XIV. ИГОРЬ

Игорю не нравится.

Ничего из происходящего, на самом-то деле. Ни миллиардерский дом, в котором он вынужден находиться и подумывает свалить в первый же попавшийся хостел. Ни собравшаяся компашка знаменитостей, которые, к тому же, все дружно стали им помыкать. Опять же, чисто из принципа, Игорь подумывал притащиться на кухню в семь утра и громко готовить завтрак, но только мысль, что придется использовать чужие дорогущие продукты (да и с навороченной плитой он не разберется), его остановила.

Игорю уже сейчас не нравится перспектива отправиться куда-то с кучей людей, которые, к слову, ему тоже не особо нравятся, особенно этот татуированный — Калигари бы с ним потягался. Игорю совершенно не нравится ничего не понимать.

Но больше всего в происходящем Игорю не нравится Петя.

Если со всеми остальными всё плюс-минус ясно хотя бы поверхностно, то мелкий пиздюк, взявшийся как из ниоткуда и почему-то решивший, что имеет право на место в отряде, не вызывает никаких эмоций, кроме недоумения и неконтролируемого раздражения.

И ладно бы он просто был, как явление, так нет! Он говорит редко, но метко, и каждый раз, стоит ему открыть рот, Игорю хочется засунуть туда кусок лимона или еще что-нибудь малоприятное. А главное, что чем больше проходит времени, тем отчетливее Игорю кажется, что Петя ведет себя так только с ним.

Нет, перед другими тот выебывается не меньше — у него вообще, похоже, стиль поведения такой, — но так, чтобы стараться поддеть побольнее, он огрызается только на Игоря.

Из-за этого и из-за Димки, который никак до конца не осознает происходящее, но и вопросов лишних не задает, заняв позицию стороннего наблюдателя, да еще из-за большого количества людей вокруг, Игорь толком не спит всю ночь. Он задремывает только ради беспокойного двухчасового сна уже под утро и, вытянув себя с кровати, ходит еще час, как на иголках.

Кто-то всегда есть рядом, и это сбивает с толку. Кажется, что на него постоянно смотрят укоризненно и хотят что-то сказать, а потому постоянно хочется обернуться и врезать, не глядя, чтоб отстали и не подходили больше!

— Игорь, добр…

Одним резким движением Игорь разворачивается, дернув рукой, и только чудом удерживает себя от того, чтобы не замахнуться. Секунда — и он сталкивается взглядом с ошарашенным Разумовским.

— Доброе утро, — выдавливает тот совсем другим, холодным и настороженным тоном. — Всё в порядке?

— Да. — Игорь встряхивается. Да что ж ты будешь делать. — Да, прости… те. Порядок. Доброе утро.

Сережа еще секунду изучает его лицо, а потом, кивнув, обходит его по дуге и направляется к кофемашине. Решив, что разговор исчерпан, Игорь плетется в гостиную, намереваясь провести там оставшиеся до встречи двадцать минут.

Там обнаруживаются двое из четырех московских юмористов, или как там они правильно называются?.. Имена Игорь никак не может запомнить, хотя бы потому, что никто толком и не представлялся. Садиться в кружок и по очереди рассказывать о себе кажется одновременно глупой идеей и крайней необходимостью, если они намереваются стать маломальской командой.

— Чувствуете, озоном запахло? — едко произносят откуда-то сбоку, и Игорь замирает на середине вдоха. — О, а вот и Гром!

Петя ехидно ржет, и только колоссальным усилием воли Игорь заставляет себя пройти мимо и без комментариев.

— Ты чего такой тучный, а? — не унимается Петя. Игорь стойко держится. — Неужто свою молнию белобрысую где-то потерял?

Нет, это ни в какие ворота.

Игорь, не дойдя до дивана, меняет курс и угрожающе надвигается на откровенно веселящегося над ним пацана.

— Слушай ты, говнюк ты мелкий…

— Игорь! — раздается у двери, и Игорь замирает, поджав губы, но продолжает сверлить Петю взглядом.

— Ну что? — вполголоса продолжает тот, не отводя глаз. Наглых, бесстыжих, темных-темных. — Пизданешь меня? А ты попробуй, дядь, может легче станет.

Игорь выдыхает.

— Че ты ко мне-то прикопался? — спрашивает максимально спокойно.

— Игорь, — снова зовет Димка, но Игорь не реагирует.

— Я?! Да это ты с самого аэропорта на меня гавкаешь, как озабоченный пес. — Руки сами собой снова сжимаются в кулаки. — О-о-о, давай, ударь, герой ты хренов.

Бить его Игорь, несмотря ни на что, иррационально не хочет от слова «совсем». Как бы ни выебывался и ни нарывался — он же, ну, мелкий такой. Кажется, ударишь несильно и сразу череп проломишь.

Поэтому Игорь молча отворачивается и всё-таки уходит на диван, пряча от всех взгляд под сведенными бровями. Дима маячит рядом, но больше ничего не говорит.

В итоге ждать двадцать минут не приходится, потому что все собираются за пять. Рассаживаются почти так же, как сидели вчера, только Петька перемещается на свободное кресло: понял, видимо, что сегодня придется общаться с коллективом, если хочет остаться в его числе.

— Так, ну, раз все собрались, начнем, да? — доброжелательно предлагает Егор и добавляет: — Эд сейчас придет, он несет кое-что.

— Давайте сразу к делу: у нас есть четкая инфа, куда нам нужно и зачем? — говорит один из московских.

— Только догадки, — качает головой Егор. — И давайте не с этого начинать. Мы, вроде, еще не все познакомились, да?

— А даже если и все, — подхватывает за ним Эдик, влетевший в гостиную с охапкой каких-то бумаг разной степени древности, — нам надо еще раз обсудить, кто есть кто. Шоб знать, какие у кого способности и всякое такое.

Судя по взглядам ребят, Игорь не один ощутил сметающую волну негодования и нежелания что-то такое обсуждать.

— Вообще-то наши родители не определяют наши способности, — говорит Арсений. Его Игорь запомнил по дороге из аэропорта, тот как раз составлял список блюд к заказу.

Эд смотрит на Арсения, как на идиота, и фыркает:

— Ну здрасьте. А шо тогда определяет?

Ответа у Арсения не находится. Эд, тяжело вздохнув, трет лицо, явно с трудом удерживаясь, чтобы это самое лицо не пробить ладонью, а потом встряхивается.

— Так, гоу с начала. Я Эд, если кто не запомнил. Сын Афины.

Игорь слышит, как сидящий рядом с ним Дима тихо смеется, и на всякий случай заезжает ему локтем в бок. Тот сразу замолкает, но не скрывает вопросительного взгляда.

Хотя Игорь и сам бы посмеялся, честно говоря, потому что, понаблюдав за татуированным фриком весь вечер и утро, он бы в последнюю очередь предположил его прямое родство с богиней мудрости.

— Егор, я смертный и вижу сквозь туман. А еще неплохо управляюсь с древнегреческим оружием — мы с Эдом тренировались последние два года, просто на всякий случай. Плюс я предоставляю вам, собственно, оружие и транспорт. И дом, и всё необходимое, — заканчивает он со смешком.

— Сергей. Р-разумовский, — продолжает рыжий, нервно улыбаясь, но это у него обычное состояние. — Я сын Афродиты. И, Егор, все счета мы можем разделить, а вообще я настаиваю, чтобы…

— Нет, — твердо перебивает тот.

— Будем откровенны — по моему бюджету такие траты ударят намного меньше, чем…

— Вы бы не пытались считать чужие деньги, — снова перебивает Егор, и Сережа сердито поджимает губы, но не возражает. — Вы же понятия не имеете, сколько я зарабатываю и сколько могу потратить.

— Да я же вам помочь хочу. — Сережа явно оскорбляется.

Кто-то из девчонок — Игорь не улавливает по голосу, кто именно, — негромко матерится.

— Ребят, — вклинивается Арсений, — давайте это вы как-нибудь отдельно решите, да? И, раз я заговорил, я Арсений, сын Посейдона. Сразу говорю, способностей у меня нет, так что на них не рассчитывайте.

Игорь удивленно косится на него. Странно, что он совсем ничего не почувствовал, это ведь всё-таки полубог от Большой Тройки, как и он. Должен бы резонировать с ним одной только аурой, но нет вообще ничего… Впрочем, не то чтобы Игорь часто сталкивался с другими полубогами, чтобы делать подобные выводы.

Они продолжают представляться по кругу, как он сегодня и надеялся.

— Марго. Смертная, но умею видеть сквозь Туман.

— Игорь. Сын Зевса, — приходится признать, раз уж большинство сочло это важным.

— Д-Дима, — с запинкой говорит Дима, отводя взгляд. — Обычный смертный, видимо.

Эд, сидящий прямо напротив него, чуть наклоняется вперед и, на удивление без претензий и вчерашней злости, спокойно спрашивает:

— Через Туман не видишь же?

— Я так и не понял, что это значит.

Эд неожиданно тянется себе за спину, неловко кряхтит и достает из-за пояса нож. Игорь машинально наклоняется вперед, придерживая Диму за локоть, но Эд возмущенно смотрит на него.

— Да ты охуел? Ничего я ему не сделаю, да ему ничего и не будет. Правда, Булка? — добавляет насмешливо.

И вдруг тычет острием кинжала Егору в бок. Небесная бронза проходит насквозь, не причиняя вреда, — для смертных она неопасна, хотя может ранить полубога, как любой другой металл.

Дима под рукой Игоря вздрагивает, потом, кажется, моргает, потом непонимающе тянет:

— Почему ты тычешь в него карандашом?..

— Ебать, прикольный у тебя мозг, — хихикает Эд.

Егор, который до этого меланхолично наблюдал за ним, до пизды довольным, закатывает глаза.

— Не обращайте внимания, он просто никак с этим не наиграется.

— Это выглядит жутко, — звенящим голосом произносит Арсений. — Ты пиздишь своего парня ножом, придурок!

— Та ниче ж не будет!

— Боюсь представить, какие у вас ролевые игры…

— Дай посмотреть, — вдруг говорит Олег, протягивая руку, и Эд, подумав пару секунд, отдает ему нож рукоятью вперед. — Спасибо… Хорошая работа. Где взял?

— Конкретно этот маман подогнала лет пятнадцать назад, а вообще закупаюсь на местных рынках для полубогов. — Он обозначает пальцами кавычки, а потом наконец снова поворачивается к Диме. — Так вот, мелкий, Туман — эта такая хреновина, из-за которой смертные не видят, как мир выглядит на самом деле, типа шоб они не свихнулись. Но иногда бывают и сбои, вот как у… Марго, да?

— Да, — кивает та.

— О, ебать, я запомнил!.. Не при дамах ругаться, конечно, сорямба. Короче, Димк, ты после нашего круглого стола далеко не уходи. Ты линзы носишь или очки только?

— У меня есть линзы, но обычно я их не ношу. А что?

— О, крутяк! Дашь потом свои очки, я с ними чуток пошаманю, и ты тоже сможешь всё видеть.

Дима неуверенно кивает, и они наконец продолжают запоздалое знакомство.

— Дмитрий Позов, сын Гермеса.

— Сергей Матвиенко, частично сатир. Чую полубогов, но не чую монстров, если что.

Ну конечно, в такой большой компании нельзя было обойтись без повторяющихся имен! Игорь, отлично запомнивший все лица и факты, но уже напрочь забывший, как кого зовут, надеется, что у остальных имена будут отличаться.

— Олег Волков. Сын Ареса. — Ожидаемо.

— Юля Пчелкина. Охотница Артемиды.

— Оксана, смертная, вижу через Туман.

Стоп, а где… Игорь поворачивает голову к креслу, которое, стоящее напротив кресла Разумовского, занял Петя, но сейчас его место пустует. Когда успел улизнуть и где он вообще?

— Антон… Можно я не буду говорить, чей я сын? — жалобно произносит кудрявый парень и весь сжимается, сложив руки на груди, как будто хочет спрятаться. — Поверьте на слово, что способностей у меня нет, и всё, окей?

— Тох, это раньше их не было, — спокойно говорит Эд, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть на него, сидящего с ним на одном диване и через одного Арсения. — Здесь, в мире Древней Греции, поверь мне, какая-нибудь хуйня точно проснется.

— Я не хочу об этом, ясно? — еще напряженнее повторяет Антон, и Арсений, как будто машинально, кладет ладонь на его колено.

Юля подается вперед, заглядывая Антону в лицо.

— С какой это радости? — говорит как будто насмешливо, но по тону слышно, что не шутит. — Мы все представились, хотя, я уверена, многие не хотели раскрывать карты. С чего ты-то будешь молчать? Давай, не стесняйся! Уж точно не посмеемся.

— Я не хочу, — отвечает пацан, ежась и чуть отклоняясь назад.

Эд шумно выдыхает. По его глазам заметно, что он быстро соображает что-то.

— Ладно, — вдруг соглашается он. — Тогда на один вопрос ответь мне, лады? Я пойму. Говорить никому не буду, но если шо, буду знать, чего ожидать.

Некоторое время Антон молчит, неуверенно поглядывая вокруг. Игорю не нужно смотреть на остальных, чтобы знать, что такое решение устраивает не всех. Но лично он считает, что каждый из них имел право промолчать, если бы действительно не хотел делиться.

Парень молодец, что настоял на своем.

И всё-таки сейчас он неуверенно кивает:

— Ну давай.

— Ты боишься своих способностей или своего батю лично?

Антон стремительно бледнеет, сжимает губы, и Игорь уверен, что он не ответит. Тот ведет головой, хмуря лоб, накрывает ладонь Арсения своей.

— Второе, — всё-таки отвечает еле слышно.

— Понял, — спокойно кивает Эд, как будто и правда сразу понял всё.

Игорь продолжает заинтересованно изучать Антона. Интересно, чей он всё-таки сын? Пожалуй, это можно будет понять со временем, но пока данных слишком мало. Логично подумать, что речь про Аида, раз этот бог пугает самой своей личностью — но про Ареса можно сказать то же самое. Да и про… Зевса тоже. Дионис? Он же, вроде как, был главой лагеря полукровок в Нью-Йорке — мог ли он когда-то угрозами звать Антона к себе и напугать именно этим?

А еще Игоря опять передергивает воспоминанием, и он поспешно отворачивается.

И против воли думает: может ли быть так, что… Да нет, просто совпадение. Он просто видит то, что хочет видеть.

— Здорово, что мы все познакомились, — с улыбкой говорит Разумовский, выпрямляясь. — А теперь было бы…

— Вообще-то не все, — перебивает Позов и пытливо смотрит поверх него; Игорь замечает, как Разумовский раздраженно поджимает губы. — Эй, мелочь, а ты не хочешь представиться?

Точно, Петя. Игорь только сейчас замечает, что последний участник беседы незаметно обошел стол и теперь стоит в стороне с чашкой кофе.

— А? — оборачивается тот, заметив, что всеобщее внимание направлено на него. — А, да, сорян, ребят. Петр Хазин.

И отпивает кофе, ничего не добавляя, как будто этого должно быть достаточно. Хазин, значит. Ну-ну.

— Ты так и не сказал, кто ты такой, — подчеркнуто вежливо напоминает Егор. Странно, что он до сих пор не вышвырнул незнакомца из своего дома.

— Я не полубог, — уклончиво отвечает Петя, ведя плечом, и ухмыляется. — Но кое-что умею, так что пригожусь.

— Так ты смертный? — уточняет Игорь. Не то чтобы он в этом сомневался. Впрочем, есть в Пете что-то такое… нечеловеческое.

— Можешь считать, что да, — мгновенно ощетинивается Хазин.

— Может, тебя тоже ножичком пырнуть и проверить? Авось, повезет. Заорешь, поплачешь, в кроватку ляжешь. От нас отъебешься, в конце концов.

Жестко, но не жестче того, что сам Петя успел наговорить ему с вечера.

Петя прищуривается, но ничего не отвечает, потому что в этот момент Юля вскидывается:

— Да ребят, ну хорош, ну в самом деле!

— Она права, давайте к важному, — со вздохом говорит Эд, и все чуть оживляются. — Сначала надо решить, кто остается здесь. Потому что в пророчестве сказано про двенадцать человек, а нас четырнадцать.

— Пусть он и остается, — не сдерживается Игорь. — Приперся, как непонятно кто, зачем он нам нужен вообще?

Хазин закатывает глаза — Игорь видит боковым зрением.

— Поверь мне, тучка, я умею побольше твоего.

— Ты как меня назвал?..

Он уже почти поднимается, чтобы всё-таки дать Хазину в морду, но Димка вешается на его плечо, силой удерживая на месте. Да и Арсений с Эдом и Егором в один голос устало просят их обоих заткнуться. Становится неловко. Взрослый мужик он, в конце концов, или где? Надо взять себя в руки и не реагировать на ребяческие подколки.

— Но ваще мысль здравая, — задумчиво продолжает Эд, пялясь на разложенные на столе бумаги. — Смертные должны остаться.

— Нет.

— Нет.

— Нет, — в один голос говорят Егор, Марго и… как там зовут московскую девчонку?..

— Эд, мы всё обсуждали, я точно еду, — добавляет Егор. — А девушек правда лучше оставить.

— Я сюда тащилась не для того, чтобы на следующий день уехать, — возмущается московская. Ксюша? Оксана? Игорь напрочь забыл.

Арсений наклоняется к ней, перегибаясь через Антона, и негромко говорит:

— Окс, они правы, это всё слишком опасно. Пожалуйста, останься. Ты сможешь вести соцсети отсюда, — продолжает, не давая возможности перебить. — Сегодня-завтра наделаем фоток в городе, нейтральных каких-нибудь, чтобы не было понятно, где мы. Доступ к нашим аккаунтам у тебя есть.

Они продолжают обсуждение, и Игорь с облегчением замечает, что девчонка сомневается и явно склонна передумать. Поняла уже, что ввязалась в слишком опасное дело.

Сам же Игорь косится на молчащего рядом Димку. Димка, Димка… И ведь уперся рогом, зараза такая, не переубедишь. Но он меньше всех остальных понимает, что происходит, еще даже не верит до конца — да и с чего бы?

Игорь меньше всего хочет, чтобы с ним случилось что-то, что заставит поверить.

— Марго, — спокойно начинает Егор, но та не дает ему больше и слова сказать:

— Я еду, и это не обсуждается. Не вам меня отговаривать — никто из вас не отвечает за меня. А что касается пользы… Обузой я не буду. Я хорошо разбираюсь в технике, в транспорте — это всегда может пригодиться.

Она сидит на подлокотнике кресла Разумовского, как примостившаяся рядом с хозяином птичка, но даже так выглядит уверенной и самодостаточной. У Игоря из знакомых девушек такая только одна — Юля. И та много лет охотница, а это, как ни крути, откладывает свой отпечаток на личности.

Есть у Игоря подозрение, что и с Марго не всё так просто. Хотя бы потому, что Сережа крепко вцепился в ее предплечье, наверняка оставляя на белой коже следы от ногтей. Совсем не незаметно дает ей понять, чтобы молчала о чем-то.

О чем же?

Если Разумовский — сын Афродиты, значит пророчество точно получил не он сам. И, как Игорь успел понять, друзей и семьи, кроме Марго, у него нет. Может ли это значить, что именно Марго как-то связана с силой Оракула или с самим Аполлоном? Может. А может, и нет. Эту мысль Игорь на всякий случай запоминает.

Рассуждения занимают несколько секунд — те же, в которые Позов что-то фыркает, а второй Сергей посмеивается. Марго даже не дергает бровью, продолжая смотреть на Егора. Как вдруг тот без тени иронии спрашивает:

— Яхтой управлять умеешь?

Половина людей, которые тихо переговаривались между собой, затыкаются и ошарашенно смотрят на него. Игорь на секунду прикрывает глаза. Вот же срань.

Марго, подумав, неопределенно ведет плечом, но всё-таки кивает:

— Если новая модель, то да, разберусь.

— А мы собираемся путешествовать на яхте? — осторожно спрашивает Арсений.

Егор довольно улыбается, а Эд кивком указывает на бумаги, к которым ему явно не терпится приступить.

— Судя по всему, нам придется помотаться по островам и прибрежным городам на материке, поэтому да. И вы это, не пугайтесь, у нас так-то есть экипаж, он завтра приедет. Но мало ли шо… Круто, если в команде будет подстраховка.

Игорь шумно выдыхает. То есть мало того, что они неизвестное количество времени проведут в открытом море, так к их и без того большому отряду еще и прибавится несколько незнакомых человек — и тоже смертных. Класс. Просто прекрасно.

— Оксана остается, — вдруг заявляет Арсений и ободряюще улыбается сникшей девушке. — Егор, ты не будешь против, если…

— Конечно, Оксан, оставайся тут, жди нас. Всё, что будет нужно, в твоем распоряжении. Кстати, даже здорово, что у нас останутся люди здесь — мало ли что понадобится, а уж как передать, найдем способ.

— Надо еще, кстати, затариться драхмами, — размышляет Эд. — Для связи через Ириду… Но эт ладно, попозже решим. Сейчас надо план продумать. Мы с Булкой — сорян, мы с Егором так прикинули, шо начинать лучше с Афин, потому что там…

— Секунду, дядь, — перебивает Петя, снова привлекая к себе всеобщее внимание; Игорь же в его сторону больше не смотрит, вместо этого протягивая руку за первой попавшейся бумагой. — Напомни, а в какой момент тебя назначили главным?

Эд коротко ржет.

— А шо, ты что ль хочешь командовать?

— Может и так, — скалится Петя. — Но я, например, тебя первый раз в жизни вижу, с какого хера я должен тебе доверять?

— Ну хотя бы с того, шо я знаю, кто ты, — выдает Эд, как что-то само собой разумеющееся, и Игорь удивленно поднимает на него взгляд. — Че глаза вылупил? — Эд улыбается уголком губ и пару раз стучит себе по разрисованному лбу пальцем. — Сын Афины, помнишь? Нетрудно было догадаться.

Петя, как ни странно, молчит, и Игорь не может сдержаться, чтобы не посмотреть на выражение его лица. Должно быть, самое интересное он пропустил, потому что сейчас Петя смотрит на Эда без всяких эмоций — что для него нетипично. Ага, съел?

Игорь удовлетворенно опускает глаза обратно в бумагу. Что-то на древнегреческом… Ох, у него ужасно с языками, спасибо, что хотя бы с чтением нет больших проблем. А всё приколы полубожественной сущности в виде СДВГ и дислексии.

К слову, сидеть он уже устал, а от затянувшегося обсуждения становится тошно. Хочется вскочить и куда-нибудь идти, что-нибудь наконец-то делать. Игорь ненавидит подолгу торчать на одном месте, для него нет ничего хуже, чем не понимать, как сдвинуться с мертвой точки.

— Хазин прав, — вдруг говорит Олег, и от неожиданного звучания его хриплого голоса большинство присутствующих тихонько вздрагивают. — Нам нужен лидер.

Эд качает головой.

— Парни, я, если шо, на звание капитана не претендую. Тем более, у нас есть как минимум один майор. — Он хмыкает собственной не особо смешной шутке. — Из меня вообще хреновый командир — но сейчас я тот, кто знает побольше вашего, потому и пытаюсь как-то всех собрать, типа.

Егор кивает и добавляет, серьезно глядя на Волкова:

— Олег, никто не спорит, что как командир боевой операции, ты самый опытный из нас. Но пока мы обсуждаем даже не стратегию, а минимальный план.

— Это не обсуждение, а болтовня, — сухо говорит тот, и даже у Игоря бегут мурашки от того, как угрожающе это звучит. — Нужно узнать, у кого какие сильные и слабые стороны, какое оружие, сразу распределить задачи. А не просто узнавать, у кого кто родитель — это как раз наименее важно.

Эд закатывает глаза.

— Дядь, не шугай людей, а. Я не хуже тебя понимаю, что дело — труба, но остальные-то не привыкли к таким вещам, не надо их сразу с места в карьер, ну.

Игорь хочет возразить, но прикусывает язык, потому что Эд прав. Из подготовленных людей здесь только он, Олег и, собственно, Игорь — и то его навыки убийства монстров давно подзабылись.

Неожиданно рот открывает Антон, хотя, казалось бы, он сидит прямо напротив Олега и должен больше остальных чувствовать себя неуютно.

— Слушайте, но мы-то тоже не совсем дети, да? — Он напряженно хмыкает, вопросительно глядя на Арсения; тот сидит, крепко сжав зубы и ни на кого не глядя. — Разберемся как-нибудь, не надо нас лишний раз оберегать.

— Да, — кивает Разумовский и натянуто улыбается. — Нас же не зря выбрали, верно? Значит мы сможем с этим справиться.

— В конце концов, — совсем распаляется Антон, — мы ведь полубоги, так? Так. Значит у нас по определению должны быть эти, как там… рефлексы. Для самозащиты хватит, это главное, а дальше уж разберемся как-нибудь!

Олег недобро хмыкает, а потом бросает в него нож.

Всё происходит за долю секунды, и впоследствии Игорь не может понять, как умудрился ничего не заметить и хотя бы не попытаться ему помешать. И плевать, что он, сидящий через двух людей от Олега, банально не успел бы ничего сделать.

Что-нибудь наверняка мог, если бы думал быстрее.

Это как хлопок, который не все даже осознают. Только что Антон продолжал с нервной улыбкой что-то говорить, а в следующий миг — короткое движение, белый проблеск и оглушительный звон.

На стол и на колени всех, сидящих рядом, сыплются осколки и капли коричневой жидкости. А нож с грохотом приземляется на пол в стороне от дивана.

Секунду никто не двигается и даже не дышит; Антон сидит, запоздало вжав голову в плечи и прикрыв лицо руками, Арсений огромными глазами, полными ужаса, смотрит на Олега, тоже прикрывает Антона и не дергается.

Игорь медленно, как во сне, переводит взгляд, скользит по ошалелым лицам Эда, Егора…

А потом — по замершей в воздухе руке Пети.

Всё так же медленно Игорь смотрит ему в лицо и понимает: впервые со вчерашнего вечера с этого лица слетели все маски, на губах нет ни презрительной, ни насмешливой ухмылки — они плотно сжаты; скулы выделяются совсем остро, а глаза смотрят чисто и четко перед собой.

Он сбил летящий нож фарфоровой кружкой из-под кофе.

Сбил прямо в воздухе, каким-то чудом сумев не только отреагировать на молниеносное движение Олега, но и верно рассчитать траекторию.

Игорь продолжает смотреть на него, поэтому отлично видит, как ледяное, лишенное эмоций лицо наконец-то обретает уже привычные краски. Глаза вспыхивают, когда Петя выпрямляется и орет не своим голосом:

— Ты совсем охуел?!

— Я целился рядом, — равнодушно отзывается Олег, но его голос почему-то доносится до сознания, как сквозь вату.

— Нахера? Что и кому ты хотел доказать этим поступком?

А голос Пети слышен так отчетливо, как будто всё остальное, кроме него, перестало существовать.

— Что не надо себя переоценивать, только и всего, — продолжает Олег ровно.

— Волков, он обычный, блять, человек, он гражданский, сука! Ты чем думал, пидораса ты кусок?! Блять, пойдем выйдем, пока ты реально кого-нибудь не прирезал. Пойдем, я сказал!

Игорь медленно моргает и, не в силах двинуться, следит, как Петя дожидается Олега у выхода, не сводя с него пристального взгляда, как пропускает вперед и уходит вслед за ним, ни на кого не оборачиваясь.

Он ниже Олега на две головы и в три раза тоньше, но именно сейчас, глядя на него, Игорь понимает, что Петя на самом деле может говорить на равных даже с ним. И уж тем более — со всеми остальными.

Запоздало доходит осознание, что Петя только что спас Антону жизнь. Не буквально, конечно, — Олег явно не лгал, что метил в сторону, его целью было напугать и предупредить, а не ранить. Но вряд ли Петя успел обдумать всё это в долю секунды. Иначе, может, ничего бы и не сделал.

Он просто взял и инстинктивно спас человека.

Кем бы он ни был, хоть даже и простым смертным, это не он может пойти в поиск — это они должны просить его согласиться.

— Пиздец, — выражает всеобщее мнение молчавший всё это время Сергей, который недо-сатир. Как его фамилия?.. Неважно, Игорю вообще как-то плевать сейчас на них всех.

Он растерянно смотрит на осколки, на растекшиеся по столу, полу и коленям ребят остатки кофе. Отстраненно слышит:

— Антон, ты как? Всё хорошо?

— Н-норм. Обосрался только, тьфу ты блять… Сука.

А потом Игорь поднимается и уходит, игнорируя негромкие оклики. Ему срочно нужно проветриться, иначе он сам на кого-нибудь кинется.

В коридоре он замирает, не дойдя до входной двери, потому что слышит невнятные голоса наверху. Хмурится, бесшумно подходит к лестнице и изо всех сил прислушивается.

— …так не будет. Это не твой отряд, а они — не солдаты, вбей это себе в голову и не выебывайся больше.

— Кто бы говорил.

— Я, по крайней мере, не кидаюсь в напарников оружием. Волков, признай, что ты просто вспылил!

— Может быть. Но я же знал, что ты стоишь рядом. Да и не целился я в него, сказал же. Прекращай истерить.

Пару секунд молчат.

— Ладно, проехали. Но, блять, не пугай больше людей, а. Им достаточно увидеть твою рожу, чтобы ходить по стеночке.

— Зато быстрее объединятся. Перед рожей общего врага. — Волков явно ржет, и это само по себе странно.

— Ой, только не начинай заливать, что в этом и был твой план.

— Не буду. Но сработало же.

Дальше Игорь решает не слушать. Вряд ли случайно узнает что-то новое — а даже если и узнал бы… Впервые в жизни ему совсем не хочется докапываться до всей правды.

Достаточно уже того, что из разговора он понял: Петя и Олег были знакомы раньше. Учитывая, что Волков — военный, можно предположить, что они сослуживцы… Но Петя совсем не выглядит, как солдат, и дело даже не в телосложении, потому что они тоже разные бывают.

Может, если какой-нибудь особый отряд спецназа… Да нет, Игорь со своим-то стажем легко отличит бывалого вояку от обычного парня с хорошей подготовкой.

Со всем этим никак не вяжется тот факт, что Петя знаком еще и с Юлей. Но та охотница, и, хотя охотницы Артемиды обычно не имеют дел с мужчинами, сама Юля этого правила давно не придерживается и вполне могла познакомиться с ним на каком-нибудь задании.

На которые она много лет, как не ходит. Но, опять же, это Юля — много ли Игорь о ней знает? Да вообще ничего.

Мозг грозит взорваться, поэтому Игорь, едва выйдя на свежий воздух, блаженно вдыхает запах моря и лета. Обычно он терпеть не может жару, но здесь она ощущается совсем не так остро, как в родном Петербурге.

Но не успевает он сделать и пары шагов, как вслед за ним из дома вылетает Димка.

— Игорь, — зовет он негромко, будто догадывается, что у того разболелась голова. — Подожди, пожалуйста.

— Дим, я хочу побыть один, — максимально вежливо говорит Игорь, не поворачивая головы.

— А я хочу, чтобы ты мне всё объяснил.

И что-то в его голосе заставляет Игоря тут же остановиться и обернуться. И действительно, глаза Димы, хоть их и плохо видно сквозь бликующие стекла очков, потускнели и стали влажными.

— Ты чего?.. — теряется Игорь. Такого он не ожидал. Уж точно не сейчас.

— Объясни, — просто шепчет Дима, обхватывая себя руками. — Пожалуйста.

— Так я ведь уже всё сказал, — неловко пожимает плечами Игорь, соображая. — И по разговорам ребят было понятно. Полубоги, монстры, пророчество… Это мир, в котором мы живем.

Дима мелко-мелко трясет головой, прикусывает губу. А потом, склонив голову, спрашивает совсем дрожащим голосом:

— Ты правда сын Зевса?

— Да, — признает Игорь, даже не чувствуя от этой правды привычной горечи.

— Брат Персея? И Геракла?

— Да, — снова кивает Игорь, на этот раз с трудом контролируя голос.

— И те ребята… Эд, Сережа, Дмитрий… Они сыновья богов и богинь?

Игорь тупо кивает, потому что больше ему ответить нечего.

Впрочем, нет. Как только до него доходит, почему Дима об этом спрашивал, он спешит сказать:

— Но, видишь, Марго — как и ты, обычный человек. И эта… Ксю… Оксана?

— Они хотя бы видят через Туман, — бурчит Дима и прикрывает глаза. — Почему, Игорь, ну почему всё вот так? Почему нельзя просто жить нормальной жизнью, почему обязательно должно что-то происходить!..

Если бы Игорь знал ответ на этот вопрос, он, наверное, давным-давно стал бы счастливее. Но он ищет ответ всю свою жизнь — и, наверное, не найдет никогда.

— С тобой всё будет хорошо, — твердо говорит Игорь. — Обещаю. Слышишь меня, Димк?

Он сжимает Димкино плечо, и тот, робко улыбнувшись, смотрит на него исподлобья. А потом вдруг утыкает лбом ему в грудь. Игорю ничего не остается, кроме как приобнять его за спину.

— А с тобой? — невнятно бормочет Дима.

— Что?..

— А с тобой всё будет хорошо?.. А с остальными? — прибавляет далеко не сразу.

На это Игорь ответить не решается. Не имеет права соврать, но и пугать не хочет — Дима и так, похоже, на грани истерики.

Поэтому он неловко поглаживает его по спине и еще более неловко отстраняется, пытается ободряюще улыбнуться.

— Сережка правильно сказал, мы все взрослые люди и уж как-нибудь сумеем постоять за себя и друг за друга.

Дима тихонько улыбается тоже — ну хоть так. Главное, что успокоился. И смотрит так пристально, как будто ждет чего-то еще, но ничего не говорит, так что Игорь пожимает плечами и делает шаг назад.

— Ладно, я, это… Пойду прогуляюсь. Надо проветриться.

— Давай…

Игорь отворачивается и уходит, надеясь, что Дима не будет грустно смотреть ему вслед. Ему определенно нужно подружиться с кем-то еще. С кем-то, кто дружить умеет. С кем-то, кто не Игорь Гром.

XV. АНТОН

Самое удивительное, что Антону не страшно.

Нет, он, конечно, не соврал и в первый момент действительно обосрался до чертиков. Не в первый даже — в первый не понял, что произошло. А как только понял, по телу пробежала горячая волна, плавно сменяющаяся остаточным ужасом.

Но там все струхнули, если на то пошло.

И всё-таки, когда страх, возникший больше от неожиданности, схлынул, Антон понял, что Олега совсем не боится. Опасается — возможно, как и всех малознакомых людей из команды. Но не боится, потому что точно знает, что тот не стал бы намеренно причинять ему вред и вряд ли смог бы сделать это случайно.

Слишком твердой была холодная уверенность в его взгляде и движениях, слишком здраво он мыслил и говорил, чтобы внушать подсознательный страх. Он не отбитый на всю голову солдафон и не качок без мозгов, чтобы без дела размахивать кулаками и, тем более, оружием.

А еще Антон физически не мог бояться того, в ком чувствовал нечто настолько темное и отчаянное, нечто, над чем сам Олег не властен. Ничего подобного Антон раньше не ощущал, а потому теперь против воли заинтересован — хоть узнавать и страшновато.

Прав был Эдик, как всегда, прав. Здесь, на греческой земле, у него не могли не проснуться способности. А может, дело в самом Олеге? И просто так совпало, что раньше Антон ничего подобного не встречал?..

«Да нет же, — говорит он себе, размышляя, когда они всей толпой спускаются по ступенькам к морю, — встречал. Но когда? С чем это было связано и что это может означать? Думай, дурная твоя голова! Почему ты помнишь всё, что связано с Арсением, но не запоминаешь больше ничего в мире?!»

Крепко задумавшись, Антон не сразу слышит вокруг восторженные ахи, а, подняв голову, сначала пару раз моргает, возвращаясь в реальность.

Но, осознав, тоже выдыхает:

— Вау, нихуя себе!..

Оказывается, они уже прошли некоторое расстояние от дома и оказались на пирсе. Тот относительно небольшой, всего на десяток лодок, очевидно, только для жителей окрестностей — вроде как местная парковка.

И на самом видном месте, поблескивая идеально начищенным корпусом, красуется огромная новая яхта. С матово-черным корпусом, только верхние палубы белые.

— Сколько у нее максимальная скорость? — завороженно спрашивает Марго.

Лично Антону интересно, какой у нее расход топлива, потому что застрять на такой штуковине посреди моря очень сильно не хочется.

Стоящий рядом Арсений, судя по сверкающим глазам, о таком не переживает. Он чуть ли не облизывается, разглядывая судно; ему всегда нравилась вся эта тема, но он толком не говорил об этом… никогда?

Антон вспоминает, как в Благовещенске, где они были в туре, Арсений радостно бегал по совсем крошечной — хотя тогда она казалась большой — яхте, ловил брызги руками, снимал на видео всё, что получалось.

«Но пойти на открытой воде, — счастливо говорил он во влоге, который они вместе пересматривали, — на носе корабля!.. Это моё!»

И вот сейчас ему наконец выдается такая возможность. Антон, прикусив улыбку, незаметно приобнимает его за талию.

— Двадцать шесть узлов, — тем временем отзывается Егор.

— Это где-то пятьдесят километров в час, — тут же считает Марго и задумчиво прищуривается, подходя ближе и опираясь на ограждение. — Не особо много…

— Стоп! — неожиданно вскидывает ладонь Разумовский, и ребята, тоже сделавшие было шаг вперед, машинально замирают. А Сережа деловито достает телефон и заканчивает с улыбкой: — Всем стоять! Я фотографирую свою женщину.

Марго смеется и шутливо позирует на фоне яхты, остальные подхватывают ее смех и не возмущаются — послушно отходят в сторонку, продолжая рассматривать свой транспорт на ближайшие дни.

Хотелось бы, конечно, чтобы дни, а не недели.

— Она же новая совсем, да? — спрашивает Арсений взбудораженно.

Егор собирается ответить, но тут Эд, хохотнув, неожиданно говорит:

— Не «она», ребятки, а «он»…

— Ой блять, — закатывает глаза Егор.

— Знакомьтесь! Это Драко!

Несколько секунд стоит тишина осознания. Потом половина присутствующих прыскают, а кто-то даже ржет. Антон краем глаза замечает Олега, который до этого тащился в хвосте группы, мало заинтересованный в происходящем, а теперь вопросительно вскинул голову.

— Утёнок, — тяжело вздыхает Егор, потирая лоб, — я тебе в сотый, нет, в миллиардный раз повторяю: Дракон, а не Драко! Дракон! И никаких отсылок, ясно тебе?

Эд качает головой, лыбясь во всё лицо. Понятно, что нарочно прикалывается, но, Антон уверен, если бы Егора правда задевала эта шутка, Эд давным-давно бы перестал.

Они так удивительно гармонично смотрятся вместе, что не возникает сомнений: в их отношениях всё настолько идеально, насколько вообще может быть. А еще подкупает то, что они совсем не боятся показывать свои чувства — не выставляют их напоказ, но и совсем не скрывают.

Антон с Арсением достаточно давно женаты, и всё равно даже здесь, в своей компании, опасаются лишний раз подержаться за руки. Интересно, есть ли хоть один шанс, что это однажды пройдет?

— Ты сам ее так назвал, не тренди теперь.

Антон собирается спросить, что это всё-таки за прикол, когда Сережа Разумовский оборачивается к ним и ищет кого-то взглядом в толпе — или нет, через темные очки непонятно, куда он смотрит.

— Оксана! — зовет он и кивает в сторону своей модели. — Давайте я вас тоже сфотографирую, раз начал.

Оксана, явно польщенная, расплывается в улыбке и подбегает к Марго. Только сейчас до Антона доходит, что надо было предложить сфотографировать Арса… Хорош муженек, блин! Сколько лет вместе, уже наизусть выучил Арсовы «рабочие стороны», любимые позы и локации, всегда с готовностью бежит его снимать по первой же просьбе — но сам так и не привык предлагать это первым.

Хотя чего он, в самом деле, стоит загоняется, когда можно и нужно просто взять и сказать! Нашел, понимаешь, проблему.

— Арс, хочешь, тебя тоже пофоткаю? — негромко произносит прямо в ухо, чуть наклоняясь.

Арсений бросает на него одновременно укоризненный и благодарный взгляд — только он так умеет — и мотает головой.

— Может, попозже, когда все разойдутся.

Откуда-то сбоку раздается смех. Антон поворачивается: оказывается, всех заинтересовала загадка с названием, так что они прошли дальше, обходя яхту, чтобы увидеть другой борт.

Арсений, напоследок сжав ладонь Антона, спешит к ним. И Антону вообще-то тоже любопытно, но, почувствовав на себе взгляд, он оборачивается. В паре шагов от него стоит Олег и смотрит настороженно, будто боится испугать.

— Всё в порядке? — спрашивает он негромко.

Антон легко улыбается без всякого смятения.

— Да, не парься. Куришь?

Олег медлит секунду — не ожидал, наверное — и кивает. Они потихоньку отходят от всех туда, где среди домов и машин начинается небольшой парк. Там даже обнаруживается скамейка, на которой они и устраиваются.

У Антона есть принцип: не курить с теми, кто неприятен или не вызывает доверия. Арсений посмеивался, что обычно так говорят про прием пищи с одного стола, но для Антона в жратве нет ничего сакрального — а вот в курении немножко есть.

Поэтому сейчас он без колебаний делится с Олегом сигаретой и зажигалкой. Тот молча кивает, и первые пару затяжек они ничего не говорят.

Но потом Олег принимается объяснять:

— Я знал, что тебя не пораню. И знал, что напугаю, в этом и был смысл.

— Да понял, не дурак.

— Знаю, но хочу… блять, правильно донести мысль. Не умею я в слова — только действием могу. Ты просто… — он медлит, — так уверенно говорил, что справишься, типа у вас всё уже заложено — а это нихрена не так. Я это не в укор говорю, — с нажимом продолжает, явно заметив, что Антон хочет перебить. — Просто поверь тому, кто сражается с чудовищами с двенадцати лет: одних инстинктов сильно мало. Надо тренироваться, и тренироваться много, тогда получится хотя бы не умереть.

Антон молчит. Ждет, но продолжения не следует. Тогда он осторожно произносит:

— Но у нас нет времени на тренировки.

Олег пожимает плечами.

— Нет.

Еще пару секунд молчат, а потом Антон скуривает остаток сигареты за две затяжки. Черт возьми, как же… почему их сюда отправили, почему из всех полубогов в мире — именно их?

Разговор явно завершен, потому что больше им с Олегом обсуждать нечего. Справедливо решив, что больше возможности не будет, Антон выпаливает:

— С тобой всё в порядке? — Олег удивленно моргает, и приходится пояснить: — Я просто чувствую… что-то не то. Проклятие какое-то или… не знаю. Что-то нехорошее. Ты в курсе про это?

Он отчетливо видит, как Олег на секунду теряет самообладание, но быстро берет себя в руки и медленно кивает. Потом, кажется, хочет что-то спросить, но передумывает. И поднимается на ноги.

— Забей, — отмахивается он. — Всё нормально, — и уходит.

По тому, как натянуто это прозвучало, Антон прекрасно понимает, что нихрена не нормально, но лезть в душу к чужому человеку он не имеет права. Так что тоже поднимается и, бросив окурок в мусорку, плетется вслед за ним обратно к ребятам.

Арсений всё-таки не удержался и припахал Серегу (но другого) его сфоткать. А еще за время их недолгого отсутствия команда пополнилась вернувшимся откуда-то Игорем: тот уже не выглядит глубоко ушедшим в свои мысли, но и не улыбается совсем. Антон пробует прислушаться к ощущением — ну просто вдруг, — но ничего особенного не чувствует.

Он даже не знает, что вообще должен был почувствовать.

Зато он наконец-то идет посмотреть на название яхты. И хмыкает себе под нос, увидев красивые позолоченные буквы «DRACO».

— Булка говорит, что это, типа, в честь созвездия, — поясняет тут же выросший из-под земли Эдик. — Но я ему не верю. Драко — он и есть Драко. Хотя лично я этого мелкого говнюка не люблю.

Егор, подошедший секунду назад, возмущенно упирает руки в бока.

— Здрасьте, а кто говорил, что он на меня похож?

— А че, не так?

— Вообще-то…

— Ребят, — перебивает Поз, и Антон только сейчас вспоминает, что друг с самого утра ходил странно хмурый и напряженный. — Я ни на кого не хочу давить, но нам бы поторапливаться.

— Да, точно, — вздыхает Егор. — Идемте в дом.

— Когда отплываем? — спрашивает Дима, нервно теребя часы у себя на руке.

— Завтра приедет экипаж. Можем сразу днем и отправляться — у нас сутки, чтобы продумать план.

Эд, мигом меняя веселье на серьезный настрой, кивает.

— Этим ща и займемся. Но сначала закажем еще еды.

Антон на него не смотрит, продолжая внимательно изучать Димку. Тот шумно выдыхает, качая головой, ничего больше не говорит, хотя явно хочет.

Давая остальным пройти вперед, Антон придерживает его за локоть и тихонько спрашивает:

— Поз, ты чего такой? Всё хорошо? Дома всё нормально?

— Да тьфу на тебя. Дома, слава богам, спокойно. — Он медлит, а потом говорит очень тихо, Антон даже думает, что неправильно расслышал: — Я вчера говорил с отцом. Он приходил.

— Что?..

— Антон, он сказал, что срок — до пятнадцатого.

— Чего пятнадцатого? — тупо переспрашивает Антон.

— Июля, блять. У нас десять дней… даже, можно сказать, девять. Пиздец, блять, какой пиздец.

Антон ошарашенно молчит. Ловит встревоженный взгляд Арсения и, как в тумане, мотает головой — еще успеет с ним это обсудить.

Чуть больше недели, чтобы как минимум найти два потерянных артефакта. И это только половина пророчества. А они стоят, блять, и ржут над названием яхты!

— Почему ты никому не сказал? — звенящим шепотом тараторит Антон, нервно сглатывая и хватаясь за Димкино плечо. Надо успокоиться. Надо…

— Вот поэтому, Шаст! — Дима раздраженно отпихивает его от себя. — Чтобы не сеять панику хотя бы сейчас. Поговорим спокойно, разберемся, что делать, и потом скажу. И ты не вздумай спиздануть! Только паники нам сейчас не хватало.

Паника, действительно, худший враг. И Антон отчаянно борется с собственной — но, осознавая, что время так поджимает, а они никуда толком не продвинулись, он чувствует себя как никогда беспомощным.

Догнав Арсения, он переплетает их пальцы, хватается, наверное, до боли. И хочет закричать, когда понимает, что впервые в жизни этого недостаточно.