Ожидание не было качеством, присущим Акабане, и даже так, прождав только минуту после назначенного времени, она заерзала на месте, едва ли не ежесекундно прикасаясь к мобильнику. Изводить себя в таких случаях тоже было не в ее характере, но она ничего не могла поделать, уж слишком волнительными должны были стать для нее следующие полчаса, когда она не имела бы возможности действовать, что только подливало масла в огонь. Окружающие ее такие же посетители кафе, как и она сама, не обращали на нее никакого внимания, поглощенные собой. Никто не желал смотреть на рыжую девушку, что тихо бесновалась на месте, пока она не мешала.

К счастью, по пришествию еще пяти минут, она угомонилась и, прекратив играться с едой — каким-то новомодным пирожным, в название которого она ткнула в меню, даже не посмотрев, когда заказывала, нашла более увлекательное занятие, нежели наблюдение за людьми внутри и снаружи кафе, за окнами которого в свете фонарей мало что можно было хорошо рассмотреть. То, на что стоило потратить время, было фото Асано, когда она сумела поймать на камеру его неприкрытое удивление после поцелуя. Это был не первый раз любования Акабане своей победой, однако чем чаще она смотрела на него, тем больше открывала в Асано нового. Не догадываясь, что на ее впечатлении играют чувства, поначалу ей казалось, что он больше злится, возмущенный наглостью, что готов, как только изумление пройдет, принять серьезный обвиняющий вид; Асано был привлекательным, не соответствуя ее тогдашнему о нем представлению. Сейчас, встречаясь с ним почти месяц, она с уверенностью могла сказать себе, что таким образом оценив его фотографию, опростоволосилась. Теперь-то она четко видела, что он сквозь неприятную боль лба был вполне доволен, пусть и ошеломлен, что, скорее всего, и являлось причиной его радости. Он нашел произошедшее забавным. В настоящий момент девушка понимала, что оказавшись совершенно не готовым к такой выходке, Асано именно по этой причине после вел себя довольно мягко, а затем, когда она захотела нарушить обещание, разозлился.

Экран мобильного погас, выведя Акабане из задумчивости, и она, зевнув, невольно улыбнулась. Пытаться разгадать Асано было так же приятно, как и находиться в его компании: в большинстве своем не скучно, с не покидающим желанием вести себя как можно заносчивее, а изредка без охоты вникать в его побуждения. Они друг друга пока мало понимали, так что находить очевидные для другого, но не для себя открытия было сплошным удовольствием, пусть не всегда имеющим хорошие последствия. Потому Акабане и не смогла сказать Асано, что, пойдя по его пути, она ничуть не продвинулась, разве что нашла слабую, едва ли настоящую зацепку, на которую только и уповала.

Шиота задерживался уже на десять минут, что было абсолютно не похоже на его нежелание причинять другим людям проблемы. Опоздать его могла заставить только мать, и если это был правдой, то Акабане чувствовала, что он откажется от вмешательства подруги, извинившись, что не поможет. У девушки уже давно чесались руки влезть туда, куда ее не звали, и сдерживало ее, пожалуй, только принципиальное: Шиота терпел, желая угодить матери и, прикрываясь этой причиной, лгал и себе, и остальным, что все не так, как кажется. Пока он так думал, Акабане не могла вмешаться и быстро лишить парня всех проблем, ведь в этом случае он так бы и не прозрел. Она не собиралась мешать ему преодолевать трудности, которые он должен был победить сам.

Полчаса стало пределом. Пообещав себе, что как следует отчитает завтра Шиоту за подкаблучничество матери, девушка, заплатив за еду, которой так и не повезло быть съеденной, покинула кафе, решив действовать наобум, не в пример данному обещанию Коро, заверившему, что не стоит пытаться сделать все с наскока. Конечно, она оценила заботу мужчины и поняла его точку зрения, что не помешало ей целиком и полностью наплевать сейчас на эти его чувства, предпочтя их своим. Нужно было оправдать себя и свои старания. Акабане проверила время и едва не ругнулась вслух — было уже начало двенадцатого. Последние остатки сдержанности немедленно стерлись нежеланием пропустить момент, на обдумывание которого она потратила почти весь день и часть вечера, и это считая только сегодня.

Школьницам в это время не следовало находиться на улице, и, одетая, чтобы не скомпрометировать Асано, а заодно и школу, в неприметный джемпер серого цвета с капюшоном, скрывающим волосы, сама того не подозревая, она больше походила на сбежавшую из дома, нежели ту, что просто шла куда-то по своим делам. Как и следовало ожидать, улицы отличалась малолюдностью, а отсутствие открытых магазинов только этому способствовали. Акабане это нисколько не взволновало, скорее подстегнув возможной встречей с хулиганами, которой стоило бы избежать ради дела. Она не боялась ни темноты, ни людей, которых могла встретить, даже патрульных, что могли бы принять ее подозрительной, так она себя убеждала, что неплохо получалось, пока впереди не замаячил неоновой вывеской круглосуточный магазин. Вокруг никого не было. Не дойдя до магазина шагов десять, она отошла в его тень и притаилась. Не прошло и минуты, как меж автоматических дверей прошла девушка немногим ее старше.

«Это не она» — явственно ощутила нехорошим предчувствием Акабане вывод своих мыслей, что бежали вперед, не заботясь о приказе не думать, когда ее глаза пристальнее всмотрелись в незнакомку в свете фонарей. Чем-то недовольная, скорее всего, задержкой после вечерней смены, с яркой помадой на губах, больше по привычке, нежели осознанно растянутых в услужливой улыбке продавца, в неброской на первой взгляд одежде, простота которой подчеркивала ее фигуру, та не вовремя показалось Акабане своим возможным будущим. Прекрати она хоть иногда серьезно готовиться к проверкам знаний, и не определись она с учебным заведением до самого выпуска, так все и могло закончиться. Круглосуточным магазином. «Она явно когда-то думала так же, но не уняла голосу разума» — зачем-то подумала Акабане в сторону работницы вечерней смены, прежде чем, дав той пару мгновений, отойти от магазина и пойти следом.

Интуиция велела девушке отправляться домой, оставшись незамеченной, упрямство же, напротив, толкало поскорее нагнать незнакомку. Акабане медлила. Слишком уж безлюдно было, так что ее можно было принять за человека, желающего поживиться чужими деньгами. Наконец, не доходя до прохода под мостом, откуда можно было спокойно быстро шмыгнуть на оживленные увеселительные улицы, она сочла место благоприятным для разговора и окликнула незнакомку по имени. Та обернулась и, не имея возможности видеть лицо Акабане, даже не вздрогнула, с совершенно невозмутимым видом поинтересовавшись, что еще кому-то нужно в такое время. Это «кому-то» и стало подсказкой ее настроения.

— Добрый вечер!

Смахнув с макушки капюшон, Акабане обворожительно улыбнулась. С короткой стрижкой и в не обтягивающей одежде ее легко можно было спутать с миловидным парнем, стоило изменить голос, чем она и воспользовалась. Этого оказалось достаточно, чтобы раздобрить собеседницу с затупленным чувством опасности.

— Мы знакомы?

— Очень на это надеюсь. Вчера ты была со мной очень обходительна.

— Вчера?..

— Неужели забыла?

Завязав разговор, Акабане неспешным шагом сократила дистанцию с нескольких метров до одного и остановилась, ожидая, когда девушка вспомнит о том, чего не было. Такое сработало у Акабане не раз, только ее подстраховывал Сугино, отсутствие которого подстегнуло напряженные нервы, что никак не отразилось на ее выражении лица, старательно изображающем неприкрытый интерес близкого знакомства.

— Ах, вчера. Конечно, помню.

Обменявшись еще парой реплик, созданных ради убеждения обоюдного желания продолжить разговор позже, прежде чем взять у девушки номер, Акабане, как ни в чем не бывало, поинтересовалась о ее прежнем парне. Вышло это до того естественно, что девушка не то чтобы насторожилась, а скорее впала в задумчивость, услышав имя, о котором, похоже, забыла, окончив школу. Этот момент более чем наглядно показал ее сущность, так что разочарованная едва сдерживающая себя, чтобы не прекратить, Акабане хмыкнула. Подумав, доверчивая девушка произнесла:

— С ним было хорошо ходить на свидания, но его дотошность угодить мне утомила, так что я его бросила. Ну, хватит о нем. Ты же позвонишь мне на днях?

— Непременно.

Приняв клочок бумаги с номером, пахнущий духами, Акабане небрежно сунула его в карман и, даже не попрощавшись, развернулась. Как-то само собой обычный шаг обернулся быстрым, пока она, сжимая в карманах ладони в кулаки, силилась как можно скорее оказаться дома. Она была слишком зла, чтобы смотреть по сторонам, так что едва не налетела на откуда-то взявшегося прохожего, извинившись перед которым, несколько поостыла и сбавила темп на привычный. Сейчас ей казалось, что бегала она последний раз не меньше, чем месяц назад, так из нее рвалась энергия. Встреча с последним из найденных вариантов не увенчалась успехом, именуя время последних дней бесполезно проведенным. Хуже разве что было то, что Акабане пришлось все это время притворяться парнем и интересоваться девушками, к которым не питала интереса. Как некстати тут же вспомнилось самое первое предупреждение Коро: «Акане-кун, Асано-кун уже сам пробовал. Оттого, что это будешь ты, ничего не изменится».

«Посмотрим!» — горделиво ответила она тогда, даже не сомневаясь в своем успехе. Ведь она была девушкой и, более того, гораздо менее наивной, нежели Асано. Было это в воскресенье, сразу после посещения комнаты, которую тетя выделила для Асано. За тот вечер, прежде чем позвонить Коро и придумать то, чем она занималась два дня, прогуливая школу, Акабане про себя назвала Асано, как тот и велел, красивым раз десять, не меньше. Не меньше пятнадцати раз она вспоминала и Михо. Теперь-то она с уверенностью сказала бы той, что может представить себя в недалеком будущем рядом с ним, изменив мнение за меньше чем полдня. Настрой и невозможность что-либо сделать в данный момент и привели ее к тому, что она решила обратиться к Коро. Но не за помощью. Эта было продолжением той услуги, когда он так и не смог найти ее форму.

Полезность Коро в деле, которое затрагивало его интересы и любопытство, не имела себе равных. Акабане только успевала отвечать на его вопросы, как он задавал новые, попеременно телефонному разговору что-то, похоже, записывая свободной рукой. Она рассказала ему больше, чем хотела, но многое и опустила. Впрочем, мужчине хватило и одного упоминания сайта фан-клуба, о котором он прекрасно знал, да пара незначительных деталей, касающихся предпринятых против нее «мер». О том, что делает это она не только ради своей уязвленной гордости, она умолчала, как и о причастности ко всему Михо, что не помешало врачу не без ее указаний выстроить довольно простой план.

Чтобы найти главу фан-клуба, они проверили бы всех девушек, что окончили школу за последние два года. Коро делал это, копаясь в бумагах и пользуясь своими связями, а Акабане проверяла лично. Именно для этого-то она и подстриглась, для верности подключив и Сугино, не доверяя это дело никому, кроме себя. Играя парня, подражая манерами и голосом однокласснику, она рядом с ним ничуть не походила на себя прежнюю, что каким-то образом располагало к ней почти всех, с кем им пришлось встретиться. За беспокойный понедельник ей даже как-то раз подумалось: «почему я родилась именно девушкой, а не парнем? Если бы Асано был на моем месте, все вышло бы гораздо веселее». Акабане тут же поделилась этим с Сугино, и перерыв, что невольно произошел вместе с очередной «проверкой», перерос в смешное обсуждение того, каким бы Асано был, родись он девушкой.

Где живет, где и кем работает, встречается ли с кем, как училась раньше, чем интересовалась в школе и чем интересуется сейчас — все это Акабане предоставила в руки Коро, ничуть не сомневаясь, что тот все разузнает правильно, не пропустит ни одной детали, могущей указать на искомого ими человека, и, конечно, не ошибется. Было ли тут дело в безграничном доверии или же безразмерной рискованности, изредка ей свойственной, она не знала. Сейчас план казался ей донельзя самоуверенным, не предположившим, что все сокрыто намного лучше, чем ожидалось. От этого было забавное, хоть и несколько печальное ощущение. В понедельник она ждала звонка Асано и так и не дождалась. Посчитав это знаком, она спокойно дала ему странное обещание, поставив все на последний вариант и прогорела. Не то чтобы она не догадывалась о таком исходе, просто шанс все же был, а она не имела привычки сдаваться, когда он существовал.

Последняя девушка оказалась не той, что Акабане искала. Такая не могла руководить другими, при этом хорошо себя скрывая. Составленный Коро психологический портрет главы фан-клуба не имел с ней ничего общего. Кто-то, конечно, мог притворяться так, что этого не распознать, однако Акабане отмела эту идею как маловероятную: та, кто хотела избавить Асано от любого внимания, была слишком категорична в этом вопросе, чтобы не выдать свои странности перед незнакомцами. В этом-то и была задумка: ослабить бдительность и найти в поведении противоречие. Благодаря этому Акабане сумела обнаружить в семпаях одну из любительниц потешить свое самолюбие обсуждением интересов Асано, что подсказало действовать и с остальными таким же путем, правда, в итоге все оказалось безрезультатно.

Осознавая, что гоняет мысли кругом: приложенные старания равны неудаче, что только нагоняло тоску, поэтому она придумала позвонить Коро. Тот, в конце концов, был не виноват и, зная его, скорее всего, все еще ждал результатов, хотя Акабане обещала ему, что не станет говорить. Передумала.

— Это я.

Голос ее показался самой себе пустым, что она не стала исправлять и в дальнейшем, однозначно отвечая на вопросы, сильно не задумываясь.

— Ты сейчас хочешь побыть одна или не против компании?

Неожиданное предложение на секунду вывело ее из равновесия. Этого было достаточно, чтобы она поняла, что хандрит сильнее, чем думала. Конечно, она предпочла бы шумную компанию, что и ответила.

— Тогда где ты сейчас?

Обсудив местонахождение друг друга, Акабане получила от мужчины указания как добраться до ресторанчика, в котором тот находился. Далеко идти было не надо: дорога не заняла и десяти минут, что навело девушку на определенные подозрения. Тактичность врача в таких случаях ей очень не нравилась, так что она почти передумала, не отказываться ее переубедил только желудок, укоривший ее, что она не поела, когда был шанс.

Она редко ощущала себя не в своей тарелке, но именно так она почувствовала себя, когда ее без каких-либо представлений усадили за столик в компанию к трем мужчинам и женщине. Коро был ей знаком, так что, осмотревшись по сторонам, она несколько расслабилась, не показывая, что ей не очень-то комфортно. В ресторане царил приятный уху гам. На место ее провел официант, нисколько не озаботившийся ее несовершеннолетним видом, торопившийся обслужить других клиентов, так что разглядеть обстановку она не успела. Стол был простой, бамбуковый, вместо стульев мягкие подушки, на перегородках во всю стену, что парой сантиметров не доставали потолка, картины птиц. Ничего особенного она не увидела, но Акабане чем-то зацепила простецкая обстановка семейного ресторанчика, в котором она оказалась впервые — родители предпочитали более престижные заведения.

— Акане-кун, не так ли? — заговорил неожиданно один из мужчин, прервав, как оказалось, тягостную тишину. Старше Коро он выглядел ненамного, больше тридцати ему было не дать. — Коро постоянно тебя упоминает, но мало рассказывает. Ты какой-то невеселый. С девушкой проблемы?

Она ничего не ответила, потупив взгляд. «Я не хочу об этом разговаривать» — так она себя показала, надеясь, что это избавит ее от вопросов от людей, которых она видела в первый раз. Ей на самом деле не хотелось это обсуждать, да и надеялась она на компанию одного Коро, что смогли понять по ее виду остальные взрослые.

— Ох, ну нельзя же так! Мальчика нужно развеселить, а не расспрашивать! — посочувствовала женщина, а затем завязала обсуждение врачевания печали. Одета она была довольно откровенно, чем отворотила взгляд Акабане, посчитавшей ее за скучную спутницу одного из мужчин, пусть та и выглядела как иностранка.

Притворяясь заинтересованной меню, что только что принес тот же официант, который и привел ее, Акабане посмотрела в угол стола, где сидел последний еще не говоривший с ней человек. Он спокойно пил пиво, задумчиво следя за тем, как Коро разговаривал с официантом о скидке, предоставляемой при заказе на пятерых. Это навело Акабане на мысли, что на самом деле врач сейчас был озабочен скорее состоянием своего кошелька, нежели ее душевными травмами. Пока двое спорили о том, что же нужно разбитому сердцу, Акабане делала заказ, выслушивая советы Коро, и, не следуя им, говорила о самых дорогих блюдах; мужчина, что пил пиво, осушил свою кружку.

— Кажется, вы собирались его утешать, а не действовать мне на нервы, — обратился он к своим, похоже, все-таки друзьям. Это не подействовало, и поэтому он окликнул женщину. — Ирина, прекращай спор. Я пришел сюда не ваши бредни слушать, а есть.

Как ни странно, этого хватило. Женщина, встрепенувшись, с добродушной улыбкой прильнула к его плечу своим, позабыв о другом соседе, и принялась его журить. Зрелище было еще то, учитывая, что тонких намеков от него она не понимала, хоть и явно была ему неравнодушна. Благодаря их «воркованию» атмосфера сменилась более спокойной.

— Прости, Акане-кун. — Коро склонил голову в сторону Акабане, и только она поняла, что тот извинялся не из-за поднятого вокруг нее шума. — Это мои знакомые, мы частенько выпиваем вместе.

Врач представил всех, начиная с женщины — Елавич Ирины. Как ни странно, а она оказалась невестой самого угрюмого человека в компании — Карасумы Тадаоми, находящегося в подавленном настроении только потому, что она плохо умела угадывать его мысли. «Именно это их и сблизило» — сказал Коро уже после, когда выдался шанс. Тот, что спорил с Елавич, отличался, пожалуй, только длинным языком и отсутствием такта, начав выспрашивать о проблемах Акабане, как только подвернулся шанс, хотя она ожидала такого от человека, состоявшего в дружеских отношениях с Коро. Его имя Акабане «деликатно» забыла.

— Кстати говоря, почему ты сегодня один? — начал этот же мужчина, когда девушка отказалась идти на контакт, обратившись к Коро. — Я всегда чувствовал себя между вашими парочками лишним, неужели вы подумали о моих чувствах?

Не на шутку взволновавшись, врач попытался как-то отшутиться, но было уже поздно — Акабане вслушивалась в каждое его слово, ища подвоха. Любопытный мужчина тоже не унимался, допытываясь вместо девушки за двоих. Коро сдавать позиции отказался.

— А вы знакомы с его девушкой? — вполне невинно спросила Акабане, когда расспрос оказался в тупике. Хитро улыбнувшись, словно лиса, она неожиданно оживилась, повеселев, забыв о себе, поглощенная возможным материалом для шантажа.

— Конечно! Она, кажется, работает в одной с ним школе. Ее зовут…

— О-о-о! Посмотрите на время!

Коро закричал так громко, что все вздрогнули от его бестактной попытки прервать смущающий для него разговор. Делая вид, что так и надо, он привлек всеобщее внимание к наручным часам, распинаясь, что детям уже пора быть дома.

— Мне еще заказ не принесли, Коро-сенсей, — резонно заметила Акабане и, когда ее поддержали другие, вздохнула, разведя руками, полностью расслабившись в воцарившейся атмосфере. Это не помешало ей обидеться. — Не хотите говорить при мне, кто она, так и скажите.

Но Коро не унялся, попытавшись указать на позднее время: оно подходило к половине двенадцатого, врач заикнулся, что Акабане завтра в школу. Та возразила, что не только для нее завтра будничный, а не выходной день, и предложила, сославшись на его переживания, проводить ее до дома. Сказать в ответ Коро было нечего. Успокоившись, что девушка не изъявила желание допытываться у его друзей о той, с кем он встречается, он даже не задумался, что уже попал впросак. Пожалуй, именно это Акабане в нем и нравилось. То, как взрослый мужчина иногда верил в очевидно, выдаваемое за истину, хорошо сочеталось с ее любовью подшучивать. За едой и обсуждением свадьбы его друзей, она отвлеклась достаточно, чтобы не вспоминать, по крайней мере, пока не вернется домой, о своей неудаче.