Она смутно помнит, как же все это началось. Когда любовь стала настолько сильной, что ее не смогли приглушить ни время, ни обида. Кажется, сначала возник интерес. Это был интерес и ничего более. Ей было интересно узнать, почему его волосы были выкрашены в мятный оттенок, отчего этот цвет так невообразимо шел ему, так выделял из толпы посетителей. Или сперва ее заинтересовали его глаза и тяжелый взгляд из-под черных ресниц? А может прежде всего были звуки его голоса? Когда ее стало заботить, как он провел свой день? Когда в ней загорелась симпатия? В какой момент? Невозможно определить. На первый взгляд легкая и ни к чему не обязывающая симпатия, но чем больше она к себе прислушивалась, чем чаще замечала его входящим в закусочную, тем более укреплялась в том, что это «нечто», бьющееся в ее груди, разрослось и уже давно вышло за рамки того, что можно было бы именовать «влюбленностью». Такое чувство, как у нее, дозволено испытать только раз за всю жизнь. В этом Ю Ми была уверена.
Тому, что росло у нее в груди изо дня в день, нельзя было подобрать лишь одно название. Это Существо было многоликое, многоголосое. Даже одно слово «любовь» не могло вместить в себя все то, что она успела испытать к нему за все время проведенное, прожитое вместе и порознь.
В эту ночь особенно остро чувствовалась недостача словарного запаса, его было мало. Она так изголодалась по нему, столько лет отказываясь и в итоге срываясь, всего за какие то секунды, всего от пары слов. Словно бездонный сосуд, Ю Ми впитывала все в себя и не могла остановиться. Ей было мало, она остро ощущала недостачу всего, что связано с Юн Ги. Мало звуков его хриплого низкого голоса, на грани шепота. Мало касаний пальцев, медленно скользивших по ее телу. Мало взглядов, полных преданности и привязанности, благоговения и чуткости. Мало было воздуха, потому как постель под ними превратилась в пылающие адские угли. То, что произошло между ними немыслимо было именовать вульгарным словом «секс». Это было поистине занятие любовью.
Ночь тянулась бесконечно, пахла карамелью и жженым сахаром, была слаще меда и дороже жизни. Он держал ее в своих руках, познавал заново, испил до дна и казалось, что их предел наступит еще не скоро. Он желал вот так быть с ней до тех пор, пока сердце не переполнится ею и даже после быть подле ее ног, исполнять роль цепного пса, стража. Сам того не замечая, Юн Ги плавился от рассеянного ее взгляда, от слишком шумных вздохов-стонов и рук, сжимающих и царапающих драконов на плечах. Нежность била через край, выплескивалась и разливалась, текла рекой от него к ней.
Они не торопились, старались занырнуть поглубже, в тайне, не желая более всплывать на поверхность. Утонуть и пойти на дно вместе, вот их самое заветное желание.
Ее волосы запутались в его пальцах, глаза закрыты, голова покоится на руке. Их тела переплетены и кожа подпитывается теплом друг друга. Юн Ги созерцает ее спокойную неброскую красоту. Очерчивает пальцами контур губ, и она улыбается ему, раскрывая свои глаза, полные тайн. Следом пальцы спускаются к линии подбородка, обводят его, исследуют тонкую шею и находят впадинку между ключицами. Такая красивая, родная и самое главное …
— Моя, — шепчет мужчина и ловит ее вздох, когда от произнесенного наконец то слова, глаза девушки блеснули.
— Твоя, — вторит она ему еле слышно, одними губами и не верит, что сама утверждает это.
Тянется к его плечу рукой, разглядывает морду цветного дракона, неторопливо гладит зверя между, выбитых татуировщиком, надбровных дуг и замечает его горящий взгляд на себе. Он молчит, не останавливает, почти не дышит, замирает на долю секунды и девушка продолжает. Губы ее тянутся к разукрашенной коже и лишь слегка касаются, ласкают, спешат дальше, ниже к предплечью, обводят языком драконий гребень. Пальчики ее тянутся к его большой ладони, покоящейся на бедре, стискивают ее и подносят ко рту. Опалив своим дыханием бледную кожу, она поочередно целует кончики каждого его пальца, подмечая как учащается сердцебиение и сбивается дыхание у мужчины.
Как он жил без этого? Как еще способен чувствовать что-то, столь волшебное? Кажется, его самая главная мечта только что сбылась.
Полный лукавства взгляд девушки и его самообладание лопается, как натянутая до предела струна. Юн Ги притягивает ее к себе за локоть и нависает сверху. Одеяло сбивается на край кровати и, от собственной тяжести, сползает с их тел, оголяя. Ю Ми вздрагивает, когда он припадает к груди, тянет руку к нежной коже посреди сведенных между собой ног. И награждает стоном, когда его пальцы погружаются в нее.
Все повторяется вновь, медленные толчки и пытка губами. Несдержанность и повторение его имени, слетающего из уст Ю Ми. Так и должно было быть, все эти пять лет, каждая ночь должна была повторять саму себя, кружась в бесконечности, которая никогда не надоест.
Утреннее солнце не может пробиться сквозь толстые портьеры в ее комнате, ему остается только завидовать и догадываться, что происходило здесь под покровом ночи. Ю Ми боится открыть глаза, страшиться того, что должно прийти с наступлением нового дня. Вновь пустота? Девушка протягивает руку и слышит, как он ворочается в кровати, придвигаясь к ней ближе, обнимает, прижимает к себе.
— Я здесь. Больше не уйду, — бурчание, больше похожее на урчание и сонное причмокивание губами.
Он рядом. Он больше не исчезнет.
Глаза ее распахиваются в ту же секунду. Ю Ми видит его плечо и ставшего привычным дракона на нем, шею с выпирающим кадыком и едва пробившуюся щетину на подбородке. Шумное сопение раздается, когда она проводит по ней рукой, пробуя и смакуя новые для себя ощущения покалывания на нежной коже.
— Я так хорошо спал… — Юн Ги приоткрывает один глаз и часто моргает, потирая другой рукой переносицу.
Девушка застывает взглядом на его пальцах. Указательный и средний немного узловаты, на каждом сгибе кожа нежно розовая, а дальше просвечивают темно синие вены. Мужчина что-то бессвязно мычит и вновь обхватывает ее уже обеими руками, пропустив одну под ее шею, вдыхает запах ее волос и замирает. Ю Ми щекой улавливает, как напряглись мышцы на его руке.
— Ты больше не пахнешь жасмином, я это еще вчера заметил, — доносится до нее сверху хриплый и ленивый голос.
— Мой любимый шампунь с этим запахом испортился, и я перестала его покупать, — отвечает она, ведя носиком по его адамовому яблоку, отчего он сглатывает. — А еще, я из-за тебя перестала пить кофе. И…
Все это отдает душком несбыточных надежд и впервые Ю Ми задается вопросом, а реален ли он сейчас? Может все это ей кажется? Или это сон? В ее старых снах он был также нежен к ней.
— Чего затихла? — Мин целует ее в макушку. — Что, думаешь, я плод твоего богатого воображения? — Короткий смешок следует за этим, а после мужчина хмыкает и отодвигаясь от нее заглядывает ей в глаза, полные недоверия. — Могу ущипнуть, но взамен, ты тоже должна будешь попробовать меня разбудить.
Ю Ми молчит. В ее снах Юн Ги такого никогда не говорил, но может это какой-то новый сон?
— Хорошо. — Соглашается Ю Ми с ним, и ее рука касается его груди. Она почти уже ущипнула его, но сомнения вновь посетили мысли.
— Стой. А зачем мне тебя в ответ щипать? Ты же мой сон! — Она теряется. Зачем ее сну пробовать от нее просыпаться?
Мужчина опять смеется, его губы так сильно раскрываются что обнажают даже десна. Продолжая беззвучно «гикать» он перекатывается на спину.
— Потому что мне тоже видится все происходящее с нами нереальным сном, — отвечает он, когда успокаивается, после вида ее удивленно сложенных домиком бровей и сонных глазок. — Именно Ты сейчас так не реальна для меня… Иметь возможность беспрепятственно коснутся. Проснуться рядом и чувствовать потребность во мне. Желать успокоить, когда тянешься рукой в поисках меня, ожидая, что я давно сбежал. Как было в тот раз… Я забыл, что такое любимая женщина рядом…
От последних слов вся неуверенность в происходящем отходит назад, убегает поджав хвост. «Любимая женщина рядом» — такое она хочет слышать только от Юн Ги. Ни одно признание в любви от Тэ Хёна не трогало ее, не заставляло учащенно забиться ее сердце. В тех отношениях с ее стороны была только жалость, здесь же всех цветов радуги недостаточно, чтобы описать ее заигравший яркими красками, вновь воздвигнутый мир. Эти цвета будут не такими сверкающими, как ее Любовь к этому противоречивому и эгоистичному мужчине. «Ее мужчине» — Эти два слова она теперь будет произносить про себя бессчётное количество раз, стирая ими, как ластиком, обоюдную боль прошлого.
Ю Ми приподнимается на локти и подвигается к лицу Юн Ги вплотную. Подмечает каждую мелочь, проходится рукой по темным, жестким волосам, зачёсывая их назад, освобождая лоб. Улыбается своему отражению, покоящемуся на дне зрачков, а затем на долго припадает к его губам. Просто касается своими и замирает так на целую вечность. Это ее способ сказать слова любви, ее выбор будущего, дороги длинною в жизнь.
Тишину возникшую между ними и их поцелуй прерывает мелодия звонка в двери квартиры. Ю Ми поворачивает голову в сторону выхода из спальни. Юн Ги же принимает сидячее положение.
— Ты кого-то ждешь? — Спрашивает он, поправляя волосы.
— Нет. — Рассеянность в голосе подсказывает мужчине, что в их идиллию вклинивается не званный гость. — Ложись, я пойду открою.
Девушка уже потянулась к халату, на стоящем рядом с туалетным столиком стуле, но рука мужчины перегородила ей путь.
— Нет. Я сам.
Ю Ми была удивлена повеявшим от его слов холодом, это было похоже на приказ. Сведенные вместе, насупленные брови и сжатые в тонкую линию губы, немного резкие и быстрые движения напрягшихся рук, натягивавших рывками на ноги черные брюки, а затем и бордовый шелк рубашки. Сердце подсказывало ей, что происходит что-то не то. А потому, все же накинув на себя халат, она уже порывалась выйти из спальни вместе с ним.
— Я же сказал, что сам открою. Останься здесь. — И снова грубость. — Пожалуйста. — Мягче добавил он и Ю Ми уступила, присела на край кровати и следила за его фигурой, скрывающейся за дверью, прислушиваясь к звуку босых ног, ступавших по полу ее дома.
Звонок раздался вновь, заставив ее тело дернутся от неожиданности. Входная дверь открылась и послышался голос гостя, приглушенный, еле слышный, затем последовал резкий ответ Юн Ги: «Это больше не твоя забота». Его ответ был прямолинейным, грубым и насыщенным необъяснимой агрессией. Сначала она не могла различить, личность пришедшего, но с каждой секундой звуки становились все громче, отчетливее, она пару раз сумела услышать свое имя. До нее донесся шум борьбы и басистый, низкий голос….
Тэ Хён решил, что чем больше времени они пробудут вместе в эти выходные, тем легче им будет преодолеть эту наступившую паузу в их отношениях, проглотить как горькое лекарство и забыть, выздороветь. Он купил ее любимых пончиков и рассчитывал весь день провалятся на диване в обнимку. И что теперь? Дверь ему открыл его вчерашний клиент, сладости лежат на полу и его грубо толкают на выход.
— Где она?! — Тэ Хён выкрикнул это, пытаясь отодвинуть от прохода мужчину, но тот стоял на месте словно скала, злобно сверкая на него глазами. — Что ты с ней сделал, ублюдок!
— То, что тебе и не снилось! — Рыкнул якудза и схватил мужчину обеими руками за куртку. — Если ты сейчас же не исчезнешь из этой квартиры…
Тэ Хён не стал дожидаться окончания угрозы и уже замахнулся, дабы врезать ему хорошенько, вырубить одним ударом, отыскать Ю Ми, а затем засудить козла пожизненно. Это он сможет теперь сделать.
— Тэ Хён?
Ее дрожащий, слабый голос остановил его замах.
— Что ты здесь делаешь?
Он видит ее, ладонь прижата ко рту, глаза большие, бездонные, полны печали. Занесенную для удара руку, ошарашенный Тэ Хён опускает. Якудза его тоже, он разворачивается к ней.
— Я же сказал тебе ждать в спальне! — Выкрикивает тот ей.
Тэ Хён смотрит на фигуру, затянутую в один короткий халатик, ее голые стройные ноги, распущенные волосы, струящиеся по плечам и единственное за что, цепляется его мозг, так это за фразу якудза «Ждать в спальне». Следующее, что он подмечает становится внешний вид бывшего клиента. Тот стоит в одних брюках, рубашка не застегнута, после их борьбы свисает с одного плеча, делая заметными красные полосы на коже предплечья, пониже татуировок. Вроде бы все ясно, как день, но Тэ Хён упорно пытается отрицать эти сложившиеся воедино фрагменты пазла.
Проследив за его взглядом, Юн Ги поправляет свою съехавшую рубашку.
— Теперь дошло? — Едко ухмыляется он и на душе у Тэ Хёна становится темно, как никогда.
— Юн Ги, не нужно! — Вмешивается Ю Ми. И тот проглатывает все свои колкости, готовые уже сорваться с раздвоенного змеиного языка.
Тэ Хёну плохо, он опирается рукой о лутку входной двери. От одного вида всей этой картины ему тошно. Но он готов сделать последнюю попытку.
— Ты же сказала подождать. Дать время… И вот, как ты его используешь? Предавая меня, втаптывая в грязь мои чувства? — Говорить получается плохо, собрать мысли оказывается еще сложнее. — Может объяснишь мне, что все это значит?
Он ждет, а когда ответ так и не был озвучен, то пытается прочесть его в ее глазах.
— Прости меня, сонбе. — Тихо, словно шелест трав на лугу. И слезы на щеках. Соленые слезы, больше ему ничего не получить взамен своей преданности и любви.
— Ты был прав, — обращается он к стоящему рядом якудза. — она таки оказалась шлюхой.
Глухой удар и, не ожидавший этого, Тэ Хён приваливается к стене коридора, пролетев пол метра. Первые секунды после удара будто выветриваются из памяти, он дезориентирован, ничего не видно, не слышно. Постепенно все чувства возобновляются и тогда Тэ Хён смотрит на грудь, на ней одна за одной появляются красные капли крови, его рука тянется к лицу и так же окрашивается в багровый цвет. Боль резкая, тянет не только все лицо, кости ноют стоит только поморщиться. В голове гудит. Он поднимает взгляд, когда его вновь хватают за грудки и отрывают от стены. Какой же он слабак. Даже отпор не может дать, хотя, он предположительно просто не хочет этого делать.
— Ты сейчас уйдешь. — Шипит ядовитая змея ему в лицо. — Уйдешь и забудешь дорогу к ней. Если будешь послушным щеночком и выполнишь мою просьбу, то я не трону твою семью и ваш бизнес так же, как и раньше будет оставаться на плаву, благодаря моим инвестициям.
Тэ Хён смотрит в его ненавистные глаза и харкает кровью, смешанной со слюной, прямо якудза в лицо. Выкрик Ю Ми и множество темных точек перед глазами, боль в скуле расцветает, жжется.
— Если же ты решишь со мной поиграть, малыш, — продолжает добивать его Мин Юн Ги. — живым можешь и не проснуться!
Его резко отталкивают и тело встречается со стеной, вновь. Коридорный кафель выглядит словно полотно, где красным по белому написана его глупая история. Он съезжает вниз размазывая капли собственной крови ногами. Тэ Хён наблюдает за тем, как якудза заталкивает упирающуюся девушку в квартиру и следом за ними закрывается железная дверь.
Ким старается подняться, но ноги отказывают, а в голове все еще раздается гулкий набат колокола. Где-то после третьей попытки у него все же выходит это сделать и, чтобы привести дыхание в порядок, он так и стоит, облокотившись о стену.
Вот, как грустно получается, его невеста, как оказалось, спит с уголовником. Девушка, которую он боготворил, смешала его с дерьмом и в свое оправдание сказала жалкое и такое банальное «прости». Тэ Хён не ненавидит ее, нет, но сам еще не может разобраться, что же это за чувство горечи во рту, которую не может перебить даже стойкий металлический привкус собственной крови.
Через пару минут шаркающие шаги раздаются по коридору. Ким Тэ Хён уходит и оставляет здесь свою жизнь.
Девушка вытирает слезы, гладит шершавую поверхность двери руками. Открыть ее значит дать ложную надежду. И она стоит, прижавшись лбом к холодной поверхности. Выбор сделан был еще пять лет назад. Выбор в пользу большой любви, трудностей и возможно не совсем безоблачного будущего с Юн Ги, взамен клетке из жалости и благодарности, карьеры адвоката и спокойной тихой жизни с человеком, который никогда бы не посмел бы ее обидеть.
Ю Ми отказывается верить в то, чему только что стала свидетелем. Юн Ги, еще недавно ласковый и предупредительный, перевоплотился в жуткое чудовище, угрожающее смертью и бьющее наотмашь, разбрызгивая чужую кровь по стенам. Его неописуемый голос мурашками ходил под кожей, кровожадные слова засели в мозгу и пугали ее. Все, что он сейчас сказал совсем не звучало, как блеф.
Мало того, она не думала, что ситуация с раскрытием их с Юн Ги отношений произойдет именно так… внезапно, грубо, не правильно и в одночасье. Она даже еще и не размышляла над тем, что могла бы сказать Тэ Хёну, как отказать ему, и при этом по минимуму навредить своим решением.
— Достаточно! — Раздается с боку раздраженный голос.
— Я точно так же просила тебя «Хватит! Юн Ги, пожалуйста!», но ты пропускал все мимо ушей. — Ю Ми оборачивается и ее пронзает сотнями шипов его взгляд. Он напоминает ей, что дразнить дракона сейчас не стоит.
— Почему ты такой? — Уже мягче добавляет она.
— Какой? — Он нервно передергивает плечами от чего рубашка расходится в сторону, еще больше обнажая грудь и бока.
— Жестокий.
Юн Ги молча сверлит ее своими карими глазами полумесяцами, а потом враз меняется. Взгляд не наполнен больше смертью, мышцы расслабляются. Чудовище ушло, спряталось в своей темной пещере, полной белеющих костей и воняющих трупов. Мужчина полагает, что она напугана, расстроена, к тому же он повторно заставляет испытывать страх к нему, поэтому пытается успокоиться или хотя бы попытаться скрыть себя настоящего.
— Ты кажется забываешь кто я? Думаешь я все еще мелкая сошка? Ты не задумывалась откуда тогда у меня собственная компания?
Девушка опускает взгляд. Молчит, ждет того, что он скажет дальше.
— Я Глава сильнейшей мафиозной группировки во всей стране, Ю Ми! Мне по статусу не положено жалеть и сочувствовать! Ты даже не представляешь какая ответственность лежит на моих плечах! Я не имею права на ошибку! Иначе дальше меня будет ждать только смерть! … И возможно не только меня.
— Ты убивал? — Девушка не знает зачем это спросила и теперь жалеет о сказанном, видя, как вновь темнеет его лицо.
— Тебе не стоит интересоваться подобными вещами. — Коротко отрубает он, тоном не терпящим возражений.
Этот ответ дает простор для фантазий. От них руки потеют нещадно, и она вытирает их о халат.
— В моем мире, Ю Ми, чем меньше у тебя слабостей, тем дольше ты проживешь, прошу пойми меня. Если ты теперь со мной, то будешь часто видеть отголоски принятых мной решений, возможно станешь свидетелем дурных сцен.
Девушка одергивает себя. Все это она знала и раньше, только почему-то решила, что в ее случае все будет по-другому.
— Как сегодня. И это самое лучшее, что он заслужил! — Добавляет Юн Ги указывая пальцем на дверь.
— А худшее? — Спрашивает Ю Ми, но ответ и так очевиден. И он ее не радует.
Мин молчит. Описывать в слух все ужасы сопровождающие его ремесло не хочется, судя по ее глазам и выражению лица она все понимает сама, что не поймет — додумает. Он ожидал всего что угодно сейчас от нее. Думал, что предсказал реакцию, но Ю Ми, как всегда, принимала не верные решения. Вместо того, что бы разрубить с ним все связи, она еще сильнее привязывает их друг к другу красной нитью судьбы.
— Тебе не придется больше совершать нечто подобное, я просто не буду допускать таких двойственных ситуаций. — Говорит девушка и крепко прижимается к его груди, обвивая тоненькими руками его торс, поглаживает спину и коротко целует в ложбинку между ключицами. — Я постараюсь принять тебя таким, какой ты есть, не буду менять тебя, подстроюсь и смирюсь. Просто будь собой. Обо мне не думай.
— Ты не понимаешь, чего просишь…
«Ты убежишь от меня, если увидишь кем я стал на самом деле», про себя подумал мужчина, лишь сильнее сжимая ее в кольце из своих рук, чувствуя холод от слез, оставленных ею, на своей груди.