Эдвард поднялся на борт, мысленно поздравив себя с тем, что сделал это без чьей-либо помощи, и тут же перегнулся через релинг, чтобы проследить за погрузкой пары невероятно ценных сундуков.

Клыку и Айвану было велено обращаться с ними так, будто в них были статуи Богини, и помощники Эда всю дорогу, не умолкая, обсуждали, как могли бы выглядеть эти внушающие трепет святыни.

Наконец, груз был с осторожностью поставлен на доски палубы. Во время передышки Клык подозвал к себе Люциуса и, очаровательно смущаясь, протянул ему большой плоский сверток. Эд мимолетно улыбнулся и тут же отвел взгляд, чтобы не мешать им своим вниманием, тем более что к паре уже присоединился Пит и тоже принялся с предвкушением ждать распаковки подарка.

Мысли Эда тут же невольно обратились к Стиду, и он почувствовал, как что-то внутри тревожно и сладко сжалось от осознания, что они теперь вместе. С момента их встречи прошло чуть больше полумесяца, но Эд все никак не мог привыкнуть к тому, что это правда.

– Айван, давай не будем ждать Клыка, дотащим сундуки вдвоем? – с волнением произнес он, приметив среди портовой суеты знакомый силуэт с ореолом золотящихся на солнце волос.

– Иди к черту, Эдвард, я сейчас позову Джона. Не хватало еще…

Эд для порядка нахмурился, хотя на самом деле считал заботу своих людей, пусть и обернутую в грубость, столь же искренней, что и преданность матросов Стида. Впрочем, чем дальше, тем меньше оставалось причин для разделения команды на две части. Должно быть, им со Стидом стоило сделать решающий шаг, но оба пока еще боялись говорить об этом…

– Ого, это… наверное, самый тяжелый матросский сундук, который я когда-либо поднимал, – присвистнул Джон, когда они с Айваном приготовились затаскивать покупку Эда в коридор полуюта. – Что там?

– Судя по весу, чей-то труп, – отдуваясь, отозвался Айван.

– Нее, капитан Боннет не любит трупы. Определенно, это не он.

– А что он любит?

Тут оба многозначительно умолкли, и идущий следом Эд нетерпеливо проговорил:

– Да-да, вы догадались, молодцы, но, все-таки, давайте побыстрее.

Ему было достаточно лишь взглянуть на то, как Стид кивает долговязому, точно мачта, человеку с развевающимися на ветру седыми волосами, чтобы понять, что сделка совершена, и скоро его со-капитан вернется на корабль.

Поэтому, когда матросы затащили в каюту оба сундука, он тут же принялся за дело. Откинув крышки, он начал доставать из их недр книги и, составляя в небольшие стопки, переносить на стол. Оттуда они перекочевывали на полки, быстро заполняя собой пустоту, которая, как Эд безошибочно чувствовал, тревожила и угнетала Стида.

Расставляя издания корешок к корешку, он старался не позволять черноте прежних мыслей вновь утащить себя на дно, но досада оттого, что не все удалось найти, неизбежно отягощала его дух. Он обладал довольно редкой зрительной памятью и совершенно точно помнил, как выглядела и где стояла каждая книга в этой некогда уютной библиотеке.

Стоило ему задвинуть вглубь последний том Эдинбургской энциклопедии, как дверь каюты отворилась, и на пороге появился Стид.

– Милый, что ты… ох, боже мой!

Стид прошел к нише и потрясенно замер рядом со взволнованно молчащим Эдом. Его взгляд заскользил по полкам, будто он старался рассмотреть каждый корешок, прочесть каждое название…

– Как тебе удалось?.. Здесь практически все… и даже что-то новое…

Эд улыбнулся, позволив себе совсем чуть-чуть самодовольства. Он не считал, что заслужил похвалу, так как всего лишь исправлял содеянное… Однако отыскать любимые книги Стида в такой дыре, как Нассау, было все-таки весьма непросто. И он действительно взял на себя смелость добавить кое-что в качестве замены ненайденному.

– «Мокко Дик» – неплохо! Ребятам понравится слушать эту историю перед сном, – с воодушевлением начал комментировать Стид. – И «Жизнь и удивительные приключения Александра Селькирка» тоже прекрасный выбор! Не только увлекательное, но и весьма полезное чтиво…

Он вдруг умолк и с тревогой взглянул на Эда, а следом притянул его к себе. Так, словно твердо решил наполнить каждое мгновение предупредительной заботой.

– Надеюсь, я не задел тебя?

Охотно устроившись в его объятиях, Эд отрицательно покачал головой.

– Похвалив историю о том, как человек попал на необитаемый остров? Конечно, нет. Я выбрал ее сам, прекрасно понимая, что матросы будут рады припомнить мне этот поступок, – он вдохнул теплый, солнечный запах кудрей Стида и с легкой усмешкой произнес: – Представь, прежде чем купить все эти книги, мне пришлось просить торговца рассказывать, о чем они…

– Эд… если ты сочтешь это приемлемым… я могу…

– Это было бы замечательно! Надеюсь, я тебя не разочарую.

– Поверь, тебе будет гораздо проще, чем мне… – начал было Стид, но, вдруг о чем-то вспомнив, перебил себя: – Совсем забыл сказать: рангоут доставят завтра! Я постарался найти лучшее дерево, но не уверен…

– Отличный выбор, не сомневайся.

– Ты же не видел...

– Рангоут – нет, а вот тебя в компании самого надежного поставщика в Республике Пиратов – да. Впрочем, я был с самого начала уверен, что ты прекрасно справишься.

На это Стид с заметным облегчением улыбнулся и принялся рассеянно перебирать серебристые пряди, рассыпавшиеся по плечам Эда.

– Люциус похвастался мольбертом. Вчера он говорил, что хотел бы попробовать рисовать, зажав карандаш большим и средним пальцами… и вот сегодня Клык…

Эд вновь не смог сдержать довольной улыбки, и на этот раз Стид уловил ее.

– Ах, так это тоже твоя работа? Эд, ты просто…

– …Человек, мечтающий о поцелуе?

Этот не слишком честный ход стоил того, чтобы увидеть, как в глазах Стида зажигаются игривые огоньки. Он потянулся к Эду и с нежностью коснулся его губ своими чуткими губами. Пока Эд не мог рассчитывать на большее, но наслаждался каждым мгновением целомудренной ласки Стида с глубоким затаенным трепетом.

Пиратский город никогда не затихал. Даже поздней ночью он подмигивал огнями, отражающимися в водной глади, шумел голосами пьяных, кочующих из бара в бар, заботливо укрывал темнотой тех, кто тайно разгружал трюмы, не желая привлекать к себе внимание.

Сидя недалеко от окна, Эд старался не смотреть в его сторону, но все равно чувствовал, что эта близость опутывает его сетями воспоминаний, волоком тянет в прошлое. Казалось, стоит опустить веки, и он вновь обернется искаженной, изуродованной тенью самого себя, бродящей по тесным коридорам корабля с полупустой бутылкой рома…

– О чем ты думаешь?

Остановившийся у изголовья Стид был похож на луч дневного света, каким-то удивительным образом проникший сквозь ночную тьму. На голове его красовалось по-восточному повязанное полотенце, поверх рубашки был наброшен изысканный баньян из тех, что Эд не смог бы приказать уничтожить даже в самом густом дурмане. Этот уютный образ лишь усиливал ощущение тепла, даруемое мягким взглядом светло-карих глаз.

Взглянув на него, Эд ощутил отчаянное нежелание лгать, и потому лишь потерянно пожал плечами. Он был уверен, что Стид поймет причину его сумрачного настроения.

– Ох, прости, мой милый, мы не могли выбрать другой порт… Это было бы слишком рискованно…

– Я знаю…

Так и не дождавшись продолжения, Стид сел рядом и легонько коснулся его плеча. Он явно старался дать понять, что переживает, но готов оставить любимого в каюте одного, если тот попросит.

– Побудь со мной. Пожалуйста…

Эд знал, что Стиду будет легче остаться рядом, но и сам чувствовал, что только так он сможет заставить тьму отступить хотя бы на время.

Когда Стид, стянув с головы полотенце, забрался на кровать и мягко привлек его к себе, Эд с готовностью оплел его объятьями, точно таящийся среди кораллов спрут.

Быть может, Стид многое не понимал в этой наполненной страданиями жизни, на которую были обречены вести все без исключения обитатели подлунного мира, но обладал удивительной способностью угадывать то, что может сделать одного из них чуть счастливее.

Ведомый безошибочным чутьем, он ласково приподнял лицо Эда за подбородок и принялся целовать его, не упуская ни единой черточки: касаясь удивленно приподнятых бровей, чуть подрагивающих век, мягкого кончика носа, впалых, все еще носящих следы недавней слабости щек и, наконец, приоткрытых губ…

Но стоило ему дойти до поцелуя, как стало очевидно, что на этот раз он не сможет так легко прервать эту чувственную ласку. Через несколько долгих, дурманящих мгновений Эд с запозданием осознал, что движения его губ стали куда более порывистыми и жадными, чем прежде.

– Прости… кажется, мне стоит немного развеяться… – прошептал Стид, все-таки отстраняясь, чтобы хоть немного выровнять дыхание.

– Стид… – чуть хрипловато отозвался Эд, невольно вложив в это обращение слишком много противоречивых чувств.

– Я не… сбегаю от тебя! – ужаснувшись, поспешил заверить его Стид. – Мне достаточно будет пройтись до носа и обратно…

Эд готов был отпустить его, дать возможность сделать этот шаг назад, но что-то у него внутри вдруг дрогнуло и заставило произнести:

– Это действительно то, что тебе нужно? Этого ты хочешь сейчас?

Замерев, Стид обратил на него напряженный, почти отчаянный взгляд.

– Не имеет значения, чего я хочу. Ты все еще не восстановился…

Эд повел плечами, будто ему было неуютно в собственном теле, носящем следы недавних ран и потому далеко не столь желанном, как ему бы хотелось.

– Я слишком слаб, чтобы заняться с тобой любовью?..

Веки Стида потрясенно дрогнули. Он никак не ожидал, что мысли о подобном могут быть так легко и откровенно облечены в слова. Его растерянность, граничащая с полным ступором, явственно свидетельствовала о том, что в этом вопросе он ощущал себя до крайности неуверенно.

Но Эд чувствовал его желание стать ближе…

– Стид… – ласково проговорил он, взяв напряженную кисть любимого в свои ладони. – Вот, коснись этого шрама… Ты знаешь, здесь была самая глубокая рана… и она затянулась.

Постаравшись заглушить голос презрения к себе, он поднес ладонь Стида к своей груди и отвернул полу баньяна, чтобы обнажить левый бок, не столь давно пронзенный шпагой Роберта Мэйнарда.

Боясь, что Стид отдернет руку, Эд держал ее едва ощутимо и уже собрался было отпустить, когда почувствовал, как кончики пальцев Стида нежно, с невообразимым трепетом касаются неровной поверхности кожи.

– Ох, Эд…

Он судорожно вздохнул и все-таки разжал пальцы на запястье Стида. Но мягкие прикосновения не прекратились. Стид с осторожностью провел по краям зарубцовывающейся раны, еще недавно причинявшей столько боли, затем его ладонь скользнула вверх по груди, к ключице.

– Все еще немного… – тихо произнес Стид, вновь безотчетно приближаясь к Эду и заставляя его мгновенно вспыхнуть ответным трепетом.

– …Страшно? – в тон прошептал Эд, невольно прикрывая глаза и подаваясь навстречу. – Не страшнее, чем никогда не испытать близости того, кто…

– Любит...

Лишь прижав Стида к себе, Эд понял, насколько тот напуган собственными чувствами… и насколько сильно возбужден. Он крупно дрожал и явно опасался сделать хоть одно неверное движение, способное, как он считал, смутить, обидеть… Не представляя, как помочь с этим справиться, Эд смог придумать лишь одно – позволить впиться в себя страстным поцелуем.

И на какое-то время Стид полностью растворился в этом, занятый лишь тем, чтобы старательно ласкать язык Эда своим, но когда у обоих уже начало темнеть перед глазами от недостатка воздуха, их поцелуй распался, и Стид между вдохами спросил:

– Что я должен делать дальше?..

На это Эд невольно улыбнулся и, чуть наклонив голову, отчего длинные пряди волос заскользили по его обнаженной шее, проговорил:

– Все, что захочешь.

– Я… не знаю…

– О чем ты мечтаешь?

Эд не был уверен, что Стид сумеет легко найти ответ на этот вопрос, но, когда его взгляд на мгновение подернулся дымкой, стало очевидно, что он думает о чем-то совершенно конкретном.

– Скажи, прошу тебя…

– Я хотел бы…

Договорить Стид все-таки не смог и лишь в смущении ткнулся кудрявой головой в грудь Эда, заставив того сладко вздрогнуть от ощущения теплого дыхания, прошедшегося по коже живота.

– Ну же, Стид! Просто скажи мне…

Найдя укромное, спасительное место, Стид принялся целовать Эда в солнечное сплетение, но это все-таки нельзя было считать ответом.

– Пожалуйста…

Через несколько мгновений поцелуи прекратились, и Стид почти бесшумно произнес, заставив Эда до предела напрячь слух:

– Я хотел бы услышать, как ты стонешь…

Не в силах сдержаться, Эд счастливо рассмеялся.

– По правде говоря, проще будет заставить меня заткнуться, если ты… – он вдруг осекся, поняв, что Стид серьезен. – Ты хочешь сказать, что?..

Золотистые кудри вновь защекотали его грудь, потому что Стид несколько раз кивнул, и сердце Эда в который раз невыносимо сжалось.

– Я знаю, что во время секса бывает хорошо… и это заставляет людей стонать от наслаждения… но сам я никогда не… – он сглотнул, пытаясь справиться с собой. – А у тебя такой прекрасный голос… 

Эду показалось, что его буквально захлестывает вал невыразимых чувств, но вместо того, чтоб захлебнуться в их круговороте, он неожиданно обрел уверенность и понимание того, что делать дальше. Если Стид хочет… действительно хочет услышать, как он стонет, нет ничего проще.

Пройдясь ладонями по шелковым прядям, а затем – по все еще слишком нежным для пирата щекам, он мягким жестом попросил Стида поднять голову.

– Послушай… Все, что делает тебя тобой… приносит мне невероятное удовольствие. Запомни это, хорошо?..

Эд увидел, как зрачки Стида расширились от удивления и, кажется, непонимания, как это возможно, однако тот поспешил кивнуть, чтобы не расстраивать любимого.

Лукаво улыбнувшись, Эд потянул его к себе, и, когда Стид немного приподнялся, вновь поймал его губы своими. Теперь он знал, что именно поцелуи способны заставить того отбросить ненужное смущение.

Вскоре Стид действительно начал терять голову. Шумно дыша через нос, он крепко прижал Эда к себе и принялся ласкать его спину сквозь ткань баньяна, и без того уже едва держащегося на плечах. Эд по-кошачьи выгнулся в его руках, надеясь, что намек будет понят верно. Он мог бы скинуть одежду в одно мгновение, но чутье подсказывало ему, что для Стида важно пройти весь путь самостоятельно и сделать это в своем собственном темпе.

– Ох, Эд… ты так…

Стид продолжил свою мысль без слов, нырнув рукой под полу баньяна и на этот раз совсем иначе, куда более страстно пройдясь по обнаженной груди, по бокам, при этом с осторожностью минуя места ранений. И Эд, готовый сделать все, чтобы Стид поверил в свою желанность, почувствовал, как ослабевают его собственные сомнения и страхи, заволакивавшие сердце с тех самых пор, как он понял, что безнадежно влюблен.

В какой-то момент узорчатая ткань все-таки скользнула вниз, к предплечьям Эда, и Стид не смог удержаться от вздоха восхищения, словно перед ним предстало прекраснейшее из земных созданий. Наконец-то осознав, что может делать все, что пожелает, он бережно уложил дрожащего с головы до ног Эда на постель и навис над ним, лаская теперь уже уверенно и даже нетерпеливо.

Эду было жаль прерывать его, но с каждым новым касанием он все сильнее, все мучительнее мечтал о продолжении.

– Стид, – высвободив руку, он указал ею на деревянное панно над кроватью, – ты не мог бы…

Повернувшись в ту сторону, Стид какое-то время пытался понять, что ему требуется, а потом с удивлением взял с полки изящную баночку французского крема.

– Как странно, что я оставил ее здесь…

– Это был не ты…

Виноватые нотки в голосе Эда заставили Стида в задумчивости замереть. Держа баночку на ладони, он продолжал второй рукой рассеянно гладить любимого по обнаженному животу, когда легкая судорога от болезненного воспоминания прошлась по мышцам под его чуткими пальцами. Уловив ее, Стид посмотрел на исходящее истомой тело Эда… подрагивающую в такт частому дыханию грудь, заметно напряженный пресс и, наконец, тянущий ткань кюлотов предельно возбужденный член.

– Ты когда-нибудь думал обо мне… в этом ключе?..

Эд глянул на него весело, почти смеясь, но в уголках глаз мгновенно проступили слезы.

– Несколько десятков… может… сотен раз…

Во взгляде Стида появилась неожиданная решимость. Окончательно отбросив сомнения, он улегся рядом с Эдом и ласково накрыл его пах ладонью.

– Ты достоин самого лучшего. Не понимаю, почему ты выбрал меня, но раз так вышло… я сделаю все, чтобы это приносило тебе радость.

Он начал нежно гладить выпирающий орган, не отрывая взгляда от мгновенно затуманившихся глаз Эда. Шелковая ткань почти не мешала этим ласкам, но через какое-то время Стид все-таки решил избавить его от оставшейся одежды. Заботливо снимая с любимого кюлоты и белье, он легонько коснулся старых шрамов на левом колене Эда.

– Расскажешь мне потом, что это было за ранение? Я хотел бы знать, как ухаживать за этой травмой.

В который раз ощутив досаду из-за следов, покрывающих его тело, Эд глуховатым голосом ответил:

– Не стоит твоего внимания…

Но Стид вновь опустился рядом и, с неожиданно хитрой улыбкой возобновив дразнящие движения рукой, проворковал:

– Пообещай мне...

– Ну хорошо, я обещаю… – уже иначе, более сговорчиво ответил Эд и, чуть приподняв бедра, потерся членом о слишком медленно и нежно гладящую ладонь.

Вняв этой мольбе, Стид скользнул по нему все еще скрытой под слоем ткани грудью и оказался сверху. Его рука, ласкающая Эда, задвигалась ритмично и размашисто, и тот благодарно застонал.

Почувствовав дрожь, прошедшуюся по телу Стида, он вынырнул из волн наслаждения и заглянул в его глаза. Они сияли таким восторгом, что Эду на мгновение почудилось, будто ночь сменилась ясным, солнечным днем.

Согретый этим светом, расплавленный нежнейшими ласками, но жаждущий большего, он приник к Стиду и попросил:

– Пожалуйста, войди в меня, иначе я рехнусь…

Стид тихо охнул.

– Поможешь мне сделать все… правильно?..

Эд коротко кивнул и тут же начал торопливо раздевать его. Быть может, ему стоило действовать чуть медленнее, чуть осторожнее, уберегая Стида от привычного стеснения, но его воля слабела с каждым мгновением. Он так хотел соединиться, слиться со ним и наконец-то до конца поверить, что это все не сон…

И вот уже обнаженный Стид навис над ним, взволнованно кусая губы и явно думая о том, как бы прикрыть постыдно топорщащийся орган. От его перепуганного вида Эд таял еще сильнее. Невыразимая, щемящая нежность и отчаянное желание смешивались в нем, как два стремительных потока, и в этой пене и бурунах его сознание теряло всякие ориентиры.

Найдя в простынях заветную баночку с кремом, он зачерпнул немного густой субстанции и ласково, без лишнего нажима прошелся по болезненно твердому и уже немного влажному члену Стида. Эд понимал, что любимый едва ли сможет продержаться долго, но беспокоился лишь о том, чтобы этот первый раз доставил ему удовольствие.

Когда он вновь собрался обмакнуть пальцы в крем, чтобы заняться подготовкой своего тела, Стид мягко остановил его.

– Позволишь мне?.. – прошептал он с такой отчаянной нежностью, что Эд попросту не смог ответить. С готовностью подавшись бедрами к нему навстречу, он доверчиво опустил ресницы и замер в ожидании.

Вскоре теплые пальцы коснулись его промежности и осторожно скользнули в сторону ануса, чтобы пройтись по сжатым мышцам настолько мягко и невесомо, что это могло показаться обманом чувств.

– Ты можешь… не волноваться, что сделаешь мне больно, – прошептал Эд, не открывая глаз.

– Прости, но я всегда буду… – в голосе Стида послышалось знакомое упрямство.

Но все-таки он начал действовать увереннее и, старательно нанеся крем на чувствительную кожу, под конец слегка надавил на вход. Эд жадно двинул бедрами, желая поймать это касание. В следующее мгновение он ощутил, как Стид начал с осторожностью погружать в него палец.

Его измученное тело столь отчаянно желало близости, что даже от такого проникновения по нему прошлась сладостная судорога. Эд безотчетно вжался в напряженного, сосредоточенного Стида и снова застонал.

Следуя за отзвуком этого стона, желая получить еще, Стид скользнул пальцем глубже и принялся ритмично двигать им в дрожащей гладкой тесноте. Чуть позже, догадавшись, он ввел уже два пальца, и столь приятные его слуху звуки стали громче и настойчивее.

– Все, Стид… – часто дыша и буквально чувствуя биение сердца под самым горлом, прошептал Эд. – Прошу, не медли… я…

Потратив последние остатки воли, он приглашающе огладил скользкий от крема член Стида и приподнял бедра так, чтобы было удобнее его ввести.

Теперь уже никакое смущение не могло остановить того от первого, невыносимо желанного толчка в разгоряченное тело любимого. Стид попытался контролировать движение, но получилось все равно довольно резко. Щедро смазанный кремом член вошел сразу до конца, и Эд на миг зажмурился, переживая первые болезненные ощущения.

– Ох, мне лучше… прекратить?..

– Нет, нет, любимый… Я только…

Пытаясь выровнять дыхание, он чутко замер и тут же уловил мучительную пульсацию внутри. От мысли о том, что Стида буквально распирает возбуждение, он держится из самых последних сил, но остается совершенно неподвижен, Эд вновь почувствовал, как сжимается наполненное любовью сердце.

Он заглянул в широко распахнутые, заметно потемневшие глаза и прошептал:

– Не бойся, начинай…

Стид робко двинул бедрами, и ощущение скольжения внутри не до конца расслабившегося Эда заставило его потрясенно простонать:

– О боже…

Он уткнулся Эду в шею и принялся жадно толкаться в него, с головы до пят пылая совершенно невозможным восторгом и наслаждением. Тот оплел его ногами, вцепился в мягкие плечи и обессиленно откинул голову, не представляя, как сохранить рассудок в этой буре ощущений.

«Это по-настоящему… по-настоящему…»

Каждый толчок Стида внутри доказывал ему, что он желанен, любим… И Эд верил, что это правда. Он вновь и вновь благодарно сжимался на пульсирующем члене любимого, стараясь точно также отвечать на его беззвучные признания.

Время от времени Стид выбивался из сил и вынужденно замедлял темп, начиная покрывать лежащего под ним Эда россыпью горячих поцелуев. Потом он вновь ускорялся, каждый раз заставляя того вцепляться еще крепче и стонать еще отчаяннее.

Он был уже на грани, когда буквально обеспамятевший от ощущений Эд вдруг осознал, что он намерен держаться до последнего, чтобы позволить любимому достичь оргазма первым. И это как ничто иное заставило Эда самого дойти до сладостного пика.

– Стид… я… люблю… люблю тебя… – в несколько выдохов прошептал он, обильно изливаясь в тесное пространство между их влажными телами. И эти судороги, подобно пламени на мачте, мгновенно перекинулись на Стида. Тот замер над ним, дрожа и беззвучно кончая, а после бессильно повалился рядом.

– Я тоже… тоже… Эд… милый мой, родной мой, это было…

– Чудесно? – вздрогнув от непрошенного воспоминания, проговорил Эд.

– Одного слова не хватит, – захлебываясь от восторга, ответил Стид. – Я никогда не думал, что может быть так…

Он посмотрел на тяжело дышащего, уставшего и точно также потрясенного Эда и, кажется, тут же забыл о том, что собирался подобрать какие-то слова для описания их первой близости.

– Ты в порядке? Я не сделал тебе больно?

Эд ласково улыбнулся и, протянув руку, стер влажную дорожку, оставленную каплей пота на его высоком, не единожды перечеркнутом морщинами лбу.

– Нет, любимый. Ты сделал меня еще счастливее.