– Вы сошли с ума! – Люциус крепко схватился за его руку и потащил с квартердека, но Стид вцепился в перила и, обернувшись, крикнул:

– Отпусти! Я в своем уме! Мне действительно нужно…

Он пытался высвободиться, но, боясь, что Люциус покатится вниз по лестнице, не мог дернуть достаточно сильно. 

Позади слышался громкий треск и полные отчаяния голоса испанцев.

– Отпусти его!

Из туманной завесы вынырнула Джим и, перехватив Люциуса поперек груди, отцепила его от капитана. Пока бедняга приходил в себя, Джим кошкой взобралась по лестнице и потянула Стида к шлюпке.

– Спасибо…

– Вы явно знаете больше нашего. Ну так действуйте!

Вдвоем они спустили шлюпку на воду, и Стид не слишком ловко перекинул ногу через фальшборт.

– Если не вернусь – сдавайтесь, но держитесь вместе.

Джим кивнула и скрылась в густещей на глазах пелене. Стид сделал судорожный вдох и начал спускаться. Каждое мгновение промедления могло стоить многих жизней, и, хотя он не был уверен в том, что способен что-то изменить, он должен был попытаться…

Он принялся грести в сторону испанских кораблей, ничего не видя, но отчетливо слыша отголоски хаоса, порожденного кораблекрушением. Темная громада «Возмездия» быстро таяла позади, и вскоре он оказался в абсолютной пустоте, заполненной туманом.

– Кракен! – неуверенно выкрикнул он. – Кракен, прошу тебя! 

Никто не откликнулся. Белая завеса даже не колыхнулась. Стид налег на весла, не обращая внимания на то, что с непривычки сдирает кожу с ладоней. 

Через какое-то время ему начали попадаться качающиеся на волнах обломки. Крики раздавались все реже, но глухие удары не прекращались.

– Кракен!!

На этот раз голос Стида прозвучал громче и увереннее. Он не мог повернуть назад, а, значит, должен был довести дело до конца.

– Умоляю тебя, Кракен! Покажись!

Внезапно шлюпку качнуло, и Стид чуть не свалился за борт. Туман впереди вздыбился, сторонясь, пропуская поднимающееся из темных волн нечто… настолько огромное, что оно могло раздавить суденышко и даже не заметить. 

Впрочем, чудовище смотрело прямо на него. Два желтых глаза с горизонтальными щелями зрачков вперились в фигуру Стида, замершего в лодке с поднятыми руками.

Думая о том, что в следующее мгновение умрет, он на миг опустил веки и мысленно попрощался с Мэри и детьми.

Когда же Стид вновь открыл глаза, монстр исчез, а в лодке перед ним обнаружился человек в черном. Мокрые пряди облепили мертвенно-бледное лицо, одежда также была вся пропитана соленой водой. Человек стоял неподвижно, точно коралловая ветвь, глядя на Стида темными провалами глазниц.

В объятиях тумана он казался призраком, предвестьем беды, однако Стид был рад шансу обратиться к хозяину глубин в человечьем обличии.

– Ты услышал меня!

Кракен оставил это восклицание без ответа. Несколько капель сорвались с прядей над высоким лбом, и Стид невольно проследил их путь до линии скул.

– Зачем ты позвал меня? Я собирался потопить эти корабли.

– Нет! Прошу тебя! Оставь их! Там десятки людей…

Монстр обернулся в ту сторону, откуда появился. Должно быть, для его черных глаз даже этот плотный туман был прозрачен, и он смотрел прямо на изуродованные, медленно уходящие под воду корпуса испанских фрегатов.

– Ни один корабль не может быть в безопасности в этих водах.

– И мой тоже? Закончив с испанцами, ты потопишь и «Возмездие»?

Кракен ответил ему долгим взглядом, таким же темным и необъяснимым, как тайна возникновения морей и океанов. Но, как ни странно, чем дольше Стид вглядывался в эти глаза, тем очевиднее для него становилась растерянность, владеющая этим сверхъестественным существом.

– Почему ты не боишься меня? Прежде никто не решался заговорить со мной.

Стид вздохнул. Возможно, разубеждать в этом морское чудовище было настоящим безумием, но он совершенно не хотел лгать Кракену.

– Боюсь. Но ты с самого начала был добр ко мне. Прежде никто не оценивал мою жизнь настолько высоко, чтобы спасать меня…

Кракен сделал полшага вперед и едва заметно коснулся пальцами камзола Стида. Осторожно провел по расшитой узорами ткани, тронул одну из пуговиц…

– Сегодня на тебе другая одежда.

Стид не успел утвердительно кивнуть, как на его глазах облик Кракена словно бы затуманился, а когда вновь стал хорошо различим, на нем оказался точно такой же камзол, но, как и в прошлый раз, абсолютно черный.

– Твоя жизнь стоит достаточно, – проговорил он, словно не прерывал разговор неожиданным замечанием. – Пусть испанцы благодарят тебя за то, что у них остался один корабль.

С этими словами он сделал шаг к борту и мгновение спустя канул в темные воды. Стид остался один, смущенный, ошарашенный, не понимающий, что и думать. 

Впрочем, он тут же начал испуганно оглядываться. Белое небытие окружило его со всех сторон, и он перестал понимать, где находится «Возмездие».

– И тогда я понял, что избежать столкновения можно только так…

Стид сидел на большой бочке, укутанный в несколько одеял, и время от времени с наслаждением отпивал из чашки с крепким чаем, что заботливо принес ему Таракан. Вся команда собралась вокруг капитана и внимала его рассказу точно так же, как слушала перед сном волшебные сказки. И эти истории роднило не только то, что они легко захватывали воображение…

Стид был бы рад не лгать им, но попросту не мог рассказать все как было. Правда испугала бы суеверных матросов, и без того принимающих за чистую монету сущие небылицы.

И самым неправдоподобным из произошедшего было то, что Кракен прислушался к его мольбам и пощадил испанцев… 

– Там было много обломков? И трупов? Трупы, наверное, мешали грести… – Пит подался вперед и оперся о край бочки, надеясь на то, что Стид начнет живописать картину столкновения двух судов в мельчайших подробностях.

– Все-таки нужно было немного задержаться и обчистить эти корабли, – с сожалением покачал головой Таракан. – Мертвым их добро уже ни к чему.

– И нарваться на команду уцелевшего судна? К этому моменту они как раз спустились бы в шлюпки для спасения товарищей, – осадил его рассудительный Олуванде.

Допив чай, Стид отставил чашку и поплотнее запахнулся в одеяла. Когда он все-таки добрался до «Возмездия», он настолько пропитался сыростью, что весь дрожал, будто только что поднялся из морских глубин. И сейчас, думая об этом, он вспомнил капли воды, стекающие по неподвижному лицу Кракена. 

Чувствовал ли он холод, находясь в человечьем обличии?

– Единственно верным решением было оторваться от преследователей, пока видимость не стала прежней.

– Согласен с капитаном, – подал голос Баттонс, заставив всех вздрогнуть от неожиданности. – Утром туман, скорее всего, рассеется. К этому времени лучше быть как можно дальше от места крушения.

– Нам несказанно повезло, что те два корабля столкнулись друг с другом. Не стоит искушать судьбу.

Стид кашлянул, чувствуя, что его голос начинает терять силу.

– И правда, – вставил свое слово Француз. – Если таким ушлым типам, как мы, везет, значит Та, что ведает все, считает нас достойными своей милости. Но лучше не испытывать Ее терпение.

Все, кроме Таракана, сожалевшего о несостоявшемся мародерстве, согласно закивали.

Стид собрался было спуститься с бочки и тут увидел перед собой широкую ладонь Крошки Джона. Тот был готов помочь ему и даже отнести его в каюту, если понадобится. В носу предательски защипало, но Стид постарался собрать остаток сил, чтобы не показаться размякшим после того, как весь предыдущий день делился с командой лишь унынием.

– Спасибо, я сам.

Он сложил одеяла, прихватил пустую чашку и направился к себе, оставив команду придумывать новые версии произошедшего. 

Услышав позади голоса Джим и Олуванде, Стид вдруг вспомнил о том, что распорядился запереть пленника в их каморке. Впрочем, британский офицер тут же обнаружился в другом месте: он с невозмутимым видом стоял у двери в каюту.

– Ваши люди освободили меня, когда началась паника. Решили, что я погибну, если останусь запертым. А потом не стали загонять туда снова, – с дружелюбной улыбкой пояснил он. – Меня зовут Ричард Хорнберри. 

Стид пожал протянутую руку.

– Даю слово офицера, что не сбегу.

– Верю вам.

– Я ждал, когда вы отправитесь к себе, чтобы сказать, что вы показали себя невероятно смелым капитаном. Вы куда храбрее, чем Бэдминтон.

Это неожиданное заявление заставило Стида удивленно вскинуть брови. Он совершенно не привык к тому, чтобы кто-то хвалил его. И уж тем более никогда прежде не слышал, чтобы его называли храбрым…

– Я… благодарен вам за добрые слова, Ричард. – Стид несколько неловко отступил ко входу в каюту и, чтобы закончить разговор как подобает, осведомился: – Могу я быть полезен чем-нибудь еще?

– О, нет, спасибо. 

Стид с извиняющейся улыбкой закрыл перед ним дверь и, наконец-то, оказался один. Позволив себе расслабить плечи, он принялся переодеваться в сухую одежду.

Небо за окнами начинало светлеть. Стид должен был валиться с ног от усталости, но почему-то мысли о сне вызывали у него лишь отторжение. Возможно, он попросту боялся вновь встретиться с тем, что увидел в прошлый раз…

Приходилось признать, что образ умершей матери пугал его больше, чем глубинное чудовище, с которым он беседовал посреди обломков уничтоженных судов. 

Стоило ему подумать о Кракене, как все остальные мысли словно бы поглотили темные волны. Неподвижная фигура с рассыпавшимися по плечам седыми кудрями возвышалась в сознании, точно таинственное изваяние, статуя из древнего храма, в котором поклонялись тоске и одиночеству…

Этой ночью Кракен погубил множество жизней… Но в тот момент, когда глубинный монстр явился на зов, Стиду показалось, что на самом деле он хотел, чтобы его остановили...

– Еще одна ясная ночь…

Стид смахнул со лба мешающие волосы, но теплое дуновение бриза заставило непослушные пряди вернуться на место.

– Да, капитан, – отозвался Баттонс, глядя на Стида с точно таким же выражением, что и сидящая на его голове чайка. – Можете не волноваться, в ближайшие дни шторма не будет.

– Я и не думал о шторме…

– Что же тогда заставляет вас встречать ночи на палубе? Прежде в это время вы уже крепко спали…

Застигнутый врасплох неожиданной проницательностью Баттонса, к которому все привыкли относиться как к человеку не от мира сего, Стид развернулся и прислонился спиной к борту, будто чтобы показать, что его совершенно не тянет вглядываться в сумрачную даль.

– Бессонница… 

– Снятся утопленники? – осведомился Баттонс, и по его тону стало понятно, что он не сомневается в своем предположении. – Вы не виноваты в том, что произошло.

– Конечно же, нет… Я сделал все, что мог… постарался найти способ как можно быстрее покинуть это место… Иначе мы все остались бы там…

– Совершенно точно. 

Какое-то время они стояли молча, и Стид думал о том, как попросить Баттонса оставить его одного, но когда тот заговорил, оказалось, что этого и не требуется:

– Что ж. Раз уж вы не собираетесь уходить в ближайшее время, я вернусь на свой пост, а вы несите вахту здесь, на корме.

Кивнув, Стид тут же вновь повернулся к морю и принялся всматриваться в темный пейзаж, будто тот представлял собой какую-то загадку.

На самом деле он попросту не знал, как утолить странную тоску, что поселилась в душе с памятной ночи. Ему казалось, что, стоя в качающейся на волнах шлюпке и глядя в черные провалы глаз хозяина глубин, он не произнес каких-то важных слов, и больше никогда не сможет все исправить… 

Если бы он сумел заверить Кракена, что существует возможность избежать судьбы, наполненной бессмысленными убийствами…

За несколько прошедших дней Стид совершенно измучил себя подобными мыслями, и ночные бдения на корме стали похожи на навязчивый ритуал, без которого он попросту не мог пережить очередные сутки.

Вдруг Стид заметил, что один из фонарей тревожно моргнул. Повернув голову, он уловил какое-то движение справа от себя. Сердце взволнованно дрогнуло в груди. Неужели?..

В следующее мгновение на его губы легла прохладная ладонь.