XVI. СЕРГЕЙ

К запахам новых полубогов приходится привыкать долго.

В первый вечер — да и на следующий день — Сергей толком ни с кем не разговаривает, предпочитая больше слушать и запоминать. Имена, факты, особенности и, конечно, запахи.

Он никогда не мог это объяснить даже самому себе. Потому что то, как он чувствует полубогов, не совсем похоже на обоняние в привычном понимании.

Есть ли у запаха тяжесть? Не метафорическая, а вполне реальная? У этого — есть. Давящая на голову, как в случае с Олегом, или почти не ощутимая, но предупреждающая, как у Эда.

Может ли запах иметь разную температуру? Этот — может. Рядом с Игорем Сергей едва не чихает, как будто на кончик носа приземляется снежинка, тогда как Разумовский издалека окутывает мягким, ненавязчивым теплом.

Впрочем, что касается его тезки, это совсем отдельная история. Разумовский умудряется оставлять за собой нежно-уютный шлейф везде, куда бы ни пошел, причем как будто бы даже не старается — но сатиру легко отличить, когда полубог истощен собственными способностями.

Что конкретно он делает, а главное зачем, Сергей не очень понимает. Но его это и не касается, так что он лишний раз не смотрит. Но это задача не из простых, потому что, опять же, Разумовский присутствует как будто одновременно везде, и где бы он ни был, на него невозможно не обратить внимание.

Может быть, потому что к нему в комплекте всегда прилагается второй человек.

Понять бы, как он вообще позволил своей девчонке с ним поехать. Они четверо, конечно, тоже молодцы — притащили Оксану, но ведь уже уговорили остаться! Еще бы белобрысого мента, мелкого и ничего не понимающего, оставить вместе с ней, но это, вроде как, в процессе.

Егору стоило бы остаться тоже, но он, по крайней мере, умеет себя защищать.

Это выясняется, когда, после «знакомства» с яхтой, все возвращаются в дом и снова рассаживаются по местам; Арсений меняется с Антоном, косо поглядывая на Олега, но в целом напряжение уходит. Удивительно, как Крид — Егор Крид, блять, ну вы вообще его видели? — умудряется быть таким понимающим и чутким хозяином. Его идея с прогулкой до моря отлично помогла всем расслабиться.

Эд не особо аккуратно собирает пустые кружки, Егор притаскивает швабру, и в четыре руки они шустро освобождают место на столе и вокруг, еще пока все устраиваются и заканчивают начатые беседы. Позов что-то вполголоса трендит над ухом, но Сергей его честно не слушает, только периодически кивает на вроде бы нужных местах.

А потом Выграновские, также в четыре руки, притаскивают здоровую охапку самого разного оружия, древнего и не очень, и в повисшей тишине с грохотом опускают на свободную от бумаг часть стола.

— Надо, шоб каждый выбрал себе что-то, — поясняет Эд, стреляя глазами, кажется, на Олега. — Хотя бы одно, че понравится. Оно само по руке ляжет, не ссыте.

— А что… кхм, — у Антона срывается голос на середине вопроса, — что у вас?

Эд пожимает плечами.

— У меня нож, вы видели.

Да уж, видели в действии.

— А у меня меч, — тут же говорит Егор. — Сейчас принесу, покажу.

— И захвати там остатки тогда, — прикрикивает ему вслед Эдик.

Так это еще и не всё… Наклонившись вперед, Сергей без особо энтузиазма рассматривает кучу всевозможного оружия. Судя по взгляду Разумовского, тот разделяет его нежелание даже прикасаться к тому, что причиняет людям вред.

Не то чтобы Сергей, как и тезка, считал себя филантропом, и тем не менее.

Этот самый филантроп, почему-то нахмурившись, завороженно тянется в самый центр груды металла, нашаривает что-то, чудом не оцарапав тонкую кожу, и медленно достает на свет.

Поз фыркает.

— Ну еще бы.

А Разумовский моргает и ошалело смотрит на то, что держит, как будто сам не понял, что только что сделал.

Смешок Димки Сергей может понять: в маленькой руке сжат кинжал, усыпанный камнями, с головой орла на рукоятке, а металл такого чистого желтого оттенка, что сразу ясно — чистое золото. Откуда только взялся в оружейной простых полубогов?..

Эд, судя по сложному выражению лица, и сам пребывает в состоянии охуевания.

— Первый же выбор — и сразу что-то странное. — Он нервно хмыкает. — Нескучно с вами, ребят.

— А в чем дело? — переспрашивает рыжий, и кончик его носа краснеет — ну что за прелесть. — Он слишком дорогой? Давайте я другой возьму, я сам не…

— Не-не, на это насрать, — отмахивается Эд так, что и сомнений не возникает, что ему действительно насрать. — Просто это паразониум.

Воцаряется многозначительное молчание.

— Он типа, — неуверенно подает голос Антон, — парализует?

Эд закатывает глаза, но отвечает спокойно:

— Не. Обычный клинок, точнее короткий меч. Просто он римский. Я вообще не помню, когда и как он сюда попал… Хотя в Греции его тоже использовали, так шо похер. Забирай, Серег.

— С-спасибо, — не с первого раза выдавливает тот и откланяется на кресле, а потом подтягивает к себе колени и до самого конца разговора про оружие не выпускает клинок из рук, разглядывая узоры.

Поскольку навыков обращения с древним оружием ни у кого нет или почти нет, большинство выбирает себе легкие мечи. Это классика для полукровок, да и научиться «колоть острым концом» проще, чем разобраться с копьем или луком.

Лук берет себе Арсений, решая вспомнить старые навыки: он когда-то брал пару уроков стрельбы — Сергей хорошо помнит, как тот счастливо бегал на тренировки, но пришлось их прекратить из-за плотного графика съемок. А Марго берет арбалет, потому что маленьких мечей, подходящих ей по весу и комплекции, не находится, да и ей будет безопаснее поддерживать остальных издалека. Юля вызывается подучить обоих.

Хазин берет клинок не глядя, подкидывает в руке и удовлетворенно кивает сам себе.

— Не маловато? — спрашивает Игорь, пялясь на него, но Хазин только отмахивается и даже — удивительно! — не язвит.

Сам Игорь от оружия решительно отказывается, даже когда Эд наседает и приводит все мыслимые и немыслимые аргументы.

— Я даже табельное никогда не носил, — нудит майор, — какое мне оружие?

— Но ты же сражался с монстрами раньше!

— Тогда у меня было своё копье. — Игорь мрачнеет. — Оно сломалось. Больше не хочу, ясно? Если что, у меня есть ток.

— От Гидры будешь разрядами отбиваться?

— Да, если надо.

В итоге Эд перестает спорить, справедливо рассудив, что это не его дело, и если один из сильных и опытных членов команды не желает быть в числе основных бойцов, он имеет на это право.

Или не совсем справедливо. Так или иначе, дискуссия сворачивается.

— Серег, — негромко зовет Арс, подходя к нему, когда все разбредаются, чтобы опробовать экипировку. — А ты чего берешь?

Сергей пожимает плечами, отводя взгляд. Он, честно, хотел избежать выбора, хоть и прекрасно понимает, что защита нужна.

— Не знаю. Не рискну брать меч, а так… Что еще-то можно?

Арс, видимо, понимает его терзания, но не комментирует — коротко сжимает его плечо и оглядывается на не слишком опустевший стол.

— Так, ну лук не предлагаю… А не хочешь арбалет, как Марго взяла?

— Не-не-не, — мотает головой Сергей. — Ты ж меня знаешь, я месяц буду учиться тупо его держать.

— Ладно… Надо что-то легкое, да?.. И больше для обороны, чем для нападения, всё равно на передовую тебя не выпустим. — Он пытается шутить, вот только это не шутка. — О, слушай!..

Арс наклоняется и поднимает с пола что-то, что незаметно туда укатилось, и когда он выпрямляется, Сергей сразу понимает: то, что надо.

Ухмыляясь уголком губ, Арс протягивает ему самую обычную деревянную трость.

— Сука, Арс, вот ты просто подошел и поднял нужную вещь с пола, я тебя обожаю!

— Да брось. И ты уверен вообще? Это даже не оружие.

— И хорошо, — отзывается Сергей, поудобнее перехватывая трость. — Я же не полубог, чего мне у вас геройскую славу отнимать? Мне так, лишь бы не сдохнуть.

Арс явно хочет что-то сказать, но на это нет времени и сил, так что Сергей подталкивает его в плечо и идет к Диме, просто чтобы не стоять одному.

А Дима вместе со всеми, кто взял меч, плетется на задний двор, где находится приличная площадка для тренировок; судя по отметинам на деревьях вокруг, оставленных сильными ударами лезвий, пользуются этим местом часто и интенсивно.

— Запомните: первое правило — не колоть острым концом, как Арья Старк, а крепко держать меч. — Эд легким движением достает свой из ножен, оставляя кинжал на поясе. Егор выходит напротив него, пару раз прокручивает меч в кисти. — Не выебывайтесь, как Булка щас, держите меч строго прямо и лучше возьмите обеими руками. Толку будет больше.

— Еще важна координация, — подхватывает Егор. — Лучше чуть согнуть ноги и пружинить.

— Да, и прозвучит странно, но лучше больше нападайте, чем защищайтесь. От боя вы быстро устанете. Бейте первыми — не забывайте, шо не с людьми сражаетесь, а с монстрами.

— Да и они всё равно не умирают, а отправляются в Тартар. — Егор пожимает плечами. — Не жалейте их. И еще, ребят: думайте над каждым ударом. Эд прав, вы быстро устанете, поэтому нет смысла просто хреначить раз за разом — постоянно держите голову включенной и думайте, куда бить. Лучше продумывайте и делайте сразу серию ударов, а не один.

— И постарайтесь застать противника врасплох.

С этими словами Эд делает резкий выпад, от которого Егор легко уворачивается. Следующие несколько минут стоит почти беспрерывный звон металла, и все пораженно наблюдают за безупречным боем. Сергей никогда не любил клишированное сравнение с танцем, но Эд и Егор сейчас именно что танцуют, легко обходят друг друга, пригибаются, подпрыгивают и уворачиваются точно в нужные моменты, расходятся и сходятся так синхронно, как будто репетировали эту сцену десятки, сотни раз.

— А я-то думаю, где они так накачались, — бормочет Оксана.

— А я гадал, за что Егор на меня взъелся, — добавляет Дима, не сводя с них глаз. — Еще бы у него не была железная хватка, с такими-то тренировками.

Спустя несколько минут ребята разбредаются по парам и пробуют отработать хотя бы часть того, что услышали: Дима становится с Антоном (тот утащил себе катану, непонятно откуда взявшуюся, и стоит абсолютно счастливый), Оксана — со вторым Димой, мелким, хотя оба в итоге собираются остаться на острове, а Олег просится на спарринг с Эдом. Егор ходит от одной пары к другой, давая подсказки и замечания.

Сергею быстро становится скучно. Он сочувствующе проводит пальцами по оставленным на деревьях следам, чувствуя себя Понасенковым из мема, и потихоньку сливается, не мешая людям тренироваться.

Остальная часть команды обнаруживается по другую сторону дома. Там Юля объясняет Арсу и Марго, как правильно целиться из метательного оружия. С ними торчат Разумовский, Хазин и Гром, то и дело вставляя комментарии, за что Юля в шутку лупит их по лбам стрелами.

Становиться четвертым Сергей не хочет, так что возвращается в дом. По-хорошему, стоило бы тоже потренироваться, но у него нет ни малейшего желания кого-то бить. Еще меньше он хочет напрягаться. Так что заваливается на свою кровать и следующие полтора часа проводит, ковыряясь в телефоне.

Сообщения, отправленные Ане, остаются непрочитанными. Приходится подавить в себе раздражение, смешанное с обидой. Вот что он сделал не так? Он же честно предупреждал, что уедет, разве он виноват, что не может рассказать все подробности?!

Прав был Арс, нельзя заводить отношения со смертной, если сам не готов стать смертным на сто процентов.

Поз возвращается в комнату заебанный, красный и тяжело дышащий. Усилием воли Сергей проглатывает очевидную шутку — уж слишком устало тот опускает на тумбочку меч и заваливается на кровать прямо так, не раздеваясь.

— Пиздец, — выдыхает он через пару минут.

— Я вообще не жалею, что не пошел с вами, — хмыкает Сергей. На самом деле немножко жалеет.

Точнее, испытывает чувство вины и опасения — вдруг это бы помогло ему и остальным? Но он быстро напоминает себе, что от одной тренировки не стал бы великим воином. Да и от десяти тоже.

— Нам еще план обсудить и поужинать. А я готов вырубиться вот прямо сейчас, — страдальчески стонет Дима.

— Сходи в душ. Станет полегче.

Сергей выжидает еще минут двадцать, пока остальные вернутся и оклемаются, а потом спускается вниз, на уже привычное место обсуждений. Арс, Эд и Игорь сидят, склонившись, кажется, над картой.

— …оттуда двинемся дальше. Других зацепок всё равно пока нет.

— Чего решаете, мужики? — спрашивает Сергей, устраиваясь рядом с ним.

Эд поднимает взгляд.

— В Афинах есть один храм, где можно вызвать бога Януса. Эт типа римский бог, на самом деле, но грекам он тоже является. Бог всех начинаний, так шо у него можно попросить подсказку, откуда начать.

— А что…

— Давайте всех подождем, — перебивает Арс, откидываясь на спинку дивана. — Чтобы не повторять потом десять раз.

Пока все собираются, Сергей не выдерживает и, глядя на Егора, задает с самого начала терзающий его вопрос:

— Егор, а вот скажи, почему ты всегда не можешь быть нормальным пацаном? Ты ж, вон, адекватный.

Позов несильно тыкает его в плечо, но Сергей отмахивается. Вопрос как вопрос. Тем более, что Егор с середины фразы понимающе улыбался.

— Слушай, мне б продюсеры позволили — я бы с радостью, — вздыхает он и приобнимает сидящего рядом и хомячащего сухарики Эда. — Но этот образ дурачка-Крида приносит им деньги, ну и мне, соответственно, хотя я лучше бы экономил, чем строил из себя дебила на камеру. Да я привык, с другой стороны… Главное же, как оно в жизни, а не как думают люди.

Он косится, кажется, на Арса с Антоном. А Сергей про себя думает — теперь-то понятно, как сын Афины умудрился сойтись с Кридом. Тот редкий случай, когда всё действительно неоднозначно.

Игорь, кашлянув, неловко спрашивает:

— А мы же завтра едем, да?

Эд с Егором синхронно пожимают плечами.

— Экипаж яхты будет завтра, но мы посмотрим, как удобнее сделать. Сейчас и решим.

Неожиданно Поз шумно выдыхает; Сергей возвращает ему тычок в бок, на этот раз вопросительный. Но ответа не получает — тот качает головой, мол, не сейчас.

Антон устало трет глаза, Оксана свои прикрывает, удобнее устраиваясь на диване.

— Так, — Егор выпрямляется, — надо отталкиваться от того, что мы знаем. Эд предположил, что в строчке про Афину может идти речь о…

— Погоди, не тараторь, — перебивает Хазин, болезненно морщась. — Ребят, ни у кого нет обезбола? Башка раскалывается от вашего галдежа.

Эд с обреченным вздохом поднимается и плетется на кухню. Возвращаясь с таблетками и водой, он ворчит:

— Мы так никогда план не обсудим, ребят.

— Эд, ну все устали, — жалобно стонет Оксана. — Мы-то не привыкли к таким нагрузкам.

— Надо определяться с планом, время не резиновое!

— А я считаю, — раздается от дверей, — что она права, и нам всем необходимо немного расслабиться.

Разумовский стоит у входа, обворожительно улыбаясь сразу всем; он только из душа, судя по влажным волосам и черно-золотому халату — Сергей хочет надеяться, что громкий выдох и клацнувшие зубы со стороны Олега ему послышались.

Он, конечно, не гей, но полжизни считает такового своим лучшим другом, так что гей-радар исправно работает и у него самого. И этому радару плевать, что в нем ни капли голубой крови и некоторая информация об окружающих для него очевидно лишняя.

— Я заказал нам пиццу, — оповещает Разумовский, вплывая в комнату и странным образом завораживая всех, кто в ней находится. — Предлагаю включить фильм и выпить по бокалу вина или шампанского.

— Вот напиваться нам точно ни к чему, — ворчит Поз, но рыжий мягко отмахивается, ни на секунду не смущаясь.

— Напиваться не предлагаю, но расслабиться просто необходимо! Кто что любит? Егор, у вас найдутся запасы или заказать из ресторана?

…Спустя полтора часа они, наевшиеся пиццей, разбредаются по гостиной кто с бокалами, кто со стаканами самого элитного бухла, просто потому, что такими щедрыми предложениями глупо не воспользоваться. На огромном плазменном экране, на который лично Сергей до этого не обращал внимания, негромко включен отвоеванный у поттероманов «Властелин колец», а на его фоне гудят расслабленные голоса.

Вот она, магия детей Афродиты.

Сергей не смотрит фильм и почти не ковыряется в телефоне — намного интереснее кино, которое разворачивается перед ним. Потому что Разумовский умудряется оставлять за собой шлейф дурацких улыбок и влюбленных взглядов даже там, где их определенно быть не должно.

Арс с Тохой, после короткого разговора с ним, долго пялятся друг на друга, а потом уходят наверх, оставляя на столике недопитые вино и пиво. Эд с Егором начинают лизаться так самозабвенно, будто забывают, что в доме не одни — впрочем, они тут хозяева, имеют право. Позов счастливо утыкается в телефон, а потом, получив входящий звонок, удаляется с улыбкой на всё лицо.

Дальше, похоже, становится сложнее, потому что Разумовский надолго зависает рядом с мелким Димой, о чем-то доверительно с ним общаясь. По мере разговора Дима то грустнеет, то веселеет, но в конечном счете улыбается и залпом допивает то, что пил. Кажется, лимонад.

Во время беседы рыжий то и дело поглядывает то на Игоря, то на Хазина — на последнего особенно долго и с таким лицом, будто пишет в уме какой-то особо сложный программный код. И, когда Дима расслабленно откидывается на кресле, поднимается и проходит мимо Хазина, бросив ему одну-единственную неслышную фразу. Хазин стремительно меняется в лице, оглядывается, а потом, мотнув головой, с удвоенным интересом присоединяется к женской беседе.

Сергей прослеживает маршрут Разумовского — тот движется в сторону каменно застывшего в темном углу Олега, — и прикидывает, что единственными одинокими хмурыми мужиками в комнате остались он сам и Гром.

Учитывая общую романтическую атмосферу, которую намагичил Разумовский, этот жест мог бы трактоваться неверно — но в конце-то концов, два мужика могут сидеть рядом на общей встрече и без всякого подтекста!

Сергей перемещается на диван и приземляется напротив Игоря. Тот хмуро смотрит исподлобья, но начинать разговор никто не спешит — о чем им говорить? Сергей просто подливает им обоим пива, салютует Грому и усаживается удобнее.

Пять минут проходят в тишине. Потом — поняв, должно быть, что никто не собирается на него давить, — Гром неожиданно вступает в диалог первым:

— Всё хотел спросить… Как вы меня нашли? Ну… в Питере.

Из всех возможных тем…

Сергей медленно отпивает из стакана, надеясь за эти пять секунд придумать ответ, но в голове звенящая пустота. Так что он говорит правду:

— Я же частично сатир. По запаху и нашел. А Димка просто со мной был.

Игорь кивает, больше ничего не уточняя.

Потом они неожиданно находят общую тему и понемногу втягиваются в оживленный разговор; за ним Сергей едва успевает заметить, что Олег стремительно покидает комнату, а рыжий, пару секунд постояв в сторонке, грустно плетется к девочкам и Пете. Оксана уже спит на плече Марго.

Расходятся за полночь. Сергей уверен, что уснет и будет беспробудно спать до утра без всяких сновидений.

Но хрен там.

Никогда в жизни он не боялся огня — а сейчас в его сне ничего, кроме пламени и страха. Он кашляет, задыхаясь от дыма, падает на землю, стараясь спрятаться от настигающего жара, ползет вперед, надеясь найти выход, но огню нет конца.

В какой-то момент он видит впереди силуэт и хочет позвать на помощь, но из горла вырывается только хрип, в груди всё сжимается от гари.

Чертов сон не желает заканчиваться, и поэтому Сергей даже рад, что подрывается посреди ночи от непонятного грохота.

Рад до тех пор, пока звук не повторяется — и от него мгновенно холодеет всё внутри.

Сергей ошалело переводит взгляд на проснувшегося Диму. Пару секунд они смотрят друг на друга.

А потом грохот звучит с новой силой и сопровождается жутким треском, как будто ломаются и крошатся вековые камни. Кто-то вскрикивает.

— Что за хуйня?! — ошалело выдыхает Позов, пытается встать, но путается в одеяле.

Сергей поднимается тоже, чувствуя накатывающую панику. И понимая, что, черт возьми, не мог почувствовать запах монстра и предупредить товарищей. Класс, замечательный сатир, просто безумно полезный!

На самобичевание не остается времени — внизу кричат «Подъем!»

XVII. ЭД

Полукровкам никогда не снятся нормальные сны. Уж либо никакие, либо пророческая херь.

Сейчас, когда в доме собралось столько полубогов одновременно, увидеть во сне обычную для людей наркоманию практически нереально, но Эд надеялся, что хорошая тренировка, пара выпитых стаканов пива и быстрый секс в совместном душе помогут ему провалиться в блаженное ничто.

Хрен там.

Надо признать, что поначалу сон не кажется таким уж страшным. Подумаешь, под землей… По крайней мере, темень и холод вокруг такие, какие бывают только там, и подсознательно кажется, что над ним — ними — много метров земляной толщи.

Эд очень смутно видит что-то вокруг себя, но четко ощущает присутствие рядом людей. Единственное, в чем он уверен на сто процентов: он держит в руках бронзовый шлем, самый настоящий древнегреческий, коринфский, с высоким гребнем.

В следующий момент сон меняется, и вот он уже стоит на краю пропасти и уверенно заносит ногу над пустотой, слышит позади вскрики и чей-то твердый голос, говорящий: «Не бойтесь правды».

А потом он оказывается у горстки земли и нескольких сложенных на ней камешков. Эд хочет сделать шаг ближе, присматривается, уже интуитивно понимая, что это такое… Как вдруг слышит прямо над своим ухом твердый женский голос:

— Эд, просыпайся.

Он оглядывается, как во сне… вернее, он ведь и есть во сне. Мозг, всегда соображающий очень быстро, сейчас слишком тормозит, осознавая услышанное.

В следующую секунду что-то толкает Эда в спину, и он распахивает глаза; от неожиданного пробуждения сердце встревоженно колотится.

Или не только от него.

На чистых инстинктах, еще не осознавая толком, что делает, он бросается вперед, обхватывая спящего рядом Егора обеими руками, сильным рывком перекатывается и вместе с ним падает с кровати.

В тот же момент сдавленный мат и болезненное шипение перекрывает грохот и звон битого стекла. Егор просыпается мгновенно, Эд тоже окончательно очухивается.

— Вот же сука!..

— Бегом!

Они, не сговариваясь, быстро вскакивают на ноги, хватают брошенные вчера на тумбочку оружия и синхронно пригибаются, когда в их сторону летит что-то похожее не то на щупальце, не то на змеиный хвост. Тот самый, что приземлился точно на кровать и разломил ее пополам.

Из всего освещения — только уличная иллюминация, в доме темень, и включать свет рискованно: пока не понятно, что это за тварь, ей не стоит улучшать условия. Если она хоть немного ориентируется на свое зрение…

Нет, тут же понимает Эд, судя по отростку — который упорно пытается до них дотянуться, — это что-то морское, значит глаза не могут быть его главным источником информации.

Все эти мысли пролетают секунды за две с половиной, те самые, в которые Егор отбивает удар. Меч скользит по коже — или чешуе — монстра, не причиняя никакого вреда.

— Вот же…

— Сюда давай, — невнятно бросает Эд, хватая Егора за шкирку и утаскивая за собой вглубь дома.

Их комната находится в стороне от всех остальных, а значит тварь напала на них первыми. Значит точно пришла с моря — откуда бы ей еще вылезти.

— Почему не сработала защита? — на бегу спрашивает Егор; голос звучит твердо, но Эд достаточно хорошо его знает, чтобы легко различать звенящие от страха ноты.

— Слишком много полубогов на одной территории, — выпаливает он и матерится на греческом. — Надо было догадаться, вот я еблан!..

Пока они бегут до гостиной, откуда-то сбоку на дом приходится еще один удар. Эду больно думать, во сколько обойдется восстановление, особенно учитывая, что в стенах есть совсем древние участки.

Но это сейчас неважно. Сейчас нужно думать, как защитить двенадцать человек, из которых восемь абсолютно беспомощны.

— Охренеть! — вдруг выдыхает Егор, притормаживая, и Эд тоже сбавляет шаг, быстро влезает в схваченные джинсы, прослеживает его взгляд. И шумно выдыхает. — Это что такое?..

За большими стеклянными окнами гостиной отчетливо видны громадные щупальца-хвосты, которые быстро скользят вдоль дома, пробивают окна и стены, жадно пробираются туда, где монстр чует полукровок. В слабом свете фонарей белеют шипы.

Эта чертова тварь размером с половину их дома. Если не больше.

Эд мотает головой, снова подхватывая Егора за локоть и утаскивая вперед, вопит во все горло:

— Подъем!!!

Егор вырывается и отрывисто бросает:

— Надо ее задержать, позови…

— Олега, — подхватывает Эд, — и сам приду. А ребят на яхту.

Они кивают друг другу, и Егор уносится по коридору во внутренний двор — по пути сможет захватить щит и еще что-нибудь полезное, потому что оружейные в той стороне.

Эд несется наверх, перепрыгивая через две ступеньки, и на середине лестницы сталкивается нос к носу с Олегом.

— Отвлекай его, помоги Егору, — повторяет Эд, молясь, чтобы Волков не стал спорить.

У того, очевидно, был тот же план. Не то чтобы у них, при наличии такого количества не-воинов под боком, было много вариантов.

— Что это? — сипит Олег; после сна его голос звучит так, что в любой другой ситуации Эд бы обосрался.

— Цетус, — говорит Эд, и взгляд Олега темнеет. — Пиздец, я знаю. Ребят на яхту, пусть отплывут подальше, а мы…

— Пусть захватят оружие, — перебивает Олег. — Надо… блять, пошли!

Они вместе бегут наверх под очередной раскат грохота и в коридоре сталкиваются с сонными и перепуганными ребятами.

— Собирайте самое необходимое, — командует Олег, — оружие обязательно, одежду и чемоданы не трогайте, возьмите…

Эд находит взглядом блондинку, пробивается к ней, подхватывает под локоть и максимально спокойно, чтобы не напугать еще сильнее, говорит:

— Марго, ты сейчас идешь на яхту и заводишь ее, хорошо?

— Но я…

— Без вопросов, времени нет. Серега возьмет твои вещи.

Он стреляет взглядом в перепуганного рыжего, быстро оценивает его состояние и делает вывод, что тот, несмотря на явную панику в распахнутых глазах, вполне ясно соображает, кивает вон быстро-быстро. Еще бы молодой миллиардер был без выдержки, с другой стороны.

Эд тянет трясущуюся Марго за собой, находит глазами Игоря.

— Гром! — Тот мгновенно подходит ближе, и Эд сует ему в руки меч. — Бери оружие и проводи ее до яхты. Без «но», времени в обрез! — прикрикивает, когда майор собирается что-то возразить.

Игорь, очевидно, понимает, что ситуация серьезная, так что не спорит. Кивает, перехватывает меч, а затем Марго и вместе с ней уносится вниз. Эд выдыхает — первый пункт плана выполнен, Игорь наверняка справится с задачей. Остается надеяться, что девчонка не наврала и сможет разобраться с техникой.

Оглянувшись, Эд понимает, что Олег со своей миссией тоже справился: в коридоре никого нет, но за открытыми дверьми каждой комнаты — встревоженные голоса и суматоха.

— Без паники, но быстро, народ! — командует Эд и тоже бежит вниз. Он не сомневается, что ребята справятся, сильные помогут более слабым и убедятся, что никто ничего не забыл.

Кто бы сомневался, что всё пойдет по пизде. Обязательно должна была случиться какая-то хрень, иначе просто не могло быть, учитывая, как по-идиотски у них всё начиналось!

Эд ворчит и матерится на всех известных ему языках, пока бежит туда, где уже начался бой.

«Цетус, он же Кетос, он же попросту Кит или Кет, — судорожно вспоминает Эд, забегая в оружейную и оглядываясь. — Морской змей. Может достигать размером корабля. Но наш больше… Непробиваемая чешуя, огромные шипы. Спасибо, сука, что не огнедышащий, не ядовитый и не трехглавый!»

Хотя лучше бы был огнедышащим, но поменьше, потому что с этой громадиной хер знает, что делать. Персей прикончил его головой Горгоны, а у Эда с Егором в закромах есть, пожалуй, всё, кроме этого.

Единственное, что приходит на ум, это схватить самый большой меч и бежать наверх, надеясь, что от тяжести не отсохнут руки.

Эд поднимается по другой лестнице, чтобы не пугать ребят лишний раз и не мешать им; по пути он едва успевает увернуться от обрушенного куска потолка.

— Хватит громить наш дом! — вопит он, перескакивая по камням и усилием воли прогоняя мысли о том, что им повезет, если от дома вообще хоть что-то останется.

Оказываясь на балконе, Эд на секунду медлит в леденящем дух ужасе, смешанном с горечью, которую не получается описать. Зато отлично получается превратить в ярость — холодную и жесткую, такую, которая помогает в пару секунд рассчитать расстояние и необходимую силу.

Он находит взглядом Егора с Олегом, которые с переменным успехом сдерживают Цетуса, не дают продвинуться дальше, но совершенно очевидно, что это ненадолго.

Эд задерживает взгляд на Егоре.

А потом переводит глаза выше, примеряется, делает пару шагов назад.

— Я ж тя, сука, предупреждал… — низко рычит он, прежде чем сорваться с места и максимально разбежаться.

Он не издает дурацкого боевого клича, как любят показывать в кино, не издает вообще никаких звуков, приземляясь точно на башку монстра и с силой вгоняя меч ему в шею. За рукоять Эд держится так крепко, будто от этого зависит его жизнь (хуже — от этого зависят жизни других), и под его весом клинок смещается и начинает ползти вниз, оставляя рваную рану и вынуждая змея истошно зареветь со свистками и шипением откуда-то из нутра.

Но, черт его раздери, Эд уже видит — чувствует, — что нихера это не даст. Он пробил чешую, но кожа слишком толстая. Монстр слишком огромный. И этот удар его только разозлил.

Впрочем, главное, что он дал передышку парням и дополнительное время всем остальным.

Эд продолжает держаться за рукоять и материться сквозь сжатые зубы, где-то вдалеке слышит голос Егора. Цетус медленно поднимается, выпрямляясь во весь возможный рост; падать категорически нельзя — расшибется в пренеприятного вида лепешку.

А потом толчок — и оглушительный треск, под звук которого остатки освещения разом гаснут, погружая мир в абсолютную, как кажется в первые пару секунд, темноту.

Эта хрень разломала электрощит.

Эд подтягивается на руках, чтобы получить хоть немного больше опоры, но уже ясно: счет на секунды, пока его не скинули со своей тупой башки. Он быстро оглядывается и уже собирается прыгнуть хоть куда-то.

Не успевает. Змей опускается к земле удивительно резко для своих размеров, Эд чудом успевает удержаться за один из шипов — и удержать ужин и пиво в своем желудке. У него неплохой вестибулярный аппарат, но даже он не рассчитан на такие аттракционы.

Цетус явно собирался размазать его своей же головой по земле, но Эд успевает скатиться с него и рвануться в сторону. Меч так и остается воткнутым в его шею.

Надо было целиться в глаз, но ведь не попал бы…

Только сейчас, оказавшись на твердой земле, Эд в полной мере осознает, из какого дерьма выбрался. Но, как обычно, нет времени ни успокоиться, ни выдохнуть, так что он прячется за грудой камней, чихает от висящей в воздухе пыли и быстрым шагом, пригнувшись, двигается туда, где в последний раз видел Егора.

Тот, правда, оказывается ближе — на полушаге хватает его за шкирку и затягивает за огромный валун. Кажется, это кусок стены ванной, судя по валяющимся на траве осколкам кафеля.

— Ты совсем с ума сошел, — беззлобно выдыхает Егор, коротко обнимая его. Потом отстраняется и тараторит: — Арс кинул эсэмэску, все ребята на яхте, все целы.

— Олег?

— Там, на другой стороне, подстраховывает… Эд, слушай.

— Бегите к ним и сваливайте, а у меня есть мыслишка, че сделать с Китом этим сраным.

Он выпрямляется и осторожно выглядывает из укрытия. Змей, кажется, начал понимать, что в доме никого не осталось. Ну или тоже устал, потому и сделал перерыв в крушении всего вокруг.

Эд замечает Олега, который вопросительно смотрит на него из собственного укрытия, и кивком указывает ему в сторону выхода. Точнее, входа в дом, потому что идти к причалу другой дорогой будет дольше и куда менее безопасно.

Олег потихоньку пробирается в указанную сторону, Эд с Егором — тоже. Эд, конечно, слукавил: да, у него есть мысль, но пока не понятно, как ее реализовать. Стрелять он не умеет, бросать копье в темноте — бессмысленная идея. Можно только рискнуть и подобраться ближе, но будет ли в этом толк… Особенно когда есть всего один шанс.

«Думайте над каждым ударом».

Эд неосознанно улыбается словам Егора, которые отчетливо звучат в голове. Это иррационально придает сил.

А потом Егор стальной хваткой впивается в его запястье, удерживая на месте.

— Чего такое?..

Эд вопросительно смотрит на него, Егор — на Олега, командуя ему кивком, чтобы шел дальше. Эду честно плевать, что там ответил Волков на этот взгляд. Он перехватывает запястье Егора свободной рукой и чуть дергает, вынуждая посмотреть на себя.

— Булк. Ты что?

— У меня там завалялась взрывчатка, — негромко и твердо говорит Егор, глядя ему прямо в глаза. — Нужна пара минут, чтобы всё подготовить, но он пока соображает, где все, так что успею… Эд, не спорь. Ты — полубог из пророчества, Олег — тоже. Идите и сделайте, что должны. А я тут разберусь, прикрою вас.

Эду хочется схватить его за плечи и встряхнуть хорошенько, заорать, что он ебанулся и что это не выход, хочется просто завыть от безысходности, от тянущей тоски внутри. Только вчера всё было так хорошо!.. А теперь их дом разносят в щепки, а он должен оставить своего парня один на один с монстром, потому что это будет правильно.

На споры нет времени, придется сжать зубы и довериться.

Персей сразился с чудовищем, чтобы спасти Андромеду… Но его Андромеда сама может спасти кого угодно.

Эд знает, что все эти мысли проносятся в его взгляде — и что Егор видит это, потому что вдруг улыбается, быстро подается вперед и коротко, но крепко целует его, не размыкая рук.

Они отрываются от губ друг друга, чтобы соприкоснуться лбами и замереть так. Еще пара секунд, всего один вдох.

— Не прощаемся, да? — шепотом проговаривает Егор знакомую фразу, и Эд не в силах на это улыбнуться. Только не сейчас.

— Не прощаемся, — эхом отзывается он.

А потом косится на Цетуса — если бы он сам мог убивать взглядом, как Горгона!.. — и убегает прочь, не позволяя себе оглядываться. Монстр, будто чувствуя, что последний полубог ускользает у него из-под носа, ревет и с новой силой начинает лупить дом сразу тремя хвостами.

Эд хотел забежать в оружейную, прихватить хоть что-то, или хотя бы взять свои записи, оставленные в гостиной. Но чуйка подсказывает, что рисковать нельзя — только не тогда, когда каждая секунда записывается на счет Егора. Так что он выбегает на улицу с другой стороны дома прямо так, в чем был и с пустыми руками, с одним ножом на поясе, несется вниз, пару раз едва не запинаясь и только усилием воли не позволяя себе упасть.

И — не оглядываться, ни в коем случае не оглядываться. Иначе просто не сможет убежать.

Яхта уже заведена, красиво подсвечена в темноте и наверняка в абсолютном ахере от происходящего — если транспорт вообще может быть в ахере. Эд видит столпившихся на палубе людей, слышит, что они загалдели при виде него. Орет:

— Отплываем! Скажите, пусть газует! Вперед, ну!

Либо Марго его слышит, либо ей передают, а может быть, всё вместе. Но когда он добегает до причала, яхта трогается с места. Эд материт всё и вся на свете, когда в очередной раз за несчастные двадцать минут подпрыгивает и с грохотом приземляется на палубу; стоящие по бокам Олег и Петя поддерживают, помогая не наебнуться в воду.

Вдох-выдох.

Тишина, только мерно гудит мотор и плещется вода. Никто ничего не говорит первые пару секунд — а потом голоса подают одновременно все.

— Ты в порядке?

— Где Егор?

— Что это за херня такая?!

— Куда мы премся ночью?

— Пиздец, Эд, просто пиздец!

Он не уверен, кто говорит эту фразу, но с ней согласен больше всего.

Через минуту все снова утихомириваются, поняв, что ответов на вопросы пока не будет. У Эда, правда, есть всего один:

— Вы все целы?

— Да, — в голос говорят Арсений с Олегом, и Арс жестом уступает роль докладчика, а сам прижимается к бледнющему Антону. — Все целы, не считая пары синяков и испуга. Оружие есть, важные вещи тоже. Я не успел узнать у Марго насчет…

— Всё, помолчи пока. — Эд трет руками лицо и поворачивается к удаляющемуся берегу.

Отсюда отчетливо видно, насколько Цетус огромный. И оттого страшнее думать о том, что где-то там, рядом с ним, совсем маленький Егор.

И прежде, чем кто-то успевает сказать или спросить что-то еще, воздух сотрясает взрыв такой силы, что по воде пробегает волна. Кто-то вскрикивает от неожиданности, кто-то отшатывается, кто-то, кажется, едва не падает. Эд же не может даже моргнуть, когда темноту ночи разрывает оранжево-белым, ослепляющим и страшным.

Змей не издает ни воплей, ни других звуков — мгновенно рассыпается золотыми искрами, которые смешиваются с летящими к звездам языками пламени. От дома остаются пара стен и полыхающие руины.

И вот тогда воцаряется настоящая тишина.

Эд слышит, как все на яхте затаили дыхание, завороженные медленно подступающим ужасом, который только сейчас стали осознавать. Завороженные, наверное, тем, как у них на глазах сгорает единственный путь назад.

И, может быть, тем, как горит надежда.

Эд не уверен. Он смотрит туда и крепко сжимает в руке телефон, который не помнит, как достал из кармана. Не дышит и не хочет двигаться, а потому не знает, столпились ли все двенадцать человек за его спиной, так же недвижимые и ошарашенные, или уже разошлись кто куда.

Не то чтобы он об этом думал.

«Давай, ну давай же, Булка, пожалуйста. Давай, Егор, Егорка, родной, пожалуйста, только»…

Дом продолжает полыхать, и кажется, что жар огня доносится даже до них, хотя яхта стремительно удаляется прочь.

Эд вспоминает сегодняшний сон, в котором видел жалкое подобие могилы.

«Пожалуйста».

От раздавшейся в полной тишине телефонной трели подпрыгивают все. Эд с трудом сгибает будто окаменевшую руку, смотрит в экран… и на выдохе садится прямо там, где стоял, будто у него неожиданно отбирают все силы — или разом возвращают, сбивая с ног.

— Булка, я люблю тебя, — сдавленно выдыхает он вместо приветствия и только потом думает, что надо было первым делом спросить, всё ли в порядке, цел ли… Может, надо срочно возвращаться, везти его в больницу… Или…

Но Егор хрипло смеется и устало отвечает:

— И я тебя люблю, Утенок. Всё хорошо. Слышишь меня? Всё в порядке. — Он делает паузу. — Ну, за исключением того, что у нас теперь нет дома.

Эд смеется тоже и краем глаза замечает, что остальные действительно всё это время стояли за его спиной и вот теперь стали выдыхать и расходиться. Арс подходит к нему, хлопает по плечу, и Эд с задержкой кивает ему.

— Тебя, может, подхватить?..

— Нет-нет, не надо. Езжайте, я останусь. Буду разбираться с людьми — у них возникнет много вопросов… И с домом тоже, с документами.

— Ты можешь хоть иногда не думать о делах? — глупо улыбается Эд, прикрывая глаза и запрокидывая голову.

Боги Олимпа, спасибо. Спасибо, что помогли ему.

Егор продолжает говорить, и Эд честно ловит каждое слово, но перестает понимать смысл. Он просто слушает, слушает… И благодарит богов, что сегодня не лишился возможности продолжать слушать этот голос.

— Эд, — шепотом зовет кто-то, и Эд открывает глаза. Над ним стоит Игорь, виновато дергает губой. — Куда мы сейчас?

Возвращаться и правда нет смысла — экипаж откажется с ними ехать, у смертных будет слишком много вопросов, и они потеряют кучу времени. А оставшиеся вещи сгорели или погребены где-то под завалами.

Что ж, пора обсудить новый план.