Оказавшись в полутьме ничем не освещаемой каюты, Кракен болезненно вздрогнул и начал приходить в себя. Стид успел устроить его на своей постели и теперь сидел рядом, не смея оставить его даже на миг.

– Стид?

– Я здесь…

– Я не хотел, чтобы ты видел…

Не различая взглядом, но ощущая даже на расстоянии, что Кракен сжался, пытаясь избежать мучительного соприкосновения с действительностью, Стид придвинулся к нему чуть ближе и мягко погладил по руке.

– Благодаря тебе мы не попали в плен и не погибли…

Глубинный монстр затих, будто эта простая ласка оказывала на него магическое воздействие. Какое-то время он потерянно молчал, но потом вновь заговорил, пытаясь хоть как-то ослабить неведомую Стиду муку.

– После охоты… я обычно скрываюсь, восстанавливаю силы. Если бы не грозящая тебе опасность, я оставался бы на дне…

– Ты снова спас меня. Теперь я хочу сделать хоть что-то для тебя. Скажи, что я могу?

Плечи Кракена дрогнули. Стид догадался, что тот отрицательно помотал головой.

– Прошу тебя, скажи…

И через мгновение Кракен все-таки произнес едва различимым, прерывающимся шепотом:

– Обними меня. Если ты… если…

У него не хватило решимости договорить, но Стид все понял. Сбросив с плеч камзол, он опустился рядом и притянул к себе морское создание, отчаянно нуждающееся в его близости.

Не смея поверить в дарованную ему нежность, Кракен какое-то время оставался скованным, но потом вдруг с тихим стоном подался к Стиду и прижался так крепко, что тот перестал понимать, где проходит граница между их телами и душами…

– Я всегда готов обнять тебя… Я хочу, чтобы рядом со мной ты был счастлив… – Стид сухо сглотнул и все-таки договорил: – Я люблю тебя, Кракен…

Монстр не ответил. Все, что он мог – потрясенно молчать, боясь шевельнуться, чтобы ненароком не спугнуть ощущение невесомого, точно парящее в толще воды морское создание, и такого же беззащитного перед всевозможными опасностями счастья…

Измученный бесконечными тревогами, Стид провалился в такой глубокий сон, что вынырнуть из него оказалось невероятно сложно. Сознание скользило по самой кромке, то и дело вновь погружаясь в забытье, и воли не хватало на то, чтобы разлепить будто бы сросшиеся веки.

Непривычное чувство уюта, защищенности, лишь усиливало желание нежиться еще, позабыв обо всем остальном мире.

Когда же он все-таки заставил себя открыть глаза, его встретило выражение умиления, освещающее лицо Люциуса. Мальчишка стоял над ним и ласково улыбался.

– Простите, капитан, – прошептал он, будто Стид все еще оставался на грани сна и яви. – Я думал, что умею быть бесшумным.

– Что-то случилось?..

– Все хорошо. Просто отлично. Я зашел проверить, все ли с вами в порядке.

Стид подумал о том, что в последнее время такие проверки вошли у матросов в привычку, но их едва ли можно было винить в этом… Их капитан раз за разом оказывался в ситуациях, в которых ему угрожала серьезная опасность.

Собираясь потянуться, Стид шевельнул затекшими руками и вдруг заметил, что правая придавлена странной тяжестью.

– Осторожнее, вы разбудите его, – проворковал Люциус, указывая взглядом на что-то рядом со Стидом. Повернув голову, тот обнаружил безмятежно дремлющего Кракена, полностью одетого, но укрытого одеялом. Это зрелище было настолько трогательным, что Стид на какое-то мгновение буквально лишился дара речи. Но тут ему пришла в голову мысль о том, как это все смотрится со стороны.

– Если ты подумал о том, что… Мы не…

– Тсс, капитан. Поберегите его сон, он и правда натерпелся…

Люциус одарил Стида многозначительной улыбкой и буквально на цыпочках направился к выходу в коридор. Было совершенно непонятно, поверил ли он в сказанное или нет, но выглядел он весьма довольным.

Дождавшись ухода мальчишки, Стид с невероятной осторожностью повернулся к спящему Кракену, чтобы вновь на него полюбоваться.

Морской хозяин спал, доверчиво прижавшись лбом к его плечу. Густые пряди черно-серебристых волос, рассыпавшиеся по подушке, напоминали море, волны которого омывали бледное лицо с мягкими, расслабленными чертами. Красиво изогнутые брови будто бы парили над сомкнутыми веками, а тонкая линия губ выражала задумчивость и даже мечтательность.

Хотя Стид не ощущал на своей коже даже легкого дуновения чужого дыхания, ему казалось, что соприкасающийся с ним лоб Кракена был заметно теплым.

Только теперь, с щемящей нежностью рассматривая спящее рядом существо, он понял, откуда взялось это ощущение уюта, в котором хотелось оставаться как можно дольше. Он никогда прежде не просыпался в чьих-то объятиях… и уж тем более – в объятиях любимого…

Одолеваемый целым хором мыслей и чувств, Стид всем телом развернулся к спящему Кракену и несмело положил руку на его плечо. Так, словно действительно был достоин проводить каждую ночь с тем, о ком мечтал…

В бокале колыхался ароматный виски, ему вторило трепещущее пламя свечей, и Стиду казалось, что весь подлунный мир куда-то стремительно движется, не спрашивая у обитающих в нем существ, хотят ли они кружиться в водовороте неведомых перемен.

Доставая из бара одну из самых дорогих бутылок, Стид планировал провести вечер за приятной беседой и даже, быть может, настроиться на романтичный лад, но, похоже, пережитые волнения ослабили его волю настолько, что он не смог вовремя остановиться и вскоре оказался излишне пьян.

– Этот человек… Иззи Хэндс… кажется, ты небезразличен ему.

Кракен обратил на него свои кромешно-черные глаза, в свете пламени кажущиеся еще более загадочным, и глухо произнес:

– Так было всегда…

Он устроился на диване для гостей, подложив под спину несколько подушек и вытянув ноги в сторону противоположного подлокотника. Хотя в глубине души Стид не хотел отпускать его даже на шаг, он с пониманием относился к тому, что порой морскому существу требовалось немного пространства.

– И ты никогда не давал ему надежды?

Это прозвучало так, будто Стид просил развеять его страхи, но он ничего не мог с этим поделать.

– Нет, но… кажется, ему и не требовалось. Он смотрел на меня как на кого-то другого… и упивался придуманным образом. Когда же я действительно стал таким, он испугался…

– Он был первым, к кому ты пришел?

Ожидая ответа, Стид замер, словно перенял эту повадку у морского хозяина. Ему даже показалось, что сердце перестало биться, чтобы шум крови не помешал расслышать ответ Кракена.

– Я вернулся на свой корабль… через несколько ночей после того, как меня убили… С трудом принял человеческий облик и незамеченным проник в каюту капитана. Должно быть, вид мой был ужасен, потому что когда Иззи увидел меня, он закричал… Что бы я ни говорил, как ни просил его, он попросту не слышал. Мне пришлось убраться, и по пути я едва не прикончил нескольких матросов… Я бросился в воду и лишь тогда осознал, что теперь мне никогда не вернуться к людям… что я буду вынужден скрываться под килем, слушая их голоса…

– Ох, боже… – потрясенно прошептал Стид, мучительно желая заключить Кракена в объятия и утешить вновь, но боясь оказаться слишком навязчивым и вдобавок чувствуя вину за свои расспросы.

– Позже я попытался еще раз… Но лучше бы я не поднимался на поверхность…

Стид понимал, что глубинный монстр собирается рассказать о чем-то еще более страшном, непроглядной тенью ложащемся на его душу, но был совершенно не в силах остановить его, одержимый болезненным желанием узнать все до самого конца.

– Плохо представляя всю свою опасность для людей, я разыскал один корабль… «Сокровище». Его капитан, Калико Джек, хорошо меня знал… В полном отчаянии я собирался умолять его выслушать меня…

Кракен резко прервал себя и принялся залпом осушать бокал. Он не смотрел в сторону Стида, и тому становилось еще более страшно.

– Мне требовалось время, чтобы вернуться к человеческому облику… я не мог иначе забраться на корабль, кроме как карабкаясь по борту… и потому, когда Джек увидел меня, я все еще был монстром…

Он опустил пустой бокал и обхватил его пальцами, будто оплел щупальцами нечто хрупкое, что желал защитить от незримой опасности.

– Должно быть, он вышел на палубу, чтобы развеяться… И заметил меня первым. Я был готов обернуться человеком, как только перелезу через фальшборт, но… он успел схватить гарпун и запустить в меня… Если бы он попал… если бы эта штука вонзилась в меня и причинила боль, я бы, скорее всего, вернулся назад в воду, но Джек промахнулся…

Стид сидел ни жив ни мертв и бессильно внимал Кракену, на его глазах буквально обращающемуся в сгусток страданий.

– …И тогда эти силы завладели мной. В один миг я сделался огромным и занял почти всю палубу. Я обхватил корабль щупальцами и просто… сжал изо всех сил…

Он, наконец, отставил бокал, видимо, опасаясь за его сохранность, и в бессильной попытке ограничить в пространстве свою опасную сущность скрестил руки на груди.

– Когда я пришел в себя… я лежал на дне… Надо мной плавали обломки… и среди них – тела тех, кого я знал… все они успели утонуть, но я ничего не смог бы сделать, даже если бы морок отпустил меня раньше… Безжизненное тело Джека медленно погружалось, приближаясь ко мне, точно он хотел взглянуть на меня в последний раз…

После этих слов Стид, наконец, вышел из оцепенения. Он бросился к Кракену, опустился перед ним на колени и взволнованно заговорил:

– Прости… прости меня!

Тот медленно перевел на него непонимающий взгляд.

– За что?

– Я заставил тебя… вспомнить все это…

Губы морского хозяина едва заметно дрогнули.

– Ты имеешь право знать… Тебе лучше быть вооруженным.

Обреченность, столь явственно звучащая в его тоне, заставила Стида уронить голову, спрятать лицо рядом с его неподвижной кистью.

– Все, чего я хочу… чтобы ты больше не страдал… – глухо проговорил он.

– Боюсь, я сделал свой выбор… и он оказался непоправимой ошибкой.

– Но ведь ты не выбирал смерть? На тебя напали?

Стид приподнял голову, и потому его слова прозвучали чуть более четко, чем предыдущие.

– Я приветствовал британцев как избавителей. К тому моменту жизнь перестала для меня что-либо значить, и я с легкостью расстался с нею. Я сам бросился за борт, чтобы они не подвесили мое тело болтаться у всех на виду… Должно быть, Богиня не стала препятствовать тому, чтобы ее беспутный сын оказался во власти темных сил… Думаю, это показалось ей справедливым.

– Ты можешь… сопротивляться им? Восставать против их воли?

Внезапно в сознании Стида возник образ Мэри: ее уверенный взгляд, спокойный, полный достоинства, тон, с которым она говорила о том, что сама сделает свою жизнь счастливой. Если бы он мог перенять хотя бы часть ее внутренней силы, чтобы бороться за Кракена…

– Они ждут, когда мое сознание окончательно сдастся, и тогда я стану морским существом… без мыслей, без чувств… Если бы не ты, Стид, я бы давно уже был таким…

Прохладная рука легла на его голову, пригладила кудри с удивительно кроткой нежностью, словно Кракен касался не человека, а невесомого облака, плывущего над самым волнами.

– И чем я плачу тебе? Опасностью? Тревогой и ожиданием?

Стид вскинулся, поймал взгляд глубинного монстра и с жаром проговорил:

– Лучше так, чем потерять тебя!

Боль заставила брови Кракена мучительно изогнуться, и он отвернулся, чтобы скрыть, насколько тяжело ему слышать эти слова, понимать, что они означают.

Какое-то время они оба молчали, не представляя, как выбраться из пугающих глубин безысходности. Стид кусал губы, пытаясь не дать себе начать вновь повторять заверения в любви и преданности… Кракен сидел неподвижно, будто желая слиться с тенями, затопившими каюту, чтобы дрожать вместе с ними в неверном свете свечей.

Потом он вдруг поднялся со своего места. Глаза его были как никогда черны.

– Куда ты? – с тревогой прошептал Стид.

– Хочу немного побыть один.

Если бы Стид был трезв, он, возможно, сумел бы сдержать свой порыв, но сейчас он вскочил и прижался к любимому, отчаянно боясь отпускать его.

– Пожалуйста… Только не пропадай снова…

Кракен ощутимо вздрогнул в его объятиях, но тут же обмяк и тихо проговорил:

– Я не покину корабль. Обещаю.

Он осторожно приподнял подбородок перепуганного Стида и прижался к его губам уверенным, долгим поцелуем. Открыв глаза после этой внезапной, но столь необходимой ему ласки, Стид коротко кивнул и отстранился.