Мин никогда не позволял себе выпасть из реальности, отвлечься на что-либо другое кроме дел клана. Но в эти два дня его не существовало для остального мира, за пределами квартиры Ю Ми. Они были только вдвоем, это и был их мир на выходные. Юн Ги видел, как ему несколько раз, настойчиво звонил У Сок, но кратко ответив, что со всем разберется в понедельник, продолжил убегать от реальности.
Девушка больше не произносила в слух опасных вопросов и умело избегала тем для разговора, которые затрагивали бы внутренние дела якудза. Она ни разу не заикнулась о Ким Тэ Хёне, что не могло не успокаивать Юн Ги.
Вкусная еда, заказанная по телефону, и постель с горячими объятиями. Кутаясь друг в друга, эти двое по камешку разбирали свои старые, разрушенные стены доверия и воздвигали их вновь, делая еще более крепкими. Обоюдными словами и ласками они склеивали свои разбитые личности, зализывали друг другу раны, залечивали души, давали смешные и порой нелепые обещания. Рука в руке, переплетенные между собой ноги и горящие неподдельными чувствами глаза обоих, вот так и прошли эти два дня для заново познавших любовь.
В то время пока Ю Ми мирно спала, доверившись ему полностью, отринув все сомнения и готовая преодолеть любые препятствия, он размышлял об их будущем. Каким оно будет и что он будет теперь делать, когда к числу дорогих его сердцу людей добавилось это хрупкое создание, совсем не привыкшее к насилию и крови, неготовое еще видеть в нем Главу клана якудза, а не обычного мужчину.
Время, отведенное ему на размышления, закончилось и Юн успел решить только несколько первоочередных для себя задач. Решал он свои проблемы, как и всегда, кардинально. В клане его решения никто бы не посмел оспорить, он привык к подчинению, но сейчас он боялся озвучить ей свое последнее слово. Боялся, что выйдет из себя и сделает что-либо не так, начинать скандал на, как казалось для него, пустом месте не имело смысла, но и уступать он был не намерен.
Утро понедельника встретило их спрятанным солнцем за пеленой серых облаков и странным молчанием, повисшим в салоне его машины.
Юн Ги остановил черную иномарку около многоэтажного офиса и мельком взглянул на Ю Ми, что сидела рядом. Там, на двадцать шестом этаже находилась адвокатская контора, в которой она работала. Девушка понимала, что понесет за собой ее выбор. Повторять свою ошибку, пятилетней давности Ю Ми не хотела. Она не боится пожертвовать своей карьерой, общением с отцом, всеми знакомыми и близкими. Кроме Юн Ги ей больше ничего не нужно. Но она бы покривила душой, если бы сказала, что этот выбор дался ей легко и просто. Нет. Но если она решила быть женщиной Главаря якудза, то ей придется забыть о себе и жить ради него.
— Я пойду с тобой, так будет быстрее. — начинает Юн и касание женских губ заставляет его замолчать.
— Нет, пожалуйста, — мягко и ненастойчиво звучит ее просьба, не задевая его гордость, проходится вскользь. — Доверься мне. Я не увижусь с ним, я даже не стану забирать свои вещи. Отдам заявление на увольнение и уйду.
— Хорошо, — выдыхает Юн Ги и отстраняется, — но ты мне позвонишь как доберешься домой.
Девушка согласно кивает, и легкая улыбка трогает уголки губ. Ее рука уже касается ручки двери и Мин решается ей сказать.
— Как приедешь домой, начнешь собирать свои вещи. — Он говорит это немного грубо, отсекая ее возможное сопротивление. Смотрит прямо перед собой, потирая левой рукой подбородок. — Я не позволю своей женщине жить в квартире, которую снимал другой мужчина. Мы найдем что-нибудь более подходящее.
— Почему ты не сказал мне раньше? — Она не возражает, понимает, что он чувствует и почему так хочет, чтобы она сменила свое место жительства. — Я бы начала собираться еще вчера.
Ю Ми ловит его благодарный взгляд и осознает, что для нее это вовсе не проблема поменять квартиру, там, где будет Юн Ги, там будет и она, ее дом теперь отныне рядом с ним.
— Не хотел тебя торопить с этим, — бубнит Юн Ги, целуя тонкие пальчики, трепещущие в его большой ладони. Она вновь бросает ему свою улыбку и все же выходит из машины.
Мужчина провожает взглядом женскую фигуру, затянутую в теплое пальто, до тех пор, пока та не скрывается за вращающимися дверьми здания. Следом раздается мерный гул мотора и звук набора телефонного номера в гарнитуре. У Сок отвечает уже на втором гудке, они быстро согласовывают место встречи. Мин улавливает в голосе друга беспокойство и сам начинает себя накручивать.
Иномарка припаркована на городской подземной парковке уже через 30 минут и мужчина наблюдает как открывается дверь машины и рядом с ним садится У Сок. Очевидно что-то нехорошее успело произойти за эти два дня. Юн злится, неужели даже два дня он не может спокойно потратить на себя, чтобы ничего не произошло за это короткое время?
— Что случилось, выкладывай? — Сразу же переходит он к делу, не желая все откладывать в долгий ящик.
У Сок молча расстегивает свое пальто и достает оттуда небольшой, но пузатый конверт и передает его своему Боссу. Юн вертит его в руках, пытаясь понять, что в нем. Переглядывается взглядом с другом.
— Открой. Тебе нужно увидеть все это собственными глазами иначе просто, не поверишь.
Мужчина недолго думая вскрывает запечатанный пакет и достает оттуда стопку цветных фото, разного качества. Его брови ползут вверх, он листает их быстро. На всех них изображен его брат. И если бы все было так просто, но Чимин на этих дрянных фото стоит в обнимку с другим парнем. Вот они в машине и его брат беззвучно стонет, приоткрыв рот на мужских коленях, а вот они в номере отеля, эти фото похуже, видимо сделаны из другого окна напротив, но на них отчетливо видны руки незнакомца, раздевающего и лапающего Чимина.
Мин не может дальше смотреть на это непотребство, он вкладывает все обратно в конверт и небрежно бросает в бардачок, сжимает руль авто.
— Судя по твоему молчанию это еще не весь пиздец. Самое сладкое впереди? — Мужчина поворачивается к другу лицом и видит кивок. Шумный выдох и Юн Ги запрокидывает голову назад, мысленно успокаивая себя.
— Я бы хотел тебя обнадежить Юн… — У Сок пытается оправдаться, ведь часть вины за необдуманное поведение младшего лежит и на нем.
— Мне даже интересно, что же может быть хуже того, что мой брат оказался педиком?
— Тот, с кем он спит — это брат Ким Нам Джуна.
Глаза Юн Ги вновь расширяются. Он отворачивается от друга и начинает бить плашмя по рулю. В каждый свой удар он вкладывает всю свою злость на Чимина.
— Блять! … Блять! … Блять! Черт возьми! — каждый удар сильнее и неистовее предыдущего.
— Твою мать! — Последний удар и он буквально выпрыгивает из тесного авто, вдыхает морозный воздух парковки и зарывается руками в волосы. Это не помогает.
Тогда Юн пинает колесо машины несколько раз. Глупый мальчишка! Что же ты творишь! Мин знал, что брат не просто так пропадает, он подозревал что у него появился кто-то. Но новость о том, что этим кем-то был мужчина, мало того наследник клана соперника… такого он не ожидал. Надеялся, что брат достаточно вырос для звания Главы, в тайне хотел уйти с этого поста и посвятить, насколько это было возможно, себя Ю Ми. И вот он сюрприз!
Мин трет лицо ладонями и упирается руками о капот. Для начала нужно успокоится и проверить как У Сок получил эти паршивые фото, потом быстро убрать всех свидетелей по-тихому, иначе за такого рода связи с врагом клана, все члены группировок просто потребуют мучительной и долгой смерти глупого мальчишки. А затем, когда все будет улажено, выяснить все у самого Чимина.
Якудза отталкивается и выпрямляется, смотрит на У Сока сквозь лобовое стекло и быстро садится обратно в машину.
— Кто информатор?
— Скорее шантажист. Я быстро вычислил этого недоумка. Он у меня в подвале одного заброшенного дома. Подумал, что ты захочешь с ним поболтать. — У Сок понимает к чему Мин задал этот вопрос и спешит порадовать его хотя бы этим.
— Чимин видел эти фото?
— Нет, я перехватил раньше, чем они смогли оказаться в чьих-либо руках.
— Хорошо сработано. Ты молодец. — И Юн тянется к плечу друга и легонько похлопывает по нему. У Сок действительно спас их задницы сейчас.
— Поедем на твоей машине, никто не должен знать, что я был с тобой сегодня.
Друг согласно кивает, и они оба выходят из авто. Но Юн вовремя вспоминает о безликом конверте и возвращается за ним, тут же погружая шуршащую бумагу с компроматом на брата себе в карман пальто, сигнализация издает писк и следом в тишине подземной стоянки раздается хлопок двери соседней машины.
Мину не терпится дорваться до того, кто посмел следить за Чимином, даже больше чем набить самому брату его красивое лицо. Он сейчас сидит на пассажирском сидении и старается уложить в своей голове эту, свалившуюся на него, информацию. Чимин, его маленький братик, оказывается предпочитает трахаться с мужиками. Как это получилось он не может понять, ведь Юн Ги сам водил его в бордель на семнадцатый день рождения, как он может быть геем? Ладно, может быть Юн Ги и смирился бы с этой мыслью, все же он его брат, каким бы ни был, но Чимин спал с тем самым Чон Чон Гуком, который был ничем не лучше своего старшего названого братца, стоявшего поганой костью в горле Мина. Просто замечательное комбо, сочетание несочетающегося!
Дорога свернула в глухой тупик, на окраине Сеула. Старый заброшенный дом с обвалившейся наполовину крышей и покосившаяся деревянная дверь на входе. Этот дом служил местом пыток для многих не угодивших Мину. Здесь испустили свой дух многие бандиты и мешавшие клану люди. Глава «Двойного Дракона» спускался в подвал, торопился, почти бежал, быстро перебирая ногами деревянные, прогнившие ступени спуска. У Сок шел по пятам, дышал в затылок. Друг запустил генератор и щелкнув выключателем, залил просторную комнату ярким светом многочисленных ламп, встроенных в потолок. У дальней стены к трубе прикован мужчина, он весь скукожился, собрался, дрожал. На вид ему было за тридцать, одет был как обычный работник одного из многих офисов. Юн Ги приближался к этому дрожащему от холода телу подмечая, что У Сок уже знатно поиздевался над своим узником.
Мужчина грубо пнул шантажиста под зад и был удовлетворен тихим протяжным стоном. Пленник раскрыл глаза, и они моментально начали округлятся, рот его открылся. Тот узнал его. Мин присел на корточки, на уровне глаз своей жертвы.
— Кто тебе платит? — Юн ждет ответа весьма терпеливо, всматриваясь в лицо своего противника. Ожидает услышать уже знакомое имя, но вместо этого слышит свое, повторяющееся с придыханием и наполненное первобытным страхом.
— Мин Юн Ги… не может быть… Мин Юн Ги…
Тот повторяет это как молитву, замолкает лишь тогда, когда Мин берет со стола ржавую монтировку и демонстративно замахивается. Неудавшийся фотограф верещит, как девчонка, срываясь на фальцет и прикрываясь, насколько это возможно, скованными руками в наручниках, сжимаясь в еще меньшую кучку дерьма. Под ним растекается пятно, и У Сок поджимает губы в омерзении.
— Я задал тебе вопрос, надеюсь ты его услышал, повторять дважды я не привык.
— Да, да, я все услышал… Господи, только не бейте!
Юн с силой бьет по ребрам, хруст костей и дикий вой.
— Ответ неправильный, — все так же спокойно и холодно проговаривает Мин, когда вой перетекает в тихий скулеж.
— Я… сам… — Пытается выговорить тот и давится собственными слезами и слюной.
Следующий удар приходится по предплечью и новый крик бьется о стены холодного подвала. На этот раз ждать приходится дольше, мужчина выговаривает нечленораздельные звуки и давится воздухом. Мин устал, он понимает, что может сейчас не сдержаться и размозжить голову этому гаду, поэтому он отбрасывает в сторону монтировку и та со звоном падает в угол. Он отворачивается от ноющего мужчины и кивает другу, чтобы тот сменил его. У Сок видит, как блестят глаза друга, безошибочно определяет его состояние. Затем подходит и хватается за волосы шантажиста, тянет голову вверх, на себя.
— Больно, наверное? — Издевательски спрашивает он, слыша очередной возглас. — Но что же мы будем делать, а? Мой Босс задал тебе вопрос, а ты не хочешь на него отвечать. Видно тебя нужно подтолкнуть, да? Как тебе идея? — У Сок достает из кармана нож-бабочку и одним взмахом руки раскрывает острое лезвие. Всхлипы и мольбы учащаются. — Я отрежу тебе сначала одно ухо… — И он ведет лезвием от подбородка к ушной раковине. — Если ты все еще будешь молчать, то и второе… а потом возьмусь за глаза… — У Сок растягивает слова в такт движению ножа.
— Я сам… Сам работал! — Заикаясь выкрикивает мужчина. — Я все делал сам, правда-а-а! — Он трясется и выкрикивает последнее слово, когда чувствует, как режут его кожу. — Нет! Пожалуйста!
У Сок убирает лезвие и оборачивается к Юн Ги, тот кивает, нашаривает в кармане пальто пачку сигарет и зажигалку, достает их слишком медленно, размышляя над тем, что этот горе фотограф может скрывать. На вид мужчина не состоит ни в одном из кланов, татуировок на теле нет, да и ведет он себя как обычный не закаленный человек.
— Тебе знакомо имя Ким Нам Джун? Чон Чон Гук? — проговаривает Юн бессмысленно чиркая зажигалкой, зажатой в руке.
— Нет… то есть да. Первый, я знаю первого. — щебечет пташка с переломанными крыльями.
— Ты знаком с этим именем и все равно утверждаешь, что работаешь один? — Чирканье зажигалки прекращается.
— Это правда… мне очень нужны были деньги! Я решил, что продам информацию тому, кто больше всех заплатит! Честно! Я говорю правду…
У Сок разрезает рукава худи мужчины и хмыкает. На его руке многочисленные синяки и следы от уколов.
— Наркоман, — констатирует он в слух и прячет свой нож обратно в карман.
Юн Ги отворачивается от жалкого зрелища, отходит в дальний темный угол подвала. Этот говнюк точно не якудза. Те толкают наркоту, но никогда не употребляют сами, не садятся на иглу. Это правило было нерушимым для всех кланов без исключения.
— Кончай его, — быстро бросает через плечо Мин и зажимает сигарету между своих губ, поджигая. Возгласы становятся громче, мешают думать.
У Сок молча достает из-за пояса свой любимый немецкий пистолет Walther и снимает его с предохранителя. Когда Юн Ги делает свою первую затяжку, вспышка зажжённой сигареты ярче освещает его лицо алыми бликами, а прозвучавший хлопком выстрел, подводит итог размышлениям.
Ким Нам Джун здесь не замешан, значит Чимин был настолько неаккуратен, что позволил себя обнаружить. С одной стороны — это хорошо, у них еще есть преимущество. Но с другой… Чон Чон Гук так же знает небольшой и грязный секретик его брата.
— Позвони ребятам, пусть уберут здесь. — Юн бросает окурок под ноги и придавливает носком своей туфли. — Я поеду к Чимину.
— Юн Ги, может, мне поехать с тобой? — У Сок боится, это слышно по его интонации.
— Думаешь, что я могу его убить со злости? — Усмехается мужчина, оборачиваясь к другу и стараясь не смотреть на труп. — Вижу, что да.
У Сок склоняет голову вниз. Мин Юн Ги же выдыхает оставшийся дым из легких и подходит к тому вплотную.
— Понимаю, что последний месяц я был сам не свой, но Он мой Брат У Сок, я никогда не позволю себе такого, как бы зол не был.
— Но он ведь… — Начал было друг, но под тяжелым взглядом Юн Ги замолкает. — Я понял. Хорошо. Делай как должно, ты всегда поступал так, как было нужно, по ситуации. Я тебе доверяю.
Мин кивает ему и хлопнув по плечу так же быстро уходит из дома.
Оказавшись в машине мужчина берет свой телефон, собираясь набрать брата. На экране смартфона высвечиваются пять пропущенных от Ю Ми и одно смс от нее же. «Я уже дома. Ты не отвечаешь на звонки. Что-то случилось, да?» гласит текст. Юн Ги отправляет девушке короткое «Да» и набирает номер Чимина.
— Алло? Юн Ги? — раздается в трубке знакомый голос.
— Где ты? — Рычит Мин.
— Дома, я ушел из офиса пораньше… Появились личные дела, а что? — Чимин взволнованно тянет последнюю фразу.
— Нужно поговорить. Не смей никуда уходить я скоро буду.
И Юн Ги бросает телефон на соседнее сидение, не желая слушать его дурацкие вопросы.
Превышая скоростные ограничения и нарушая правила дорожного движения мужчина в самые короткие сроки добирается до особняка, в котором живет сын бывшего главы клана. Он отпускает всю прислугу, оставляя дом совершенно пустым и находит младшего брата в спальне. Юн смеряет его брезгливым взглядом, осматривая порванные на коленях джинсы и расстёгнутые первые три пуговицы на темно синей рубашке.
— Привет, хён! Что за срочность?
Он не собирается обмениваться с ним приветствиями и кивая на стул возле стола бросает колкое «Сядь!». Чимин очень живо изображает на своем округлом лице удивление.
— Ты чего хён? Пугаешь меня, прямо. — Он чувствует напряженность брата и пытается улыбнутся, его глаза превращаются в щелки и нервный смешок слетает с губ. Яркая улыбка довольно быстро выцветает с лица, когда старший все так же жестко и холодно продолжает смотреть на него и все же присаживается за стол, куда с хлопком летит конверт с фото. — Что это?
— Можешь открыть. — Тихо, четко, проговаривая каждое слово, отвечает Юн Ги.
Чимин молча разворачивает уже вскрытый до этого пакет и его руки начинают мелко подрагивать, когда оттуда он достает первые фото. Дрожать начинает он весь, когда видит, что изображено на них. А там он и Чон Гук. На всех без исключения фото они изображены целующимися или занимающимися сексом.
— Вот эта — моя самая любимая… — Указывает старший брат на фото где они с Чоном стоят на подземной парковке и самозабвенно целуются, даже не подозревая что их двоих в этот момент снимают из-за угла.
— Хён… — Голос также звучит слишком жалко, Чимин не может подобрать слов для оправдания. В голове каша и убийственный взгляд старшего брата выбивает землю из-под его ног. — Я… это не то, что ты думаешь… — мычит он, словно дурак пялится на старшего и силится выдавить из себя хоть что-то нормальное.
— Интересно что именно? — Скалится Юн Ги. — То, что мой брат оказывается сраным педиком или то, что он подставляет свой зад врагу, тем самым предавая не только меня, но и весь клан Двойного Дракона! Свой клан! — Выкрикивает старший и ударяет кулаком о стол, от чего парень лишь сильнее вздрагивает и жмурится.
Мужчина взбешен, ему хочется встряхнуть безрассудного брата, понять, что им двигало в те моменты.
— Ну уж прости что, не оправдал твоих ожиданий! — Чимин отвечает резко, не видит своей вины, хочет хоть немного защититься от бешеного напора. — Думаешь мне самому легко дался этот выбор? Нет, хён. Может, мне было даже тяжелее, чем тебе в свое время! Я не понимаю, как ты можешь так просто обвинять меня в предательстве?! — Мысли парня скачут от одной крайности к другой. В глазах своего хёна он видит разочарование.
— Глупый ребенок. — Хмыкает старший. –Ты предаешь меня своим незнанием.
Юн Ги тычет пальцем в одно из разбросанных по столу фото. И Чимин переводит взгляд на то, что указывает брат. Его указательный палец упирается прямо в лицо Чон Гука. По удивлению и словам парня Мин сделал вывод, что его брат не имеет никакого понятия с кем спит и это раздражает еще больше. Как можно быть настолько опрометчивым?
— Ты знаешь кто он? — Скорее риторический вопрос.
Губы младшего раскрываются в попытке что-то ответить, возразить ему, но смыкаются в суровую упрямую линию. Тому, нечего сказать. Чимин может назвать лишь его имя. Он с ужасом осознает, что поддавался влиянию почти чужого человека, подставлял себя сам и гнев брата вполне оправдан.
— Не знаешь… а стоило бы знать в лицо своего врага. Этот ублюдок перепортил мне много крови, тот с кем ты спишь Чимин-и — это сводный брат Главы «Семи Звезд» — Чон Чон Гук.
Чимин рвано выдыхает, это имя больно обжигает легкие. В его голове никак не может уложиться все, что сказал Юн Ги.
— Ты понимаешь, чем это грозит? Ты осознаешь, черт возьми, чего этот вонючий кусок дерьма пытался таким образом добиться?! — Юн вновь срывается на крик. — Он хотел достать меня, через тебя!!!
На долгие минуты в комнате повисает тяжелое молчание. Юн Ги тяжело и часто дышит. Просто задыхается от обиды и злости. До него доходит одна простая истина: он слишком баловал и оберегал Чимина, который в результате расслабился под его опекой и перестал быть бдительным. Парень в свою очередь рассматривал лицо человека на фото. Каждую черточку, родинку и шрам, он знал их все. Не может такого быть, что бы его использовали! Он должен был тогда почувствовать эту фальшь в нем раньше, что-то должно было выдать Чон Гука с головой. И сколько бы он не рылся в памяти сейчас, так ничего и не нашел. Может…
— Вот, что мы сделаем. Ты сейчас же отдашь мне свой телефон и больше шагу не сделаешь из этого дома, до тех пор, пока я не сочту, что тебе можно вновь доверять. — Юн протягивает раскрытую к верху ладонь к младшему и тот, глотая соленые слезы, смотрит ему прямо в душу, излучая целые волны дичайшего отчаяния.
— Хён… — жалобно тянет Чимин и Юн Ги чувствует, как тому больно. — Я люблю его… — Слезы стекают по его щекам, губы немного искривились. Прям как тогда, когда Ким Джу Ван ударил его в первый раз. Сердце мужчины болезненно сжалось. Он клялся, что будет его защищать, а сам слишком увлекся и погряз в своих собственных тревогах. Этого можно было бы избежать, обрати он внимание на эти исчезновения брата сразу.
— Соберись! Все это может стоить нам жизней! Неужели ты готов все погубить? То, ради чего мы втроем положили пять лет своей жизни, я, ты и У Сок? Я рисковал всем ради тебя… — Юн задыхается от эмоций. — Ты готов все это сейчас выбросить?
Чимин молчит, только в глазах озера непролитых еще слез. Юн Ги видит как он сомневается, пытается определить, что для него дороже. Его клан и Юн Ги с У Соком на одной чаше весов, а на другой его связь с Чон Чон Гуком. Старший уже видит, как чаша склоняется совсем не в его сторону.
— Если так, то можешь считать, что мы больше не братья. — Мужчина прибегает к шантажу, чтобы отрезвить парня. Он знает, их связь слишком крепка, Чимин не пойдет против него. И оказывается прав.
Младший опускает свою голову и трясет белесой макушкой, всхлипывает сильнее и прислоняется лбом к его руке, за которую хватается, как утопающий за хлипкую соломинку.
— Нет, хён, нет. — Он шмыгает носом. — Не говори так.
Юн Ги погружает свою вторую ладонь в его волосы и гладит. Он убьет Чон Чон Гука, это абсолютно точно. Сделает все возможное и расправится с ним.
— Хорошо. — Слово тяжело дается мужчине. — Не бойся, об этом никто не будет знать, кроме нас троих. У Сок и я обо всем уже позаботились.
Если бы он знал, что совсем не этого боится его младший брат. Он боится, что больше не сможет ходить, больше никогда не будет доверять. Боится окунуться в действительность, где тот, кого он любит оказывается его палачом в черном капюшоне, скрывающим свое настоящее лицо, ведущим его, как преступника, на плаху.
После ухода Юн Ги, уверенного в том, что его младший брат порвет все связи со своим мнимым любовником, парень еще просидел около часа, глядя на лежащие перед ним фото. Он пытался найти хоть одно опровержение словам Юн Ги. Если Чон Гук якудза, то у него должны быть татуировки на спине и плечах. Семь звезд должны быть выбиты на его теле, как доказательство его предательства. Слезы высохли и в глазах зажегся дикий огонь. Безумная идея полыхала в воспалённом мозгу. Его любовь не позволяла ему так просто сдаться. Прежде чем сделать то, что должен, Чимин готов рискнуть всем в последний раз.