--------------- Кейл ---------------

Аурелия, как заметил Кейл, явно чувствовала себя неловко.

Конечно, никто другой не смог бы узнать. Она очень хорошо умела скрывать это — ее добрая публичная улыбка была идеальным щитом и прикрытием, но Кейл довольно хорошо научился ее читать, так же как у нее была сверхъестественная способность понимать мысли Кейла.

Забавно, что жизнь в непосредственной близости может сделать с парой.

К сожалению, причина ее дискомфорта была слишком очевидной.

Венион Стэн громко хихикнул над собственной шуткой в ​​кресле напротив Аурелии в кабинете принцессы, его оливково-зеленый костюм и выступающий живот подпрыгивали вверх и вниз при каждом смехе.

Кейл нахмурился.

— …Теперь понимаете, принцесса… — и ох, как же Кейлу захотелось ударить этого червя по морде за то, что он назвал титул Аурелии с такой самодовольной насмешкой, — ценность хорошей охоты в качестве животных. Вот почему новые законы так важны для защиты святости наших игр. Его Высочество понимает, и я уверен, что вы тоже. — Он как будто объяснял это пятилетнему ребенку.

— Итак, Его Высочество очень помог нашей территории. Всегда приятно видеть такого благородного, чистого наследника престола.

— Конечно, этого нельзя сказать о других членах королевской семьи, а? — Венион окинул сияющим взглядом фигуру Аурелии.

О нет, нет, ты, отвратительный червь.

Кейл встал перед Венионом, загораживая обзор между ним и принцессой, нахмурившись, и наклонился вперед.

— Это последняя мода на территории Стэна? — Кейл сделал вид, что разглядывает маркиза Стэна с ног до головы, точно так же, как когда-то с Аурелией. —Кажется, у тебя довольно… уникальный стиль. Я никогда не видел мантии, сшитой по пропорциям настолько точно, чтобы меня стошнило, но должен сказать, что эффект действительно поразителен.

Лицо Вениона приобрело восхитительный багровый оттенок.

— Да как ты… ты всего лишь сын графа, ублюдок! Как ты смеешь оскорблять тех, кто выше тебя… — Он замолчал.

Кейл ухмыльнулся. Медленно, почти лениво Кейл встал со своего места и начал медленно ходить по кругу вокруг Вениона.

Шаг.

Шаг.

— До меня дошли приятные слухи о маркизе, лорд Стэн. — Кейл наклонился. — Что-то о… о, я не могу вспомнить. Это была торговля наркотиками? Или это была торговля рабами? Или, может быть, оба? — Он наклонил голову. — Что это было, маркиз Стэн?

Лицо Вениона стало абсолютно пустым. Идеальная бесчувственная маска, если не считать явно побелевших сжатых губ.

Шаг.

— О, Боже. — Нежная улыбка Кейла расцвела на его лице. — Должно быть, вам так трудно, маркиз. Иметь таких бродяг на своей территории. Какой ужасный поступок. И распространять эти слухи…

Шаги Кейла продолжали двигаться медленным, ленивым кругом.

— Поэтому, кто-то должен действительно расследовать эти беспочвенные слухи. Оклеветать благородного маркиза… — глаза Кейла следили за каждым движением Вениона Стэна, как кошка, выслеживающая добычу.

Лицо Вениона было восхитительно жестким.

— Ты слишком добрый.

Улыбка Кейла теперь была неестественно широкой.

— Вовсе нет, совсем нет! Для округа Хенитьюз не составит труда выделить ресурсы для расследования этой… беспочвенной клеветы.

— Спасибо за предложение. — Венион процедил слова сквозь стиснутые зубы. — Но я уверен, что в этом нет необходимости.

Кейл хмыкнул. Он продолжал кружить, медленно возвращаясь в поле зрения Вениона.

— Очень хорошо, если вы так говорите, лорд Стэн. Теперь… — он хлопнул в ладоши. Венион едва сдержался, чтобы не подпрыгнуть, но взгляд Кейла уловил быстрое вздрагивание. — Я думаю, что мы почти закончили наш разговор?

Венион встал со своего места со всей элегантностью, на которую был способен в быстром движении.

— Увидимся в другой раз, ваше высочество Хенитьюз. — Он резко помчался к двери.

Кейл повернулся на пятках, шагая за маркизом. Его акулья улыбка не исчезала на протяжении всего разговора.

Венион потянулся к дверной ручке.

Кейлу оставалось упомянуть только одну последнюю деталь.

— О, и постарайся меньше улыбаться. От вашего лица тошнит само по себе, не нужно ему помогать. (🤣)

Кейл просиял и захлопнул дверь.

--------------- Альберу ---------------

Что сейчас произошло?

Одно дело упрекать министров в их откровенном идиотизме — оскорбления, брошенные их соотечественниками на каждом собрании, были примерно одинаковой силы, в этот момент было практически традицией язвительно замечать квалификацию соперника, — но совсем другое — прямо оскорблять маркиза.

Проклятый маркиз.

Первый сын в семье графа, клевещущего на проклятого маркиза Стэна. Одно только пренебрежение иерархией могло свести Альберу с ума.

По крайней мере, это был не герцог.

Это было ничтожным утешением перед лицом того факта, что Кейл, вероятно, сделал бы то же самое.

И это было в защиту Альберу.

Он не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то делал это.

Его тетя всегда будет на его стороне, Альберу знал, но как глава его разведывательной сети ей нужно было всегда оставаться вне поля зрения. Она исчезла в безвестности со смертью собственной матери Альберу, во многом по тем же причинам, по которым сам Альберу отказался от своего имени и спрятался под платьями и косметикой. Поддержка Таши означала крепкие объятия в темноте, письма с заметками, напоминаниями и молчаливые подбадривания на ходу, что случалось нечасто. Она уже несколько месяцев отсутствовала во дворце, координируя их сеть, и, скорее всего, останется там еще на год.

Кейл прямо шантажировал Вениона Стэна по той простой причине, что он унижал Альберу. Не потому, что он носил титул первой принцессы, не потому, что в контракте было что-то, что требовало этого — этого не было; это был простой контракт, который Альберу видел еще до той первой встречи с графом Хенитьюз и его сыном. Кейл ничего не сказал, когда Венион Стэн прокомментировал собственные ужасные слухи Кейла. Пока медовое лезвие слов не указало на Альберу.

Этот ублюдок. Этот сумасшедший, идиотский, невероятный, удивительный ублюдок.

Кейл издал долгий разочарованный вздох. Альберу хотелось сделать то же самое, но он сидел совершенно неподвижно, как будто малейшее движение могло внезапно разрушить реальность, в которой он оказался.

Этот непонятный ублюдок.

Упомянутый ублюдок без дальнейших фанфар плюхнулся на диван, свесив голову и глядя на Альберу в замешательстве.

— Это часто случается?

— Да… — прохрипел Альберу. Он кашлянул, чтобы прочистить горло. — Да.

Кейл нахмурился.

— И тебе каждый раз приходится с этим сталкиваться?

— ... Да.

— Проклятие. — Кейл присвистнул.— У вас чертовски много терпения и дипломатических навыков, принцесса. Я впечатлен.

Альберу не мог сдержать легкое тепло, расцветающее в его груди.

— Но все же, — продолжил Кейл, — я думал, что я мусор.

Кейл Хенитьюз, если ты мусор, то весь королевский двор - неисправимые отбросы.

Альберу мудро ничего не сказал.

Кейл кивнул, словно придя к хорошему выводу. Альберу настороженно посмотрел на него, все еще не совсем понимая, чего ожидать после беспрецедентной — хотя и не нежелательной — защиты своей персоны со стороны этого человека. (Альберу ты даже не представляешь чем это закончится для Вениона 😊)

— Они все могут замерзнуть в аду. ж(Это не ошибка так написано)

Альберу вздрогнул от испуга.

— Гм.

Кейл посмотрел на него без враждебности.

— Эти идиоты. Тех, кто думает, что может помыкать тобой? Ты далеко впереди них, а они все еще думают, что находятся на вершине своей собственной горы. Они даже не видят, что ты делаешь. — Он звучал разочарованно.

— В том-то и дело, — мягко ответил Альберу.

Кейл проигнорировал это.

— Они приходят сюда, как Твои гости, и думают, что могут просто начать унижать твои усилия и положение? Точно нет.

Он сел прямо, как стена, и повернулся лицом к Альберу. Глаза Альберу впились в его пристальный взгляд, притягательный и жгучий.

— Они все могут замерзнуть в аду — тихо произнес Кейл.

Они остановились так на минуту или две, молча, один мужчина полустоял от накала эмоций, другой сидел в кресле, слегка сбитый с толку. Только звук дыхания в комнате. Ни один из мужчин не слушал, все еще поглощенный битвой взглядов.

Кейл первым отвел взгляд, вздохнул и плюхнулся обратно в кресло. Альберу повернул голову и тупо уставился на дальнюю стену.

— Поверь мне, для многих из них я хотела бы большего. К сожалению, — пробормотал Альберу, — многих из них поддерживают другие члены королевской семьи.

Кейл вопросительно хмыкнул.

Вопросительный тон.

Альберу чуть не рассмеялся.

Как сложилась моя жизнь теперь, когда я могу понять этого великолепного ублюдка всего с парой вздохов?

— Что смешного, ваше высочество? — Кейл проворчал.

— Ничего, — хмыкнул Альберу.

Кейл одарил его сухим, нерешительным взглядом, но сменил тему.

— Итак, кто поддерживает мистера Я-Не-Не могу?

— Сделаешь еще один такой каламбур, и ты никогда не узнаешь.

Кейл поднял обе руки, сдаваясь.

Альберу приподнял бровь, но смягчился.

— Роберт, второй принц.

— Хм.

— Не разыгрывай его слишком сильно.

— Хм.

— Кейл.

— Хорошо, хорошо, хорошо.

Альберу усмехнулся. В его груди был цветок тепла, и он улыбался, возможно, более искренне, чем когда-либо прежде.

В рамках своего образования принцессы, которое Альберу прошел почти без оговорок — знание было силой, а большее знание означало больше способов маневрировать и устанавливать связи в будущем — его научили распознавать драгоценные камни.

Это был один из тех разнообразных талантов, которые ожидались от дамы из высшего общества, но совершенно недооценивались мужчинами, с которыми встречался Альберу; им решать, довольствоваться ли они обманом, но настоящая дама всегда знает, как это проверить. Некоторые покупки могли нанести сокрушительный удар по семейному богатству, если они были поддельными, не говоря уже о семейной гордости — хотя графские дома и выше обычно могли позволить себе одну или две дорогих ошибочных покупки, слухи о том, что это повлечет за собой… Дешевые стеклянные украшения были обычным явлением среди простого населения, но уж точно не среди знати. Что ж, дамам и торговцам лучше точно знать, что они покупают.

Альберу неохотно признал, что возможно, это даже помогло экономике Королевства Роан, поскольку их основным экспортным товаром был мрамор, гранит и различные драгоценные камни. К тому же, было бы еще лучше, если бы придворные дамы не могли сплетничать и унижать тех, кто был обманут фальшивками.

Не то, чтобы им нужна помощь с этим в первую очередь.

Королевство по традиции запретило некоторые поддельные версии определенных камней, таких как цитрин, камень солнца, национальный драгоценный камень и предмет гордости королевской семьи. Ношение цитрина само по себе было заявлением, даже не зная, что можно отбыть тюремный срок за торговлю подделками символа национальной власти.

***

Возможно, именно поэтому Альберу так потряс второй подарок Кейла, что он едва уловил обычную короткую речь Кейла перед толпой его происхождения.

На другой шкатулке, обитой темно-синим бархатом, изящно покоилось сверкающее ожерелье.

Глянцевый темно-зеленый флюорит вьется в листьях и стеблях, в сочетании с сверкающим умбалитом для пурпурных каплевидных акцентов. Ослепительный и возмутительно дорогой цитрин мадеры свернулся в лепестках теперь уже фирменных красных камелий Кейла. Наконец, кианитовые акценты усеивали ожерелье маленькими жемчужинами, как будто цветок драгоценного камня стряхивал с себя капли темно-синего дождя.

Это было прекрасно. Несомненно, заявление во многих смыслах.

Альберу смотрел, все еще в ошеломленном молчании, как король благодарил человека за его подарок, как обычно, и двор снова взорвался шепотом и восхвалением подарка. Некоторые шептались, что красота ожерелья соответствовала красоте принцессы Королевства. Такой безвкусный подарок, бормотали другие. Слишком блестящие и дорогие, чтобы надевать их на официальные балы, слишком дорогие и благородные, чтобы надевать их на вечеринки. Изюминка, а не функциональный подарок. Мастерство, как и в случае с веером, было превосходным.

Альберу украдкой взглянул на Королеву. Очевидно, она была довольна подарком, поскольку драгоценности были обычным делом для леди. Было ясно, что сын Хенитьюз вложил в свои действия больше денег, чем думал.

Зрелищность Кейла была в некотором роде более ценной, чем само ожерелье. Это было произведение искусства: недостаточно личное, чтобы вызвать интерес, и недостаточно безличное, чтобы считаться пренебрежением к королевской семье. Достаточно ослепительно, чтобы отвлечь внимание от растущей признательности Альберу за своего жениха и обратить внимание на слухи о чрезмерной экстравагантности Кейла Хенитьюза и богатстве округа Хенитьюза.

Флюорит, умбалит, цитрин, кианит.

Его губы изогнулись в идеальной улыбке.

Альберу решил не упоминать, что на языке аристократов драгоценные камни на ожерелье, по сути, выставляли напоказ грязное оскорбление по отношению ко всем, с кем он его носил.

Хотя Кейл прямо не указал ему на этот маленький кусочек, Альберу был уверен, что это было сделано намеренно. Кейл явно не указывал на лопасти веера, а скорее полагался на проницательность Альберу и понимание собственных мелких выражений и взглядов Кейла. В конце концов, часть удовольствия в подарках заключалась в том, чтобы самому выяснить дополнительный смысл.

И если это вызвало в нем немного тепла помимо порочного удовлетворения, кто мог сказать?

На этот раз вместо того, чтобы уйти сразу, Кейл задержался на краю зала, пока министры заканчивали ежедневные пререкания, которые они называли правительственными конференциями. Когда министры вышли, и Альберу вздохнул с облегчением, Кейл осторожно прокрался к королевскому помосту и остановился рядом с Альберу.

— Увидимся ночью? — пробормотал Кейл. Он и Альберу сидели вместе в гостиной Первой Принцессы, чтобы обмениваться оскорблениями в адрес министров, придворных и куртизанок и даже друг друга, когда они были так склонны. В этой гостиной говорили и смеялись об измене, замышлялись ужасные шалости, бросались подушками, а «Хенитьюз» сменилось на «Кейл», точно так же, как «принцесса» превратилась в «Аурелию». Сегодня не был их обычный назначенный день, но приглашение ясно висело в воздухе… хотя это было очевидно только для Альберу. (Наверно большая часть читателей рассчитывала не на это Альберу! 😢)

У королевы, вероятно, есть полевой день с неправильными представлениями.

Рот Альберу дернулся. Это она маневрировала, чтобы запятнать добродетель «принцессы Аурелии». Нет ничего плохого в том, чтобы позволить ей думать, что все идет так, как она планировала.

—"Очень хорошо."

***

Эта встреча, как и день после первого ухаживания, тянулась мучительно медленно. Казалось, что у каждого министра было несколько спорных тем, которые у них не было другого выбора, кроме как поднять прямо сейчас. Каждому назначенному лицу, ответственному за содержание дворца, нужно было решить какую-то проблему. Даже солнце было более презрительно жарким, чем обычно.

Альберу едва не потащился обратно в свои комнаты, как только собрания закончились, слишком измученный, чтобы двигаться быстрее, но слишком любопытный в отношении подарка, чтобы замедлить шаг.

Кейл поднял голову, когда Альберу вошел. Рыжий мужчина растянулся на своем обычном диване. Ублюдок в полной мере воспользовался отсутствием необходимости присутствовать на заседаниях, и только на этот раз Альберу невыразимо ревновал.

Кейл усмехнулся, как будто этот ублюдок знал, о чем он думает.

— С возвращением, Аурелия.

Альберу посмотрел на него и чуть более высокомерно взмахнул юбками. Он пробрался к противоположному дивану и позволил себе упасть на него.

— Тебе понравился мой сегодняшний подарок? — спросил Кейл, подняв лицо к потолку и заложив руки за голову.

— Языки акристократов были хорошим бонусом — сухо заметил Альберу.

— Думал, тебе понравится. — Кейл ухмыльнулся шире. Он медленно сел. — Ваше высочество…

— Ты называешь меня так только тогда, когда тебе что-то от меня нужно, — пробормотал Альберу.

— Вы хорошо проводите небольшое исследование?

Альберу смотрел на него невозмутимо.

— Дело опять не в пурпурной краске во дворцовых душевых, не так ли?

Кейл преувеличил выражение лица, сделав его обиженным.

— Аурелия, я в шоке. Ты так мне не доверяешь?

— К делу, ублюдок, — фыркнул Альберу.

Кейл закрыл рот, вся насмешка отпала. Он потянулся к подушке рядом с собой и вытащил маленькую книгу, глядя на нее секунду. Он казался… напуганным.

— Ваше Высочество, — объявил Кейл, — вторая часть вашего подарка. Не для протокола, конечно.

— Конечно, — сухо повторил Альберу.

Он осторожно протянул книгу Альберу, который взяла ее с осторожностью. Альберу провела пальцем по выбитому названию.

Камни и их значение: отчет о духовном и метафизическом языке драгоценных камней, третье издание.

Один из предков семьи Стэн, геолог, специализирующийся на камнях, найденных в Королевстве Роан. Поскольку одной из основных статей экспорта королевства были его камни, особенно мрамор и гранит, у человека было довольно много материала для ссылок. Альберу знал, что субкультура вокруг камней зародилась в древние времена, задолго до рождения Т. Р. Стэна, но серия работ этого человека была наиболее полной попыткой классифицировать камни и их геологическое происхождение, плотность, использование, формирование и стили, а также как, по-видимому, их самое общее духовное значение. Учитывая обилие полезной информации в других фолиантах Стэна, неудивительно, что именно это издание часто упускали из виду.

Альберу сузил глаза. Он осторожно положил книгу на колени и еще раз взглянул на Кейла. Мужчина смотрел на него с пустым лицом.

— Хорошо, — пробормотал Альберу.

На губах Кейла играла слабая улыбка.

Альберу оттолкнулся от дивана и взял коробку с ожерельем осторожно поставив ее на низкий столик между ними. Красный цитрин блестел в угасающем свете, отражаясь от стен и отбрасывая свет в гостиную, словно сотня догорающих углей.

Альберу осторожно открыл «Камни и их значение» и начал листать страницы.

Флюорит был более дешевым, мягким и полудрагоценным камнем, который легче было вырезать, и он заполнял большие листья камелии в ожерелье. Мастер усилил естественную полосатость небольшой резьбой, чтобы создать иллюзию мерцания. В книге было много бессвязных рассуждений о духовных свойствах камня, но, прочитав пару абзацев, Альберу поняла: флюорит символизирует направление и уверенность. Он осторожно провел пальцем по выступам в листьях драгоценных камней.

Затем его палец перешел к темно-фиолетовым акцентам. Умбалит было труднее найти в книге. У камня было несколько цветов, но Альберу продолжал искать, пока не нашел маленькую запись. Как уже подозревала Альберу, значение темно-фиолетового драгоценного камня было ясно из первого предложения: королевская власть.

Альберу глубоко вздохнул. Он начал понимать общий рисунок ожерелья, и это определенно было чем-то граничащим с предательством. Подарить ожерелье королевской власти и уверенности принцессе? Надо быть сумасшедшим.

Альберу пронеслась через следующий драгоценный камень, кианит, обычный кристалл светло-голубого цвета, который символизировал логическое мышление и исцеление, оба качества присущи королям и королевам, но не нужны принцессам.

Альберу не мог не чувствовать себя немного очарованным.

Итак, Цитрин Мадейра последний. Как один из наиболее часто используемых камней в Королевстве Роан, Альберу сразу понял его значение. Тем не менее, он перелистывал страницы маленькой книги, пока не нашел ее. Цитрин, камень яркого солнца и жизненной силы. Камень, который лучше всего представлял Королевство Роан, вплоть до того, что короны короля и королевы были усеяны маленькими разноцветными цитринами, отбрасывающими желто-оранжевое свечение на головные уборы. Цитрин Мадеры был самого насыщенного цвета, блестящего оранжево-красного цвета, как пламя, а также, Альберу знал, самого непомерно дорогого. И все же в центре ожерелья находился официальный драгоценный камень, олицетворяющий силу и веру Королевства Роан, в виде цветка, символизирующего совершенство и настойчивость.

Абсолютно изменническая территория, сейчас.

Альберу судорожно вздохнул.

Даже если отбросить цитрин, значение камней совсем не подходит для принцессы.

Они годились для правителя.

Альберу зажмурил глаза. Какая-то эмоция застряла у него в горле. Кейл тактично продолжал рассматривать книжные полки. Он выдохнул.

Осторожно Альберу сложил ожерелье обратно в коробку. Коробка вписалась в край полки, заполненной диковинками, плавно сливаясь со стеклянными статуэтками, голубыми керамическими тарелками и сверкающими золотыми статуэтками. Для Альберу, который понимал, что в ней находится, коробка выглядела как вспышка сирены, но для стороннего наблюдателя это была бы просто еще одна безделушка. Книга плавно вписалась в раздел о геологических изысканиях Королевства.

Альберу коротко выдохнул и прислонился головой к краю книжной полки. Теплая рука легла ему на плечо. Альберу хихикнул себе под нос.

— Ты полный ублюдок, — пробормотал он.

— Думал, тебе понравится, — небрежно сказал Кейл.

— Ты… угх. — Альберу оттолкнулся от книжной полки. Рука Кейла осталась на его плече твердым, успокаивающим весом. — Это… много значит.

Это было… преуменьшение, на самом деле.

Для кого-то вроде Альберу… того, кто стремился к трону всю свою жизнь, вынужденный каждую минуту скрывать свои амбиции, стать тем, кем он не был, чтобы хотя бы на волосок приблизиться к своей цели…

И теперь, видеть, что его усилия признаны, его желание подтверждено – не только это, но и активно поощряется, пусть даже самым нелепым, предательским способом, подобным Кейлу-Хенитьюзу – это значило все.

— Не могу сказать, что понимаю, что ты имеешь в виду, Аурелия, поскольку уверен, что многое в твоей жизни мне еще неизвестно. — Кейл вздохнул. — Но я знаю, что трон важен. Я знаю, что твоя личность как члена королевской семьи важна. И я видел, как ты сидишь — «воинственно, с прямой спиной, уверенно» — я видел, как ты укладываешь волосы — «лавровый венок королей и завоевателей заплетала для победы», — и я видел ваше лицо, когда вы спорили со своими министрами в зале. Ты хватаешься за горло и пользуешься каждой минутой.

Альберу фыркнул, горло сжалось.

— Ты говоришь так, будто много видишь. — Он наблюдал. Даже Альберу не догадывался, что рыжеволосый мужчина так пристально смотрит.

Кейл хмыкнул. Его большой палец спокойно водил кругами по плечу Альберу. Какое-то время они стояли там, просто дыша.

Альберу отстранился первым, потянувшись к шкафу с бутылками. Он вытащил темно-красную марочную бутылку и два изящных бокала для вина, их полный изгиб отражал и преломлял тусклый свет позднего вечера. Кейл уселся на плюшевый диван, который он почти считал своим, закинул ногу и оперся на локоть. Альберу собрал свои юбки — с теми, на которых он не мог сидеть так же беззаботно, как Кейл, ублюдок, — и позволил себе опуститься на диван напротив. Альберу налил обоим по стакану.

— За измену и хорошее вино, — произнес Альберу.

— К измене и хорошему вину, — повторил Кейл, приподняв бровь.

Они чокнулись стаканами и откинулись на диваны.

— Итак, — начал Кейл, — я рассказал вам о том, что сегодня случилось с министром дворянского образования? Вы не поверите…

Альберу улыбнулся и позволил своему жениху разглагольствовать. Он не мог не радоваться следующему подарку.

В безопасных пределах своего разума Альберу признал, что был немного благодарен Королеве за ее планы.

Если это Кейл… Я рад, что контракт состоялся.

--------------- Кейл ---------------

Была середина недели, и их обычный вечерний разговор в гостиной перешел в дружескую тишину. Это началось как обычно и у принцессы, и у самого Кейла было много сдерживаемого разочарования в отношении знати и королевского двора, а министры и встречи были особенно разочаровывающими в тот вечер. Разговор быстро перешел на литературу, а оттуда — на обсуждение популярного театра, а оттуда — на множество различных тем, пока, наконец, каждый из них не выдохся и в комнате не воцарилась уютная тишина.

Однако мысли Кейла все еще кружились.

По правде говоря, ожерелье было авантюрой.

Игра, которая окупилась.

"Ты не прочитала ее неправильно."

Но это вызвало целый ряд вопросов.

Было понятно, что первенцы королевской семьи опасались правящей королевы, которая не была их собственной матерью, но до такой степени, что подавляли свои собственные амбиции и личность? Почему принцесса так опасалась королевы? Аурелия, должен был признать Кейл, была просто великолепна. Она знала политику двора и дипломатию, как рыба разбиралась в воде. Она могла составлять договоры в полусне и тонко направлять двор в нужном ей направлении, в то же время заставляя министров думать, что это их решение. В этот момент Кейл был абсолютно уверен, что по крайней мере две трети дворцового персонала были в заднем кармане Аурелии.

Вот только… она никогда не действовала, пока Королева смотрела.

Королева действительно начинала раздражать Кейла. Если бы так мучили его? Как она еще не сошла с ума?

"Терпение, Кейл. Не позволяйте раздражению проявиться."

— Интересно, смогу ли я разыграть королеву.

Упс. (Это еще мягко сказано)

Аурелия резко сорвалась с дивана.

— Точно нет.

Кейл моргнул, ошеломленный столь бурным ответом.

— Что…

— За это можно потерять голову. — Принцесса Аурелия уставилась на него, ее голос был нехарактерно низким, почти рычащим. Кейл внимательно посмотрел ей в глаза и увидел страх.

— Я знаю, — мягко начал Кейл, словно пытаясь успокоить напуганное существо. — Я не собирался этого делать.

— Если ты знаешь, то зачем вообще шутить по этому поводу? — прошипела Аурелия.

Кейл поднял руки в жесте мира.

— Я не ожидал, что кто-то воспримет это всерьез. — Он медленно опустил руки и страстно посмотрел на принцессу. — Тем не менее я благодарен, что ты присматриваешь за мной.

Аурелия потерла лоб.

— Что если бы это посчитали за измену? — пробормотала она.

Кейл улыбнулся. Возможно, в улыбке было слишком много осуждения, и он был уверен, что Аурелия уловила это.

— Люди более терпимы к вещам, которые могут быть восприняты как оскорбление. Они просто ожидают этого и идут дальше. Это позволило мне обойтись без многих вещей, которых иначе у меня не было бы.

Аурелия задумалась.

— Это безопасно, — заключил Кейл, — и полезно.

— Это также означает, что тебя никогда не воспринимали всерьез, — заметила Аурелия, все еще задумчиво.

— Я просто дворянин-мусорщик.

— Я вижу, молодой мастер Кейл снова в деле.

«Потерпите, через какое-то время все пройдет».

«Блудный сын…»

Слишком много голосов, слишком много слов заполнили голову Кейла. Так много случаев, когда он ждал и ждал, пока не привык к ожиданию. Пока он не убедил себя, что это к лучшему.

И это было, честно; у него было много свободы, больше, чем если бы у него были ограничения надлежащего дворянства.

«Это безопасно и полезно».

«Это также означает, что вас никогда не воспринимали всерьез».

Кейл долго смотрел на Аурелию, затем отвернулся.

— Думаю, да.

Он не мог не заметить, что Аурелия весь оставшийся день задумчиво смотрела на него.

--------------- Альберу ---------------

— У тебя определенно нет груди, — категорически заявил Кейл.

Альберу бы плюнул, если бы не стоял абсолютно неподвижно.

Дерьмо-

В голове Альберу весело пронеслась череда ругательств.

Он не слышал, как открылась дверь.

Альберу стоял во всей красе, с обнаженной грудью, с горой нижних юбок и полу расстёгнутых нижних юбок. Солнечный свет падал прямо на его спину, подчеркивая явное отсутствие изгибов на его теле.

Кейл чертов Хенитьюз стоял в дверях, застывший от удивления.

Альберу открыл рот. Потом закрыл.

— Мне очень жаль, я не должен был так врываться… — Кейл поморщился. — Я просто предположил, что никто не пользовался офисом. Я постучу в следующий раз…

— …да, пожалуйста, — ответил Альберу, наконец обретя голос. — И, эм…

— Объяснение может подождать, — заверил его Кейл. — Вообще-то, если ты не хочешь, тебе даже не нужно ничего мне говорить, все в порядке…

— Объяснение позже, — перебил Альберу. В его груди невольно вспыхнула искра нежности. — Ты действительно не перестаешь меня удивлять.

Кейл пожал плечами.

— Ой! Я собирался спросить вас, министр дворянского просвещения снова ведет себя как осел, могу я поднять ту статью, которую вы упомянули на днях о применении подраздела Севера к Восточному округу? Я хочу увидеть, как он извивается.

Альберу натянул и застегнул последний предмет одежды и фыркнул.

— Конечно. Только не переусердствуйте, я не хочу, чтобы еще один министр ушел.

— Это было один раз! И это было весело.

Кейл отсалютовал и развернулся.

— Да позже, принцесса. Эээ, Аурелия? Хм. — Он сделал паузу. — До тех пор, Ваше Высочество. Отлично, это работало.

Альберу лишь закатил глаза.

— Попозже.

Кейл мог подождать. Предстояла бумажная работа.

***

— Так тебя на самом деле зовут Аурелия? Мне просто интересно. Как насчет Боба? Я думаю, что у принца Боба есть хорошее звучание.

Черт возьми, он сначала врежет этому ублюдку, а потом будет думать о бумажной волоките.

— Итак… — Кейл протянул слог.

Рыжеволосый мужчина сидел, как обычно, на своем любимом диване в самой маленькой гостиной Первой принцессы — или, ну, княжеской, раз уж секрет раскрыт, — самой маленькой гостиной. Традиция началась с того, что Кейл позволил себе драматически упасть на один из пяти с лишним диванов, прежде чем драматически воспроизвести дневную пародию на собрание советников, полное оскорблений и ужасающего сходства голосов различных советников. Альберу сам смеялся совершенно глупо, и с тех пор у них обоих вошло в привычку удаляться в самую маленькую гостиную, чтобы расслабиться и обменяться оскорблениями по поводу общей некомпетентности Королевы и Первого-Второго-Принца.

Дошло до того, что у Кейла даже был любимый диван, и Альберу мог найти его непочтительно лежащим на нем. Рыжеволосому мужчине эта поза показалась удобной, и Альберу не собиралась спорить с человеком, который вселил страх в добрую треть всего дворцового персонала.

Альберу определенно не собирался признавать, что находит это забавным, и уж тем более, что это было хоть немного мило.

Хотя эти вечера, вероятно, подходят к концу, мрачно понял он. Альберу изо всех сил старался скрыть вздрагивание, но Кейл все равно это заметил.

Черт бы его побрал.

— Можно я потрогаю твои волосы? — неожиданно спросил Кейл. Его глаза были прикованы к углу комнаты, задерживаясь на мерцающих безделушках и увесистых книгах, которые стояли на часто просматриваемых полках. Единственным отличием в атмосфере стало небольшое снижение напряжения в воздухе, и Альберу почувствовал себя благодарным за то, что пронзительный взгляд наследника Хенитьюз в кои-то веки не был прикован к нему.

Лишь слегка вздрогнув от внезапного вопроса, Альберу кивнул.

Кейл поднялся с дивана почти ловким движением и медленно прокрался к спинке кресла Альберу. Осторожно мужчина начал водить рукой по голове Альберу, от корней до светлых волос, которые прямыми прядями падали чуть ниже плеч.

Альберу закрыл глаза.

— Тебе не обязательно делиться, — раздался тихий голос позади него. Альберу никогда раньше не слышал, чтобы Кейл был таким тихим.

Нет, это было не совсем так, не так ли? Альберу иногда ловил на себе задумчивый взгляд Кейла во время заседаний совета в зале для аудиенций или в бальном зале. Он видел, как Кейл тихо перелистывал страницы книг в его кабинете. Он наблюдал, как Кейл тщательно излагал планы своих различных розыгрышей и менее невинных схем.

Тишина была сосредоточением, знаком того, что то, что лежало перед ним, заслужило его внимание в полной мере.

Что Альберу заслужил все его внимание.

Он вдохнул, а затем выдохнул.

— Нет, — признался Альберу, — я все откладывал.

Кейл наклонил к нему голову, но по-прежнему ничего не сказал.

— Моя мать прятала меня маскируя под девочку, — начал Альберу. — Я уверен, что ты уже знаешь, что королева… не любит меня. Она мать моего сводного брата Роберта, Первого Принца. Вернее, второй принц. Я первый. Но мне пришлось отказаться от этой должности, чтобы остаться в живых.

— Моя мать была знатной горничной во дворце, дочерью низшего барона. У нее практически не было власти, в то время как я был почти на вершине иерархии как королевский принц. А потом король женился, а королева родила Роберта Кроссмана.

— Мне было пять, когда она скончалась, и я остался с самым высоким рангом в любой комнате, без возможности защитить себя, и некому было защитить меня.

Альберу вздохнул. Он сосредоточился на руке Кейла, на его твердом присутствии за его спиной.

— Я когда-нибудь рассказывал тебе историю о Втором принце?

Рука Кейла остановилась из-за непоследовательности, но Альберу мог сказать, что он не потерял своего пристального взгляда.

Альберу рассмеялся. Это было безрадостно.

— Всего принцев было трое. Со мной это число равнялось бы четырем.

— Что случилось? — Кейл хмыкнул.

Альберу знал, что мужчина, вероятно, догадался.

— Королева случилась, — сухо сказал он. — Официально это был несчастный случай. Говорили, что Второй принц утонул, и якобы никого не было поблизости.

— Официально?

— Расследование возглавляла Ее Величество Королева.

— Ах.

Альберу хмыкнул в знак согласия.

— Поэтому я представился женщиной. С моим отцом — женоненавистником, было бы легче выжить, если бы я не был прямым претендентом на престол. Будучи принцем, королева каждый божий день посылала бы убийц за моей головой. Меня, как принцессу, можно было игнорировать.

— Она все равно пыталась. — Что-то застряло у него в горле, и Альберу пару раз откашлялся. Он по-прежнему сидел там, застрявший и тяжелый в нефизическом смысле. — Это было нерешительно, но она старалась.

Рука Кейла осторожно погрузилась в его кожу головы и осталась там, тяжелая и теплая.

Альберу глубоко вздохнул.

— Однако принцесса Аурелия была девочкой, и, по словам моего отца, — он выплюнул это слово, — девочки не наследник, поэтому она потеряла интерес.

— Это глупо, — усмехнулся Кейл, — Лили может надрать мне задницу в любой день недели, и она никогда не позволит мне забыть об этом.

Альберу невольно фыркнул, и вес руки Кейла ослаб и возобновил путешествие по его волосам.

— Да, это не имеет смысла. Это одна из причин, почему все стало так плохо. Он не верит, что его «милая, добросердечная королева» способна на такой уровень безжалостности или манипуляций. Серьезно, как, по его мнению, она выжила в качестве кандидата в королевы во дворце?

— Его собственная защита, и сила его королевской стражи, я уверен, — пробормотал Кейл. Его пальцы слегка почесал затылок Альберу. Альберу откинулся на него и пожал плечами.

— Может быть. Но эй, я жив.

— Ты жив, — промычал Кейл. Сзади Альберу почувствовал кивок Кейла, но ничего не сказал.

Вопросы закружились в голове Альберу, лихорадочно порхая, как бабочки, и скручивая напряжение в животе.

Что он думает? Почему он кивает? Что будет дальше?

Рука Кейла снова провела по затылку волос Альберу, и Альберу не мог не напрячься.

Кейл осторожно потянул его за кончики волос, откидывая назад на сиденье. Он чувствовал, как пальцы Кейла скользят по его плечам. Альберу глубоко вдохнул и выдохнул, чувствуя, как его напряжение медленно уходит.

— Ты хочешь трон? — спросил Кейл. Его слова повисли в воздухе, тихие и парящие в пустом пространстве.

— Да — прошептал в ответ Альберу.

Кейл хмыкнул.

— Почему?

— Мой от… Его Величество Зед Кроссман слеп, — начала было Альберу, но тут же остановилась. — ... Я знаю, каково это - быть на грани слепоты... Благородство должно быть лучше этого. Роан может быть лучше, чем сейчас. Я могу все исправить… — он повернулся со своего места, где выпрямился, и указал на открытый воздух, чтобы посмотреть на Кейла.

Что увидел рыжеволосый в его глазах? Альберу наполовину надеялся, что это было то же самое горящее пламя, которое он чувствовал в своей груди, яркое желание перемен, лучшего и большего, которое он лелеял с тех пор, как научился ходить. Он надеялся, что это был тот же самый огонь, который он мог видеть тихо пылающим в глазах Кейла.

— Я могу исправить глупые законы. Я могу улучшить системы здравоохранения и образования в провинциях. Я могу… — Альберу замолчал, его рука наполовину очертила комнату.

Он вернул руку на колени.

— Вы можете? — В голосе Кейла была спокойная напряженность.

Альберу вздохнул.

— Это прозвучит глупо.

Кейл фыркнул.

— Вы видели меня, облитого соком осьминога и покрытого голубиным пометом. Я подарил тебе ожерелье, на котором написано ругательство и по сути кричит «измена». — Он улыбнулся. Это была странная улыбка, полускрытая в удлиняющихся тенях комнаты. Альберу не знал, что с этим делать. — Все в порядке, — пробормотал Кейл, — Я никуда не пойду. Я… я забочусь… о тебе. — Прием показался болезненным.

Альберу отвернулся, снова повернувшись спиной к Кейлу. Он глубоко вздохнул.

— Я не хочу, чтобы такое было и у моих братьев.

Кейл ничего не сказал, но его рука снова легла на голову Альберу. И для Альберу ничто не могло быть более обнадеживающим.

— Я видел слепоту, — повторил Альберу, — и не хочу ее для своих братьев.

— Думаешь, сможешь этого избежать? — спросил Кейл, в его тоне не было осуждения.

— Боги нет! — Альберу расхохотался. — Но я не одинок.

Рука Кейла замерла. Альберу улыбнулся сгущающейся темноте. Он мог слышать тихий вдох, когда Кейл открыл рот… и снова закрыл его. Затем он вздохнул.

— … Тебе нравится носить юбки?

… Что?

Альберу моргнул и выпрямился.

После всего этого сумасшедшего разговора? Что это за вопрос?

— Хм?

Он чувствовал, как Кейл снова наклоняет голову.

— Вам нравится носить юбки, Ваше Высочество?

Да, это то, что Альберу подумал. Почему вопрос о его предпочтениях в одежде? Почему бы не задать вопрос о его планах на будущее? Его отношение к своим братьям? Его семья? Разве Кейлу не следует настаивать на получении дополнительной информации? Даже если… Альберу сделал паузу и оценил свое положение: плечи, откинутые на спинку кресла, где две секунды назад они были сгорблены, сквозь них проглядывал малейший намек на оборонительную позицию. Рука Кейла лежит на его голове.

Этот проклятый ублюдок был до глупости проницателен. Он развеял неуверенность Альберу еще до того, как тот понял, что она у него есть. Его плечи осторожно расправились.

— Да, — ответил он с любопытством, — платья и юбки иногда удобны.

— Хорошо.

Альберу помолчал.

— Что-то не так, Ваше Высочество? — Кейл казался удивленным.

— Я ожидал… другого?

— Вы возлагали на меня надежды? Ваше Высочество, я в шоке.

Альберу фыркнул.

— Я должен был знать это.

— Да, ты должен был, — ответил Кейл с приятной ноткой в ​​тоне.

— Итак… — Альберу замялся. — Ты не против?

— Да? — Он почти мог слышать замешательство Кейла. — Я все еще обручен с тобой, верно?

Альберу наклонил голову.

— … Да?

— И ты все еще мой друг. — Альберу открыл было рот, чтобы ответить утвердительно, но Кейл продолжил. — Честно говоря, меня даже не волнует помолвка, так как мне нравятся твои… твои деньги. — Кейл тут же захлопнул рот.

Альберу решил не упоминать, что это Кейл осыпал свою невесту смехотворно дорогими подарками, а не он. Кейл был на тропе войны.

— Вы все тот же человек, который на днях обменивался оскорблениями по поводу прически барона Тольца, вы можете надрать мне зад остроумием и, вероятно, еще и шпагой — не думайте, что я сегодня не заметил ваших мускулов, ваше высочество, — и твоя политическая улыбка до сих пор выводит меня из себя. И ты забываешь одну вещь.

Альберу моргнул. Он не был вполне уверен, было ли это из любопытства или полного шока.

— Думаешь, что-нибудь изменилось?

Альберу помолчал.

— ... Нет.

Кейл пожал плечами.

— Тогда вперед.

Альберу почувствовал, как руки Кейла осторожно поднялись с его волос. Рыжеволосый мужчина вернулся в свою нелепую позу, лежащую на диване напротив, легкой походкой и расслабленной сутулостью. Рука Альберу дернулась, словно пытаясь коснуться верхушки головы, где оставшееся тепло от пальцев Кейла мягко проникло в его кожу головы.

— …Ты сумасшедший, — пробормотал Альберу.

— Естественно, ваше высочество.

Кейл ухмыльнулся ему, и Альберу заколебался, затем закатил глаза, фыркая в добродушном раздражении.

— Это Альберу, идиот.

— Хм?

— Мое имя. Не Аурелия.

— ...Альберу, — повторил Кейл.

Альберу упрямо игнорировал нежную ноту, вьющуюся вокруг этих трех слогов и бабочек, обновляющих свои дорожки в его животе.

— Привет, Альберу? — спросил Кейл в мирной тишине гостиной.

— Хм?

— Твой день рождения в следующем месяце, верно?

— Мгм.

Голова Кейла склонилась набок, чтобы посмотреть на него.

— Что ты хочешь в подарок на день рождения?

— Трон. — Альберу пошутил и фыркнул, закатив глаза. После долгой паузы Кейл со смешком присоединился к нему. После минуты приятного молчания Альберу снова вернулся к вопросу.

— Наверное, что-то вроде меча? Однако это вызовет подозрения у королевы, так что, может быть, и нет, — размышлял Альберу. Меч действительно вызовет у нее подозрения. Придворные сказали бы, что приличные дамы не носят мечей; или, что еще хуже, они могут заглянуть глубже и найти секреты, которыми Альберу не был готов поделиться, за исключением одного приводящего в бешенство, непонятного, невозможного рыжеволосого мужчины.

Они снова замолчали, Кейл прислонился к дивану, который он твердо считал своим в течение многих вечеров, болтая, замышляя или просто сидя в тишине, как и всегда, и Альберу наблюдал за ним. Улыбка проплыла по лицу Кейла, и Альберу пожалел, что уделял немного меньше внимания тому, насколько красив этот мужчина с изогнутыми вверх губами, и немного больше внимания тому маленькому чему-то, что едва мелькнуло в глазах Кейла при его замечании, и быть может, насколько задумчивой была его улыбка.

***

Кейл был на удивление тихим на следующий день.

И следующий.

И следующий.

Кейл Хенитьюз вошел в королевский бальный зал, как будто он просто совершал послеобеденную прогулку, и Альберу едва сдержался, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лбу.

Идиот действительно раздвигает здесь границы собственной смертности.

Равнодушно Кейл поднялся на королевский подиум и отвесил свой обычный изысканный поклон. Альберу вдохнул, затем выдохнул.

Вот так.

Пришло время поставить пьесу для шоу.

Кейл заложит основу, действуя как идеальный благородный дворянин, который начинает терять интерес к своей невесте. У него была тонкая грань между преподнесением подарка, олицетворяющего богатство территории Хенитьюз, успокоением подозрений королевы в его лояльности, и в то же время проявлением незаинтересованности в своей невесте.

Альберу, с другой стороны, отнесется к подаркам с терпением и великодушием и закрепит в сознании двора идеал, согласно которому Первая принцесса была терпимым, добросердечным человеком, щедрым по отношению к своим подчиненным. Надеюсь, это расширит собственное влияние Альберу, огибая границы сознания королевы.

Если бы только они могли заранее обсудить подарки; по какой-то причине Кейл Хенитьюз был особенно непреклонен в том, чтобы не нарушать традиции в этом конкретном случае.

Я сделаю это как следует, сказал он со странной улыбкой, просто доверься мне, Альберу.

И Альберу доверился.

Пока что Кейл оправдал его доверие и многое другое.

Соблюдая требуемую церемонию, Альберу взял прямоугольную коробку, украшенную голубыми, белыми и золотыми цветами Королевства Роан.

— Благодарю вас за этот подарок, жених Хенитьюз, — произнес Альберу вместо короля.

Родителю суженой традиционно нужно было присутствовать только для того, чтобы принять первые два подарка, якобы для того, чтобы заверить себя и семью в том, что ухаживание проходит гладко. После этого присутствие родителя не требовалось, только взрослый сопровождающий. Тем не менее, подавляющее большинство семей позаботились о том, чтобы оба родителя присутствовали при получении всех подарков для ухаживания, хотя бы для того, чтобы продемонстрировать свою гордость за своих детей или присмотреть за парой.

Зед Кроссман отсутствовал. Альберу не удивился.

Король никогда не проявлял особой заботы о своем потомстве.

Жало от этого факта давно прошло.

Он незаметно вздохнул. До сих пор он и Кейл выступали идеально. Теперь о следующем шаге.

Он открыл крышку подарка, прекрасно осознавая, что все взгляды в зале пристально следят за его действиями. Один темный взгляд справа от него был более расчетливым. Королева смотрела.

Все взгляды упали на изящный кинжал, украшенный узором из серебряных и золотых листьев. Большой рубин огранки «маркиза» располагался вдоль центра крестовины, с более мелкими умбалитовыми акцентами, встроенными в навершие. Золото и серебро бежали резными и литыми завитками по краю лезвия.

Это было красиво, дорого и совершенно бесполезно.

Глаза Альберу торжествующе вспыхнули, и он увидел, как легкая ухмылка играет на лице Кейла.

Я не должен был сомневаться в этом ублюдке.

Церемониальные кинжалы были широко известны как один из самых спорных подарков, которые можно было получить. Их значение как подарка менялось в зависимости от времени года, вложенных в него драгоценных камней и получателя. В качестве подарка в течение недель, предшествующих летнему солнцестоянию, он был получен как благословение на день самого длинного солнца; однако зимой это было серьезным оскорблением. Кинжал, сделанный исключительно из драгоценного серебра и золота, был оскорблением для хорошего мастерства, поскольку металл можно было бы сделать более ценным, просто переплавив и перековав, но с драгоценными камнями цена выросла настолько, что стала приемлемым экспонатом.

Само по себе, подаренное придворному, не состоящему в родстве, это было все равно, что сказать, что дворянин так же бесполезен, как кинжал, который не может резать. Однако при сложном переплетении брачного контракта и смысла показа двору значение подарка лишь усложнялось в несколько раз.

Весь зал был наполнен смущенным бормотанием, пока они пытались разобрать подарок.

Только что прошло летнее равноденствие; недостаточно времени, чтобы свести это к оскорблению, но уж точно не к благословению. Драгоценные камни, встроенные в крестовину и навершие, делали его приемлемым в качестве декоративного кинжала, но мастерство изготовления вращающихся золотых листьев и серебряных стеблей было более сложным, чем огранка самих драгоценных камней. Не говоря уже о том, что у Альберу был статус невесты по контракту.

В общем, мнение двора было таким: что, черт возьми, должен означать этот подарок?

Сердце Альберу подпрыгнуло от радости. Кейл метафорически связал весь двор и таскал их по кругу. Глупые лица министров были чуть ли не большим подарком, чем сам кинжал.

Альберу намеренно позволил Королеве увидеть, как его лицо недовольно дернулось.

Он уже знал схему.

***

Два часа спустя пути Альберу и Кейла пересеклись в холле возле его гостиных. Кейл небрежно наклонился к нему, и Альберу замедлился, идеально синхронно.

— Вдави рубин в рукоять, — пробормотал Кейл и снова выпрямился.

Альберу ухмыльнулся и кивнул. Кейл продолжил мимо с безошибочной ухмылкой.

***

Еще через полтора часа Альберу наконец остался один в своем кабинете. Он убрал стопки документов и отложил их в сторону. Вытащив сверкающий кинжал, он осторожно положил его на только что расчищенное место на столе перед собой. Он надавил на красный драгоценный камень в центре крестовины.

Раздался небольшой щелчок, когда рубин и край окружающего его серебряного каркаса погрузились в него всего на два миллиметра. Обтянутая шелком рукоятка и навершие бесшумно отделились от крестовины с золотым плетением, рубин и его серебряная оправа все еще были прикреплены к рукояти. Тонкая оболочка из серебристо-золотых листьев была приварена к краям килонов, когда блок килонов выдвинулся наружу с тихим шипением и ярким блеском стали.

В ножнах из декоративного золота и серебра находился ужасно острый, смертоносный клинок.

Позже, когда Кейл удалился в свои комнаты, Альберу остался в кабинете. Тусклый свет свечи мерцал над чеканными шипами и драгоценными безделушками.

Его палец скользнул по корешкам книг, пока не дотянулся до них. Камни и их значение, Т. Р. Стэн. Альберу снял с полки приземистую книгу в кожаном переплете и начала листать страницы.

Рубин: удача и защита. Может также олицетворять страсть, силу, отвагу и любовь, поскольку дополняет… Он осторожно закрыл книгу.

Защита, сила и отвага в скрытом кинжале.

Альберу улыбнулась и тихо вернула книгу на полку.

--------------- Кейл ---------------

Кейл нахмурился в тусклом свете. Он опрокинул стул.

Венион Стэн застонал, когда его лицо врезалось в пол.

— Ты позаботишься об этом парне? — Кейл пробормотал, не впечатленный.

— Конечно, молодой господин. — Рон Молан улыбнулся. — Преступный мир был очень раздражен маркизом Стэном.

В преступном мире есть своя гордость.

Это был один из первых уроков, которые граф Дерут преподал своим детям.

Не уничтожайте его, иначе он обернется против вас. Не пользуйтесь им, иначе он воспользуется вами. Научитесь сосуществовать.

Это был ценный урок для владыки территории, и Венион Стэн явно не усвоил его.

Этот человек настаивал на проведении операций, которые превратили преступный мир его территории в руины. Торговля людьми, незаконные эксперименты. Были нелегальные операции, но даже тогда преступному миру требовалось какое-то подобие организации, какое-то подобие гордыни.

Иначе были бы… корректирующие факторы.

Кейл был более чем счастлив оставить эти факторы Рону и не вмешиваться.

Путь Хенитьюз заключался не столько в медовых словах и спрятанных ножах, сколько в тонких оскорблениях и использовании информации в меру своих возможностей. Тонкие оскорбления оскорбили бы преступный мир, и в первую очередь информации было мало или вообще не было.

Нет, гораздо лучше оставить это Рону Молану, дворецкому Хенитьюз и бывшему убийце. Солнце село несколько минут назад, и теперь тускло мерцал серебряный полумесяц, отбрасывая в окна более глубокие тени и превращая мебель в чудовищные призраки. Толстый дубовый обеденный стул на полу был обмотан веревками, и вытянутое лицо Вениона Стэна едва можно было разглядеть сквозь синеватый оттенок его синяков и растрепанные волосы на полу. Стул упал под углом, прижав плечо к полу, когда связанные руки боролись с веревками.

Кейл отряхнул руки, глядя на себя в отражение в большом окне гостиной и быстро осматривая себя. Крови не видно, пятен тоже. Рон протянул руку, а Кейл замер. Дворецкий стряхнул пыль со спины пиджака Кейла и почтительно отступил назад.

Кейл взглянул на себя в последний раз и кивнул.

— Хорошо. Тогда я буду в гостиной, если понадоблюсь. — Кейл кивнул Рону и обернулся. — Скажи кучеру, чтобы подождал пару часов.

Рон кивнул и дернул стул вверх. Скрежет прозвучал хором с тихим стоном Вениона Стэна.

Кейл вышел из комнаты и проигнорировал звуки за спиной.

Гостиная была обставлена ​​со вкусом, вероятно, благодаря предку Стэна, обладавшему настоящими эстетическими познаниями. Драгоценные камни и каменные статуи гордо красовались в углах, а большая книжная полка занимала половину левой стены. Несколько кресел были разбросаны вокруг низкого кофейного столика из резного камня. Как и в фойе, большие окна пропускают тусклый лунный свет.

В центре каменного кофейного столика все еще шел пар из небольшого чайника, две изящные чашки стояли друг напротив друга.

Рот Кейла дернулся вверх.

Рон хорошо поработал.

Кейл плюхнулся на кресло и стал ждать.

Звуки из передней части особняка давно прекратились, и он прислушивался к хрусту колес другой, более незаметной кареты, удалявшейся все дальше.

Маркиз Стэн был типичным представителем более коррумпированной стороны дворянства. Власть была целью, и все средства были приемлемы. Даже младшие братья и сестры могут представлять угрозу. Для честолюбивого второго сына, встретившего ученого и кроткого старшего сына, путь вперед был ясен.

После череды загадочных происшествий, кульминацией которых стала смерть двух его младших братьев и сестер, старший Стэн и наследник Тейлор бежали с территории годом ранее, а второй сын Венион был коронован маркизом Территории Стэн на Северо-Западе. Леди Стэн скончалась много лет назад, и патриарх Стэн с недовольной скукой наблюдал, как его второй сын облачается в его мантию.

Предыдущий маркиз, вероятно, придерживался той же тактики, которую он видел в своем собственном втором сыне.

"Мусор, действительно хуже, чем даже мои собственные пьяные слухи."

Тем более интригующим было то, что в такой семье мог родиться такой сын, как Тейлор Стэн.

Тейлор был, по общему мнению, вежливым, образованным ребенком, с добрыми словами к слугам и убежищем от тупой жестокости остальных членов семьи маркиза. Вероятно, именно это качество так беспокоило Вениона.

Прошел год с тех пор, как Тейлор Стэн исчез, и никто в сети Вениона не мог точно определить, где он был. Недавно осознавший себя маркиз прожил свою жизнь на край ног, прыгая в тени и становясь тем громче и резче, чем дольше он ждал тем больше исчезало признаки его старшего брата.

Однако три дня назад Кейл встретил восхитительного информатора по имени Таша, которая особенно наслаждалась выгодной сделкой. Эти двое впечатляюще хорошо ладили, даже до того, как Кейл заметил фамильярность в ее речи и форме ее бровей.

Возможно, семья Альберу? Ходили слухи, что у Первой Королевы была сестра.

Любопытно.

В коридоре послышался легкий щелчок осторожных шагов.

Кейл моргнул, прогоняя свои мысли. Медленная, томная улыбка расплылась по его лицу.

Семья Стэнов, возможно, поддерживала Первого Принца, но был один член семьи Стэнов, который отличался.

Тень мужчины заслонила дверь в гостиную, и звук шагов прекратился.

— Тейлор Стэн, — протянул Кейл во внезапно наступившей тишине, мягко улыбаясь. Он медленно поднялся со своего места на диване и двинулся вперед, плавно кланяясь и жестом приглашая старшего мужчину сесть. Две пустые чашки чая напротив друг друга на центральном столе, а рядом с ними еще дымится большой чайник.

Тейлор Стэн поднял серебристую бровь и согласился, войдя в комнату и грациозно присев. Кейл отодвинул свой стул и сел, его привычная сутулость нигде не была видна.

Вместо этого его взгляд был пронзительным, отражая острое внимание нового маркиза Стэна.

Кейл усмехнулся, острой, радостной ухмылкой, в которой были все зубы.

— Давайте поговорим.