами, подскакивает к Игорю.

— Ты договорил, да? — уточняет на всякий случай, хотя кажется, что он стал бы делиться своим успехом, даже если бы Игорь продолжал разговор. — Извини, я не подслушивал, я просто… слушал… Короче, ты сказал что-то про поиск, и я попробовал вбить слово в поиск, ну, то есть, в поисковую строку. И всё сработало!

Он сует экран Игорю в лицо, от чего тот, морщась, воротит нос. Не любит он всю эту современную технику, хоть убей. Еще с тех времен, когда был подростком и скрывался от монстров: те очень тонко реагируют на телефонные сигналы и интернет, и только совсем старые, доисторические, как говорит Димка, модели их почти не привлекают.

Почти. Но лучше слабый риск, что тебя почует единственная гидра, чем стопроцентная уверенность, что засветишься для всех монстров в округе. Учитывая, что на территории России их не так много, а полукровок — и того меньше, и это означает, что к тебе в гости они ввалятся всей толпой.

Всё-таки хорошо, что их не интересуют взрослые полубоги.

— Это, видимо, какой-то очень своеобразный код — но прикольно! Смотри, тут стикерпак с солнцем и рыжим котиком, — делится с улыбкой на всё лицо и выглядит таким счастливым, словно для абсолютного довольства жизнью ему больше ничего и не надо.

Игорь хмыкает. Ему бы так.

— Ладно, давай заканчивать тут и по домам. Жара.

Не то чтобы у него дома сильно холоднее, чем на улице, и всё-таки. Димка с готовностью кивает, а Игорь машинально, по профессиональной привычке, начинает думать.

Раз всё сработало верно — а тем более, через поиск, — значит Разумовский точно что-то знает. Им обещали, что прозвучит некое пророчество, но кто и где его произнесет — неизвестно. И раз сегодня именно он дал о себе знать, то есть большая вероятность, что и пророчество пришло к нему.

И хорошо, думает Игорь. Это было самое главное и самое непонятное — теперь можно со спокойной душой заниматься своими делами и забыть обо всём этом, как о беспокойном утреннем сне.

И надеяться, что и остальные смогли получить и расшифровать послание Разумовского. Потому что заниматься поиском предстоит именно им.

III. АРСЕНИЙ

Пожалуй, этого стоило ожидать.

Ни тогда, в декабре, ни сейчас никто не собирался даже намекать им, как вообще искать друг друга. И если с пророчествами всегда всё туманно, то послание Ириды не появляется из ниоткуда — его кто-то отправил.

Кто бы это ни был, он был уверен, что они смогут друг друга найти. А значит следовало ожидать, что один из полубогов окажется… достаточно известным, чтобы иметь возможность дать знать о себе и быть уверенным, что будет услышан. Или же иметь такого друга.

Впрочем, Арсений отчего-то не сомневается — чувствует интуитивно, — что одним из семерки является сам Сергей Разумовский.

Честно говоря, что тогда, что все последние месяцы Арсений подозревал, что подать знак должны они сами. Трудно было представить, что среди избранных полубогов окажется кто-то более популярный, чем они со своей аудиторией в стабильные миллион-два человек.

Но — оказался.

Антон про уведомление даже не заикнулся и в целом, когда они общались сегодня по видеосвязи, совсем не выглядел испуганным. Немного растерянным, разве что, и смотрел так пристально, как будто ждал новостей как раз от Арсения.

Что ж, ни к чему пока его расстраивать. Тем более, что ничего еще не понятно.

В отличие от Антона, который наверняка просто смахнул уведомление, не глядя, Позов набрал сразу же.

— Разумовский? — спросил он с ходу.

— Видимо, — в тон ему отозвался Арсений. — Не могу долго говорить, я на съемке. Но я не знаю, Поз… Хрен его знает, правда.

Дима ничего не ответил.

Так или иначе, до конца июня они плотно заняты и не смогут выбраться из города. Найти один или два свободных дня в графике было бы вполне реально, но ожидающая их задача займет куда больше времени.

Что решит Дима, неизвестно, но Арсений давно уверен: они с Антоном никуда не поедут. Ни вместе, ни, тем более, по-отдельности. Не сейчас, когда всё только-только стало налаживаться, когда они почти договорились наконец съехаться…

Черт возьми, они буквально два года, как женаты, и только сейчас наконец-то решаются на такой банальный шаг! О каких приключениях может идти речь?

Мечты о поисках, о сражениях с чудовищами и пророчествах лично о нем Арсений давно оставил в детстве. Ему достаточно красноречиво дали понять, что не принимают и не нуждаются в нем. Так какие тогда претензии?

А Антон… Его с отцом связывает слишком тяжелая история, и уж кто точно не заслужил окунуться во всё это, так он.

Однако Арсений считает себя достаточно зрелой личностью, чтобы понимать: если боги решили обратиться не к кому-нибудь, а к ним, значит случилось или должно случиться что-то действительно серьезное. Не исключено, что их пытаются припахать к спасению мира.

Он нервно хмыкает. Вот же срань, а.

Остаток съемки проходит, как в тумане, но то ли он за все годы работы наловчился держать лицо в любом моральном и физическом состоянии, то ли режиссеру Ютуб-канала просто плевать на качество материала, но замечаний ему никто не делает.

Спустя четыре часа после уведомления, а затем разговора с Димой, Арсений выходит из павильона, на ходу доставая телефон. И хмурится — два пропущенных и одно сообщение с неизвестного, явно не российского номера.

Он успевает знатно напрячься и представить около двадцати возможных причин такого странного внимания — но потом видит в тексте смс ёмкое «вы там живы нахуй?» и закатывает глаза.

Эд. Он же Скруджи, он же Утка, он же один из семерки и он же заноза в заднице каждого из причастных к пророчеству.

Арсений решает перезвонить сам, потому что если этого не сделать, Эд сначала поднимет на уши Антона с Димкой, перепугав первого информацией о загадке, а потом доканает всех сотрудников ТНТ.

— Шо у вас там происходит?! — с места в карьер вопит в трубку Эд. Наорать бы в ответ, но за что, если он просто переживает побольше них всех.

— Скря, успокойся, ничего не происходит, — максимально ровным тоном заверяет Арсений. — Я на съемке, Антон сегодня судит «Команды». Димка тоже где-то занят.

Тишина в трубке достаточно красноречивая. О да, Арсений может себе представить, по какому конкретно адресу будет послан через три… две…

— Иди ты нахуй, Арс! Меня, думаешь, колышет, чем вы там заняты? Что с пророчеством?!

Глаза сами собой закатываются, явно стремясь увидеть мозг.

— Ничего, я же сказал. Тишина.

Эд долго молчит, и Арсений легко может представить, как он хмуро смотрит в пространство, быстро соображая.

— Та не может такого быть, — продолжает Эд уже без упрека в голосе. — Оно должно было прозвучать где-то у вас… А чё по остальным, кстати?

Арсений мнется, прежде чем равнодушно ответить:

— Глухо.

На это раздается мощная тирада, состоящая частично из русских, частично из греческих, но сто процентно нецензурных слов. Когда среди них начинают пробиваться более нейтральные, Арсений разбирает:

— Вы с пророчествами поиграть хотите?! Бросить вызов судьбе? Так нихера не выйдет, я вам скажу! Если не хотите, чтобы на нас обрушился апокалипсис… Да даже если хотите, мне похуй! Ищите оставшихся троих долбоебов и шуруйте сюда первым же рейсом!

— Скря, вот раз тебе больше всех надо, — распаляется Арсений, — сам и приползай, и остальных ищи, и разбирайся с пророчеством. Лично у меня, например, и без этого проблем хватает.

На самом деле, он сучится только в качестве защиты. Прекрасно знает ведь, что Эд не просто так съебался поближе к исторической родине и ни за какие шиши не рискнет надолго уезжать.

— Пиздец, блять, какие мы занятые! — бесится Эд, снова сбиваясь на греческий мат. — …Мне, думаешь, больше всех надо? У меня самого как бы жизнь личная и публичная, все дела, но есть вещи поважнее, чем наши хотелки, сечешь?

Арсений медленно выдыхает, стараясь успокоиться. Он никогда не понимал романтизации и возвышения идеи самопожертвования в любом виде. Да, и у него по молодости бывали бессонные ночи за учебой, он, в конце концов, актер, в том числе — актер театра, так что отлично знает, что такое работа на износ.

Вот только в ней смысла никакого. Убиваешь здоровье, своими руками сокращаешь себе жизнь, а всё ради чего? Не ради славы или денег — для них, как раз, никто свой организм не убивает. Банально ради идеи страдания, как пути к успеху. Глупости да и только. Успех рождается в спокойствии.

А тут еще хуже — им буквально предлагают (якобы без возможности отказаться) рискнуть своей жизнью ради сомнительной цели угодить богам. Ведь даже неясно, в чем вообще смысл похода, в который их пытаются отправить!

— Эдя, давай так, — вздыхает Арсений, собравшись с мыслями. — Я тебя услышал. Пророчества не было, по крайней мере, не у нас. Мы освободимся в начале июля, выбьем себе отпуска и попытаемся что-то решить.

— Что решить-то? — возникает Эд, и Арсений с нажимом продолжает.

— Найдем остальных, поговорим с ними, а дальше будет видно. Окей? Прямо сейчас мы точно никуда не сорвемся, даже не проси.

Эд громко сопит в трубку, но больше не возникает. Арсению несложно представить все нелестные комментарии, которые он сейчас крутит в голове; в конце концов, он в чем-то прав, и они сами виноваты, что дотянули до последнего, хотя кто-то специально их предупредил друг о друге.

Жаль только, что не оставил адресов или хотя бы контактов.

Но теперь уже ничего не сделать — придется действовать по порядку и немного импровизировать.

— Лады, — фыркает Эд спустя еще полминуты. — С четвертого числа я начну вас заебывать, и вот даже не пытайтесь заблочить мой номер — мне хватит денег на двадцать новых симок.

— С одиннадцатого! — возмущается Арсений, но Эд умеет возмущаться намного лучше.

— Ты, блять, со мной торговаться ща будешь, охуел совсем?! С четвертого, и ток попробуйте не приехать на той же неделе!

Он шипит еще какое-то ругательство на греческом и скидывает звонок прямо посередине фразы. А может, и не посередине; Арсению языки не даются дальше алфавита и парочки рандомных слов — даже греческий, который, казалось бы, должен быть у него в подсознании.

Не исключено, что был когда-то, но даже врожденные навыки нужно развивать, чтобы они не атрофировались.

В непрочитанных сообщениях, помимо рабочих обсуждений, оказывается смс от Антона — и, как назло, это не вопрос, что заказать на ужин.

«Что-то стало известно? Димка сказал, что ничего не знает, но по-моему он пиздит»

Худшее во всей этой ситуации лично для Арсения — не знать, что говорить своему самому родному человеку. Больше всего на свете он хочет уберечь Антона от страха и опасностей, но врать или скрывать что-то — худшее решение из возможных. Они еще в начале своих отношений это выяснили.

Но оградить его от сомнений, от бессонных ночей в мыслях и кошмарах, от ужаса перед неизвестностью хотя бы на некоторое время, хотя бы до июля… Можно ведь, правда?

Арсений качает головой. Когда он будет ругать себя за это, он напомнит себе, что в моменте это казалось лучшим решением.

«Не знаю, я не в курсе».