Двое стоят возле припаркованной Гуком машины, оба на пределе и оба страдают жадностью. Их тела скрыты машиной и столбом подземной парковки рядом с отелем. Вокруг пусто. Сумасшествие, что началось этой ночью, не желает покидать их, разгораясь в двух сердцах с поистине ужасающей скоростью. Чон Гук понимает, что еще пара минут и он перекинет Чимина через плечо и отправиться с ним обратно в отель.

Морозный воздух паром выходит изо рта, в тот момент, когда его губы разрывают их затяжной поцелуй. Он приоткрывает глаза слегка отстраняясь и борясь с собой, с желанием его не отпускать. Чон смотрит на все еще закрытые глаза Чимина, его маленький нос и губы. На них парень вообще старается долго не засматриваться, иначе он сорвется, и они точно не смогут разойтись без очередной дозы любви.

После секса прошло всего лишь 8 часов, а он чувствует, что голоден как никогда. Видимо это из-за того, что Чимин позволил ему зайти дальше обычного, и Гук еще не успел насытиться открывшимися теперь возможностями. Он до сих пор считает все то, что между ними было, всего лишь миражом, сном, называй как хочешь.

Чимин наконец распахивает глаза и пристально вглядывается в него. Чон замирает, настолько он прекрасен. Своей рукой он зарывается в мягкие волосы парня напротив, сжимает их на затылке. Взгляд останавливается его на розовом языке, он проходиться сначала по верхней губе, затем по нижней и исчезает. Гуку адски тяжело сдержатся.

— Мне уже нужно идти…

— Иди.

Парень мягко касается своей ладошкой щеки Чона и его маленькие пухленькие пальчики греют холодную от мороза щеку. Захват Гука становится жёстче, и он оттягивает от себя лицо Чимина на жалкий сантиметр от своего и сам же, спустя секунду, тянется вновь к нему, замирая всего в миллиметре от желанного поцелуя.

— Не могу, — Выдох в губы и Чон отодвигается на прежнее расстояние. — ты мне не даешь, провоцируешь.

— Провоцирую? — Его идеальная бровь изгибается в насмешке. — Ты еще не знаешь, что такое провокация… Я могу тебе показать, хочешь?

Улыбка освещает любимое лицо, делая его еще прекраснее. Чон Гук демонстративно опускает обе руки вниз, сдаваясь. Тепло ладошки спускается вниз к шее, а затем и затылку. И Чимин сам целует его. Сладко, горячо, находя его язык и засасывая губами, кусая кончик, почти отпуская и вновь обволакивая. Чона никто еще так не целовал. Он игрался с ним, как с котенком. Как только Гук решил углубить поцелуй сам, парень резко отодвинулся, прекращая игру, которую тот так и не успел постичь. Встает на цыпочки и приближается к самому уху, опаляя горячим дыханием, от чего мурашки проходятся по всему телу Чона.

— Ночью хочу сделать то же самое с твоим членом. Эта мысль сегодня не дала мне уснуть. Ты же мне позволишь, Чон Гук?

На этой фразе у Гука остановилось сердце. Оно забыло, как биться, разучилось просто. Зато мозг усиленно начал работать и осмыслять только что произнесенное этим милым Дьяволом с ахуенными губами. Он это серьезно, все сказал? Он не мог так жестоко пошутить над ним?

Парень же с чертовски милой улыбкой переплетает свои ладошки на его шее, заглядывает в глаза, любуясь вызванным замешательством и упиваясь изумлением на любимом лице. В данную секунду, из-за сказанной Чимином внезапной пошлости, глаза парня расширились, и он был похож на невинного олененка. Хотя это и все, что намекало на его кажущуюся невинность, к сожалению.

— Вот, что значит провокация. — Он растягивает каждое слово, улыбка становится ярче, шире. И когда даже спустя минуту, Гук так и не смог ничего произнести, Чимин заходиться смехом, отпуская его шею, сгибаясь чуть ли не пополам. Он отворачивает голову, прикрывая ладошкой рот и вновь мельком бросает взгляд на Чона.

— Ладно, я так больше не могу. Ухожу первым. — Он уже хохочет, и Гук не представляет себе, что может быть на свете слаще смеха парня. — Езжай осторожней.

Чимин, все еще посмеиваясь, касается губами его щеки и уходит к своей машине.

— Ты тоже! Я позвоню, ближе к вечеру! — Бросает ему Гук, в тот момент, когда рука парня, замирает на открытой дверце машины. Чимин кивает ему и садится внутрь салона ауди.

Чон все еще стоит на месте, даже после того, как машина скрылась с парковки. Постепенно беспокойство сменяет удивление на его лице. Оно не могло проявить себя пока Чимин был рядом, сейчас же охватывает всего Чона целиком. Заглатывая былое спокойствие, словно рыба-удильщик, мелкую рыбешку.

Имя «Чимин» красной нитью проходит через его сердце, нанизывая и собирая там на себя все эмоции из полузабытого прошлого, словно бусины жемчуга. Это имя не дает ему покоя, он может лишь на минутку отвлекаться, давая слабину. Таких совпадений не бывает в его жизни. Он не может быть тем самым Чимином из детства! Ведь так? Или все же чудо озарило глубокие воды его жизни, на дне которой мирно спал тот маленький ребенок из трущоб Пусана?

Чимин. Что он о нем знает, кроме имени и лица, милых и страстных ужимок во время их близости. Ничего. Дальше пустота и сплошные пробелы. Да ему было и не до этого, собственная горячность, бешеное желание видеть его и слышать, как он дышит так сильно давили на парня, что тот сам забывал временами кто он? и откуда?

Чимин…

Его ведь тоже звали так. Чон уже почти не помнил его лица, да и со временем он мог сильно поменяться… Лишь, небольшое, истертое в шелуху фото в бумажнике, напоминало ему о некогда таком близком человеке. Он был для него больше чем друг и даже больше чем брат. Сами воспоминания о нем доставляли ему теперь дискомфорт.

Гук сел за руль, сложил на нем руки и уперся в них лбом. Смутное чувство тревоги не хотело его отпускать. Что толку гадать он это ли нет? Если Чон хочет докопаться до правды, то нужно брать лопату в руки и копать.

— И как мне это сделать? — Он облокачивается спиной о спинку водительского кресла и трет лицо в попытке собраться с мыслями. — Пойти к детективу? Может попросить брата? Нет это не вариант. — Парень качает головой и убирает руки, кладет их на руль, сжимая, вдавливая мягкую обивку в пластик. Просить хёна не стоит, иначе Сок Джин может расстроиться, если узнает о том, что его Гукки нужен кто-то еще, кроме него самого.

Значит детектив? Это рискованно. Придется довериться чужому, малознакомому человеку. А в распознавании дерьма в людях Гук не спец. Но выбора похоже нет.

Через каких-то пол часа мотор его машины глохнет около одной из многих подобных контор сыщиков и бывших детективов. Парень выходит, отходит на пару шагов, осматривая обшарпанное многоэтажное здание с вывеской наверху. Ткань вывески, некогда ярко красного цвета, давно выцвела и обтрепалась на ветру. Это жалкое подобие рекламы гласило «Самая лучшая техника, по самым низким ценам, только у нас. Компания «Бён & Ли» Видимо эти двое уже давно разорились, раз плакат был в таком состоянии. По-видимому, не без его личного участия.

Этот район покрывали «Семь Звезд» и Чон чувствовал себя уверенно, как дома. Его здесь все знали, и он лично выбивал деньги из местной компашки нелегалов, год назад. Всех их он знал в лицо. Все они знали, что сдавать одного из братьев Ким не стоит, иначе это может обойтись ценою в жизнь, но этой уверенности ему было мало. Гарантии в 100% никто ему не давал.

Внутренности дома были такими же обшарпанными, как и наружные стены. Краска вместе со штукатуркой отваливалась по углам. Контора располагалась на первом этаже, так, что Чон мог себя не утруждать подъемом по лестнице, ведь лифта здесь не было. Само помещение было приведено в более нормальное состояние. Двое мужчин сидели рядом друг с другом за одним столом и раскладывали листы на гладкой поверхности. Гук не стучался, просто зашел на правах хозяина этого места. Но старики были настолько поглощены своим делом, что заметили парня только, когда тот решился заговорить.

— Я вам не помешаю?

Оба резко вскинулись, рассыпав несколько листов исписанной бумаги по полу.

— Нет, нет, что вы молодой господин! — тот что был постарше, обтер руки об штанину и склонился в приглашающем жесте. — Проходите, прошу! Мы Вам всегда рады!

Гук ухмыльнулся. Конечно, как бы не так, рады они. Парень по-хозяйски уселся задом на стол с бумагами и скрестил руки на груди. Мужчины были явно некогда хорошими детективами, об этом свидетельствовали их награды в рамках, на стенах помещения.

— Вы пришли один?

— Нет, пара ребят ждет меня внизу, в машине. — Соврал нагло Гук и даже бровью не повел. Они побоятся проверить это, трусливые твари, все они боятся его. И сыщики действительно по растеряли свое красноречие в миг, при упоминании еще парочки шавок этого молодого господина, готовых загрызть их, не моргнув и глазом.

— Господин Чон, ваш доверенный только на прошлой неделе взял с нас оплату за охрану, и мы еще не успели… — начал один неуверенно и заискивающе.

— Я пришел не за деньгами. — Гук подметил, как облегченно выдохнули эти двое. Ну, конечно, чего еще они могли так отчаянно боятся? Только того, что парень может оставить их с голыми задницами посреди зимы. — У меня к вам личное дело.

Тот, что был по старше замер. Он прекрасно понимал, чего будет стоить им это «дело». Гангстер мог попросить их взять на себя вину за убийство и сесть в тюрьму, а мог даже приказать самим совершить одно. И отказать ему они не имели права. Пусть и не гласно, но хозяином их сыскного агентства были братья Ким, а вместе с ними и Чон Чон Гук, на правах будущего главы клана. Пусть об этом и никто не заикался, но это было вполне очевидно и предсказуемо. Такой идеальный и безжалостный руководитель прекрасно мог заменить Ким Нам Джуна.

— Могу я поинтересоваться, какое именно дело вас привело к нам? — старший говорил вкрадчиво стоя в полусогнутом состоянии, боясь разогнуться и оскорбить якудза.

— Это очень личное… — уклончиво ответил Чон, все еще раздумывая над своей проблемой и оценивая этих двоих стариков. — Я никогда раньше не интересовался, но спрошу сейчас. Почему вы ушли из полиции?

Оба детектива скисли, было видно, что говорить на эту тему они не имели никакого желания. Они переглядывались, и переступали с ноги на ногу, выдавая свое состояние с потрохами. Наконец тот, что выглядел младше, решился встретиться с Гуком взглядом.

— Молодой господин Чон, нас вынудили уйти.

— Кто?

— Ваш старший брат… Мы слишком близко подошли к нему во время нашего расследования о пропаже несовершеннолетних детей. Мы выяснили чем тогда занимался ваш брат и выбрали жизнь, тихую и мирную…

Парень хмыкнул и завел свой язык за щеку, оттопыривая ее в сторону. Но зрительного контакта не прекратил. Какой-либо вины или чувства стыда за себя или брата он не испытывал никогда. В нем сейчас было лишь чувство превосходства. И его взгляд отражал это.

— Черный рынок продажи органов очень прибыльный. — Гук вновь хмыкнул. — На его месте я бы вас убил.

Старик сглотнул так звучно, что это эхом отдалось в ушах младшего сыщика и тот зло зыркнул на старшего.

— Ну, в любом случае, вам обоим повезло в тот момент просто лишится своих званий. Мой брат может быт великодушен, если захочет. — И мягкая располагающая улыбка резко сменила собой хищный взгляд молодого якудзы. Кажется, Гук принял решение. Если эти двое старперов смогли докопаться до схем продаж органов, то Чим- Чима они ему точно найдут.

— У меня сейчас намечается небольшое веселье, а посему я буду ждать вас завтра вот по этому адресу. — И в руках парня появляется визитка с адресом. — Это моя небольшая конторка.

Гук подмигивает им одним глазом и выходит довольный и почти успокоенный. Убаюканный надеждой, что найдет Чим-Чима живым или мертвым уже совсем скоро.

А теперь пора все же добиться от того наркоши признания. Живым он уже не уйдет, но, если докажет причастие «Двойных Драконов» к срыву сделки месячной давности, может обойтись и без мук.