Первая перемена вторника началась для Асано с не очень приятного открытия: парта его девушки девственно пустовала, что лишило его надобности спрашивать кого-либо, пришла ли она в школу. Окинув взглядом кабинет все еще переполненный учениками, что уже заметили его присутствие и заинтересованно поглядывали в его сторону, раздумывать над тем, к кому бы стоило обратиться, Асано не стал — Шиоты рядом не наблюдалось.

— Сугино-кун, можно тебя на минуту?

Названный ученик, увлеченный беседой с друзьями, отреагировал только спустя пару секунд; то, как он посмотрел на президента — без намека на удивление, подтвердило, что выбор был сделан правильный и он что-то знает.

— Доброе утро, Асано-сан… — неловко, впрочем, вполне бодро начал Сугино, покинув пределы кабинета, однако чувствуя, как в его спину вонзаются множество любопытных взглядов. Закинув руку за голову, он, не желая поднимать глаз, заговорил уже тише. — Акане-чан все еще болеет.

— Я знаю, что она симулирует, — так же вполголоса ответил Асано, постаравшись, чтобы все, кто могли видеть его лицо, не смогли заметить недовольства. — Не против составить мне компанию в обед?

— Если ты хочешь поговорить об Акане-чан, то лучше не со мной, а с Коро-сенсеем. Я обещал ей, что если ты спросишь, то не буду говорить ничего, но думаю, раз ты ее парень, то не стоит скрывать от тебя все. — При упоминании врача лицо президента невольно омрачилось, что вынудило Сугино произнести то, что он не собирался, приняв это на свой счет. — Если не выйдет его разговорить, то обращайся.

Спросить хотелось еще многое, однако, осознавая, что не стоит задерживаться дольше, как если бы он не просто хотел поинтересоваться какой-то мелочью, Асано предпочел спросить то, на что ему мог ответить человек со стороны.

— Что ты думаешь о дружбе Коро-сенсея и Акане?

Можно было обойтись перечислением слухов, что ходили уже довольно давно и, как ни странно, не пропадали, не находя себе подтверждений. Сугино воспользовался бы ими, не будь Асано тем, кем есть, и если бы его самого не трогала эта тема. Вчера он получил несколько серьезных намеков и все же решил поделиться именно своим мнением, завуалировав его под общее.

— Они слишком хорошо ладят. Если бы Акане-чан не нашла себе парня до окончания школы, то, скорее всего, все бы подумали, что они тайно встречались.

— Спасибо.

Произнеся благодарность вполне будничным тоном, Асано не сумел сдержаться и нахмурился. С выражением лица «я тоже так считаю», он довольно быстро распрощался с Сугино и вернулся в свой класс, где, к его еще большему неудовольствию, его обступили одноклассники, интересующиеся, почему он пропустил вчерашний день. Не очень-то вслушиваясь в заботливые слова, что сыпались на него со всех сторон, ему все же пришлось напрячь слух, когда кто-то произнес причину, услышанную от учителя: несварение желудка, что стало последней каплей в чаше его терпения. Со словами о том, что он почувствовал недомогание, Асано, уже почти не скрывая раздраженности, поздоровался с учителем и попросился пойти в медкабинет. Конечно же, его отпустили.

Ничего не подозревая о том, что его ждет, в который раз уже опоздавший Коро неторопливо открыл кабинет и, позевывая, наспех набросал на подвернувшемся под руку листке, чтобы его сегодня попусту не беспокоили. Прикрепляя записку к двери отчего-то не желающим приклеиваться скотчем, мужчина настолько увлекся, что совершенно не услышал чьих-то шагов пока не стало слишком поздно.

— Коро-сенсей.

Прозвучавший укоряющий голос оказался внезапен достаточно, чтобы врач едва ли не подпрыгнул на месте. Пристыженный Коро, комкая уже ненужную бумагу, обернулся, ожидая увидеть знакомое лицо кого-то из учителей, поэтому мысленно подготовился начать оправдываться. Не пришлось. Так показалось ему на первый взгляд, ведь замеченный только что непрошеный гость — ученик.

— Какая встреча, Асано-кун, — как ни в чем не бывало произнес врач, надеясь, что дружелюбный тон поможет бороться с хмуростью лица президента, однако сделал только хуже. Более-менее нейтральный взгляд сменился осуждающим, и Асано плотно сжал губы. — Что-то случилось?

Заботливо предложив войти, стойко перенеся пока непонятный негатив, Коро занял свой стул, предложив ученику на выбор занять или кушетку, или стул напротив. Асано отказался, оставшись стоять, что позволило ему смотреть на мужчину сверху вниз, а не наоборот, как раньше, вынуждая его нервничать.

— Вы знаете, зачем я здесь? — произнес президент сразу же, как только Коро заикнулся о чае. Тот, помедлив, кивнул и все же поднялся с места, чтобы заварить чай. — И зачем же?

— Акане-кун сегодня не появлялась, так что ты решил обратиться ко мне, как к ее другу.

Отвернувшись, он не мог видеть лица Асано, позволив тому выказать все испытываемые чувства. Это помогло достаточно, чтобы президент сумел справиться с невольно возникшим в голове глупым порывом ровно до того момента, пока он не увидел одну из чашек, что пряталась за маленьким сервизом в глубине шкафа, куда Коро полез за своей кружкой. Белая, девчачья, с рисунком лепестков сакуры, она явно принадлежала Акабане. Асано даже мог вообразить, как девушка, впервые ее увидев, сморщила нос, а спустя время, все же пошла на уступку, согласившись ей пользоваться.

 — Я хочу поговорить о ваших фривольных отношениях с Акане, — твердо произнес Асано, так что мужчина даже обернулся, и Асано заговорил ему уже в лицо. — Я прекрасно понимаю, что вы очень многое делаете для школы, даже когда никто не просит, поэтому вам многое прощают, но я больше не буду закрывать на это глаза.

Стараясь выглядеть беспристрастным и озабоченным общественной проблемой, ему почти удалось скрыть намек на ревность. На самом деле поговорить подобным образом с Коро он хотел довольно давно, еще только впервые услышав слухи об особом отношении врача к не любящей следовать правилам девушке. Помешала ему, как ни странно, встреча с самой Акабане. Она понравилась ему достаточно, чтобы не обличать мужчину, портя ей жизнь, но он не был готов влезать в скандальную историю из-за, как ему тогда казалось, мимолетной симпатии. Теперь это касалось его вплотную.

Выдержав холодный взгляд ученика, Коро несколько изменился в лице, но добродушия не потерял. Словно ничего такого и не было произнесено, он спокойно налил воды в чайник и, удостоверившись, что все, что осталось — дождаться, пока вода закипит, вернулся на свое место.

— Полагаю, разговор будет не из приятных, раз ты уже настроен настороженно относиться к моим словам. — Мужчина поднял глаза на стену, давая себе время на обдумывание следующих слов, и глаза его попали на циферблат часов, вынудив невольно улыбнуться. — Для начала, хочу сказать, что я рад, что Акане-кун небезразлична тебе настолько, что ты готов ради этого прогулять.

— Это не прогул, — тут же парировал Асано. — Я сослался на придуманную вами вчерашнюю болезнь.

— Ох, прости, я собирался подобрать что-то более деликатное, но отвлекся и… — взволновался Коро, но тут же потерял настрой, этим удивляя. — Тебе не интересны мои оправдания, так что я не буду о них говорить. Могу только извиниться.

— Извинения не способны ничего изменить, только сгладить впечатление.

— Действительно.

Видя, что врач намеренно отвлекается от поставленной темы и отвечает вполне вяло, Асано решил просто спрашивать, нежели ждать, пока тот заговорит сам.

— Почему вы не прекратите потакать желаниям Акане?

— А почему ты не спросишь об этом у нее самой?

Было начало одиннадцатого, когда Акабане соизволила открыть глаза и подумать: «я не выспалась». Исправить «несправедливость» ей не дала, пожалуй, мысленная установка, которой она напутствовала себя вчера на сон грядущий, заключающаяся в том, чтобы довести до конца начатое дело. С неохотой она поднялась с кровати, и, исключая момент перед зеркалом, где она себя едва не узнала, да чуть не принявшись по привычке одеваться в школьную форму, двигалась машинально, не думая, поглощенная приятной пустотой в голове.

Следовало позвонить Коро-сенсею. Следовало позвонить Сугино, а затем Шиоте. В конце концов, следовало позвонить Асано, голоса которого она не слышала вот уже второй день. Задвинув все «следовало» на задворки сознания, а то, что касалось Асано, и вовсе выкинув из мыслей, Акабане задумалась о том, что было важно для нее именно в этот самый момент: она была голодна. Не испытывая желания напрягаться, девушка направилась на кухню, нашла припрятанную когда-то пару упаковок лапши и, вскрыв одну, «приготовила». Одной ей есть не хотелось, так что она вернулась к себе в комнату, где, пусть и спящее, но находилось еще одно живое существо в доме помимо нее самой.

— Не очень, наверное, приятно изредка есть, когда существует множество вкусной еды.

Ожидая, пока лапша приготовится, Акабане опустилась на корточки перед террариумом и, удержавшись, чтобы не постучать по стеклу, пару минут смотрела на не двигающегося змея. Равнодушный к ее вниманию Гакушу довольно быстро вызвал в ней апатию. Этот ее Гакушу, конечно, был симпатичным, однако говорить не умел, что, пожалуй, было не таким уж и недостатком в обычное время. К несчастью, для Акабане сейчас оно было необычным. Ей захотелось с кем-нибудь поговорить, неважно о чем.

От медлительно текущих мыслей ее отвлек писк. Незаинтересованно посмотрев в его сторону, девушка недовольным взглядом окинула клетку с грызунами, которые, похоже, уже успели изничтожить корм, данный им не так уж и давно. Они тоже были живыми, но вот их в расчет Акабане не приняла. Конечно, она поругала себя, что совсем забыла об их существовании, отчего те провели без ухода почти целые сутки, однако только как за недосмотр за кормом. Мыши, которых она держала, жили исключительно ради Гакушу, так что Акабане не сочла нужным считать их чем-то одушевленным и, разумеется, привязываться к ним.

Посчитав, что уже можно есть, она вернулась к лапше. Голод сыграл свое дело, и пусть у нее и было предостаточно времени, поела она быстро. После пришла скука, подмывающая девушку сделать хоть что-нибудь, кроме ожидания вечера дома, и она все-таки решила удовлетворить ее звонком Коро.

— Доброе утро! — она постаралась выдавить из себя всю жизнерадостность, на которую способна, чтобы чересчур мнительный мужчина не взволновался ее настроением.

— Не хочешь объясниться? — обвиняюще послышался голос в ответ, вводя ее в замешательство.

— Асано? — какую-то долю секунды Акабане и правда была удивлена, но это чувство перекрыла радость, давая ей говорить естественно. — Как добрался вчера? Надеюсь, ты не ходил в школу и не потратил труды Коро-сенсея напрасно? Кстати, почему у тебя его телефон?

Довольно невинно подведя вопросы к интересующей ее теме, девушка все же оказалась разочарована. Будучи в плохом настроении, как того от него она и ожидала, президент проигнорировал почти все.

— Коро-сенсей довольно беспечен и плохо следит за своими вещами. Он отказался мне что-либо рассказывать, и, так как я был уверен, что ты не взяла бы трубку, увидев, что это я, я пошел другим путем, одолжив его телефон. Судя по твоему звонку это было не напрасно.

Пользуясь тем, что Асано не видит ее лица, Акабане закусила губу, не зная, что сказать. Точнее, сказать можно было много чего, но не без серьезного урона их отношениям, чего она бы предпочла избежать, а лгать, когда он явно ожидал неправды, как и говорить правду без результата, было глупо. «Я люблю тебя!» — прокричи она это, Асано бы поверил? Или лучше было использовать: «ты не поймешь» или же «верь мне», возможно, «я расскажу все, когда ты будешь готов»? Зная только довольно убогие отговорки, никогда прежде не оказываясь в таком положении, она все же понимала, что чем дольше молчит, то тем хуже все делает, и молчала дальше, ожидая, пока ее не осенит. Асано не был Шиотой, который благодаря мягкосердечности сам шел на уступки. Не был Асано и Коро-сенсеем, сначала выслушивающим все доводы, а затем меняющим мнение в зависимости от ситуации. Она была не так давно с ним знакома, однако отчего-то считала, что Асано был таким же человеком, как и она: просто следующим своим собственным убеждениям. Серьезность этих убеждений подтверждал «одолженный» телефон, не давая в них сомневаться.

Наконец Асано просто надоело слушать тишину, и он заговорил опять.

— Я загнал тебя в угол, а ты не хочешь дать мне пару правдоподобно звучащих лживых оправданий? Неужели ты начала ценить мое чувство собственного достоинства? — Произнеся еще пару саркастических комментариев и не получив на них ничего достойного, Асано сменился в голосе, поняв, что девушка достаточно серьезно настроена, раз не хамит в ответ. — Я не знаю, чем ты сейчас занята, но надеюсь, что это не нечто противозаконное, как мне пытался намекнуть Коро-сенсей. Я подожду до завтра, а затем пеняй на себя. Кстати, Шиота-кун еще в школе и, не увидевшись со мной, ее не покинет.

— Что такого в том, что я не хочу тебе ничего говорить? — приказной тон вывел девушку из безмолвия, разозлив. — То, что я делаю — не твое дело, так что не лезь. И к Нагисе-куну не приставай, он мне сегодня будет нужен.

— А что я получу взамен? Раз ты не хочешь делиться своими проблемами, предпочитая мне одноклассников и человека, не умеющего хранить секреты, то у меня нет выбора, кроме как спрашивать у них. Довольно жестоко с твоей стороны так себя вести, зная, что ты мне все равно нравишься.

В отличие от нее, Асано был предельно честен, высказав все, что чувствовал, и она осознавала, на какую сделку с гордостью он пошел, чтобы это произнести. К сожалению, ее собственная гордость не желала принимать его благие намерения, и, как бы она не пыталась начать подбирать в мыслях слова, чтобы ответить ему тем же, ничего не вышло. Желание удивить и порадовать, наряду со страхом опростоволоситься не дало вымолвить ей ни звука. В конце концов, она сдалась этим чувствам, но пошла ради Асано на схожую с его уступку.

— Загадаешь желание. — И, чтобы не дай бог дать ему сказать что-то, пока она не закончила, девушка пробормотала свою идею предельно быстро. — Ничего сверхъестественного я не буду делать, но что-то вроде свидания в не нравящемся мне месте или что-то подобное я выполню.

— Договорились, — легко согласился Асано, вызывая у Акабане этим чувство тревоги, и, так как ему этого было, похоже, мало, он не закончил. — Я не обещаю, потому что еще не знаю, что загадаю, но постараюсь, чтобы и тебе было приятно это исполнить.

Прежде чем отбросить телефон, Акабане фыркнула в трубку. Глупая попытка ее поддеть достигла цели, и она позабыла об одиночестве, как и о том, что ей предстояло провести в нем как минимум еще пару часов, пока не закончатся уроки и она не сможет поговорить с Шиотой. Принципиальность одноклассника с разговорами в учебное время, в особенности после устроенного прогула, по ее мнению, не стоила преодоления, тем более что нужен был он ей исключительно вечером.

Вернуть «одолженную» вещь Асано не доставило труда: он сделал вид, что нашел мобильник в коридоре, что похоже, когда-то случалось, судя по нисколько не удивленному своей рассеянностью Коро. Мужчина даже поблагодарил президента и вновь предложил чай, хотя всего ничего назад выслушал от ученика много обвинений в свой адрес. Была ли эта невозмутимость или же всепрощающая глупая доброта, Асано не стал задумываться и из-за этого задерживаться дольше, чем надо, только напомнил, чтобы врач исправил выдуманный диагноз на более благозвучный. Угрызений совести он не ощутил абсолютно никаких. Впрочем, стоило ему подумать, что сегодня он их выше, как будто бы специально, чтобы разуверить его, перед ним будто из ниоткуда появилась Хирано.

— Тоже не очень себя чувствуешь? — заметила девушка довольно спокойным тоном, не в пример тому, с каким обращалась в прошлый раз. Коридор, в котором они встретились, вел не только в медкабинет, но их случайное столкновение сказало им обоим, что оказались они тут по одной и той же причине.

Пропустив Хирано к Коро, так ничего и не сказав, Асано еще с минуту смотрел на закрывшуюся за ней дверь, обрабатывая произошедшее. То, что ему казалось единичным случаем, сейчас подтвердилось твердым фактом в лице главы дисциплинарного комитета, а он сам, занимаемый должность выше ее, будучи президентом студсовета, не замечал до сих пор, как на самом деле некоторые решают проблему недостатка времени. Акабане с ее замашками в сторону врача сейчас казалась только вершиной айсберга, и, чтобы убедиться в этом, Асано остался дождаться Хирано, благо, та довольно быстро покинула кабинет. В руках ее была знакомая Асано бумага. «Поймана с поличным» — мог бы сказать он, но не стал, вместо этого спросив другое.

— Как долго ты пользуешься его услугами?

— Достаточно, чтобы не доверять ему придумывать болезни. — Видя, что он сам уже вляпался в «хобби» врача, она не сочла нужным скрывать причину своего прихода в медкабинет, что не помешало ей оскорбиться. — Не думай, что я делаю это так часто!

 Переминувшись с ноги на ногу, Хирано зачем-то оглянулась по сторонам, хотя прекрасно знала, что никого рядом в урочное время и быть не может. По ее виду было ясно, что ей не терпелось сказать что-то еще, и она сдерживала себя по непонятной причине.

— Хочешь уединиться? — подсказал ей Асано и та, несколько раздраженная его услужливостью, пожала плечами, выражая этим, что ей, в общем-то, все равно, о чем она поспешила сообщить. Зная ее достаточно давно, пусть и не близко, Асано улыбнулся. — Тогда поговорим об этом на неделе. А пока не скажешь ли мне, помнишь ли ты Михо с нашей параллели?

— А должна?

 Удивленная вопросом, Хирано задумалась над ним усерднее, чем следовало, и спустя с десяток секунд ответила отрицательно. Асано поверил, отказавшись говорить, зачем ему нужно знать, на прощание получив сухое замечание о недоверии. Говорить, что Хирано была права, он не счел нужным. Сейчас, узнав, что мужчина, которого он все время принимал за простого бестактного добродела, на самом деле помогал ученикам в обход студсовета, который вообще-то и существовал по большему счету ради них, Асано не желал доверять тем, кто пользовался этой помощью. Таким образом, он отказался верить и своему впечатлению, подсказывающему, что уж кто-кто, а глава дисциплинарного комитета заслуживает, как минимум, возможности себя оправдать.