Акабане вернулась в класс в добром расположении духа, так что даже удивила учителя, произнеся нечто отдаленно похожее на извинения. О Шиоте она сказала, что тот заболел, и она все это время провела с ним в медкабинете. Одноклассникам на перемене она объяснила произошедшее не более чем розыгрышем ради прикрытия прогула для друга, который хотел все обставить недомоганием. Рассказывала она это с необычайно правдоподобным лицом, так что большинство поверило, что лишь улучшило ее настроение. Правда, немного ныли ноги, но она виду не подавала.

Уроки она высидела все — прекрасно знала, что тренер проверил бы и, прознав, что она сегодня прогуляла, не допустил бы на сегодняшнее занятие ни в каком виде. Впрочем, это знание не помогло Акабане с тестом по английскому, учебник которого ей удалось раздобыть только перед самым уроком, вследствие чего она едва ли была готова. Не то чтобы ее так волновала оценка, просто именно с этим предметом у нее было наихудшее понимание, что в скором времени могло ей аукнуться, учитывая, в каком количестве она пропускала в последние дни.

Стадион встретил ее меньшей толпой, чем вчера, чему она не удивилась, как и не стала недоумевать, почему сегодня присутствовали ее одноклассники, явно желающие заслужить прощения. Акабане ухмыльнулась их наивности и помахала в приветствии, правда, подходить не стала — предпочла им Асано, как ни странно, разговаривающим с Сугино.

— Постарайся, Акане-чан! — громко встретил ее Сугино, потрясая в воздухе кулаком, и ему поддакнуло большинство окружающих, исключая двух девушек с краю толпы, недобро на нее посмотревших.

— Мне не нужно стараться, чтобы победить, — хвастливо ответила Акабане, приняв кривую усмешку Асано на это за комплимент.

Затем ее подозвали к себе кохаи, чтобы поговорить, и ей пришлось отойти, так и не услышав от президента ни слова. Она почти обиделась — она-то хоть раз, но пожелала ему победы. Стоило ей окинуть взглядом самую худенькую из всех, как ее мысли сделали кульбит: Ринко — такое прозвище дали девушке за сходство с одной из популярных айдолов, обычно самая бойкая из всех первогодок в клубе, стояла позади подруг бледная как смерть. Проигнорировав слова остальных, Акабане, отодвинув остальных кохаев, кинулась к Ринко и приложила ладонь к ее лбу.

— Ринко, у тебя жар!

— Я… в порядке… — только и смогла вымолвить девушка, как неожиданно повалилась вперед, не сумев удержаться на ногах. — Странно… тело такое легкое.

— Тренер! — завопила Акабане во всю мощь легких, немедленно привлекая внимание всех присутствующих.

Тренер — мужчина под два метра с проседью в короткой стрижке, появился незамедлительно — распознал в голосе самой проблемной подопечной, что она серьезна. Не слишком-то церемонясь с учениками, попавшимся ему на пути, он, видя, что Ринко буквально висит на Акабане, сразу понял, что к чему.

— Тренер! — испуганно закричали подруги Ринко, и паника передалась и остальным ученикам.

— Тихо! — не успев начаться, все умолкло, послушавшись громогласного приказа. Из толпы вынырнул Асано, и мужчина, несколько успокоившись, обратился к нему, — я ей займусь, а ты проследи за остальными.

— Разумеется...

Что президент сказал дальше, мужчина не слышал — подхватил ученицу, как пушинку, и почти что бегом, стараясь лишний раз не подвергать девушку тряске, направился к зданию школы, оставив позади безмолвную шокированную толпу.

— Кто-нибудь еще чувствует себя плохо? — голос Асано прозвучал непреднамеренно громко. В толпе неуверенно поднялось несколько рук. — Выйдите сюда.

Названные ученики послушались, и Асано принялся расспрашивать их о симптомах. Все остальные переглядывались и перешептывались, обсуждая, что же случилось. Никто не остался равнодушным. Кроме Акабане. Она все еще смотрела в ту сторону, куда тренер унес Ринко, силясь принять, что что-то из рук вон выходящее произошло не с ней, а с ее знакомой. Пожалуй, случись с ней самой такое и очнись она в больнице, она бы удивилась меньше.

— Акане, все уходят, — Асано положил ей руку на плечо, и она вздрогнула. — Ты в порядке?

Услышав в его голосе неприкрытое волнение, молчавшая все это время девушка широко улыбнулась. Хотя бы один плюс от произошедшего, а имелся — она увидела заботливую сторону президента.

— Просто как-то странно, когда такие случаи происходят прямо на глазах.

— Никто от этого не застрахован. — Асано окинул ее слишком странное для такой ситуации выражение, но спрашивать об этом не стал. — Мне нужно идти. Подождешь меня, если что?

— Думаю, это тебе меня ждать придется — как семпай мне придется всех успокаивать.

Как Акабане и сказала, в раздевалке ее встретили взбудораженные девушки. Таким образом вели себя не все поголовно, а больше новенькие, однако никто не пытался развеять их страхов, что и стало причиной все усиливающейся паники. Раздраженная тем, что оказалась права, Акабане, особо не церемонясь в «ласковых» обращениях к третьегодкам, застыдила их, а затем перекинулась и на остальных, выпуская пар. Никто, собственно, не был виноват, однако это ее не волновало, и она выместила на ровесницах недовольство тем, что не может пойти привести себя в порядок и подождать Асано в тишине.

В душе, хотя он ей и вовсе был не нужен, Акабане провела дольше, чем рассчитывала, так что совсем не удивилась, что народу заметно поубавилось, и не предала значению столпотворению у входа, пока не захотела выйти сама и не услышала обрывок фразы — «… виновата — семпай!..» Разговор, стоило ей подойти, прекратился, и она, засомневавшись, стоит ли надавить на ровесниц и спросить почему, все же вышла из раздевалки, а затем, было развернувшись, чтобы вернуться и задать вопрос, заметила напротив двери Асано. Он был не в радужном настроении, как и полагалось после произошедшего, но что-то в его выражении показалось Акабане странным, и она предпочла его сомнительному разговору.

— Ты ни над кем сегодня подшутить не собиралась? — заявил он сходу, и девушка поняла, что сделала правильный выбор.

— Нет. — Он спросил предельно серьезно, так что она проигнорировала свои чувства на этот счет. — Как Ринко?

— Ринко?

— Ясуно Харуна. Ринко — ее прозвище.

— Сейчас с ней все в порядке, — он сделал паузу, взглянув на выглянувших в коридор учениц — те тут же шмыгнули обратно, — но теперь кое-что другое не в порядке и тебе придется пройти со мой к директору.

— А я тут при чем? — девушка сузила глаза, понимая, куда он клонит. Впрочем, она несколько расслабилась, не почувствовав со стороны президента негатива именно к ней.

— Просто говори правду, и все обойдется.

Вытягивать из Асано все по крупицам она не стала, предпочтя просто пойти следом и услышать все самой от директора, чему, похоже, президент был благодарен, изредка кидая на нее заинтересованные взгляды, будто бы проверяя, самоуверенная ли она как и всегда. Когда они постучались и вошли, Акабане поняла причину — посреди комнаты, в кругу взрослых, как обвиняемая перед присяжными, стояла одна из ее кохаев, та, что была подругой Ринко. Стоило присутствующим услышать о приходе новых лиц, как к девушке потеряли интерес, и она облегченно вздохнула.

Акабане выдержала тяжелые взгляды стойко, даже не опустив глаза и не нуждаясь в поддержке Асано — даже не посмотрев на него, бесстрашно сделала шаг вперед, показывая всем, что готова ко всему, что бы ей не сказали. Подруге Ринко немедленно дали разрешение уйти, и она, стараясь не пересекаться взглядом с семпаем, вышла, громко хлопнув дверью. Пока этот звук отдавался в ушах, Акабане оценила собравшуюся ради чего-то серьезного «компанию»: директор, замдиректора, тренер, Коро-сенсей, глава дисциплинарного комитета, президент студсовета и незнакомая ей девушка.

— Присаживайся, Акабане-кун, — пригласил ее на стул перед директором замдиректора — ее давний «друг», и она, не став отказывать наслаждению ощутить себя микробом под микроскопом, последовала его предложению. Краем глаза она успела заметить, как Асано занял свое место в «кругу».

— Так зачем меня позвали? — на самом деле стул был более чем удобен, и Акабане как частый посетитель этого кабинета расслабилась быстрее, чем думала.

— Зачем ты отравила свою подругу? — неожиданно заявила глава дисциплинарного комитета — еще одна давняя «подруга» Акабане, не удивляя своей напористостью в предъявлении обвинений.

— Еще не доказано, что она виновна, — парировал Асано, посчитав, что кроме него сказать это некому, и Акабане по-настоящему почувствовала себя «душой компании».

— Я не желаю слушать оправданий того, кто не может быть беспристрастен, — за словом та в карман не полезла. — Я вообще не понимаю, что ты до сих пор здесь делаешь.

— Успокойся, Хирано-сан, Асано-сан прав. И он — важный свидетель, — прервал их перепалку замдиректора. — Акабане-кун, я введу тебя в курс дела, даже если ты, возможно, все уже знаешь.

— Валяйте, — несерьезно согласилась Акабане, что не могло не вызвать неодобрительных взглядов почти всех присутствующих.

— У Ясуно-сан проявилась аллергия после того, как она выпила сок. Этот сок, по словам ее подруг, дала ей ты. Никто кроме Ясуно-сан к соку не притрагивался, пока она его не выпила, но туда что-то оказалось подмешано. Пока неизвестно, что это, но Коро-сенсей подозревает, что это, скорее всего, какое-то расслабляюще действующий на организм препарат. Мне стоит это сказать сразу же, Акабане-кун, время шутить — прошло — если бы не вовремя оказанная помощь, то все могло бы закончиться летально.

По мере того, как замдиректора продолжал говорить, на лицо Акабане ложилась тень хмурости, и к тому моменту, как он кончил, она уже была похожа на грозовую тучу, что вот-вот должна начать испускать молнии, стоит только раздаться грому.

— Пока мы ни в чем тебя не обвиняем, — забеспокоился наконец-то решивший заговорить директор. Как тихий и миролюбивый человек, все подобные вопросы обычно решал его зам, но учитывая всю серьезность ситуации, он просто не мог не присутствовать. — Пожалуйста, расскажи нам, как, по-твоему, все было.

— Особо рассказывать нечего, — тут она покосилась на Хирано, — просто я взяла обед, а затем у меня пропал аппетит. Потом подошла Ринко с подругами, и я отдала ей сок — выкидывать жалко было.

— Сходится со словами Асано, — вставил грубое замечание тренер, похоже, не сомневавшийся в ее невиновности.

— Это ничего не говорит! Асано-сан мог все с ней обговорить, пока вел сюда, — высказалась глава дисциплинарного комитета. — Мы уже знаем, что никто, кроме тебя и Ясуно-сан, сок не трогал — вот свидетель, — она указала глазами на единственного незнакомого Акабане человека, и упомянутая девушка вздрогнула под тяжелым взглядом. – То, что Ясуно-сан не расставалась с пакетом сока до того, как начала переодеваться — подтвердили ее подруги. Моя версия такова: ты, Акабане-сан, вколола что-то в сок с помощью шприца и отдала ничего не подозревающей Ясуно-сан, чтобы ей стало плохо, и она не смогла сегодня бегать. Ты захотела занять ее место! Только вот ты не знала, что у нее есть аллергия!

Ее бурную речь никто не прерывал, пусть многие и хотели высказать что-то против. Дождавшись, пока девушка договорит, не дав тишине продержаться и пары секунд, первым успел открыть рот тренер.

— Твоя теория звучит очень интересно и даже реалистично — вполне в духе Акабане, да не совсем. Моя очередь говорить, — тут он махнул кулаком. — Акабане — лучшая из девушек во всем клубе, Ринко — худшая. Мало того, что нет смысла ослаблять и так слабачку, так она и не стала бы делать это с таким хилым противником. Хотя, я не поверил бы, если бы этот ужас случился и с одной из третьегодок — Акабане бы не стала портить себе всю малину.

— О чем это вы?.. — выказал всеобщее непонимание замдиректора его странной речью.

— Сегодня день, когда из всех девушек я выберу наиболее способных для участия в соревновании. Акабане все еще отстранена, но в качестве исключения, для того, чтобы мои лентяйки не расслаблялись, я допустил ее присутствовать и участвовать в отборе.

— Что вы хотите этим сказать? — это был уже директор, похоже, единственный, еще не понявший, куда клонил тренер.

— Сегодня — день, когда Акабане может блеснуть своей хорошей физподготовкой. Она бы ни за что не стала портить его подобными шутками.

— Мы поняли вашу точку зрения, можете быть свободны.

На самом деле ему бы полагалось присутствовать и дальше — все равно все его подопечные уже отправились по домам, однако его довольно громкий голос и простецкая манера речи вынудили замдиректора пересмотреть это решение — у всех присутствующих просто-напросто заболела голова. Когда тренер покинул кабинет, слово вновь взяла Хирано.

— Надеюсь, вы не восприняли его слова, основанные на предположениях и чувствах, всерьез? — обратилась она к директору и его заму — те промолчали. — В любом случае, теперь твоя очередь, Асано-сан.

— Спасибо, — он кивнул, сохранив невозмутимость, несмотря на довольно злобный взгляд от главы дисциплинарного комитета. — Я и Акабане-сан сегодняшний обед провели вместе. Она не притронулась ни к чему, пока я был рядом, это касается и пакета сока. И учитывая это, как мы уже знаем, — вниманию вновь подверглась свидетельница, - она, взяв его и меньше минуты продержав в руке, при этом, совершенно не двигаясь, передала его, не так ли, Амамия-сан?

— Твоим словам нельзя верить, Асано-сан, — пассивно произнесла Хирано, и в его взгляде промелькнул нехороший огонек.

— Я — президент студсовета, и как ответственный человек, занимающий это место, я не стану лгать, чтобы кого-то прикрыть.

— Не кого-то, а свою девушку! Называй все своими именами, Асано-сан. И, кстати говоря, ты все еще не объяснил свое отсутствие на сегодняшнем уроке.

— То, что она моя девушка не имеет к этому делу никакого отношения. И я уже говорил, что мне пришлось провести это время за проверкой документов, которые, хочу заметить, я получил не вовремя из-за твоей халатности.

Акабане наблюдала за всем действием почти что с улыбкой, ей не хватало только попкорна; глазами она прыгала с одного говорившего на другого, как мячик для пинг-понга, и, если бы целью ее обидчиков не стал посторонний человек, возможно бы, даже смеялась. Защищавший ее Асано несказанно порадовал, так что она почти забыла обо всем сегодняшнем недовольстве на него. Когда он сказал, что не станет лгать для прикрытия, она едва сдержалась, чтобы это не опровергнуть — он сам ей сказал, что так сделает. Хотя, учитывая, что он не назвал конкретных сроков занятия своей работой, то и правда, не лгал, просто перед этим провел немного времени со своей девушкой, а вот дальше — документы. Если не вдаваться в подробности, его нельзя было вот так просто уличить в лжи.

Выслушав мнения, похоже, всех, кто хотел высказаться, она, больше не слушая разговора Асано и Хирано, задумалась над произошедшим, получив нужную для этого информацию. Как ни кстати ей на глаза попался врач, тут же попытавшийся незаметно ускользнуть от ее внимания, что и натолкнуло ее на одну мысль.

— Так мы ни чему не придем, — вмешался в было разгоревшийся холодный спор директор и, как ни странно, тепло обратился к заскучавшей тихой Акабане. — Мы спросили тебя о том, как было. Теперь, не поделишься ли ты с нами мыслями о том, что об этом думаешь?

— Сок предназначался мне, — прямо заявила Акабане, отчего несколько человек сильно удивилось, даже не предполагая такого варианта. — Тут все сходится: если бы я и вправду его выпила, то не смогла бы выложиться и опозорилась.

— И каким образом кто-то это провернул? — подозрительно поинтересовалась глава дисциплинарного комитета. – То, что это сделала ты — выглядит вероятнее.

— Вот именно, — согласилась Акабане, выведя этим ту из равновесия. — Но тут даже не надо что-то рассчитывать — просто добавить этого «расслабителя» в кучу коробок и вовремя подставить, чтобы мне одна точно досталась.

— Поэтому после обеда так спать хотелось?.. — невольно вырвалось у девушки-свидетельницы, и она испуганно замолкла, когда приковала к себе взгляды всех присутствующих.

— Вот видите? — развела руками Акабане. — Развели разборки не удосужившись посчитать меня непричастной.

— Я… Я так рад, что ты все-таки не виновата, Акан-Акабане-кун! — эмоционально выкрикнул до этих пор молчавший как рыба Коро-сенсей и, старательно сдерживая порывы обнять ее, счастливо обратился к директору. — Вот все и разрешилось!

— Вы хотите сказать, что это не злой умысел, а чья-то шутка? — не унималась все еще серьезная глава дисциплинарного комитета. — Это еще надо доказать. Провернуть такое…

— Ты сама сонная, какие еще тебе нужны доказательства? — неожиданно смело дал ответ Коро-сенсей, разрешив причину ее рьяного поведения — Хирано просто пыталась держать себя бодрой. Асано, закрыв ладонью губы, спрятал улыбку.

— Это точно? — замдиректора тоже не унялся, поддерживая точку зрения Хирано, но той, под взглядом врача и присоединившегося к нему напора Асано, пришлось кивнуть. — Тогда ладно. Акабане-кун, пока что мы признаем твою невиновность. Как ты и сказала, мы допустили непростительную ошибку и извиняемся… - это, судя по его виду, стоило ему больших трудов. — Коро-сенсей… — врач отпрянул от Акабане, как ошпаренный, когда его уличили в неподобающем поведении. — Произошедший здесь разговор не должен покинуть пределы этого кабинета. Это касается всех присутствующих, — он сделал паузу, обведя всех взглядом. — Пока что официальной версией будет то, что Ясуно-сан съела утром несвежую булочку из автомата.

Все закивали. Большинство поняло, что замдиректора наконец-то нашел подходящий повод избавиться от новомодного автомата с выпечкой, в котором и правда, иногда, но продавалась еда с почти истекшим сроком годности. Следующим по идее должно было стать обсуждение, кто и как сумел все провернуть, не привлекая к себе внимания, но тут неожиданно выступила Хирано, попросившая предоставить расследование ее комитету, как в принципе и полагалось. Ей дали согласие, однако, не так просто, как ей желалось — с условиями.

Первой кабинет покинула Акабане, громко со всеми попрощавшись. Следом, что никто не счел странным — Асано. А за ними — Хирано, только чтобы догнать в коридоре парочку и, бросив им какой-то не слишком оригинальный колкий комментарий, умчаться вперед.

— Что это с ней? — заинтересованно вопросила Акабане, впервые видя главу дисциплинарного комитета настолько спешащей.

— У нее есть несколько младших сестер, так что, скорее всего, все из-за них, — ответил Асано, хотя она этого и не просила — вопрос был скорее замечанием вслух.

— А ты довольно много о ней знаешь, хотя что-то не очень вы ладите… — многозначительно протянула она.

— Мы с ней живем на одной улице. И мы ладим, когда дело касается наказаний ее любимых «грешников».

— Как скучно… — Акабане замолчала, но почти тут же вновь заговорила, — а ты не слишком-то рвался в бой.

— Понадеялся на твою сообразительность и постарался выглядеть беспристрастно.

— И поэтому специально спросил перед всем этим о шутке?

— Именно потому, что спросил, я и не стал ничего предпринимать.

— Вот как… — она почувствовала, что он что-то недоговаривает и переключилась на нечто более важное. — Это как-то связано с тем, что ты мне хотел рассказать?

Они как раз спустились на первый этаж, и Асано остановился.

— Более чем.