— А. Это ты, — Барбатос развернулся и облокотился на перила. — Привет.
Он говорил так тихо, что его голос был едва слышен за шумом моря, и хотя он выглядел так же мило, как и всегда, Сяо заметил, как отбрасываемые тени подчёркивают тёмные круги под его глазами, а сами глаза покраснели. Барбатос, которого все считали душой любой компании. Барбатос, который шот за шотом сражался с Бэйдоу в алкогольном конкурсе под рёв толпы. Барбатос, главный айдол Мондштадта, ярчайшая звезда Тейвата.
Почему сейчас он выглядел совершенно неузнаваемо?
Сердце Сяо сжалось. Неужели это…
Неужели это из-за него?
— Привет, — в итоге ответил он после долгой паузы. Барбатоса, кажется, позабавила неловкость в его голове, потому что его плечи слегка приподнялись, когда он усмехнулся.
Возможность просто уйти отсюда казалась как никогда привлекательной, но чувство вины будто приклеило Сяо к палубе. Он так много хотел сказать, но в то же время не хотел говорить ничего, поэтому он просто стоял там и смотрел на море вместе с Барбатосом.
— Что ты здесь делаешь? — внезапно спросил айдол, не отрывая взгляда от моря.
— Ничего, — признал Сяо после очередной паузы. Он перекинул пиджак через плечо и засунул руки в карманы. — Просто не люблю столпотворения.
— Хм, — промычал Барбатос в ответ. Слабый ветерок шевелил распущенные пряди его волос. — Могу понять.
— А ты?
— А что я?
— Не знаю… Я думал… Я слышал, что ты любитель вечеринок, — пожал плечами Сяо. Он чувствовал себя как-то по-сталкерски, признавая, что слышал какие-то слухи про Барбатоса, пускай тот и был звездой международного уровня.
— Мм, — Барбатос тщательно обдумывал ответ. — Все эти слухи правдивы, я действительно люблю выпить. Но спустя пару часов алкоголь начинает выветриваться, и я достигаю той точки трезвости, когда внезапно ощущаю необходимость побыть одному и подумать.
— Я ненавижу такие моменты, — пробормотал он едва слышно. — Я ненавижу думать.
Сердце Сяо неприятно кольнуло. Он сжал руки в карманах в кулаки и силой заставил себя дышать.
— Прости, — сердце колотилось в груди, пока он говорил. — Прости за то, что было раньше. Мне жаль.
— Нет, тебе не, — Барбатос усмехнулся. — Ты говорил то, что думал. Но всё нормально. Мне на самом деле всё равно, что ты думаешь.
Ветер растрепал то, что было его косами. Сердце Сяо забилось быстрее, и хоть всё в его теле и сжалось от раскаяния, он понимал, что Барбатос прав.
— Но мне тоже жаль, — в итоге вздохнул Барбатос. — Я тоже говорил то, что думал, но я не хотел устраивать истерику и срываться на тебя.
Позади них слышался звук удаляющихся шагов, когда люди, сидевшие на лестнице, ушли. Подул более сильный ветер, и Сяо пришлось вытащить руку из кармана, чтобы убрать волосы с лица. Барбатос рядом с ним снял берет и крепко сжал его в руках, чтобы не лишиться его навсегда.
— И если что, — продолжил Барбатос, — я нахожусь на том этапе своей карьеры, когда имею на свою компанию больше влияния, чем она на меня. Фавониус, как и JCE, получит свою выгоду от сотрудничества с DPS, а я получу свой камбэк в Лиюэ несмотря ни на что. Джинн, видимо, хотела убедить Нингуан привлечь тебя к этому релизу, но я серьёзно настроен на сотрудничество с Jade Chamber, неважно, участвуешь ты или нет.
Сяо со вздохом провёл рукой по волосам. Что-то ещё не давало ему покоя. Со слов Барбатоса не складывалось ощущения, что он как-то положительно настроен в сторону Сяо, и обычно его такое особо не волновало, но по их предыдущему общению, особенно в Crux в начале недели, Сяо мог сказать, что Барбатос не был плохим человеком. Не хотелось бы, чтобы между ними оставались недопонимания.
— Я бы хотел извиниться перед тобой и за это, — признал Сяо, чувствуя себя крайне смущённым. — Дело не в тебе. Я просто не работаю…
— С айдолами. Да, я знаю, — плечи Барбатоса поднялись и опустились в глубоком вдохе. — Я слышал тот твой разговор с Чжунли в шатре Синьюэ.
Глаза Сяо расширились, но Барбатос только покачал головой. Затем, впервые за всё время их разговора, он повернулся к нему лицом.
Он улыбался, и это была самая красивая и самая душераздирающая улыбка, которую он когда-либо видел.
— Давай просто забудем об этом, хорошо?
— Но…
— Никаких больше профессиональных отношений. Никаких больше Нингуан, Джинн и всех остальных. С этого момента мы знаем друг друга только как друзей старика Чжунли.
Внутренность разрывались от тревоги, и Сяо совершенно не знал, как реагировать на такое заявление, пусть это заявление и решало все проблемы, которые не давали ему покоя последнюю неделю. Но это казалось неправильным. Всё казалось неправильным, но Сяо не знал, как это объяснить.
Внезапно Барбатос выпрямился. Любые признаки усталости на его лице внезапно исчезли, а глаза снова заблестели.
— Привет!
— Привет… Надеюсь, я ничему не помешала.
Сяо обернулся, чтобы увидеть, как из тени, отбрасываемой палубой, вышла Ганью в свободном бело-голубом платье. Встретившись с ним взглядом, она тепло улыбнулась ему:
— Привет, Алатус.
— Привет, Ганью, — ответил он, чувствуя себя застигнутым врасплох её появлением. Позади него Барбатос поправил берет на макушке и приблизился к ним двоим.
— Приятно познакомиться, — сказал он, протягивая руку, — я Барбатос.
— О, да, я знаю, — глаза Ганью расширились от восторга, когда она сжала его руку. — Меня зовут Ганью, я участница DPS.
— Я помню, кажется, мы встречались? Мельком, пару лет назад, на Teyvat Music Awar-
— Ты помнишь! — Ганью зажала рот рукой и тут же покраснела. — Я… Прошу прощения. Я не думала, что ты запомнишь.
— Почему это? Я тоже Main, — Сяо потребовалось смущающее количество времени, чтобы вспомнить, что «Main» было названием фандома DPS. — Я думаю, что у «META» есть все шансы стать альбомом года в этом году.
— Ты Main? Я даже не могла представить, что ты нас слушаешь, — Ганью пыталась держать себя в руках, но Сяо видел, что её просто распирало от гордости. — Мы все твои давние поклонники. Я до сих пор помню, как учила хореографию «Ветряной наездник» для ежемесячной аттестации, ещё во время стажировки.
— Правда? Обязательно покажи мне как-нибудь, — Барбатос мягко рассмеялся. Его настроение заметно улучшилось с появлением Ганью. Наверно, ему было просто неприятно оставаться с Сяо наедине — эта мысль вызвала у него горький привкус во рту.
— Мы с Ганью познакомились два года назад, — внезапно Барбатос повернулся к нему с такой доброй улыбкой, что на секунду Сяо поверил, что, возможно, он и ненавидит его до глубины души. — Я был ведущим в номинации Лучшая Женская Группа в год, когда DPS победили.
— Всё ещё не могу поверить, что ты помнишь, — Ганью покачала головой. — Несмотря на то, что мы из большой компании, нам было так трудно начать. В наши дни такая конкуренция… Даже сейчас мне кажется, что я слишком расслабляюсь, и столько всего ещё нужно сделать…
— Глупости. Мы же на свадьбе. И ты заслуживаешь немного отдохнуть, — махнул рукой Барбатос. — Считай это советом от… Как вы, ребята, зовёте старших в Лиюэ?
— Цяньбэй, — ответил Сяо. От него это слово звучало смешно, а от осознания его грудь сжалась. — Но старшинство в Лиюэ не играет такой большой роли, как, например, в Иназуме.
— Ты мне совсем не помогаешь, Алатус, — пробормотал Барбатос, и Ганью засмеялась.
— О! Кстати говоря, — она повернулась к Сяо. — Только что принесли торт и ещё кое-какие десерты. Я подумала, что тебе может понравиться их миндальный пудинг. Нам с Кэцин понравилось.
Миндальный пудинг. Ему придётся вернуться на основную палубу, где будут все остальные, но, возможно, с десертом в руках общение будет не таким неприятным.
— Да, конечно.
— Тогда давайте пойдём вместе, — улыбнулась им Ганью и направилась обратно. Сяо нерешительно оглянулся на Барбатоса, но тот будто и не заметил, шагая за Ганью.
— Так жаль, что сезон награждений уже так скоро, — вздохнула Ганью. — Очень тяжело следить за своим весом, когда у господина Тартальи такой отменный вкус в еде. Не знаю, как бы я контролировала себя рядом с этими пирожными цинсинь, если бы госпожи Нингуан и госпожи Кэцин не было рядом.
— Пирожные цинсинь? — с любопытством повторил Барбатос. — Никогда такие не пробовал. Они вкусные?
— Нет, — Сяо поморщился. — Цветы цинсинь горькие. Даже в пирожном чувствуется послевкусие.
— Мне нравится горечь, — задумчиво ответила Ганью. — Думаю, в этом и есть его изюминка.
— Я бы и не подумал, что ты сладкоежка, Алатус, — заметил Барбатос. Он едва ли не подпрыгивал, а его голос звучал довольно дружелюбно.
«Давай просто забудем об этом, хорошо?»
«С этого момента мы знаем друг друга только как друзей старика Чжунли».
Притворялся он или нет, Сяо эти слова успокоили.
— Лёгкая сладость приятна, — ответил Сяо. — Но обычно я предпочитаю более мягкий вкус.
— То есть никакого алкоголя?
— Абсолютно точно нет.
И тогда Сяо узнал, что смех Барбатоса нравится ему гораздо больше, чем его крики.
— Я была очень удивлена, узнав, что вы с господином Чжунли давние друзья, — признала Ганью. — Я знаю его с тех самых пор, как попала в компанию, и он ни разу тебя не упоминал, даже когда слышал, как мы поём твои песни на тренировках или аттестациях. Хотя, может это и к лучшему, всё-таки госпожа Нингуан готова использовать любые связи для продвижения своих исполнителей…
— Я удивлён, что Чжунли в принципе не хочет забыть меня как страшный сон, — усмехнулся Барбатос. — В колледже я закатил прощальную вечеринку перед тем, как бросил учёбу, напился на ней и вылил бутылку вина Чжунли на голову. Он держался сдержанно и с достоинством, как и всегда, но он так злился. Ехе, он был готов меня убить.
Ганью рассмеялась, и даже Сяо не сдержал улыбки.
— С тех пор господин Чжунли сильно изменился, — Ганью прикрыла рот рукой и усмехнулась. Они подходили к передней части парома, музыка становилась всё громче. — Я никогда не испытывала к нему ничего, кроме уважения, но он был с нами очень строг, когда мы были трейни.
Она не заметила, как Сяо напрягся.
Все его внутренности будто окоченели.
— Могу себе представить. Он может быть просто кошмарным, когда захочет.
— Ну, он желает нам только лучшего, — Ганью улыбнулась. Они добрались до основной палубы, где праздник был в самом разгаре. Люди собирались на танцполе, толпились у столиков, стояли у борта, глядя на ночной пейзаж. Сяо не мог определить, был ли гул, который он слышал, результатом игры музыкантов или раздавался только в его голове.
Пожалуйста.
Пожалуйста, хватит об этом говорить.
Но она не перестала. Почему она не перестала? Почему она не перестала???
— Мы все его очень уважали, но мы, стажёры, всегда немного его остерегались, — продолжила Ганью, ведя их к столу с закусками. Сяо отставал от них всё больше, пока голос Ганью едва не растворился в толпе, но он всё равно слышал каждое слово. Она будто смеялась над его воспоминаниями. Ну конечно. Ведь это произошло не с ней. Это произошло не с ней. Это произошло не…
— Чжунли похож на того, кто много кричит, — Барбатос недовольно поморщился. — Он всегда был немного чопорный.
— О, он кричал, — засмеялась Ганью, беря в руки небольшое фарфоровое блюдце с миндальным пудингом. — Конечно, сейчас он совсем не такой, но раньше он больше всех отчитывал нас, когда мы ошибались. Поэтому когда нам нужна была какая-то помощь, мы всегда обращались к кому-то другому. Но его любимчиком всегда был Алатус-цяньбэй…
БАМ!
Осколки фарфора перемешались с миндальным пудингом, разлетевшись вокруг туфель Ганью.
Сяо не мог дышать.
— Ого, — Барбатос тут же схватил салфетки, чтобы убрать осколки. — Ты в порядке?
— Мне так жаль, — Ганью выглядела, как олень, пойманный в свете фар. Её лицо покраснело, глаза расширились, а руки прикрывали рот, будто больше всего на свете она хотела взять свои слова обратно. — Я не хотела… Ся… Алатус, мне так жаль…
— Всё… Всё в порядке, — он не мог дышать. Он не мог дышать. Он не мог дышать. — Успокойся… Успокойся, успокойся…
— Эм, вы не могли бы помочь? — Барбатос подозвал дежурного официанта, чтобы тот позвал других работников убрать осколки и отогнать людей, хоть и без особого успеха. Ганью застыла.
— Я… — Барбатос посмотрел на них с неловкостью. — Я лучше, эм, потусуюсь на танцполе, — сказал он, давая им побыть наедине.
— Сяо, я…
— Я пойду с тобой, — неожиданно для себя сказал Сяо. Она не хотела. Ганью хорошая. Она добрая и трудолюбивая, и она часто забывалась.
И он больше не мог смотреть на её испуганный, полный жалости взгляд, не возвращаясь мыслями во время, когда ему было шестнадцать.
Глаза Барбатоса расширились от удивления, но всего на секунду, а потом он кивнул, и его холодная рука переплелась с рукой Сяо, потянув его за собой. Он помахал Ганью и что-то сказал ей, прежде чем уйти, но Сяо ничего не слышал и почти ничего не видел.
Ночное небо. Тренировочный зал. Склон Фэйюнь. Дом Чжунли. Он не слышал. Он не видел. Он не дышал.
— Хей, — Барбатос внезапно обернулся. — Это разве не твоя песня?
— А?
— Разве нет? Я мог бы поклясться, — Барбатос задумчиво поджал губы. Где они? На танцполе? На танцполе. Верно. Танцпол. Свадьба Чжунли.
Перестань вспоминать. Перестань вспоминать.
— Исполняла Юнь Цзинь, верно? — бодро спросил Барбатос. Пара нежных рук обвилась вокруг его талии. Заиграла другая песня. Медленная песня. Баллада. Если бы его мозг функционировал, как надо, он бы её узнал.
— Хей, — внезапно эти руки оказались на его лице и откинули его волосы, открывая лицо. — Когда танцуешь с кем-то, хотя бы из вежливости обрати внимание на своего партнёра.
Они… танцевали?
Медленно, Сяо обвил руками шею Барбатоса, а тот в свою очередь обнял его за талию. Это была его песня. Саундтрек, который они с Юнь Цзинь написали в соавторстве. Чжунли понравилась та дорама. Они танцевали.
«Когда танцуешь с кем-то, хотя бы из вежливости обрати внимание на своего партнёра».
Сосредоточься. Сосредоточься. Сосредоточься на Барбатосе. Сосредоточься на Барбатосе.
Объективно, Барбатос был очень хорош собой. Это было необходимым условием для его карьеры. Но с этого ракурса, когда их лица всего в нескольких сантиметрах друг от друга, он выглядел просто потрясающе. Так потрясающе, что захватывало дух — в хорошем смысле, а не как когда…
Стоп.
Перестань думать об этом.
— Почему ты не поёшь больше? — спросил Сяо, прерывисто дыша. И внезапно он больше не мог смотреть Барбатосу в глаза, поэтому уставился на пол позади него. — Я имею в виду, больше баллад.
— Хм, хочешь, чтобы я спел для тебя? — Барбатос подмигнул ему, поддразнивая. — Перед оригинальным продюсером? Не обижайся, если я не вспомню большую часть текста.
Барбатос мог хоть спеть «Десять Хиличурлов», хоть зачитать пошлый рэп Бэйдоу, и Сяо, в его нынешнем состоянии, вряд ли бы заметил разницу. И, возможно, если бы его голова не раскалывалась, горло не царапало, а сердце не болело, ему стало бы неловко от того, как крепко он вцепился в Барбатоса, уткнувшись лицом в его плечо и слушая, как тот поёт.
Его голос был таким нежным… таким тёплым… таким красивым. Он заглушал голос певца, нанятого для свадьбы, который и рядом с ним не стоял. Он заглушал музыку, грохот волн и шум голосов на фоне. Ничего из этого больше не существовало — и ничего из этого и не должно было существовать.
Сяо мог бы танцевать с ним вечно, если бы Барбатос согласился.
Песня кончилась. Сяо бы и не заметил, если бы Барбатос не перестал петь — вернее, напевать. Видимо, он действительно не помнил большую часть текста. Сяо поднял голову с чужого плеча, чувствуя себя немного дезориентированным и будто пробуждаясь от глубокого сна.
— Обычно мои частные концерты обходятся довольно дорого, — сказал Барбатос, убирая руки с его талии. Его зелёные глаза сузились в улыбке. — Но я не расскажу Джинн, что ты только что получил такой бесплатно.
Сяо рассмеялся. По-настоящему рассмеялся. Неужели это первый раз за весь вечер, когда его смех не был фальшивым? Архонты, он кошмарный друг для Чжунли.
— Держи это в тайне и от Нингуан, ладно? — Сяо усмехнулся. — Если ты подпишешь контракт с JCE, она воспользуется всем, чтобы меня засудить.
— Мой рот на замке. Последнее, чего я хочу, это произвести плохое впечатление на моего нового босса…
— Хей! Барбатос!
Они обернулись. С края танцпола Бэйдоу широко улыбалась им, одной рукой махая Барбатосу, а другой размахивая бутылкой.
— Внизу донесли ещё алкоголя! Ты готов ко второму раунду?
— Не дави на него, — сухо осадила её Нингуан, появившись из-за её спины. Она поймала взгляд Сяо и задержалась на нём на секунду, прежде чем повернуться обратно к Бэйдоу.
— Я спрашивала не тебя, — огрызнулась Бэйдоу. — Пусть сам решает.
Нингуан усмехнулась.
— Тогда это на твоей ответственности. Мне ещё нужно обсудить дела с Feiyun Entertainment, — холодно бросила она Бэйдоу, прежде чем уйти.
— Да что с ней не так? — пробормотала Бэйдоу, смотря в ту сторону, где Нингуан скрылась в толпе. Она покачала головой, и её внимание вернулось к Барбатосу. — Я буду внизу, в банкетном зале! Жду тебя там!
Барбатос молчал. Он смотрел туда, куда ушла Бэйдоу. Заиграла следующая песня, гораздо более бодрая. Лепестки сесилии, приколотой к его груди, уже смялись (вероятно, это была заслуга Сяо), но всё равно покачивались на ветру, вместе с его голубыми кончиками волос.
Сяо не осознавал, что всё ещё держит Барбатоса за руки. И тут же их отпустил.
О чём сразу же и пожалел.
— Ты должен идти, — сказал Сяо, засовывая руки в карманы. Он чувствовал, как румянец расползается по его щекам. Он только начинал осознавать произошедшее, и показывать такую сторону себя ему было непривычно.
— Хм? — пара зелёных глаз сфокусировалась на нём. Сяо прочистил горло.
— Не хочу тебя задерживать, — он глубоко вздохнул. — Госпожа Бэйдоу же ждёт.
— О… точно, — айдол моргнул, и весёлая улыбка вернулась на его лицо. Отходя, он помахал рукой. — Увидимся! И кстати, Алатус, я удивлён. Ты хорошо танцуешь.
Танцпол вокруг него всё больше заполнялся теперь, когда медленный танец кончился. Он всё ещё чувствовал в воздухе вокруг запах сесилий.
— Да, — тихо сказал он себе. — Да, я знаю.
Только сейчас он осознал, насколько благодарен Барбатосу за то, что тот не спрашивал, что случилось с Ганью.
***
— Ты просто кошмарная, — сказала Нингуан с отвращением, когда Бэйдоу пьяно закинула руку ей на плечо, отчего Нингуан заметно пошатнулась. Сяо отставал от них на пару шагов, пока они спускались с парома, и старался держаться вне поля зрения Нингуан, но, кажется, она была слишком занята кое-кем другим, чтобы с ним разбираться.
— Я в душе не… знаю, о чём ты, но мн… дерьмово, — невнятно произнесла Бэйдоу, всё больше опираясь на Нингуан. — И не дерьмоооово, а дерьмово. Ха-ха, я де… дерьмо.
— Мне так жаль отдел по связям с общественностью в Crux, — вздохнула Нингуан, аккуратно убирая с лица Бэйдоу рассыпавшиеся волосы. — Посмотри, в каком ты беспорядке… Сколько ты выпила?
Прямо перед ними люди толпились у входа в порт, откуда Чайлд и Чжунли отправлялись на медовый месяц. Охрана в этом районе была повсюду, со всех сторон на них смотрели огни, а над головой летали вертолёты.
Сяо на прощание обнял Чжунли, обменялся неохотным рукопожатием с Чайлдом (которое было больше похоже на попытку сломать друг другу пальцы), а после этого гости с нетерпением столпились, чтобы посмотреть, как женихи бросают букет. Повернувшись спинами к гостям, они вместе взяли букет, и Чжунли смотрел прямо на Чайлда, пока они вели обратный отсчёт.
— Три… Два… Один!
Букет летел высоко, и Сяо с расстояния в несколько шагов наблюдал, как все не имеющие пары пихаются и толкаются в попытках добраться до него. Впереди всех стояла рыжеволосая младшая сестра Чайлда, которая уже раскинула руки, готовая поймать букет, когда Чайлд с нечеловеческой скоростью развернулся, поймал букет и выбросил его в море.
— Брат! — в ужасе закричала его сестра.
— Упс, — сказал Чайлд, даже не удосужившись подключить своё актёрское мастерство. — Прости, рука дрогнула.
— Аякс, ты портишь окружающую среду.
— Это же цветы! Они станут кормом для рыб.
— Но завёрнуты они были в пластик, Аякс.
— Ну… Кстати говоря, Тоня, зачем ты вообще его ловила? Тебе четырнадцать! Или я чего-то не знаю?
— Что? Конечно, нет! Это же весело!
— Весело, ну конечно! В твоём возрасте весело играть в куклы и строить крепости из снега, а не выходить замуж.
В итоге Чжунли пришлось едва ли не силой тащить Чайлда к их лимузину, прежде чем тот начал угрожать каждому человеку, с которым Тоня когда-либо встречалась взглядом, чтобы уже отправиться на их медовый месяц.
— Я тебе говорю, за все два года работы в Crux я ни разу не видела, чтобы госпожа Бэйдоу уступала кому-то в выпивке, — гости начали медленно расходиться, и Синьянь появилась прямо рядом с ним будто из воздуха. Сяо проследил за её взглядом и увидел, как Нингуан при поддержке Казухи и их водителя грузит Бэйдоу на задние сидения служебной машины. — Так и не скажешь, но Барбатос не так прост, как кажется, — сказала она с благоговением.
— Алатус, Синьянь, — окликнул их Казуха, завидев их приближение. Он был значительно веселее, чем обычно, и на его щеках красовался румянец. — Димсам с похмелья завтра утром?
— Кто ещё идёт? — спросила Синьянь.
— Фу Жун, Хай Лун, Хуэй Син, Чжун Цзо «может быть», — начал считать Казуха, а потом посмотрел на них с улыбкой. — И госпожа Бэйдоу, если сможет проснуться вовремя.
— Даже не надейся, — вздохнула Нингуан за их спинами, пока помогала водителю пристегнуть полусонную Бэйдоу на заднем сидении. Она нахмурилась над ремнём безопасности. — Повезёт, если она встанет к полудню.
— Окей! Мы уже давно по-семейному не собирались, — Синьянь повернулась к Сяо. — Что насчёт тебя, почётный член семьи Crux? Ты идёшь, Алатус?
Он покачал головой, и радостная улыбка Синьянь поникла.
— Думаю, в этот раз откажусь.
В этот. И в следующий. И через один. И во все разы до.
Сегодняшний вечер слишком доходчиво напомнил ему, почему.
— Казуха, Синьянь, — окликнула их Нингуан. — Вас есть кому довезти?
Они оба кивнули:
— Хуэй Син меня подвезёт, — сказал Казуха.
— А я поеду вместе со своей подругой Сянлин.
— Хорошо, — вздохнула Нингуан с облегчением, пока водитель их машины занимал своё место впереди. — Будьте осторожны, вы оба. И напишите, как будете дома. Я несу за вас такую же ответственность, как и госпожа Бэйдоу.
— Спокойной! — крикнула Синьянь на прощание. — Увидимся завтра!
— Дай нам знать, если передумаешь, — добавил Казуха, обращаясь к Сяо.
— Кстати говоря, ты не видел Барбатоса? — внезапно спросила Нингуан, когда он уже собирался попрощаться со всеми и уйти. Её губы были плотно сжаты. — Я пообещала его менеджеру, что мы подвезём его.
— Последний раз я видел его, когда он болтал с фанатами на причале. А он в курсе, что вы его подвозите?
— Должен быть, я ему говорила… — нахмурилась Нингуан и, на секунду задумавшись, продолжила. — Говоря об этом, вы, кажется, помирились? То есть ты наконец-то передумал и…
— Нет, — прорычал он. Архонты, он ненавидел эту женщину, и, судя по её взгляду, это чувство было взаимно. Как раз в тот момент, когда Нингуан уже собиралась ему ответить, с задних сидений автомобиля донёсся стон.
— Ради Селестии… Оставь ребёнка в покое, Нингуан, — недовольно пробормотала Бэйдоу, положив подбородок на плечо Нингуан. — Бизнес, бизнес, бизнес. Мора, мора, мора. Чёрт возьми, почему ты только об этом и думаешь?
— Прошу прощения?
— Что? Уволишь меня? — Бэйдоу нахально усмехнулась, хоть и всё ещё выглядела сонной. Их с Нингуан лица были в миллиметре друг от друга. — Я бы хотела на это посмотреть.
— Ты несёшь такую чушь, когда пьяная.
— Неужели? Хей, Нингуан. Когда ты меня уволишь, я куплю корабль, такой, как у Тартальи, только больше и красивее, возьму тебя с собой в плаванье и покажу тебе мир. И тогда ты увидишь, что в жизни есть нечто большее, чем твоя дурацкая мора, мора, мора и твой дурацкий бизнес, бизнес, бизнес.
— Претенциозная сучка, — пробормотала Бэйдоу напоследок и закрыла глаза. Её дыхание замедлилось, а волосы упали на лицо, когда она уснула на плече Нингуан.
В течение нескольких долгих секунд Нингуан не говорила ни слова.
Затем, медленно и осторожно, чтобы не разбудить её, она заправила выбившиеся пряди Бэйдоу ей за ухо.
— Я же говорю… — тихо сказала Нингуан. Её щёки были окрашены в нежно-розовый цвет и явно не от алкоголя. — Такая чушь…
Сяо чувствовал себя так, будто увидел то, чего не должен был.
— Я… Я пойду, — сказал он, прочищая горло.
— Иди, — Нингуан повернулась к нему. — И если увидишь Барбатоса, передай ему…
— Простите, я уже здесь! — вместе с ветром донёсся до них звук чужого мелодичного голоса. Его прекрасные глаза расширились от удивления, когда Барбатос увидел Сяо. — Привет, Алатус! — он захихикал, и его глаза блестели больше, чем обычно, отчего становилось ясно, что он тоже был пьян.
— Ты в порядке? — спросил Сяо, нахмурившись.
— А с чего бы мне быть не в порядке?
— Ты шатаешься…
— Барбатос, не мог бы ты сесть впереди? — спросила Нингуан, двигаясь, но Бэйдоу тут же недовольно застонала и упала вниз, уронив голову ей на колени.
Теперь в этом не было никаких сомнений. Нингуан покраснела. Для кого-то настолько заботящегося об имидже, настолько фальшивого, это было редкостью.
Сяо хотел уйти отсюда как можно скорее.
— Мне очень жаль, — пробормотала Нингуан извиняющимся тоном. — Надеюсь, это не создаст ошибочного впечатления, госпожа Бэйдоу обычно так не…
— На самом деле, — прервал Сяо ложь Нингуан (за все годы, что он знал Бэйдоу, он видел её выпившей гораздо чаще, чем полностью трезвой). Он неглубоко вздохнул, осознавая, что всеобщее внимание теперь приковано к нему. — Почему бы мне не подвезти Барбатоса?
Нингуан только удивлённо моргнула, а Барбатос усмехнулся, резко поворачиваясь к нему.
— Правда? Подвезёшь меня?
— Конечно, — пожал плечами Сяо, отводя взгляд в сторону моря. Несмотря на прохладный вечер, ему вдруг стало тепло. — Позаботьтесь о госпоже Бэйдоу, — сказал он Нингуан.
И на секунду ему показалось, что он увидел её улыбку.
Плохое освещение, вероятно.
— Не обращай на нас внимания, просто позаботься о его безопасности, — её строгий тон вернулся. — Спокойной ночи, Барбатос, — сказала она гораздо ласковей.
— Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, — эхом отозвался Сяо.
***
— Где ты остановился? — спросил Сяо, когда парковщик отдал ему ключи от машины. Он занял водительское кресло и открывал карты на телефоне, пока Барбатос устраивался на пассажирском сидении рядом.
— Отель Чаху, — ответил Барбатос, пристёгиваясь. — В павильоне Лунного Моря.
«Дорого», — первым делом подумал Сяо, но для знаменитости такого уровня это вряд ли было чем-то необычным. Он завёл машину, и они выехали в ночь.
Машина заполнилась голосом сумерского певца Сайно, чей альбом Сяо слушал последние несколько дней, но он выключил музыку, как только Барбатос завёл разговор.
Барбатос говорил о Чжунли, о Чайлде, об их свадьбе и том, как там было красиво. Как оказалось, он много говорил и активно жестикулировал после того, как выпьет, но Сяо совсем не возражал. У Барбатоса был приятный голос и красивая улыбка, а его глаза восхитительно выглядели под светом уличных фонарей, но основная причина заключалась в том, что его голос отлично отвлекал Сяо от мыслей обо всём, произошедшем сегодня.
Подумать только, ещё в начале вечера они кричали друг на друга…
— Нефритовый Дворец! — Барбатос подскочил на месте, указывая пальцем на красивое многоэтажное здание прямо перед ними. Нефритовый Дворец был обязательной для посещения точкой в любом туристическом маршруте по Лиюэ, и не без причины. Стоящие вокруг здания фонтаны меняли цвет в зависимости от кадров в клипе Шэньхэ, который сейчас воспроизводился на огромном экране на стене здания. Стояла суббота, и время было далеко за полночь, но в здании всё равно оставались светлые окна, и в них можно было увидеть движущиеся тени.
Костяшки на руках Сяо побелели от того, как крепко он сжал руль.
— Ты там ещё не был? — спросил он Барбатоса. Дышать становилось тяжело.
— Ещё нет, — отозвался тот. — Мы встречались только в здании Crux, потому что оно гораздо скромнее — Нингуан не хотела, чтобы пошли какие-то слухи о моём камбэке, если меня увидят у здания JCE. Но я почти уверен, что люди и так догадались, — он нахмурился, и Сяо вспомнил всё происходящее в том круглосуточном магазине.
— Но ты же бывал там раньше?
— Да, — ответил Барбатос. — Точнее, нет. Я был рядом, но никогда внутри. Это было около десяти лет назад, тогда я не был знаменит.
Загорелся зелёный, и они поехали дальше. Барбатос не отрывал взгляд от окна, пока Нефритовый Дворец полностью не скрылся из виду.
Около десяти лет назад.
Возможно ли?..
В салоне снова воцарилась тишина, и можно было различить совсем тихий голос Сайно на фоне. Десять лет назад Сяо уже переехал в Гавань, и если Барбатос бывал тут в это же время, могли ли они встретиться? Это вряд ли была какая-то важная встреча, раз он её даже не помнил…
Но насколько такое вообще возможно? Гавань Лиюэ ежегодно посещают миллионы туристов. Должно быть, он что-то путает…
Он подъехали к воротам отеля Чаху, и Сяо проводил Барбатоса до входа. Они были всего в нескольких шагах от стеклянных дверей, когда Барбатос повернулся к нему.
— Спасибо, что подвёз. Прости, если заболтал тебя, ехе.
— Всё в порядке, — кивнул Сяо. — Спокойной ночи.
— И тебе спокойной ночи, — улыбнулся Барбатос. Он махнул рукой, и его косы повторили это движение, развернулся и направился внутрь.
Сяо почти успел дойти до машины, когда тот снова его окликнул.
— Хей. Алатус.
Сяо обернулся, но Барбатос продолжал стоять к нему спиной в нескольких шагах от главного входа. Прозрачные двери создавали ощущение, будто он смотрел на своё отражение.
Сяо почувствовал, как у него перехватило дыхание.
— Да?
Внезапно Барбатос начал смеяться. Это не было похоже на его обычный, дразнящий музыкальный смех. Это не было похоже и на маниакальный смех Скарамуша, но звучало так же безумно.
Звучало так, будто Барбатос был на грани слёз.
— Ты прав, — он засмеялся. — Ты в курсе? Ты всё это время был прав. Я чертовски фальшивый. Я чертовски фальшивый, и никогда им не стану.
— И я тебя поздравляю, — он обернулся и посмотрел на него стеклянными глазами. — Поздравляю, потому что ты увернулся от чёртовой пули.
Барбатос отвернулся.
— Спокойной ночи, Алатус.
Работник отеля открыл дверь. Он ушёл.
И больше не оборачивался.
***
Если бы Сяо смотрел на свой телефон хоть секундой дольше, он бы взорвался.
Было два часа ночи. И он всё ещё находился в своей машине. Он даже не выехал с территории отеля, и охрана смотрела на него со своего поста, готовая выпроводить его отсюда в любой момент.
Он нажал на последний номер в журнале звонков. Даже листать не надо было.
Он понятия не имел, почему его сердце билось так быстро.
Оглушительная тишина заполнилась гудками. Первый гудок. Второй.
Должно быть, в машине кончился кислород. Дыхание являлось самым базовым человеческим навыком, но этим вечером Сяо полностью забыл, как это делается.
Третий гудок.
И потом…
— Алатус?
— Нингуан, — он закрыл глаза. Ещё не поздно отступить. Ещё не поздно повесить трубку.
Дыши. Дыши, чёрт возьми.
— Что-то случилось?
— Скажи Фавониус, — выдавил он, прежде чем слова застряли в его горле.
— Скажи Фавониус, что я с нетерпением жду возможности поработать с Барбатосом над его следующим альбомом.