Солнце раскаляло палубу, словно жаровню, однако находиться в помещениях было совершенно невыносимо, и потому вся команда собралась в тени квартердека, рассевшись кто на чем.

Стид украдкой наблюдал за ними издалека, не решаясь побеспокоить своим обществом и прервать личные разговоры. С тех пор, как его люди собирались устроить против него мятеж, прошло не так много времени, но достаточно событий, значительно повлиявших на их отношение. Оно стало двояким: с одной стороны, больше никто из экипажа «Возмездия» не считал капитана трусом, неспособным собраться в трудную минуту, но, с другой стороны, теперь за ним тянулся шлейф суеверий и домыслов, от которого невозможно было просто так избавиться.

Ведь отчасти это было правдой.

И теперь Стид был вынужден безропотно ждать, когда они придут к какому-либо решению. Вызовут ли они его на разговор о том, что случилось, или попросту покинут его, когда корабль причалит в первому же порту – он в любом случае готовился их потерять. А вместе с ними и все остальное, что у него есть.

Стид в очередной раз погрузил пальцы в узкий карман жилета и коснулся кончиками прохладного бока жемчужины. Он никогда прежде не бывал счастлив и не представлял, каково это… Теперь он мог сказать, что быть счастливым страшно. Это ощущается как кратчайший миг, в котором сконцентрировано все, чего ты желаешь, и когда этот миг остается позади, твое сердце наполняется ужасом от мысли, что ты можешь никогда больше не ощутить это вновь…

– Они преданы вам.

Он обернулся, чтобы обнаружить Ричарда Хорнберри, чуть поодаль стоящего у борта. Лицо британца блестело от обильного пота, слегка отросшие волосы придавали не слишком опрятный вид, но, все-таки, в его облике оставалось некоторое благородное очарование, какое сложно найти среди представителей высшего общества.

– Не слишком почтительны и совершенно не дисциплинированы, но это целиком и полностью ваши люди.

– Я…, – застигнутый врасплох в момент сгущения сомнений и страхов, Стид инстинктивно попытался защититься. – …И не думал, что они могут предать меня… Скорее размышлял о том, достоин ли я быть их капитаном.

Хорнберри мягко улыбнулся, чуть наклонив голову набок. Позади него морская даль сияла, словно бриллиант с бесчисленными гранями, и Стид несколько раз моргнул, чтобы продолжать смотреть ему в глаза.

– Мы всегда выбираем людей не случайно. Просто, возможно, еще рано пожинать плоды…

В ответ на эти слова Стид вздохнул, пытаясь обычным движением грудной клетки отогнать тревожные мысли. Конечно же, это нисколько не помогло, лишь сильнее выдало его сомнения.

– Что-то тянет ваше сердце на дно, капитан Боннет, – чуть понизив тон, проговорил Хорнберри. – Такое ощущение, что даже корабль теряет свою скорость из-за этой тяжести.

Стид вздрогнул и бросил на него короткий взгляд, явно ожидая, что следующими словами британца будут: «И это нас всех погубит». Но тот лишь едва различимо вздохнул, будто запоздалым эхом Стида, и проговорил:

– Но вы достаточно сильны, чтобы справиться со всем. Я в этом уверен.

Этот человек, взятый им в плен, ставший свидетелем бессмысленного убийства своего капитана, а потом едва не проданный врагам Короны, почему-то всегда находил возможность сказать нечто такое, что поддерживало Стида в момент самой большой неуверенности в том, что он делает. И благодарность за это было слишком трудно выразить словами.

– Вы очень добры, Ричард. Не представляю, чем заслужил подобное отношение с вашей стороны, но…

Хорнберри мимолетно усмехнулся, и эта усмешка показалась Стиду необъяснимо печальной, хотя он не был уверен в своей способности читать в чужих душах.

– Офицер Ее Величества не должен симпатизировать пирату, но я нахожу вас достойным уважения человеком.

Не зная, что ответить, Стид благодарно кивнул и повернулся в сторону отдыхающей команды, благо именно в этот момент ветер донес до него мелодичные звуки лютни Француза. Следом за ними зазвучал голос Шведа, вторящего незамысловатой мелодии.

Что бы ни обсуждала команда до этого, сейчас они хотели лишь немного развлечь себя во время полного штиля.

– Капитан, – Баттонс подошел к нему и по привычке остался стоять чуть позади, глядя куда-то в даль поверх плеча Стида. – К нам приближается судно. Торговое, скорее всего, голландское. 

Стид будто вынырнул из забытья, хотя только что мерил шагами палубу в бесплодных попытках найти себе хоть какое-то занятие кроме разглядывания горизонта или бесконечных в своей однообразности пенных гребней.

– Насколько быстро оно окажется рядом?

Старый матрос задумался, по-птичьи моргая светлыми глазами.

– Полагаю, за два часа до рассвета, – наконец, ответил он, и уверенность в его тоне немного успокоила начавшего было волноваться Стида.

Этой ночью Кракен обещал появиться вновь, и Стид был совершенно не готов отказаться от новой встречи, однако гость из морских глубин никогда не оставался с ним надолго и до предрассветных часов точно должен был покинуть «Возмездие».   

– Мы не будем атаковать это судно. Пусть следует своим курсом. Ночной абордаж – дело слишком опасное, я не собираюсь рисковать командой.

Произнеся это, Стид вновь погрузился в глубокую задумчивость. Баттонс бесшумно исчез.

Стид не стал просить его молчать о том, что мимо «Возмездия» ночью пройдет груженый ценными товарами корабль. Он и так знал, что Баттонс не видит ничего хорошего в лишних спорах по поводу грабежа.

– …Спускаешься с холма и оказываешься в небольшой бухте. Из нее открывается прекрасный вид на океан. Иногда мне удавалось упросить няню остаться там на пару часов, и тогда я играл, представляя себя пиратом, который выжил после кораблекрушения. Мне нужно было найти своих людей и раздобыть новый корабль…

Стид говорил тихо, понизив тон до едва различимого, и ему казалось, что его голос растворяется в лунном сиянии, становится частью этого таинственного царства, расстилающегося между черными небесами и такой же темной, но впитывающей свет водной гладью. Все, чего он желал, – чтобы Кракен смотрел на него также внимательно, чуть удивленно изогнув темную бровь.

– Конечно, корабль построить я не успевал, меня уводили с пляжа… а команда так и не находилась. Ни в школе, ни среди детей отцовых друзей… Но позже, когда я подрос, я понял, что все возможно, если потратить на это достаточно денег. Осталось лишь убедить себя, что так и должно было случиться… что это судьба…

Он опустил взгляд в черноту, таинственно шуршащую у борта. Возможно, его молчаливый собеседник не до конца понимал эти мотивы, свойственные человеческому существованию, но он был первым, кому Стид смог сказать обо всем откровенно… Будто это была совершенно обычная вещь – делиться своими мечтами и печалями со сверхъестественным существом.

Стид не ждал ответа на свой рассказ, бесхитростно радуясь тому, что Кракен сейчас здесь, с ним, но после нескольких мгновений тишины тот вдруг произнес своим хрипловатым голосом:

– Ты всегда стремился к морю, и оно приняло тебя. Потому что море знает каждого, кто живет им… каждое существо, что хоть раз оказалось в его глубине, хоть раз хлебнуло соли, хоть раз смешало с волнами собственную кровь…

– Думаешь, я… не кажусь ему чужаком?

Стид облокотился на релинг и пытливо глянул на Кракена, стоящего совсем близко, так, что можно было протянуть руку и коснуться черного шейного платка, повторенного им вместе с одним из повседневных нарядов Стида. Это была единственная деталь, которой не потребовалось изменить свой цвет.

– Уже нет, – отозвался хозяин глубин с мрачной уверенностью. – Оно знает о тебе достаточно.

– Ты не хотел бы, чтобы это было так? – осторожно спросил Стид, раздумывая над тем, что его неизменный защитник волновался о благосклонности к нему морской стихии куда больше, чем об опасности встречи с другими пиратами и британским флотом.

Кракен не ответил ему, привычно возводя между заданным вопросом и своими тайнами незримую стену молчания и опасения, что истина уничтожит нечто для него ценное.

Стид успел пожалеть о том, что вновь коснулся чего-то запретного, когда Кракен вдруг тихо попросил:

– Ты можешь вновь… укрыть нас этой штукой? – в руках его появился черный, лишенный всяких узоров плед. Морской монстр держал его так, словно это был трофей, который надлежало хранить с величайшим почетом.

– Конечно.

Стид взмахнул шерстяным полотнищем и ловко завернул в него себя и Кракена. И на этот раз тот не замер в растерянности, а ласково приобнял Стида под тканью, заставив ощутить, как сладостно заныло сердце.

– Тебе… понравилось?

– Не помню чего-то более приятного, чем это ощущение…

Они уселись, прислонившись спиной к фальшборту, и Стид, не столько осмелев, сколько перестав отдавать себе отчет в своих действиях, принялся раскладывать по мягкой ткани пледа витые пряди волос хозяина глубин. Тот будто специально склонил голову, чтобы они рассыпались по черному полю и оказались в чутких пальцах.

Стид понял, что что-то не так, когда Кракен вдруг вздрогнул, будто его пронзила внезапная боль, и тут же замер, совершенно окаменев.

– Что случилось? – прошептал он, коснувшись плеча морского существа в надежде, что это поможет тому прийти в себя.

Ответа не последовало, но, когда Стид с тревогой заглянул в темные глаза своего гостя, он с ужасом обнаружил, что зрачки Кракена стали почти плоскими, точно у монстра, явившегося ему в тумане в памятную ночь уничтожения испанских кораблей.

– Ты что-то почувствовал? – не оставлял надежды Стид, перепуганный тем, что с морским хозяином произошла эта внезапная перемена. Его ладонь двинулась по плечу Кракена, осторожно гладя…

И тут он заметил, что серебро в волосах обитателя глубин стало чуть ярче, а кожа, наоборот, чуть бледнее… Приближался рассвет. Должно быть, в этот миг мимо «Возмездия» приходил голландский корабль…

Обернувшись, Стид понял, что Кракен смотрит в ту сторону, где между горизонтом и серым сумраком виднеется силуэт парусника…

– Ты хочешь… – Стид сглотнул, не договорив.

Он вдруг сбросил с плеч ставший ненужным плед и обхватил Кракена так крепко, как только мог, не желая отпускать. Тот напряженно прошептал над его плечом:

– Я должен, Стид…

– Нет! Не сейчас…

Стид сильнее прижал в себе Кракена в наивной уверенности, что сможет удержать его, если тот вознамерится сделать рывок. Но, кажется, эти объятия действительно сковывали морское чудовище, потому что Кракен оставался недвижим и лишь крупно дрожал, точно охваченный лихорадкой.

– Отпусти меня!

– Там погибнут невинные люди, а ты вновь будешь страдать, – Стид в отчаянии прижимал к себе самое дорогое, что у него было, отказываясь признавать, что это существо – порождение темных глубин, и они ждут, когда инстинкты возобладают над его сумрачным разумом.

– Ты не понимаешь… станет лишь хуже…

В голосе Кракена плескался, вздыбливаясь непроглядными волнами, настоящий ужас. Он был окружен кольцом заботливых рук, но сам он не менее крепко сжимал Стида, и это придавало тому уверенности в собственных действиях.

– Оно пройдет, пройдет… – повторял Стид, надеясь на то, что в этих словах есть хотя бы доля правды. – Корабль уйдет, и ты вновь станешь прежним…

Он чувствовал, что каждый мускул тела хозяина глубин напряжен до предела, но, понимая, что это невыносимо, все равно заставлял его оставаться в покое. Здесь, рядом с ним, Кракен был скорее человеком, нежели чудовищем, и Стиду мучительно хотелось, чтобы эта сущность оставалась на свету, не погружаясь в тень беспамятства.

В какой-то момент Кракен вновь вздрогнул и резко обмяк в руках Стида, бессильно навалившись на него всем весом и жалко уткнувшись в его плечо.

Теперь он казался всего лишь ослабшим существом, в котором не осталось больше ни капли воли. Стид хотел уловить в его голосе хоть какое-то облегчение, но, кажется, Кракен был совершенно раздавлен.

– Стид… что же ты наделал…