— С чего бы мне начать?

Асано, устроившись в кожаном кресле на колесиках — явно было видно, кто приложил к его появлению руку, помассировал переносицу. Не став отвечать на его задумчивое изречение, Акабане не без интереса уставилась на то, как небрежно он сел — не как обычно, как струна — похоже проявление его доверительного отношения к ней, а быть может, он просто устал. Всего лишь пару дней назад она бы не сдержала комментария об этом, однако теперь только подумала. Асано собирался рассказать ей нечто важное — это она прекрасно понимала и не стала отвлекаться на такие мелочи.

— Ты — моя первая девушка, продержавшаяся так долго, — сказал он.

— Веселое начало, — вставила Акабане, и он раздраженно на нее посмотрел. Пару минут назад девушка отказалась от чая, а теперь хрустела предложенным ей печеньем, выжидая «зрелища», похоже, имея достаточное количество энергии, чтобы сделать вечер Асано неприятным или же наоборот, в зависимости от исхода их разговора. — Так ты наконец расскажешь мне, зачем подарил мне Гакушу?

У Акабане давно были кое-какие мысли на этот счет, но она никак не могла свести все воедино — не хватало одной единственной малой детали, точнее, эта самая деталь не вписывалась, не передвигая факта, что Асано она и впрямь нужна бескорыстно.

— Я не буду ходить вокруг да около и скажу прямо, чтобы между нами не было недопонимания, — видя, что она делает уже какие-то выводы лишь по одному сказанному предложению, президент решил не медлить. — Как ты, наверное, подозреваешь, да, я использовал тебя, чтобы мой фанклуб на тебя нацелился, — девушка сверкнула глазами и уже открыла рот, но он повысил голос, — и это ничего не значит.

Акабане отреагировала неоднозначно — бросила обратно в вазочку едва надкусанное печенье и фыркнула, взмахнув рукой. Откинувшись на спинку менее дорогого, но не менее удобного, чем президентского, стула, она сложила руки крест-накрест.

— Подозреваю? Да это было написано на твоем лице с тех самых пор, как ты привел меня в тот зоомагазин! — презрительно выдав это, она продолжила, — и согласилась я с тобой встречаться только из-за этого! Чтобы посмотреть на твою изнанку.

— А совсем недавно ты говорила, что веришь в мои чувства.

— Одно другому не противоречит, — она пожала плечами, и Асано издал смешок.

— Мило, — президент довольно улыбнулся, отчего у Акабане в замешательстве на переносице пролегла складка.

— Что? — переспросила она, наклонив голову.

— Это был комплимент. — Асано встал, обошел стол и, чуть склонившись над девушкой, положил руку на подлокотник стула, рядом с ее запястьем. Лицо Акабане приняло заинтригованное выражение, но не лишилось предостережения. — Что бы ты сейчас не думала, но после того, как ты спокойно перенесла все «шуточки» моего несносного фанклуба, потратила мои сбережения, познакомила свой лоб с моим и принесла мне множество головной боли и проблем, я сомневаюсь, что ко мне ты так же безразлична, как и две недели назад.

Произнес он все это спокойным голосом, но в его взгляде мелькнуло нечто нехорошее — то самое, о чем Акабане говорила и желала увидеть. Ей стоило посмеяться — Асано преподнес ей это в такой форме специально ради этого, но она не стала. Назло. Положив ладонь на чужую, Акабане сдавила ее в своей что есть силы — президент не поморщился, однако она знала, что ему точно должно быть больно.

— По-моему, ты что-то напутал — я уверена, что именно ты мне принес проблем, а не наоборот.

— Змея, испорченная одежда, Шиота-кун и этот трюк с соком — все частично по моей вине, — не моргнув согласился он.

— Частично? — Акабане возмутилась, сильнее сдавив его руку. — И при чем тут Нагиса-кун?

— На него кто-то повлиял, чтобы вывести тебя из равновесия. А частично потому, что нас с тобой двое, и вторая половина вины твоя.

— Мне все больше и больше хочется тебе врезать, — она недобро улыбнулась — ее пальцы побелели, и он наконец-то дрогнул. — Я виновата в том, что ты не можешь держать под контролем своих фанаток?

— Они бы на тебя и не взглянули, не начни ты со мной флиртовать, когда я дал тебе свой пиджак. Я был не против этого, и поэтому виноватые мы вместе.

— Но они твои фанатки, а не мои. Твои, вот и отвечай сам, — резонно заметила она, уже зная, как он ответит на это.

— Я как раз хочу это сделать. Для этого ты мне и нужна.

— Чтобы найти их лидера, тебе достаточно просто спросить.

— Если бы все было так просто, то ничего бы не случилось.

Акабане пытливо уставилась ему в глаза, продолжая давить руку, и он не менее упрямо, чем она, нагло продолжил делать вид, что это его не волнует. Пытался, по крайней мере.

— Ты определенно мазохист, — наконец сказала она, опустив его ладонь, и, пока он «незаметно» разминал пальцы за спиной, дернула его на себя за галстук, что оставило между их лицами всего-навсего пару сантиметров. — Слушай внимательно: я не собираюсь плясать под твою дудку, но я хочу отомстить. Если ты все мне расскажешь, то я обещаю помочь, но только если ты назовешь мне имена всех, кто в этом участвовал.

— Они всего лишь пешки, — произнес Асано ей почти рот в рот.

— Эти пешки подпортили мне жизнь. — Акабане «подправила» ему галстук, затянув его «на глаз». — Я понятно изъясняюсь, или мне повторить?

— Пожалуй, воздержусь, — Асано было потянулся вперед, намереваясь ее поцеловать, но вовремя придержанный за «поводок», остался ни с чем.

— Обойдешься, — девушка показала ему язык, еще не осознавая в каком на самом деле шатком положении находится — он над ней нависал, позволяя творить все, что хочется, а не она вынуждала его терпеть.

— За такое обращение я заслуживаю гораздо большее, — тут лицо президента украсила кривая усмешка, и он не без скрипнувших от напора ручек коснулся губ девушки, игнорируя сильнее сдавивший шею галстук. Та, поразившись его наглости, замерла, но тут же пришла в себя и оттолкнула его. Он, глумясь, поблагодарил, — весьма признателен.

Отстраниться от нее Асано все еще не мог — Акабане, пусть и отпихнула его от себя, удержала в руке галстук и смотрела ему в глаза более чем злобно — он ее не послушался, что не сулило президенту ничего хорошего.

— Ты уверен, что тебе нравлюсь я, а не мои выкрутасы? — довольно-таки холодно процедила она, не зная, что еще делает в этом кабинете и почему еще готова слушать заносчивого президента. Тот кулак, в котором она мяла ни в чем не повинный кусок ткани, чесался сильнее, и не только от надоевшей уже боли.

— Уверен.

В его глазах Акабане прочла нечто свойственное и ей самой — гордыню идти до конца, не важно, каким путем и с какими последствиями. Насыщенный цвет — фиолетовый, цвет баклажана, как она про себя смеялась, сулил ей неприятности, продолжи она находиться рядом. И таким Асано нравился ей гораздо больше, чем раньше — до скрипа в зубах идеальным, кажущимся даже давнишним, хотя прошло всего ничего, образом прошлого. Акабане не собиралась его отпускать.

— А ты уверена, — в свою очередь спросил Асано, — что тебя привлекают мои добродетели, а не разборки с соперницами?

Девушка едва не прыснула в кулак, но подобие фырканья все же вырвалось из ее горла — «добродетели» сделали свое дело. Потеряв воинственный настрой, Акабане наконец-то отпустила злосчастный галстук, который будто кто-то прожевал, и, дав президенту внешне свободу — он сел обратно в кресло, в своем сознании пометила на его лбу яркую надпись красным маркером «моё». Их обмен мнениями, призванный удостовериться, что они даже не думают о том, чтобы предложить друг другу расстаться, разместил для Асано и на девушке подобную ей собственническую фразу.

— Итак, раз уж мы определились с нашим «брачным контрактом», — выражение Асано в этот момент приобрело смешливость, — то я внимательно слушаю тебя дальше. Только покороче.

— Если вкратце, то у моего фанклуба есть специально созданный для моего восхищения форум, — тут Акабане скривилась от его самодовольного тона и позы — Асано сцепил руки в замок и поставил локти на стол, — и лидер, который всем руководит, прячется под ником одного из администраторов, не оставляя никаких зацепок о своей личности. На них я вышел просто — одна девушка с радостью поделилась со мной адресом, о чем потом рассказала на форуме, и я понял, как там выбирают ники — первые иероглифы имени.

— Какая «хорошая» конспирация, — слушавшая его девушка посмеялась, но больше не стала ничего добавлять, так что он продолжил.

— С ником лидера не все так просто: она пишет от моего имени и весьма неплохо мной притворяется, так что все остальные верят, что это и правда я прошу отваживать от меня всех девушек, оправдываясь тем, что сам я просто не могу разбивать им сердце.

На этом Акабане и вовсе почти захохотала. Смотря, как ее плечи сотрясаются в беззвучном смехе, Асано почти улыбнулся и сам — хоть кому-то от этого было весело.

— Я зарегистрировался под другим ником и приказал им прекратить, но так как у них есть собственный идеальный я, который принимает их «подношения», они сочли меня одной из них. — Акабане, кажется, уже утирала выступившие на глазах слезы. — А затем администратор написала мне личное сообщение о том, что я больше не имею права заводить себе девушку — это будет слишком жестоко, и пригласила следить за тем, как она будет наказывать тех, кто этого не понимает. Она и придумывает эти меры наказания, выбирает исполнителя, а затем выкладывает на всеобщее обозрение на следующий день результат. Поэтому я знаю обо всем, что они творят. Даже о твоей форме, что ты предпочла мне не говорить.

Асано наконец-то затронул ее, и Акабане потеряла желание смеяться дальше. Как бы не забавлял ее самый что ни есть настоящий культ поклонения ее парню, а его рассказ дошел до неприятной темы.

— Так ты знаешь их имена?

— Это первогодки, — он кивнул. — Остальные просто отказались иметь с тобой дело.

— И ты скажешь мне их? — Акабане не повелась на лесть и гнула свое.

— Когда разберусь с их лидером.

— Ладно, — нехотя, но она согласилась, понимая, что требовать сейчас — глупо. — Как ты планируешь все провернуть? Только вот не говори, что я должна буду терпеть до тех пор, пока меня не попробует победить весь твой фанклуб и появится финальный босс.

— На самом деле это я и планирую, — тут он заговорил убедительнее, чтобы девушка не пожелала его прерывать. — Я уже знаю, что это кто-то из семпаев, окончивших школу. Только вот это правда девушка, с которой я расстался или просто вообразившая — я не знаю. Слишком много кандидаток.

— И как мое присутствие рядом с тобой поможет ее вычислить?

— Чтобы на нее выйти, сначала нужно найти ее главную помощницу — ту, что следит за выполнением приказов.

— И за тобой?

Президент кивнул, и Акабане поняла, куда Асано клонит и, представив, что от нее потребуется, подперла подбородок, облокотившись на ручку стула. Перед ней возникла преприятнейшая картина того, как все могло кончиться. Впрочем, этого было мало, следовало убедиться, что это будет не напрасно.

— А откуда ты знаешь, что эта школьница знает твою фанатку-маньячку в лицо? Да и о самом ее существовании.

— Это и не секрет вовсе. Среди членов фанклуба о ней знают все, но вот имя, внешность или хотя бы год обучения назвать мне никто не смог. Учитывая ее положение в их обществе и то, как она прячется, было бы не странно, знай она главу лучше других.

Он наконец-то замолчал. Видимо, решив дать девушке время подумать, президент, взглянув на часы, потянулся к внушительной стопке бумаг, извлек оттуда несколько листов и погрузился в их изучение. Заинтересованно-насмешливое выражение, которое не покидало его лицо во время разговора, сменилось пустым и безразличным — таким Акабане привыкла видеть его большее время, что знала о его существовании, из-за чего это несколько ее покоробило. Теперь он казался скучным, как раньше, поэтому, пока она не решила передумать, девушка наспех пораскинула мыслями, оценив представившееся ей варианты и выбрала кажущийся ей наиболее привлекательным.

— Так когда, ты говоришь, хочешь еще потратить на меня кучу денег?

— Что? — помедлив, переспросил Асано, оторвавшись от бумаги, как ни странно, не ожидавший, что она так быстро определится или же не предложит своих идей, и девушке пришлось повторить. — В выходные. — Акабане кивнула, соглашаясь. — Я позвоню тебе, как только определюсь с планом. — Она хитро усмехнулась — прошлое свидание ей запомнилось. — И я попрошу тебя до этих пор не пытаться мириться с Шиотой-куном.

— А если он сам предложит? — она понимала, что это весьма призрачный шанс, но все же имела надежду. Более того, вот так согласиться и позволить Асано решить, что она теперь будет его безоговорочно слушаться, ей совсем не хотелось.

— Тогда, поступай, как знаешь — он твой друг, а не мой, — президент ответил ей той же монетой, что и Акабане недавно, но девушка предпочла этого не заметить. Сменив тон на более будничный, он неожиданно спросил, — в этот-то раз мы пойдем домой вместе?

— Да, — Акабане скрипнула стулом, переменив позу. — Кстати говоря, где ты живешь? Мой адрес ты уже знаешь.

Асано назвал адрес, оказавшийся ей знакомым, что не странно — эта улица находилась не так уж и далеко от ее собственной. По дороге в школу они раньше, пожалуй, не встречались только по воле случая — выбрав разные пути при поступлении в школу и предпочитая не менять их до сих пор.

— Мне нужно еще кое-что проверить, — произнес Асано, когда девушка встала, накинув на плечо на сумку, полученную ей, как ни странно, от Коро в кабинете директора. На вопросительный взгляд он указал на бумаги в руках, — минут двадцать, и я закончу. А пока ты меня ждешь, можешь сходить за моей сумкой.

— И теперь с должности девушки я понижена до носильщика? — насмешливо, но беззлобно ответила Акабане на спрятавшихся в его глазах чертенят. — И как же достопочтенный президент ее посеял? И где?

— В моем классе. Я собирался туда вернуться и забрать ее до того, как дежурные запрут дверь, но Хирано-сан поймала меня раньше, заставив сопровождать ее в кабинет директора. Там у меня не было случая выйти, а затем я сопровождал в кабинет тебя. Как видишь — возможностей забрать сумку у меня пока не было. — Асано опустил руку на штаны и, нащупав ключ, протянул его девушке, — вот ключ от кабинета. Дежурные оставили его мне, так что нужно будет еще вернуть его на место.

— А почему ты просто не взял сумку с собой на стадион? — не без причины удивилась Акабане.

— Я собирался посмотреть на твою победу, а затем вернуться и поработать в совете.

— То самое поручение Хирано? И хватает тебе наглости заявлять мне в лицо подобное. Не боишься, что я обижусь? — вопреки словам, она улыбалась, развлеченная его нахальством.

— Без тебя остальные нарушители спокойствия почувствовали свободу и прибавили ей работы. И нет, я, конечно, не боюсь, с чего бы моей милой понимающей девушке на меня обижаться?

Обменявшись еще парой шутливых фраз с Асано, Акабане, закрыв за собой дверь и отойдя на пару шагов, потянулась, а затем взглянула в окно — солнце было ниже, чем ей казалось. Не уставшая, лишившись привычной тренировки, исключая маленькую пробежку с Асано, она довольно энергично дошла до нужного кабинета, отперла его, забрала сумку, а затем вернула ключ на место. Помявшись на месте, она, особо не церемонясь с сумкой Асано, порылась в ней, а затем извлекла искомое — тетрадь по английскому, готовиться к которому, как ей подсказывала интуиция, у нее потом не будет времени.

Страницы покрывал ровный красивый почерк, и Акабане, погрузившись в чтение, посчитав, что Асано вряд ли уже закончил, решила побродить по школе и размять ноги, вместо сидения в библиотеке, что сыграло с ней интересную шутку — ноги вывели ее на улицу и привели на стадион, правда не на привычный, а бейсбольный, откуда еще слышался шум. На поле и по периметру находилось человек тридцать: большинство бегало, часть махала битами, кто-то разминался, а другие делали упражнения, названий которых она предпочла не вспоминать. Заметив в толпе тренирующих выносливость знакомые лица, она, убрав тетрадь, окликнула их, и трое повернули на зов лица.

— Давно не виделись, Акане! — по-братски похлопал девушку один из подошедших, и она одарила его улыбкой. — А мы-то думали, что раз уж ты нашла себе парня, то про нас забыла. Сугино, ты был прав! — бейсболист потрепал названного друга по волосам.

— Все в порядке? — Сугино, почти не обратив внимания на ласковую похвалу, всмотрелся в расслабленное лицо одноклассницы и только после этого убрал со своего беспокойство. В отличие от друзей он-то сегодня присутствовал при инциденте и слышал слухи, шепчущие, что, возможно, Акабане приложила к этому руку.

— Все прекрасно, — этим она развеяла его страхи и, желая его подразнить, легонько стукнула парню по козырьку кепки. — С чего такая забота? Неужели влюбился?

— О-го-го! Вот это новости! — переигрывая, в один голос завопили его друзья, привлекая криками остальных членов бейсбольной команды, а затем засмеялись. Смутившийся Сугино потонул в их последовавшем за этим красноречии, и не прошло и пары минут, как Акабане пришла, а ее уже окружала целая толпа.

— О! Это Акабане! Бодра и весела, как всегда, погляжу! — присвистнул кто-то из толпы. Оттуда же следом донеслось разбитое:

— Ее же Асано-сан из первого захомутал? Я опоздал!

А затем в ответ на грани хохота:

— Куда тебе до нашего президента!

Улыбаясь, девушка окунулась в дружескую атмосферу, которой, как она только-то и поняла, ей оказывается не доставало. Хоть она и занималась бегом, но состояла в бейсбольной команде ее района, как и большинство из клуба, что позволило им выстроить с ней приятные, ни к чему не обязывающие взаимоотношения. Поделившись с Акабане новостями — они выиграли недавно дружеский матч, который она пропустила, будучи обиженной на обычно сообщавшего об этом Сугино — несколько человек протянуло ей на выбор перчатку и биту. «Давай сыграем!» — предложили они, соскучившись по ее энергичному характеру, уверяя, что тренер и капитан сейчас заняты, обсуждая их следующую игру, а если и узнают, то она тут ни при чем.

— Ладно, — сдав кому-то сумки, Акабане ухватилась за толстый конец протянутой ей биты и, взяв уже как надо, чтобы привыкнуть к весу, сделала пару пробных взмахов. — Кто будет моим соперником?

Тут же нашлось довольно много добровольцев, и излишек решено было отсеять с помощью «камень-ножницы-бумага». Счастливчиком оказался Сугино, хотя обычно ему в этой игре не везло, однако он все же догадался, почему победил — проигравшие бейсболисты многозначительно ему улыбались, пока поздравляли и показывали большой палец, хлопая по спине и плечам. Акабане приняла это за обычные насмешки и проигнорировала, тренируя временно забытый широкий размах.

— Посмотрим, как ты вырос, Сугино! — крикнула она ему — последний раз он показывал ей успехи на поле месяца два назад, на игре против другого района.

Парень помахал ей перчаткой в ответ, а затем сдвинул козырек кепки назад — показал, что серьезен. Со стороны трибун послышались подбадривающие крики бейсболистов, обрадованных зрелищем и передышкой на тренировках. Глубоко вздохнув и набрав в легкие побольше воздуха, Сугино приподнял ногу и отвел руку для размаха назад. Медленно выдыхая, он, чувствуя, как мышцы готовы в любой момент ответить на его команду, азартно улыбнулся — впереди его ждала перчатка друга, которому он доверял, а над ней бита девушки, которой он восхищался. У него не было сомнений в своем броске, как и печали, если, а это имело какой-то шанс, он неожиданно даст осечку. Сугино отдал себе приказ, и кожаный мяч, оставляя за собой остаточный след, вылетел из его руки, прямо на встречу со своей избранницей — перчаткой, и оказался остановлен битой. Раздался звук удара, и отбитый мяч устремился в противоположную сторону от той, куда его направили, стрелой пронесся рядом с Сугино, а затем врезался в сетку в нескольких десятках метров от них, заставив ее жалобно заскрежетать.

— Черт! Я хотела выбить хоумран! — Акабане в чувствах махнула битой, а затем с силой опустила в землю концом, подняв пыль.

— Хороший удар! — крикнул Сугино ей с горки, в ответ получив очередное помахивание битой, но уже в воздухе из-за подошедших к девушке учеников.

Бейсболисты пожурили Акабане, а затем вновь разговор зашел о том, кто будет следующим ее противником — продолжить отлынивать и поиграть с ровесницей хотелось всем, особенно тем, кто еще не нашел себе девушку.

— Добрый вечер, — неожиданно негромко раздалось откуда-то сбоку, и несколько человек подвинулось, пропуская заговорившего вперед, узнав обратившийся к ним голос — то был Асано. Снисходительно, но дружелюбно улыбнувшись, он ответил на приветствия знакомых ему учеников, а затем встал рядом с Акабане. — Вижу, ты приятно проводила время, зря торопился.

— Им уж очень не терпелось отдохнуть и послоняться без дела, — весьма добродушно ответила Акабане, и несколько человек потупили взгляд, на что она сказала, — да ладно, можете не притворяться, что вам стыдно! Это было забавно.

Подумавшие, что попали в немилость заметно повеселели и отвесили ей пару бейсбольных комплиментов, с любопытством проследив, как Асано на это отреагировал — президент кинул на каждого заинтересованный взгляд, но ничего не сказал.

— Думаю, вы отдохнули достаточно. Мы пойдем. — Решив, что и так уже порядочно провела времени в компании бейсболистов, Акабане, оглянувшись по сторонам, нашла человека с сумками и уже было вышла из толпы, как позади раздался голос Сугино:

— Асано-сан, может, тоже присоединишься?

— Сугино-кун? — Асано заинтриговано взглянул на говорившего поверх голов и, найдя, улыбнулся.

— Да! — Сугино прошел сквозь толпу и оказался уже рядом с ним. — Сыграем?

Бейсболисты зашумели. Недовольная потерей внимания Акабане вернулась, забрав сумки, а затем присоединилась к ученикам перед трибунами, сначала взглянув на ровную спину своего парня, а затем на сосредоточенного Сугино. Ее выбор был очевиден.

— Покажи ему, Сугино! Не посрами меня! Твои удары не каждый отобьет!

Ее крик поддержали те, кто стояли рядом, и образовалось примерно равное количество болеющих за обоих парней — многие знали о достижениях Асано не понаслышке и предпочли его второму асу команды — место первого принадлежало отсутствующему капитану. Президент отреагировал на заявление Акабане довольно несдержанно, что удивило многих — широко ухмыльнулся и ответил взглядом: «посмотрим».

Сугино и Асано занесли руки назад примерно в одно и то же время. Асано крепко сжал в руках конец биты, пристально следя за рукой подающего и, не мигая, приготовился: мяч, отправленный в него в ту же секунду, показался ему донельзя медленным, так что плавный взмах вышел у него даже лучше, чем он предполагал, и, отбив сильным ударом снаряд, выбив чистый звук столкновения кожи и дерева, президент отправил кожаный шарик высоко в небо, по траектории, не предполагающей, что тот будет пойман в пределах поля.

 — Асано-сан, ты хоть что-нибудь не умеешь? — разочарованно воскликнуло несколько человек, пока Акабане уже ушла вперед всех, оказавшись рядом с Асано первой — она не стала смотреть, как летит мяч.

— Акане! Вступай в наш клуб! Место менеджера свободно! И парня своего прихвати! — послышалось ей вслед, и она, развернувшись к команде, показала им язык.

— Если тебе от этого станет лучше, то я не умею вязать, — вполголоса произнес Асано и принял небрежно всунутую ему в руку сумку, пребывая в наипрекраснейшем расположении духа, и потому промолчал о ее грубости. В ответ она наклонилась к его уху и что-то прошептала.

Кто-то из бейсболистов выкрикнул что-то смущающее, и Акабане погрозила в толпу кулаком, поумерив этим их пыл. Попрощалась она бурно — маша рукой, Асано же сдержанно — отвесив вежливый поклон. Сугино был в числе тех, к кому эти прощания были обращены — в числе прочих — обычных друзей и знакомцев Акабане, поэтому, оставшись самым последним, кто смотрел за удаляющимися школьниками, единственный стал свидетелем того, как те, прежде чем исчезнуть за зданием школы, взялись за руки. Скрипнув перчаткой, бейсболист отвернулся и посмотрел на команду: те как раз вовремя вернулись к тренировке — появились тренер и капитан, пришедшие на шум. Сугино немедленно зашагал в их сторону, пока не получил нагоняй за отлынивание.