Квартира, где жил Макс, была его убежищем. Там уютно, безопасно и нет лишних глаз, смотрящих на него и ртов, говорящих, что нужно делать. Там он оставался один, наедине с самим собой, окруженный зеленью растений, запахом цветов в горшках, расставленных на подоконниках, настенных полках и даже на полу. По вечерам уединение ощущалось особенно ясно, когда босые ступни зарывались в мягкий ворс ковра, а уставшая спина находила под собой уютный белый диван, купленный в совершенно обычном мебельном магазине. Когда Макс был ребенком, он любил простые и удобные вещи, не сделанные по последней моде и вышедшие из-под руки знаменитых дизайнеров специально для Богов с вершины общества. Потому что он Богом не был. Взросление ничего не изменило.

Особняк семьи Коэло, напротив — ужасал своей громадностью и многолюдностью. Родители, прислуга, брат, который заезжал чаще, чем Максу хотелось бы его видеть и многочисленные родственники, половину из которых младший Коэло даже не знал. К слову, они его тоже.

Сделанная на заказ мебель, высококлассная техника, дорогие напольные вазы, огромное количество встроенных шкафов и еще больше — кладовых и полное отсутствие хотя бы маленького зеленого кустика или цветочка (не считая крытого сада за пределами особняка).

В кладовых комнатах прислуга хранила всё, что заблагорассудится: от непортящихся продуктов до старой мебели, и это наводило на мысль, что если в эти кладовые спрятать половину жителей их города, то те смогли бы прожить там неплохую жизнь.

Помимо всего высшего общества, которое сходилось в их особняк каждую неделю, Томас умудрялся притаскивать своих девушек. Именно во множественном числе. Старший из братьев пользовался своим положением и популярностью, добавляя еще один пунктик в список причин, по которым Максу не нравилось приезжать в особняк.

Вообще, младший Коэло был рад, что его лицо не украшало обложки журналов, политических статей и фанатских форумов, как лицо брата. Макс, как младший ребенок в семье и только делающий первые шаги в государственных делах, пока что не стал публичной личностью и это один из положительных моментов в его жизни. Хоть и временных.

В одну из суббот в особняке проходил ужин для узкого семейного круга, и Макс был приглашен матерью, потому что отец как всегда ссылался на занятость, а Томас смотрел на младшего брата, как на продолжателя семейного дела, не более, поэтому звонил и писал только по важным делам (по его же словам).

До начала ужина оставался час, и младший Коэло решил использовать его в своё удовольствие, усевшись в библиотеке особняка за закрытой дверью и достав первую попавшуюся книгу. Читал он не часто, только когда приезжал в особняк, наслаждаясь небольшим пространством, где хранились книги, источающие привычный с детства аромат. Библиотека — единственное место в особняке, которое ему нравилось. В свои босоногие годы Макс часто прятался между огромным лакированным деревянным столом с тяжелыми ножками и одной из стен, где на полках до самого потолка виднелись корешки книг. Позже Томас раскрыл его тайное убежище, и оно таковым быть перестало.

Вскоре, Макс уловил краем глаза, как открылась дверь, и в комнату зашла главная в их семье женщина. Он оторвал глаза от желтых страниц и оценил её идеальную скучную прическу, с которой она легко могла сойти за библиотекаря: черные волосы затянуты в строгий высокий хвост, достающий до лопаток. Её черное узкое платье плавно обхватывало стройную фигуру и заканчивалось ниже колен. Удивительно, как эта женщина вообще могла ходить и дышать в таком утягивающем наряде.

Макс сделал вид, что читает, хотя знал, что мать пришла по его душу.

- Максимилиан, - властно позвала мать. – Даже не зашел поздороваться со мной. Разве я не учила тебя почтительно относиться к родителям?

- Меня зовут Макс, - напомнил сын. – И только Макс.

— Кто вообще читает эти книги в наше время? Они не приведут ни к чему хорошему, — женщина гордой походкой прошла мимо сына, и села в кресло напротив.

— Хорошо, как только мои руки начнут покрываться волдырями, отбери у меня книгу и хладнокровно сожги, — парировал он, не отрывая глаз от печатных букв.

— Следи за словами, Макс Коэло, — мать проговорила каждое слово, будто это давалось ей с трудом. — Я имею в виду беллетристику.

— Ладно, я слушаю, — Макс отложил книгу на столик рядом с креслом и выжидающе посмотрел на мать.

— Твой дядя приедет на ужин.

— Какой из них?

— Депутат Кайли.

— Роберт Кайли? — обрадовался Макс, чуть не выпрыгнув из кресла.

— Прояви уважение, — одернула его мать. — Я знаю, вы на короткой ноге, но не забывай о своём воспитании.

— Да, мама, — улыбка не хотела скрываться с губ.

— Спускайся через двадцать минут, — женщина встала с места и направилась к двери.

— Хорошо, через двадцать минут.

— И не читай больше эту чушь.

— Ага, не читать чушь.

Макс видел, что мать улыбнулась.

Когда в гостиной, увешанной картинами художников разных направлений, семья и приглашенный дядя расселись за длинным столом и взяли в руки столовые приборы, наступила тишина.

Макс заправил длинную прядь за ухо, взглянул сначала на отца, сидевшего во главе стола, а затем на Томаса, сидящего напротив, наблюдая, как они переглядываются. В этом не было ничего особенного, только вот чувствовалась некоторая неловкость перед дядей, сидящим рядом со старшим братом.

Роберт Кайли улыбался сам себе и резал отбивную ножом. Роберт имел живые насмешливые глаза и молодое лицо, хотя по возрасту немного не дотягивал до самого старшего в семье Коэло – Алана.

— Рад вас видеть, депутат Кайли, — Макс первым нарушил молчание.

Роберт игриво покачал головой и улыбнулся шире, будто только и ждал, что тот заговорит.

— Взаимно, Макс. Ты вырос с нашей последней встречи.

— Мы не виделись всего два месяца, — племянник взял со стола рядом собой нарезанную круглыми дольками маринованную редьку и протянул Роберту, чуть привставая.

И за каким делом их семье понадобился такой огромный стол, да еще и без варианта сменить его на стол поменьше для узких семейных встреч.

— Спасибо, Макс, — дядя тоже привстал и принял угощение. — Да? Всего два месяца? Думал, что больше.

— Как успехи у твоего сына? — прервал их диалог глава семьи Коэло.

Ему приходилось говорить громче из-за расстояния, от того его голос хрипел.

— Райан - умный парень, — охотно ответил Роберт и сделал глоток вина.

— Я слышала, он поступает в Силентиум, — присоединилась мать.

— Да, готовится к вступительным экзаменам.

— Повезло, — встрял Макс, тут же набивая рот сырыми овощами.

— Ты никогда не будешь учиться в Силентиуме, — Томас знал, к чему клонит младший брат.

— А если я не хочу в другую страну? — отпирался Макс, перекладывая еду в своем рту за одну щеку.

Роберт тихо рассмеялся, а мать прокашлялась.

— Тебя разве кто-то спрашивал? Поедешь учиться туда, куда тебе скажут. Джин продолжит посвящать тебя в дела лаборатории. Твоё мнение рассматриваться не будет, ты понял?

— Томас! — вмешался отец. — Макс, твой брат считает, что тебе лучше получить образование заграницей. Там университеты не хуже.

— Но почему? – воскликнул Макс, его руки подрагивали от раздражения.

— Отец, у него есть причина стремиться в Силентиум, да братик? — Томас смотрел на брата с издевкой. — Весомая причина, и к тому же очень прелестная.

— Какая причина? — сидящая рядом с Максом мать нагнулась вперед, чтобы заглянуть сыну в глаза. — Сын?

— Качество образования, — ответил за брата Томас.

— Да, это правда, — подтвердил Роберт Кайли. — Все знают, как престижно учиться в Силентиуме, хоть это и немного экспериментально.

Макс не слушал дальнейшего разговора, продолжая смотреть на брата. Раздражение клубилось внутри него, как едкий дым над горящим домом, восходя вверх к чернеющим глазам, перерастая в злость. Конечно, он знал о намерении Томаса отправить его заграницу, но до последнего надеялся, что тот передумает и говорит это только из-за вредности.

Томас знал о звонке Итана год назад. Старший брат не говорил об этом Максу, но тот догадывался. С тех пор ни одной новости от Итана, не единого звонка, ни-че-го. Тишина, которая опустошала, пытала и вызывала желание вытащить своего друга из Силентиума и сравнять это заведение с землей, пока внутри будет находиться Томас. Макс хотел поступить туда только из-за друга, но даже этого ему не дают.

— Думаю, Райану там понравится, — добавил старший брат, улыбаясь одной стороной губ, словно всей своей сущностью наслаждался пылающими бездонными глазами родного брата.

***

Томас покинул столовую раньше остальных, надеясь выйти из особняка незамеченным, чтобы не тратить время на долгие учтивые прощания. Отмахнулся от прислуги, когда одна из девушек в гостиной кинулась предложить господину чашечку кофе перед отъездом. Всем своим видом Томас излучал недовольство, ненавидел порядки, установленные в особняке. Вся прислуга лезла из кожи вон, чтобы угодить любому члену семьи. Томас раздражался от излишней навязчивости и уже готовился выместить трепещущее раздражение на молодой особе в белом переднике, как перед ним возник тот, кого Томас не ожидал сегодня увидеть. Раздражение мгновенно улетучилось. Ледяное цунами из вины и стыда захлестнуло с головой и лишило дара речи. Томас ухватился за мягкую спинку дивана, зацепился носком ботинка за край ковра, но устоял.

- Привет, - Райан Кайли отчего-то зарделся, хотя обязан был выкрикивать проклятия, имел право открыто показывать всю ту ненависть, которую вызывал в нём Томас Коэло.

- Здравствуй, брат.

Райан коснулся подушечками пальцев шрама на щеке. Томас не выдержал и отвел взгляд. Краем глаза успел заметить, как расходится зарубцевавшаяся кожа и капает кровь с подбородка, остается пятнами на белоснежной рубашке Райана. Слышит, как отодвигается тумба от удара брошенного тела. Томас щелкает языком и глотает чужие солоноватые слезы, будто свои собственные. Тумба бьется о стену. Райан смахивает кровь с лица и шеи, оставляет красные разводы на бледной коже. Звук неровных торопливых шагов удаляется по коридорам особняка. Томас остается один и падает ничком на ворсистый ковер гостевой спальни.

- Том, - осторожно позвал Райан.

Томас встрепенулся, возвращаясь в гостиную, где двоюродный брат по-прежнему тёр затянувшийся шрам на щеке.

- Ты в порядке? – еле слышно спросил Райан и, проследив за взглядом Томаса, убрал руку от лица. – Том! Том!

Томас Коэло на негнущихся ногах вышел из особняка, задев плечом домработницу с пакетом продуктов. С трудом сдержался, чтобы не закрыть уши и забыть отчаянный голос Райана, всё еще звучавший внутри него.