Пятеро

На него пялился мужчина.

Шестнадцатилетний Сяо застыл как вкопанный и тут же переключил своё внимание на первую книгу, которая попалась под руку. Затылок покалывало от неприятного ощущения, что за ним наблюдают. Мужчина не отрывал от него напряжённого взгляда. Сяо начал вслепую перелистывать страницы, краем глаза наблюдая, как коренастая фигура Яньсяо возвращается из туалета и встаёт обратно за кассовый аппарат.

Шанс был упущен. Сердце Сяо рухнуло.

Он задержался ещё ненадолго, опасаясь, что в противном случае навлечёт на себя подозрения, особенно под пристальным взглядом этого странного длинноволосого мужчины, который всё так же не отрывал от него глаз, и наконец вернул книгу на её законное место.

Погружённый в свои мысли, до этого он даже не обращал внимания на содержание книги, и только неохотно вернув её на полку, он впервые окинул обложку внимательным взглядом.

Это был сборник фортепианных пьес Алисы.

Казалось, целая жизнь прошла с момента, как он вышел из музыкального магазина законопослушным молодым человеком со страстью к музыке. Теперь, когда его матери больше не было, всё изменилось. В его жизни больше не было места музыке или любым вещам, характерным для обычного подростка, не с долгами его отчима от азартных игр и его постоянно бандитскими разборками.

С заметным усилием Сяо заставил себя отпустить книгу и отвести от неё взгляд. Какой был смысл предаваться воспоминаниям? Та жизнь ушла и уже не вернётся.

Мужчина всё ещё пялился.

Сердце забилось быстрее, а ноги ускорились, когда Сяо нырнул за полки и направился к выходу. Он узнал этого мужчину. Он уже несколько раз видел его в этом районе и пытался обшарить его карманы, но не нашёл там бумажника. Это был не лучший его день.

И ещё более ужасная ночь для возвращения «домой».

Колокольчики на двери зазвенели, когда Сяо протиснулся мимо них с низко опущенной головой.

Мужчина последовал за ним.

Сяо всё ещё пытался действовать незаметно, но всё равно ускорил шаг, идя по улицам и следя за незнакомцем в отражении витрин. Он заставлял себя сохранять спокойствие, но в голове сразу же появлялись худшие варианты, а в сердце поднималась тревога.

Мужчина был красив и одет в дорогой костюм, его тёмные волосы развевались позади него, когда он быстро шагал вперёд. Когда Сяо впервые пытался обчистить его карманы, он принял его за невнимательного актёра или модель, — в конце концов они были совсем рядом с Jade Chamber Entertainment, — но сейчас убийственное намерение в его глазах заставило Сяо думать, что тот был наёмным убийцей.

Сердце Сяо колотилось в горле. Могли ли его заметить? Мог ли Яньсяо заподозрить неладное и послать кого-то разобраться? Сяо всегда казалось, что Яньсяо больше походил на босса мафии, чем на того, кто настраивает скрипки и помогает детям записаться на уроки кларнета.

Становясь всё более нервным, Сяо свернул в другой квартал. Мужчина повернул за ним. Сяо всё сворачивал и сворачивал, пока снова не оказался на улице с музыкальным магазином.

И мужчина всё ещё следовал за ним.

Сяо запаниковал. Он перешёл на бег и сворачивал в случайные переулки, задыхаясь и не разбирая, куда бежит. Терраса Юйцзин располагалась на горе и бегать туда-сюда по этим холмам было нелегко. Ему нельзя дать поймать себя — он не хотел попасть в тюрьму и уж точно не хотел умереть. Но он и не мог вернуть всю ту мору, что уже украл из музыкального магазина, потому что она покинула его так же быстро, как появилась.

Он так сильно облажался.

Сяо не знал, был ли этот мужчина всё ещё на пару шагов позади него или у него получилось оторваться, но он не мог бежать так вечно. Он нырнул за мусорный контейнер в узком, грязном переулке, не в силах отдышаться, когда по его разгоряченному лицу скатилась капля холодного пота. Он не знал, где находится, но был уверен, что он уже не в павильоне Лунного моря. Он собирался сидеть здесь, пока снова не сможет нормально двигаться, как внезапно острая боль пронзила его затылок.

— Привет, малыш, — мерзко ухмыльнулся уже другой мужчина. Даже сквозь тканевую маску на его лице Сяо мог уловить от него запах травы наку. — Что такой симпатяга, как ты, делает в таком месте?

— Отпусти меня! — Сяо пытался вырваться из хватки двух его дружков, но он был так измотан погоней, что те только со смехом сжали его покрепче. Сяо сжал зубы, чтобы не закричать. Боль в правой руке усиливалась.

— У него есть при себе какая-то мора? — ещё один человек вышел из тени, его золотые зубы блеснули, когда он ухмыльнулся. За ним вышли ещё человек пять-шесть, и все смотрели на Сяо с безумным интересом в глазах.

— Не похоже, — фыркнул другой, оценивая Сяо взглядом. — Плохой улов.

— Мелочь на карманные расходы тоже деньги, — ухмыльнулся тот, что в маске.

— У меня ничего нет, — Сяо сжал зубы в агонии. Хотелось бы, чтобы тот, кто держал его, перестал выкручивать ему руку.

— Он лжёт, — прорычал тощий в шляпе. — Я вижу это по его глазам. Он лжёт.

И он был прав, но Сяо заставил себя держаться спокойно. Они не могли забрать эту мору. Ему нужна была эта мора. Солнце садилось. У него не было времени.

— Ты его слышал. Сдавайся, парень, — рассмеялся человек в маске, размахивая бутылкой перед лицом Сяо, безумный блеск вспыхнул в его глазах. — Если, конечно, ты не хочешь стать моим следующим подопытным кроликом.

— Отпусти!..

— Отпустите его.

Спокойный, глубокий голос раздался из начала переулка. К ним приближалась новая фигура. Хватка на его руках усилилась. Несмотря на жгучую боль в руках и затылке от удара о стену, глаза Сяо расширились.

Странный мужчина в костюме последовал за ним в переулок, выглядя особенно величественно на фоне заходящего солнца. Несколько бандитов приблизились к нему.

— Так-так, — даже сквозь маску, Сяо увидел, как губы человека в маске изогнулись в улыбке. — Посмотри-ка, симпатяга, ты привёл своих симпатичных друзей. Это…

— Это джекпот, — хихикнул другой, и с ещё несколькими бандитами они окружили мужчину в костюме.

Несмотря на сложившуюся ситуацию, мужчина в костюме совсем не выглядел напуганным. Он стоял спокойно и ровно, словно скала, осматривая окружающих золотистыми глазами.

— Боюсь, вы ошибаетесь, — холодно ответил мужчина. — Я оставил кошелёк дома.

И хоть Сяо и пытался однажды ограбить этого мужчину и поэтому знал, что это, скорее всего, правда, банда грабителей только посмеялись над этой нелепой отговоркой.

— Взять его.

— Берегись! — успел крикнуть Сяо, когда двое крупных мужчин бросились на этого странного человека сзади, но его заставили замолчать, снова приложив головой о стену. Боль пронзила голова. В ушах зазвенело и зрение размылось, а когда он снова мог видеть, двое громил уже лежали на земле без сознания.

Остальная часть банды застыла от шока. Мысли Сяо путались, но он почувствовал, как человек, державший его всё это время, отошёл, когда его позвали для подкрепления.

БАМ! БАМ!

Он плохо видел. Слух его подводил, и он не мог разобрать голоса. Через несколько мгновений ещё два тела упали на землю.

— Серьёзно? — главарь в маске скривился, но дрожь в его голоса была очевидна. — Ты правда думаешь, что справишься со всеми нами?

— Отпусти мальчика.

— О, теперь дело не в мальчике, — он усмехнулся. — Теперь я хочу увидеть, как твоё мёртвое тело истекает кровью на асфальте.

Послышался лязг металла, своим размытым зрением Сяо уловил, как остальные мужчины наступали, держа в руках лопаты, сломанные трубы и даже ножи.

— ВЗЯТЬ ЕГО!

Сяо хотел позвать на помощь, но он едва мог шевелиться. Всё происходило так быстро, они стремительно окружали мужчину в костюме. Надежды не было. Какими бы уникальными боевыми талантами ни обладал наёмный убийца Яньсяо, он не мог справиться с таким количеством вооружённых людей сразу.

Но из того, что Сяо мог увидеть, таинственный мужчина, в отличие от него, совсем не был охвачен паникой. Если не считать руки, потянувшиеся к пиджаку его костюма, он почти не двигался.

И тогда он вытащил пистолет.

— Уходите сейчас, — прозвучал его низкий голос. Даже Сяо мог разглядеть, как светятся его золотые глаза. — Или это вы окрасите улицы в красный цвет сегодня вечером.

И они ушли. Бросились врассыпную, побросав трубы и лопаты, толкая друг друга, наступая на тела своих лежащих товарищей.

Как только они исчезли из поля зрения, мужчина в костюме опустил пистолет.

Его взгляд переместился на Сяо.

— Ах, это? — он поднял пистолет, заметил взгляд Сяо. — Не волнуйся, — заверил он, надёжно пряча пистолет обратно в пиджак… откуда он мог так же легко его вытащить, к большому беспокойству Сяо. — К счастью, я никогда не сталкивался с необходимостью использовать его, но в моей профессии никогда не знаешь наверняка.

В его профессии?

Сяо прижался спиной к стене, когда странный мужчина приблизился к нему. Сердце оглушительно стучало. Теперь, когда он видел, на что способен этот человек, что…

Что ему было нужно?

— Ты в порядке? — спросил мужчина, присаживаясь на корточки рядом с ним и нахмурившись, когда он увидел, как Сяо вздрогнул. — Не беспокойся. Я не буду причинять тебе вред.

Слова будто застряли у него в горле. Он не понимал, что происходит. Он не понимал, что произошло.

— Кто… — его голова ужасно болела. — Кто ты такой?

— Хорошее начало, — мужчина улыбнулся. Улыбнулся??? Последнее, что Сяо хотелось делать, так это улыбаться. — Но больше мне любопытно, кто ты такой?

— Но сначала я отвечу на твой вопрос, — мужчина встал и протянул Сяо руку. Другую руку он засунул в пиджак и вытащил оттуда визитную карту.

— Меня зовут Чжунли.

***

钟离

Чжунли

Помощник менеджера по подбору персонала

Jade Chamber Entertainment

0826 Павильон Лунного моря

***

— Тебе дали имя?

Ганью смотрела на него с благоговением, когда он зашёл в танцевальную студию. Он бросил рюкзак в тот же угол, что и всегда, сел рядом и поискал резинку для волос.

— Имя? — он непонимающе посмотрел на неё. Краем глаза он заметил, как другие подростки в студии неуловимо наклонились поближе, чтобы лучше его видеть. Они же раньше не удостаивали его и взглядом. Он почувствовал себя неловко, кожу на затылке покалывало от внезапного внимания. — О. Ты имеешь в виду «Алатус».

Прошло около трёх месяцев с момента, как он начал стажироваться на место айдола в Jade Chamber Entertainment. Несмотря на некоторую начальную тревогу, связанную с событиями того вечера, и его общее недоверие к этому жанру музыки, Сяо должен был признать, что всё было не так уж и плохо. Последние несколько лет у него особо не было возможности поддержать свою любовь к музыке, так что ему нравились занятия вокала и рэпа, да и танцы тоже. В каждой тренировочной кабине был синтезатор, а у компании можно было забронировать гитару или барабанную установку на час (фанатам нравятся те, у кого множество талантов, во всяком случае, так ему сказали).

Но были и другие преимущества. JCE была одной из немногих компаний, которые имели достаточно денег, чтобы платить тем, кто проходит у них стажировку, во время обучения. Каким бы скудным ни было его пособие (на самом деле оно должно было покрывать только еду и оплату коммунальных услуг), его отчим на это согласился, при условии, что все деньги достанутся ему, разумеется, и, будучи несовершеннолетним, Сяо не мог этому возразить.

Но вот если бы ему удалось дебютировать…

Закончив завязывать свои волосы, отросшие уже до воротника, в конский хвост, он вытащил из рюкзака чёрную кепку и быстро надел на голову. Хотелось бы, чтобы все уже прекратили на него пялиться.

Если бы ему удалось дебютировать или если бы его хотя бы перевели в Первый класс, компания бы предоставила ему оплачиваемое общежитие для стажёров, что означало, что он смог бы съехать, что означало, что ему бы никогда больше не пришлось видеть своего отчима.

Ганью с энтузиазмом кивнула, её лавандовые глаза заблестели. Около месяца назад менеджер Чжунли появился в середине их группового урока танцев и привёл с собой милую пухлую девушку, за которой сказал им всем присматривать, как он всегда говорил про новичков. Поэтому когда Ганью смущённо попросила его остаться после занятия и помочь ей с танцевальными движениями, он согласился. Другие стажёры часто говорили ему, что он слишком строгий учитель, но Ганью была трудолюбивой, её упорство проявлялось и в столкновении с нещадной критикой Сяо. В конце концов, высокомерные взгляды и грубые комментарии, которые она получала от других, мало чем отличались от того, что Сяо в начале слышал в свой адрес.

— Так это правда? — к нему подошёл парень на пару лет его старше. — Тебе дали сценическое имя?

— Да…

— Сяо скоро дебютирует? — к нему подкралась другая девушка. Сяо сжал губы в тонкую линию, наблюдая за собирающейся вокруг него толпой, и вытянул ноги. Они все приходили пораньше, чтобы самостоятельно размяться перед занятием, но ему всё больше хотелось, чтобы тренер поторопился и пришёл быстрее.

— Ничего не было объявлено, — он нахмурился и потянулся вперёд, хватаясь за пальцы ног. — Никто из менеджеров не говорил о дебюте. Нет смысла просто стоять и строить догадки.

Пара человек закатили глаза, и Сяо это проигнорировал. Правда заключалась в том, что кроме Ганью, ему не нравился никто из стажёров. Многие из них выросли в богатых, привилегированных семьях, которые могли позволить себе рискнуть и отправить детей на стажировку на роль айдолов, чтобы осуществить какие-то свои мечты, вместо того, чтобы сделать более безопасную ставку и записать детей на внешкольные занятия, чтобы те преуспели в учёбе. Другие явно привыкли быть крутыми и популярными в своих школах. Всё это отразилось на их общении, и Сяо не мог сказать ничего хорошего о большинстве из них. И с их стороны всё было так же — ничего хорошего о нём они сказать не могли.

До этого момента.

— И как же ты получил сценическое имя, а? — спросил другой стажёр. Выражение его лица было дружелюбным, но в голосе слышалась горечь. Наверно, это было естественно. Он стажировался в JCE на несколько лет дольше Сяо. — Его дал тебе кто-то из тренеров или как?

— Сяо талантлив. Конечно, его заметят, — девушка, которая, Сяо был уверен, до этого ни разу не удостаивала его и взглядом, улыбнулась ему. У него было плохое предчувствие.

— Так кто же дал тебе сценическое имя? Генеральный директор?

— Менеджер Чжунли?

Сяо покачал головой, отчаянно желая, чтобы все они ушли.

— Менеджер Гуйчжун.

— А… Гуйчжун.

В зале наступила тишина, все присутствующие уставились на него, некоторые кивали, переваривая эту информацию.

О его дебюте не было сказано ни слова, но каждый стажёр в Jade Chamber Entertainment знал, что, по слухам, менеджеру Гуйчжун было поручено курировать следующую дебютирующую айдол-группу, что, скорее всего, означало…

Сяо вздохнул, принимая сидячее положение. Он собирался извиниться и уйти в туалет, чтобы отсидеться там и избежать… всего вот этого.

— Это ничего не значит. Это имя даже не было закреплено за мной официально. Она просто мимоходом упомянула, что оно могло бы мне подойти.

По толпе стажёров прокатилась заметная волна облегчения, и очень скоро они отошли от него так же быстро, как подошли. Их плохо скрываемая зависть его не беспокоила. И хотя он сам не испытывал огромного желания стать айдолом, он понимал, что для большинства его сверстников всё было по-другому. Jade Chamber Entertainment формировали новую группу раз в два-три года, и сейчас у них было более ста стажёров на выбор, так что все они были соперниками в той же степени, что и одноклассниками.

Теперь, когда больше не было нужды оправдываться, Сяо вернулся к разминке. Сквозь выпавшие из хвоста пряди волос он увидел, что Ганью осталась рядом с ним и с интересом его рассматривала.

— И всё же, — тихо сказать Ганью так, чтобы другие не слышали. — Ты не единственный, кому она сказала такое, цяньбэй. Три человека из Первого класса и ещё один из Второго тоже получили сценические имена, но ты единственный из Третьего.

Уже зная об этом, Сяо не ответил, продолжая заниматься растяжкой. Возможно, лучше было вообще проигнорировать этот факт, чтобы это не вызвало ещё больше слухов.

JCE разделяли стажёров по трём классам, основываясь на том, насколько они, по их мнению, были готовы к дебюту. Ученики Первого класса считались «ближайшими». Они были самыми известными из стажёров — некоторые из них уже появлялись на страницах JCE в социальных сетях, и именно они открывали ежегодный JCEmpire — концерт, организуемый их компанией каждую зиму за неделю до Фестиваля морских фонарей, в котором участвовали все их артисты. В Третьем классе, самом большом из них, были новички, наименее умелые и квалифицированные стажёры, а во Втором кто-то между.

Касательно того, что он был в Третьем классе, но получил сценическое имя… Он не видел смысла заострять на этом внимание. Возможно, Гуйчжун посчитала, что он подходит для дебютирующей группы несмотря на то, что стажируется всего три месяца, а возможно, это действительно было просто сказано мимоходом, ведь только учеников Первого класса рассматривали как серьёзную кандидатуру в айдолы. Его догадки были такими же, как и у остальных.

— Всё равно волнующе, верно? — Ганью тепло улыбнулась ему. В этот же момент в зал зашёл их тренер и сказал всем построиться и приготовиться к занятию.

— Наверно, — признал Сяо, когда они заняли места в задней части студии (их старшие всегда заранее занимали места рядом с тренером). Когда они начали базовую разминку, Сяо понял, что никогда всерьёз не задумывался над возможностью дебютировать — кроме того факта, что это означало сбежать от отчима. Некоторые ученики Третьего класса были тут уже несколько лет, оставаясь на месте, пока другие приходили и уходили, некоторые продвигались вперёд, оставляя их позади, некоторые сдавались и им на смену приходили новые. Дебют всегда казался таким недосягаемым… И с момента, как он подписал контракт с JCE, он всё никак не останавливался хотя бы на секунду, чтобы обдумать возможность того, что это всё действительно может произойти с ним.

— Вся твоя жизнь может скоро измениться, — сказала Ганью, тяжело дыша, когда тренер объявил перерыв. И пока она вытирала пот с лица, её глаза ярко сияли решимостью. — Так что я тоже буду стараться.

***

Для Чжунли он всегда оставался «Сяо».

— Не опаздывай, — менеджер Чжунли нахмурился, заглядывая в танцевальную студию, в которой сейчас был только он. Было почти десять вечера, и большинство стажёров к этому времени уже разошлись по домам. С ежемесячной аттестации прошло всего два дня, и почти все из них до сих пор приходили в себя после неё, чтобы потом начать беспокоиться о следующей, поэтому Сяо был единственным, кто задержался допоздна в пустом зале для тренировок.

А ещё потому что компания попросила его остаться для какой-то встречи.

— Простите, — быстро извинился Сяо, выключая музыку и в спешке собирая вещи, чтобы вслед за Чжунли выйти в коридор. Нефритовый Дворец был огромным, а Сяо бывал только на втором и третьем этажах, где располагались залы для тренировок и кафетерий. Момент, когда он потеряет Чжунли из виду, будет моментом, в который он поймёт, что останется в этих бесконечных коридорах навсегда.

— Нервничаешь? — спросил Чжунли, пока лифт поднимал их на пятый этаж.

— Вроде того, — пробормотал Сяо. Компания никогда не звала его на встречи, и он не знал, чего ожидать.

— Не стоит, — сказал Чжунли, но его сдержанный тон не звучал слишком обнадёживающе, и Сяо вздрогнул. Более молодые менеджеры всегда относились к ним гораздо снисходительнее, чем более опытные, как будто в мире менеджмента они ощущали себя такими же потерянными, как стажёры в мире айдолов. Но несмотря на то, что он только что закончил колледж, менеджер Чжунли был каким угодно, но не снисходительным, и внезапно для себя Сяо обнаружил, что когда Чжунли был рядом, он всегда старался держать спину ровнее и говорить менее резко.

Другие стажёры, вероятно, побаивались его, потому что он уже зарекомендовал себя как «пугающего», но для Сяо основной причиной было то, что в первый же день, как они познакомились, он стал свидетелем того, как Чжунли расправился с бандой из примерно дюжины человек с оружием наизготовку.

Лифт открылся, и Чжунли провёл его к небольшому конференц-залу в конце коридора, где открыл перед ним дверь.

— Жди здесь. Я скоро вернусь с другими сотрудниками.

— Да, сэр, — сглотнул Сяо. Из комнаты доносились несколько громких голосов, которые стихли в тот же момент, как Чжунли открыл дверь. С покалывающей от волнения кожей Сяо вошёл внутрь.

К нему тут же подлетел мальчик примерно его возраста и ткнул пальцем прямо ему в лицо.

— Ты! — он закричал, а Сяо инстинктивно сделал шаг назад, чтобы избежать удара в глаз. — Сколько тебе лет?

— Чего? Что?

— Скажи нам свой возраст. Сколько тебе лет? — высокий парень с золотистыми прядями в каштановых волосах ухмыльнулся ему. Он был очень красив, и Сяо сразу узнал в нём одного из «популярных» стажёров из Первого класса.

— Мне исполняется семнадцать в апреле, — ответил он, и половина присутствующих издала громкий стон.

— Отлично! — заорал первый парень, исполняя какой-то танец счастья в стиле лунной походки через всю комнату. — Я больше не самый младший! — радостно сообщил он Сяо, и более высокий парень позади него закатил глаза.

— Ты тоже из Первого класса, — глаза Сяо расширились, когда он понял, что и первый парень выглядит знакомо. Тот усмехнулся ему, а Сяо продолжил сканировать взглядом комнату. Помимо двух парней, у стола стояли две девушки, одна из них повернулась на стуле в сторону происходящего у двери, а вторая опиралась на её стул. — Вы все стажёры?

— Да, — ответила вторая девушка. Она выглядела самой старшей в их компании.

— Как видишь, — ухмыльнулся парень с лунной походкой, и внезапно Сяо почувствовал, что все они оценивали его взглядом.

— Ты из Третьего класса? — спросила старшая девушка.

— Да, — кивнул он с некоторым колебанием.

— О, тогда понятно, почему мы ещё не встречались, — она задумчиво кивнула.

— Не волнуйся, я тоже не из Первого класса, — дружелюбно сказала ему вторая девушка. — И я тоже впервые вижусь со всеми остальными, — её голубые волосы колыхнулись, когда она вздохнула. — Но я уже начинаю об этом жалеть.

— Ой, да ладно тебе, — ответил парень с золотисто-каштановыми волосами. — Ты знаешь нас сколько, два часа?

— Мы отличные ребята, — согласился парень с лунной походкой.

— Отличнейшие.

— Не обращай на них внимания, — старшая девушка закатила глаза, похлопав голубоволосую по плечу. Она повернулась к Сяо, который всё ещё стоял у двери, чувствуя себя тут глупо и неуместно. — Никто из менеджеров тебе не сообщил?

— Сообщил мне… что?

Глаза всех присутствующий моментально загорелись.

— Что?! Ты не в курсе?

— Мы дебютируем! — взвизгнула сидящая девушка, вскакивая, чтобы обнять двух парней рядом с собой и притягивая в объятия другую, красноволосую девушку. Все четверо с улыбками уставились на Сяо.

— О, — сказал Сяо, чувствуя себя приятно удивлённым. — Поздравляю.

—…

— Идиот, — выпалил парень с лунной походкой. — Ты дебютируешь с нами.

— Что?

— Иди сюда, — засмеялась старшая девушка, и внезапно он обнаружил себя в не очень удобных групповых объятиях с этими людьми, с которыми никогда до этого не общался. Они говорили. Они смеялись. Кажется, он слышал, как девушка с голубыми волосами и парень с каштановыми волосами плачут. Его сердце быстро билось.

Он… дебютировал?

Не может быть… Этого не может быть…

«Ты не единственный, кому она сказала такое, цяньбэй. Три человека из Первого класса и ещё один из Второго тоже получили сценические имена».

И эти четыре человека…

Этого не может быть…

— Ты в порядке? — парень с лунной походкой отстранился и засмеялся, увидев ошеломлённый взгляд Сяо. — Понимаю. Я тоже не мог в это поверить.

— Технически, ничего официального, пока мы не подпишем контракты, — рассуждала старшая девушка. Она пыталась оставаться собранной и поддерживать атмосферу спокойствия, но тоже не могла удержаться от улыбки. — Но для этого и назначена сегодняшняя встреча! Мы обсудим наши контракты и чего мы можем ожидать, чтобы потом встретиться с ними по-отдельности и всё подписать!

— Невероятно, правда? — просиял парень с каштановыми волосами, изучая выражение лица Сяо.

Сяо не знал, что отвечать. Он не мог подобрать слов.

Он дебютирует. Он дебютирует. Он дебютирует.

Он съезжает от отчима. Его прошлая жизнь уходит навсегда.

— Он такой милый. Он мне нравится, — сказала девушка с голубыми волосами из Второго класса, наблюдая за Сяо, пока он пытался уложить это в своей голове. Другая девушка нежно улыбнулась им обоим.

Он дебютирует.

— Эй, мы ещё даже не представились! — внезапно встрял парень с лунной походкой. — И вы уже ведёте себя, как заботливые тётушки этого бедного мальчика.

— «Бедного мальчика», он младше тебя на два месяца, — закатил глаза второй парень.

— Именно, и не забывай об этом, — с гордостью ответил тот. — Поэтому, когда нас будут просить сделать что-то супер-милое на всяких шоу, это твоя задача. Как самого младшего в группе. Не моя.

— Я…

— Посмотрите-ка, уже командуешь, — фыркнула старшая девушка.

— Все остальные в группе всё ещё старше тебя, эмбрион, — усмехнулся парень с каштановыми волосами, отвешивая другому подзатыльник.

— Ты!..

— Эй, прекратите! Прекратите спорить! — вмешалась старшая девушка, хватая парня с лунной походкой за рубашку, когда он уже бросился на другого парня, который только засмеялся и шутливо выставил кулаки, готовый принять удар. — Вы слишком много болтаете. Нам ещё нужно представиться друг другу, прежде чем сюда придут менеджеры.

— Хорошо, тогда я первый, — парень с лунной походкой оттолкнул её и встал перед Сяо, протягивая руку. — Привет! Я…

— Подождите, надо говорить настоящие имена? — перебила девушка с голубыми волосами. — Или сценические?

— Давайте и те, и те, — предложила старшая. — Сначала сценические имена, потому что нам надо привыкнуть называть ими друг друга на публике, а потом настоящие, потому что почему бы и нет.

— Отлично, — парень с лунной походкой снова повернулся к Сяо и улыбнулся, его глаза будто искрились электричеством, доходя до его колючих фиолетовых волос. — Привет.

— Я Босациус.

***

Их звали Меногиас, Бонанас, Индариас и Босациус.

И его звали Алатус, Златокрылая птица. Их группа была основана на мифических хранителях Лиюэ из древних легенд, адептах, что объясняло сложность их имён. Как объяснила им на собрании менеджер Гуйчжун, имя Сяо было дано ему за его золотисто-янтарные глаза и за его танец — лёгкий, как полёт птицы, но со скрытой королевской силой. Она также упомянула, что они были впечатлены музыкальностью Сяо, как в пении, так и в танцах, и увидели в этом большой потенциал несмотря на то, что он стажировался менее четырёх месяцев.

— Не беспокойся, — мягко улыбнулась ему Гуйчжун. — Опыт приходит со временем, и мы все впечатлены тем, как сильно ты стараешься и как быстро учишься.

На её словах, Сяо отвёл взгляд, прикрывая лицо рукой в слабой попытке скрыть румянец. Было невероятно неловко, но его старшие, его гэгэ и цзецзе, которые до этого даже не знали этого отщепенца из Третьего класса, теперь смотрели на него с интересом и благоговением.

— Эй, мы должны как-нибудь станцевать вместе, — высокий парень с золотисто-каштановыми волосами, Бонанас, догнал Сяо и приобнял его за плечи сразу же, как их отпустили с собрания. Ему дали позицию главного танцора, центра и лица группы, от чего он был в полном восторге. — Конечно, мы дебютируем вместе, так что у нас будет куча возможностей для этого, но мы просто обязаны станцевать вместе, Ал!

Упрощённые версии их длинных и сложных имён подобрались довольно быстро, и Бонанас был единственным, кому в итоге такого не досталось. Его и Босациуса имена были похожи, поэтому Босациус, как младший, взял себе имя «Бо».

Босациус надулся в ту же секунду, как имя «Бо» прозвучало на собрании, выглядя очень недовольным, но так как это предложила менеджер Гуйчжун, он ничего не мог с этим поделать.

— Я не понимаю, — пробормотал он Сяо позже. — Я на два месяца старше тебя. Я по середине. Почему все продолжают общаться со мной, как с самым младшим?

На этот вопрос Сяо нечего было ответить, но Бо, их только что выбранному ведущему вокалисту, больше всего на свете нравилось слышать свой собственный голос.

Индариас, голубоволосая девушка из Второго класса, просияла от гордости, когда Гуйчжун сказала, что она «полна таланта» и возьмёт на себя позицию их официальной главной вокалистки. И наконец, их «бесстрашным лидером с добрым сердцем» стала Меногиас, девушка с красными волосами, которая уже взяла на себя ответственность за них всех.

Слухи разошлись по JCE как пожар, сначала через перешёптывания между собой, а потом через официальное объявление, сделанное Гуйчжун отдельно для каждого класса стажёров. В его последний день в Третьем классе, все одноклассники бросились к нему с нетерпеливыми вопросами и взглядами. И если новенькие стажёры, как Ганью, были больше взволнованы и искренне за него рады, то для более опытных это объявление было ничем иным, как разочарованием. Вскоре после этого около пятой части стажёров покинули компанию, кто-то был уволен окончательно, а кого-то просто перевели в другие агентства.

— Так всегда происходит, когда формируют новую группу, — заверила Сяо Меногиас, хлопая его по спине и наблюдая, как он прощается с несколькими знакомыми из Третьего класса. — Ты не должен чувствовать себя виноватым из-за этого, потому что это не твоя вина, — тихо добавила она.

Но как бы ему ни хотелось это признавать, это Меногиас, Босациус и Бонанас были из Первого класса, поэтому их дебют никого не удивил. И никто в компании не мог отрицать, что Индариас была их самой выдающейся вокалисткой. Это Сяо был тут лишний. Многие начали подлизываться к нему и пытаться сблизиться после того, как его имя оказалось в списке дебютирующих, но и многие начали бросать на него уничижительные взгляды, особенно после того, как его перевели в Первый класс для их общих уроков. Остальные участники группы не получали такого отношения.

— Ты же знаешь, они просто завидуют, — сказал Бонанас во время одного из перерывов. Он ухмыльнулся тем, кто исподтишка бросал на них злобные взгляды, и те тут же со стыдом отвернулись. — Слышал, что они говорят о тебе?

— Нет, — ответил Сяо, вытирая рот рукой. — И не уверен, что хочу…

— Они считают, что тебя выбрали только потому что ты красивый, — усмехнулся Бонанас, как будто «красивый» было высшей формой комплимента, которую только можно получить. Затем он вздохнул и провёл руками по волосам, изучая свою внешность в зеркале тренировочного зала. — Ещё бы, чёрт возьми. Вся наша группа чертовски красива.

— Притворюсь, что я его не знаю, — сказала Индариас, отворачиваясь от них обоих, и Бонанас бросил на неё оскорблённый взгляд.

— Просто игнорируй их, — таков был совет Меногиас. — Их обиду можно понять, большинство из нас работает для этой цели многие годы, и когда появляется какой-то новичок и просто…

После этого она всегда прерывала себя и качала головой.

— Не обращай внимания. Компания выбрала тебя, потому что явно что-то увидела в тебе, и хоть мастерство можно отточить, потенциал это… это то, чего у кого-то просто больше, чем у других, — сказала она, переводя взгляд на часы на стене зала.

И возможно, она тоже считала, что его быстрый дебют связан с его внешностью, но он не мог её винить. Он узнал от Бонанаса, что она стажировалась в JCE около семи лет, ожидая своего дебюта целую вечность и наблюдая, как компания снова и снова выбирает более младших и никогда её.

Сяо никогда не придавал мнению других людей особого значения, но ему не очень нравилось, что все его старания в последние несколько месяцев сводили к тому, что он был «красивым», о чём до этого даже не подозревал. Он прекрасно осознавал, что его вокальное мастерство было далеко от уровня Индариас, Босациуса и Меногиас, но раз уж он собирался стать певцом, он бы хотел, чтобы его признавали за что-то, связанное с музыкой. В конце концов, именно этим он с самого начала гордился.

В итоге, всё в JCE вернулось на свои места. Он продолжил свои обычные тренировки, нужные для карьеры айдола, с Первым классом и помимо этого посещал новые занятия, связанные с медиа, и регулярные встречи с руководством. Популярные стажёры всегда держались вместе, но прошлые компании распались, так как многие ушли, и сформировалась новая группа. И с формированием этой группы отпали все вопросы об их будущем, их потенциале. Их путь был определён.

И с тех пор пятеро из них были известны как Якши.

***

— Сяо.

Менеджер Чжунли позвал его по имени, и когда Сяо не ответил, позвал снова.

— Ты опоздаешь на занятие, — холодно сказал Чжунли, но Сяо по прежнему не подавал никаких признаков того, что слышит. Чжунли нахмурился и подошёл к окну, у которого стоял Сяо, проследив за его взглядом.

Увидев, на что смотрел Сяо, Чжунли вздохнул.

— Пойдём со мной, — сказал он, кладя руку Сяо на плечо.

— О, простите, я… — начал Сяо, подпрыгивая от неожиданности, пока Чжунли уводил его из своего кабинета, но только когда они полностью вышли из комнаты, Сяо смог окончательно оторвать взгляд от окна.

К его удивлению, Чжунли повёл его не в танцевальную студию, где они должны были начать разучивать хореографию для кавера, который компания хотела, чтобы они записали, а в кафетерий, расположенный на первом этаже.

— Садись, — сказал Чжунли, подводя их к небольшому столику на двоих в укромном уголке, и Сяо сел, потому что Чжунли явно был не в лучшем настроении, и ему не хотелось бы, чтобы тот кричал на него так же, как на Босациуса вчера, когда тот проспал их встречу. — Кофе?

— О, нет, сэр, — Сяо покачал головой. Меногиас и Бонанас практически существовали на этом напитке, но он никак не мог привыкнуть к резкому горькому вкусу. Чжунли нахмурился сильнее. — Эм… Может, просто молока?

На долю секунды на лице Чжунли мелькнуло очень забавное выражение, но потом он быстро сжал губы.

— Хорошо, — сказал он, уходя, чтобы сделать заказ.

— Итак, — начал Чжунли, вернувшись с напитками, — твой отчим довольно интересный персонаж, — небрежно сказал он, отпивая свой цветочный чай. Сяо, сидящий напротив него, напрягся, но ничего не ответил.

Два дня назад Сяо переехал в новое общежитие, а сегодня встретился со своим отчимом, вероятно, в последний раз. Поскольку он всё ещё был несовершеннолетним, ему требовалась подпись его законного опекуна для подписания контракта с агентством, и именно опекуну будет отходить значительная часть его заработка, но это стоило того, чтобы покончить с прошлой жизнью. Начиналась новая жизнь, и как бы иронично это ни было, хоть сейчас он и был связан контрактом, он чувствовал себя свободнее, чем когда-либо.

Менеджер Чжунли наблюдал за подписанием контракта, и хоть он и вёл себя так же сдержанно, как и всегда, Сяо не мог не заметить напряжённую атмосферу, повисшую между ними.

— Сяо, — нахмурился Чжунли, и Сяо моргнул, выходя из своих мыслей. Чжунли поставил свой чай на стол и вздохнул. — Ты ни о чём не хочешь мне рассказать?

«Нет», — вот что хотелось сказать Сяо. Он вообще не хотел, чтобы Чжунли знал подавляющее большинство информации о нём, особенно понимая, какие неприятности это может ему принести, и всё же…

— Раньше я воровал, — выпалил он. — В тот день, когда вы меня нашли, я хотел обокрасть Яньсяо и Хуай Аня, в музыкальном магазине. И, и однажды я пытался обокрасть вас, но ничего не нашёл…

Слишком многое, он рассказывал слишком многое…

— У меня… у меня не было выбора, — пробормотал он, будто это его оправдывало. — Он всегда был в долгах, и всегда были те, с кем нужно было разобраться, и он использовал меня, поэтому я ввязывался во множество драк и крал у множества людей, а если я этого не делал, он… У меня не было выбора, я, я… Мне так жаль… — он запинался, его сердце бешено колотилось, а на лбу выступил холодный пот. Он сошёл с ума. Он сошёл с ума. Что, чёрт возьми, он нёс?

Чжунли, разумеется, не показал ту реакцию, которую ожидаешь после того, как один из твоих подопечных признаётся в череде преступлений, которые обернутся огромным скандалом, если о них станет известно. Чжунли потягивал свой цветочный чай, и по нему нельзя было сказать, что он собирается избавляться от Сяо, но именно это спокойствие делало ситуацию ещё более пугающей.

— Ты не притронулся к молоку, — отметил Чжунли.

Сяо не знал, как сказать ему, что ему на самом деле не очень хотелось пить.

— Пей молоко. Будет жаль, если оно пропадёт, — скомандовал Чжунли, поднимаясь. — У меня назначена встреча. Когда тебя спросят, почему ты опоздал, объясни учителю, что подписание твоего контракта заняло дополнительное время.

— Господин Чжунли, — сердце Сяо всё ещё быстро колотилось. — У меня будут неприятности? Меня уволят?

Чжунли, казалось, задумался над этим вопросом, но только на секунду.

— Поскольку у меня нет намерений делиться тем, что ты мне только что рассказал, с кем-либо в компании, я не думаю, что до этого дойдёт, — сказал он, и постепенно тело Сяо затопило тёплое чувство облегчения, и он сполз ниже по стулу.

— Спасибо, — выдохнул он. Его сердце снова быстро забилось, но на этот раз из-за решимости, а не от страха. — Я вас не подведу.

Во второй раз за всё время, проведённое в JCE, ему показалось, что он увидел улыбку на лице Чжунли.

— Очень на это надеюсь, — кивнул Чжунли и уже хотел уйти, но остановился, сделав всего шаг. — И Сяо…

— Я знаю, что ты сможешь позаботиться о себе и сам, но знай — пока ты здесь, в JCE, окружённый друзьями и рядом со мной, у тебя всегда будут те, на кого можно положиться, — сказал он гораздо тише и, развернувшись, быстро ушёл.

На следующий день менеджер Гуйчжун отозвала его с тренировки, чтобы сообщить, что его отчим внезапно передумал. Он вернулся в JCE, чтобы подписать новый контракт, по которому все доходы Сяо как айдола, а так же его стипендия как стажёра будут принадлежать только ему самому. Менеджер Гуйчжун так же с сожалением сообщила ему, что его отчим переезжает в Каменный лес Гуюнь и планирует больше не возвращаться на материк.

И даже годы спустя, Чжунли продолжал всё отрицать.

***

Позже Сяо узнал, что в их индустрии во многих аспектах существовало негласное правило «если ты не расскажешь, то и мы не расскажем».

Например, когда Гуйчжун предложила трём несовершеннолетним в группе немного вина из османтуса, когда они обедали вместе в честь подписания контракта.

— Единственный закон Лиюэ, которому никто не хочет следовать, — так это описала Гуйчжун, сияя глазами, пока Босациус нетерпеливо протягивал ей свой бокал. — Но никогда не упоминай об этом в эфирах. Хочешь попробовать, Инди?

Это был первый раз, когда они впятером официально ужинали с менеджерами Гуйчжун и Чжунли. И тогда же Сяо узнал, что острая еда, вероятно, просто не для него.

— Добавь туда кунжутного масла, — рассмеялась Индариас, наблюдая, как его лицо постепенно приобретает оттенок заоблачного перчика. — Вот, — она взяла его тарелку и вылила туда целую бутылочку.

— Наверно, в следующий раз стоит взять юаньян, — предложил Бонанас.

Тогда же Сяо узнал, что ему очень, очень нравится миндальный тофу. Его нежный сладкий вкус и текстура, благодаря которым он просто таял во рту, были именно тем, что было ему нужно, чтобы залечить пострадавшие вкусовые рецепторы. Когда Гуйчжун увидела, как быстро он проглотил свою порцию, она тут же заказала ещё одну.

— Хорошо, — она улыбнулась, когда Сяо потянулся за новой порцией в ту же секунду, как её поставили на стол. — Нужно хорошо наесться всем, чем хочешь, перед тем, как начать беспокоиться о том, как ты выглядишь на камерах.

— Им уже пора начать беспокоиться об этом, — проворчал Чжунли, но Гуйчжун быстро взглянула него, легко хлопая по руке.

— Дата нашего дебюта назначена? — спросила Меногиас.

— Пока нет, — признала Гуйчжун. — Мы надеемся согласовать дату с высшим руководством к концу этой недели. Кроме того, хоть группа и уже сформирована, я надеюсь, вы понимаете, что настало время тренироваться так усердно, как никогда раньше. Говорят, что слава подобна пузырю на воде, но талант — это сама вода.

И когда она вытянула руку с бокалом вина из османтуса, её глаза сияли.

— Так давайте сделаем ваш дебют таким прекрасным, каким он только может быть. Якши, за вас!

***

— Привет, Алатус, — Босациус без стука вошёл в тренировочную кабину, заставляя Сяо подвинуться и ставя свой ноутбук на синтезатор. — Это наша дебютная песня?

Сяо кивнул:

— У меня было свободное время, поэтому я решил попробовать сделать для неё фортепианную аранжировку, — дата их дебюта наконец-то была назначена на это лето, и неделю назад они получили свою официальную заглавную песню вместе с несколькими би-сайдами для их дебютного мини-альбома. — Просто для развлечения.

— Не знал, что ты играешь, — фиолетовые глаза Босациуса расширились от удивления. — Хей, сыграешь что-нибудь для меня?

— Что ты хочешь, чтобы я…

— Окей, послушай, — перебил Босациус, хватая свой ноутбук и поднося его прямо к лицу Сяо. На нём была открыта какая-то программа с длинной зигзагообразной линией на весь экран, а когда Босациус нажал кнопку старта, из динамиков раздался его собственный голос, поющий песню, которую Сяо никогда не слышал. — Что думаешь? — нетерпеливо спросил Босациус, когда с начала песни прошло не более десяти секунд.

— Ты хорошо звучишь, — ответил Сяо, но сосредоточиться на музыке было сложно, когда Босациус подпрыгивал рядом с ним, сотрясая стены. — Что это за песня?

— Безымянный 39, — Бо усмехнулся. — Ещё не придумал название. Я хотел добавить на фон инструментал, но сдался, потому что это очень сложно и занимает слишком много времени.

— Понятно. Удачи тебе с этим.

— Удачи с… Что? Ты не поможешь? — Босациус посмотрел на Сяо так, будто у него отросла вторая голова. — Раз ты играешь на пианино, я подумал, ты можешь помочь записать то, что я хочу, в виде нот. И тогда я бы мог импортировать их вот сюда, видишь? — он начал нажимать на какие-то кнопки, показывая Сяо программное обеспечение. — И тогда оно будет звучать так, будто сыграно на пианино. Вот, я уже пытался, но ему чего-то не хватает, тебе так не кажется?

Итак, в конце концов Бо пришёл сюда, чтобы использовать его как бесплатную рабочую силу. Что не должно было его так удивлять, ведь проведя с ним в одной комнате чуть больше недели, Сяо быстро понял, что Босациус был настолько же избалованным, насколько плаксивым. Он был требовательным к себе перфекционистом, что хорошо отражалось на его танцевальных и певческих навыках, но вот в других областях он распылялся на многое, но умения его оставались поверхностными. По правде говоря, Сяо не думал, что они бы поладили, если бы от этого не зависела их карьера.

Тем не менее, программное обеспечение его заинтересовало. Он никогда раньше не пробовал редактировать или аранжировать музыку в цифровом формате, ведь у него никогда не было нужной для этого техники, поэтому когда Бо продолжил знакомить его с программой, он обнаружил, что внимательно слушает.

— Ещё ты можешь добавить несколько дорожек и наложить их друг на друга, видишь? Тут есть варианты для гитары, для баса, для барабанов… А ещё есть несколько готовых битов, но они очень простые, поэтому я их не использую. Потом ты можешь регулировать громкость, искажать звук и всё такое. А вот эта кнопка начинает запись, и ты можешь даже записать сам себя, но микрофон на моём ноутбуке дерьмовый, поэтому я обычно подключаю внешний…

— Так что скажешь? — Бо снова переключил своё внимание на него, ухмыляясь. — Ты в деле?

Сяо моргнул.

— Нет, — ответил он безучастно. — У меня нет времени…

— У тебя есть время прямо сейчас…

— Сделай это сам, Бо. Кажется, ты знаешь, чего хочешь.

— Да, но я в этом не разбираюсь, — заныл Босациус. — Я не знаю, как достичь того, чего я хочу. А ты выглядишь так, будто знаешь, что делаешь…

— Ты знаешь ноты, — холодно заметил Сяо. — Ты сможешь разобраться.

— Вряд ли. Я плохо играю на пианино. Не моя вина, что я ненавидел уроки фортепиано в детстве, — Босациус нахмурился. — Моей учительницей была старуха из Снежной, которая, кажется, раньше работала с их Национальным оркестром, и она была такой злой.

Сяо сжал челюсть, стараясь не показывать своего раздражения. Ещё в Босациусе он заметил то, что тот явно вырос в очень богатой семье, и не то чтобы это было плохо само по себе, но, как и остальные стажёры из обеспеченных семей, он часто не замечал своих привилегий, о которых сам же и говорил.

— Тебе правда вообще не интересно? — Босациус склонил голову, пытаясь заглянуть Сяо в лицо, пока тот старательно прятал взгляд. На днях я слышал, как ты ещё и на гитаре играл, так что я думал, что такое будет по твоей части.

— Не думаю, что смогу тебе помочь, даже если захочу, — Сяо усмехнулся. — У меня нет ноутбука для работы.

— Правда? Я думаю, иметь ноутбук довольно важно, — Босациус нахмурился и указал на собственный ноутбук. — Этот неплох. Он портативный. И он не очень дорогой — кажется, сто двадцать тысяч моры? Посмотри…

С него хватит. Сяо поднялся.

— Эй, куда ты…

Но прежде чем он успел закончить вопрос, Сяо уже вышел, хлопнув дверью.

***

— Выходи, Алатус! — Бонанас стукнул по двери. — Ты сидишь там целую вечность.

— Поторопись! — крикнула Индариас.

Учитывая то, что именно эти двое чаще всего занимали их единственную ванную, чтобы полюбоваться на своё отражение в зеркале, Сяо очень старался не закатывать глаза.

— ДАВАЙ БЫСТРЕЕ, — заорал Босациус. — У ТЕБЯ ЗАДНИЦА ОТВИСНЕТ, ЕСЛИ БУДЕШЬ СЛИШКОМ ДОЛГО СИДЕТЬ НА УНИТАЗЕ! Эй! Что?! Бонанас всегда так говорит…

— Слив! Я слышала звук слива! Помолчи…

— Это кран? Он моет руки?

— Да, и тебе тоже пора научиться это делать.

— Хорошо, хорошо! Всем заткнуться!

Это было ещё одним доказательством, что пятеро человек не могут спокойно жить в общежитии с двумя спальнями и одной ванной комнатой, но руководство ясно дало понять, что они могут не рассчитывать на что-то другое до момента, пока не принесут компании деньги после своего дебюта.

Раздражённый тем, что все четверо решили воспользоваться ванной комнатой именно тогда, когда там был Сяо, он открыл дверь.

— С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!!!

Вздрогнув, Сяо отскочил назад, когда четыре сияющих от радости лица встретили его в дверном проёме. В центре стоял Бонанас, держа в руках круглый ванильный торт.

— Первые минуты твоего семнадцатилетия, — начал Бонанас с широкой улыбкой. — И ты решил провести их в туалете?

— Прекратите говорить о туалетах, это мерзко, — Меногиас поморщилась. Затем она повернулась к Сяо и широко улыбнулась. — С днём рождения, Алатус.

— Спасибо… — в шоке произнёс Сяо. Его день рождения. Его день рождения. Он сам о нём не помнил, но они все помнили и ждали ровно полуночи, чтобы поздравить его… С тортом…

— Твой подарок! — радостно воскликнула Инди, протягивая ему белый подарочный пакет. — Это от всех нас!

— В основном от Бо, — сказала Меногиас, обнимая взволнованного Босациуса за плечи. — Мы все скинулись, но вышло довольно дорого.

Дрожа, Сяо сунул руку в пакет и сквозь слои упаковочной бумаги вытащил тонкую белую коробку в пластиковой обёртке. И, поняв, что это, чуть её не выронил.

— Вы подарили мне ноутбук, — его глаза расширились, а его гэгэ и цзецзе тут же разразились радостными криками.

— Тебе нравится? — нетерпеливо спросила Инди. — Бо сказал, что это хорошая модель, и мы решили поверить ему на слово, поэтому если она не очень, вини его.

Босациус пожал плечами.

— Ты говорил, что у тебя его нет, — он усмехнулся. — Так что? Теперь ты просто обязан помочь мне с песней!

— Что… Подожди, — Бонанас и Меногиас резко повернулись к нему. — Ты предложил подарить ему ноутбук, только чтобы он редактировал твои дурацкие песни?

— Эй! Не только поэтому! И мои песни не дурацкие…

— Босациус, ах ты мелкий… — Меногиас крепче сжала руку, беря Бо в захват. Не обращая внимания на его вопли, она вернулась к Сяо и вздохнула. — Не слушай его, Алатус, ты ему ничего не обязан. Этому идиоту нужно научиться… Эй? Алатус?

— Что случилось? — Индариас тут же повернулась к нему. — Ты в порядке? — тихо спросила она, увидев лицо Сяо.

Он был в порядке. Он был лучше, чем в порядке, и ему пришлось прикусить губу, чтобы она не дрожала, пока слёзы текли из его глаз, оставляя мокрые дорожки на щеках, одна за одной.

— Я в порядке, — тихо сказал он, прижимая к груди свой новый ноутбук, подарок на день рождения, его первый подарок на день рождения за многие годы и не желая когда-либо его отпускать. — Спасибо вам.

Тот ванильный праздничный торт в час ночи был даже вкуснее, чем миндальный тофу.

***

Та весна прошла как тумане, ведь все дни у них проходили примерно одинаково. Они перестали посещать общие занятия Первого класса и вместо этого проводили всё больше времени со своими личными специально нанятыми хореографами. Дорогостоящие визиты к диетологам, косметологам и стилистам стали еженедельными, поскольку менеджеры серьёзно взялись за их внешний вид.

Сяо сделали стрижку, оставляющую передние пряди короткими, чтобы они красиво обрамляли его лицо, а затылок был коротко подстрижен. В свои семнадцать лет Сяо всё ещё рос (во всяком случае, он на это надеялся), но стельки уже вошли в его жизнь и будут оставаться в ней до тех пор, пока он не станет «достаточно высоким», чтобы обходиться без них. Ему ещё повезло, потому что его обычные и танцевальные тренировки в сочетании с быстрым метаболизмом помогли ему с лёгкостью поддерживать стройное телосложение, но когда стресс от предстоящего дебюта в сочетании с всё ухудшающимся режимом сна наложились на подростковые гормоны, вызвав появление прыщей, менеджеры заставили его полностью отказаться от молочного и сладкого.

Не важно, насколько изматывающими были тренировки, и как у него болели ноги после них, полный запрет сладостей был самой тяжёлой частью той весны.

Но именно в июне всё начало рушиться.

— Они откладывают его?! — выпалила Меногиас, тут же прикрывая рот рукой в извинение за грубость. — Но… но почему?

Гуйчжун только покачала головой, грустно улыбаясь им пятерым, которые растянулись на полу тренировочного зала, отдыхая после занятия.

— На встрече с советом директоров и высшее руководство компании, и совет пришли к мнению, что сроки слишком торопятся, — объяснила она. — У нас возникли проблемы с продюсерской компанией, ответственной за съёмки клипа, также множество деталей вашего группового концепта нуждаются в доработке, и продвижение вас как бренда… У компании просто нет ресурсов, чтобы разобраться со всем сразу.

После последнего предложения Индариас окинула их понимающим взглядом. Компания пыталась скрывать это, как могла, но все знали, на что уходят все их ресурсы. Миллелиты, самая старшая, самая высокооплачиваемая и самая популярная группа JCE сейчас находилась на стадии продления контракта, и разошедшиеся слухи говорили о том, что многие из участников хотели разорвать с компанией любые связи.

— Кроме того, раз уж у вашей дебютной песни мрачная концепция, было бы уместнее выпустить её осенью, когда станет холоднее. Я понимаю, это не то, что вы хотели услышать, — тихо продолжила она. — Но я считаю, что это неплохо — иметь больше времени на совершенствование. Вы не сможете исправить первое оставленное впечатление, поэтому дать вам ещё времени, чтобы довести всё до идеала, может сыграть нам на руку в будущем. И конечно, мы, менеджеры, будем во всём вам помогать. Мы все хотим, чтобы ваш дебют был настолько успешным, насколько возможно.

Остаток дня прошёл тихо, без ворчания Меногиас, смешков Босациуса и подколок Индариас, но когда они возвращались в общежитие после тренировок, их шаги были медленнее, а шум проезжающих машин громче.

— Что ж, — сказал Босациус, пристраиваясь рядом с Сяо, пока они шли под тёмным, беззвёздным небом. — Я возьму себе мороженого. Ты будешь?

Босациуса тоже посадили на строгую диету, но он воспринял её скорее как вызов. Пронося сладости в общежитие тайком, он всегда предлагал что-то Сяо, но тот, вспоминая обещание, данное Чжунли, приложить все усилия для успеха этой группы, всегда отказывался.

— Как хочешь, — пожал плечами Бо, проходя вперёд него и немного подскакивая на каждом шаге. Сяо нахмурился.

— Тебя это не волнует? То, что наш дебют откладывают?

— Хм? — Босациус обернулся к нему и тоже нахмурился. — Конечно, волнует. С чего бы мне не волноваться?

Сяо сжал губы. Если Бо и переживал из-за их отложенного дебюта, он показывал это очень странным образом. Таким, что его поведение вообще мало чем отличалось от обычного, и хоть он и вёл себя тише, это было как будто больше из уважения к старшим, чем от его личных переживаний.

— Не бери в голову, — ответил Сяо, решив, что лучше не настаивать.

Бо поднял брови, глядя на него, но только пожал плечами и повернулся обратно.

— Эй, Гиа, — крикнул он вперёд их группы. Меногиас обернулась на звук своего имени. — Цзе.

— В чём дело?

— Во сколько нам завтра вставать?

— У нас уроки этикета завтра в восемь, так что вставать к семи, — она нахмурилась, когда Босациус застонал. — Это должно быть отмечено в расписании, которое Гуйчжун нам всем отправляла.

— Ненавижу этикет, — Босациус ссутулился и засунул руки глубоко в карманы. — Госпожа Нингуан ужасна.

Уроки этикета, входящие в раздел их обучения работе со СМИ, были одним пунктов в их постоянно растущем списке дел при подготовке к дебюту. Если менеджер Чжунли был сотрудником JCE, которого стажёры боялись больше всего, то госпожа Нингуан, директор по маркетингу, была единственной, кто мог составить ему конкуренцию. Её имя было знакомо каждому в ту же секунду, как они попадали в компанию, и на то была причина. Помимо генерального директора и менеджера Гуйчжун, именно её голос имел наибольшее значение при выборе тех, кто достоин дебюта, а кому суждено навсегда остаться в стажёрах. И если её исследование рынка показало, что стажёр не принесёт компании прибыль, она даже не взглянет на него, каким бы трудолюбивым и талантливым он ни был.

Она также отвечала за проверку их биографий, чтобы убедиться, что в их прошлом не было ничего, что могло привести к скандалу после их дебюта, и со всеми её возможностями, Сяо не знал, каким образом она не отследила его проблемы с займами и воровством. Возможно, такие подпольные вещи были вне её компетенции, и поэтому Сяо был ещё более благодарен Чжунли за то, что тот не раскрыл его прошлое.

— Заткнись, окей? — Инди обернулась, бросив напряжённый взгляд на здание компании. — Ты хочешь, чтобы она отложила наш дебют ещё на несколько месяцев?

— Уверен, это её идея, — пробормотал Босациус. — Уверен, она нас ненавидит и жалеет, что выбрала нас.

— Наш состав утверждён. Вряд ли она может вносить какие-то изменения в него в последнюю минуту, — рассуждал Сяо вслух.

— Да, слава Архонтам за это, — поддразнил его Бо. — Иначе мы с тобой бы уже вылетели.

Сяо усмехнулся, но на самом деле ему нечего было на это ответить. Предполагалось, что уроки этикета должны научить их вежливо говорить на интервью и правильно обращаться к старшим в отрасли, но на самом деле складывалось ощущение, что им пытались создать новые личности.

— Если ты не можешь держать себя в руках, ты можешь встать сзади и молчать всё интервью, — упрекнула Бо госпожа Нингуан уже в который раз за вчерашнее занятие. Бо сполз ниже на своём стуле, пока она продолжала. — Как ты думаешь, что скажут зрители, если ты будешь занимать всё экранное время своей бесконечной болтовнёй? Думаешь, кому-то понравится айдол, который не обращает внимания на других участников группы?

— Нет, госпожа Нингуан, — ответил Бо, и она обвела взглядом своих красных глаз их всех по очереди.

Они часто проводили тренировочные интервью, потому что для айдолов не только внешность или навыки имели значение, но и их характеры. Меногиас, дружелюбным и уверено-говорящим лидером группы, Нингуан была вполне довольна, но вот по отношению к остальным она не скупилась на критику. Инди была недостаточно «леди», и Нингуан часто говорила ей смягчить свой язвительный тон и говорить «милее», ведь по её мнению, такой образ больше подходил главной вокалистке и хорошо контрастировал с общей резкостью их группового концепта. Бонанас должен был просто выглядеть хорошо, являясь их центром, ведь в секунду, когда он открывает свой глупый рот, весь его «королевский» образ рушится. А Сяо…

— Постарайся хотя бы сделать вид, что тебе хочется тут находиться, — отрезала она, и Сяо нахмурился.

— Возможно, ты этого не понимаешь, но быть самым младшим в группе — это роль сама по себе, — продолжила она. — Ничего страшного, если ты предпочитаешь молчать, но когда фанаты или ведущие на шоу просят тебя побыть милым, чтобы они могли поумиляться, всё, о чём я прошу, это сделать так, как они просят, а не просто пялиться на них, — сказала она, припоминая случай, когда Сяо отказался спеть небольшую смешную песенку детским голосом.

И в тот момент их самый первый разговор с Босациусом начал приобретать смысл.

— Это просто смешно, — прошипел он в коридоре Бо, когда они закончили. — Почему она не заставляет тебя это делать? Тебе это идеально подходит.

— К сожалению, мой дорой диди, — сказал Бо, обнимая Сяо за плечи и даже не пытаясь скрыть дерьмовую улыбку на своём лице. — Хоть я и человек многих талантов, увы, я слишком стар. Никто не хочет видеть, как такая груда песка, как я, пытается вести себя мило.

— Не трогай меня, — прорычал Сяо, стряхивая его руку. — И прекрати делать вид, что ты старик. Ты старше меня всего на два месяца.

— Да, и не забывай об этом, — гордо сказал он. — Меня никогда не заставят изображать ребёнка в прямом эфире.

— Ты и так говоришь как ребёнок, когда ноешь.

— Да, но только при вас, — покачал головой Бо. — Я бы не хотел, чтобы мои поклонники ассоциировали меня с этим образом, понимаешь? Я хочу показать им свою крутую сторону.

— Какую-какую сторону? — Индариас фыркнула, и Бонанас рядом с ней хихикнул.

— Для них я хочу быть весёлым и крутым гэгэ.

— Фальшивка, — Сяо поморщился, и Бо тоже начал хихикать.

— Ты же в курсе, что рано или поздно Нингуан заставит нас всех вести себя мило? — Меногиас обернулась к ним, услышав их разговор. Челюсть Босациуса отвисла, и Сяо пришлось приложить много усилий, чтобы удержаться от смеха. — Айдолов постоянно просят сделать что-то милое. Серьёзно, вы, два идиота, что, никогда не обращали внимания?

— Нет, — сказал Сяо.

— Никогда, — Бо застонал. — Ты, должно быть, шутишь. И это после того, как я избежал участи быть самым младшим.

— Не знаю, мне кажется, это довольно забавно, — усмехнулся Бонанас. Затем его улыбка медленно погасла. — Но не думаю, что это то, чего Нингуан захочет от меня…

— Да, это бы не очень сочеталось с твоим образом главного мужского героя мелодрамы, — нахмурилась Инди. — Благодари Архонтов. Ужасное было бы зрелище.

— Эй! Что-то ты не очень похожа на леди!

— Чего?! Заткнись!

Для их будущих карьер было большой удачей, что Нингуан была уже достаточно далеко, когда Индариас погналась за Бонанасом по коридору, выкрикивая ругательства. Меногиас только закатила глаза.

— Кстати, — внезапно вспомнил Сяо. — Я почти закончил с той твоей песней.

— Уже? — в глазах Босациуса мелькнули молнии. — Ты уже закончил с вокалом?

— Да, но автотюн очевиден, — признал Сяо, и Бо поджал губы. — Я думаю, что в следующий раз нам лучше придерживаться твоего вокального диапазона.

Бо нахмурился.

— Но что если… Погодите-ка. Хей, цзе.

— Что? — Меногиас улыбнулась. — Хочешь включить меня в свою песню?

— Хорошая идея, — глаза Сяо расширились. Это был очень редкий случай, в маленьком мозгу Босациуса редко появлялись хорошие идеи. Голос Меногиас как раз соответствовал тому зажигательному стилю, к которому они стремились.

— Даже лучше. Что если мы просто перераспределим текст для нас всех?

— Тогда это станет просто песней Якш, — сказала Меногиас.

— Именно, — ответил Бо. — Окей, подожди-ка, Алатус, запиши…

— Я что, твой секретарь? — Сяо закатил глаза, но он бы соврал, если бы сказал, что ему не было интересно.

— Можешь записать мысленно, — усмехнулся Бо и начал взволнованно объяснять им своё видение песен, которые они могли бы записать. Оказалось, что всё это время Меногиас очень интересовали проекты, над которыми они работали вдвоём каждую ночь, и она была более чем счастлива присоединиться к ним. Всё это прибавлялось к их подготовке к дебюту и означало меньше свободного времени, но Сяо внезапно осознал, что он совсем не против. Все участники их группы были талантливы, и у Сяо давно было ощущение, что поп-песни, написанные для их дебюта, совсем не соответствуют их реальному уровню мастерства.

Возможно, именно поэтому, думал Сяо, пока наблюдал, как Бо бежит к ближайшему продуктовому, чтобы купить себе мороженого, в тот вечер, когда им сказали, что дата их дебюта откладывается. Уроки этикета никоим образом не прибавили Бо уверенности или энтузиазма по поводу их дебюта. Находиться под взором тысяч глаз, которые как будто никогда не спали, было тяжело. Разыгрывать спектакль перед камерами было тяжело, всегда выглядеть безупречно было тяжело, но осознавать, что им придётся так выступать, отличалось от того, чтобы просто это всё терпеть. Так, по крайней мере, у них было немного больше времени, чтобы подурачиться, чтобы побыть собой с наименьшими последствиями, побыть неидеальными.

Возможно, именно поэтому, Сяо тоже почувствовал облегчение.

***

— Ты мне нравишься, цяньбэй.

Он в шоке опустил бутылку с водой, которую только успел поднести к губам. Должно быть, он выглядел, как олень, пойманный в свете фар, стоя там с широко раскрытыми глазами и отвисшей челюстью, но парень, только что признавшийся ему, только пожал плечами и отвёл взгляд.

Иногда, утром в выходные, Сяо приходил сюда для дополнительных тренировок и встречал тут парня из Второго класса, приходившего сюда с той же целью. Он был дружелюбным, они болтали пару раз, и Сяо даже дал ему несколько советов, но такое…

Такого он не ожидал.

— Да, знаю, — парень усмехнулся, смотря в стену, и улыбка его была вымученной, — у тебя скоро дебют, и ты в любом случае не сможешь вступать в отношения, но… Я всё равно подумал, что будет лучше сказать.

Сяо не знал, что ответить.

— Эм, — продолжил парень, покачиваясь на пятках. — На самом деле, я скоро ухожу из компании. Я прошёл прослушивание в другой, более мелкой компании, и они сказали, что могут дебютировать меня прямо сейчас, если я подпишу контракт… поэтому я пойду туда.

— Я понимаю, что это не так престижно, но не думаю, что тут мне что-то светит, — пробормотал он, смотря в пол. — Уже пошли слухи о группе, дебютирующей после вас, и говорят, что это будет женская группа. Так что кто знает, сколько лет пройдёт, прежде чем в JCE дебютирует ещё кто-то из парней…

— У тебя всё получится, — заверил его Сяо, наконец-то вспомнив, как говорить. Глаза парня тут же расширились, а лицо залила краска. — С какой бы компанией ты ни заключил контракт, ты далеко пойдёшь. Ты хороший исполнитель и очень серьёзен в своих целях.

— Спасибо, — он посмотрел на Сяо, и на этот раз с искренней улыбкой. Внезапно, он поклонился, и теперь краска залила лицо Сяо. — Кто знает, может в следующий раз мы встретимся на красной ковровой дорожке, — он усмехнулся. — Так что не забывай имя «Первазес». Это мой сценический псевдоним.

Сяо кивнул.

— Конечно.

Помахав ему рукой на прощание и тепло улыбнувшись, Первазес покинул тренировочный зал.

Вот только Индариас и Бонанас стояли прямо за дверью, подслушивая их.

— Даже не начинайте, — прошипел Сяо, когда их ухмыляющиеся лица показались в дверях.

— Что? — спросил Бонанас. — Мы и не собирались ничего говорить.

— Говори за себя, — сказала Инди, откинув свои волосы в лицо Бонанасу. — Алатус! Посмотри на себя!

— Не на что тут смотреть, — пренебрежительно сказал Сяо, чувствуя, как жар приливает к его щекам.

— Ну конечно, — Инди махнула рукой, и Сяо резко захотелось раствориться в воздухе и перестать существовать. — Кто это был?

— Стажёр, — ответил он после некоторого раздумья. Ответ «никто» казался слишком грубым по отношению к тому, кто только что… ну, признался ему.

Думать об этом было странно, и на самом деле он бы предпочёл выбросить эту ситуацию из головы и двинуться дальше, но, судя по всему, Индариас и Бонанас не планировали менять тему в ближайшее время.

— Сколько вы слышали? — вместо этого спросил он.

— Это неважно, — усмехнулся Бонанас, тоже подходя к Сяо. — Я так понимаю, он тебя не интересует?

Сяо вздохнул.

— Какое это имеет значение, если нам нельзя…

— Это всё хорошо, но он тебе нравится? Или он тебе не нравится? — вмешалась Индариас, и Сяо закатил глаза.

— Цзе, мы дебютируем в…

— Значит, всё-таки нравится?

— Что?! Я не говорил такого…

— Не может такого быть, он просто не хотел отшивать его слишком резко. Этот парень не в его вкусе, — Бонанас махнул рукой. — Алу нравятся красивенькие мальчики с красивенькими певчими голосами.

Сяо подавился воздухом, начав издавать непонятные звуки, а Бонанас выглядел таким гордым собой, будто только что получил какую-то медаль за знания в сфере романтических предпочтений Сяо, которые не имели к нему никакого отношения. Индариас выглядела так, будто у неё был просто прекрасный день.

— Н-не смеши меня, — если бы его лицо стало хоть немного горячее, он бы просто испарился. Хотя превратиться в пар в именно этот момент звучало не так уж и плохо. — С чего ты вообще это взял?

— Не думай, что мы не заметили, что ты уделяешь Цай Сюнь-цяньбэю гораздо больше внимания, чем всем остальным в Миллелитах, — сказал Бонанас, глупо ухмыляясь.

— Так ты считаешь, что тот парень не красивый? — спросила Индариас.

— Что? Я такого не говорил, не надо перевирать мои слова…

— Диди, давай я познакомлю тебя со своими друзьями, — Индариас практически подпрыгивала. — Чтоб ты знал, в школе искусств, в которую я ходила, была целая куча красивых мальчиков…

— Вас послушать, так меня интересует только внешность, — простонал Сяо, прикрывая лицо рукой.

—…и у нас была отличная вокальная программа! У меня есть друг на год младше меня, так что он должен быть примерно твоего возраста…

— Если твои друзья хоть чем-то на тебя похожи, то Алу лучше встретиться с моими друзьями, — усмехнулся Бонанас, кладя руку Сяо на плечи и притягивая его к себе, когда тот попытался от них ускользнуть.

— Без обид, но думаю, Алу лучше встретиться с теми, кто реально существует.

— Вы что, забыли, что нам нельзя вступать в отношения? — пробормотал Сяо.

— Очень смешно. Никто не захочет встречаться с кем-то из вашего драмкружка для ботаников.

— Ну и отлично! Тогда давай оба познакомим его с кем-то из своих друзей и посмотрим, кто ему понравится больше!

— По рукам! — ответил Бонанас.

— По рукам! — крикнула Инди.

— Чего?! — воскликнул Сяо.

— Алатус, разбей.

— Из-за чего кричите в этот раз? — спросила Меногиас, заходя в зал, сразу за ней зашёл Босациус. Они бросили сумки у входа и направились к ним троим.

— Вы двое такие громкие, — поморщился Босациус, смотря на Инди и Бонанаса. — Вам что, в общежитии споров не хватает? — Индариас закатила глаза, когда Бонанас отвесил Бо подзатыльник, но в ответ тот только расплылся в улыбке. — Продолжайте в том же духе, и фанаты вас зашипперят.

Они оба тут же комично застыли.

— Святые Архонты, — выдохнула Индариас.

— Зачем ты это сказал? — краска схлынула с лица Бонанаса.

— Отвратительно.

— Я могу найти себе кого-то гораздо лучше.

— Да, это странно, не говори так, — Меногиас поморщилась от этой мысли. Босациус только пожал плечами. — Лично я вижу нас, как одну большую семью.

— Ты мама, цзе? — спросила Инди.

— Тогда я кто? Отец? — отозвался Бонанас.

— Алатус — ребёнок, — расплылся в улыбке Бо, и эта улыбка стала только шире, когда тот закатил глаза.

— Нет, я вижу нас, как пятерых братьев и сестёр, — Меногиас скрестила руки на груди. — Где Индариас и Бонанас — средние, а Босациус и Алатус младшие близнецы.

— Чего?! Близнецы? — Бо оскорблённо фыркнул. Сяо не утруждал себя быть особо осторожным, когда наступил ему на ногу.

— Что? Вы единственные в группе, кто родился в один год.

— Близнецы?!

— Да, и Гуйчжун — наша мама, — хлопнула в ладоши Инди. — Это очень мило!

— А Нингуан — тётя, которая указывает тебе на то, сколько веса ты набрал, каждый раз, когда вы видитесь, — сказал Бонанас, и они с Индариас захихикали.

— Бедная менеджер Гуйчжун, мать-одиночка с пятью детьми, — драматично вздохнул Бо. — Может, Осиал будет нашим папой?

— Генеральный директор? Нет, думаю, он больше похож на дедушку, главу семьи, — сказал Бонанас.

— Нет, подождите! А что насчёт менеджера Чжунли? — голубые глаза Инди горели синим пламенем, и ей пришлось ухватиться за Меногиас, пока она подпрыгивала от волнения. — Знаете, я просто признаю это: мне кажется, между ними что-то есть. И я считаю так с самого начала!

Сяо удивлённо поднял брови, Меногиас вопросительно наклонила голову, а Босациус нахмурился.

— Между Чжунли и Гуйчжун? Это странно.

— Эй, ты говорил про меня и Бонанаса, это ещё страннее.

— Да, но они наши менеджеры. И они взрослые.

— Знаете, — глаза Бонанаса расширились, и он с опаской посмотрел на открытую дверь студии, понижая голос. — Я давно задавался вопросом, есть ли что-то между ними.

— Я говорю, он ей явно нравится. Это же очевидно!

— Гуйчжун добра к нему, но она добра ко всем. А ещё менеджер Чжунли немного… — Босациус поджал губы, пытаясь подобрать слово. — Немного непробиваемый.

— Не знаю, теперь, когда Инди сказала об этом, я наверно могу понять, о чём она, — задумчиво сказала Меногиас, пока Индариас рядом с ней энергично кивала. — Менеджер Чжунли кажется немного мягче и добрее, когда он рядом с ней.

Сяо нахмурился.

— Не думаю, что менеджер Чжунли настолько неприятный, каким вы его изображете.

— О, вовсе нет, просто рядом с ней он будто показывает другую свою сторону, — объяснила Меногиас.

— Может, он очень уважает её как друга, — заметил Бонанас.

— Я думаю, что вы преувеличиваете, — закатил глаза Босациус. — Но мне нравится вся эта семейная тема. Это мило, — тихо признал он, и Меногиас тут же его обняла.

— У нас теперь есть целое генеалогическое древо, — Индариас потянулась с объятиями к Сяо и Бонанасу, которые были к ней ближе всех.

— Это действительно мило, — согласился Бонанас. — Я не видел свою настоящую семью целую вечность, — сказал он, и его улыбка стала грустнее.

Последовало короткое молчание. Семья Бонанаса была из Заоблачного предела, и он переехал в Гавань Лиюэ для стажировки ещё в пятнадцать. У самого Сяо вне компании не было никого, кого можно было назвать семьёй или друзьями, но за всё время с объявления их дебюта, со всем этим стрессом от подготовки к нему, им ни разу не дали возможности съездить домой к родным или встретиться с ними здесь, и до этого он не задумывался, как это влияет на остальных.

— Давайте начнём тренировку, — сказал Сяо, отделяясь от остальных и подходя к колонкам.

— Алатус не хочет быть частью нашей семьи, — тут же заныл Босациус, следуя за ним.

— Давайте будем семьёй, которая видится раз в год во время Фестиваля Фонарей, — сказал он раздражённо, пытаясь стряхнуть с себя Босациуса, и все рассмеялись.

— Всё в порядке, — Бонанас подошёл к нему и взъерошил волосы. — Мы все знаем, что на самом деле ты нас любишь, — сказал он, и Сяо немедленно покраснел.

— А я нет, — встрял Бо. — Я хочу услышать, как он это скажет.

— А ты помолчи, — отцепила его от Сяо Меногиас. — Но я бы тоже хотела услышать это от тебя, — усмехнулась она, поворачиваясь к Сяо.

—...

— Буу, — поддразнил его Босациус.

— Алатус, ты разбиваешь мне сердце, — вздохнула Инди.

— Иногда я забываю, что это я самый младший, — пробормотал Сяо, отводя глаза. — Вы ведёте себя, как дети.

Смесь смешков, шуток и жалоб прошлась по залу, прежде чем они все наконец собрались в центре комнаты, чтобы начать репетицию. Они знали друг друга всего-то около полугода, но проводя с Якшами почти круглые сутки каждого дня, Сяо успел привыкнуть к их подшучиваниям и объятиям, хотя раньше не был фанатом ни того, ни другого, а теперь они начали говорить про «семью» и то, что они знают, как сильно он их на самом деле любит. Просто смешно.

Остаток дня Сяо не покидало приятное и тёплое ощущение внутри.

***

То лето тянулось гораздо медленнее, чем весна, но индустрия развлечений никогда не спала, и, по словам Нингуан, любая мелочь влияла на статус их дебюта. Примерно в то время, на которое изначально был назначен их дебют, вторая по величине музыкальная компания Лиюэ, Feiyun Entertainment, сформировала новую группу, которая дебютировала с ярким летним концептом и тут же захватила внимание публики. Знаменитая сольная исполнительница Бэйдоу объявила о своём уходе из Haishan Entertainment и подала на компанию в суд за ужасное обращение с ней. Больше половины Миллелитов решили не продлевать контракты и, вероятно вдохновлённые примером Бэйдоу, начали в открытую поливать грязью JCE и их генерального директора Осиала в соцсетях.

Репутация их компании стремительно падала, и Нингуан была всё время занята, разбираясь с последствиями бойкотов от фанатов Миллелитов за плохое обращение с их кумирами. Для них же это означало только новую ответственность, ложившуюся на их плечи. Всё лето они провели на вечерах «налаживания связей», корпоративных ужинах и частных выступлениях, куда Нингуан и Чжунли тащили их, чтобы познакомить главных инвесторов компании со «светлым будущим Jade Chamber», где от них ожидали идеальной подачи себя — подачи, которая будет продаваться.

— Я спрячусь в ванной, — проворчал Босациус, ослабляя галстук, во время одного из таких мероприятий, на которое их притащили в невероятно жаркий июльский вечер и которое проходило на открытой крыше. — Мы уже выступили, почему мы не можем просто уйти?

— Бо, заткнись, — Меногиас толкнула его локтем, когда прямо за ними прошёл Осиал, разговаривая с представителем Morax Group. — Здравствуйте, сэр! — она тут же нацепила на лицо широкую улыбку и подозвала их пятерых для поклона, а Осиал, заметив их, тут же направился к ним, чтобы представить их своему собеседнику.

Сяо никогда не был очень общительным и, что не удивительно, не чувствовал себя комфортно в таких толпах. К счастью, роль общительных и обаятельных ложилась на плечи Меногиас и Бонанаса, как лидера и лица группы, а от троих младших ожидали только улыбок и согласных кивков, — но иногда он забывал и об этом, и тогда Нингуан проводила с ним ещё одну беседу о том, как скрывать своё кислое выражение лица. Сяо совсем не нравилось, что их пятерых представляют всем подряд, как какой-то новый блестящий продукт, оценивая их внешность и «индивидуальность» только со стороны теоретической выгоды.

— Я так больше не могу, — всегда устало жаловалась Инди на обратном пути с таких мероприятий, распуская свой тугой хвост, стягивающий её длинные волосы. — Если ещё раз какой-то богатый старикашка будет разговаривать со мной, как с беспомощной маленькой девочкой, я надеру ему задницу.

— Индариас, — предупреждал её менеджер Чжунли. Его глаза сверкали золотом в зеркале заднего вида, пока Инди опускалась вниз на сидении, чтобы спрятаться от его взгляда. — Ты айдол. Ты должна следить за словами.

— Я знаю, — бормотала она, пока Босациус поддерживающе хлопал её по руке. — Уж поверьте, я знаю.

Сяо знал, что Меногиас и Бонанас ненавидели эти встречи с инвесторами так же сильно, как он, Инди и Бо, но как старшие в группе, как «лица» их группы, они гораздо лучше умели это скрывать. Но даже если не учитывать все эти мероприятия, сама атмосфера в JCE изменилась. Возможно, потому что после скандала с Миллелитами снова была уволена огромная часть стажёров, и теперь на этажах тренировочных залов было до жуткого тихо, особенно по сравнению с амбициозной, бодрой атмосферой, царившей тут раньше. Возможно, потому что новая дата их дебюта, назначенная на ноябрь, быстро приближалась, и теперь за ними следили тысячи глаз, оценивая их как никогда строго. Как они одевались, как они говорили друг с другом, даже наедине, каждая улыбка, каждый взгляд, каждая поднятая бровь. Они должны были быть идеальными.

Возможно, он просто преувеличивал. По правде говоря, самым худшим всё равно оставался отказ от миндального тофу. Неужели его познакомили с чем-то столько прекрасным, только чтобы тут же этого лишить?

— Я не буду это петь, — Босациус откинул от себя текст песни, только что выданный им, пока они сидели в центре танцевальной студии. Листы разлетелись и сложились в беспорядочную кучу на столе. — Это мусор.

— Босациус, — прошипела Меногиас, бросая взгляд в ту сторону, где менеджер Чжунли общался с их тренером по вокалу.

— Нет, серьёзно, что это? Что значат эти слова? Это же просто бессмысленно сваленные в кучу буквы.

— Все слова это сваленные в кучу буквы, — заметил Бонанас, и Босациус закатил глаза.

— Ты привыкнешь, — фыркнула Меногиас, читая свои партии. — Только две строки… Снова…

Сяо развернул листы веером, просматривая всё сразу. На каждой странице было шокирующее количество неоново-зелёного текстовыделителя, указывающего на строки, которые ему нужно было петь, но и он не остался ими доволен. У песни был странный ритм, а звон на фоне припева очень раздражал. И ему тоже не нравились песни, у которых «лучшая часть» состояла из случайных слогов, поющихся вместе.

— И?.. — Босациус, казалось, чего-то ждал.

— И что?

— И что же мы будем делать? — спросил Бо. Он лёг на стол, за которым они все сидели, и приподнялся на локтях и нетерпеливо посмотрел на Сяо.

— Зачем нам что-то с этим делать? — сказал Сяо, и Бо нахмурился от его ответа. — Компания дала нам этот текст, значит, на это была причина.

— Может, причина заключается в том, что они хотят нас подставить, — пробормотала Инди.

— Индариас.

— Прости, цзе, но я просто хочу сказать…

— Песня действительно странная, — нерешительно вставил Бонанас.

— Ну, откуда нам знать… Может, она завирусится в сети… — предположила Меногиас.

— Конечно. Как мем.

Раздражённая, Меногиас тоже отшвырнула от себя текст.

— Хорошо. И что же ты предлагаешь? — спросила она, поворачиваясь к Босациусу.

— Я просто хочу, чтобы меня воспринимали всерьёз.

— Так?

— Я тоже, — подала голос Индариас. Она провела большим пальцем по краю бумаги. — Бо в чём-то прав. Я бы тоже не хотела прославиться засчёт… этого.

— Разве этого не было в нашем контракте? — Сяо удивлённо моргнул, чувствуя себя сбитым с толку, но его проигнорировали.

— Знаете, что я думаю, нам надо сделать? — сказал Бо, пододвигаясь ближе к остальным и жестом призывая их сделать то же самое. — Я думаю, нам пора поговорить с руководством по поводу написания наших собственных песен.

— Что?

— Разве вы с Алатусом уже этим не занимаетесь? — спросил Бонанас.

— Да, — глаза Бо сверкнули. — Именно. И я думаю, пора продемонстрировать им результаты наших трудов.

— Даже не знаю… — начал Сяо.

— Я тоже думаю, что пора, — прервала его Инди и помахала бумагой в воздухе. — Или давайте хотя бы спросим, можно ли изменить этот текст.

— Но не оскорбит ли это тех, кто его писал? — спросила Меногиас.

— Мы просто спросим, — настаивал Бо. Он махнул головой в сторону. — Смотрите, тренер уходит. Давайте поговорим с менеджером Чжунли.

— Ладно, — неохотно согласилась Меногиас. — Кто пойдёт?

Никто не вызвался.

— Давайте, ребята, — прошипел Босациул, когда Чжунли начал собирать свои вещи. — Кто-нибудь, спросите его.

— Ты и спроси!

— Может просто дождёмся Гуйчжун и спросим у неё?

— Гиа, иди. Ты наш лидер.

— Ребята, это же просто менеджер Чжунли…

— Вот ты и спроси, Индариас.

— Что?! Нет!

— Алатус, иди ты, — внезапно сказал Бонанас, и Сяо почувствовал, как на него обратились взгляды четверых людей.

Сяо не очень-то хотел что-то спрашивать у Чжунли, особенно после того, как вчера тот отругал его за то, что он облокотился на зеркало в тренировочном зале и оставил на нём свои отпечатки, но главный минус того, чтобы быть младшим в группе, заключался в том, что у него не было шансов победить в ситуации «четыре против одного».

Но он как минимум попытается.

— Почему я? Это была его идея, — он ткнул пальцем в Бо.

— Потому что ты его любимчик, — усмехнулся Бо, уже толкая его вперёд.

— Что?! Я не…

— Нет-нет, он прав, — согласилась Меногиас. Сяо не мог поверить, что она так быстро переметнулась на другую сторону, только чтобы использовать его. — Удачи! — радостно прошептала она, когда они вчетвером подтолкнули его прямо к менеджеру Чжунли.

Они же были его гэгэ и цзецзе. Ему трудно было скрыть своё недовольство, когда он неохотно подошёл к менеджеру Чжунли, и если бы Нингуан была тут, она бы выразила своё разочарование в нём — снова. Но в момент, когда менеджер Чжунли поднял свои пронзительные золотые глаза на Сяо, его раздражение сменилось страхом.

— Что такое? — требовательно спросил он.

Сяо сглотнул. Краем глаза он увидел в отражении в зеркале, как остальные четверо смотрят на них поверх своих бумаг, и, поймав его взгляд, Бо показал ему большой палец.

— В чём дело, Сяо? — повторил менеджер Чжунли, на этот раз более нетерпеливо.

— Эм, — Архонты, сегодня он был раздражённее, чем обычно. Должно быть, разговор с тренером по вокалу прошёл не очень удачно. — Сэр, мы хотели узнать… Возможно ли внести некоторые изменения в песню, которую мы сейчас получили?

— Внести изменения? Какие? — Чжунли нахмурился. — С ней что-то не так?

— Нет, — тут же солгал Сяо. Чжунли поднял бровь. — Ну, может быть немного, — он сглотнул. Четыре любопытные пары глаз, сверлящие ему затылок, совсем не помогали. — Она просто… плохая, — выпалил он, прежде чем слова успели пройти через его мозг.

Уроки этикета действительно прошли мимо него. Чжунли поднял обе брови. Святая Селестия, он правда это сказал. Никто не спорил с решениями компания, особенно стажёры. Сяо отчаянно пытался переформулировать свои слова, но у него не получалось. Остальные участники застыли.

— Э-э, менеджер Чжунли, — неловко засмеялась Меногиас. — Песня отличная! Она очень хорошо написана! Алатус просто хочет сказать, что мы не уверены, подходит ли она нам.

Чжунли снова нахмурился.

— Так что же? — он повернулся к Сяо. — Песня плохая или она вам не подходит?

Меногиас, их прекрасный лидер, подсказала ему путь отступления.

И то, что Сяо просто не мог им воспользоваться, делало ситуацию ещё глупее.

— И то, и другое, — пробормотал он, сдаваясь, и сзади него послышался шлепок, когда Бонанас хлопнул себе листами по лбу. Он уставился в пол. — Но это просто мои мысли… И-и ещё мы хотели узнать, разрешит ли компания нам писать свои собственные песни?

— Ваши собственные песни… — Чжунли задумчиво постучал пальцами по скрещённым рукам. — У вас есть примеры?

— Да, — быстро ответил он, посчитав то, что Чжунли не отказал ему сразу, отличным знаком. — Если хотите, я отправлю их вам.

— Тогда я поговорю об этом с менеджером Гуйчжун и остальными на нашей следующей встрече, — сказал Чжунли, вставая чтобы уйти, и Сяо захлестнула волна облегчения. Сзади него Индариас радостно вскрикнула и тут же прикрыла рот рукой. — Но не воспринимайте мой ответ, как «да». Продолжайте учить песню, которую вам дали.

— Конечно, — выдохнул Сяо. Его сердце билось слишком быстро, а позади него остальные радостно шептались. — Спасибо.

— Сходите перекусить. Береги себя, — сказал Чжунли, похлопав его по плечу, когда он проходил мимо.

— Вы тоже. Пока, пап, — Сяо не удержался и глубоко вздохнул, но когда он повернулся к остальным, вместо лиц радости он увидел выражения полного ужаса.

А потом его слова эхом отдались в его голове.

— Я… Я-я имел в виду «сэр», — пробормотал он, поворачиваясь обратно, но менеджер Чжунли будто окаменел. Когда он перевёл взгляд на Сяо, на его лице было нечитаемое выражение. — Извините, извините, сэр. Я не…

Но прежде чем он успел договорить (что, вероятно, было к лучшему, потому что он понятия не имел, что хотел сказать), Чжунли протянул руку и взъерошил волосы Сяо с самой тёплой и широкой улыбкой, какую Сяо когда-либо видел на его лице.

Тогда он впервые услышал смех Чжунли.

— Сходи перекуси, Сяо, — сказал он, прищурив глаза и всё ещё посмеиваясь, а потом повернулся к остальным участникам, которые всё ещё смотрели на них с отвисшими челюстями. — Вы все. Вы хорошо поработали.

— Да, сэр.

— Спасибо, сэр!

Поклонившись на прощание, они просто стояли, наблюдая, как менеджер Чжунли уходит.

— Чувак, — Бо повернулся к нему с ухмылкой. — Я думал, он тебя убьёт.

— Я тоже, — вздохнул Сяо.

— Ты сделал это! Я так тобой горжусь! — Меногиас рассмеялась и сжала его в сокрушительных объятиях.

— Как будто у меня был выбор, — хмыкнул Сяо, но когда к объятиям присоединились и другие, он тоже не смог сдержать улыбку.

***

Идею Босациуса отклонили, не дав ей и шанса.

Компания была в ярости от одной этой мысли. Это было оскорбительно, грубо и абсолютно неуважительно по отношению к известному продюсеру, с которым они так старались продолжить сотрудничество.

Но как бы сильно они ни расстраивались от того, что у них не будет права голоса в выборе собственной музыки, это была лишь одна из немногих надвигающихся проблем. В том ноябре, спустя несколько недель после того, как был снят их дебютный клип, после многих месяцев диет, тренировок и уроков этикета, менее, чем за неделю до самого важного события в их жизни, они получили известие, что их дебют будет перенесён ещё раз.

— Нет! — Инди медленно опустилась на пол, услышав это, и Нингуан бросила на неё предостерегающий взгляд. — Почему?!

— Это было не моим решением. Я советовала им этого не делать, — кратко ответила Нингуан. Её руки были скрещены, а лицо оставалось холодным. — Но решение окончательное. Совет не считает, что в настоящий момент у Jade Chamber достаточно ресурсов для дебюта новой группы…

— Где Гуйчжун? — требовательно спросил Босациус, его костяшки пальцев побелели. — Я хочу поговорить с Гуйчжун…

— С менеджером Гуйчжун, и она скажет вам то же самое…

— Госпожа Нингуан, — нижняя губа Меногиас задрожала. — Госпожа Нингуан, пожалуйста… Если вы можете что-то сделать…

— Они не могут, — Бонанас начал нервно расхаживать по комнате. — Они не могут так поступить с нами.

— Вы должны помочь нам! — крикнул Босациус.

— Они не могут, — повторяла Индариас. — Пожалуйста, госпожа Нингуан, они не могут…

— Ребята, ребята, успокойтесь, — умоляла Меногиас, хотя её саму всё ещё трясло. Она успокаивающе обняла Инди за плечи. — Когда новая дата дебюта?

Нингуан отвернулась, переведя взгляд на дверь студии.

— Госпожа…

— Не определена.

Раздался взрыв возмущения. Даже Сяо, который молчал всё это время, обнаружил, что кричит. Индариас и Бонанас плакали. Босациус кричал. Нингуан сжала челюсть.

— Прекратите! — наконец крикнула она, смотря на них своими красными глазами. — Прекратите!

— Я всего лишь озвучиваю вам решение компании, но если вы… — она указала на них, во всём их гневе, хаосе и несовершенстве. — Если вы собираетесь вести себя так, то, возможно, вы действительно не готовы к дебюту.

Её слова будто разрезали воздух. Разъярённый, Сяо не мог даже посмотреть на неё, когда они все погрузились в молчание.

— Никогда, — яростно говорила Нингуан, — никогда ещё я не работала с такой группой. Я не могу даже представить, что Гуйчжун в вас увидела…

— Вы… — начал Босациус, но Меногиас и Бонанас тут же прикрыли ему рот.

— Могу я напомнить вам, что написано в ваших контрактах по поводу их истечения? — холодно продолжила Нингуан. — Уложите это в своих головах. У вас нет фанатов, у вас нет песен, у вас даже имён ещё нет. Если вы думаете, что незаменимы, то вы ошибаетесь. Первый класс полон тех, кто готов занять ваше место.

— Так что, возможно, вам всем стоит ещё раз обдумать, как вы себя ведёте, — сказала она, разворачиваясь на каблуках и направляясь к двери. — Или придётся Jade Chamber обдумать, в кого мы готовы инвестировать.

***

В общежитии в ту ночь было ужасно.

Кто-то звонил родителям, кто-то рыдал в спальне, кто-то бесцельно ходил туда-сюда по коридору, а кто-то сидел на своей кровати, уставившись в никуда.

Сяо слышал, как Индариас говорила с родителями, её заплаканный голос легко проникал через их тонкие, как бумага, стены, пока он смотрел в окно их гостиной, а рядом сидели его гэгэ, оба погруженные в собственные мысли. Никто из них не произнёс ни слова.

Вид из окна был кошмарный, можно было рассмотреть только поржавевшую заднюю стену соседнего дома. Они были в нескольких минутах езды от Павильона Лунного Моря, где располагалось главное здание Jade Chamber Entertainment, но по виду этого сказать было нельзя. В ту ночь небо было полностью затянуто облаками.

Сяо не мог толком описать, что он чувствовал. Оцепенение, возможно. Он считал, что ему всегда было наплевать, станет ли он айдолом, что он занимается этим только ради денег, ради выгоды, которую принесёт работа в музыкальной индустрии, но сейчас он вдруг пришёл к мысли, что заработать деньги и выгоду можно было и в другом месте. Но каждый раз у него была причина остаться тут… разве нет?

Как бы он ни пытался, он не мог не слушать телефонный звонок Индариас. Она вернётся домой, так решили её родители. Если её контракт истечёт до дебюта с Якшами, она вернётся домой, вернётся в школу и продолжит нормальную жизнь, от которой отказалась ради этой нелепой мечты. И тогда всё будет как раньше. Ведь у неё всегда оставалась семья, которая ждала её дома.

Сяо подвинулся, чтобы лучше видеть окно. Ему бы хотелось, чтобы Босациуса и Бонанаса сейчас тут не было.

Его отчима больше не было рядом с ним. И это было отлично, он бы предпочёл не иметь никого, к кому можно вернуться, чем возвращаться к нему, но проблема заключалась в том, что его больше не устраивало «не иметь никого». Не сейчас, когда он…

Перестань думать об этом, приказал он себе, прикусывая язык, будто боль могла заглушить мысли. Забудь об этом. Ему не нужен был кто-то рядом.

Он вёл себя нелепо… Снова…

— Я дома, — по гостиной пронёсся порыв холодного ветра. Вернулась Меногиас, её лицо покраснело от холода, она быстро закрыла за собой дверь и сняла рюкзак. — Фух. А вы почему все тут?

Все трое повернулись в её сторону. Индариас закончила говорить по телефону и вышла в гостиную.

— Ну что? — спросила Инди. Её голос был спокоен, но слова прерывались из-за икоты. — Что сказали?

— Что сказали? — Меногиас неловко улыбнулась.

— Что сказала Гуйчжун? — спросил Босациус.

Несколько секунд Меногиас не отвечала.

Затем, она молча ушла в свою спальню.

— Что ты…

— Держи, — сказала Меногиас, отдавая Инди её пальто, и тут же зашла в спальню мальчиков.

— Эй, эй! — Бонанас тут же поднялся. — Не… Зачем ты… — но его зимнее пальто, с силой кинутое прямо в него, чуть не заставило его упасть обратно.

— Вот, — Меногиас по очереди кинула Бо и Сяо их пальто. — Пошли.

— Куда? — спросил Сяо.

— Давай, вставайте, — Меногиас активно вытаскивала их на улицу. — Пойдём поедим лапши.

***

— Знаешь, когда ты сказала, что мы идём есть лапшу, — начал Бо, — я думал, ты имеешь в виду нормальную лапшу. Не быстрого приготовления.

Они стояли около круглосуточного магазина, находящегося в нескольких минутах от остановки. Меногиас пожала плечами.

— Плачу я, так что и решать мне.

— Ты платишь? Мило, — Босациус усмехнулся, и входная дверь магазина звякнула, когда он тут же вошёл внутрь. Меногиас закатила глаза и пошла следом.

— Что ты делаешь? — Инди остановилась, чтобы оглянуться на Бонанаса, смотрящего на витрину магазина. Ей удавалось выглядеть невероятно раздражённой, даже подавляя икоту. Сяо остановился рядом с ней. — Ты же не смотришь, ик, на своё отражение, да?

— Нет, — отозвался Бонанас, и Сяо с Индариас переглянулись от краткости его ответа.

— Цены на рамен выросли, — сказал Бонанас, рассматривая ценники на витрине.

И это было правдой.

— Раньше было двести двадцать пять, а сейчас…

— Пойдём, — позвал его Сяо. — Это неважно, Меногиас платит, — и наконец Бонанас оторвал взгляд от витрины и последовал за ними внутрь.

—…Отстой. Иногда мне кажется, что я начинаю задыхаться, просто находясь там, — Босациус стоял возле полок с лапшой быстрого приготовления. Услышав шаги Сяо, он тут же повернулся к нему. — Алатус, разве ты нет?

— Ты о чём?

— О Jade Chamber, — ответил Бо, пока Меногиас рядом с ним выбирала, что взять. — Архонты, что за компания тупиц. Если бы я знал, что так будет, я бы никогда туда не пошёл.

— «Не ешь это», «не говори так громко, это раздражает», «тебя легко заменить», — передразнил он и горько усмехнулся.

Сяо настороженно взглянул на Меногиас, но либо она была слишком занята, выбирая лапшу, и не слышала разглагольствования Босациуса, либо очень хорошо притворялась.

— А ты, Алатус? Почему ты пошёл туда?

Сяо нахмурился, пытаясь воссоздать события той судьбоносной встречи с Чжунли. Казалось, что это было целую жизнь назад.

— Мне нужны были деньги, — признался он. — Я хотел свободы, независимости. Я любил музыку и подумал, что это может быть моим единственным шансом продолжить ей заниматься.

— Да, но со свободой оказались трудности, — Бо мрачно усмехнулся. — Я думал, что у меня получится стать хорошим и певцом, и автором песен, как Бэйдоу, потому что я люблю и создавать музыку тоже. И поэтому я ненавижу эту индустрию. Она из всего душу высосет.

— Понимаю, — вздохнул Сяо, и они направились к кассе, когда Меногиас закончила выбирать лапшу. Инди и Бонанас уже взяли им закуски и напитки. Он наблюдал, как кассир пробивал их товары, как оплата с карты Меногиас не прошла и она достала кошелёк, чтобы расплатиться.

— Честно говоря, я не возлагал на это больших надежд, — сказал он Бо, когда они заняли столик у входа в магазин. Меногиас и Бонанас начали открывать коробки, а Индариас принялась за закуски. — Конечно, я за многое им благодарен, но я всё равно спрашиваю себя «что я здесь делаю» по десять раз в день.

— Например, когда Нингуан пытается сделать из тебя милашку? — Босациус захихикал, и Сяо ткнул его локтём. — Ой…

— Заткнись. Я пытаюсь сказать, что я с тобой согласен. Мне не нравится, когда мне указывают, как говорить, что делать и…

— И кем быть, — тихо продолжил Бо. — Потому что ты тоже пришёл сюда за музыкой, — они молча наблюдали, как от лапши поднимается пар. Босациус, казалось, глубоко погрузился в свои мысли.

Лапша оказалась гораздо вкуснее, чем они все ожидали. Возможно, дело в голоде, который охватил их после дня, полного разочарований и разбитых мечт. В ту ночь никто не думал о диете, они наедались острой лапшой и вредными сладостями. Когда они все расправились с первыми порциями, Босациус предложил взять им по второй. Он вернулся не только с лапшой, но и с двумя бутылками вина из османтуса — продавцы в Лиюэ почти не проверяли паспорта. Как айдолы-стажёры, они отлично понимали, что им не стоило пить в общественных местах, но никто из старших ничего не сказал, и на эту ночь, они об этом забыли.

Сначала у них отлично получалось делать вид, что они вовсе не получили ужасные новости ранее этим вечером, они цеплялись за любую тему, которая приходила в голову: сплетни между стажёрами, новости про знаменитостей… Но это было неизбежно. Вся их жизнь крутилась вокруг одного события, события, которое подверглось внезапным изменениям, и как бы они ни старались, разговор всё равно сводился к одной и той же теме.

И наконец, Босациус сдался.

— Знаете что, — Бо резко поставил на стол пластиковый стаканчик с вином, — когда нас выбрали в дебютный состав, все вокруг только и говорили о том, как нам повезло — мы ведь дебютируем в Jade Chamber! А что сейчас? Я совсем не чувствую себя так, будто мне повезло.

Остальные не ответили. Сяо продолжил есть, чувствуя, как сводит желудок. Он не хотел поднимать голову.

— Давайте свалим, — выпалил Бо, и когда Сяо посмотрел на него, он увидел, что тот ухмыляется. — Свалим отсюда и откроем нашу собственную компанию?

Последовало молчание.

— Босациус, — Меногиас прикрыла глаза. — Это правда мило, но…

— Нет, вы послушайте, — он принялся активно жестикулировать. — Мы ведь правда можем…

— Уберите от него выпивку, — сказал Бонанас, и Инди тут же притянула к себе бутылку с остатками вина.

— Как Бэйдоу! Crux Entertainment! Разве вы не видели? Об этом же все говорят…

— Да, но это Бэйдоу, — мрачно сказала Индариас. — Люди её любят. Что важнее, они её знают. Мы пока даже не существуем.

— Пока, — глаза Бо загорелись, он принялся ходить вокруг их столика, пока холодный ноябрьский вечер трепал его волосы. — Я серьёзно. Послушайте… Мы уйдём из JCE. Мы расскажем всем, как они поступили с нами…

— У госпожи Нингуан удар случится… — пробормотала Меногиас.

— И что она сделает? Будет заниматься пятью судебными процессами одновременно? — Босациус ухмыльнулся. — После всего, что произошло с Миллелитами… люди ненавидят JCE.

— Хочешь сыграть на ненависти? — скептически спросила Индариас, скрестив руки на груди.

— Именно. Люди ухватятся за любой повод, чтобы покончить с этой компанией, а мы будем звучать очень жалостливо, они обязательно встанут на нашу сторону.

— И ты думаешь, что нам хватит на такое денег, — фыркнула Меногиас, — только потому что мы сможем заставить людей жалеть группу стажёров?

Босациус замедлил шаг.

— Бо, я шучу, — она вздохнула, — это очень мило, что ты думаешь, что мы смогли бы…

— Мои родители. Мои родители могут нас финансировать.

— Твои родители? — Бонанас поднял брови.

— Да, они. Это была их идея отправить меня на стажировку в эту компанию-тюрьму, и они сделают всё, чтобы и дальше делать вид, что меня не существует, — Бо махнул рукой. — Но я не об этом. Я о том, что мы можем уйти. Впятером. Вместе. Создадим собственную компанию. Дебютируем…

— Я думал, тебе не нравится быть айдолом, — подметил Сяо.

— Так и есть, но всё будет по-другому. Это будет наша компания, мы сможем делать, что захотим, — Бо остановился перед Сяо, его глаза горели. — Разве ты не понимаешь, Ал? Нам больше не придётся петь эти глупые песни, которые подсовывает нам компания. Мы и есть компания. Мы сможем писать их сами. Ты сможешь.

Какая забавная мысль.

— М-м, — промычал Сяо, возвращаясь к своей лапше, но Босациус и не думал отстанавливаться.

— Спродюсировано Алатусом! Разве не классно звучит? Конечно, пока у тебя не хватает опыта, но мы всегда можем организовать тебе уроки звукорежиссуры. И, Инди, твои строки наконец-то будут не просто рекламными вставками…

— Спасибо, Бо, я ценю это, — усмехнулась Индариас.

—…И в них не будет настолько высоких нот, что они могут повредить твои голосовые связки. И, Бонанас, ты наконец-то будешь играть! Разве не для этого ты пошёл в JCE? Чтобы дебютировать в качестве актёра?

— Так и было, — глаза Бонанаса расширились от удивления. — Я удивлён, что ты помнишь.

— И Меногиас наконец получит больше центральных позиций, чтобы показать свою потрясающую красоту и невероятное очарование…

— Архонты, где был этот энтузиазм на уроках этикета? — спросила Меногиас, и они с Инди рассмеялись.

— До истечения нашего контракта осталось примерно два года, — продолжил Бо. — Но через два года мне будет почти двадцать. Я не собираюсь просто сидеть и ждать всё это время, пока этот придурок Осиал не соизволит выпустить нас из подвала. Поэтому, если мы так и не дебютируем к концу следующего года, я предлагаю нам всем просто разорвать контракты и уйти.

И когда он повернулся к ним, широчайшая улыбка сияла на его лице.

— Итак! Кто со мной?

Повисла тишина. Ветер сорвал крышку с лапши Босациуса, и он поспешно наклонился, чтобы её поднять.

— Ты же… — Меногиас нахмурилась. — Ты же не серьёзно?..

Улыбка Босациуса слегка дрогнула.

— Ну, я…

— Бо, ты хоть представляешь себе, как нужно вести бизнес?

— Ну… Пока нет, но…

— Я с тобой.

За столом снова воцарилась тишина, все присутствующие повернулись на его голос. Закончив с лапшой, Сяо взял один из магазинных пакетов и начал складывать туда мусор. Он не хотел, чтобы у него всё разлеталось так же, как у Босациуса.

— Ал, — Меногиас устало провела ладонью по лицу, — не поддакивай ему.

— Я не поддакиваю, — Сяо повернулся к Бо, который молча пялился на него, с шоком на лице. — Я не буду разрывать контракт, — уверенно сказал он, помня своё обещание Чжунли. — Но если по истечение двух лет мы не дебютируем, и ты откроешь свою компанию, я бы хотел в ней быть.

— По рукам! — крикнул Босациус, хватая Сяо за плечи и разворачивая к остальным. — Будущий крупнейший музыкальный продюсер Тейвата, Алатус, со мной!

— Пожалуйста, отпусти…

— Что насчёт остальных? Кто ещё?

— Я, — сказал Индариас, выпрямляясь на стуле. — Я хочу сольный дебют. Как можно скорее. Даже если мы дебютируем в группе. Я в Jade Chamber уже год, но мне кажется, никто и не слышал моего настоящего голоса. Без обид, но меня тошнит от того, что меня называют главной вокалисткой, но я пою только глупые рекламные песенки.

— По рукам! — Босациус подпрыгнул к Индариас, обнимая её, и она с улыбкой обняла его в ответ. — У тебя может быть собственный би-сайд в нашем дебютном альбоме, верно, Алатус?

— Наверно, — пожал плечами Сяо, и Инди усмехнулась, поймав его взгляд.

— Актёрский дебют? — спросил Бонанас.

— Актёрский дебют, — улыбнулся Босациус.

— Я хочу получить Teyvat Academy Award в первые пять лет работы в твоей компании.

— Что? Эй…

— Это зависит только от твоих навыков, дурак, — закатила глаза Инди.

— Эй, мне нужен босс, который будет полностью в меня верить, — ответил Бонанас.

— Мы все боссы, — настаивал Босациус. — Так что, мой дорогой гэгэ, тебе нужно просто верить в себя.

— То есть ты в меня не веришь?

— Нет, — согласился Бо, и они рассмеялись. — Но я не шучу! Только подумайте, как только мы дебютируем, мы сможем набирать к себе и других айдолов, актёров, кого угодно!

— А ты не забегаешь вперёд? — усмехнулся Бонанас.

— И мы будем действительно хорошей компанией. Той, которая прислушивается к своим исполнителям, — сказал Бо, расхаживая перед ними. — И никто не будет обязан петь эти тупые песни с автотюном, которые похожи на звонок будильника, если они сами этого не хотят! Никто не будет обязать петь проходные поп-песенки, вести себя мило или быть другим человеком!

— Поистине прекрасная речь, — произнёс Бонанас, хлопая нарочито медленно.

—....Потому что для нас музыка и самовыражение будет важнее одобрения…

— Я так тронута, — присоединилась к нему Индариас.

— Я не шучу!

— Извини, просто это очень смешно, — Индариас хихикнула. — Но правда, Бо, мы же договорились.

— А?

— Я же сказала, что присоединюсь к твоей компании, — Инди мягко покачала головой. — Возможно, если через два года мы так и не дебютируем, ты, со всем своим обаянием и талантами, получишь более выгодное предложение от другой компании и скажешь, что просто пошутил, но прямо сейчас я абсолютно серьёзна.

— Я хочу сказать, — Индариас встала и протянула ему руку, — что если мы действительно это делаем, то я с тобой.

— И я, — сказал Бонанас, тоже вставая.

— Вы правда серьёзно? — Сяо никогда не видел у Бо таких расширенных глаз. Он взволнованно положил свою руку поверх их. — Обещаете?

— Я обещаю, — сказал Сяо и, вопреки здравому смыслу, тоже приложил свою руку. — И лично мне понравилась твоя речь. Я во многом с ней согласен, — признался он, смотря на их руки.

— Гиа? — позвал Босациус. Она молчала всё это время, и Сяо даже забыл, что она тоже участвовала в разговоре. Они все стояли, и она осталась единственной, сидящей за столом. — Цзецзе?

Наконец, не выдержав четырёх устремлённых на неё взглядов, Меногиас вздохнула.

— Это так глупо.

— Цзе, — простонала Инди.

— Давай же! Пожалуйста! Разве ты не хочешь, чтобы мы и дальше оставались вместе? Мы пятеро?

Мы пятеро. В груди Сяо потеплело.

Спустя минутное молчание, Меногиас заговорила.

— Я хочу дебютировать, — сказала она твёрдо.

— Но…

— И если не с JCE, значит не с JCE. Несмотря ни на что, Якши останутся вместе.

— Цзецзе, — Босациус улыбнулся.

— Значит, ты…

— К чёрту, — Меногиас улыбнулась, прикладывая свою руку к их. — Мы сделаем это!

— Общаешь?

— Обещаю.

— ДА!!!

Вокруг них стоял шум шуток, летящих со стола упаковок, воющего ветра, смеха и крика Сяо, что они сейчас раздавят его своими объятиями.

— Это так глупо, — повторяла Меногиас, заходя в последний ночной автобус, который мог отвезти их домой. — Очень глупо.

— Даже если глупо, ты пообещала, — Бо усмехнулся. — Вы все пообещали. И по закону Лиюэ устные контракты имеют такой же вес, что и письменные.

— Правда? — спросил Бонанас, заходя за ним в автобус. — Я этого не знал.

— Я тоже, — признался Босациус. — Потому что я это выдумал! Ай! — он замахнулся на Бонанаса в ответ, когда тот отвесил ему подзатыльник. — Это может быть правдой! Мы же не знаем!

Был он законным или нет, это, вероятно, был самый глупый контракт, к которому Сяо прикладывал руку, и это включая контакт с JCE. Пятеро подростков без денег. Никакого опыта ведения бизнеса. Никакого опыта работы со СМИ. От самых значимых стажёров крупнейшей музыкальной компании Лиюэ они перейдут к абсолютной неизвестности.

Они знали только то, что будут вместе до конца.

Это действительно было очень глупо.

Они заняли самые дальние места в автобусе, и вся поездка прошла в сонной тишине. Индариас уснула на плече Бонанаса, тот заснул на плече Босациуса, а его Сяо хотел разбудить, когда он сонно завалился на его плечо, но Меногиас его остановила.

— Пусть спит, — она улыбнулась и похлопала себя по плечу, давая понять, что он тоже может лечь. — Тебе тоже нужно отдохнуть. Я разбужу вас, когда мы приедем.

Его последней мыслью перед тем, как шум дорожного движения усыпил его, было то, что несмотря на американские горки, через которые заставил его пройти этот день, несмотря на всю боль, он был… счастлив.

И только годы спустя, когда он лежал бессонными ночами, и голоса не покидали его голову, а лёгкие не могли сделать вдох, он понял, что именно в тот момент у него было всё.

***

— Алатус, — Босациус снова зашёл в его тренировочную кабину без стука. Сяо просматривал текст их дебютной песни — той самой, которую им дали ещё больше года назад, — уже скорее по привычке. — Алатус, они снова ссорятся.

— Кто?

— Индариас и Бонанас.

— Они всегда ссорятся, — ответил Сяо, не отрываясь от текста.

— Нет, я… Пожалуйста, я думаю, в этот раз всё серьёзно…

Одного взгляда на его испуганное лицо хватило, чтобы понять, что что-то не так.

Босациус повёл его в сторону танцевальных студий, где он до этого видел кричащих Инди и Бонанаса. Они услышали их ещё до того, как завернули за угол.

— ИДИОТЫ! МЫ ВСЕ ИДИОТЫ, И ОНИ ТОЖЕ ИДИОТЫ…

— МНЕ ВСЁ РАВНО, ЧТО ПРОИСХОДИТ. ТЫ НЕ РАЗРУШИШЬ НАМ…

— Я РАЗРУШАЮ? ЭТО Я ЧТО-ТО РАЗРУШАЮ??? ДА ТУТ БОЛЬШЕ НЕЧЕГО РАЗРУШАТЬ!

— Меногиас, — сказал Сяо, затаскивая Бо обратно за угол в ту же секунду, как увидел происходящее. — Позови Меногиас.

С нехарактерным для него послушанием, Бо кивнул. Он был похож на живой скелет, пока уходил обратно по коридору, одновременно с этим пытаясь найти телефон.

— Нет, — отрезала Индариас, переводя на них взгляд своих покрасневших глаз. Её волосы были спутаны, а на щеках виднелись следы туши. Она была в истерике. — Ну уж нет, вам двоим лучше стоять там же, где вы стоите…

— Оставь их в покое, — прорычал Бонанас, становясь между ней и Сяо, пока Бо уходил всё дальше.

— КАК?! КАК МНЕ ОСТАВИТЬ ИХ В ПОКОЕ, ЕСЛИ НА КОНУ НАШЕ БУДУЩЕЕ?!

— ВОЗЬМИ СЕБЯ В РУКИ, — закричал Бонанас, когда Инди схватила его за воротник. — ТЫ И ИХ СОБРАЛАСЬ ЗАПУГАТЬ?

— Запугать? — Сяо выглянул из-за его спины. — Что происходит?

— Ничего, — зло выплюнул Бонанас. — Ничего. Она просто чокнутая…

— ОЙ, ЗАТКНИСЬ, БОНАНАС, — крикнула Инди. Слёзы текли по её красным щекам, и она крепче цеплялась за его воротник. — ЗАТКНИСЬ. ОНИ ЗАСЛУЖИВАЮТ ЗНАТЬ.

— Знать что? — спросил Сяо, на этот раз более твёрдо.

— НИЧЕГО, — рявкнул на его Бонанас. Его лицо побагровело от злости — Сяо не мог вспомнить ни одного раза, когда бы Бонанас был так зол на него. — Она чокнутая. Нечего тут узнавать…

— ДА ПОЧЕМУ ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ СКРЫТЬ ЭТО ОТ НИХ?

— ПОТОМУ ЧТО ИЗ-ЗА ТЕБЯ НАША ГРУППА РАЗВАЛИТСЯ!

— Что происходит?! — резко спросила Меногиас, врываясь в зал. Сразу за ней следовал Босациус, всё ещё выглядя нехарктерно испуганным и растерянным. — Вас слышит весь этаж. Прекратите… Индариас! Отпусти его! — крикнула она, отрывая руки Индариас от Бонанса и становясь между ними. Они оба тяжело дышали, глядя друг на друга.

— Она чокнулась, — проговорил Бонанас, его кулаки всё ещё были сжаты. — Она психически неуравновешенная…

— Я психически неуравновешенная? Ты грёбаный трус…

— Что происходит? — повторила Меногиас, крепко вцепившись в Индариас, когда та была готова снова рвануть на Бонанаса. — Может кто-нибудь сказать мне, что, чёрт возьми, происходит?!

— Я СКАЖУ, — Инди вырвалась из хватки Меногиас, яростно толкая её в сторону, и откинула волосы с лица. Её трясло так сильно, что она едва могла стоять. — Хочешь знать, что происходит?! Мы банкроты! Наша компания банкроты! — она тяжело дышала, её глаза метались между ними, пытаясь уловить их реакцию.

Между ними повисла тишина.

— Я-я не понимаю, — сказал Меногиас.

— Что тут непонятного? — огрызнулась на неё Индариас, её голубые волосы снова упали ей на лицо. Бонанас не смотрел на неё, рассматривая свои ноги, но Сяо не мог отвести взгляд. Она задыхалась. — Я их слышала! Я слышала, как Гуйчжун говорит с госпожой Нингуан!

— Нам конец, — сказала она, медленно опускаясь на пол. — Конечно, мы уже сняли клип. Конечно, мы дебютируем. Но что потом? — она истерично хихикнула. — Много групп вы знаете, которые становятся популярны в первый год? Особенно когда они из такой компании, как наша. Кто нас поддержит? Где мы возьмём деньги на продвижение? Единственной группы, которая приносила JCE деньги, нет. Люди нас ненавидят. Акционеры нас ненавидят. Госпожа Байсяо думает, что со дня на день они официально объявят о банкротстве. Так в чём теперь смысл?

— Осиал разрушил это место до основания, — краем глаза Сяо заметил, что Босациус тоже опустился на пол. Бонанас выглядел разъярённым. Его челюсти были стиснуты, а глаза блестели.

— Ты сошла с ума, — пробормотал Бонанас, смотря в потолок и отказываясь переводить взгляд на кого-либо из них. — Ты же не знаешь… Мы не знаем… Как мы можем быть уверены… — его голос дрогнул и слова затихли. Индариас обняла колени и ничего не ответила.

— Хей, — тихо сказала Меногиас. — Хей, ребята, послушайте, — она наклонилась к Инди и аккуратно обняла её за плечи, пока та раскачивалась взад-вперёд. — Бонанас прав…

— Ты тоже считаешь меня сумасшедшей? — глаза Меногиас расширились, но Индариас не могла уже даже кричать, уткнувшись в свои колени. — Я знаю это. Я знаю, потому что я слышала.

— Нет, я так не считаю. Но пока Гуйчжун или компания не сделают официального заявления, мы не можем знать наверняка.

— И что? — Индариас прерывисто выдохнула. — Ты предлагаешь нам просто сидеть и ждать?

— А что мы ещё можем сделать? — мягко ответила Гиа. — Мы стажёры. Мы не можем повлиять на вещи такого уровня. Всё, что мы можем, это совершенствоваться, тренироваться и ждать…

— Мы и так только это и делаем, — не смог удержаться Сяо.

— Не могу поверить, — Босациус провёл рукой по полу. — Не могу поверить, что вот так потратил свои подростковые годы…

— Правда? Повезло тебе, — сердито сказал Бонанас. — Мы с Меногиас были тут гораздо дольше. Я не видел своих родных четыре года.

— Мы тут не соревнуемся, — Меногиас нахмурилась.

— Я прошу, ты хоть знаешь, как много я тренировалась, чтобы просто пройти прослушивание в это чёртово место? — Индариас зашипела. — Столько усилий впустую… Я так и знала, что надо было идти в Feiyun.

— Ты так говоришь, как будто не все тут много тренировались, — огрызнулся Бонанас.

— Ребята… — начала Меногиас, но её прервали.

— Давай не будем, ты же не затыкаешься о том, как экзаменаторы приняли тебя сразу же после того, как ты им улыбнулся, — съязвил Босациус, а потом понизил голос. — А некоторые и этого не сделали.

Лицо Сяо опалило жаром. Он скрестил руки на груди, защищаясь.

— То есть, — его голос звучал хрипло, — то есть, после всего этого времени, ты всё ещё думаешь, что я зашёл так далеко, потому что я «симпатичный».

— Ты шёл по улице и бум! Тебя взяли! Признай это, Алатус. Ты здесь меньше двух лет. Ты действительно думаешь, что тебя выбрали из-за твоего «таланта»? Ты думаешь, что у тебя больше строк, чем у меня, потому что ты поёшь лучше?

— Не тебе об этом говорить, — прорычал Сяо.

— Что, чёрт возьми, это значит?

— О, я прошу, Бо, мы все знаем, кто твои родители, — Бонанас закатил глаза. — Ты проплаченный кусок дерьма. Я должен получать компенсацию просто за то, что терплю тебя…

— Я заслуживала лучшего, — повторяла Индариас. — Я заслуживала гораздо лучшего.

— Вы все, хватит, — умоляла Меногиас.

— Святая Селестия, Индариас, может ты уже заткнёшься?

— Я пою лучше вас всех, тупоголовых…

— Да, давайте уже признаем, что половина нашей группы состоит из ничего неумеющих симпатичных мальчиков, — закипал Бо.

— Ты жалок, — ответил Сяо.

— Что такое, малыш Бо злится, потому что мамочка и папочка не могут просто купить ему строки в песне и преподнести на блюдечке с голубой каёмочкой? — подключился к ним Бонанас.

— Ах ты, деревенское хамло, ты хоть…

— ЗАМОЛЧИТЕ!!!

Меногиас закричала. Босациус вздрогнул, а Инди пришлось прикрыть уши.

Она встала, её грудь быстро вздымалась, она смотрела на каждого из них по очереди. Меногиас и раньше на них кричала, в этом не было ничего удивительного, гораздо хуже было неловкое молчание, повисшее между ними после этого.

Оно ощущалось отвратительно.

Сяо отвёл взгляд, переминаясь с ноги на ногу. Ему не нравилось, что во взгляде Меногиас, когда она посмотрела на его, мелькнуло разочарование. Ему не нравилось, что ему было стыдно даже посмотреть на своих друзей.

Тишина стала оглушительной.

Наконец, увидев, что они успокоились, Меногиас заговорила.

— Может, это к лучшему, — она вздохнула. — Может, это и хорошо, что мы выплеснули свои чувства. Я понимаю, что это тяжело, — она села на пол студии, призывая всех сделать так же. — Я понимаю, мы все напряжены и устали. Но мы не можем так поступать друг с другом.

— Я не жалею ни об одном грёбаном слове, — раздражённо пробормотал Босациус.

— Правда? Правда, Бо? — он отвернулся к стене под пристальным взглядом Меногиас.

— Нет, — наконец выдохнул он. — Нет, прости, Ал. Я знаю, что ты тут не только из-за своей внешности. Ты всегда тренировался усерднее, чем я.

Глаза Сяо расширились от неожиданного извинения. Затем он вдруг осознал, что все смотрят на него, ожидая ответа.

— Мне тоже жаль, — тихо сказал он. — И хоть ты и из богатой семьи, я знаю, что ты никогда не хвастаешься деньгами и используешь их, чтобы в первую очередь позаботиться о нас, и я… И я это ценю, — неловко закончил он, не в силах смотреть на Босациуса. — И для протокола, я согласен. Я всегда считал, что вы с Меногиас заслуживаете гораздо больше строк, чем я.

— Всё в порядке. У тебя приятный голос, — признал Босациус. — И, Бонанас, я на самом деле не считаю тебя деревенским хамлом… Вообще, сельская местность прекрасна…

— О, даже не продолжай, — отмахнулся Бонанас, но в его голосе больше не было злости. — Я тоже сожалею о том, что сказал тебе. И тебе, Индариас. Ты права, я трус…

— Всё в порядке, — пробормотала Инди, кладя голову на руки. — Ты не трус, ты просто пытался сохранить нас всех в здравом уме. Мне жаль, что я так истерила…

Меногиас покачала головой с грустной улыбкой и обняла Индариас.

— Давайте не будем делать поспешных выводов. Компания ничего официально не объявляла, и нас не уволили, так что давайте и дальше готовиться к дебюту…

— Это если мы вообще дебютируем, — грустно сказала Индариас.

— Мы дебютируем, — твёрдо сказала она. — Мы обязательно дебютируем, и всё будет хорошо. Смотри, с момента формирования нашей группы в компании осталась только четверть стажёров. Миллелиты распались. Только половина актёров готова продлить свой контракт. Так что можно сказать… — она выдохнула. — Что мы последняя надежда JCE.

Между ними снова повисло молчание, каждый из них обдумывал её слова.

— Компании больше некуда вложить последние оставшиеся ресурсы. Акционеры, скорее всего, очень на них давят. Они хотят убедиться, что наш дебют будет успешным, и он будет, — Меногиас собрала последнюю оставшуюся в ней энергию, чтобы улыбнуться. — Так что давайте сделаем всё, что в наших силах.

После нескольких неуверенных кивков и слов согласия, Индариас заговорила.

— Каждый раз, когда у нас что-то случается, ты всегда знаешь, что сказать, Гиа, — она вытерла глаза рукавом. — Я не знаю, что бы мы делали без тебя.

— Я рад, что ты наш лидер, — согласился Бонанас с усталой улыбкой. — Я понимаю, что это просто позиция в группе, но мне кажется, тебе действительно подходит роль бесстрашного лидера. Это успокаивает, — признал он, — знать, что, что бы ни случилось, мы всегда сможем на тебя положиться.

***

Стояла поздняя ночь, когда Сяо закрыл за собой дверь тренировочной кабины. Он думал, что остался последним в здании, когда услышал тихий шаркающий звук из одной из танцевальных студий.

Меногиас была внутри, но она не танцевала и не пела, она просто сидела там, смотря на висящие на стене часы.

Тик-так, тик-так…

— Цзецзе, — окликнул он её, проходя мимо открытой двери. Поражённая, она резко повернула голову, её глаза были широко открыты, когда она осознала, что он смотрит на неё. — Что ты делаешь?

— О, Алатус, — она успокоилась. — Всё хорошо, я просто… Хочу побыть тут ещё немного. Тебе не пора домой?

Он слегка нахмурился.

— Уже поздно. Давай пойдём домой вместе?

— Нет, всё в порядке. Мне нужно отрепетировать ещё пару движений…

— Но это может подождать до за…

— НЕТ!

Сяо отскочил от двери, по спине пробежали мурашки. Лицо Меногиас было красным и теперь, когда она повернулась к нему лицом, он заметил дорожки от слёз на её щеках.

— Цзецзе, — он сделал ещё шаг назад. — Цзецзе, что…

— НЕТ!!! — она топала ногами и закрывала руками уши. — НЕТ, ЭТО НЕ МОЖЕТ ЖДАТЬ! Я БОЛЬШЕ НЕ МОГУ ЖДАТЬ!!!

— ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ, — она кричала, плакала, делала всё, чего Сяо никогда от неё не видел. — ТЫ ВСЁ ЕЩЁ МОЛОД. ТЫ ТАЛАНТЛИВ. У ТЕБЯ ЕЩЁ ЕСТЬ ВОЗМОЖНОСТИ…

— Так они всегда и говорят, — выдохнула она в перерыве между рыданиями. — «Ты ещё молода», «возможности ещё появятся». А потом ты не успеваешь оглянуться, как проходят два года, а потом четыре, а ты всё смотришь, как другие приходят и уходят, становятся знаменитыми, заканчивают школу, женятся, а ты всё там же. А потом они говорят, что всё будет «этим летом», а потом «этой осенью», а потом «дата не определена».

Сердце Сяо быстро билось в груди. Он не мог ничего сделать, он просто стоял там, не в силах отвести взгляд.

— Знаешь, как называют Ганью в Первом классе? — она снова отвернулась к стене, и её плечи затряслись. — Её называют цзецзе. А она всего на год старше тебя.

— А я? — она глухо рассмеялась, будто каждый звук причинял ей боль. — Архонты, если бы мы дебютировали прошлым летом, мне было бы двадцать. Если мы дебютируем в следующем году, мне будет двадцать один. А шесть лет назад — шесть лет назад, когда я присоединилась к этой компании, — мне было восемнадцать.

— Можешь в это поверить? Я старше менеджера Чжунли, — её всё ещё трясло. — Я не такая, как Инди, — у меня никогда не будет её таланта. Я не такая, как ты и Бо, — у меня никогда не будет вашего творческого виденья. У меня никогда не будет внешности и обаяния Бонанаса, чтобы в одиночку пробиться в эту индустрию. Если у меня не будет этой группы, у меня не будет ничего.

Она шмыгнула носом и слегка качнулась.

— Это просто смешно, какая я на самом деле лицемерка, — сказала она, мрачно посмеиваясь, пока вытирала глаза. — Постоянно шучу над Босациусом за то, насколько фальшивый его сценический образ, хотя он просто слегка сдерживает себя, а сама… вру обо всём.

— Мне страшно, — она затряслась сильнее, медленно опускаясь обратно на пол. — Я не знаю, что я здесь делаю. Я не знаю, почему я должна врать всем, что у нас всё будет хорошо, но если я не могу даже притвориться «бесстрашным лидером», которого вы заслуживаете, то чего я тогда стою… Но мне так страшно, — она всхлипывала и дрожала, уткнувшись лицом в колени.

— Мне жаль, мне очень жаль, — она икнула, смотря вверх на висящие на стене часы и покачиваясь из стороны в сторону. — Я должна заботиться о тебе, а не нагружать своими проблемами.

— Иди домой, Ал. Я не хочу больше об этом говорить, так что давай просто… притворимся, что ничего не было.

Он должен был что-то сказать. Даже тогда он понимал, что он должен был остаться там и что-то сказать.

— Пожалуйста.

Он отошёл от двери, шаркая по коридору и чувствуя себя призраком, пустым внутри. Коридоры, лифт, дорога до общежития — всё казалось чужим, и Сяо всё ещё не мог прийти в себя, когда лежал в своей кровати, безуспешно пытаясь заснуть под привычный храп Бонанаса.

На следующее утро часы на стене тренировочного зала исчезли.

***

— Обещают дождь, — Босациус нахмурился, пролистывая прогноз погоды в приложении — одном из немногих приложений, которые ему ещё разрешалось иметь. Он перевёл взгляд на Сяо. — Как думаешь, это на что-то повлияет?

— С чего бы, — Сяо накинул на плечи полотенце, которым до этого вытирал волосы, и упал на кровать рядом с Бо. — Мы же будем в помещении.

— Да, ты прав…

— Только если, — Сяо перевёл на него взгляд и поднял брови. — Только если ты хочешь, чтобы это на что-то повлияло.

Босациус поджал губы, и несколько минут единственным, что нарушало тишину, было пение Бонанаса в душе.

— Я просто не могу перестать об этом думать, — наконец сказал он.

— О нашем дебюте?

— Нет, о нашей компании, которую мы хотели открыть.

Сяо ничего не ответил, ожидая продолжения.

— Я не могу перестать… Не знаю. Я не хотел больше поднимать эту тему, потому что все думают, что я шутил, но…

— Я не думаю, что ты шутил, — тут же сказал Сяо.

Бо усмехнулся и похлопал Сяо по руке.

— Я знаю. Вот поэтому ты мой любимчик в Якшах. Мой драгоценный диди, — Сяо закатил глаза.

— Я понимаю, что это только план Б, и что мы дебютируем уже завтра, но я продолжаю спрашивать себя… «Что если мы действительно это сделаем? Что если мы действительно уйдём из JCE?» Нет, конечно, я рад, что мы дебютируем, — быстро добавил он. — Но… Мы заключаем контракт на семь лет. К моменту, как он закончится, и мы снова будем свободны, мне будет двадцать пять. Это же так много…

— Двадцать пять — это не много, — нахмурился Сяо, с опаской поглядывая на приоткрытую дверь их спальни. Босациус только пожал плечами и ничего не ответил. Воду в ванной выключили, и пение Бонанаса стало громче.

— Слушай, — Сяо вздохнул. — Если нам будет по двадцать пять, когда контракт истечёт, то мы откроем свою компанию в двадцать пять…

— Семь лет, Ал.

— Всю ненависть к JCE и Осиалу, накопленную за это время, ты сможешь использовать, чтобы создать компанию, которой люди действительно заслуживают.

— Да, мы будем прислушиваться к нашим артистам и слышать, чего они хотят. Мы изменим музыкальную индустрию. Мы напомним всем, что в первую очередь она о музыке. Мы сделаем её лучше, — Бо улыбнулся.

— Так и будет. И мне всё равно, сколько нам будет лет. Мы можем сделать это как в двадцать пять, так и в восемьдесят.

— Восемьдесят? — Бо усмехнулся. — Это устно-закреплённый контракт. И он уже пришёл в силу, поэтому когда нам будет по восемьдесят, я куплю дом по соседству с тобой, ворвусь к тебе посреди ночи и потребую, чтобы ты написал мне песню.

— Я вызову полицию и буду бить тебя тростью, — закатил глаза Сяо, и Бо рассмеялся. — Но знаешь… Приятно знать, что ничего не изменится, — тихо сказал Сяо, отводя взгляд и с интересом рассматривая свои ноги.

— О-о-о, так Ал нас всё-таки любит, — Бонанас вошёл в комнату с зубной щёткой в руках, его мокрые золотисто-каштановые волосы были обёрнуты полотенцем. Затем Бонанас обвёл их взглядом и нахмурился. — Убирайся с моей кровати, Бо.

— Чего? Почему я? Алатус тоже тут лежит!

— Да, но он принял душ, а ты нет, — сказал Бонанас, стаскивая Бо с кровати за ноги.

— Эй!

— О, ты закончил, отлично! — Меногиас просунула голову в дверь, где-то за её спиной маячила Индариас. — Можно войти?

— Конечно, заходите, — сказал Бонанас, приглашая их внутрь. Индариас села в кресло у стола Бонанаса, а Меногиас встала у шкафа.

— Итак, — начала Меногиас, делая глубокий вдох. — Завтра у нас важный день.

— Ууу, — заулюлюкал Босациус, и они все обменялись подбадривающими криками. Сяо слабо улыбнулся и похлопал в ладоши.

— Ребята, это действительно происходит, — Меногиас улыбнулась, обводя взглядом каждого из них. — У нас было много взлётов и падений… Много падений, это было нелегко, но мы это сделали. Я знаю, это только начало, но… — её глаза увлажнились от слёз. — Но я действительно горжусь тем, что я ваш лидер.

— Цзецзе, — Инди шмыгнула носом.

— Мы тоже этим гордимся, — сказал Сяо, и улыбка Меногиас стала шире.

— Я люблю вас, ребята, — сказала она, притягивая их всех для объятий. — Давайте завтра выйдем на сцену и просто разнесём её.

— И я люблю тебя, цзецзе!

— Я люблю вас всех!

Слова Сяо были заглушены криками остальных. Это правда происходило. Они дебютировали. За всю свою жизнь он не мог вспомнить момента, когда он был счастливее, чем тогда, когда стоял в крошечной спальне их общежития, обнимая их четверых.

Он понимал, что они все это знали, но всё равно жалел, что не сказал этого тогда. Вот бы говорить о своих чувствах было не так трудно. Вот бы он не был таким идиотом. Он должен был воспользоваться этим шансом, пока он у него вообще был. Он должен был сказать им тогда, что больше всего на свете, больше дебюта, больше компании Босациуса, больше всего на свете он любил их.

***

Сяо не мог уснуть.

Храп Бонанаса был тише, чем обычно, а на верхнем ярусе их с Сяо кровати Босациус ворочался каждые несколько минут. Сяо лежал и смотрел на металлический каркас кровати несколько часов, прежде чем сдаться, откинуть одеяло, схватить сумку и выйти за дверь.

Ночное небо было беззвёздным и затянутым облаками, даже луны не было видно. Он знал, что здание JCE не будет закрыто — не перед таким важным днём, не перед днём дебюта их новой айдол-группы, первой за многие годы. На улице было влажно, как перед грозой. Это делало ночь в середине марта удивительно жаркой.

Сяо ускорил шаг.

Он открыл дверь и вошёл в их основную танцевальную студию. Часы на стене уже заменили. Раз уж он всё равно не спит, он мог бы провести это время с пользой. Он включил колонки, убедившись, что громкость намного тише обычной, чтобы никто в здании не узнал, что в такое время он уже не спит. Менеджер Гуйчжун очень ясно дала понять, что они должны хорошо отдохнуть перед завтрашним днём. Так что ему нужно быстро размяться и вернуться в общежитие к тому времени, когда она за ними заедет.

Он провёл там несколько часов. Он не мог сказать, сколько точно. Ночью время шло по-другому. От яркого света студии у него разболелась голова. Даже сквозь музыку он мог слышать стук дождя, начавшегося снаружи.

Сколько сейчас времени?

Сяо тяжело дышал, чувствуя головокружение и тошноту. Он пошатнулся, и ему пришлось прислониться к зеркалу, чтобы не упасть, — не стоило этого делать, Чжунли часто ругал его за то, что он пачкает зеркало. Комната вращалась.

Это из-за нервов?..

Голова тяжелела, и его тошнило. Он просто перенервничал. С ним всё было бы нормально, если бы он продолжил тренировку, но когда он оттолкнулся от зеркала и встал ровно, он увидел Меногиас, стоящую в дверном проёме со скрещёнными руками.

— Мне показалось, я слышала, как кто-то уходил, — она подавила зевок и подошла к нему. — Не мог уснуть?

— Нет, — ответил он, и к голове прилил жар. Он прошёл к другому концу зала, чтобы выключить кондиционер. Каждый шаг вызывал тошноту. — А ты?

— Слишком нервничаю, — она сильнее укуталась в толстовку, садясь напротив него у стены. — Не могу избавиться от чувства, что вот-вот случится что-то плохое.

— Да, — тупо ответил Сяо. Это действительно было похоже на то, что он чувствовал. — Хочешь потренироваться со мной?

— Конечно.

Дождь стучал в окна. Он становился всё сильнее. Голова тяжелела. Когда Сяо споткнулся и чуть не упал, Меногиас поймала его за руку и притянула к себе.

— Хей, хей, спокойнее…

— Я знаю, знаю…

— Я принесу тебе воды.

Она вышла из зала. Сяо взглянул на часы на стене. Было четыре утра.

— Выпей, — ему в лицо сунули бутылку с холодной водой. Он выпил всю залпом, пока Меногиас неловко гладила его по спине.

— Что вы, ребята, делаете? — в дверях студии появился Босациус. — Сейчас четыре утра, нам нужно идти.

— Прости, мы скоро…

— Гуйчжун ищет вас. Она внизу, в вестибюле. Чжунли начинает злиться… — было редкостью то, что Босациус отчитывал их, а не наоборот.

— Просто решили закрепить движения. Мы уже идём, — повторила Меногиас, протягивая Сяо руку. — Пошли.

Падая обратно на пол, он чуть не утащил её за собой.

— Прости, — комната закружилась. — Мне нужно зайти в туалет.

— Алатус, Чжунли убьёт нас…

— Я знаю, — он звучал жалко даже для самого себя. Селестия, что с ним было не так?

— Алатус, ты…

— Меногиас, Алатус, — Гуйчжун появилась в дверях зала, торопливо заходя внутрь. За ней шли Индариас и Бонанас вместе с госпожой Нингуан и менеджером Чжунли. — Вот вы где.

— Почему вы двое были не в общежитии, как мы вас просили? — Чжунли мрачно зыркнул на них. Конечно, он был очень зол.

В окне сверкнула молния. Последовавший за ней гром, казалось, сотряс всё здание.

— Мы просто тренировались…

— Мы опаздываем. Вставайте, — Чжунли махнул рукой, чтобы они выходили из комнаты, и Гуйчжун подала ему руку, помогая встать. Он с трудом поднялся. Внезапно, она остановила его и нахмурилась.

— Что…

— Алатус, ты горишь, — Гуйчжун озабоченно посмотрела на него. Все остальные остановились, оборачиваясь на них. Он почувствовал прохладную ладонь на своём лбу.

— Его лихорадит, — сказала Гуйчжун, меняясь в лице. Индариас ахнула. Босациус резко обернулся, чтобы посмотреть на него. — Алатус, как ты довёл себя до такого… — поругала она его, аккуратно откидывая чёлку с его глаз.

— М-мне очень жаль. Всё в порядке, я могу выступать…

— Нет, — Сяо посмотрел на неё в шоке, но голос Гуйчжун был твёрдым. — Не в таком состоянии.

— Но…

— Ты едва стоишь, — мягко заметила она. — Лучшее, что ты сейчас можешь сделать, это дать себе отдохнуть.

— Нет! — он не хотел кричать, но он не мог просто стоять и смотреть, как остальные выйдут на сцену без него, это и его дебют тоже. Не после всех пота и слёз, которые он пролил ради этой компании только ради того, чтобы дебютировать вместе. — Я пойду!

— Нет.

— Но я должен…

— Пусти его, — Гуйчжун удивлённо обернулась, и Сяо тоже посмотрел на Нингуан с шоком. — Он хочет выступать, Гуйчжун. Позволь ему.

— Я тоже думаю, что ему стоит пойти, — выступила вперёд Меногиас. — Пожалуйста, менеджер Гуйчжун. Мы ждали этого так долго…

— Ты с ума сошла? — Босациус нахмурился. — У нас будут и другие выступления.

— Да, но это дебют, — отметил Бонанас. — Дебютируем мы только один раз.

— Да кого это волнует? Менеджер Гуйчжун права, ему нужно отдохнуть, — возрасила Инди.

— Он хочет выступить. Как долго мы мечтали об этом моменте?

— Здоровье важнее.

— Что если он упадёт в обморок на сцене?

— Не собираюсь я падать в обморок…

— Замолчите. Все, — твёрдо сказал Чжунли, и все они тут же прекратили говорить.

Раздался ещё один раскат грома. По спине Сяо побежали мурашки.

— Он не поедет, — повторила Гуйчжун.

— Гуйчжун, послушай детей, они правы, — возразила Нингуан, скрещивая руки на груди. Её красные глаза сузились. — Это их дебют. Их первое настоящее выступление. Оно бывает только один раз…

— Клип всё равно выйдет уже через несколько часов…

— Ты сама знаешь, как много людей смотрят дебютное выступление, чтобы оценить способности группы, — Нингуан покачала головой. — Они первая новая группа JCE за многие годы. Вся компания рассчитывает на их успех. Если они начнут вот так, это будет позором для нас всех.

Руки Гуйчжун на его плечах напряглись. Её лицо потемнело, и только тогда Сяо заметил, насколько устало она на самом деле выглядит. Мешки под её глазами были заметнее, чем когда-либо.

— Я должна была понять, — она поднялась. — Они никогда не были на первом месте для тебя. Компания, прибыль всегда будут важнее.

Здание снова сотряслось от грома. Нингуан ошеломлённо молчала. Сяо никогда не видел, чтобы она выглядела так.

Она выглядела задетой.

— Вот какого ты обо мне мнения, — Нингуан побледнела. — Всё это время… Ты тоже думала, что для меня имеет значение только мора…

— Алатус никуда не поедет, — отрезала Гуйчжун, перебив её. — Мы возьмём фургон. Считайте, что это ваше первое задание, как профессиональных айдолов. Я понимаю, что это слишком внезапно, но вам придётся перераспределить свои движения по дороге…

— Мы справимся, — заверил её Босациус. — Мы репетировали целый год. Мы сможем станцевать части друг друга даже во сне.

— Трек на фон, который мы отправляли ранее, тоже придётся заменить. Надо отправить им версию без бэк-вокала Алатуса, — сказала Гуйчжун, всё ещё смотря только на стену. Нингуан глубоко вздохнула.

— Да, — наконец сказала она, и её голос уже не звучал так резко. — Я свяжусь с продюсерами LBS.

— И, Алатус…

— Менеджер Гуйчжун, я…

— Я могу побыть с Сяо, — твёрдая рука сжала его плечо. Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что это Чжунли.

— Я боюсь, что другие заразятся от него, если он останется в общежитии, — обеспокоенно сказала Гуйчжун.

— У меня дома есть пустые гостевые комнаты, — сказал он, и плечи Гуйчжун облегчённо опустились.

— Спасибо, Чжунли, — она мягко улыбнулась ему.

— Береги себя, — сказал ей Чжунли и выглянул в окно. Мелькнула ещё одна вспышка молнии, за которой последовал гром. — Езжайте осторожно. Пожалуйста.

— И ты тоже. Давайте, мы опаздываем.

— Подождите, — сказала Меногиас, не последовав за ней. — Одну минуту, пожалуйста.

Гуйчжун прикрыла глаза, но кивнула.

— Я заведу машину. Пожалуйста, не задерживайтесь.

Она вышла из студии, и Нингуан последовала за ней. Остальные четверо столпились вокруг него, чтобы поговорить с ним на прощание.

— Хей, — Бонанас присел на корточки, чтобы их лица были на одном уровне. — Ты как?

— Плохо, — проворчал он, глядя в пол. — Это полный отстой, — Бонанас сочувствующе взъерошил его волосы, а Инди сжала руку.

— Всё в порядке, — сказал Бо. — Кого волнует, что сказала Нингуан — простите, сэр, — тут же извинился он перед Чжунли. Тот сидел на корточках за спиной Сяо, поэтому он не мог видеть его реакцию, но выражение ужаса на лице Бо дало ему некоторое представление. — Как ты и сказал вчера, мы можем дебютировать вместе хоть в восемьдесят.

Он не был уверен, чего хочет больше: смеяться, плакать или блевать.

— Всё хорошо, диди, — Индариас мягко убрала волосы с его лица. — Когда мы выйдем на сцену, мы будем думать о тебе. И ты всегда будешь в наших сердцах.

— Верно, — Меногиас похлопала его по плечу и слабо улыбнулась. — Якши состоят из пятерых. И мы навсегда останемся вместе, впятером.

Мы навсегда останемся вместе, впятером.

— Нам нужно идти, — Бонанас быстро взглянул на часы. — Вау… Мы очень опаздываем, ребята.

— Удачи вам, — сказал Чжунли, помогая Сяо подняться.

— Удачи, — Сяо попытался слабо улыбнуться. — Вы разорвёте сцену. Я в этом уверен.

Они помахали им на прощание и выбежали из комнаты, крича и толкаясь, пока пытались идти быстрее. Дождь стучал в окна. Сяо наблюдал, как они уходят.

— Пойдём, — тихо сказал Чжунли, помогая ему идти.

— Да, — дрожащим голосом сказал Сяо, и они вышли из танцевальной студии.

Уже тогда он знал, что после этого момента ничего не будет как раньше. В глубине души он боялся, что Нингуан права. Обычно группы не добавляли новых участников после дебюта, общественность плохо относилась к переменам, но технически он был их участником с самого начала… Верно?

И всё равно было больно смотреть, как остальные уходят вперёд, к своей мечте, без него. Было больно быть единственным, кто остался позади.

Он не мог себе даже представить. Дорогая Селестия, он даже представить себе не мог.

***

Дождь был сумасшедшим.

Это было больше похоже на ураган. Дороги должны были быть перекрыты. Чёрт возьми, почему они не были перекрыты?

Сяо уснул в машине Чжунли, но его разбудили уже через несколько минут. Он опирался на Чжунли, пока шёл по его дому. Дом у Чжунли — не квартира, дом, — был очень красивый. Сразу у входа их встречала большая двойная лестница с позолоченными перилами. Стены украшали великолепные картины и прозрачные коробки с антиквариатом. Но самым шикарным была огромная золотая люстра, которая покрывала почти весь потолок фойе.

Оглядываясь назад, было действительно странно, что он не понял. Почему Сяо с самого начала не задался вопросом, откуда у Чжунли такие навыки боевых искусств, и почему он имеет доступ к оружию, когда он просто рядовой менеджер? Рядовой менеджер в умирающей компании, который живёт в таком доме. Но тогда его голову занимали боль, разочарование и усталость, чтобы понять, что, возможно, «Менеджер Чжунли» был не совсем тем, кем казался.

Но тогда это и не имело значения.

— Поспи, — сказал Чжунли, заводя его в одну из гостевых спален и подводя к кровати. — А я пока пойду приготовлю тебе какое-нибудь травяное лекарство.

— Спасибо, — пробормотал Сяо.

— Я буду снаружи, если понадоблюсь, — сказал Чжунли и закрыл за собой дверь. Сяо отключился в ту же секунду, как его голова коснулась подушки.

***

Мир окончился звуком сирен.

Казалось бы, в этом звуке не было ничего особенного, ведь они находились в центре столицы, но что-то всё равно было не так, хотя бы потому что сирены было слышно слишком отчётливо, а в доме у Чжунли с момента его прибытия было очень тихо. Благодаря идеальной звукоизоляции даже гром было едва слышно.

Сирены.

Он расслышал невнятный женский голос, который доносился как будто из телевизора.

Сирены. Голос. Всё остальное погрузилось в мёртвую тишину.

Он не мог избавиться от чувства…

Завернувшись в одеяло, Сяо вышел из комнаты, идя на голос.

Сирены. Голос. Сбитое дыхание. Его собственные шаркающие шаги.

В доме Чжунли было холодно.

Сирены.

—...Вдоль верхней части склона Фэйюнь обнаружены…

Стекло треснуло.

—…Чёрный фургон, принадлежащий Jade Chamber En…

— Менеджер Чжунли, — прохрипел Сяо. Он не знал, как долго он спал. Голос охрип. Чжунли нервно обернулся при звуке своего имени, с его руки капал кровь от разбитого стекла. — Что…

— Возвращайся в постель, — его голос дрожал. Сирены. Гром. Дождь. Всё доносилось из телевизора. — Сяо… Сяо, возвращайся в постель.

—…Пять человек в настоящее время не опознаны…

— Сяо, возвращайся в постель.

— Что… Это же не… — его колени подогнулись. Чёрный фургон. Тот самый, на котором они ездили на все мероприятия. Тот самый, на котором Гуйчжун отвозила их в ресторан. Тот самый, который они взяли… — Это не…

— Почему… — его трясло. Земля под ним будто расходилась. — Почему он выглядит как… Сэр…

— Мне очень жаль, — Чжунли тоже трясло. Всё вокруг тряслось, раскачивалось и расплывалось. Чжунли побледнел. Из его руки шла кровь. Всё расплывалось, и Чжунли плакал. И это выглядело неправильно, это выглядело странно, ведь менеджер Чжунли не плачет, и менеджер Чжунли не выглядит таким сломленным. — Сяо, мне так жаль…

— Это не он, — сказал Сяо сквозь стиснутые зубы. — Это не наш фургон. Он совсем не похож на наш фургон, его форма… Форма совсем другая… Наш не такой сплюснутый… Я…

Он тоже плакал. Он плакал так сильно, что не мог говорить. Чжунли обнял его, но его не переставало трясти. Их обоих трясло.

— Мне так жаль…

— Сэр, — Сяо задыхался. Попытки вздохнуть заканчивались новыми рыданиями. Он не мог дышать. — Что с ними… Что с ними будет?

Чжунли не ответил. Он уткнулся лицом в плечо Сяо, но Сяо не мог оторвать взгляд от экрана. Ведущая новостей что-то говорила, но он ничего не слышал. Это была не рука Инди, не та рука, которую он держал несколько часов назад, это…

— Что с ними будет? — продолжал повторять он. В горле пересохло. Его сердце болело так, будто его вырывали. Он не мог дышать. Он не мог перестать рыдать. «Что с ними будет?», повторял он, вот только это были не они. ЭТО БЫЛИ НЕ ОНИ. Он повторял одни и те же слова, но в этом не было никакого смысла, потому что вот что с ними будет: они дебютируют вместе. Их постоянные разочарования кончатся. Они осуществят свои мечты, как и планировали, — они планировали, и так и будет, они…

«Мы можем дебютировать вместе хоть в восемьдесят»

Он больше не мог говорить, он мог только плакать. Держаться за Чжунли и плакать. Но это не имело значения. Что бы он ни сказал, ничего не имело бы значения, потому что самое важное он должен был сказать гораздо раньше.

Мир окончился сожалением.

Он должен был сказать им, что любил их больше всего на свете.