Когда Джорно стал доном, у Аббаккио значительно уменьшились шансы глумиться над ним. Субординация и всё такое.

— Ты позволил соплячке украсть свой кошелёк? Дон Джованна, босс Пассионе, позволил кому-то украсть свои вещи?

Но не то чтобы его это сильно останавливало.

— Леоне, — произнёс Буччеллати настойчиво, но мягко. Он опять чувствовал себя воспитателем, разнимающим дерущихся детсадовцев. В их банде ошибочно считали, что у Фуго самый токсичный станд, способный уничтожить всё живое, однако на деле наиболее ядовитым в команде являлся Аббаккио.

Джорно сидел на подоконнике, сложив руки на груди, и умиротворённо улыбался, пропуская сарказм мимо ушей. Он был так не похож на предыдущего босса. У него был огромный запас терпения, но в то же время он бы не позволил унижать себя всерьёз. Он был неправдоподобно вежлив для дона мафии: всегда стучался перед тем, как войти; всегда просил прощения, когда перебивал кого-то из подчинённых, хотя имел полное право сделать это в любую секунду без оправданий; всегда общался на равных даже с солдатами. Его дипломатичность казалась некоторым членам банды ещё одной его сверхспособностью наряду со стандом, потому что именно Джорно Джованна умудрился наладить отношения со Сквадрой, которая, казалось бы, заняла нишу предателей Пассионе.

Аббаккио прекратил, как только его попросил Буччеллати, и сделал вид, что не больно-то ему и надо было.

— Хочешь, я пойду и разберусь? — предложил Миста. Он как раз чистил револьвер, разбросав по журнальному столику пузырьки с ружейным маслом и растворителем, тряпки, шомпол и нейлоновые щёточки, пока шестеро пистолзов прыгали по его плечам и голове, толкая друг друга.

— У этой девушки тоже есть станд, — вдруг сказал Джорно, глядя в сад своей резиденции. Пять пар глаз уставились на него одновременно.

— Из-за того, как она незаметно украла твой бумажник? — уточнил Буччеллати, сомневаясь.

— Нет, у меня просто есть странное предчувствие насчёт неё, — легкомысленно пожал плечами Джорно. — Знаете, говорят, владельцы стандов притягиваются друг к другу. Тогда, в ресторане, мы встретились второй раз за день. И…

На подоконнике лежала папка — досье на Джолин Куджо, вся информация о ней, судимости, семейные и дружеские связи, почти каждый её шаг. Фуго, доставший его, был в какой-то степени доволен тем, как скоро справился с объёмом работы.

— И? — надавил Буччеллати.

Аббаккио рассматривал свои ногти с кислой миной. Он никому из них не сказал, что раньше, в своём полицейском прошлом, виделся с подружкой этой Джолин — Эрмес Костелло. Признаться, Аббаккио был удивлён, что она на свободе.

Джорно внезапно стал расстёгивать пуговицы на своём костюме одной рукой, пока второй вытащил из досье одну из многочисленных фотографий. Он повернул её к команде, демонстрируя снимок, и оттянул свой ворот так, чтобы был виден участок его кожи там, где шея переходила в плечо. Буччеллати потребовалось пару секунд. Он спросил:

— И что это значит?

— Что там? Что вы нашли? — недоумевал Наранча. Он в упор ничего не замечал и беспомощно смотрел на Фуго, но тот с безразличным видом листал глянцевый журнал.

— Родимое пятно, — быстро объяснил Буччеллати и снова обратился к Джорно. — Совпадение?

— У моего отца было такое же, — вместо ответа сообщил Джорно, убирая снимок обратно. Его пальцы стали неторопливо застёгивать пуговицы обратно, пока он задумчиво смотрел в окно. — Фотография моего отца в моём кошельке. Если она обратит на неё внимание, то обязательно заметит.

— И ты вообще не беспокоишься об этом? — нахмурился Миста.

Джорно слез с подоконника, засунул руки в карманы и расслабленной походкой навострился к выходу, бросая на ходу:

— Абсолютно. Но меня гложет любопытство.

Резиденция дона Пассионе была в этих местах самым красивым зданием. Остальные — блеклые, затерянные в чумазых кольцах от дымоходов и чёрных труб. Тёмная трясина вымокшей листвы размыла дорогу, но Джорно даже не смотрит на всё это и подходит к услужливо подкатившей к крыльцу машине. Сегодня утром летом и не пахло. За холмами вырос бледный призрак солнца, и, пока автомобиль ехал по грунтовой дороге, выбираясь в городскую черту, Джорно смотрел на это бледно-голубое небо и размышлял о том, что в годы погони за своей мечтой ни разу всерьёз не задумывался о своих корнях. Нет никакой разницы, кем были твои предки, когда ты сам стоишь целого рода.

От реки поднимался нежный палевый туман с бледно-голубыми прожилками и перламутровым свечением, а в городской черте он почти растворился и стал рыхлым, бледным, противным. Салон автомобиля огласил звук уведомления, и Джорно увидел на экране блокировки сообщение от Буччеллати: «Куда ты так резко ушёл?», а спустя пару секунд следом второе: «Мне стоит начинать волноваться?» Для консильери, который должен быть бесстрастным и заинтересованным сугубо в деловых отношениях, Буччеллати был слишком переживающим. В идеальном виденьи Джорно консильери был Фуго, никогда не упускающий своей выгоды, а Буччеллати — капобастоне. Но последний напрочь отказался. Джорно подозревал, это из-за того, что место капобастоне означало наследование места дона после его смерти. Буччеллати почему-то плевался от этой перспективы.

Джорно пока ничего не писал в ответ. Водитель молча вёл туда, куда он велел ехать изначально, и Джорно даже не следил за дорогой, уткнувшись в телефон.

— Остановить здесь, дон Джованна?

Тот сквозь тонированные стёкла окинул взглядом округу.

— Да, заглушите мотор, — попросил он.

Потерянный в апатии проспектов, дом Куджо возвышался в тридцати метрах от припаркованного автомобиля. Джорно, видевший его на снимках, даже не зацикливался на нём и по-прежнему переписывался с несколькими людьми одновременно. Автомобиль стих, понемногу остывая. Из-за сильного ночного дождя земля с клумб вытекла на тротуар чёрными разводами. Джорно взглянул на циферблат в верхнем левом углу экрана. Его рука потянулась к кнопке стеклоподъёмника на дверце. Когда окно рядом с ним опустилось, он ощутил липкий воздух, гораздо душнее, чем за городом. Перед домом Куджо маячили две фигуры.

— Вы не могли бы дать мне передатчик из бардачка, — сказал Джорно, не отрываясь от телефона. — И наушники вместе с ним. Спасибо.

Он принял протянутые вещи. Передатчик в его руке превратился в маленькую синюю птичку. Он даже не помнил, как она называется — просто материализовал первое пришедшее в голову. Она вела себя тихо, дважды прыгнула, скакнув от пальцев к основанию ладони, запрокинула голову. Джорно высунул руку в окно и отпустил её. Он чувствовал её полёт, каждый взмах крыльев и ветер, огибающий её тело. У птиц другое восприятие мира, и Джорно мог ощутить это.

— Посмотрим, что тут у нас, — пробормотал он себе под нос, вставляя в ухо беспроводной крохотный наушник. Какое-то время он слышал только порывы ветра, а затем птица села на какую-то поверхность, и Джорно уловил чьи-то голоса и послал ей сигнал подлететь поближе к их источникам. Скользя подушечкой большого пальца по экрану телефона, он выглядел так, словно просто слушал музыку. Водителю, не знакомому с особенностями его станда, так и казалось.

Джорно наконец отчётливо расслышал голос Джолин Куджо.

-… потому что его нет дома. Не могу тебе ничего сказать.

Джорно заставил птицу перепрыгнуть куда-нибудь поближе. Следом заговорил незнакомый ему мужской голос.

— Ещё лучше. Пошли погуляем?

Предложение было высказано, как приказ. Наступила небольшая заминка, после которой Джолин ответила с нотками растерянности:

— Тормозни! С чего мне с тобой куда-то идти? Мы даже не друзья. Нам говорить не о чем.

— Не о чем? Но сейчас мы о чём-то говорим. Темы для разговора — последняя вещь, о которой нужно беспокоиться, они приходят сами.

— Анасуй, нет.

Джорно остановился печатать сообщение для Буччеллати, вслушиваясь и мысленно сверяясь с информацией от Фуго. Некий Нарциссо Анасуй подозревался в двойном убийстве, однако, продержав его под стражей, обвинения сняли за недостатком доказательств.

— А что там с этой Эрмес? Вы общаетесь? — вдруг поменял тему мужчина, и Джорно даже сквозь передатчик услышал ревнивые нотки.

— Какая тебе разница? — резко спросила Джолин.

— Мне просто интересно. Хочу знать, почему ты готова иметь дело с кем угодно, кроме меня.

Джорно отправил сообщение, убрал телефон в карман и склонился вперёд, высунувшись между передними сидениями и уткнувшись локтями в колени. Водитель посмотрел на него, думая, что тот собирается отдать приказ, но Джорно просто слушал.

— Во-первых, Эрмес не кто угодно, — парировала Джолин и, судя по её интонациям, начинала злиться. — Во-вторых, это не твоё дело, с кем я гуляю. Ты мне никто. С какой стати я должна отчитываться перед тобой?

— Я всего лишь волнуюсь, — цедил тот сквозь зубы. — Ты слишком часто попадала в беду, чтобы не волноваться о тебе. За тобой нужен глаз да глаз, золотая клетка — что угодно.

— Может, ещё на цепь меня посадишь?

— Не утрируй… Эй, Джолин!

Джорно услышал звук подошв, шаркающих по асфальту, беспорядочный и не похожий на обычные шаги. Один миг длилась тишина, а затем воздух пронзил рычащий голос Джолин:

— Отойди с дороги, Анасуй. Я оставила дома мобильник, но не Stone Free.

— Stone Free, — машинально повторил Джорно и поднял голову, исподлобья глядя на удивившегося водителя, но одновременно и сквозь него. — Напоминает название станда.

— Ты угрожаешь мне дракой? — раздалось в наушнике. — Ты ужасно эгоистична. Успокойся.

— Никакой драки не будет, Анасуй, я просто уничтожу тебя, если ты не отойдёшь от ворот и не дашь мне пройти.

— После всего, что я сделал, ты могла бы быть не такой грубой.

Джорно повернул голову, взглянув на водителя одним глазом.

— Заводите мотор. Подъедьте к тому дому.

Тот как будто ждал именно этой команды, потому что двигатель зашумел ещё до того, как Джорно договорил. Происходящее в наушнике стало слышно чуть хуже, но отсюда были видны мужская и женская фигура, стоящие друг напротив друга. Джорно мог лишь примерно определить, где спряталась его птица, потому что не мог видеть её глазами, но чем ближе к дому Куджо подъезжал автомобиль, тем лучше он её чувствовал.

Когда машина оказалась напротив дома, двое услышали звук трения шин об асфальт и обернулись. Джорно вытащил наушник и заставил птицу вернуться к нему, но из-за того, что он предварительно поднял стекло, она не смогла влететь в салон и села на крышу автомобиля. Это бросилось Джолин в глаза. Синее оперение ярко выделялось на фоне лоснящейся чёрной поверхности.

Джорно стряхнул с костюма невидимые пылинки, рассматривая Джолин и её знакомого. Затем нажал на ручку, отворяя дверь, и вышел из салона, становясь в полный рост и опираясь на неё локтем. Птица перелетела ему на плечо.

— Доброе утро, — улыбнулся он, несмотря на то, что оба смотрели на него, словно он свалился с неба, и совершенно не дружелюбно. — Здравствуй, Джолин. Ты, кажется, забыла, что нас все заждались, поэтому я решил заехать.

Джорно нарочито не смотрел на Анасуя, чьё лицо в бешенстве исказилось. Казалось, ещё чуть-чуть — и его малиновые волосы встанут дыбом, а из ноздрей повалит пар. Этот парень не мог видеть, как раздражённое выражение Джолин сменилось на просветление, когда она стрельнула глазами на него, а потом снова на явившегося из ниоткуда Джорно.

— А, ну да, точно, — протянула она. — Как я могла забыть.

Анасуй преграждал ей путь к собственному дому и из-за этого не смог помешать ей, когда она юркнула в салон автомобиля. Пропустивший её Джорно собрался сесть следом и услышал за спиной:

— Эй, ты что за хер?

Джорно бросил на него равнодушный взгляд через плечо, задержавшись ровно на секунду, а в следующий момент оказался в салоне, сказав водителю «Поехали» и захлопнув дверь. Шины завыли от резкого «газа».

Джолин через окно наблюдала, как оставшийся в одиночестве Анасуй смотрит вслед машине потемневшими от ярости глазами.

— Если думаешь, что типа спас меня, то закатай губу, — возвестила Джолин, всё ещё глядя в окно, пока машина набирала скорость. — Я сама села, потому что хотела кое-что спросить.

Она прижалась к противоположной двери, точно боялась, что Джорно её покусает. Тот выглядел так ангельски, что она засомневалась, заметил ли он пропажу бумажника. Птица превратилась обратно в передатчик, который он сам убрал в бардачок, дотянувшись до переднего сидения, а потом откинулся на спинку и закинул ногу на ногу.

— Какое совпадение. Я тоже хотел кое-что у тебя спросить. И самое первая просьба: верни, пожалуйста, мой бумажник.

Джолин фыркнула.

— Почему ты так уверен, что я его не продала?

Он рассматривал кисти своих рук, и Джолин невольно проследила за его взглядом, обнаружив, что его длинные костистые пальцы сплошь в драгметаллических перстнях с печатками или камнями.

— Потому что совесть не позволила тебе этого сделать. Ты хороший человек.

Джолин чуть не поперхнулась от этого заявления.

— Фигню городишь, — откликнулась она, на что Джорно одарил её немного сочувственным взглядом.

— Ты, наверное, привыкла, что одна на свете можешь читать людей.

Он достал телефон и проверил, что ему успели ответить, пока Джолин сверлила его прищуренными глазами. В конце концов, она отвернулась. Её рука полезла в карман её цветастых брюк и выудила кожаный кошелёк, протягивая Джорно. Он заметил движение периферийным зрением и посмотрел сначала на Джолин, потом на свой бумажник.

— Спасибо, — он забрал его. Джолин недоумевала от его чисто человеческой выдержки, позволяющей держать лицо перед человеком, который насолил ему, хоть и по-мелкому.

— У тебя там фотография, — как бы невзначай констатировала она.

Не проверяя, осталось ли там что-то, Джорно убрал бумажник во внутренний карман костюма.

— Да.

— Твой папа?

— Да. Не буду спрашивать, кто рассказал тебе, но это так. И я рад, что тебя заинтересовало это.

— Я могла и сама догадаться, — скрестила руки Джолин. — И куда мы едем, кстати? Я села к тебе в тачку, но это не значит, что я давала согласие увозить меня куда-то.

Туман на улице почти рассеился.

— Мы можем поехать куда угодно. Ты всё равно хочешь повыспрашивать у меня что-то. Я предлагаю поехать в мой дом, потому что я ещё не сделал многие свои дела перед тем, как приехать к тебе.

— Ты предлагаешь мне поехать к парню, который обокрал меня на улице и которого я вижу в третий раз в жизни? — подняла бровь Джолин.

— Которого ты обокрала в ответ и который тоже видит тебя в третий раз в жизни, — поправил Джорно и усмехнулся про себя. — Джолин, у тебя такая же родинка, как у моего отца.

Он кивнул на её шею, и Джолин опустила взгляд, пускай не могла увидеть собственное родимое пятно.

— Да, есть такое. Я тоже об этом подумала. Странное совпадение.

Она не говорила отцу, но после его интереса к фотографии из бумажника заглянула туда повторно и уже более пристально изучила снимок. Звезда бросилась ей в глаза почти сразу. Ей начало казаться, что папа что-то скрыл от неё.

— Есть ещё одно совпадение, — добавила Джолин. — У моего отца тоже есть точно такое же родимое пятно.

— Сколько невероятных совпадений, — улыбнулся Джорно во все зубы, почти смеясь. Он сделал то же самое, что и в резиденции, продемонстрировав свою шею. Джолин косилась на него, наблюдая, и с каждой секундой её глаза расширялись всё больше.

— Что это значит?! — потребовала она ответа. — Папа обмолвился, что это у нас семейное. Наследственность. Каким здесь боком ты и твой отец?

Джорно впервые за время их знакомства нахмурился. Судя по взгляду, он был где-то не здесь, пока его руки сами по себе застёгивали пуговицы и поправляли ворот костюма.

— У меня нет ответа на твой вопрос, — его голос звучит задумчиво и глухо, будто издалека. — У меня есть только предположения. Тебя устроят догадки?

У Джолин тоже были догадки, просто она не хотела формировать их в цельную гипотезу и произносить вслух. На улицах раздавались сигналы машин — город постепенно просыпался, повинуясь грядущему дню. Когда пауза затянулась, Джолин поняла, что ничего не ответила. Они сидели в тишине, и Джорно смотрел в телефон. Его пальцы летали над сенсорной клавиатурой.

— Джованна, — окликнула его Джолин, — ты из Пассионе?

Уголки его губ плавно поднялись вверх, словно его лицо было идеальным механизмом, действующим и перестраивающимся по строгому алгоритму. Он ответил, не отрываясь от телефона:

— Ты наслышана о нашей скромной организации?

— Нет, я вообще никогда о ней не слышала, — сказала Джолин не без вредности. — Мне подруга рассказала.

— Вот как.

Он больше никак не высказывался по этому поводу. «Эрмес будет говорить, что я дура, — подумала Джолин, отворачиваясь к окну, — потому что поехала хрен знает куда с чёртовым мафиозником-стандюзером». Признаться, Эрмес была бы права, но Джолин не простила бы себе, если бы не узнала что-нибудь о нём. Отец говорил, что это только его дело, но он запросто мог солгать во благо. А у Джолин была склонность поступать ему назло.

— Мы едем за город?

Джорно медленно кивнул головой несколько раз подряд так, что Джолин засомневалась, услышал ли он её вопрос.

— У меня несколько, скажем так, мест базирования, — объяснил он, внезапно убирая телефон и выпрямляясь. — Но это основное. Я не стал просить тебя завязать глаза, чтобы ты не запомнила дорогу, поэтому думаю, ты когда-нибудь оценишь оказанное тебе доверие.

У Джолин глаза на лоб полезли.

— Конечно, Ваше Высочество. Поцеловать вас в задницу за эту честь?

Джорно взглянул на неё, как на дурачащегося ребёнка, и отвернулся, укоризненно качая головой.

Разглядывая серые облака и думая о той тяжести, которой наполнено пасмурное небо, равнодушно взирающее на землю, Джолин думала, что знает о своей семейке не так много. Когда родственники рассказывали ей о своих жизнях, она чувствовала, как будто слушает пересказ книги или фильма, забывая, что её собственная жизнь тоже была сплошной забавной байкой. А ещё у неё была предрасположенность влипать в неприятности. Кто-то комментировал её рассказы о себе фразой «Как же скучно я живу», а она думала: «Как же я хочу скучно жить». Чтобы все друзья и близкие просто были здоровы, счастливы и богаты. Чтобы никто не был на волосок от смерти.

Когда вдалеке показалось большое строение, похожее на поместья из фильмов про дворянскую эпоху, Джолин подумала, что это очередной памятник архитектуры, и не обратила на него внимание. Ей вдруг пришло в голову, что можно было подтолкнуть свою компанию к мысли провести время не в ресторане, а за городом на базе отдыха. Она считала, так у Какёина и её папы было бы больше шансов незаметно побыть вместе, пока все остальные заняты своими делами. И вообще совместная работа типа разведения костра, установки палаток, приготовления еды или подготовки оборудования для рыбалки неплохо сплочает.

— Мы что, едем сюда? — недоумевающе уточнила Джолин, когда водитель выкрутил руль, заворачивая на дорогу, ведущую к дому.

— Да, — кивнул Джорно. Его взгляд был устремлён в лобовое стекло.

— Ты шутишь?

— Нет.

Джолин ещё раз посмотрела на дом. Три его этажа и центральный вход были оформлены по-простому, но что-то ей подсказывало, что это не делало его менее дорогим, чем ей показалось вначале. Единственное вычурное в его фасаде — центральный балкон, отделанный настоящим стальным кружевом с использованием цветочных мотивов. И, кстати о цветах, здесь их росло море. Однако Джолин казалось, что-то в них было не так.

Автомобиль въехал в автоматически распахнувшиеся ворота, значительно сбавив скорость. Дорога напиталась дождевой водой, и водитель остановился прямо у крыльца, чтобы его пассажиры не ходили по земле, пачкая обувь.

Джолин мысленно отвесила себе пинок, что раньше не догадалась: разве может человек с личным водителем жить где-то, кроме такого места?

Джорно сделал знак водителю сидеть, когда тот собрался выйти и открыть им дверь. Он сам вышел из салона и придержал дверь для Джолин, ожидая, когда она вылезет следом. Густой, влажный, пахнущий травами и сырой землёй воздух обволакивал её голые плечи, но ей не было холодно. Скорее всего, намечался очередной ливень. Чайки сходили с ума, разрывая туманную пелену своими криками. Джолин вышла, потянулась и оглянулась на двор, засаженный иван-чаем, лавандой и дикими люпинами. Она поняла, что её беспокоило: все эти растения росли где попало, как будто их уронили и заставили расти, несмотря на грунт.

— Отгоните машину в гараж, — сказал Джорно водителю. — Вы свободны.

— Да, дон Джованна. Благодарю.

Джорно захлопнул дверь и, когда автомобиль медленно тронулся, обернулся к Джолин, застав её с открытым ртом.

— Дон? — переспросила она, и её брови, изгибаясь, образовали причудливую волну. Джорно сперва растерялся.

— Ну да. Я глава Пассионе.

Он прошёл к дверям, потянул на себя позолоченную ручку и предложил Джолин войти первой. Она обернулась и одарила его осуждающим взглядом.

— Ты не говорил, что ты грёбаный босс мафии.

— А что? — невинно улыбнулся Джорно. — Папа запрещает тебе общаться с боссами мафии?

Джолин закусила внутреннюю сторону щеки и, задрав нос, вошла в дверь, не глядя на Джорно. Она сразу же встала у стены, коснувшись ради любопытства обоев из бархатистой бумаги и осматривая зал. Картины были украшены резными рамами в стиле эпохи Возрождения, а с потолка свисала пышная люстра с хрустальными подвесками и латунными деталями. Ей вдруг стало некомфортно. Она ещё не была в подобных местах.

— Будешь жаться у порога? — улыбчиво спросил Джорно, беззвучно захлопывая дверь.

К ним с видом пса, готового выполнять команды, подоспел мужчина в простом чёрном костюме. Джолин окидывала взором помещение и не могла уловить плохого предчувствия или угрозы. Джорно отпустил своего подчинённого и повернулся к ней.

— Зайдём в мой кабинет?

Джолин пожала плечами.

Комната Джорно была на втором этаже. Джолин могла бы подумать, что она принадлежит женщине. Изваянный из золота и цветов, с зелёными гирляндами растений и в пастельных тонах, его кабинет был похож одновременно на оранжерею и на кукольный домик.

— Тебе могут принести что-нибудь, — предложил Джорно, как обычно пропуская её войти первой. — Чай, кофе, алкоголь.

— Хочешь, чтобы я домой на бровях приползла? — хмыкнула Джолин, медленно входя и оглядывая комнату.

— У тебя подвижная мимика, ты справишься, — усмехнулся Джорно.

Джолин не сдержалась, и уголок её рта дёрнулся вверх. Она проследила, как он идёт к рабочему столу и садится за него спиной к окну, указывая ей на кресло напротив.

— Садись, Джолин. Слушай, я хочу, чтобы ты знала, — начал он без предисловий, — с моими связями я имел возможность проверить, кто ты такая. Перед нашей встречей.

— Ой, ну конечно. Я привыкла, что меня постоянно пробивают, — съязвила та, игнорируя предложение сесть и прохаживаясь по кабинету. Она не могла определить, какая из вещей в интерьере самая дорогая. Настенные зеркала в деревянных позолоченных рамах с подсвечниками? Массивные и тяжелые люстры, кажущиеся невесомыми благодаря дизайну? Итальянский галеон в миниатюре на тумбочке с мраморной столешницей? Джолин думала, что даже если бы стащила у Джорно всю наличку, этот урон был бы меньше, чем комариный укус.

— Без обид. Я многое узнал о твоём папе.

Джолин ткнула указательным пальцем в максимально детализированный корабль и парировала, стоя спиной к хозяину кабинета:

— Мой папа тоже кое-что знает о тебе, Харуно Шиобана.

Джорно неожиданно рассмеялся. Джолин ожидала, что он будет или зол, или растерян, или возмущён.

— Я бы предпочёл Джорно Джованна. Тот человек уже давно мёртв.

Джолин надеялась, это метафора.

— У Джотаро Куджо очень насыщенная и долгая история, — продолжил Джорно, следя за ней глазами. — Я не знаю, в курсе ли ты всех подробностей, учитывая, что даже моим людям удалось раскопать не всё. Хотя я уверен, будь у них больше времени…

— Кончай хвастаться, — сморщила лицо Джолин, оборачиваясь. — Твой отец был врагом моего отца, так он сказал. Это всё, что меня волнует, без всяких деталей. По какой-то неведомой причине у нас четверых одинаковые родимые пятна. Не могут у двух отцов и двух их детей быть одинаковые родинки. Так, на заметку. Я делаю логический вывод, что это родственная связь.

Джорно смотрел на неё. Она впервые видела, чтобы над её словами так тщательно раздумывали.

— Я не смог найти ничего, что бы объяснило это, — неожиданно сообщил он. — Я никак не связан с твоим отцом, твоим дедом, твоим прадедом или с кем-то по женской линии. Мало того, я не могу составить чёткое генеалогическое древо своей семьи. Я узнал, что моего отца звали Дио Брандо. А дальше? А дальше него ничего нет.

— В смысле? — не поняла Джолин.

— Я не смог найти информацию о его родителях, братьях или сёстрах. Есть сведения, что он из Великобритании, из Ливерпуля, если быть точнее. Но я не нашёл данные ни об одном человеке, подходящем под его приметы.

Джолин поскребла щёку длинными ногтями, которые наконец смогла отрастить с приходом к мирной жизни.

— Может быть, фонд Спидвагона поднапрягся, чтобы стереть эти данные. Я слышала, твой отец был не лучшим человеком. У него было, эм, что-то вроде секты?

— Фонд Спидвагона, — повторил за ней Джорно, не слыша всего остального.

Джолин резко подошла к его столу и уперлась в него ладонями, нависая сверху. Джорно удивлённо вскинул голову.

— Все подробности знает мой дурной папаша. Я могу расспросить его или заставить рассказать, если он не захочет, — она осеклась, а потом добавила: — Я делаю это потому, что мне самой интересно, ясно?

Джорно отрешённо моргнул. Затем на его лице расцвела улыбка, которую он постарался погасить, чтобы не злить Джолин.

— Ясно.

Она выпрямилась и шагнула назад, плюхнувшись в кресло.

— Я всё-таки хочу кофе. С ликёром!

Джорно ухмыльнулся, нажал на кнопку телефона.

— С каким?

— О, а у тебя есть любой? — лукаво прищурилась Джолин. — Допустим, вишнёвый.

— Конечно, есть. В числе моих приближённых эксперт по алкоголю, — он нервно улыбнулся своим мыслям и произнёс что-то на итальянском, видимо, в динамик.

Джолин села боком и закинула ноги на подлокотник. Джорно Джованна больше не вызывал у неё опасений, как ещё пару дней назад, но она всё равно не собиралась относиться к нему с теплотой. Не просто так её отец убил его отца — и она умолчала об этом, пускай Джорно и так мог знать. Мало ли какие черты сын перенял.

— У тебя есть станд? — ни с того ни с сего спросил тот, и Джолин встрепенулась от этого вопроса. Она посмотрела на него, изогнув одну бровь и ничего не отвечая, и он добавил: — Я слышал, как ты говорила про Stone Free с Анасуем.

Теперь у Джолин поднялась вторая бровь.

— Слышал? Какого чёрта ты это слышал, Джованна? Или у тебя сто метров слуха на каждое ухо?

Джорно не спешил оправдываться. Он скользнул взглядом по татуировке бабочки на её предплечье.

— Для тебя действительно имеет значение, как я это узнал?

— Абсолютно не имеет, просто меня бесит, когда за мной следят! Я и без того понимаю, что раз ты задаёшь мне такой вопрос, то у тебя самого есть станд.

Джорно вздохнул.

— Я не буду показывать тебе свой, — Джолин положила локоть на второй подлокотник и отвернулась. Джорно изучал её профиль и думал, что они похожи тем, что оба наполовину японцы. Он замечал их общие черты в виде «приспущенного» строения ресниц и плоского кончика носа.

— Я и не просил. А чем ты сейчас занимаешься? Я знаю, что не работаешь, но это только официальные данные.

У Джолин очень часто спрашивали подобные вещи. Она каждый раз плевалась и отмахивалась. У неё имелась судимость, не было никакого образования, кроме школьного, и опыта работы тоже не наскреблось. Кем она могла быть, помимо обслуживающего персонала, да и то не везде? Она с большим уважением и пониманием относилась к официантам и прочим работникам, но знала, что самой ей просто не хватит нервов на такую работу.

Джолин бросила на Джорно раздражённый взгляд, потому что тот одним вопросом вогнал её в очередной приступ экзистенциального кризиса.

— Гуляю с подругами и радуюсь жизни. Как тебе такое хобби?

— Замечательное, — улыбнулся Джорно.

В дверь постучались, а затем зашёл мужчина в бежевой хлопковой униформе, кативший перед собой тележку с железным подносом, на котором стояли две чашки. На нижней полке умещались несколько тарелок с тортами. Джолин мысленно отметила, что они там быстро справились.

— Всегда хотела, чтобы у меня внезапно нашёлся богатый дядя, который после смерти отпишет мне своё наследство, чтобы я до конца жизни не работала, — как бы между делом прокомментировала Джолин, пока мужчина ставил перед ней и Джорно чашки.

Тот издал задушенный смешок и ответил, ничуть не обижаясь:

— В ближайшее время я не собираюсь умирать, так что тебе придётся искать работу.

Джолин мученически вздохнула, следя, как мужчина руками в белых перчатках выставляет на верхнюю полку торты и предлагает ей выбрать. Джорно внезапно окинул её таким посерьезневшим взглядом, что она покосилась на него в ответ с тенью сомнения.

— Джолин, — произнёс он, — ты бы работала в Пассионе?