Бусинка (Чанбин/Феликс)

Феликс гулко сглатывает, стараясь унять мелкую дрожь, в мгновение прошибшую все тело, стоит только подушечкам чанбиновых пальцев коснуться его чувствительной зоны:

— Хен…что это такое? Нас снимают, — попытка Ли убрать ладонь Чанбина с собственного соска успехом не увенчалась, а потому Енбок резко оборачивается к Со, намереваясь возмутиться таким бессовестным действиям хена глаза в глаза.

Вот только…

Феликс нос к носу сталкивается с хитрым и чуть возбужденным взглядом Чанбина, которого, к слову, кажется, в этой весьма смущающей для Ли ситуации все вполне устраивает:

— М-м? — многозначительно интересуется старший, легко, но вполне ощутимо сжимая чувствительную бусинку между пальцев и чуть перекатывая. — А тебе не нравится? 

«Блять... Да вообще-то не то чтобы-»

По правде говоря, Феликса вовсе бессовестно кроет. По телу Ли проходится ощутимый разряд, предательски разбегающийся по коже мурашками.

Вообще-то Енбок нагло соврет, если вдруг скажет, что ему «не нравится»; тело то реагирует совсем иначе. Да и сам он на деле понимает прекрасно, что его выражение лица, на котором так и светится блаженное «блять» с криво натянутой квадратной улыбочкой, враз выдаст его ложь с потрохами. Так и какой тогда смысл врать?

Феликсу сказать совсем нечего; в итоге он лишь еле слышно вздыхает, будучи не в силах совладать с ощущениями. И тут же мысленно благодарит всех Богов, что они пока без микрофонов, и слышит этот полустон непосредственно лишь сам Чанбин…

Или… А нет, кажется, еще Джисон, который бросает многозначительный взгляд сначала на них с Со, потом на камеру, а потом мягко кивает головой в сторону закулисья.

Феликс нервно лыбится Хану: у Ли определенно сдают нервы. Впрочем, Чанбина это по прежнему мало волнует.

— Хен, мы на людях, — предпринимает очередную попытку возмутиться Енбок, вот только совершенно не рассчитывает расстояние и по-ошибке выдыхает Чанбину почти в самые губы.

У Со невольно брови взлетают вверх, а губы ловят чужой воздух.

Ахах, приехали…

— Хэй, Ликси…а это единственная проблема? 

Шепот хена на собственных губах доводит Феликса до дрожи и легкого зуда, волной расплывающегося по телу. Вот только черт его знает из-за близости это, или из-за нервного напряжения. Думается как-то уж совсем с трудом. Ли гулко сглатывает...

Да пошло оно все!

— Допустим? — Енбоку уже нечего скрывать, крышу от Чанбина срывает конкретно: довел-таки!

Со снова игриво дергает бусинку соска, расплываясь в чуть заметной ухмылке, а от ощущений у Феликса брови невольно заламываются:

— Издеваешься? — совсем возмущенно и почти обиженно. Бессовестный Со Чанбин!

— Неа, провоцирую тебя уйти за кулисы.

И старший в мгновенье убирает руку, легким движением разворачиваясь на сто восемьдесят градусов и тут же лишая Енбока таких уже желанных ощущений. 

«Тьфу ты, хен!»

Чанбин же оборачивается лишь на секунду: просто чтобы удостовериться, что доломал-таки Енбока. Ли стоит красный и надутый, а в глазах пылает адское пламя смущения в перемешку с негодованием. Со ухмыляется довольно и совершенно неприкрыто, одними губами произнося:

— Встретимся в гримерке.

И кто такой Феликс, чтобы не прийти?