Стид взял в руку ладонь Эда и потянул его за собой в сторону юта. Он знал, что команда поймет это простое и естественное желание побыть наедине с тем, кого он только что обрел после стольких испытаний. И матросы действительно проводили их теплыми взглядами, не произнеся ни единого слова.

Едва они переступили порог каюты, Стид притянул к себе любимого и уткнулся носом в его плечо, покрытое мягкими прядями. Не покидая своего убежища, он виновато произнес:

— Прости… мне нужно… несколько минут…

В ответ Эд осторожно оплел его руками, словно боялся погасить исходящее от него незримое сияние. Прижавшись щекой к теплому виску, он прошептал:

— Мне тоже…

Они замерли в тишине, слушая дыхание и сердцебиение друг друга, думая о том, каким невероятным даром были эти обыденные звуки, сколько ужаса пришлось пережить, чтобы те не смолкли… Их совершенно не смущало, что веки тяжелеют от пролитых слез, что соленая влага пропитывает тонкий хлопок одежд… 

Наконец, поддавшись порыву, Стид поднял покрасневшее лицо и с отчаянной нежностью посмотрел на Эда.

— Я все еще не до конца поверил…

Сухо сглотнув, Эд произнес:

— Мне кажется, что я задремал в расщелине рифа и вижу сон… о том, что я счастлив с тобой…

Этого оказалось достаточно, чтобы Стид не выдержал и с тихим стоном прижался поцелуем к его дрожащим губам. Не помышляя о страстных ласках, он хотел лишь, чтобы его касания убедили Эда в реальности происходящего, уберегли от страха вновь окунуться в отчаяние.

Эд ответил ему с трепетом, с готовностью принять истину, позволяющую оставаться в действительности, в которой было все, чего он когда-либо желал. 

Спустя несколько упоительно долгих мгновений он мягко отстранился и проговорил:

— Я так и не сказал тебе, что я…

Сделав паузу, он подхватил руки любимого и прижал их к своей груди. Этот жест заставил Стида взволнованно замереть, но вдруг, почувствовав нечто странное, он посмотрел вниз и испуганно воскликнул:

— Кровь…Твоя рана все еще кровоточит…

Позабыв обо всем, Стид отвел Эда к постели и усадил на перину, собираясь незамедлительно заняться перевязкой. К счастью, все необходимое было у него под рукой. Он взял с прикроватного столика бутылку с водой и чистые лоскуты, помог Эду стянуть с себя баньян и испачканную кровью рубашку, а затем принялся с величайшей осторожностью разматывать старую повязку. 

Когда он добрался до кожи, его тревога немного ослабла: рана выглядела не так уж плохо. Должно быть, кровь начала сочиться из-за резких движений Эда, не привыкшего заботиться о повреждениях.

— Придется быть осторожнее… У тебя больше нет силы, исцеляющей тело…

— Зато у меня есть сила, исцеляющая душу…

Стид был уверен, что, говоря это, Эд пытался приободрить его улыбкой, но был слишком сосредоточен на том, чтобы потуже затянуть новую повязку.

— Останешься сегодня в постели? — спросил он робко, ощущая себя не в праве настаивать.

— Конечно, — тут же согласился Эд. Воспользовавшись помощью Стида, он вновь устроился в кровати. — Только мне бы хотелось, чтобы ты тоже…

Стид не удержался и снова потянулся к нему, чтобы запечатлеть на его губах еще один невинный поцелуй. От того, что Эд не стал с ним спорить, желая уберечь от очередного витка тревоги, его сердце до краев наполнилось теплом и благодарностью.

— Я попрошу приготовить завтрак и вернусь к тебе.

Таракан пообещал сварить самый лучший кофе и подать его со свежей выпечкой. Стид решил подождать на палубе, боясь, что во второй раз у него не хватит сил оставить Эда в одиночестве, пусть даже и ненадолго. 

Он прохаживался от одного борта до другого, невольно вспоминая те дни, когда ожидание встречи с Кракеном превращало время в бесконечную пытку.

Теперь все должно было измениться… Кракен… Эд был рядом, в безопасности, и Стид мог проводить с ним каждый день… Но это было слишком хорошо, чтобы в душе не начинали разрастаться сомнения и страхи, питающиеся мыслями о том, что совсем еще недавно разрывало ее на части.

Надолго ли их оставили в покое морские силы? Насколько близко к ним находятся корабли британского флота? 

Единственное, в чем Стид был непоколебимо уверен, так это в их с Эдом общем желании быть вместе и больше никогда не расставаться…

— Капитан?

Обернувшись, Стид обнаружил позади себя Баттонса. На плечах матроса сидели две чайки, поглядывающие друг на друга с удивительной птичьей нежностью.

— Это Оливия? — спросил Стид, поздравив себя с тем, что все-таки вспомнил имя второй птицы, которую знал только по рассказам Баттонса.

— Да. Сегодня она прилетела вместе с Карлом. Я думаю, это хороший знак.

— Добро пожаловать на наш корабль, — поприветствовал птицу Стид и сразу же вернулся мыслью к тому, что представлялось ему наиболее насущным. — Ты что-то хотел спросить?

Водянистые глаза Баттонса посуровели, и Стид тут же догадался, о чем пойдет речь.

— Мы стоим между Сент-Люсией и Мартиникой. Это самое неудачное место для стоянки после того, что…

— …Произошло вчера, — закончил за него Стид, содрогнувшись от воспоминаний. 

— Вести распространяются быстро, капитан. Нам нужно уйти от Барбадоса как можно дальше. И, если я кое в чем прав, лучше вообще покинуть Карибское море…

Стид пристально посмотрел на своего помощника, осознав вдруг, что все это время Баттонс понимал гораздо больше, чем он мог предположить. Собственно, с самого первого дня, когда Кракен ступил на палубу «Возмездия», тот говорил загадками, которые вполне можно было трактовать как весьма прозрачные намеки.

— Ты прав, — отозвался Стид, радуясь возможности поговорить об этом прямо. — Для нас здесь все еще небезопасно. И я хотел бы от дать распоряжение сняться с якоря немедленно, но…

Он шагнул к борту и оперся на релинг, словно ему вновь стало сложно удержаться на ногах.

— Все не так просто, — закончил он, вдруг ощутив, как прежняя тяжесть вновь опускается на плечи. — Нам придется задержаться здесь еще на какое-то время.

— Решение за вами. Уверен, ваш возлюбленный поддержит вас во всем. 

— Ты думаешь? — Стид переборол желание вновь взглянуть на Баттонса, боясь, что этот взгляд получится излишне неуверенным и даже жалким.

В этот момент Оливия спорхнула с плеча старого матроса и пересела на релинг рядом со Стидом. Будто все понимая, она едва заметно кивнула своей маленькой головкой и в следующий миг сорвалась с места. Ее изящный силуэт, сияющий в лучах яркого солнца, заскользил над водной гладью, точно апостроф над бесконечной чередой начертанных морем строк. 

Вскоре к ней присоединился и Карл, такой же легкокрылый и прекрасный, и вместе они начали постепенно отдаляться от «Возмездия», спеша к ведомой лишь им цели.

Стид не стал переспрашивать благоговейно молчащего Баттонса. Должно быть, то, что он увидел, можно было считать ответом на его вопрос. Во всяком случае, ему хотелось в это верить.

Не без труда повернув дверную ручку, Стид вошел в каюту с подносом в руках. Еще из коридора ему послышались голоса, и, сделав несколько шагов, он понял, что не ошибся.

— Прости меня, Из… прости за все, что я…

Ему стоило бы развернуться и выйти, пока говорящие не заметили его присутствия, но Стид почему-то замер на месте, взволнованно прислушиваясь.

— Ты ведь знаешь, что я сделал? Он сказал тебе? Это я должен просить прощения… и не надеяться, что ты меня простишь…

— Это не имеет значения… я был чудовищем… 

Не в силах вынести эти слова и последовавшую за ними горькую тишину, Стид все-таки прошел к столу и поставил поднос, а потом повернулся к говорившим.

Эд все также сидел в постели. Рядом с ним, не решаясь преодолеть расстояние в пару шагов, замер Иззи. Звенящее в воздухе напряжение красноречиво говорило о том, что этот короткий разговор дался им весьма непросто…

— Прошу простить меня, я не знал… Быть может, мне стоит взять у Таракана еще одну порцию, чтобы мы могли…

— Не нужно. Я ухожу. 

Тряхнув головой, чтобы убрать со лба мешающие пряди, Иззи направился к выходу. Когда он поравнялся со Стидом, его взгляд блеснул каким-то трудноуловимым чувством… он протянул руку и легко похлопал того по плечу.

— Я расскажу, как ты два раза спас меня, — пообещал ему Стид, но Иззи лишь мимолетно усмехнулся.

— Только не делай из меня героя.

Не дожидаясь ответа, он вышел из каюты, желая поскорее оставить капитана и его возлюбленного наедине. Стид какое-то время рассеянно смотрел ему вслед, а потом все-таки вернулся к действительности, чтобы обнаружить, что Эд следит за ним с заметной долей волнения.

— Между вами что-то произошло, пока я… 

— Много всего. Если я начну рассказывать, на это уйдет несколько часов…

Стид вновь подхватил поднос с завтраком и устроился на кровати рядом с любимым, намереваясь хлопотать вокруг него, пока все мрачные мысли окончательно не выветрятся из головы. 

— Я бы хотел поберечь твое спокойствие, если ты не против.

В огромных глазах Эда отразилась борьба между желанием как можно скорее узнать подробности и пониманием того, что Стиду важно позаботиться о нем. В конце концов он неуверенно кивнул.

— Просто знай, что это важно для меня. 

Стид на мгновение замер, пытаясь осознать, что эти чуть подрагивающие нотки в голосе Эда звучат точь-в-точь как его собственные, когда он говорит о своих чувствах. 

— Конечно же… — он отставил поднос в сторону, чтобы притянуть Эда к себе и позволить устроиться на своей груди, надеясь, что это послужит хоть какой-то компенсацией. 

Несмотря на то, что они оба должны были ощущать сильнейший голод, им становилось совершенно не до еды, когда удавалось окунуться в невероятно острое переживание вновь обретенной близости, возможности быть вместе без каких-либо условий, без страха потерять все это за одно мгновение…

Стид не мог сказать, перевалил ли день за свой экватор или до полудня еще хоть что-то оставалось. После завтрака они с Эдом какое-то время беседовали, не размыкая объятий, и тот, пригревшись рядом, опять уснул. Должно быть, он был все еще слишком слаб, чтобы бодрствовать долго, и Стид решил не тревожить его.

Осторожно гладя любимого по серебристым волосам, он с затаенной болью думал о том, что не заслужил такого безграничного доверия, которым Эд одарил его без всяких колебаний. Да, в его сердце не было даже намека на желание использовать этот дар во вред, но обстоятельства уже однажды разлучили их… И теперь Стид должен был пройти тем же путем, неизбежно причиняя новые страдания…

Эд открыл глаза резко, будто рванулся на поверхность из пугающих глубин сна, не будучи уверен, что обитающие там чудовища не смогут причинить ему вреда.

— Стид? — хрипло прошептал он. — Почему?..

— Что такое, милый? — с тревогой отозвался Стид. 

— Тебя наверняка ждала команда… Ты мог оставить меня и заняться важными делами…

В ответ на это Стид, уже успев измучиться виной, болезненно вздрогнул и отвернулся.

— Я…

Эд выглядел таким ранимым… Стид безошибочно чувствовал, что во сне он возвращался к прошлому… к жизни, наполненной отчаянием и тьмой… и только после пробуждения смог вздохнуть свободно…

— Мне хотелось повременить с этим, но я… не могу. 

— С чем?

Эд обнимал его так крепко и, вместе с тем, так бережно, что у Стида не было душевных сил, чтобы освободиться, но в этот миг он все-таки хотел…

— Я действительно должен оставить тебя, — произнес он с невыносимой горечью. — На время. Мне необходимо увидеться с семьей… 

Ответом ему была пугающая тишина. Но все-таки объятия Эда не ослабли.

— Сражение с британцами происходило на глазах у всего острова… Моя жена и дети… до них не могли не дойти вести о том, что там был мой корабль…

— Я не подумал, что она может… — одними губами прошелестел Эд, и только тогда Стид понял, насколько болезненным является для него упоминание о Мэри и семье.

С тихим всхлипом обхватив Эда, он судорожно прижался к нему и принялся сбивчиво говорить:

— Я ушел… оставил их… я просто не мог так жить, без надежды, без радости… я был уверен, что им будет лучше без меня… и, кажется, моя жена нашла другого… а я нашел тебя… но я должен объясниться… я должен отпустить ее и попрощаться с детьми… Эд… Эд?

Спрятав лицо у него на груди, Эд молчал. Стид кожей ощущал, как он вдыхает и выдыхает, согревая своим дыханием то место, под которым неутомимо бьется сердце…

— Я с тобой, — наконец, ответил он.

— Нет! Ты слаб! И это небезопасно!

— Я не отпущу тебя одного. Даже не проси меня об этом. Я с тобой, Стид. Куда бы ты ни шел.